Текст книги "Тео Носик и Генерал"

Автор книги: Петер Брок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Полевые мыши или горчичное масло?

В первый же день после каникул Генерал созвал своих верных единомышленников. Сразу после уроков все они собрались в «Комнате пантеры». Обстоятельства им благоприятствовали: доктор Хольман был в отъезде. А фрау Хольман ни в чем не могла отказать сыну.

Окруженные экзотическими картинами и предметами в высшей степени фантастическими, они презрели прозаические стулья и расположились прямо на пушистом ковре. Генерал, Герберт, Штрекенбах и Митшлих держали военный совет. Жаль только, нельзя было развести костер. А на пустыре в оазисе они бы на славу повеселились…

Генерал протянул руку и погладил черный мех пантеры. Планы кровавой мести теснились в его мозгу, и ему стоило немалых усилий казаться спокойным. Герберт и Штрекенбах, сидя по-лягушачьи, разглядывали копья и ножи, висевшие на стене. Отсюда, с пола, они казались еще более грозными. Митшлих потихоньку снял с гвоздя малайское ожерелье и возложил себе на голову как корону. В мечтах они унеслись на далекие-далекие острова. Может, на Борнео, а может, на Суматру или Яву.

Последние дни принесли им много огорчений – их «остров» на окраине города превращался в обычную благоустроенную площадку, а они были не в силах помешать этому. «Преобразователи» зашли так далеко, что выкинули все до единой консервной банки и пружинки. Ясное дело, магическое очарование оазиса развеялось как дым. «Змеиное гнездо» превратилось… просто в теннисный корт. Факт! И довольно грустный.

– А как они искромсали наш командный пункт, – заныл Герберт. – Вставили двери, окна… Ну, знаете…

Еще утром, в школе, четыре бушмена почуяли, что против них что-то замышляют. А на большой перемене все стало ясно: Точка готовит сбор. Встанет вопрос и о волчьей яме, и о ее последствиях. Генерал и его команда должны будут высказаться, но этому вопросу. А откажутся – Точка обратится за помощью в совет дружины.

Да, ничего не скажешь: положение у Генерала незавидное.

– А может, лучше самим прийти и во всем сознаться? – осмелился предложить своим непреклонным друзьям Митшлих.

Но его предложение было с возмущением отвергнуто.

– Сходи, сходи, – проворчал Генерал. – Хочешь два месяца барак подметать да окна мыть? Пжалста!

Ночью они снова лежали на ковре и глазели в потолок. Откровенно говоря, они здо́рово влип. Но пойти на попятный? Перед Точкой и Носом-Носищем? Никогда!

– Пингвин говорит, к тете Герте нельзя, не позволяет она… – снова заныл Митшлих.

«Нытик несчастный, – подумал Генерал. – Необходимо срочно что-то предпринять. А то и Митшлих сбежит. А может, и Штреке? Ну и пусть! Мне-то что! Я остаюсь!»

– Из Кембема нам все равно пора убираться, – сказал Штрекенбах. – От этих тетиных чучел так несет… – И вдруг просиял. – У меня гениальная идея! Знаете что? Наловим мешок полевых мышей, отнесем в барак и выпустим!

Что ж, в их положении ничем пренебрегать не следует. Стоит только себе представить, что Носик, Точка и все остальные в ужасе покидают барак, как исчезает горечь недавнего поражения.

– А еще бы лучше – дымовую шашку, – сказал Генерал. – Смекайте! Пока-то мы наловим пятьсот мышей…

И опять лежали они на ковре, обдумывая планы мести. Может, взять сыру? Или…

Вдруг Генерал вскочил и бросился в аптеку. Не прошло и нескольких минут, как он вернулся. Достал из кармана невзрачный пузырек и поставил на ковер.

Что это значит?

– Oleum sinapis, – по буквам прочел Герберт надпись на этикетке. – Что это?

– Горчичное масло. Смекнули?

