Текст книги "Элементы групповой терапии. Введение в психоаналитическую практику"
Автор книги: Петер Куттер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
По сравнению с господином Гетцем, воспринимавшим окружающих либо как идеальных, либо как отвратительных людей, вызывавших у него чувство подавленности, усилившееся с развитием группового процесса и позволившее вести речь о серьезном расстройстве, остальные участники – включая госпожу Ферстер и госпожу Мюллер, которые несмотря на симптомы тяжелого расстройства личности по типу постклассического
52
невроза могли поддерживать с окружающими более или менее удовлетворительные отношения и успешно выполнять работу – выглядели достаточно здравыми людьми даже при учете того, что их жизнь была существенно ограничена из-за типичных сексуальных конфликтов, и они очень страдали от своих проблем.
Сопротивление призвано не только пресекать определенные потребности и влечения, но и предотвращать повторное оживление драматических детских переживаний, которые оказали в прошлом травматическое воздействие, иными словами, были столь невыносимыми, что личность ребенка оказалась не в состоянии подвергнуть их психологической переработке; положение усугубляется, если родители, братья и сестры не оказывают ребенку в этом никакой помощи. Травматический опыт толкает человека на путь бесконечных навязчивых повторений драматической ситуации; человек бессознательно прилагает все усилия для того, чтобы реанимировать в настоящем основные черты конфликта, произошедшего в детстве. Он интуитивно использует окружающих людей словно шахматные фигуры, рассчитывая комбинацию таким образом, чтобы последовательность всех предполагаемых ходов соответствовала тому, что однажды произошло в детстве. Результат этого противоречивого мероприятия более чем сомнителен – индивид подвергает себя тем же страданиям, которые испытывал в прошлом. Несмотря на свой драматизм, навязчивый повтор позволяет терапевту распознать и понять первоначальную причину расстройства, подвергшуюся вытеснению и сопротивлению, а затем дать понять пациенту, что именно происходит в данный момент. Первоначально 3. Фрейд полагал, что навязчивый повтор представляет собой производную влечения к смерти3, располагающегося «по ту сторону принципа удовольствия».
53
Я придерживаюсь другого мнения и согласен с точкой зрения Э. Бибринга4, который считает, что индивид, поддающийся навязчивому повтору и воссоздающий первоначальную травматическую ситуацию, стремится лишь к тому, чтобы в зрелом возрасте получить травму, непреодоленную в детстве, чтобы попытаться ее задним числом переработать.
6.3. Пример групповой защитной реакции
Сопротивление пациента вынуждает терапевта тратить много времени на обсуждение различных претензий. В ситуации группы защитные механизмы пациентов формируются в единую структуру, которую я назвал «групповой защитой». В группе I защитная реакция развивалась в соответствии с классической структурой неврозов, характерных для подавляющего большинства пациентов, поэтому на этапе сопротивления с легкостью возникала реакция вытеснения с сопутствующими ей симптомами – мигренями и сердечными недомоганиями. На следующем этапе, когда были извлечены на поверхность глубинные слои ранних отношений с матерью, заявил о себе защитный механизм отрицания реальности данных переживаний. Наиболее яркой иллюстрацией этого представляются мне события, произошедшие на девяносто четвертом сеансе. Сидевшие напротив меня женщины, госпожа Шнейдер и госпожа Шлее, беспомощно вертели в руках формуляры для прошения, которые необходимо было направить в больничную кассу, и спросили меня, что им с этим делать. Я обо всем их проинформировал и задал им встречный вопрос: разве они сами в этом не разбираются? Госпожа Шнейдер ответила отрицательно, сослав -
54
