Текст книги "История русской армии. Том третий"

Автор книги: Петр Ниве

Соавторы: Анатолий Шеманский,Дмитрий Логофет,Андрей Зайончковский,Константин Дружинин,Владимир Никольский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 39 страниц)

Наиболее энергично действовал Скобелев, который приказал батальону следовать на Плевно-Ловчинское шоссе, сам с двумя сотнями и четырьмя орудиями в 8 часов утра уже занял 3-й кряж Зеленых гор и очутился в 300 саженях от предместья Плевны; в 9 часов он открыл огонь и, вызвав наступление турок, отвлек их от отряда князя Шаховского, которому послал донесение, что может поддержать атаку. Отойдя на 1-й кряж Зеленых гор, Скобелев удерживался здесь до 12 часов дня.

Генерал Лошкарев с своими четырьмя эскадронами, шестью сотнями и шестью конными орудиями перешел к с. Челисовату и здесь бездействовал с 7 часов 30 минут до 18 часов.

В 14 часов 30 минут князь Шаховской, признав достаточным действие своей артиллерии и заметив появление пехоты правой колонны к северо-востоку от Гривицы, решил сам атаковать. Барон Криденер, получив в 14 часов 40 минут донесение Шаховского о том, что «надо идти для атаки следующих высот», приказал атаковать и правой колонне. Таким образом около 15 часов начался решительный период сражения.

Наступление отряда Шаховского.Бригада генерала Горшкова ровно в 15 часов по сигналу «все» и «наступление», как на учении, начала стремительное наступление. Курский полк (два батальона) во главе с командиром, полковником Ракузом, овладел передовой позицией турок на южном берегу Сулуклия-дола (чему много способствовало наступление Скобелева по Зеленым горам) и даже ворвался в укрепление № 11.

Рыльский полк взял укрепление № 14 и также атаковал укрепления № 11 и 10. Ввиду страшных потерь и отсутствия поддержки боевой пыл бойцов к 16 часам начал угасать. Осман-паша не только направил для отражения этой бешеной атаки весь свой общий резерв, стоявший поблизости, но приказал прислать еще несколько таборов из частного резерва Северного фронта. Вообще можно считать, что отряду князя Шаховского пришлось иметь дело с двумя третями всех сил Османа.

С 16 часов турки предприняли ряд энергичных контратак, блестяще отбитых бригадой Горшкова, изнемогавшей в неравной борьбе. Шаховской, уже просивший подкрепления из общего резерва, остерегался расходовать свой резерв – 1-ю бригаду 32-й пехотной дивизии – и, только получив уведомление о направлении к нему Коломенского полка, двинул от Радишева Шуйский полк; когда полтора батальона последнего подошли к Рыдльскому полку, то общим дружным натиском турки были отброшены и взято укрепление № 10, причем пал командир Шуйского полка полковник Каульбарс. Дальнейшее наступление было остановлено турецкой контратакой, но прибывший Ярославский полк дал возможность удержать захваченное укрепление.

Правый фланг был поддержан в 17 часов еще Коломенским полком с батареей, самостоятельно, без приказа Шаховского, влившегося в бой; таким образом в отряде уже не оставалось никакого резерва. Последняя атака на батарею № 11 последовала в седьмом часу. Уже в 18 часов 15 минут князь Шаховской донес барону Криденеру: «Все патроны истощены; раненых более четверти всего состава; уже начинается беспорядок; может легко случиться, что будет еще хуже; прошу поддержать».

Наступление отряда генерала Вельяминова.Полки Пензенский, Козловский и Тамбовский к 16 часам достигли значительного успеха, отбросив турок из всех передовых ложементов, но понесли страшные потери (пензенцы – до 1000 человек) и, подойдя к Гривицким редутам № 7 и 8, залегли от его рвов в 300–150 шагах. С 16 часов 30 минут до 19 часов в действиях участвовали большая часть батарей, бывших до сего времени в резерве, и три полка 5-й дивизии.

