Текст книги "Первый долг (ЛП)"

Автор книги: Пэппер Винтерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Его руки опустились ниже туда, где он пометил меня своим семенем.

Я вздрогнула. Он резко втянул воздух, когда дотянулся до основания позвоночника. Остаток липкой жидкости ощущался нежелательно и незнакомо. Я хотела, чтобы следы его удовольствия исчезли. Я не хотела, чтобы меня покрывало доказательство его ядовитых игр разума.

Я прошептала:

– Видишь доказательство? Ты кончил очень быстро. Ты так нуждался в освобождение, что не мог дождаться, когда подчинишь меня, чтобы изнасиловать, – выдохнула я. – Кто нуждается освободиться так сильно, что отодвигает свое достоинство и кончает как подросток, которого поймали за разглядыванием «Плейбоя» впервые?

Воспоминание о том, как я вошла к Вону, и он делал именно это, всплыло в моем мозгу. Это на всю жизнь оставило отпечаток на мне. Я была испуганна тем, что это означало. Была неспособна понять, что мой брат делал, причиняя себе боль таким образом.

Я скрыла то, что видела глубоко внутри себя, и мы по сей день не обсуждали это.

– Ты права, – прошептал Джетро. – Я опозорился. Но у меня не было альтернативы. Я не мог сделать то, что хотел, не причинив тебе еще больше боли, а тебе и так хорошо досталось. Это был единственный выход очистить разум – позволить яду выбраться из моего организма.

– Яду?

Он печально усмехнулся.

– Это одно из подходящих слов.

Он вновь прикоснулся к моей спине, стерев остатки своего позора.

– Если хочешь извинений, не получишь.

– Значит мне стоит смириться с тем, что ты запачкал своей спермой мою разодранную спину?

«Я должна признать, что принадлежу тебе, потому что у меня не выбора?»

Он не ответил. Бросив тряпку в миску, он схватил тюбик с кремом. Молча, он намазал крем на мои раны.

Я зашипела, когда крем начал жечь, прежде чем исчезнуть под нежными прикосновениями. Каждый волосок на моем теле встал дыбом от того, как нежно он заботился обо мне. Мое сердце бешено забилось по непонятной причине, пока он скрупулезно втирал крем в мою спину.

В тот момент, как он натер всю спину, он поднялся.

– Сядь, – приказал он.

Сесть? Он просил невозможное, я не могла.

Когда я без особого энтузиазма попробовала и сглотнула стон боли, Джетро подошел ближе.

– Позволь, помогу тебе.

Он наклонился, его аромат леса и кожи пробрался до моего сердца, пока у меня не началась сильная аритмия.

Он не прикасался, просто ждал.

«Он ждет твоего разрешения – власть вернулась к тебе».

Я нахмурилась. В какую игру он играет? Кто был этим молчаливым, внимательным мужчиной, и что случилось с ублюдком, которого я хотела убить?

Джетро продолжал смотреть на меня. Выражение его лица было напряженным и непроницаемым.

Я кивнула.

Сильными руками, он помог мне сесть и свесил мои ноги с кровати.

Сжав глаза, я почти уступила вертиго, вызванному болью, качаясь в его хватке.

– Доверься мне, – пробормотал он, взяв меня под руки, чтобы поддержать мой вес, помогая мне встать.

Я застонала, когда несколько порезов вновь открылись, болезненно сочась кровью.

– Сможешь стоять самостоятельно?

Я хотела накричать на него. Высмеять его проявление доброты после того, что он сделал. Но что-то в его взгляде умоляло меня расслабиться – не ругаться с ним в этом конкретном случае.

Я моргнула, абсолютно не понимаю его мотивов и планов.

Медленно, я кивнула.

Оставив меня пошатываться на месте, он вытащил огромный бинт из аптечки на полу.

Сквозь стиснутые зубы я прошипела.

– Ты всегда будешь подлечивать меня... после?

Он приподнял бровь, пленяя своим пристальным взглядом.

– Ты все еще не понимаешь.

Я изо всех сил пыталась втянуть в легкие воздух от интенсивности его взгляда.

– Я всё прекрасно понимаю.

Он покачал головой.