шись на то, что подобные проблемы решает ее муж. Некоторое время пациенты обсуждали, следует ли решать все вопросы самостоятельно или можно переложить большую часть ответственности на другого. Между тем господин Гетц залился краской, хотя поначалу молчал. Чинный бизнесмен господин Пашке принялся играть роль заботливого кавалера и объяснил женщинам, как функционирует административный механизм, не замечая, что сидящий возле него господин Гетц выражает крайнее беспокойство. Господин Момберг, напротив, воспринял волнение господина Гетца всерьез и спросил его: «Скажите, как Ваши дела? Вы вернулись на работу?» Господин Гетц не замедлил с ответом: «Ах, все ужасно, гораздо хуже, чем было прежде. Я надеялся, что мне одолжит деньги кузен, но он не хочет оплачивать мои счета! Просто кошмар!» Его голос задрожал. Внезапно заговорила журналистка. Не обращая внимания на двух мужчин, она самоуверенно заявила, что в ее отношениях с другом наметились перемены к лучшему, так что в настоящее время ей почти не на что жаловаться. В ее словах проглядывал намек на происходящее. Работница, инженер и домохозяйка притихли; по выражению их лиц можно было понять, что они чувствуют себя униженными. Следуя их примеру, замолчали и все остальные пациенты. Повисла пауза. Я сказал, что некоторые участники нашей группы выражают уверенность в том, что они недалеки от самостоятельности, а господин Пашке хочет продемонстрировать, что может обойтись и без руководителя группы. Я предложил для обсуждения отнюдь не самый легкий вопрос, однако своего я добился: тягостное молчание было прервано. Первым заговорил господин Гетц. Тоном гораздо более спокойным, чем прежде, он сообщил, что невольно стал свидетелем совместной загородной поездки
55
госпожи Шнейдер и господина Момберга. Наедине они вели себя совсем иначе, чем в группе; они не выглядели подавленно, а скорее были похожи на беззаботных и жизнерадостных людей. Его сообщение вызвало у пациентов следующую реакцию: госпожа Шлее тотчас покрылась гусиной кожей, госпожу Мюллер затрясло как осиновый лист, госпожа Ферстер была близка к обмороку, а у госпожи Шнейдер случился сердечный приступ. Я сказал, что сообщение господина Гетца всех напугало. После продолжительного и напряженного молчания госпожа Шнейдер заговорила: да, они с господином Момбергом хорошо понимают друг друга, они стали друзьями. Она понимала, что муж ревновал ее к господину Момбергу. Она призналась, что ей стало неприятно, когда на прогулке она случайно заметила господина Гетца. Вслед за ее словами воцарилась гнетущая тишина. Моя интерпретация сводилась к следующему: за неспособностью пациентов к самостоятельности и за стремлением взвалить свои обязанности на плечи другого человека очевидно скрывались совсем иные чувства, в существовании которых пациенты не хотели себе сознаваться, а именно – эротические желания. По крайней мере, об этом свидетельствовала пара, встречавшаяся вне группы и, по всей видимости, получавшая от общения взаимное удовольствие. Вместе с тем госпожа Шнейдер и господин Момберг ощущали свою вину перед группой и испытывали стыд. Другие пациенты их ревновали. Госпожа Шнейдер сказала: безусловно, она всегда испытывает страх, когда втайне совершает что-нибудь подобное, но она привыкла носить маску и ей нелегко сознаться в желании быть независимой от своего мужа, общаться с другими мужчинами, например, с господином Момбергом. Стоило ей нерешительно заговорить -об эротических чувствах, как
56
господин Гетц воскликнул, бесцеремонно ее прерывая: «Вот меня в этой группе никто не слушает, когда я пытаюсь говорить о своих чувствах! Мои нежные чувства никого здесь не интересуют. Это обидно!» Журналистка заметила по этому поводу, что грубость, с которой господин Гетц выражает свои чувства, вполне закономерно провоцирует у группы защитную реакцию. По ее мнению, господину Гетцу следовало бы понять, что нельзя заставить девушку полюбить. Госпожа Шлее с ней согласилась. Она полагала, что нет ничего удивительного в том, что девушки не испытывают расположения к господину Гетцу после его нападок. В подобных случаях женщина чувствует себя просто орудием для удовлетворения мужских потребностей. Девушка ожидает совсем иного отношения; ей хочется, чтобы мужчина обращал внимание на ее чувства. Едва я обратился к интерпретации, сказав, что участники группы испытывают определенные затруднения в выражении своих эротических чувств, связанные с соображениями нравственности, которую олицетворяли я и господин Пашке, и попытался продемонстрировать пациентам сущность развивающегося конфликта между влечением и нравственным сопротивлением, наиболее ярко проявившегося на примере господина Гетца, как последний стал проявлять беспокойство, ерзать на кресле и вдруг почти закричал: «Это невыносимо – госпожа Ферстер все время смотрит на доктора Куттера!» Что касается господина Пашке, то он сохранял равновесие. Он продолжил разговор об отношении мужчин к женщинам, высказав мнение о том, что к человеку следует относиться чутко, обращать внимание на его чувства и отвечать на них взаимностью. Госпожа Шлее заявила, что как раз на это ее муж не способен. Он занимается с ней сексом по собственной прихоти, а получив удовлетворение,