Для ближайшей поддержки атаки пехоты на Гривицкие редуты артиллерия переменила позиции и стала на захваченной у турок косе, охватывавшей редуты с востока и северо-востока. Сосредоточенные здесь 64 орудия на фронте в 1 версту и на дистанции 600–700 сажен не могли оказать решающего воздействия на бой. Вначале мешало солнце, затем сумерки и полная темнота; кроме того, пехота, заполнив рвы редутов и ближайшие к ним траншеи, препятствовала стрельбе по брустверам укреплений.

Около 6 часов Архангелогородский и Вологодский полки собрались в овраге перед редутом № 7, командующим окружающей местностью; подступы к нему обстреливались из ложементов и батареи с хребта Янык-баира. Все усилия доблестных полков овладеть редутом не увенчались успехом; наконец удалось овладеть ложементом на гласисе; с прибытием из общего резерва 1-го батальона Серпуховского полка мы перешли в наступление и овладели наружным рвом укрепления.

Так же неудачны были и возобновлявшиеся попытки атак на редут № 8 отрядом генерала Вельяминова, поддержанным Галицким полком.

Наступление отряда генерал-майора Скобелева.Заметив с позиции у Кришина, что войска князя Шаховского начали подаваться вперед, Скобелев отдал приказание отряду перейти в наступление. Он хотел, привлекая на себя турок, помочь атаке Шаховского, а овладев высотами непосредственно у Плевны, самостоятельно произвести решительную атаку.

Вперед двинулись две с четвертью роты, четыре пеших орудия и две сотни. Роты с песнями оттеснили турецких стрелков с первого и второго кряжей Зеленых гор, а сотни опрокинули черкесов. Третий кряж был очищен штыками, и куряне отразили все последовавшие контратаки. Когда же казаки охватили фланги турок, то те бежали и залегли вблизи предместья. Скобелев вызвал на позицию орудия и окончательно утвердился на третьем кряже (здесь впоследствии были сооружены Скобелевские редуты).

В четвертом часу Скобелев решил поддержать атаку князя Шаховского возможно энергичнее и перешел в решительную атаку против правого фланга турок, но в это время последние сами предприняли наступление. Несколько таборов в две линии цепей подошли на 20 шагов с позиции орудий поручика Прохоровича, но подоспевшие три с половиной роты курян отбросили их штыками. Две сотни Владикавказского полка ударили в правый фланг турок, которые снова бежали. Преследовавшая пехота и казаки попали под сильнейший огонь из ложементов и под напором турецких резервов отошли на третий кряж, где Скобелев продержался до вечера.

Отступление Западного отряда.Получив около 7 часов записку князя Шаховского и имея в общем резерве всего три батальона Серпуховского полка с одной батареей и двумя эскадронами, Криденер, уже решивший отступать, хотел лишь выждать отхода отряда Шаховского и поэтому в 7 часов 10 минут приказал последнему «держаться на позиции во что бы то ни стало», сообщив, однако, что «все резервы истощены».

Отступали в полном порядке, но ввиду того, что части были сильно перемешаны, а некоторые находились в непосредственном соприкосновении с противником, например в наружных рвах Гривицких редутов и в укреплении № 14, много войск осталось в таком положении до утра 19 июля. Отступление прикрывали: отряд Скобелева с подошедшими четырьмя с половиной сотнями Бакланова, 1-я бригада 11-й кавалерийской дивизии, Серпуховской, Галицкий (ранее других выведенный из боя) и Воронежский полки.

Нельзя не отметить, что все войска, участвовавшие в бою, вполне сохранили бодрость духа, а те, которые оставались всю ночь на завоеванных и политых кровью позициях, ожидали только подкрепления, чтобы возобновить с рассветом бой. Согласно турецким источникам, Осман-паша не был в состоянии развить какое-нибудь преследование, а наоборот, сам ожидал повторения атак нами 19 июля.