В пузырьке была желтоватая жидкость, от которой, пока она находилась в пузырьке, никаких неприятностей не предвиделось. Но, на беду, когда Герберт вытаскивал пробку, несколько капель попало на ковер.

Резкий, вызывающий слезы запах ударил всем в нос.

– Каар-р-раул! – завопил, хохоча, Штрекенбах. Слезы так и катились у него из глаз. – Я свалился в бочку с горчицей!

Генерал отодвинул пузырек и открыл окно. Все бросились вдыхать свежий воздух.

– А что, литр этого зелья купить можно? – спросил Герберт. Он все еще плакал.

– Мне – да, – гордо заявил Генерал. – В аптеке.

Это всех устроило. Они тут же сели за разработку плана мести. Надо будет разлить это самое масло по бараку как раз перед занятием кружка, которое проводил Носик.

– Мы нальем его под скамью, под шкаф, под стол, во все щели! – возбужденно кричал Штрекенбах. – А чтоб они не расчухали сразу, я еще и горчицы на две марки куплю.

Все четверо залились хохотом, утирая кулаками слезы.

Вдруг сзади кто-то пропищал:

– Эй, вы, здоро́во!

Это был Пингвин. Он стоял в дверях и улыбался, словно его пригласили на день рожденья. А ведь фактически он был дезертиром. Да, да, дезертиром.

Собственно говоря. Пингвин зашел в аптеку получить лекарство от ревматизма для тети Герты.

Услышав, что ребята хохочут, он осмелел и спросил фрау Хольман, где Альфред. Хочет-де уроки на завтра узнать.

– Говори, зачем явился? – потребовал Генерал. Он собрался учинить над Пингвином суд не менее суровый, чем они устраивали для военнопленных на командном пункте.

Пингвин вдруг замигал часто-часто, лицо ого задергалось, и он стал изо всех сил тереть глаза. Но слезы уже ручьем катились по его щекам.

– Вы думаете, я реву? – спросил он.

При этом физиономия его была такой кислой, что Митшлих и Штрекенбах, не выдержав, прыснули. Пингвин ведь не подозревал, что стоит как раз возле того места, где на ковре осталось пятно от горчичного масла.

Но разыграть строгий суд Генералу уже не удалось. Да и вообще при такой нехватке персонала это было довольно затруднительно.

Тут Пингвин увидел, что сам военачальник утирает слезы. Ему стало до того смешно, что он перестал стыдиться своих слез. Да какие это слезы – всего-навсего горчичные! Но об этом Пингвин узнал не сразу, а только получив задание кое-что выведать. Пусть-ка он разузнает, когда Носик со своим кружком будут заседать в бараке.

– А зачем? – полюбопытствовал Пингвин.

Раз они делают его шпионом, так должны посвятить в свои замыслы. Это же они должны признать! И на этом он настоял: в конце концов они согласились.

Генерал раскрыл ему диверсионный план. Достал еще раз заветный пузырек и сунул его в нос Пингвину. Тот расплакался, как малое дитя.

– Умора, – поклялся он. – Но вот беда – ничего не выйдет.

– Это еще почему? – разочарованно спросил Герберт.

– Да у них там автоматическая сигнализация приспособлена. Мне Бублик рассказывал. Правда, как она действует, он не сказал. Но так, что сразу видно, если кто побывал в бараке. Честное слово!

– Ох, давно так не смеялся, – пренебрежительно возразил Генерал. – Му-ра зеленая у них там приспособлена! А ты попался на удочку!

– Но что-то у них есть, – подтвердил Митшлих. – Может, солдаты им наладили? Точка говорила, сигнализация слышна в казарме. А может, у них вся установка как раз в комнате кружка?

Герберт и Штрекенбах тоже засомневались – это было написано на их лицах. «Этого Носика с его техникой побаиваются даже мои лучшие друзья», – вынужден был признать про себя Генерал.

– Ладно, – сказал он наконец, – мы все уточним. А ты. Пингвин, пока поразнюхай у них, что да как. И скажи, что забыл в бараке ключ. Им придется объяснить тебе, как отключить эту их сигнализацию. Смекнул? Тогда нам сам черт не брат.