57
преспокойно выкуривает сигарету. Госпожа Шлее считала подобное поведение омерзительным. С ней согласилась госпожа Шнейдер. В таких случаях она тоже чувствовала себя просто вещью, но она защищалась. Моя интерпретация заключалась в том, что проблемы господина Гетца в общении с девушками, о которых он рассказывал, отражаются на его отношениях с группой. Он бессознательно желает продемонстрировать всем присутствующим, насколько задевает его тот факт, что он исключен из отношений между господином Момбергом и госпожой Шнейдер; то же самое относится к отношениям между мной и госпожой Ферстер, за которыми он наблюдает на сеансе. Мои слова всех успокоили. Тем не менее пациенты продолжили обсуждать тему взаимоотношений мужчин и женщин. Госпожа Ферстер сказала, что не понимает, почему госпожа Шлее и госпожа Шнейдер принимают в штыки желания своих мужей; на что обе дамы заявили, что тоже не могут понять, что хорошего находит в этом госпожа Ферстер. Выслушав это, господин Пашке предположил, что речь идет об уважении. За его словами последовала пауза, которую я нарушил, высказав свои соображения. Пациентки боялись близких отношений, поскольку полагали, что мужчина может их использовать и злоупотреблять их доверием. Подобный страх в большей или меньшей степени определил отношение группы ко мне. Пациенты боялись, что я могу использовать их для того, чтобы заработать побольше денег, подобно тому, как в личной жизни подозревали друг друга в корыстных намерениях. Пациенты согласились с моей интерпретацией; госпожа Шнейдер и госпожа Шлее закивали, а господин Момберг подытожил: «Полагаю, в этом причина моих сексуальных проблем с женой. Я не могу отделаться от мысли, что, по мнению жены, я использую ее в своих целях».
58
6.4. Комментарий
Возникает вопрос, какие феномены сопротивления проявились в течение данного сеанса? Пациентки отрицали свое стремление к независимости и действительно сильно зависели от своих мужей; об этом свидетельствовала хотя бы та беспомощность, с которой они разглядывали формуляры. Прежде всего руководитель определил наличие защитной реакции на стремление к независимости, затем высказался по этому поводу, затрагивая конкретные вопросы, поскольку данная информация должна была помочь пациентам приблизиться к желанной независимости. Однако домохозяйка продолжала прятаться в тени своего мужа, от которого она зависела на сознательном уровне, хотя бессознательно стремилась к независимости.
Отношение двух других пациенток к руководителю группы было точно таким же. С одной стороны, они демонстрировали мне свою беспомощность и зависимость, с другой стороны, желали обратного. Однако стремление к независимости ослабло под воздействием защитного механизма отрицания. По сравнению с пациентками господин Гетц на начальном этапе оказался гораздо ближе к первоначальному переживанию, несмотря на то, что это вызывало у него крайнюю нервозность. Но стремление господина Гетца к независимости было парализовано в тот момент, когда другой мужчина, который подавил в себе подобные желания, поинтересовался, как у него обстоят дела. Этот вопрос помешал господину Гетцу продемонстрировать пациентам свою независимость, так как он тотчас покраснел и разволновался, что выдавало его неуверенность в себе. По существу, он мечтал о том, чтобы о нем заботились, и злился, когда выходило иначе. Таким образом, в конфликте
59
фигурировало, с одной стороны, желание независимости, выраженное двумя пациентками, которые старались защититься от него, демонстрируя свою беспомощность, а с другой стороны, желание быть зависимым, которому, в частности, господин Гетц противопоставлял нарочитую бесцеремонность.