Только нервные распоряжения начальника 30-й пехотной дивизии генерал-майора Пузанова, находившегося в болезненном состоянии, об эвакуации обозов отряда князя Шаховского из Порадима привели к беспорядкам, которые, к сожалению, по мере прибытия транспортов с ранеными перекинулись на Систовскую переправу; здесь возникла паника среди населения города, а также в войсковых и вольнонаемных транспортах; но благодаря энергии руководившего переправами начальника 3-й саперной бригады генерал-майора Рихтера порядок был быстро восстановлен, а мосты временно забаррикадированы и заняты войсками.

Войска Западного отряда к вечеру 19 июля сосредоточились в трех группах, у селений Турского-Трестеника, Болгарени и Порадима. Великий князь, посетивший их 21 августа, нашел нравственный дух превосходным; то же высказал и Скобелев в своем письме Левицкому от 20 августа.

Турки показывают свои потери всего в 1200 человек, но они были значительно больше. У нас выбыли из строя в кавалерии 176 офицеров и 6856 нижних чинов, в пехоте – 168 офицеров и 6765 нижних чинов, что составляет 25 % офицеров и 23 % нижних чинов, бывших в строю.

В своей записке от 21 июля по поводу тактических просчетов, приведших ко второй неудаче под Плевной, граф Милютин указал следующее: «Если мы будем по-прежнему рассчитывать на одно беспредельное самоотвержение и храбрость русского солдата, то в короткое время истребим всю нашу великолепную армию». Относительно стратегии он высказался так: «Очевидно, нельзя уже надеяться на то, чтобы одним быстрым, смелым набегом вперед за Балканы произвести панический страх в неприятельском войске и народе и через несколько недель под стенами самой столицы его предписать ему мирные условия».

План графа Милютина состоял в следующем: 1) временно отказаться от наступательных действий; 2) устроить и обеспечить свою базу; 3) избрать соответствующие позиции на всех наших трех фронтах и настолько усилить их при помощи инженерного искусства, чтобы стало возможным остановить на них наступление противника малыми силами на время, необходимое для прибытия подкреплений; 4) иметь в центре расположения достаточный стратегический резерв (в три дивизии), который мог бы своевременно поддерживать войска на всех фронтах. Этот план, препровожденный государем великому князю, не встретил возражений со стороны последнего, но было лишь доложено, что в данное время не имелось достаточно войск для образования стратегического резерва.

Для усиления действующей армии государь на совещании с главнокомандующим, наследником цесаревичем, военным министром и начальником полевого штаба повелел мобилизовать весь Гвардейский корпус (без четырех кирасирских полков), 24-ю и 26-ю пехотные дивизии, из которых гвардия и 24-я дивизия должны были тотчас по мобилизации следовать в Болгарию. 29 июля было решено мобилизовать еще Гренадерский корпус и притянуть сюда его две дивизии. Ожидалось прибытие с конца июля до середины августа 3-й стрелковой бригады, 2-й и 3-й пехотных дивизий и в конце августа – 2-й и 3-й пехотных дивизий и в конце августа – 2-й Донской казачьей дивизии.

Казалось бы, именно теперь Румыния должна была оказать содействие России. Министр Братиано доложил князю, что «настало время идти решительно на помощь русским, где это только возможно и насколько можно; иначе сама Румыния может сделаться театром войны». Но Карл продолжал упорствовать по политическим соображениям, а также хотел во что бы то ни стало отстоять независимость своей армии от русского командования. Поэтому к концу июля содействие румынов выразилось только появлением одной пехотной дивизии со специальной задачей охранения Никополя, что нисколько не усиливало русскую армию.

Подкрепления для Дунайской армии были тем более необходимы, что после понесенных ею в боях тяжелых потерь (около 12 тысяч человек) в ней числилось не более 250 тысяч. В то же время турки располагали 188 тысячами человек, а с многочисленной иррегулярной конницей и мусульманским ополчением еще больше; следовательно, мы имели слишком незначительное превосходство в силах, и уже только по одному этому пришлось обратиться временно к обороне или, вернее, к выжиданию.