– Ре-е-бя! Здо́рово! – заверещал Пингвин.

А Герберт заметил строго:

– Это называется стратегия, понял?

– Чепуха, – возразил Генерал. – Это тактика.

Вот как получилось, что Пингвина из тактических соображений снова приняли в клуб «Мстителей из Кембема». И поручили ответственную роль шпиона. Задание ему так понравилось, что он выказал полную готовность раздобыть еще разок ключ от тетиной дачи.

А ключ этот был до зарезу нужен Генералу. Ведь без командного пункта все равно не обойдешься! Вот, например, сейчас фрау Хольман, заглянув в «Комнату пантеры», сразу потянула носом:

– Скажи-ка, чем это у вас тут пахнет?

Гости поспешно ретировались. Улаживать дело с горчичным маслом они предоставили Генералу… из тактических соображений.

Шпион

Носик припаивал провод в шасси коротковолнового приемника. Еще немного, и они смогут продемонстрировать его публике.

В последние дни ребята неплохо поработали – Носик, и Бублик, и Точка, и Олаф Вейст. Носик никогда бы не поверил, что девчонка может так здорово разбираться в технике. «Хорошо хоть, – подумал он, – что я ничего такого не высказал маме. Не миновать бы разрыва дипломатических отношений с главным инженером телефонной станции… Итак, радиокружок у нас есть. И пустырь мы более или менее привели в порядок. Скоро можно начинать нашу стройку», – рассуждал он.

Да, временами настроение у Носика было не хуже, чем в Хагенберге. В восторженном письме своему другу Бруно он описал, что они задумали на пустыре.

Баскетбольную команду Бублик уже составил. Первая игра будет против 7-го «А». Вторая – против команды солдат. Рената настаивает на палисадничке с клумбами. Ладно, будет ей палисадничек. Но ведь не на том же месте, где они хотят устроить баскетбольную площадку!

«Драмкружком будет руководить фрау Хёфлих. Подумаем, как организовать подходящее освещение. Летом по вечерам такой театр просто незаменим. Вот где веселье-то! Пригласим весь Ингельсбах. И наших солдат. А для лейтенанта дадим специальный спектакль», – размечтался Носик.

– Не ладится, бес его возьми, – ругнулся Носик вслух и положил паяльник на стол.

Если бы он хоть слова не давал! Ну и свинья же этот Генерал…

Кто-то позвонил у входной двери. Носик обрадовался: наконец-то пришли Бублик с Точкой. Но оказалось, что это один Бублик. Он принес с собой увесистый сверток.

– Погоди-ка, – сказал он и положил сверток в сторонку. – Точка сегодня придет попозже.

– Почему?

– Она побежала в казарму.

Носик онемел. Не к лейтенанту ли?..

– Да, к лейтенанту, – подтвердил Бублик.

И во что только не вмешивается эта Точка-кочка!..

– А что ей там надо?

– Понятия не имею. Она сказала, что лейтенант ее пригласил.

«Вот, пожалуйста, – подумал Носик разочарованно. – Ясное дело, раз я не справился… Теперь он Точке…»

И Тео надулся.

– Как ты считаешь, – таинственно зашептал Бублик, – не собрать ли нам передатчик?

– Ты что, спятил? Во-первых, это строго воспрещается. Сам знаешь. Нужно специальное разрешение. А во-вторых, нам его никогда не собрать.

Теперь, наконец. Бублик развернул свой сверток. В нем оказался маленький передатчик. Носик глазам своим не поверил. Настоящий передатчик?!

– Готова только механическая часть, – объяснил Бублик. – Давно уже стоит в каморке моего брата. Сам он сейчас в армии. Но монтажа брат не начинал. – И Бублик достал из кармана старый журнал со схемой двухкаскадного передатчике.

Мысли об упрямом Генерале и о лейтенанте вдруг куда-то улетучились. Теперь для Носика существовал только передатчик.

