Текст книги "Первый долг (ЛП)"
Автор книги: Пэппер Винтерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
Глава 13
Джетро
Нила мгновенно сделала так, как я сказал.
Без тени сомнения, она прижалась телом ближе к столбу, прикладывая все силы к тому, чтобы удержаться, невзирая на манжеты, которые ограничивали ее движения.
Каждая мышца на ее великолепной спине напряглась и выделялась: от подтянутой попки до напряженных плеч. Синяки из-за вертиго, которые покрывали ее тело, сошли. Глубокие царапины от веток деревьев и окружающей среды в лесу оскверняли ее тело следами насилия. Каждое ребро выделилось, когда она задержала дыхание и сжала колени.
Я не мог допустить того, чтобы она потеряла сознание от недостатка кислорода. Она должна была пребывать в сознании и находиться со мной. Мы были втянуты в это вместе.
Захватывая ударный девайс, я пробормотал:
– Раскаиваешься ли ты? Готова ли ты взять на себя грехи своей семьи и согласна ли оплатить их долги сполна?
Нила вжалась в столб сильнее, как будто она могла слиться с ним и исчезнуть отсюда.
Когда она не ответила, я терпеливо проворковал вопрос еще раз:
– Я задал вопрос, мисс Уивер. – Перекладывая флоггер из руки в руку, я приблизился к ней. – Готова ли ты?
Она втянула воздух, ее грудная клетка напряглась напротив израненной кожи.
– Д-да.
Голова склонилась, а губы побелели.
Я кивнул. Согласие было признано официально. Я спросил, и она согласилась – это все, что было необходимо.
Занимая свое место для взыскания долга, я четко настоял:
– Я хочу, чтобы ты считала.
Ее глаза мгновенно расширились, щека прижалась к наружному покрову столба.
– Считала?
Я улыбнулся.
– Я хочу слышать, что ты принимаешь каждый удар моей плети.
С тяжелым сердцем, я расставил ноги чуть шири и замахнулся, отводя руку назад. Я сказал ей чистую правду о том, что не повиновался приказу отца закрыть ее в холодильной камере. Если мой отец узнает, то у меня будут охренительные неприятности.
У нас обоих.
Я был не настолько смелым, чтобы признаться самому себе в причине, почему я не исполнил весь алгоритм в нужной последовательности. Всё, на чем я мог сосредоточиться – взыскание Первого Долга. Затем я мог убраться отсюда подальше. Я смогу найти для своей души такой необходимый ей покой.
– Не прекращай считать, – пророкотал я. Моя рука взмыла вверх, четыре упругих хвоста флоггера разрезали воздух со свистом.
На долю секунды я испытал внетелесный опыт. Я увидел себя со стороны. Запечатлел ярость и мощный приток силы на своем лице. Я наблюдал со стороны, будто не я тот, кто несет эту боль. И тут я задумался, а каково было бы быть частью другой семьи. Иметь отличное от моего воспитание.
Но затем все резко оборвалось, мой дух вернулся в тело.
Тем временем хвосты флоггера разбили тяжелую тишину, что окутывала нас.
Нила закричала.
Я очнулся.
В тот момент, когда флоггер жестким прикосновением накрыл ее плоть, там образовались ссадины с ободранной кожей.
Ее кожа была настолько нежной; в мгновение ока выступила кровь.
Я был поражен увиденным зрелищем. Мое сердце буквально выпрыгнуло из груди и упало на пол искалеченной плотью, продолжая биться. Образы охоты и убийств взбудоражили мой разум. Ощущения, которые пронеслись по моей крови, были не в новинку для меня. Но это заставила меня испытать женщина, мне было необходимо разобраться в природе этих чувств.
Это ощущалось...
......
Бл*дь, я не знаю.
Необычно. Специфически. Не ощущалось противно, но не давало удовлетворения, когда я смотрел на это.
Неизведанная территория.
Нила склонила плечи, когда боль мощной волной омыла ее тело. Она задохнулась от боли, рваные стоны рвались из ее груди.
Я выполню свое обязательство, но теперь очередь за ней.
– Считай! – прорычал я
Вздрагивая, она выпрямилась. Сглатывая непролитые слезы, она прокричала:
– Один!