Противостояние зависимости и независимости усугублялось конфликтом между сексуальными желаниями и боязнью нарушить моральные запреты, глубоко укоренившиеся в подсознании с детства. Данный конфликт назревал в группе уже давно, и защитная реакция пациентов заключалась в том, что пара обособилась от группы. После того как господин Гетц заметил господина Момберга и госпожу Шнейдер вместе, оказалось невозможным продолжать умалчивать о данном конфликте. Итак, речь шла о вытеснении конфликта с последующими симптомами, одним из которых явилось напряженное молчание.
Конфликт между сексуальными желаниями и моральными запретами усугубило мнение о том, что половые отношения мужчины и женщины – это не равноправное партнерство, а взаимная эксплуатация и подавление. На этом настаивала госпожа Шлее, а реакция госпожи Ферстер и большей части группы была защитной. Я попытался последовательно интерпретировать три конфликта. Сложность этой задачи заключалась в том, что каждый конфликт являлся защитной реакцией на два других конфликта. Можно было проследить даже некую иерархию конфликтов, для каждого из которых были свойственны свои тревоги. Наиболее выраженной представлялась боязнь независимости, поскольку данное состояние ассоциировалось у пациентов с разлукой, с потерей любимого человека Участники группы реагировали на это отрицанием. Менее выраженным
60
представлялся страх перед наказанием за неверность, который, однако, был значительнее, чем боязнь неравноправных сексуальных отношений. В своей первой интепретации я затронул проблему соотношения зависимости и независимости. Однако пациенты предпочли поменять тему беседы. Господин Гетц тотчас рассказал о том, что он случайно увидел на воскресной прогулке. Беседа переместилась в эротическую плоскость. Очевидно, что вследствие сопротивления психологической переработке проблемы соотношения зависимости и независимости пациенты предпочитали ей эротическую тему. Однако подобный выбор требовал от них дополнительных защитных усилий, поскольку они боялись, что их накажут за сексуальные желания. Реакцией на подобный страх явилось вытеснение, о наличии которого свидетельствовали мурашки на коже госпожи Шлее, дрожь госпожи Мюллер, сердечный приступ у госпожи Шнейдер и полуобморочное состояние госпожи Ферстер. Очевидно, упоминание о воскресной прогулке всколыхнуло не только страх перед наказанием за нарушение сексуальных табу, но и жажду полового удовлетворения, что в свою очередь провоцировало дополнительное сопротивление, поскольку для пациенток удовлетворение подобных желаний было чревато подчинением мужчине.
Благодаря господину Гетцу первоначальный и, на мой взгляд, базовый для данной группы конфликт между зависимостью и независимостью снова оказался в центре внимания пациентов, поскольку господин Гетц с бескомпромиссностью аутсайдера принялся критиковать некоторые пары, в частности господина Момберга и госпожу Шнейдер, госпожу Ферстер и терапевта, группу в целом и ее руководителя. Данная критика свидетельствовала о наличии у господина Гетца
61
защитной реакции на сексуальные проблемы. Вместе с тем участники группы вынуждены были вернуться к обсуждению проблемы соотношения зависимости и независимости, от которой пациенты пытались уклониться, избрав меньшее из зол – тему сексуальных отношений.
Из этого примера явствует, что сопротивление может включать в себя элементы неприемлемого психологического содержания, вызывающего защитную реакцию, поскольку одно неприемлемое содержание является сопротивлением перед другим, более угрожающим. В начале сеанса пациентки защищались от стремления к независимости путем отрицания подобных желаний. Госпожа Ферстер бессознательно прибегла к помощи данного защитного механизма, когда заявила, что ее отношения с партнером, отягощенные крайней зависимостью, нормализовались. Тем не менее, при наличии подобного сопротивления пациентки могли допустить обсуждение другой, менее тревожной темы сексуальных отношений, которая привлекла всеобщее внимание после сообщения о воскресной прогулке. Поначалу это казалось облегчением. Однако стоило господину Гетцу обострить эту проблему, как пациенты взволновались, поскольку тема сексуальных отношений приобрела не менее угрожающий характер. В данном случае защитная реакция не ограничилась отрицанием, позволившим избежать обсуждения проблемы независимости, а выразилась в виде таких «компромиссных» симптомов, как судороги, сердечные недомогания и головокружения, позволяющих констатировать реакцию вытеснения. В дальнейшем господин Гетц вывел группу из состояния сопротивления, поставив вопрос о стремлении к независимости. Между тем сам господин Гетц защищался таким образом от зависти и ревности. И хотя сопротивление
62
чувству независимости сохранялось на протяжении этого сеанса, сопротивление перед удовлетворением эротических желаний и самоутверждением значительно снизилось.