Главные квартиры императора и великого князя перешли в Горний Студень 2 августа и 28 июля. Командование над войсками, действовавшими на всем южном фронте, было сосредоточено в 20-х числах июля в руках генерал-лейтенанта Радецкого, которому подчинялся и генерал-адъютант Гурко, но только после отхода его в Балканы (до этого ему предоставлялась самостоятельность). Для связи с Западным отрядом усилен особый Сельвинский отряд, подчиненный начальнику 9-й пехотной дивизии генерал-лейтенанту Святополку-Мирскому, тремя пехотными полками и четырьмя сотнями; ему же был подчинен и отряд Скобелева, которому предписывалось произвести усиленную рекогносцировку Ловчи. Главнокомандующий приказал Осман-Базарскому и Сельвинскому отрядам возможно сильнее укрепить свои позиции; то же сделать и Гурко в Балканских проходах Шипкинском, Хаинкиойском и на горе Св. Николая.

Положение турок после двух успехов – под Плевной и Эски-Загрой – было благоприятным; кроме того, благодаря своему Венскому посольству, пользовавшемуся особенным расположением австрийской дипломатии, они были отлично осведомлены о положении нашей армии; естественно, они должны были бы воспользоваться одержанными успехами, но оказались к этому неспособными из-за децентрализации власти в турецкой армии, а главное, вследствие разногласия во взглядах на предстоявшие действия Мехмеда-Али и Сулеймана; первый требовал частного наступления одними силами Сулеймана для захвата Балканских проходов и наступления затем на Тырново, а второй желал общей наступательной концентрической операции всех трех турецких армий. Попытки константинопольских властей привести обоих к соглашению не удались, и султан одобрил наступление Сулеймана с ближайшей целью овладения Шипкинским проходом.

После двойного сражения 19 июля у Джуранли и Эски-Загры меньшая часть Передового отряда, сражавшаяся у второго пункта, отошла на Казанлык, и 22 июля генерал Раух уже поднялся на Шипкинский перевал; положение приведенных им четырех болгарских дружин было крайне неудовлетворительным. В командование Шипкинским отрядом вступил 24 июля начальник Болгарского ополчения генерал-майор Столетов, получив в свое распоряжение семь батальонов, полусотню и 27 орудий: два батальона Орловского полка, пять болгарских дружин, полусотню 23-го Донского полка, две батареи 9-й артиллерийской бригады, четыре горных орудия и сформированную батарею из взятых на Шипке турецких шести дальнобойных и одного горного орудий.

Ввиду значительного превосходства сил у Сулеймана, Гурко направился к южному выходу из Хаинкиойского прохода, куда прибыл 22 июля. Будучи неправильно ориентирован об отступлении Сулеймана, Гурко решил, дождавшись пополнения огнестрельных припасов, выждать того момента, когда главные силы армии перейдут в наступление; для этого Гурко избрал позицию для обороны впереди Хаинкиойского прохода, которую и начал укреплять.

Между тем генерал Радецкий, получив 20 июля телеграмму великого князя с требованием, «чтобы г. Гурко свой тяжелый обоз отправил к Тырнову, а сам занял и укрепил проходы», потребовал его выполнения. Таким образом генералы Радецкий и Гурко разительно разошлись во взглядах на действия. 25 июля Радецкий категорически потребовал от Гурко, оставив в Хаинкиойском проходе стрелковую бригаду и один пехотный полк с частью казаков, с кавалерией идти в Тырново, где его присутствие «необходимо», так как кавалерия его нуждается в поправе. 26 июля Гурко исполнил приказание, и в Хаинкиое остался отряд сперва в семь, а потом в три батальона. Великий князь, по-видимому, ориентированный самим Гурко, заявил Радецкому, что «распоряжение об отходе Гурко от Хаинкиоя (деревни), как выхода из ущелья, без того, что он был к этому принужден, крайне его огорчило».

Между тем Сулейман 23 июля со всеми своими войсками прибыл в Ени-Загру, где турки вполне обустроились, и к 29 июля Сулейман был готов выполнить вторую задачу: вытеснить русских из Балкан, поскольку решение первой – освобождение Забалканья – ему обеспечил уход генерала Гурко от Хаинкиоя.