– Нет, не понимаешь. Ты думаешь, мы будем пытать и калечить тебя следующие пару лет. Да, твое будущее предопределено и да, все это висит над твоей головой, пока не закончится. Но ты продолжишь жить, узнавать всё на своем опыте. Ты часть нашей семьи сейчас. С тобой будут обращаться как с таковой.

Мой разум затуманило.

– Ответ на твой вопрос – я всегда буду ухаживать за твоими ранами, так же как я буду взимать долги. Ты моя. – Его губы дернулись. – В болезни и здравии.

Гнев взбурлил в моей крови.

– Не порть брачные клятвы. У нас тут не брак. Тут худший случай похищения.

Он прикрыл глаза, пряча свои мысли.

– Брак и есть похищение. В конце концов, это договоренность между двумя людьми. – Он подошел ближе, распутав конец бинта и держа его напротив моего бока. Я прикрыла руками обнаженную грудь, ненавидя, что даже сейчас, даже после всего, что он сделал, моя кожа пылала от желания.

Выражение его лица напряглось, и он схватил меня за запястья, прижав их к моим бокам.

– Руки по швам. – Его внимание вернулось к бинту возле моей грудной клетки. Как только он поместил его, он осторожно обернул мое туловище бинтом. Мягкая ткань облегчила страдания.

Я прикусила щеку изнутри. Как так вышло, что нежность его прикосновений уничтожала меня сильнее всего? Я никогда не чувствовала такое головокружение, если это не касалось гребаного вертиго. Никогда не была так запутана одним человеком.

Джетро держал взгляд опущенным, пока наворачивал круги, забинтовывая меня.

Делая второй оборот вокруг меня, он пробормотал:

– В каком-то смысле, мы в браке.

Я закатила глаза, проклиная затвердевшие соски.

– Ни в одной вселенной это нельзя назвать браком.

Он вздохнул.

– Как тогда ты объяснишь эти общие черты? Тот факт, что нас воспитывали, чтобы стать частью жизни друг друга. Нас вырастили семьи, которыми управляли диктаторы и заставили вступить в соглашение против наших желаний.

Частички воздуха превратились из невидимой субстанции в тяжелые кирпичи правды. Я резко подняла голову, впиваясь своим взглядом в его.

– Что ты сказал?

Мужчину, которого он скрывал внутри, ярко показался.

Против наших желаний.

Он говорит это уже второй раз.

«Давай же. Признай это. Скажи, что все происходящее тебе так же отвратительно, как и мне».

Мы стояли молча, ни один из нас не желал отвести взгляд, поскольку это казалось поражением. Медленно, забота в его взгляде превратилась в блестящий лед – холод, который так умело скрывал его.

– Ты неправильно меня поняла, мисс Уивер. Я хотела сказать «твоих», не «наших» – оговорочка вышла. – Он продолжил обматывать меня бинтом, покрывая мою грудь мягкой тканью, защищая сочащиеся раны на моей спине.

Я хотела закричать на него. Чтобы найти трещину, которую только что увидела и увеличить ее от размера волоска до нормальной расщелины. Но я стояла молча, тяжело дыша, пока он заканчивал заворачивать меня как бесценный подарок, закрепив бинт мелким зажимом.

Он сделал шаг назад, рассматривая свою работу.

– Ты держалась отлично, мисс Уивер. Ты стойко выдержала Первый Долг и тебе полагается вознаграждение. – Он подошел ближе и обнял меня. Его объятие ошпарило, разогревая метки от ударов плетью.

Я замерла в его руках, абсолютно пораженная.

Для постороннего, это выглядело бы как объятия – нежное, ласковое соединение двух людей, потрескивающее гневом и нежеланной похотью. Для меня – это была пытка, фарс.

Отстраняясь, он прошептал:

– Ты знала, что мы встречались, когда были маленькими? Я едва помню, а я на пару лет старше тебя, значит, ты вряд ли помнишь.

– Что? – я попыталась вспомнить жестокого маленького мальчика, с ледяно душой. – Когда?

Он вытянул руку, расправляя мой хвостик и проникая сильными пальцами сквозь прядки.