Оба углубились в интереснейший технический разговор, разбираясь в схеме. Вдруг снова раздался звонок. Они поспешно запихнули передатчик на полку.

– Бублик! Ни слова, слышишь? Ох и будет же нам, если об этом узнают…

– Ни слова, – пообещал Бублик.

Пришла Точка. Она так сияла от радости, словно лейтенант только что пригласил ее в путешествие на Луну.

– Привет вам от лейтенанта! – Она просто упала на стул. – Ох, ребятки, ну и дела! Чертовски здорово!

Но, прежде чем она выложила свои новости, им пришлось поклясться, что они будут держать язык за зубами.

– Торжественное открытие нашей площадки! – наконец выпалила Точка.

Нет, пока они ничего не понимали.

– Через неделю – торжественное открытие Площади пионеров. Солдаты готовят какой-то сюрприз. А мы? Хоть бы кружок наш успел что-нибудь сделать! Фрау Хёфлих уже пошла к бургомистру. За разрешением. Вот это да!

И, прежде чем мальчики успели ей ответить, она начала развертывать свои планы:

– Барак вымыть. Сверху донизу. Повесить картины. И разноцветные флажки. Разучить песню. Рената отпечатает телеграммы…

– Остановись-ка на минуту! – крикнул Бублик. – До этого всего нам еще ого го как далеко! Первое – коротковолновый приемник…

– Мелочь, – прервал его Носик. – Но вот… Генерал! Ведь я обещал, что весь отряд…

– Эх ты, пока до тебя дойдет, поседеешь, – сказала Точка. – В том-то и штука! Думаешь, они усидят в своей дачке, когда у нас там засверкают огни фейерверка?

Носик долго и напряженно думал.

– Ты себе все слишком легко представляешь, – сказал он наконец. – А они не придут. В лучшем случае – одни Пингвин. А Генерал? А Герберт? Штреке и Митш? Нет, плохо ты их знаешь!

Бублик был настроен менее пессимистически. Но и он предвидел немалые трудности с этой четверкой из бывшего «Генерального штаба».

– Вполне возможно, что ребята придут. Только вот Генерал? Он-то вряд ли.

– Ладно, с ним поговорим на сборе, – предложил Носик.

– Нет, это неверно! – заявила Точка.

И тут выяснилось, что она уже обсудила этот вопрос с лейтенантом.

– Он говорит, что тащить их насильно неправильно. Будьте уверены, если только в этот день у них не разболятся зубы, они явятся на пустырь. Но будут разыгрывать обиженных. Впрочем, это не так уж важно. «Однако, – сказал товарищ лейтенант, – настоящая победа будет одержана лишь в том случае, если они придут добровольно».

Ребята еще долго и горячо спорили.

Вдруг Точка вскочила:

– Хватит! Сидим тут, будто нам делать нечего. А ведь через неделю открытие. Надо действовать. Товарищу Турму придется предоставить мне отпуск на неделю. Ну, пока!

Только они ее и видели.

Ребята искоса поглядели друг на друга. Вытаскивать передатчик? Уж очень любопытно. Да и руки чешутся собрать его. И вот все сомнения отброшены.

– Провода у меня хватит, – сказал Носик. – Может, лейтенант даже обрадуется? Мы ведь не будем вести передачи. Мы только соберем. И сделаем ему сюрприз. Вот здорово!

– Нет, все равно нельзя, – сказал Бублик. – Тебе ведь хочешь не хочешь, а придется его испытывать. А это запрещено.

Он перелистал «Радиолюбитель». Черным по белому там было написано, что пользование передатчиком без разрешения, а также передача каких-либо сообщений карается по закону.

– Черт побери, если бы Генерал только знал!.. – воскликнул Носик. – Вот глаза бы вытаращил. Передатчик наверняка задел бы его за живое.

Кто-то позвонил. Они снова стали запихивать передатчик на полку, да так торопливо, что он чуть не свалился. А сверху прикрыли его «Радиолюбителем». Только тогда Носик пошел отпирать дверь.

