Текст книги "Ненужный мальчик"

Автор книги: Пьер Немур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Глава XX

– Фабиен! Ты не пострадал? Фабиен! Ты не ранен?

Мари-Клод Жанвье с помощью водителя грузовика не без труда выбирается из фургона через левую дверцу, открывающуюся прямо к небу.

У нее кружится голова, и она опускается на траву.

– Мальчик… Прошу вас, позаботьтесь о мальчике.

Шофер послушно карабкается по переднему колесу «рено», чтобы добраться до кабины. Когда он отправлялся сегодня с грузом в Бос, он и думать не думал, что с ним приключится такое. Он заметил срургон, который кидало из стороны в сторону, а за ним – легковой автомобиль, тщетно пытавшийся его обогнать.

Шофер грузовика – настоящий профессионал, из тех мудрых и сознательных отцов семейств, которые, видя, что водитель встречной машины явно решил покончить с собой, осторожно отъезжают в сторону. И в это утро он не изменял своим правилам. Он снизил скорость и прижался, насколько возможно, к правой стороне дороги. Потом он увидел, как фургон качнулся и свалился в канаву.

Водитель грузовика даже не успел сообразить, в чем дело, как мимо него пронесся серый автомобиль, насколько он мог запомнить цвет – если только не бежевый, – и скрылся в направлении Фонтенбло так быстро, что он и не пытался запомнить номер.

– Ну и кретин! – лишь прошептал он.

Но, оставаясь профессионалом, он выскочил из кабины и устремился к потерпевшему аварию фургону.

Он подошел как раз в тот момент, когда из кабины показалась девушка в синем костюме, с непокрытой головой. Он помог ей выбраться. До того, как потерять сознание, она успела крикнуть:

– Мальчик, позаботьтесь о мальчике! Шофер сразу же замечает малыша, скорчившегося у правой дверцы, той, которая прижата к земле. Это мальчик лет десяти в бархатных брючках и курточке. У него светлые, коротко остриженные, вьющиеся волосы. Из раны на голове сочится кровь.

Шофер пробирается вдоль сиденья к мальчику, обхватывает его за туловище и тянет на себя, цепляясь за руль свободной рукой. Малыш испускает стон, он не шевелится. Шофер дотаскивает его до руля и, упираясь в подножку фургона, продолжает тащить дальше. Фабиен открывает глаза, стонет, но инстинктивными движениями помогает шоферу. Он снимает мальчика и сажает на траву.

– Мари-Клод! – вскрикивает Фабиен. – Мари-Клод, ты ранена?

– Она отключилась, твоя Мари-Клод, – объясняет шофер. – Но и тебе, малыш, досталось.

Он осматривает рану у Фабиена на голове. Она еще кровоточит, и волосы слиплись от крови.

– Подожди, у меня в грузовике есть все, что надо. Через минуту шофер возвращается с флягой, наполненной водой, и с аптечкой. В это время Мари-Клод приходит в себя и, увидев склоненное над ней окровавленное лицо мальчугана, испускает крик:

– Боже мой, Фабиен!

– Не волнуйтесь так, – говорит шофер. – Лучше помогите промыть рану. Я думаю, ничего серьезного.

Дрожащими руками Мари-Клод смоченной в воде ватой вытирает Фабиену лицо, промывает большую ссадину на лбу.

– Надо будет сделать рентген, – советует шофер, – но, я думаю, ему наложат один-два шва, и он отделается хорошенькой шишкой. Скажите… а что такое с вами стряслось?

Мари-Клод Жанвье проводит рукой по лбу, словно стирая в памяти последние кошмарные видения. Она впервые поднимает взгляд на стоящего перед ней мужчину лет сорока в темно-коричневом комбинезоне; он смотрит на нее с явной симпатией. Мари-Клод оглядывает себя. Форменный жакет – она так тщательно следит за своей формой – порван на плече. У юбки получился сбоку разрез, сквозь который видны спущенные петли на колготках. Мари-Клод чувствует, что чего-то ей не хватает. Нет сумки. Она карабкается в фургон, находит сумку на полу кабины, достает свое удостоверение и показывает его шоферу грузовика.

– Я служащая полиции Жанвье, – заявляет она с некоторой торжественностью. – А это Фабиен Лефевр.