Ее голос окутал мое тело, член запульсировал от нестерпимого желания.
Я был готов исполнить все, что мне приказали. А после всего этого, я желал этого. Меня научили жаждать контроль, который несет данная ситуация. Причинять боль другим.
Но в эту секунду я хотел чего-то отличного от всего этого. Я хотел ощутить жар ее исхлестанной спины, когда моя твердая длина проскользнет в ее узкую плоть, и я трахну ее. Я хотел заставить ее кричать по другой причине.
Черт возьми, что творится со мной!?
Я ударил ее вновь, вскидывая флоггер в воздухе. Мягкая кожа хвостов флоггера одарила ее спину укусом боли.
– Считай! – рявкнул я, надеясь, что ее собственная боль немного облегчит мою. Эта женщина обладала властью, которая могла разрушить меня до основания. Я никогда не позволю ей этого! Я разрушу ее первой!
Она вскрикнула опять:
– Два!
Мои мышцы уже начали ныть оттого, что так долго находились в напряжении и на пределе возможности. Мои яйца практически втянусь в тело от такого сильного желания освобождения.
Как, бл*дь, я пройду через все это!?
Два удара.
Осталось девятнадцать.
Количество ударов было записано смотрящим человеком, который наблюдал за ходом исполнения наказания, в дневник, который принадлежал нашему графству. Двадцать один удар был положен Франку Хоук за воровство. Его сын, Беннетт Хоук, был подручным конюха, который записал порядок снятия Первого Долга.
Франк истекал кровью и был оставлен замерзать. Двадцать одно рассечение, которое обратилось в кровоточащую корку, прежде чем его посчитали достаточно раскаявшимся для того, чтобы он вновь мог обеспечивать семью.
Один в один.
Долг за долг.
Это была моя цель.
В этом заключалось сумасшествие моей семьи. Даже не из-за принципов или воздания должного нашим предкам, которые претерпевали такие чудовищные лишения, а, скорее всего, чтобы насладиться властью, в которой мы испытывали недостаток в прошлом. Властью, которой на данный момент мы владели сполна. Уивер не являлись нашей целью – просто это исключительное преимущество было предоставлено нашей родословной, позволяя нам мучить и подвергать пыткам, вонзать клыки и сохранять остроту когтей.
Я поднял руку, вскидывая кожаные хвосты флоггера, на которых были связанные узлы, с силой ударяя по спине Нилы.
– А!
Ее тело содрогнулось от ужасной боли.
Мой член дернулся в болезненном возбуждении у пряжки ремня, когда Нила выгнула спину у столба. Опуская руку, я схватил твердую эрекцию, поправляя в более удобное положение, чтобы не упиралась в боксеры и брюки.
– Я не слышу того, как ты считаешь, – прорычал я.
– Три, – прокричала она.
Еще один хлесткий удар.
– Четыре.
Еще один.
Пять.
С каждым следующим ударом кожа покрывалась волдырями, превращаясь из нетронутого плеткой совершенства в покрытую влагой израненную плоть. Влага, которая царила в оранжерее, насквозь промочила мою рубашку, пока моя кожа не покрылась бисеринками соленого пота. Каждый удар вызывал голодную волну внутри меня, пресыщая Нилу до отказа болью и насыщая меня неудержимым желанием.
Мой рот наполнился слюной, настолько я испытал сильное желание прижаться к ее спине в поцелуе, слизать языком всю ту боль, что я причинил.
Я желал сцеловать ее слезы и прошептать, кто я есть на самом деле.
«Ты никогда не сможешь этого».
Внезапно простая мысль о том, чтобы быть честным, шокировала меня. Если я скажу ей, то, как тогда я буду скрывать это?
Мне никогда не следовало начинать это в таком жарком месте. Мне никогда не следовало делать это, не оградив свой разум должным образом. Каждый удар, который касался ее кожи, поражал ее снаружи, но она не могла видеть, что он делал с моей душой.
Я нанес удар вновь, тяжело втягивая воздух через нос.
– Шесть, – всхлипнула Нила.
Тепло комнаты проникало в мои поры под кожу, беспощадно стискивая мое сердце, плавя любой холод, к которому я мысленно взывал. Каждый ледяной осколок таял, превращаясь в каскадный поток тепла.