Несмотря на то, что пациенты не смогли преодолеть сопротивление чувству независимости, они научились открыто выражать свои сексуальные желания и отстаивать важность взаимного уважения. Их мнение сводилось к следующему: человек может прибегнуть к помощи партнера, не боясь попасть в зависимость от последнего, только в том случае, если партнер его уважает как самостоятельную личность. Следовательно, человеку необходимо сохранять независимость.
63
7. ПЕРЕНОС В ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОЙ ГРУППОВОЙ ТЕРАПИИ НА ПРИМЕРЕ ГРУППЫ II
7.1. Перенос между индивидами
Перенос играет в групповой терапии не менее важную роль, чем в индивидуальном психоанализе. Феномен переноса является, по выражению Пита К. Куипера, «via regia анализа». Благодаря переносу прошлое становится настоящим, иначе говоря, то, что произошло давно и в другом месте, повторяется сейчас и здесь. В групповой ситуации с особенной легкостью оживляется былое соперничество между братьями и сестрами. Трехсторонние отношения, в частности отношения между отцом, матерью и ребенком, проецируются на терапевта, группу или одного из пациентов. Вместе с тем в группе происходит реактивация патологических двусторонних отношений; причем объектом подобного переноса зачастую оказывается не только руководитель, но и определенный пациент. Во всех этих случаях речь идет о так называемом объектном переносе, при котором индивид проецирует свои инфантильные чувства, первоначально относившиеся к одному из первичных объектов – к отцу или матери, – на объект,
64
встреченный им в настоящем времени, например на руководителя группы или пациента.
Примеры подобных переносов приведены в предыдущей главе, где описывается продолжение терапевтического процесса в группе I. После того как деструктивная ненависть между мужчинами и женщинами благодаря высказываниям господина Гетца была перенесена на руководителя группы, стало очевидным, что речь идет о бессознательной ненависти фрустрированного ребенка к суровой матери, которую олицетворял психоаналитик. Я припоминаю, как господин Гетц обвинил меня в том, что я способен лишь ухмыляться, как болван, и зарабатывать деньги молчанием. Интерпретация бессознательной динамики группового процесса, согласно которой ненависть между мужчинами и женщинами служила прикрытием для первоначальной всеобщей ненависти к руководителю, подтвердилась, когда господину Гетцу пришло на ум, что настоящие события, разворачивающиеся в рамках группы, уже однажды происходили с ним, его матерью и сестрой и что сейчас он чувствует себя точно так же.
Приведенный пример переноса – типичен. То же самое переживала и госпожа Шлее, бессознательно воспринимавшая меня так, словно я был матерью, которая подавляет волю своего ребенка. Вместе с тем одна и та же личность служила для каждого пациента подобием индивидуальной «вешалки», на которую он мог «повесить» свой перенос. Подтолкнуть к этому могут определенный жест, поведение, интонация голоса, выражение лица, взгляд, высказывание, словесный оборот и многие другие особые детали, которые заставляют мгновенно вспоминать сцены из прошлого, детские отношения с родителями. Таким образом реанимируются в том числе и неприятные переживания, до сих пор не подвергшиеся
65
переработке и теперь оказавшиеся доступными для данной операции благодаря переносу.
В пятой главе упомянута ненависть матери к своим детям, позволившая обнаружить наличие вытесненной ненависти к руководителю группы, которая в свою очередь соответствовала детской ненависти к матери. Это чувство нашло свое наиболее резкое выражение в деструктивных импульсах господина Гетца, перенос которого отличался особенной активностью, поскольку он усмотрел в групповой ситуации почти буквальный аналог своих детских переживаний, связанных с матерью и сестрой.
О наличии эротизированных переносов на руководителя группы и пациентов свидетельствует, например, то, что господин Момберг влюбился в госпожу Шнейдер, которая незадолго до этого испытывала типичную любовь в переносе к руководителю группы, мечтая бродить с ним, взявшись за руки, по цветущему лугу.