Шофер вытирает руку о комбинезон и машинально представляется:

– Очень приятно. А я Вандам. Альбер Вандам. Внезапно до него доходит:

– Черт побери! Малыш Лефевр? О котором целый день говорят по радио и телевидению? Сын хирурга… Тот, которого похитили? А вы, значит, Мари-Клод… Надо же, подумать только… И, значит, они вас освободили?..

– Освободили? – возмущается Фабиен. – Ничего ты не понимаешь. Мы удрали, вот. Правда, Мари-Клод?

– Да, – подтверждает молодая женщина. – Та машина сзади гналась за нами. Если осмотрите фургон, увидите следы пуль. Они в нас стреляли и, я думаю, попали в шину. Поэтому фургон и перевернулся.

– Это они, значит, удрали на полной скорости? Надо же, а я даже не запомнил номер… – сокрушается шофер.

– Не это главное. Сейчас надо позаботиться о Фабиене, – заявляет Мари-Клод. – Вы можете подвезти нас до ближайшей деревни?

– О чем разговор! – с готовностью отвечает Альбер Вандам. – Я отвезу вас в Фонтенбло, да. Легавые… о, простите!.. позаботятся о вас. Тут дело нескольких минут. Пойдемте.

Все втроем они усаживаются в кабину, и грузовик разворачивается. Фабиен сидит между шофером и Мари-Клод.

– Мари-Клод… У меня болит голова.

При мысли о том, что у Фабиена может быть сотрясение мозга, ее охватывает паника, но она старается успокоить мальчика.

– Ничего, это из-за раны. Ты ударился о дверцу. Тебе сделают рентген и перевяжут. И все будет в порядке, мой милый.

Он прижался к ней. Она обнимает его за плечи.

– Как ты меня назвала? – спрашивает он. Мари-Клод обнимает его крепче, целует в волосы.

– Мой милый, – повторяет она.

В полном восторге Фабиен улыбается:

– Кажется, еще никто не называл меня «мой милый».

Когда Альбер Вандам останавливает грузовик и высаживает своих пассажиров, в жандармском отделении Обелиск поднимается переполох. Жандарм, которому Мари-Клод называет свое имя, становится перед ней по стойке «смирно», отдает честь и бежит за сержантом. Звонят начальству. Фабиену наскоро делают перевязку.

– Значит, они вас отпустили? – спрашивает сержант.

– Шиш! – кричит Фабиен. – Теперь все они станут говорить, что нас отпустили. Нет, это неправда! Мы сбежали. Это Мари-Клод все сделала, и она убила бандита.

– Вы убили бандита? – в изумлении переспрашивает сержант.

– Нет… гм… то есть… Послушайте, лучше бы туда съездить…

Такого же мнения придерживается появившийся тем временем капитан Дезорм, начальник местной жандармерии.

– Мадемуазель Жанвье, – произносит он светским тоном, – счастлив вас видеть, а также похищенного молодого человека. Но… он ранен…

– Нет, я не ранен, – поправляет его мальчуган. – Простая царапина. И они нас не отпускали. Мы сами сбежали. Благодаря Мари-Клод. Она убила бандита.

– В самом деле? – в свою очередь, удивляется офицер. – Вы должны рассказать мне об этом.

– Конечно, капитан, но я предпочла бы рассказать вам все на месте. Нас прятали недалеко от деревни, которая называется Мордель.

– Знаю. Сейчас едем. Пусть начальник отделения в Ла-Шапель-Ла-Рен присоединится ко мне в Морделе, а следственная группа следует за мной. Надо обеспечить подкрепление. Эта история наделает шуму. Что касается малыша, отвезите его в больницу, там о нем позаботятся как следует.

– Ни за что! – топает ногой Фабиен. – Я еду с вами. Я не брошу Мари-Клод.

– Я думаю, мы можем взять его с собой, капитан, – уверяет молодая женщина пребывающего в нерешительности Дезорма.

Несколько минут спустя они едут по направлению к Морделю в служебной машине офицера, за рулем которой сидит жандарм. Мари-Клод в общих чертах рассказывает о побеге.

– Ты бы видел… – вмешивается Фабиен. После того, как взрослые вынудили его вступить в их мир насилия, он ко всем к ним без исключения обращается на «ты». – Мари-Клод взяла табурет, и трах! Она убила его с первого удара.