Шестидневный бой под Шипкой 9–14 августа

Сохранение за собой Шипкинского прохода имело для русской армии первенствующее значение: 1) через него пролегал кратчайший и удобнейший путь нашего наступления на Адрианополь и Константинополь; 2) он преграждал на время нашей вынужденной обороны оптимальный путь наступления турок из Забалканья в Придунайскую Болгарию, что давало бы возможность центральной армии Сулеймана соединиться с войсками Османа и Мехмета-Али.

Начальник Болгарского ополчения генерал Столетов, принявший начальство на перевале 24 июля, находил, что позицию можно было сделать неприступной, если включить в систему обороны, кроме горы Св. Николая, еще командные вершины: справа Лысую и слева Малый Бедек; для этого он просил усилить отряд одним пехотным полком, но генерал Радецкий, не имея достаточно резервов, ему отказал.

Радецкий располагал для обороны Южного фронта 46,5 батальонами; одной саперной ротой, 54 эскадронами и сотнями и 195 орудиями, всего около 48,5 тысячью человек; из них нельзя было принимать в расчет 19 эскадронов и сотен и 16 конных орудий бывшего Передового отряда как расстроенных и расположенных на отдыхе южнее Тырнова. Линия обороны тянулась дугой от Кесарева через Елену, Хаинкиой, Шипку, Габрово до Сельви на протяжении 120 верст. Войска были распределены на четыре нижеследующие группы.

1. Отряды, занимавшие Балканские проходы:

а) Габровский генерал-майора Дерожинского, оборонявший Шипкинский и Травненский проходы и наблюдавший все пути между ними: три батальона, шесть дружин, семь сотен, три команды и 29 орудий, всего 6558 человек; из них: на Шипкинском перевале, под начальством генерала Столетова, пять дружин Болгарского ополчения, два батальона (без двух рот) Орловского полка, четыре сотни, 22 пеших, пять горных орудий и две команды саперов, 4368 человек; резерв отряда, в составе трех рот, одной сотни и двух орудий, и штаб генерала Дерожинского в Габрове;

б) Хаинкиойский отряд полковника Громова – три с четвертью батальона, две сотни и 16 орудий, всего 3559 человек;

в) Еленинский отряд генерал-майора Борейши – три батальона, пять эскадронов и сотен и 10 орудий, всего 3636 человек; он держал связь с Осман-Базарским отрядом.

2. Прикрытие правого фланга – Сельвинский отряд генерал-лейтенанта князя Святополка-Мирского – девять батальонов, шесть сотен и 26 орудий, всего 3029 человек; он же наблюдал за Траяновым перевалом, лежащим в 55 верстах от Шипки.

3. Прикрытие левого фланга – Осман-Базарский отряд генерал-лейтенанта барона Радена, у Джулюнцы – восемь батальонов, 12 эскадронов и сотен и 32 орудия, всего 10 329 человек; держал связь с Еленинским отрядом.

4. Общий резерв Балканского отряда: 14,5 батальона (2-я бригада 14-й пехотной дивизии, 4-я стрелковая бригада, Якутский пехотный полк и один батальон Селенгинского полка), две сотни и 66 орудий, всего 13 827 человек; расположен частью в Тырнове, частью в его окрестностях (в 4–10 верстах). Генерал Радецкий со штабом квартировал в Тырнове.

Таким образом для непосредственной обороны перевалов было назначено около трети, на фланги несколько более трети и в резерв несколько менее трети всех сил. Расстояния (в верстах) от общего резерва до позиций отрядов: Осман-Базарского – 25, Еленинского – 37 (весьма гористый путь), Хаинкиойского – 46, Шипкинского – 62 (9,5 версты крутого подъема на высоте 4500 футов) и Сельвинского – 50.

Турецкие силы сгруппировались против флангов Балканского отряда следующим образом: в Ловче – 5100 человек с шестью орудиями; на пути Осман-Базар – Тырново – 7800 человек с 12 орудиями; на линии Разград – Эски-Джума – 40,5 тысячи.