Появился Пингвин.

– Я на минутку. Думаю: «Чего они тут поделывают?» сказал он простодушно.

Ребята недоверчиво поглядели на него. Что ему здесь надо? Для начала Пингвин стал крутить разные выключатели и вообще наводить легкий беспорядок. Какой-то мотор завелся, вспыхнуло несколько контрольных лампочек, завертелся вентилятор. У Пингвина было такое выражение лица, точно он попал к пульту управления завода-автомата.

– Ре-е-бя-я! Здо́рово у вас тут! – то и дело повторял: он. – А если я на этот стул сяду, что со мной будет?

– Вылетишь в форточку, – буркнул Бублик и ухмыльнулся.

Носик и Бублик продолжали возиться с монтажом приемника и перестали обращать внимание на Пингвина. «Пусть немножко потрепыхается», – решили они.

Вдруг Пингвин произнес:

– Согласно закону, подпольной передачей считается всякая передача, осуществляемая без соответствующего разрешения…

Носик вскочил и вырвал у него из рук журнал. Тут же подбежал и Бублик.

Пингвин испуганно глядел на обоих.

– Чего это с вами?

– Ты что, рехнулся? – спросил Бублик. – Что еще за «подпольная передача»?

Только теперь Пингвин обратил внимание на небольшой передатчик на полке.

– Вы хотите… – И глаза его загорелись от любопытства.

– А ты, часом, не того! – постучал его Бублик пальцем по лбу.

Однако Носик довольно заметно подмигнул Бублику и сказал:

– Ну… ну и что? Только никому ни слова! Слыхал? Никому! Главное – Генералу!

У Бублика перехватило дыхание. Что это значит?

– Ре-бя-я! Передатчик! – благоговейно выдохнул Пингвин. – Генерал лопнет от зависти, когда узнает.

Носик улыбнулся. «Правильный ход», – подумал он.

– Никому не рассказывай, Пингвин, – прошептал он на ухо шпиону. – Через неделю мы начнем передачи. Там, на площадке. Приходи, коли охота будет.

Бублик наконец понял, какую игру затеял Носик. «Хорошо только, если это останется игрой, – подумал он. – А уж Генералу передатчик наверняка по душе придется».

– Классно! – Пингвин сиял. – Но я ведь, если приду, налечу на вашу сигнальную систему и влипну? Нет, не на таковского напали!

Носик скорчил таинственную мину и сказал:

– Будь внимателен у изгороди и у входа в барак. Но молчок, ясно?

Пингвин кивнул. И страшно покраснел.

А Носик продолжал гнуть свою линию и потребовал от него честного слова.

– Честное слово, – прошептал Пингвин.

Что он его не сдержит, хорошо понимали все трое. Но никто не говорил об этом. Потом Пингвин сказал:

– Ну, ладно, мне пора. Отец будет ругаться, что так долго не возвращаюсь.

И он исчез.

– Через недельку загляну, – пообещал он снова, уже в дверях.

Бублик и Носик весело расхохотались. И стали развивать планы, как разжечь любопытство Генерала и его друзей. Решили распустить самые невероятные слухи. Только Точка и Рената будут знать, что все это выдумки. Бублик вызвался сию же секунду помчаться к Точке и все ей рассказать.

– А те пусть лопнут от любопытства, – повторил он, уходя.

Носик же достал с полки передатчик и склонился над схемой. И чем больше он ее изучал, тем чаще мысли его принимали недозволенное направление. «Модулятор у меня найдется, – размышлял он. – Для микрофона можно одолжить из маминого проигрывателя пьезокристалл…»

Он бегал из угла в угол. «А если я соберу его совсем один, – думал он. – Бублику вовсе не обязательно знать об этом. Но если все выплывет, тогда…»

Он не решался даже думать об этом.

Пингвин приземляется на Марсе

До тех, кто проходил в этот день мимо старого барака, из открытых окон доносились слова диковинной команды:

– Внимание, внимание! Космодром! Взлетная площадка свободна? Сигнализация флагами после команды «на старт»! Доложите о технике безопасности! Алло, Бублик, ты меня слышишь?