– В Лондоне. Мы виделись от силы десять минут. Моя бабушка привела меня. Они заставили нас что-то подписать – ты воспользовалась розовым карандашом, которым рисовала.

Мое сердце бешено забилось, желая опровергнуть это. Как такое возможно?

Джетро обнажил зубы, его взгляд остановился на моих губах.

– Это был первый документ, который они заставили нас подписать – начало переплетения наших судеб. Однако скоро тебе придется подписать кое-что еще.

О боже. Меня буквально затошнило от мысли, что я дам ему еще больше прав на себя.

Этого не случится. Единственное, что я подпишу, касательно семьи Хоук – их свидетельства о смерти.

Он провел большим пальцем по моей нижней губе.

– Ты не можешь оказаться. Ты обещала.

Я покачала головой.

– Когда?

– Когда убежала. Мы договорились, что если ты не выйдешь за границы собственности, ты подпишешь другой документ – тот, что будет только между нами, превосходящий над всеми остальными. – Кончиком теперь уже холодного пальца она провел по моей ключице. Он наклонился и поцеловал меня легонько в щеку. – Я был довольно занят, и не было времени составить его, но как только сделаю это, то буду им очень дорожить. Этот документ даст мне право на твою душу.

Я вырвалась из его хватки.

Я не могла больше терпеть.

Я влепила ему пощечину.

Со всей силы.

Со всей злостью и гневом. Я хотела ударить его так, чтобы он упал на пол.

Сквозь зубы со свистом он втянул в себя воздух, когда моя ладонь приземлилась на его выбритую щеку.

Я вскипела.

– Ты забыл, что независимо от того, сколько соглашений ты заставишь меня подписать, ни одно из них не будет включать мою душу. Она только моя. Моя! И я заставлю тебя наблюдать, как я сжигаю дотла твой дом и семью.

Джетро окаменел.

Схватив бриллиантовый воротник на своей шее, я прошипела:

– И это. Я найду способ снять его. Я вырву каждый бриллиант и пожертвую его жертвам таких же ублюдков, как ты.

Гнев Джетро исчез. Его улыбка была фальшивой, но страсть в его взгляде была огнем, а не льдом.

– Ублюдки как я? Не думаю, что есть еще такие ублюдки как я.

Внезапно он вытянул руку, схватил за бриллиантовый воротник и притянул меня вперед.

Я подняла руки, чтобы положить поверх его, проклиная вспышку боли, пронизывающую мою спину.

Его губы нависли над моими, внезапно поджигая подавляющую нужду в поцелуе. Сколько еще он будет дразнить меня и не целовать? Сколько он будет придвигать меня ближе, шептать своим вкусом по моим губам и не выполнять ничего?

– Я сказал, что ты не сможешь снять его, – он провел пальцем до задней части воротника, легонько оттягивая его. – Нет ни одного возможного способа снять его. Ни ключей. Ни трюков.

Я ахнула, делая небольшой шаг назад, когда вертиго затуманил мое видение.

– Должен быть способ снять его.

«В конце концов, вы же сняли это с тела моей матери».

Джетро мрачно улыбнулся.

– О да, украшение снимется, когда больше не будет так плотно прилегать к чему-то настолько же совершенному как твоя шея. – Его красивое лицо искривила злобная гримаса. – Подумай о старинных наручниках, мисс Уивер, – он просунул два пальца под воротник, душа меня. – Они становились плотнее и плотнее... – он попытался просунуть третий палец, но не вышло. Темные пятна заплясали перед глазами.

Мое сердце подпрыгнуло и екнуло.

– Он должен вращаться на тебе только тогда замочек откроется и будет готов на ком-то закрыться.

Страх, который я спрятала глубоко внутри, вырвался и сковал меня. Мои колени подогнулись, безнадежно превращая гнев в ужас. Если я не смогу заставить Хоук заплатить за это, кто потом наденет его?

Кто?

Еще не рожденная дочь Вона? Сестра, о которой намекнул Дэниель в машине, но я не знала правда это или нет?

Джетро поймал меня и положил обратно на кровать.

Моя жизнь перетекла в иное русло. Мой путь, моя судьба, больше не принадлежала творчеству, дизайну или моде.

Никогда я не понимала этого так ясно.