Центральная турецкая армия Сулеймана была расположена к 1 августа: главные силы – 32 тысячи человек с 54 орудиями – у Твардицы, в районе Сливно – Котел – 6150 человек с девятью орудиями; на сообщениях в Ени-Загре – два батальона; всего 37 350 человек с 63 орудиями.

Исход предстоявшего столкновения зависел главным образом от того, успеют ли турки нанести на Шипке свой решительный удар до подхода наших подкреплений.

2 августа Сулейман перешел с главными силами в д. Хаинкиой, где получил от военного министра предписание соединиться с обеими Дунайскими армиями, для чего двинуться к Шипке и открыть себе путь через этот перевал, «несмотря на неизбежные при этом потери». 6 августа Сулейман занял Казанлык, а вечером 7-го стал биваком в 8,5 верстах к юго-востоку от д. Шипки, где с прибывшими подкреплениями сосредоточилось 48 батальонов, пять эскадронов, 14 иррегулярных сотен и восемь батарей, всего 27 тысяч человек с 48 орудиями.

В тот же день на «большом военном совете», т. е. со всеми командирами, после долгих обсуждений было решено на следующий день начальнику штаба произвести рекогносцировку со стороны Малого Бедека (с востока), откуда, по мнению бывшего защитника Шипки – Халюсси-паши, было выгоднее вести решительную атаку. Рекогносцировка была произведена 8 августа настолько искусно, что мы не заметили ее, несмотря на высланные наблюдательные отряды. В полдень турецкая армия стала выстраиваться южнее д. Шипки, заняв последнюю отрядом, и с высот нашей позиции прогремели первые орудийные выстрелы, послужившие началом славного для русского оружия непрерывного шестидневного боя, а затем и геройского четырехмесячного сидения под жерлами орудий противника при 30-градусных морозах и вьюгах.

Внимание генерала Радецкого все более и более отвлекалось к левому флангу. В районах Осман-Базарского и Еленинского отрядов разгорелась партизанская война. Многочисленные отряды мусульман, поддержанные регулярными частями, ежедневно нападали на наши посты и разъезды; высылаемые подвижные колонны встречали упорное сопротивление.

Первые сведения о наступлении Сулеймана были получены от болгар, сообщавших с 29 июля о появлении до 35 таборов у Твардицы.

5 августа в командование Осман-Базарским отрядом вступил князь Шаховской, с которым прибыли и первые бригады 32-й пехотной и 11-й кавалерийской дивизий из состава его 9-го корпуса, но такое усиление отряда не успокоило генерала Радецкого, потому что, по-видимому, на него произвело сильное впечатление содержание перехваченной в Бухаресте телеграммы агентства Гаваса, в которой было сказано: «Сулейман, перейдя дефиле Ени-Базар, двинется на Тырново; Мехмет-Али также перейдет в наступление. Общая цель действий соединенных армий – Тырново, где, по всей вероятности, произойдет серьезная встреча».

Дерожинский телеграфировал Радецкому в 1 час 35 минут: «Столетов доносит, что за Казанлыком видно движение неприятеля в больших массах». Затем последовал ряд донесений Столетова о приближении турок и опасениях обхода ими левого фланга, а когда к вечеру Сулейман расположил армию на биваках и силы турок стали обозримы защитникам Шипки, он телеграфировал Радецкому: «Доношу безошибочно, что весь корпус Сулеймана, видимый нами как на ладони, выстраивается против нас в 8 верстах от Шипки. Силы неприятеля громадны».