Эге, да это не Рената ли там? Уж не она ли играет здесь в космический полет? И верно, знаменитая штабная карта Ледовитого океана перевернута к стене. А на обороте нарисованы орбиты всех планет солнечной системы. Юпитер, Меркурий; Уран, Нептун, Венера, Марс и другие планеты описывают окружности вокруг золотисто-желтого шара. У полевого телефона, который принес Носик, на том самом месте, где Герберт принимал сигналы опасности в свою жестяную трубку, сидит теперь Рената. Слушайте, слушайте! Что это она говорит?

– Приготовиться к запуску космического корабля на Марс. Внимание! Даю команду. Считаю: десять… девять…

За изгородью, как раз там, где был когда-то «айсберг», стоит щит с предостерегающей надписью:

ОСТОРОЖНО!

ПЕРЕСЕКАТЬ КОСМОДРОМ ВОСПРЕЩАЕТСЯ!

ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ!

А в самом дальнем углу пустыря, там, где в тайнике укрыт череп и водяной пистолет, ребята соорудили пусковую установку. Трудились над ней солдаты вместе с мальчишками и девчонками. Они то глядели на компас, то в подзорную трубу, то возились с другими инструментами, носились с толком и без толку, то и дело набрасываясь на лейтенанта с новыми вопросами. Пусковая установка, водруженная на деревянные козлы, протянулась более чем на десять метров и круто подымалась вверх. На ней сверкали рельсы от игрушечной железной дороги. Но вот наконец лейтенант поставил на них серебристо поблескивающий космический корабль. Вокруг столпились юные космонавты. Даже фрау Хёфлих захватил азарт. Шутка ли сказать – корабль летит на Марс!

– Вот уж никогда бы не подумала, что как раз мой седьмой «Б» совершит первое межпланетное путешествие. Хотела бы я знать, чем вы его заслужили? На Луну – это еще куда ни шло, но на Марс!..

– …восемь… семь… шесть… – повторил Бублик слова команды. – Эй ты. Нос, не пори горячку! Так быстро дело не делается! – сердито закричал он и впился зубами в булку. – Ренате ведь с командного пункта за всем не углядеть!

– … пять… четыре… три… два… раз… Старт!

Внимание!

Вот оно! Что-то зашипело, из сопла ракеты повалил дым. Персонал космодрома напряженно следил за каждым движением космического корабля. Сигнальщик кивнул и неожиданно вскинул высоко вверх свои флажки. Просто так – от восторга, не иначе.

Космический корабль вздрогнул, тронулся с места и покатил по рельсам. Быстрее, еще быстрее… Вот он взмыл вверх. Летит над пустырем! Все выше и выше. Вот он уже над кустарником…

Буря восторга разразилась на старом корте. В воздухе замелькали шапки. Опыт удался! Можно лететь на Марс. Какая-то девочка от радости сделала стойку. А какой-то мальчишка прошелся колосом. Точка не переставая скакала на одной ножке. Все кричали, орали, перебивая друг друга, смеялись, свистели.

Космический корабль набирал высоту.

Пингвин, выбравшись из канавы, осторожно глянул сквозь кустарник. Вот он, их оазис, занятый врагом. Шпион сам не мог надивиться своей смелости. А ведь только что у него еще дрожали коленки. По всей вероятности, просто от напряжения. Еще бы! Ведь ему пришлось долго ползти. К сожалению, с этого места пустырь видно только до изгороди.

Никого? Ни души. А какие ужасы рисовало ему воображение! Наконец он увидел вдалеке несколько флажков. «И это все их подвиги? – подумал он. – А пустили слух о какой-то сенсации! Ха, вот так провал! Генерал будет в восторге. Сейчас помчусь назад в Кембем и доложу: оазис вымер. Вся их затея лопнула. Правда, и наша тоже… Теперь осторожненько пробраться через кустарник и запеленговать ситуацию. Где тут их хваленая сигнальная система? Под порогом барака, что ли?..»