Моя судьба – причина, по которой меня поместили на эту землю – остановить этих мужчин. Положить им конец. Раз и навсегда.

Больше не будет тех, кто наденет Воротник Уивер. Больше не будет жертв этого смехотворного, садистского долга.

Лед, который жил в душе Джетро, просочился в мою и на сей раз... остался там. Больше не было Кайта, чтобы помочь мне воспарить или надеяться как наивная девочка, которой я раньше была. Я поглотила этот холод, позволив ему проникнуть и пропитать меня.

Я заставлю его заботиться обо мне.

Мой желудок скрутило от этого обещания.

Я заставлю его полюбить меня.

Мое убеждение не было нерешительным или шатким.

И затем я разрушу его.

Моя клятва была неразрывной, прямо как мой бриллиантовый плен.

– Поцелуй меня, Джетро.

Джетро застыл, его глаза расширились.

Он попытался выпрямиться после того, как осторожно опустил меня на кровать. Но я схватила его за рубашку, удерживая.

– Поцелуй меня.

Его глаза расширились, глубоко внутри них бушевала паника.

– Отпусти меня.

– Если уж мы женаты этими договоренностями, тщательно проработанным будущим и связаны прошлым, то зачем мы боремся с притяжением? Почему не сдадимся? – дернув его за рубашку, я вынудила его придвинуться ближе. – У нас есть несколько лет, прежде чем все кончится. Годы, чтобы трахаться и получать удовольствие. – Облизывая губы, я замурлыкала. – Зачем ждать?

Отрывая мои пальцы от своей рубашки, он отстранился, ярость и замешательство сравнялись в его взгляде.

– Замолчи. Тебе больно. Тебе нужен отдых.

Я рассмеялась, неспособная скрыть маниакальность в своем голосе.

– Ты хотел трахнуть меня в оранжерее. Теперь я не говорю тебе «нет», – я развела ноги, кроме бинта, обернутого вокруг моей груди, я была обнаженной.

Взгляд Джетро опустился к моей обнаженной киске, он стиснул челюсть.

– Поцелуй меня. Возьми меня. Покажи мне, что ты первый из мужчин Хоук пометил меня. – Мой желудок сжался от этой похабности, что я несла.

Но я дала клятву. Я планирую пройти через всё.

Опустив голову, я позволила завесе волос скрыть один глаз.

– Давай кое-что проясним прямо здесь и сейчас. Мы боремся. Мы ненавидим друг друга. Но это не значит, что мы должны позволить семье диктовать каждое наше действие.

Гнев заполнил мой желудок. Он хотел меня. Я знала это. Он бы не кончил мне на спину, если бы не хотел. И что-то внутри меня – какая-то всезнающая часть – подсказывала, что все не так, как кажется. Иногда он был таким уверенным – решительным и непоколебимым веря в то, что говорил, а иногда, это была ложь. Огромная ложь, которую он пытался скрыть.

– Я сказал тебе в кофейне. Если когда-нибудь я возьму тебя, это будет на моих условиях. Чертовски жестко и неукротимо. Я не поцелую тебя, не прикоснусь – потому что мне плевать. Я просто, черт побери, возьму тебя, и ты пожалеешь, что насмехалась надо мной.

– Ты возьмешь меня против моего желания?

«Лжец – ты остановился прежде».

Он замер, холодность пересекла его черты лица.

– Именно. Ты умоляла меня взять тебя. Ну, продолжай умолять, потому что я пока не готов даровать тебе свой член.

Я наклонила голову.

– Ты сдашься. Я выиграю.

Он громко рассмеялся, рассеивая напряжение. Он посмотрел на меня, как будто я была диким щенком, которого он когда-то боялся, но теперь это было смешно.

– Вернемся к выигрышу. Я всегда побеждаю с тобой, мисс Уивер.

Я кивнула.

– Если нет проигравших и выигравших, тогда что?

Партнерство.

Мысль появилась из ниоткуда. Партнерство. Я распробовала слово, задавшись вопросом, какой союз мог получиться между этим, управляющим законом, Хоук и мной – его жертвой.