Я сглотнул, как будто насыщался изысканным образом Нилы. То, как она вздрагивала, но упорно сопротивлялась тому, чтобы ее колени подогнулись, то, как разрумянились ее щеки и темные глаза вытягивали все силы из комнаты.
Она была... поразительной.
Я наклонил руку, посылая флоггер прямиком к ее пояснице.
Нила громко застонала:
– Семь.
Моя рука ныла от боли, и я ударил вновь.
– Восемь.
И вновь.
– Девять
Девять прошло.
Осталось двенадцать.
Черт, я был готов упасть. Был готов ползать у ее ног и молить о прощении.
О прощении?
Не за что меня прощать. Она заслужила это!
Я ударил со всей силы, вынуждая себя оставаться безжалостным.
– Десять! – взвизгнула она.
В ушах зазвенело от ее боли.
Я прекратил контролировать свои эмоции и сдался.
Чем быстрее я бы закончил ее наказание, тем быстрее мог бы разгрести весь кошмар, что натворил.
Стиснув зубы, я ускорился. Нанося удар за ударом, быстрее и быстрее.
– Одиннадцать, – взывала Нила. Двенадцать. Тринадцать. – Ее голос надломился, и слезы скатились по щеке.
Мое сердце обливалось кровью.
– Четырнадцать.
Пот каплями катился вниз по лицу, пока я вновь и вновь наносил удары. Мое дыхание было в одном ритме с ее. Никогда в своей жизни я еще не был так возбужден или чувствовал такое отвращение.
Из-за этого мне пришлось столкнуться с тем, что спрятано глубоко в моей душе. Это призвало призраков противостоять против ужасов. Мне нужно убежать. Пока я не потерял себя.
Но я не мог убежать. Я знал в глубине души, что не смог бы убежать, не трахнув ее. Нет ни единой силы на земле, которая бы остановила меня от того, чтобы я взял ее сразу, как нанесу последний удар. И мне было абсолютно плевать на то, что я не должен трогать ее до Третьего Долга.
Мне было, мать вашу, плевать.
Всё было поставлено на карту. Всё, что прежде было достаточно, чтобы держать меня покорным и под контролем отца, стало недостаточно.
Я был послушным. Терпеливым. Делал всё, что он приказывал.
Но это было до того, как я обнаружил то, что желаю больше, чем свое будущее.
На члене выступила капля спермы, когда я нанес удар.
– Пятнадцать!
Нила была моей.
Я хотел ее.
И я возьму ее.
Я зарычал, когда ударил вновь, вкладывая всю свою силу в этот удар.
– Шестнадцать, – она дернулась, прижав лоб к столбу. Ее волосы прилипли к крови, сочащейся из плеч. Она тяжело дышала, резко втягивая воздух, будто тонула.
– Семнадцать, – выкрикнула она, когда я вновь продлил ее агонию. Ее раненая, пылающая кожа разошлась, пустив красные капельки крови вниз по телу.
Мой взгляд остекленел, я двинулся ближе.
Мне так жаль.
«Тебе не жаль».
Мне нужно прикоснуться к ней. Исцелить ее. Трахнуть ее.
Моя рука дико горела от боли, когда я нанес три быстрых удара.
– Восемнадцать. Девятнадцать. Двадцать! – Нила упала, ее колени подогнулись. Она безвольно повисла в ковах.
Моя рука упала к боку. Я едва мог стоять. Мои легкие втягивали воздух, будто я умирал. Мое сердцебиение отдавалось во всех участках тела, ревя в ушах.
Еще один.
«Сделай это».
Я взглянул на камеру, спрятанную в папоротниках. Мой отец посмотрит это чуть позже и сделает выговор, что я проявлял чувства. Он увидит этот взгляд в моих глазах и желание, отпечатанное на моем лице. Он заставит меня заплатить, что я для начала не заморозил ее. Он разрушит все тепло, что существует сейчас в моем сердце и вернет меня обратно к той личности, которую я ненавидел.
Это был моим будущим.
Но сейчас наше настоящее.
Оно было только нашим.