В это мгновение до него донесся крик, шум, смех. Прямо на него на бешеной скорости мчался, шипя, какой-то аппарат.

Пингвин даже подскочил. Не наступил ли он на скрытую проводку и не включил ли адскую машину? Щурясь, он взглянул вверх. И тут же бросился снова на землю. Уж не пикирует ли он?..

Но нет, воздушный корабль не спикировал на Пингвина, а приземлился метрах в двадцати от него на поле. Теперь Пингвин разглядел неподалеку круг, отмеченный красными флажками.

«Ура, трофей! – мелькнула у Пингвина мысль, и он ястребом кинулся к космическому кораблю. – Ура, я его захвачу! Вот здорово! И доставлю прямо Генералу! Вот это добыча! У наших пай-деток стянул, – доложу я. – Они погнались за мной, но я…»

– Стой! Ни с места! – закричали со всех сторон.

Пингвин, ухвативший было модель, выпустил ее тотчас из рук. Черт побери, ну и раскалилась!

Но этой роковой минуты было достаточно – Пингвин, увы, не успел добраться до канавы. Они надвигались со всех сторон. И вот уже окружили его. Пингвин был взят в плен. Коленки у него опять задрожали. «Подумаешь, фокус, – обиделся он, – двадцать против одного! Посмотрел бы я, что бы они на моем месте запели».

– Погоди, – угрожающе произнесла Точка, – вот придет товарищ лейтенант!

– Лейтенант? – Пингвин почувствовал странную слабость.

Глядь, и правда с пустыря к ним бежит лейтенант. «Ну, пропал ты, Ганс Книрим, – только и успел подумать Пингвин. – Теперь уж действительно пропал».

Как только подошел лейтенант, ребята отпустили Пингвина. Он так низко наклонил голову, что у него даже онемел затылок. «Я здесь совершенно случайно, – скажу я, – я вовсе не шпионил».

– Где приземлился космический корабль? – строго спросил его лейтенант.

– Так ведь это Пингвин, – пояснил кто-то из ребят. – Он хотел его стащить.

– Знаю. – Лейтенант подмигнул Точке. – А ну, показывай место приземления. Только точно! – приказал он Пингвину.

Пингвин взглянул вверх и часто-часто заморгал. Казалось, кто-то насыпал ему в глаза песку.

– Здесь, – хрипло сказал он. И показал место, где чуть было не поднял модель.

– Там, где яма?

Пингвин кивнул. «Ну, сейчас разразится буря», – подумал он.

– Подержи-ка. – И лейтенант сунул ему в руку рулетку.

Вытянув из нее ленту, он побежал в середину отмеченного флажками круга. Пингвин забеспокоился. «Хоть бы уж не томил!» – подумал он и оглянулся вокруг. Нечего и надеяться: сбежать не удастся. Слишком много народу стерегли его.

– Недолет до Марса три метра тридцать сантиметров, – сказал лейтенант, забирая у него рулетку. – Беги на космодром и доложи: направление огня на три градуса северо-восточнее. Что ты должен доложить? Повтори!

Пингвин вытаращил глаза.

– Ну, быстро! Повтори!

– Северный огонь на три градуса от ракеты…

Вокруг дружно захохотали, и лейтенант смеялся вместе со всеми над озадаченным Пингвином.

– Полет был чересчур стремительным, – сказал он. – Пингвин еще не научился переносить подобные скорости.

Точка ядовито улыбнулась и четко повторила сообщение. Лейтенант послал ее вместе с Пингвином к взлетной площадке. Схватив Пингвина за руку, она помчалась через поле. Пингвин хотел было дать ей подножку и броситься наутек, но тотчас сообразил, что ребята так просто не выпустят пленного. И подчинился своей судьбе.

У пусковой установки дежурил Носик. Рядом с ним в землю был вбит кол со щитом: «Командование стартом».

«Надо же, – подумал Пингвин, – и тут он».