Могу я не только соблазнить его, но и использовать против семьи? Я думала как-то об этом, но это было мимолетно, я просто пыталась поддержать себя этим... но что, если...

Сама идея была абсурдной... но...

Джетро пододвинулся и положил ладонь прямо на мою забинтованную грудь и подтолкнул меня обратно на кровать.

Я зашипела, когда матрас прижался к моей высеченной плоти.

– Прекрати свои глупые игры, мисс Уивер. Пришло время отдохнуть.

Его взгляд засиял.

– Тебе понадобятся силы для завтра.

Глава 15
Джетро

К черту ее.

Пошла на хрен она.

Она была даже хуже моего гребаного отца с его манипуляцией и хитростью.

Мне срочно необходим перерыв.

Впервые после того как мне исполнилось восемнадцать, мне настолько остро необходима помощь. Я не смогу «исправить» себя сам. Я ненавижу, что мне пришлось это сделать с ней. Это воплощение жестокости.

Единственный человек, который на данный момент способен помочь мне вспомнить, что я не при каких обстоятельствах не должен отпускать лед, что наполняет мои вены – сестра.

Жасмин.

«Я – Хоук. Вспомни эту истину и прими ее».

Шагая по дому, я пытался найти отца. Я не хотел делать этого. Я не мог вынести, что мы используем нашу плоть и кровь в подобных целях. Но у меня не было выбора.

Не было, если я хотел оставаться сильным.

Не было, если я хотел оставаться верным.

Дети были плодом его воспитания. У них были определенные обязательства, которым нужно было соответствовать, ожидания, которым повиноваться, и рукописи, которым надо было следовать. Старшие были мудрее.

Пришло время влиться в мой жизненный путь полностью и перестать бороться против этого.

Я закончил бороться с этим.

Это было слишком сложно, черт побери.

Он сказал мне, что это принесет лишь замешательство и боль.

Он был прав.

Время прекратить сражаться и стать сыном своего отца.

Раз и, мать вашу, навсегда.

Глава 16
Нила

Прошло две недели.

Четырнадцать дней с того момента, как я видела Джетро.

Куда он ушел, и почему такая таинственность, и знаете, я бы хотела сказать, что мне было наплевать на это.

Но… Мне никогда не удавалось быть хорошей лгуньей.

Несмотря на то, что мое любопытство, словно зуд, разъедало меня, я продолжала жить и не позволяла его исчезновению подорвать мои планы.

Я не позволяла чувству уныния удерживать меня в комнате. Я постепенно разработала план нападения и мало-помалу начала воплощать его в жизнь.

Первые три дня были сущим адом. Раны на моей спине лопались, и сквозь них сочилась кровь, как бы я ни двинулась. Я была ограничена своей кроватью, моей отдушиной был лишь потолок, который я могла рассматривать часы напролет, именно этим я развлекала себя и еще едой, которую мне приносили девушки, мягко улыбаясь.

Я нуждалась в своем телефоне. Я тосковала по свободе общения с внешним миром, что он мне давал.

На четвертый день, я рискнула принять душ и снять повязку, которая скрывала раны на спине, чтобы, наконец, суметь повернуться и рассмотреть их в зеркале.

Несмотря на то, как истерзала меня боль, кожа стянулась, и раны хорошо зарубцевались. На месте небольших ран остались лишь розовые отметины. А более глубокие хорошо восстанавливались.

Теперь я всегда буду носить данные отметины. Они словно мое новое одеяние из серебристых шрамов, что глубоко въелись мою кожу в память о прошлых грехах. Но как ни крути, тело удивительный механизм способный исцелять себя от карающей ненависти и неоплатных долгов.

Остается надеяться, что и душа тоже сможет исцелиться.

Горячая вода поначалу безумно ранила мое тело, но мгновения спустя я привыкла к болезненному ощущению, смывая с себя воспоминания о хлестких ударах и чувстве тревоги, с которым оставил меня Джетро.

На пятый день, я надела легкое, свободное платье, которое было не из эластичного и обтягивающего материала, чтобы не раздражать спину, и направилась на выход из комнаты. Я испытывала крайнюю степень раздражения и в той же мере, в какой не желала компании, нуждалась в смене обстановки.