Я нанес удар. Сильно. Очень сильно. Супер, черт побери, сильно. Мой разум никак не мог очиститься от того, что Нила никогда не поймет. Ее мир был черно-белым. Предательство против любви. Правда против обмана.
Мой мир был другим. Слишком другим.
– Двадцать один! – Нила окончательно потеряла самообладание. Всхлип сорвалось с ее губ, слезы рекой потекли по бледным щекам. – Пожалуйста... не надо больше. Остановись, – она попыталась встать, но не смогла найти силы. – Пожалуйста! Не... я не могу...
Двадцать один.
Счастливый номер.
Ее слезы вытягивали опасное сострадание из моей арктически холодной души, привнося в нее человечность.
Много плохого случается, когда я позволяю себе подобное.
Происходит ужасное, то, что я не могу контролировать.
Но Нила была моей погибелью.
Я думаю, что знал это в тот момент, как разорвал ее платье в Милане. У меня больше не было сил притворяться, не после всего этого. Не сейчас.
Мне нужно взять ее. Заявить свои права на нее, чтобы я мог полностью сдаться перед единственной вещью, от которой бежал всю свою жизнь.
Если я возьму ее сейчас, я не смогу отступить. К черту гребаные последствия.
Застонав, я отбросил флоггер.
– Все кончено.
Рыдания Нилы стали сильнее, она с трудом втягивала рваные вдохи.
Дрожащими пальцами, я расстегнул джинсы, двигаясь вперед к разрушениям и неисправимым последствиям.
Она была моим призом.
Ничего не остановит меня от того, чтобы взять ее.
Глава 14
Нила
Я не могла двинуться.
Я не могла встать, дышать, думать или чувствовать, не будучи захлестнутой волной боли. Я никогда за всю свою жизнь не испытывала столько боли. Даже когда просиживала по пятнадцать часов над швейной машинкой или когда весь день ходила на высоких шпильках.
Я никогда не подвергалась такой боли.
Никогда меня не терзали ударами даже отдаленно схожими с этими.
И это был самый простой из череды долгов?
Мое горло сковал ужас при мысли, что же включают в себя остальные долги.
Легкое движение привлекло мое внимание. Я сосредоточила свой, устланный слезами, взгляд на Джетро, когда он направился к папоротнику и через несколько мгновений достиг его листьев. Что он собирался делать?
Секунду спустя, он двинулся в мою сторону, каждый его шаг был наполнен яростью и ярко выраженной похотью.
Черт.
Я вскрикнула, дергая манжеты. Перед тем как он отхлестал меня флоггером, я добровольно отдала себя в его руки. Я хотела этого в той же мере, что и он.
Но не так.
Не так!
Не тогда, когда мое сознание разрывалось от агонии, а мои эмоции были на пределе.
– Нет, – простонала я.
Джетро стиснул челюсть, его рука исчезла в его джинсах.
Протяжное жалкое рыдание, словно когтистая лапа, сжало мое горло. Я не могла позволить ему трахнуть меня. Я была настолько истерзана. Чертовски сильно. В данный момент мое тело не испытывало возбуждения или заинтересованности в чем-то похожем. Я не могла сдержать подкатывающую тошноту, при мысли, что он возьмет меня силой.
«У тебя нет выбора».
Мое сердце раскололось на кусочки при этой мысли. Нет, у меня совершенно не было выбора. Он овладеет мной. И я ничего не могла поделать с этим.
Кроме...
Попробовать достучаться до той теплой частички, что скрывалась в глубине его души. «Заставь прислушаться к тебе. Заставь его пробудиться и увидеть».
Большие ладони Джетро опустились на мои бедра, подтягивая меня ближе к себе от столба. Мое тело словно желе, кожа покрыта бусинками пота, что стекая, смешивались с кровью.
Яростно мотая головой, я застонала:
– Пожалуйста, не трогай меня.
Единственным ответом Джетро на мои мольбы было ленивое движение его больших пальцев на моих влажных бедрах.
Сжимая свои бедра вместе, я боролась за то, чтобы мое истощенное от побоев тело подчинилось мне. Но вместо этого получилось лишь неуклюже скрестить щиколотки. Мое дыхание было поверхностным.