– Фабиен, замолчи! – приказывает молодая женщина. – Я очень надеюсь, что не убила его.

Ей не дает покоя ужасная мысль: она убила человека, лишила его жизни! Ей кажется, что угрызения совести будут мучить ее всегда. Капитан, прекрасно понимая ее состояние, старается успокоить Мари-Клод.

– Не переживайте так, – утешает он ее. – Прежде всего мне кажется маловероятным, чтобы этот тип умер от одного удара табуретом. Но, с другой стороны, даже если и так, вам не в чем себя упрекнуть. Вы находились при исполнении служебных обязанностей и руководствовались самыми высокими мотивами. Человек, который способен ради денег похитить ребенка, ничего иного и не заслуживает.

Они проезжают мимо лежащего на боку фургона, и капитан по радиотелефону дает необходимые указания, чтобы приехали осмотреть машину. Затем следует серия виражей, мост через автостраду, и Мордель, все такая же пустынная. У выезда из деревни едущая им навстречу жандармская «эстафета» сигналит фарами. Капитан Дезорм дает ей знак развернуться и следовать за ним.

– Осторожно, мы подъезжаем, – предупреждает Мари-Клод, когда машина вновь въезжает в лес.

– Первый налево… сюда, – добавляет Фабиен, не желая оставаться на втором плане.

– Езжайте потихоньку. Никогда не знаешь… – говорит капитан водителю.

Машина сворачивает на асфальтовую дорогу, преодолевает белый шлагбаум, останавливается у раскрытых настежь ворот гаража. За ней тормозит «эстафета». Из нее выскакивает начальник отделения в Ла-Шапель-Ла-Рен и приветствует своего шефа.

– Здравствуйте, Бросар, – протягивает ему руку капитан. – Пошлите своих людей на разведку, но пусть будут поосторожней. Вы знаете этот дом?

– Да, мой капитан, – отвечает жандарм. – Это имение Патюрель. Вилла торговцев из Парижа. Но они переселились на Лазурный берег, и теперь дом продается.

Такую информацию, точную и исчерпывающую, может дать лишь жандарм, который знает вверенный ему сектор как свои пять пальцев. Капитан одобрительно кивает.

– Хорошо. Вы останетесь со мной. Мадемуазель… Простите, полицейский Жанвье покажет нам место своего заточения.

– Это здесь! – кричит Фабиен, устремляясь к двери, ведущей на лестницу. – Идите за мной!

– Эй! – окликает его капитан. – Подожди нас. Впереди должны идти жандармы. Этому тебя не научили? Послушайте, – обращается он к Мари-Клод, – он ничего Не боится, этот мальчонка.

Мари-Клод озабоченно морщит лоб.

– Он и так был чересчур развит для своего возраста, а эта история, боюсь, сделает из него взрослого человека, – говорит она.

Вынув на всякий случай револьвер, начальник отделения осторожными шагами поднимается по лестнице. Он без приключений добирается до второго этажа и знаком зовет капитана.

– Тело… окровавленное… – лаконично докладывает он.

Дрожа от ужаса, Мари-Клод, в свою очередь, поднимается по ступенькам следом за Фабиеном, который пританцовывает от нетерпения. Еще нет одиннадцати утра. Прошло ровно пятьдесят минут с того момента, как она оглушила бандита, а он все лежит на том же месте.

Когда она подходит к порогу комнаты, Бросар стоит, склонившись над Бьянкари. После удара тот упал ничком, но перевернулся и теперь лежит на спине. На дешевом коврике возле его головы подсохшее кровавое пятно. Сквозь прорези серого капюшона видны закрытые глаза.

– Он… он умер? – спрашивает Мари-Клод, чуть не падая в обморок.

Быстро осмотрев бандита, жандарм выпрямляется.

– Нет, – говорит он. – Сердце бьется. Дыхание тяжелое, но правильное. Здорово его оглушили. Я не удивлюсь, если у него проломлен череп.

Из груди Мари-Клод вырывается вздох облегчения. Только Фабиен не скрывает разочарования.

– Вот тебе и на, – презрительно говорит он. – Ты промахнулась.

Дальше все происходит в соответствии с полицейскими правилами. В комнате, где стоит незастеленная кровать и валяется разбитая при падении Бьянкари посуда, они ждут фотографа и криминалистов для снятия отпечатков пальцев.