Направляясь в сторону столовой, я испуганно вздрагивала от малейшего шума. Я испытывала в каком-то роде чувство вины за то, что исследую дом, хотя мне сказали, что это позволительно для меня. Несмотря на то, как я желала повстречать Джетро, чтобы он вернул мой телефон, у меня не было ни малейших сил, чтобы противостоять ему в спорах.

Время завтрака давно прошло, но с этим не было никаких проблем, потому что я перекусила утром в кровати, и поблизости не было мужчин из «Блэк Даймонд».

Где же все?

«Хоуксбридж Холл» имел ужасную особенность, он в одно мгновение мог скрыть человека из виду. Огромное пространство вселяло в меня ощущение, что я нахожусь здесь одна. Я, может, и не желала мучиться в компании Джетро, но вот его младший брат не относился к числу тех, с кем бы я ни хотела общаться.

Разворачиваясь и направляясь в ту сторону, где располагались покои Кестрела, я обнаружила его в компании четырех человек, у них было что-то вроде обсуждения плана дальнейших действий, они сидели за большим столом в месте, которое было отделано под гостиную.

В тот момент, когда я показалась на пороге его покоев, золотистые глаза Кестрела вспыхнули, словно миллионами искорок. Он спешно поднялся со стула и подошел ко мне, вежливо предлагая руку, чтобы подвести меня поближе к байкерам, что сидели вместе с ним.

– Нила, какая приятная неожиданность. – Взгляд его золотистых глаз упал на мою спину, он немного развернул меня, чтобы получше рассмотреть. Удары от плети были видны, потому что ранее я сняла бинты со спины, чтобы кожа лучше заживала. Платье, которое я предпочла надеть сегодня, было с открытой спиной, позволяя израненной плоти «дышать».

– Ауч. Я слышал, что он не сдержался.

– Ты слышал? – нахмурилась я. – Он рассказал тебе о том, что произошло?

Кес сглотнул, проведя нервным движением рукой по волосам.

– Э, не совсем. В любом случае это не относится к делу. Я просто очень рад, что с тобой все в порядке, и ты идешь на поправку. – Крепко захватывая меня под локоть, он подвел меня ближе к столу и улыбающимся мужчинам. – Ну, с Фло ты уже знакома.

Я сдержанно кивнула черноволосому парню, который был очень похож на Вона, прежде чем оглядеть двух остальных подельников – первый был блондин с засаленными волосами, другой шатен с длинными волосами, собранными в хвостик на затылке. – Это Грейд и Калэр.

Что за ерунда была с их именами?

Еще от моего внимания не укрылось, что эти мужчины были теми же, что облизали каждый уголок моего тела. Но между нами не проскользнуло ни тени неловкости – никаких косых взглядов или скрытой угрозы.

Я фыркнула.

– Оу, наконец до меня дошло. Я не могла понять, что с вашими именами ранее. Фло, Кат. Вы называете себя соответственно состава и качества бриллиантов.

Кес усмехнулся.

– Да. Естественно за исключением наследников Хоук. Парни из «Блэк Даймонд» выбирают себе имена на основе драгоценных камней или же вещей, в которые они будут в процессе превращены (прим. ред. Flaw с англ – дефект, изъян; Colour – цвет; Grade – градиент).

Грейд – парень с засаленными светлыми волосами и крупным носом, ухмыльнулся.

– Рад знакомству, Нила.

Я не стала утруждать себя колким ответом в его сторону, что он уже знаком со мной, точнее его язык уж точно хорошо знаком со мной.

Калэр, с его каштановыми волосами, собранными в хвостик, и с широкой улыбкой, пересек небольшое расстояние и оставил невинный поцелуй на моей щеке.

– Здравствуйте, мисс Уивер. Приятно встретиться с вами снова.

Недавно Кес уже говорил мне, что со мной будут обращаться со всей добротой и уважением, но упрямая часть меня не могла поверить в его слова. Но, несмотря на это, столкнувшись лицом к лицу с мужчинами, которые совсем недавно помогли отобрать у меня все, теперь казалось, как будто они вели себя так, словно я им нравилась, и они желали, чтобы я находилась вместе с ними.

Я уже не могла этого понять.