– Джетро, прошу тебя… Не делай этого…
Он замер, издавая мучительный стон мне на ухо.
– Ты желаешь меня. Ты играла со мной и предлагала мне себя каждый раз, когда мы с тобой ссорились. – Он прижался лбом к моему затылку, его дыхание обдавало мою израненную спину. – А теперь, когда я решился отмахнуться от гребаного тупого правила, которое написано в наших книгах, ты внезапно понимаешь, что не хочешь меня?! – его голос был пропитан издевкой. – Прими, наконец, гребанное решение, женщина.
Он попытался протиснуть колено между моими сжатыми бедрами, чтобы развести мои ноги для удобства своих действий. Я использовала каждую оставшуюся каплю силы, чтобы стиснуть колени посильнее.
– Позволь мне отдать тебе это по собственному желанию. Не отнимай последнее, что у меня осталось. Не так, только не силой. Не заставляй меня н-не-ненавидеть тебя сильнее, чем это есть на самом деле. – Слезы потекли ручейками из уголков моих глаз.
Джетро втянул воздух в легкие.
– Черт возьми. – Его голос был напряженным и полным нужды. Даже более напряженным, чем я когда-либо слышала. Ледяной расчет и ясность испарились. Он был возбужден и раздражен, и часть меня даже испытывала трепет от силы его желания.
Он желал меня.
Чертовски сильно.
Это ощущение силы превратило обжигающее пламя боли на моей спине во что-то неуловимо извращенное и ужасно неправильное. Но я не могла уступить. Не могла поддаться ему.
Если я поддамся, то для меня уже не будет надежды. Не будет ни шанса на избежание платы по долгам, если я позволю взять меня такой.
Я хотела соблазнить его.
Я хотела ощутить власть от своего триумфа.
Это... Это будет изнасилованием, и закрепится в его сознании, что он может взять меня таким образом, когда ему захочется и не испытывать никаких чувств при этом.
– Прекрати! – прокричала я ему, когда его руки скользнули по моему животу, устремляясь к моей киске. Борьба внутри обострялась, полностью затмевая ужасную боль, что терзала мою спину.
Что-то горячее и бархатное прижалось к моей пояснице.
– Ради всего святого, женщина. Ты не представляешь, что творишь со мной.
Что это такое?
Все ощущения сосредоточились на том месте, где он ко мне прикасался этой твердой пульсацией…
Это его эрекция.
Мое сердце подскочило до горла.
Джетро толкнулся сильнее, жар исходил от каждого сантиметра его тела. Его обнаженный член прижался к моей спине, которая полностью покрыта кровью из-за ударов.
Я издала шипящий звук, когда боль усилилась.
Он застонал, когда я дернула манжеты.
– Пожалуйста… – простонала я.
Я пыталась вцепиться кончиками пальцев в деревянный столб, чтобы сохранить равновесие. Но он только жестче попытался раздвинуть мои бедра коленом.
– Ты не сможешь это остановить. Никто из нас не сможет.
Честность в его голосе пронзила мое сердце.
Если мы это совершим, то утратим всю человечность, что есть в нас, и извратим наши души. Мы станем животными, которые будут вести постоянную борьбу и оскорблять друг друга.
Мою спину обожгло пламя боли, когда его рука обернулась вокруг моей талии, притягивая меня ближе в его ужасные объятия. Я извивалась в его руках, пытаясь унять боль, что поглощала мое тело.
– Джетро!
Его член вновь потерся о мою израненную кожу, причиняя боль своей раскаленной нуждой.
– Черт, позволь мне.
– Нет! Только не так!!
Он застонал, дикая смесь раздражения от разочарования и рычание, которое источало сожаление.
Мой взор заволокло пеленой, затем я снова пришла в сознание, скрывая ужасную боль, что разрывала тело и наполняла меня силами держаться. Я рассчитывала, что столкновение будет более длительным. А если быть откровенной, то полагала, что проиграю, и он возьмет меня, как обычную рабыню у столба, с кровью, которая будет размазана между нами.
Лучше позволить этому случиться, чтобы покончить с этим.
Затем я смогу отдохнуть.
Да, отдохнуть. Поспать...