После того как сделаны снимки, приехавший на «Скорой помощи» из больницы в Фонтенбло врач осторожно снимает с раненого бандита капюшон. Появляется бледное, заросшее щетиной, малосимпатичное лицо Бьянкари. Его тоже фотографируют, снимают отпечатки пальцев. Фабиен с интересом наблюдает за всеми этими операциями, но спустя полчаса начинает скучать и спрашивает:

– Скажи, Мари-Клод, когда мы уйдем отсюда? Ты уже сделала за них всю работу, мы им больше не нужны.

Во дворе и на аллее автомобилей прибавилось: подъехали машины жандармерии, «Скорая помощь», идут активные радиопереговоры.

– Надо дождаться комиссара, которому поручено расследование, – объясняет Мари-Клод. – Он выехал из Парижа больше получаса назад. Скоро приедет.

В самом деле, узнав о возвращении обоих заложников, комиссар Кро и его помощник Видалон тотчас кинулись к полицейской машине. С воем сирены в сопровождении двух мотоциклистов они помчались к южной автостраде.

Тяжело у него на дупле, у знаменитого комиссара. Он не смог помешать уплате выкупа, сумма которого, как признался доктор Лефевр, составила два миллиона. Но у него была надежда поймать похитителей, разрабатывая свою линию об осведомителе, принадлежащем к кругу знакомых мадам Лефевр. И что же? Эта бабенка-полицейский умудряется освободить себя и мальчишку. Сама, без всякой помощи. Немыслимо! Хорошо же выглядит в этой истории управление/по борьбе с бандитизмом. Паскаль Кро близок к тому, чтобы обвинить Мари-Клод Жанвье в самоуправстве. Особенно когда ему сообщают по радиотелефону из жандармерии все подробности и он, как и другие, некоторое время пребывает в уверенности, что молодая женщина убила одного из бандитов.

В довершение всего, к кому она явилась доложить обо всем об этом? К жандармам, которые, разумеется, как обычно, будут теперь выпендриваться. Будто она не могла обратиться в местный уголовный розыск. Так нет, именно к жандармам! У этих полицейских в юбке нет даже чувства профессиональной солидарности.

Тридцать пять минут от Ке-дез-Орфевр до Фонтенбло… По дороге к эскорту комиссара присоединяются два жандарма на мотоциклах, чтобы сопроводить его до Морделя и в «Ле Дюш». То, что он видит, приехав на место, окончательно выводит его из себя. Повсюду жандармы. Окрестный лес буквально кишит ими. Шесть машин жандармерии, не считая «Скорой помощи». Значит, раненого еще не увезли.

Всей этой кажущейся суматохой руководит офицер с тремя галунами. Полицейский представляется ему.

– Рад видеть вас, господин комиссар, – сердечно приветствует его капитан Дезорм. – Это дело как с неба на нас свалилось, но мы постарались как могли…

– Не сомневаюсь, – кисло отзывается Кро.

– Разумеется, все собранные нами данные в вашем распоряжении. Хотите сразу же встретиться с заложниками или осмотрите вначале помещение и раненого?

– Мы разделимся, – решает Кро. – Видалон, пойди взгляни на раненого, а я займусь малышом и этой… Жанвье.

Глава XXI

Комиссар Кро застает своих «клиентов» в «эстафете» за игрой в слова. Жандарм, дежурящий у радиотелефона, с некоторым удивлением наблюдает за ними. Комиссар находит, что Мари-Клод красива до неприличия. Правда, ее синяя форма утратила свой безукоризненный вид во время аварии, но Мари-Клод с грехом пополам удалось привести ее в порядок в отделении жандармерии. Мальчик – у него перевязана голова – внушает ему инстинктивное недоверие, которое он испытывает к детям богачей, взирающим на остальных людей свысока.

– Комиссар Кро, – представляется полицейский. – Я руковожу расследованием вашего похищения. Мадемуазель…

– Полицейский Мари-Клод Жанвье, – поправляет она, но улыбка смягчает некоторую агрессивность ее тона. – Рада познакомиться с вами, господин комиссар.

Несмотря на все свое недовольство оттого, что у него из-под носа увели крупное дело, Кро не может устоять:

– Хочу поблагодарить вас от имени всей полиции за проявленные храбрость и инициативу…

– Ты дашь ей орден, а? – прерывает его Фабиен. – Мари-Клод – молоток! Она переплюнула всех этих девиц, которых показывают в фильмах по телевизору

– Не волнуйся, Фабиен, она получит награду, – заверяет комиссар. – А ты как, не очень испугался?