Или они просто отличные актеры, которые играли свои роли в спектакле, тщательно разыгранном мистером Хоук.

Я мысленно отшатнулась от звука своего собственного титула, слегка вздрогнув.

– Пожалуйста, просто называйте меня Нила. – Я больше не могла сдерживать тошноту оттого, что ко мне обращаются по фамилии, и всей душой ненавидела, что Джетро продолжал так ко мне обращаться. Я не желала, чтобы мне напоминали о мужчине, который исчез не оставив и следа.

Кес поставил еще один стул.

– Садись и подожди немного. Мы лишь обсуждаем следующую отгрузку бриллиантов, которая будет сегодня ночью. Для тебя это, наверное, будет невыносимо скучно, но мы будем признательны, если ты захочешь поделиться своим мнением по поводу этого.

Я не могла прекратить пялиться на него. Как много Джетро поведал ему о том, как проходила выплата Первого Долга? Знал ли он о битве, которая была между мной и его братом?

Но самое важное, догадывался ли он, что я подозревала, что он Кайт, и не мучился ли он неизвестностью, почему я не пишу ему так долго?

Чертов Джетро забрал мой телефон.

Кретин.

Фло исчез сразу же, как мужчины вернулись к обсуждению важных вопросов. Он вернулся пару минут спустя с коробкой, которая была наполнена всякими вещами.

Байкеры начали смеяться, освобождая пространство на столе, тем самым предоставляя Фло свободное место, чтобы он мог показать подарки, припасенные для меня. Я наклонилась вперед, прекрасно зная, что моя израненная спина будет видна, даже несмотря на то, что мои длинные распущенные волосы рассыпались по плечам, скрывая некоторые следы произошедшего ранее.

– Что это? – проговорила я, подозрительно разглядывая гофрированную бумагу, шоколадки, разные сладости, журналы и новый Kindle.

– Это для тебя, – сказал Кес с нотками нежности в голосе, пододвигая коробку с подарками ко мне, чтобы я могла получше рассмотреть, что там. – Я хотел прийти к тебе вчера, но... Джетро запретил всем заходить к тебе в комнату.

Ну и почему я не удивлена?

Неуверенным движением, я вытащила из коробки Kindle и включила его. Библиотека электронного устройства была полностью забита романами.

– Ничего себе, – удивленно пробормотала я. Затем посмотрела в правый верхний угол на имя, которое было дано устройству. «Страдалица Уивер». Это должно было в корни изменить происходящее.

Кес пожал плечами, поднимаясь на ноги, и провел рукой по спутанным волосам.

– Мне показалось, что ты, должно быть, просто сходишь с ума от напряженной ситуации в этом доме. Это немного отвлечет тебя.

И, так и было.

В течение следующих пяти дней, я проводила свои утренние часы, нежась в кровати, наслаждаясь вкусной и свежей выпечкой и фруктовым салатом, читая об альфа-самцах и потрясающих героинях, а все остальное послеобеденное время проводила с Кесом и парнями в его покоях.

Мой необычный мир, в котором я проживала, каким-то образом подстроился к такому распорядку дня, и хотя я все еще изнывала от желания вернуть обратно свой телефон и возможность поговорить с Кайтом, я также искренне ценила таинственные улыбки Кеса и бережное, покровительственное отношение байкеров.

Они все любили меня.

Они все улыбались, когда я входила в комнату, внимательно слушали, что бы я ни говорила.

Я чувствовала, что мной дорожили.

Я чувствовала, что меня ценили.

Было очень странно признавать, что я никогда ранее не чувствовала себя любимой, когда создавала головокружительные дизайны, которые переворачивали модные тенденции, и когда возносила имя Уивер на новые высоты. Нет, это ложь. Я чувствовала себя в равной степени и любимой и обожаемой, и отцом и братом, но были репортеры, которые одолевали меня изо дня в день, и модели, и владельцы магазинов, которые сделали мою любимую работу невыносимой.

Вдали от тяжелой работы, я поняла, что у меня нет желания возвращаться во все это. Не было желания творить.

Это было довольно страшно терять часть своей личности, но в то же время это в какой-то мере оживило и исцелило меня.