Силы бороться покинули мои ослабшие конечности, уступая дорогу состоянию неизбежности.
Но Джетро... В тот момент, когда я подчинилась его просьбе, замер.
Он… Он отпустил меня.
Его тело все еще источало сильный жар и оставалось таким же жаждущим позади меня, но он не прикасался ко мне.
Ни один из нас не двигался. Я была слишком шокирована, чтобы задавать вопросы, почему он так повел себя.
Затем шум достиг моих ушей. Звук был совершенно чуждым моему восприятию, хотя я все же точно понимала что это. Но большей части меня не нужны были никакие подтверждения, что именно это были за звуки, в сознании уже вырисовывалась яркая картина того, что делал Джетро.
Мое сердце забилось быстрее, когда гул за моей спиной стал громче. Его дыхание вырывалось из груди короткими и резкими вздохами, распространяя по моей коже покалывания от понимания того, чем он занимается.
Мой разум заполнился его образами. Я видела в этих фантастических видениях, как его голова запрокинута назад, его твердая грудь взымается и опадает от прерывистого дыхания, ноги расставлены, для того, чтобы удерживать необходимое равновесие. Я закусила до боли губу, позволяя своему сознанию представлять более пикантные образы, как его сильные пальцы обхватили твердый член, и он поглаживает его, сжимая в ладони, проводя вверх и вниз по возбужденному стволу. Быстрее и быстрее.
Его дыхание напомнило мне мои извращенные мечты. Мой живот сжался от мысли, что он стоит позади меня, лаская свой член, пока я стояла к нему спиной, кровоточащая и молчаливая.
Низкий стон вырвался из его горла, прерывая грубые стоны, когда что-то горячее и жгучее брызнуло струей на мою спину.
Что он только что сделал?
Он издал еще более громкий стон, когда другая струя жгучей жидкости брызнула на раны.
Он издал рычащий звук, когда в последний раз горячая струя пометила мою кожу, разъедая мои раны, словно жгучая кислота.
Мои глаза широко распахнулись, когда губы скривились от отвращения. Он словно бешеное животное поместил меня своим семенем. Он отнесся уважительно к моим мольбам и не взял меня, но ему было необходимо достигнуть своего освобождения.
Я вздрогнула всем телом в манжетах, что так крепко удерживали меня, когда Джетро опустил голову и приник лбом к моему затылку.
– Бл*дь, ты разрушила меня.
Атмосфера, которая витала в комнате, быстро изменилась. Сменяясь от жестокого обращения и выплаты долгов к беззащитному состоянию и замешательству, после произошедшего.
Я не могла успокоить свое сердце или проигнорировать ужасное жжение от его спермы в моих кровоточащих ранах.
Безмолвно Джетро сделал шаг назад. Тихий звук застегивающейся молнии был единственным звуком, который наполнял комнату, за исключением прерывистого дыхания.
Сознание медленно возвратилось ко мне. Но лучше бы этого не происходило.
Мало-помалу боль заявляла о себе. Мои мышцы буквально взрывало болью; спина гудела от болезненных отметин, словно сотни пчел издавали этот громкий звук. Множество вопросов, что обрушивались на меня, заставляли чувство тошноты смешиваться с сумятицей, что царила в моей голове.
Слезы застилали глаза, когда все произошедшее начало ощущаться чрезмерным.
Порка.
Насилие по отношению ко мне и его откровение.
Я ощутила, словно мой скелет отделен от живой составляющей и выставлен всем на обозрение: свисающие кости и представленные всем мои противоречивые мысли. Языки пламени, которые распространялись от хлестких ударов, отняли у меня понимание того, что во мне еще теплилась сила.
Мои ноги подогнулись, отдавая мое тело полностью во власть манжетов, которые только и удерживали меня от неминуемого падения.
Я не хотела плакать.
Я не хотела показаться слабой перед монстром, который не только причинил мне боль, но после этого еще и дрочил на мою израненную спину. Он был настолько возбужден, что ему потребовалось пометить меня знаком принадлежности ему. Как будто я была его территорией, его собственностью.
Не важно, насколько я хотела быть сильнее, я не была такой. Я не могла остановить горячий поток слез, что текли по моим щекам или всхлипываний, что зарождались у меня в груди.