– Нет, а чего бояться? – отвечает он с некоторым вызовом. Но честно добавляет: – Думаю, что без Мари-Клод я бы все-таки немножко испугался.

– Фабиен вел себя необыкновенно мужественно, – говорит Мари-Клод. – Особенно когда мы решили бежать. После того, как мне стало ясно, что бандитов всего четверо и что трое из них отправились за выкупом, оставив с нами одного, мы решили попытать счастья… Правда, бандиты вернулись, когда мы уезжали. Тут дело чуть не обернулось плохо. Если бы не водитель грузовика, который подъехал как раз вовремя и отвез нас потом в жандармерию…

– Вы им сделали отличный подарок, жандармам, – замечает Кро с улыбкой, в его тоне звучит легкая горечь. – Но в итоге… Все хорошо, что хорошо кончается. Однако на процессе возникнет интересный вопрос: что бы они сделали, если бы не появился шофер грузовика? Возможно, они бы вас ликвидировали, чтобы вы не могли их опознать.

– Именно так я и думала, – признается Мари-Клод. вздрагивая от одной мысли об этом.

Но тут к комиссару присоединяется Видалон.

– Я знаю этого типа. – сообщает он. – Некий Бьянкари. Впрочем, жандармы нашли в доме и его документы. Это мелкий мошенник, специализирующийся в краже автомобилей. Одно непонятно, как он попал в эту компанию.

– Они, наверное, взяли его, чтобы украсть машину дипломата, – предполагает комиссар. – Скоро он сможет говорить?

– Как только придет в себя, будет в нашем распоряжении. Я поеду с ним в больницу в Фонтенбло.

– О'кей. – соглашается комиссар, потирая руки. – С этого момента расследование опять ведем мы. Мадемуазель и ее приятели жандармы слегка обошли нас, но мы доведем дело до конца с честью, поверь мне.

Мари-Клод Жанвье поднимает палец, словно прилежная ученица.

– Расследование, несомненно, очень важно, – говорит она, – но не важней ли поскорей успокоить родителей Фабиена и отвезти его домой?

– Не беспокойтесь, коллега, – успокаивает ее комиссар. – Родителям уже сообщено о благополучном завершении этой истории, и я сейчас отвезу вас в Париж. Видалон. ты останешься здесь, чтобы обеспечить связь с жандармами. Брекар и остальные уже едут сюда и присоединятся к тебе. Они должны появиться с минуты на минуту. Пусть Бьянкари перевезут в Париж, как только проведешь первый допрос.

Еще добрых четверть часа уходит на то, чтобы попрощаться с капитаном жандармерии и сделать все необходимое для передачи следствия.

В машине комиссара, направляющейся в город, воцаряется гнетущая тишина. Сидящей на заднем сиденье вместе с Фабиеном Мари-Клод ясна причина этого молчания, мальчик дуется в своем углу.

Желая завязать беседу, Кро обращается именно к нему.

– Ты знаешь, Фабиен, – говорит он, – у папы и мамы будет много народу. Все журналисты уже в курсе дела. Они ждут тебя дома. Ты устроишь настоящую пресс-конференцию.

– Чихать мне на это, – мрачно отвечает мальчик. – Я не хочу домой.

Полицейский чуть не подскакивает на сиденье.

– Ты не хочешь возвращаться домой? А чего же ты хочешь?

– Я хочу остаться с Мари-Клод.

Кро в изумлении поворачивается к молодой женщине.

– Ну. снимаю шляпу. – шутит он. – Должен ли я привлечь вас за совращение малолетних?

– Все это не так просто и не так смешно, комиссар, – говорит Мари-Клод. И обращается к Фабиену: – Послушай, милый, я знаю, о чем ты думаешь, чего ты боишься, но ты ведь мужчина. За последние двадцать четыре часа ты доказал это. Значит, ты будешь вести себя как мужчина. Надо вернуться домой и в школу и учиться лучше всех.

– Почему? – спрашивает он сварливым тоном.