Это жутко звучит, но те же мужчины, которые облизывали меня, стали моими... друзьями. Я не знала, как это могло произойти, но знала, что их дружба помогала мне быстро восстанавливаться, а также она нашла отклик в моем сердце.

Все было так, как говорил Кестрел.

Так же, как говорил Кат, что я буду с радостью принята в его доме. Мне следовало бы бывать более нелюдимой, чтобы надо мной не смогли с легкостью одержать верх, но я так устала продумывать все наперед и озираться по сторонам в ожидании новых уловок.

Человек, мог жить только с определенным количеством страха, прежде чем его мозг сдавался и соглашался.

Дни тянулись пугающе... нормально. Если я не была в гостиной Кеса, я блуждала по пустынным коридорам, заполненным бесценными произведениями искусств. Я бродила в садах, окруженных ухоженными оградами, и даже дремала под тенью от листьев яблони.

Ни один человек не остановил меня от того, чтобы я вошла или вышла из комнаты. Ни один не поднял на меня голос или дал причину для страха.

Если я встречала мужчину, одетого в кожу и обутого в жуткие ботинки, он улыбался и спрашивал, как у меня дела. Когда я встретила Ката, который направлялся на встречу, он склонил голову и широко улыбнулся, прежде чем продолжить свой путь, как будто я имела полное право шататься по его дому.

Единственным человеком, которого я не встречала, был Джетро.

Как будто он испарился, и с его исчезновением пришло мое мучение.

Я задалась вопросом, неужели обо мне забыли.

Не забыли.

Просто простили...

«Они никогда не простят».

Должна заметить, Хоук были дьявольски умны. После их приветственного приема, пришло расслабление, которое никогда бы не появилось, если бы мне не позволили все самой тут осмотреть. Эгоистичное принятие, которое появилось из-за того, что поместили без принуждения в новую среду.

Я правда распадалась на части в их владениях. Как бы ненормально и странно это не казалось.

Но к концу четырнадцатого дня, когда, кроме чтения и обследования местности, мне стало нечего делать, мой разум неизбежно вернулся к тому, что я всегда умела.

Шитью.

Не созданию коллекции под давлением или спешке выпустить следующую сенсацию.

Просто шитью.

Эпицентру моего искусства.

Я присвоила себе блокнот, благодаря тому, что прервала деловую встречу. Я случайно забрела в кабинет, и тут же три клубных брата предложили мне жареные колбаски и пиво. Их еда была примитивной, и все же они ели на столе пятнадцатого века в комнате, заполненной бесценными книгами и властью.

Разлинованной бумаги хватило лишь на день, прежде чем я выследила Кеса и попросила у него блокнот без линий. В тот момент, когда он вручил мне его, я не могла остановиться – рисовала, пытаясь захватить образы, которые возникали в моей голове.

Тем вечером, Кес принес мне еще четыре дополнительных блокнота.

Я вернула страсть, которую потеряла из-за переутомления и стресса. Радость и творческие способности вернулись с удвоенной силой. Мои руки за ночь стали черными от эскизов. Страницы разукрасились в разные цвета и неотесанную чувственность бриллиантов. Я использовала плотский гардероб из желаний и запретов, создавая свою самую смелую коллекцию, вытягивая идеи из воображения как серебряные ниточки и выплескивая их на бумагу, благодаря моему надежному карандашу.

Когда мой разум стал чистым листом, я вернулась к огромной истории Уивер и читала мысли и примечания своих предков. Я не была настолько наивной, чтобы писать важные вещи – Хоук прочитают это. Дневник был окошком в чью-то душу, и я не желала, чтобы они заглянули в мою.

Но меня действительно волновали два вопроса.

Где, черт его дери, был Джетро?

И какое оружие лучше всего подойдет для льда? Зубило или свеча?

На шестнадцатую ночь моего «свободного-от-Джетро» существования, я добралась до официальной библиотеки. Блуждая по темным коридорам, неспособная уснуть, я чувствовала, будто провалилась в нору с древней литературой. Потолок был сделан куполом и покрашен в цвет ночного неба с желтыми звездами. Стены в высоту были на три этажа полок с лестницами и проходами, чтобы можно было посмотреть каждую полку.