Мягко и тихо лебедка, что держала мои руки, опустилась, поэтому я сохраняла вертикальное положение только благодаря тому, что прислонилась к столбу.
Застежки манжетов на моих саднящих запястьях расстегнулись.
Прикосновения Джетро были безгранично нежными и добрыми.
Мои ноги предупреждающе подогнулись во второй раз.
Я подготовила себя перед падением. Я крепко стиснула зубы в ожидании еще больших мучений.
Но я не упала на пол устланный травертином.
Я рухнула в объятия сильных рук.
И единственное, что я поняла, что испытывала состояние неподдельного шока.
Его руки не были холодными.
Они были теплыми.
***
Я пришла в сознание, когда меня аккуратно положили на живот.
Невзирая на то, на чем я лежала в данную минуту, это было мягким, словно облако, и пахло также свежо.
Я пыталась вжаться в эту спасительную мягкость, желая провалиться в бессознательное состояние вновь, но мучительная боль, которая исходила из израненной спины, не дала бы мне провалиться в забвение.
Мои руки сжали простынь подо мной, когда я боролась чтобы не издать ни единого звука и остаться спокойной.
Это было больно. Черт, очень больно.
В данный момент, я бы убила за возможность принять болеутоляющее, чтобы хоть немного притупить ужасную боль.
Прохладная руку прижалась к моей обнаженной спине, удерживая всю меня в лежачем положении на кровати.
Я лежу на своей кровати?
Где я?
Я не смогу этого определить, пока не открою глаз. Мне придется напрячь спину, но я не двинусь с места.
– Лежи смирно, – услышала я приказ Джетро, его голос был спокойным, но он не был отстраненным.
Я замерла в ожидании новой волны боли, больших мучений или же ужасных игр разума. Я истощена, но больше всего я была уязвима. У меня не было от него защиты, ни моральной, ни физической, чтобы выдержать его издевательств, поэтому если он решит сейчас причинить мне боль, я не смогу противостоять.
Он провел пальцами по самой ужасной отметине от флоггера.
Я издала шипящий звук, закусив губу.
Я хотела издать стон, чтобы посмотреть, если я дам выход этой боли, поможет ли это немного снять ее. В совокупности с порезами на ногах от моего неудавшегося побега, ушибами, которыми было усыпано тело от приступов вертиго, я никогда за всю свою жизнь не была настолько израненной.
Вон убьет его за это. Мой брат никогда бы не смог вынести моей боли.
Кровать скрипнула, когда Джетро поднялся на ноги. До моих ушей донесся неясный шум, который напоминал скрип старых труб, по которым движется вода.
Я не знала, сколько точно прошло времени. Я окуналась в беспамятство и снова приходила в себя от боли, что распространялось в моем теле, желая иметь в запасе пару крыльев как у чучел птиц, что окружали меня, чтобы улететь подальше от этого места.
Когда матрас прогнулся вновь, моя кожа ощутила знакомое покалывание, когда рядом со мной навис Джетро.
Что-то с лязгающим звуком опустилось на ночной столик, обдавая острым запахом антисептического средства.
Я вздрогнула, поворачивая голову, чтобы рассмотреть что это.
У нас хотя бы были лекарства, чтобы не дать распространиться инфекции. Те, кто жил в 1400, явно не были так удачливы.
Джетро провел пальцами по моим волосам, ласково поглаживая в успокаивающем прикосновении.
– Я немного подлечу твою спину. Не двигайся.
– Подлечишь? – мой голос звучал хриплым и болезненным, после криков. – Тебе не под силу вылечить меня.
Он не ответил.
Вместо этого, просто опустил белую тряпочку в чашку с прозрачной коричневой жидкостью и тщательно отжал ее.
Его глаза встретились с моими, затем он поспешно отвел их на раны, что покрывали мою спину. В тот момент, когда он прижал влажную тряпочку к рубцу на спине, слезы прокатились по моим щекам. Ресницы затрепетали от длительных адских мук, которым я подвергалась.
– Прекрати! Ааа, это больно!
Другой рукой он придерживал мою голову, как будто я смогла бы причинить себе еще большую боль.