К несчастью, все эти донесения штаб Радецкого считал преувеличенными, а сам генерал продолжал опасаться наступления на свой левый фланг, ибо он ограничился предписанием князя Святополку-Мирскому выслать немедленно налегке из Сельви в Габрово и далее к Шипке Брянский пехотный полк, а главнокомандующего просил усилить Сельвинский отряд из войск Западного отряда. Наконец, Радецкого дезинформировало донесение Борейши – начальника Еленинского отряда – о том, что высланная 7 августа из Беброва подвижная колонна в составе одного батальона с двумя эскадронами и двумя орудиями, поддержанная еще четырьмя ротами, была вынуждена после стычки отступить за Беброво. Тогда Радецкий немедленно приказал на рассвете 8 августа 4-й стрелковой бригаде с двумя горными орудиями без ранцев двинуться к Елене, а 2-й бригаде 14-й пехотной дивизии, под начальством Драгомирова, с двумя батареями – в Златарицу. Сам Радецкий в ночь на 8 августа покинул Тырново и направился со стрелками в Елену.

Опередив стрелковую бригаду, Радецкий утром 8 августа прибыл в Елену и, убедившись, что перед Бебровом действуют лишь партизаны, приказал 4-й стрелковой бригаде следовать обратно, а сам направился в Златарицу, где вечером застал Драгомирова с четырьмя батальонами и двумя батареями. И здесь не было слышно даже о признаках наступления от Осман-Базара.

8 августа в 1 час дня Столетов телеграфировал: «Против д. Шипка выстроился весь корпус Сулеймана, таборов 40, с многочисленной кавалерией; немедленная атака очевидна; пришлите подкрепление; все разыграется здесь». За отсутствием Радецкого Дерожинский донес о неминуемости атаки главнокомандующему, который приказал, поддержав Столетова, «во что бы то ни стало удержать перевал Шипки».

Дерожинский имел в своем распоряжении в Габрове Брянский пехотный полк, две Болгарские дружины 2-й очереди, два орудия и одну сотню; но брянцы прибыли только в 17 часов дня из Сельви, а дружины были совсем не обучены; он решил двинуть брянцев с рассветом. Итак, для обороны Шипки имелись налицо: три батальона Орловского полка, пять дружин, две батареи, четыре горных орудия, турецкая (стальная) батарея, всего 6000 человек с 27 орудиями; против них в 8 верстах стояли 27 тысяч турок с 48 орудиями.

Для обороны были заняты самые высокие пункты перевала – горы Св. Николая, Центральная, Шипка и Волынская. Позиция представляла собой узкую открытую полосу по обеим сторонам шоссе, простирающуюся в глубину (с севера на юг) на 750 сажен и по фронту (с востока на запад) от 30 до 500 сажен. Эта система отдельных высот с воздвигнутыми на ней фортификационными сооружениями имела характер четырехстороннего укрепления, три фронта которого – на восток; юг и запад были обращены к противнику, а тыльный фронт обстреливал внутреннее пространство укрепления и отчасти подступы к восточному и западному фронтам.

Как сказано выше, укрепления были не закончены; они имели слабый, непрочный профиль и не защищали от огня противника; число их было недостаточным для укрытия всех войск обороны. Вся система укреплений состояла из четырех групп.

Южная группа на горе Св. Николая, преграждавшая доступ к перевалу по шоссе, имела три батареи: Большая – на четыре орудия – к северо-западу от вершины Св. Николая; далее к востоку Малая – на два орудия; между этими батареями находилось Орлиное Гнездо – скалистый и крутой выступ с закрытиями для стрелков; по восточной стороне шоссе была построена Стальная батарея на девять орудий; всего было устроено окопов на 15 орудий и девять рот.

Западная группа состояла из Центральной батареи на четыре орудия на горе того же названия, целого ряда ложементов западнее шоссе и старой турецкой батареи фронтом на север и северо-запад. К западу была расположена Волынская гора, составлявшая передовой пункт Западной группы, но на ней, кроме засеки со рвом турецкой постройки, фронтом на север, не было совсем укреплений, и только во время боев устроили завалы из камней и деревьев.

Восточная группа состояла из пехотных ложементов на юго-восточном отроге горы Шипка, фронтом на юг, юго-восток и восток; они были в два яруса, на расстоянии 30–40 шагов один от другого.