7.2. Групповой перенос
До сих пор речь шла о переносе между индивидами. Подобные феномены заявляют о себе в рамках группы точно так же, как в ситуации индивидуального психоанализа, с той лишь разницей, что одновременное присутствие на групповом сеансе нескольких пациентов обеспечивает индивиду широкий спектр проекций. Однако для группы характерен особый вид переноса, а именно групповой перенос2 на руководителя, который возникает в том случае, если все пациенты разделяют одну фантазию по поводу терапевта. Например, в отношении группы к руководителю может доминировать мотив орального типа – ожидание помощи, подобное младенческому желанию
66
напитаться от материнской груди. Пациенты стремятся удовлетворить при помощи руководителя свою потребность в заботе, общении, нежности и чувстве защищенности. Отношения, возникающие в подобной ситуации, можно уподобить отношениям матери и ребенка, которые подробно описаны в современной психоаналитической литературе. Достаточно упомянуть работы Рене А. Шпица3, посвященные первому году жизни ребенка, труды Дональда В. Винникота4, изучавшего стимулирующее влияние человеческого окружения на формирование личности ребенка и значение матери как гаранта стабильности, а также исследования Маргарет С. Малер5, которая подразделила ранние отношения матери и ребенка на несколько стадий; наряду со стадией симбиотического слияния матери и ребенка Малер подчеркивает значение стадии разделения, на которой прекращается симбиоз. В десятой главе мы затронем некоторые проблемы, связанные с этой важнейшей стадией младенческого развития. Группа II, состоящая из четверых мужчин и четырех женщин, может служить примером отношений, мотивированных желаниями орального типа. Я психоанализировал данную группу более трех лет, в течение которых провел в общей сложности 171 сеанс по 100 минут каждый.
На первом сеансе пациенты из группы II находились в состоянии тревожного ожидания, подобного тому, которое доминировало на первом сеансе группы I. Для того чтобы снять всеобщее напряжение, я выдвинул интерпретацию, аналогичную толкованию, данному мной на первом сеансе группы I. Я сказал, что незнакомая ситуация всегда вызывает страх. Любопытно отметить, что участники группы II тоже попытались избежать обсуждения своей зависимости от руководителя, заговорив о взаимоотношениях мужчин и женщин.
67
Двадцатипятилетний студент Рольф, который жаловался на профессиональные проблемы, стеснительность, комплекс неполноценности, угнетавший молодого человека, склонного к мании величия, сказал: «Я и не предполагал, что здесь будет так много женщин». Поскольку он считал, что женщины способны самостоятельно справляться со своими проблемами. Бессознательно Рольф в значительной степени зависел от строгой матери, потому что отец, рабочий и пьяница, не мог служить образцом для подражания. Одна из пациенток возразила Рольфу: у женщин тоже есть проблемы, однако вполне возможно, не совсем такие, как у мужчин. Другая пациентка заметила, что при желании женщины могут понять мужские проблемы.
В дальнейшем пациенты из группы II вели себя на первом сеансе точно так же, как пациенты из группы I. Возникли противоречия между мужчинами и женщинами. Вместе с тем групповой процесс развивался в атмосфере ожидания. Мое толкование заключалось в том, что пациенты предпочитали обсуждать различия между мужчинами и женщинами скорее всего потому, что данная тема была для них привычной. Безусловно, это имело для них огромное значение, однако мне показалось, что таким образом пациенты могут избежать обсуждения других, давлевших над ними проблем.