– Ну, прежде всего потому, что такова жизнь, твоя жизнь. Затем потому, что твои родители после этого происшествия уже никогда не будут прежними. Они едва не потеряли тебя и теперь поняли, что ты значишь для них.

– Ага… два миллиона.

– Не будь злым. Они так переволновались, теперь они будут внимательны к тебе. Твой папа будет проводить дома больше времени, а мама – реже уходить. Вот увидишь. Другая будет жизнь.

– Ну, и что еще?

– Еще? Что ты хочешь сказать?

– Ну, ты сказала «прежде всего» и «затем». Разве не будет «наконец»?

Мари-Клод чувствует, что краснеет, ей неудобно отвечать перед комиссаром.

– В самом деле, есть и третья причина, – говорит она. – Ты сделаешь это, чтобы доставить мне удовольствие. Ведь мы еще увидимся, мой милый. Если твои родители позволят, мы будем с тобой гулять по средам или воскресеньям. Я хочу гордиться тобой. Вот третья причина.

Фабиен сует ладонь в руку Мари-Клод, кладет голову ей на плечо.

– Если хочешь, – соглашается он покоренный.

Комиссар Кро охотно бы выразил вслух восхищение ее педагогическим талантом, но чувствует, что это неуместно. Про себя комиссар решает как можно быстрей побеседовать с Мари-Клод про то, что ей удалось узнать об атмосфере, царящей в семье Лефевр.

Громко сигналя, два мотоциклиста прокладывают дорогу автомобилю комиссара Кро на улицу Верже. Этот оживленный, но мирный квартал давно не был свидетелем подобного спектакля. Приехали автобусы телевидения, каждая программа прислала свой. Каждая из радиопрограмм тоже прислала машины, которые вели прямую трансляцию с места действия. Все мало-мальски значительные агентства печати и ежедневные газеты направили сюда репортеров. В обоих концах улицы внушительные силы полиции проверяют у журналистов документы. Они повсюду, вплоть до лестниц дома №45 и балконов домов напротив.

Доктор Лефевр вернулся домой в десять часов и, здесь узнал новость одновременно с женой, напустившей на себя вид такого строгого достоинства, что друзьям мадам Лефевр трудно было бы ее узнать.

Новость сообщил по телефону комиссар Кро, как только сам узнал о ней и перед тем, как отправиться в Фонтенбло.

Появление главных участников событий вызывает необычайное оживление в собравшейся на улице Верже толпе. От лифта приходится отказаться, а двое стражей порядка вынуждены как следует поработать плечами, чтобы дать возможность Фабиену и Мари-Клод добраться до четвертого этажа. На лестничной площадке третьего мальчик останавливается. Через несколько мгновений он встретится с родителями в свете прожекторов, перед телекамерами, под огнем блицев десятков фоторепортеров, перед включенными диктофонами.

– Мари-Клод. – говорит Фабиен, глядя ей прямо в глаза, – ты клянешься, что не бросишь меня?

У нее наворачиваются слезы, когда она отвечает.

– Клянусь тебе, мой милый.

Она хорошо знает, что бы он сделал в противном случае. Он рассказал бы всем о своей жизни, жизни разочарованного ребенка, от имени детей, чье детство принесено в жертву на алтарь общества потребления.

Комиссар Кро лишь догадывается о серьезности краткого диалога и ускоряет движение. Еще один этаж. Дверь квартиры Лефевров раскрывается настежь. Вслед за комиссаром, Фабиеном и Мари-Клод врывается толпа журналистов. Их усилия окупаются сполна. Доктор Лефевр заключает сына в объятия, тогда как Арлетта считает нужным упасть в обморок. Ненадолго. Португалка Флора рыдает от радости. И даже самые прожженные журналисты чувствуют себя взволнованными.

Когда, наконец, в 13 часов толпа, напичканная всеми деталями похищения, побега, погони, исчезает, Лефевры пытаются удержать Мари-Клод на обед. Но она чувствует себя невероятно усталой, грязной, оборванной и мечтает лишь о том, чтобы очутиться в одиночестве в своей квартирке. Паскаль Кро оставил специально для нее машину.

Фабиен провожает Мари-Клод до лифта.

– Это точно, а? Ты ведь поклялась…

Она повторяет клятву тем более охотно, что дает ее от всего сердца.

– Клянусь, Фабиен. Что бы ни случилось, теперь я все равно никогда не смогу тебя бросить.