Северная группа около горы Шипка состояла из Круглой батареи на четыре орудия (переделка турецкой постройки) и пехотных окопов роты на четыре.

Подступы к горе Св. Николая с запада, юга и юго-востока вообще весьма труднодоступны вследствие крутизны скатов, но ближайшие части их находились в мертвом пространстве. Подступы к Западному фронту пролегали по хребту Марко-Кралев-баир, составлявшему продолжение гор Центральной и Волынской, по высоте Лесной Курган и горе Лысой; хотя местность к югу и северу от него почти недоступна, но движение по самому хребту вполне удобно, укрыто и защищено артиллерийским огнем с горы Лесной, возвышавшейся над Св. Николаем на 35 футов. Подступы к Восточному фронту шли склонами хребта, образуемого высотами Малый Бедек, Демир-Тепе и Демиевиц, покрытыми густыми лесами; гора Малый Бедек превалировала над Св. Николаем на 84 фута и представляла удобную артиллерийскую позицию.

В общем ряд окружающих Шипкинский перевал высот имел настолько значительное возвышение, что и тщательное дефилирование не могло бы предотвратить перекрестного обстреливания площади, занятой обороняющимся; на ней не было ни одного укрытого места, и огонь противника по одному из фронтов поражал в тыл или во фланг другой фронт. К некоторым пунктам позиций добраться можно было достаточно скрытно, а обход был осуществим с обоих флангов (много горных троп и дорожек). Тыл и единственный путь сообщения по шоссе в Габрово были едва ли не доступнее всех других участков и подпадали под сильнейший обстрел. Под огнем же находились и источники воды, что в жаркое время года имеет огромное значение при продолжительном бое. Переход в наступление был весьма труден, так как приходилось штурмовать неприступные окружающие позиции. Развертывание значительных сил было невозможно.

Бой 9 и 10 августа.Около полуночи с 8 на 9 августа генерал Столетов собрал начальников отдельных частей; на проходившем совещании было решено разделить позицию на участки: 1) передовая позиция; 2) левый фланг; 3) главная позиция.

План Сулеймана заключался в том, чтобы вести главную атаку сильной колонной Реджеба-паши, состоящей из 16 батальонов с горной батареей, от горы Малый Бедек на Стальную, а демонстративную – колонной Шакира-паши (Салиха-паши), включавшей восемь батальонов с юга по шоссе, причем она должна была продвинуться только до первой площадки и отвлечь на себя внимание противника. Для скрытности Реджеб-паша выступил ночью с расчетом сосредоточиться к рассвету у Малого Бедека, построить на его вершине батарею и тогда атаковать. В общем резерве, южнее д. Шипки, стали 23 батальона, 42 орудия и вся кавалерия.

Голова колонны Шакира подошла к первой площадке (от Орлиного Гнезда) около 9 часов утра; к сожалению, фугасы были взорваны слишком рано, но все-таки турки свернули с шоссе. Около 11 часов два турецких стрелковых батальона произвели первую бешеную атаку, но были с громадными потерями отброшены орудийным и ружейным залповым огнем; также безуспешны были и две атаки подошедшими главными силами колонны Салиха-паши; турецкие стрелки рассыпались за укрытиями не далее 75–100 сажен от наших укреплений.

Между часом и двумя прибыл Брянский полк и усилил оборону на 2685 человек; его командир полковник Липинский вступил в командование главной позицией, а прибывший генерал Дерожинский оставил главным начальником обороны генерала Столетова.

Около часу дня почти одновременно были отбиты новая атака Салиха– и Реджеба-пашей. Таким образом план Сулеймана был нарушен, поскольку демонстративная атака была произведена слишком рано и велась несравненно энергичнее главной. Несмотря на гнев Сулеймана, самолично прибывшего в колонну Шакира, охваченные жаждой боя части произвели четвертую бешеную атаку; хотя казалось, что ни картечь, ни залпы с самого близкого расстояния не остановят турок, дело до рукопашной не дошло, и батальоны Шакира отхлынули назад; повторенный удар был отбит много легче одной артиллерией.