Чем упорнее придерживались участники группы, поощряемые одним из пациентов, склонным к рассудочным построениям, защитной позиции по отношению к проблемам орального характера, тем ярче заявляли о себе данные проблемы устами двух женщин, чувствовавших себя подавленно в присутствии вышеупомянутого пациента, который, впрочем, вскоре покинул группу. Двадцатишестилетняя пациентка по имени Мария, замужняя женщина, бухгалтер по профессии,
68
сильно покраснев, рассказала о том, что ее постоянно тошнит. Как выяснилось впоследствии, за этим симптомом скрывались ненасытность, чрезмерные желания, разрушительная агрессия, а также страх и защитная реакция на данные импульсы. (Мария была незаконнорожденным ребенком. Ее воспитывала грубая и равнодушная мать. Отца своего она не знала. Когда Марии исполнилось шесть лет, у нее появился отчим. Однако его появление лишь усугубило положение девочки, поскольку он не утруждал себя воспитанием чужого ребенка.) Следуя примеру Марии, которая преодолела стыд и решилась рассказать о своем недуге, в разговор вступила двадцативосьмилетняя Луиза, незамужняя женщина, работавшая воспитательницей в детском саду. Она обратилась к психоаналитику, поскольку страдала депрессиями и часто испытывала желание отравиться таблетками. Она тоже была незаконнорожденным ребенком. Воспитывалась она в семье матери и отца не знала, Она сказала, что, на ее взгляд, самое важное – понять, что чувствует другой человек, и поэтому она возлагает большие надежды на доктора Куттера, который должен помочь ей и остальным пациентам. Таким образом Луиза сформулировала принцип ожидания, которого придерживалась группа. В. Р. Байон6 именует его базовой категорией зависимости. Ожидание оказывается преобладающим состоянием пациентов в том случае, если они возлагают все надежды и всю ответственность на руководителя группы, ощущая себя ни на что не способными людьми. В ожидании помощи некоторые пациенты сплотились до такой степени, что, казалось, отчасти утратили собственную идентичность, превратившись в единый психологический организм, обладающий менталитетом младенца, бессознательно зависящего от всемогущего, как кормящая мать, руководителя группы;
69
психоаналитик должен был даровать пациентам чувство уверенности, защищенности и отнестись к ним с нежностью, которой им недоставало в детстве и которой они втайне страстно желали. В данном контексте психоаналитик олицетворял собой нечто вроде «божества группы»7, необходимость которого настоятельно ощущали, в частности, две пациентки, сильнее всех испытывавшие и наиболее определенно выразившие на словах чувство ожидания, царившее в группе. Преодолев типично мужскую гордость, к разговору после некоторых колебаний подключился тридцатитрехлетний бизнесмен Альберт, женатый мужчина, отец двух детей. (Он жаловался на фобию. Он испытывал безотчетный страх, когда его машина оказывалась зажатой в тисках автомобильной пробки. Если поезду случалось остановиться между станциями, Альберт боялся, что воздуха в вагоне не хватит и он погибнет от удушья, так и не дождавшись спасателей.) Альберт рос в приличной буржуазной семье. Атмосфера, в которой он воспитывался, внешне выглядела вполне благопристойной. Тем не менее, его мать тоже была неспособна подобающим образом реагировать на чувства мальчика, поэтому у него не сформировалось первичное доверие (нем. Ur-Vertrauen) к окружающим. О потребности Альберта в помощи и поддержке руководителя группы свидетельствовала настойчивость, с которой он требовал от меня подписать бумагу, подтверждающую, что в случае возникновения безотчетного страха ему необходимо тотчас сделать инъекцию седативного препарата. Оральные тенденции были свойственны большинству пациентов этой группы, которые воспринимали психоаналитика как идеальную мать, дарующую благо, что с развитием группового процесса, не избавленного от неизбежных конфликтов, повлекло за собой разочарование.
70
Следует подчеркнуть, что я олицетворял для пациентов не только мать, но и отца. Значимость последнего переноса возрастала по мере развития группового процесса. Это не было случайностью. Достаточно вспомнить, что две пациентки (Мария и Луиза) вообще не знали своих отцов, а отец Рольфа был слабохарактерным, неуверенным в себе неудачником, погрязшим в пьянстве. Отец Альберта был успешным предпринимателем, однако он отличался тем, что не только ни оказывал сыну моральной поддержки, но и непосредственным образом травмировал его в пятилетнем возрасте. Однажды, катаясь на велосипеде, он посадил мальчика на детское сидение, располагавшееся на переднем крыле велосипеда. Нога ребенка застряла между спицами колеса, и все пять пальцев были покалечены. Остальные четверо из восьми пациентов испытали в детстве похожие, хоть и не столь драматические переживания. Они жаловались на депрессии, утомление, профессиональные проблемы, а также на отсутствие полноценных межличностных отношений, за которым скрывался страх перед возможным разочарованием в друзьях, возлюбленных или в психоаналитике, оказавшемся объектом переноса, поскольку при наличии идеализированных представлений и ожиданий подобное разочарование было неминуемо.
7.3. Семейный и идеализированный перенос