Ребята заставили Пингвина повторить сообщение лейтенанта. Ясное дело, он заикался да мямлил. Высунуть бы им язык. Однако на это он не отважился – вокруг стояли солдаты. Ну и дела же на этом пустыре! А он-то считал, что оазис вымер.

Точка что-то шепнула Носику на ухо, и тот обратился к Пингвину.

– В следующий раз будь внимательней. Понятно?

Пингвин промолчал. Подошла фрау Хёфлих и погладила его по торчащим вихрам.

– А я уж подумала, не болен ли ты. Что это тебя не видно? – сказала она и взглянула на лейтенанта, который как раз шел к ним через пустырь.

Тот, приложив палец к губам, покачал головой. А потом они о чем-то пошептались друг с другом.

Пингвин никак не мог взять в толк, что здесь происходит. Мальчишки и девчонки вокруг него вели себя так, будто не раз побывали в космосе. Запросто упоминали о «начальной скорости», об «отклонении от расчетной траектории», о «плотности атмосферы» и важничали так, будто они, по крайней мере, создали спутник.

«Задаваки несчастные, – подумал Пингвин, – вот вернусь в Кембем, возьму у Генерала три бутылки горчичного масла и весь барак ночью вымажу».

– Эй, Пингвин, бери-ка отвертку да отрегулируй ширину колеи, – приказал лейтенант. – Урзель тебе поможет. А то в конце пусковой установки корабль слишком тормозит.

«Ну, это не моего ума дело, – решил Пингвин. – Что им вообще от меня надо? Скорей бы уж намылили голову! Может, ждут, что я дам стрекача?» По вот что странно: про сигнализацию в бараке он и думать забыл. А ведь его затем сюда и послали, чтобы он все про нее разведал. Сейчас он вместо с Урзель усердно трудился над рельсами. И скоро постиг премудрость, как сузить или расширить колею. Тут к нему подошел солдат Вюншер. Не хочет ли Пингвин поработать сигнальщиком?

– Гляди-ка, я покажу тебе несколько сигналов. Прежде всего – основное положение. Вот так!

Пингвин проделал несколько упражнений с флажками. А позже, передавая сигналы наблюдателям и службе погоды, он оказался близехонько от выхода с пустыря. Тут он оглянулся. Никого кругом, никто за ним не следит. Значит, им и в голову не приходит, что он может удрать. Наоборот, они относятся к нему как… как к своему другу. Не знают, что ли, что он шпион? «Они же видели, что я пытался сцапать их корабль и убежать», – удивленно думал он.

– Эй, Пингвин, взлетная площадка свободна! – закричал Бублик.

Сигнальщик должен был передать это сообщение наблюдателям.

«Почему же они мне доверяют? – думал Пингвин. – Дьявол их побери, и что это они все молчат? Уж если бы Герберт или Генерал поймали шпиона, они бы знали, что делать. Связали бы и заперли в чулан. Вот и видно, что эти детки понятия не имеют, как обходиться со шпионами. А может… они меня не принимают всерьез?»

Пингвин поглядывал то на лейтенанта, то на фрау Хёфлих. В чем же дело?

Но все было спокойно. Именно это спокойствие и внесло такую сумятицу в мысли Пингвина, что ему в конце концов стало казаться, будто он действительно летел на космическом корабле и приземлился на Марсе. Иначе и быть не могло. Наверное, на Марсе совсем другие правила игры. «Ну что ж, попробуем», – решил Пингвин.

– Господин Вюншер, – обратился он к подошедшему солдату. – А ведь я шпион.

– Отлично, – ответил Вюншер. Ему явно нравился забавный парнишка. – На кого же ты работаешь?

– На Генерала, – совершенно серьезно ответил Пингвин.

– Эх ты, фантазер, – засмеялся Вюншер. – Только надо говорить – на товарища генерала.

Тут уж Пингвин не выдержал и, высоко взмахнув своим флажками, крикнул что было мочи:

– Ур-ра! Я приземлился на Марсе!