– Я знаю это больно, но мне необходимо промыть твои раны, перед тем как я смогу наложить повязку на них.
Разум закружился чередой мыслей, пытаясь вникнуть в смысл сказанного.
– Почему… Почему ты так нежен со мной?
Ему потребовалось некоторое время, чтобы собраться с силами на ответ, опуская ненавистную тряпочку в дезинфицирующий раствор и снова очищая мою кожу.
– Потому что ты моя.
Я ненавидела эту причину.
– Я не твоя!
Его голос был спокойным.
– Поверь мне, есть куда более ужасные вещи, чем просто принадлежать мне, мисс Уивер. Находиться в моей власти – это значит, что я сделаю все, чтобы ты была в безопасности. Я защищу тебя от жестокости остальных. Не спеши бросать мне в лицо мое предложение, словно это что-то недостойное тебя, не поняв заранее, что я предлагаю тебе.
Он коснулся меня ниже, бережно очищая мои открытые раны.
Ладонями я сжала простынь, тяжело втягивая воздух через нос. Моя голова болела от напряжения, непрошенные слезы струились из глаз.
– Я не знаю, что ты там мне предлагаешь, и поверь, даже не хочу знать!
В тот момент, когда слова сорвались с языка, я хотела сразу же забрать их обратно.
Я хотела, чтобы он был на моей стороне.
Я хотела, чтобы он заботился обо мне, в этом случае я могла использовать его в своих целях, чтобы он истребил свою семью словно животных.
– Ты в этом уверена? – мягко произнес он. – Ты уверена, что хочешь разрушить одним взмахом руки то, что уже есть между нами?
Я вздрогнула всем телом, набираясь храбрости, чтобы отказать ему. Нет ничего, что могло бы существовать между нами.
«Нила, ты всегда была такой лгуньей».
Как я могла признать, что между нами образовывалась тонкая связь охотник/жертва?
Джетро ласково провел ладонью по моим волосам.
– Я прекрасно знаю, что ты чувствуешь, и о чем думаешь. – Он понизил свой голос до шепота. – Не надо лгать, мисс Уивер. Не тогда, когда нам обоим прекрасно известна правда. Ты что будешь отрицать, что нас влечет друг к другу? Будем бороться еще больше с самими собой из-за того, что нам не положено испытывать таких чувств?
Тишина.
Мне было нечего ответить. Я не могла произнести ничего, что не выдало бы меня.
Джетро продолжил промывать и тереть медленно, но нежно, очищая мою раненную спину.
– Ты сильная. Сильнее, чем кто-либо мне знакомый. Но по-прежнему наивная, что делает тебя невероятно опасной. – Его прикосновение окунуло меня глубже в его ледяное очарование.
– Что ты пытаешься сделать? – я сжала губы, когда резкая боль застала меня врасплох. – Зачем ты все это говоришь?
Время шло.
Я уже забеспокоилась, что он не собирается отвечать, как и на другие мои многочисленные вопросы.
– Я не знаю, – из его ответа сочилось признание, которое пробралось в мою душу.
Воспоминание о том, что произошло после выплаты долга, захватило мой разум.
– Как ты мог сделать такое? Как ты смог кончить после того, как причинил мне столько боли? – я сильнее прижала щеку к постели, когда боль пробежалась по позвоночнику. – Кончить, видя кровь – делает тебя садистом. Делает тебя ненормальным.
Джетро молчал, полностью отпустив меня, чтобы промыть тряпку в миске. Коричневая жидкость стала цвета ржавчины из-за моей крови.
– Садистом?
Я сглотнула стон, выгибая шею, чтобы уставиться прямиком в его золотистые глаза.
– Да. Ты наслаждался моей болью, начиная с побега в лесу. Тебе нравилось видеть, что мне некомфортно. Слово «садист» идеально подходит тебе.
Он вздохнул, уставившись на мокрую тряпочку в своих руках. Влага пропитала его брюки, но казалось, что ему абсолютно плевать.
– Во мне есть много качеств, но я не садист.
Я фыркнула, отводя от него взгляд.
Он не заслуживал ответа, когда так откровенно лгал.
Тишина опустилась на комнату, пока он медленно продолжил вытирать мою спину.
