Текст книги "И жили долго и счастливо"

Автор книги: Пенни Маккаскер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Джо посмотрела в его глаза и сжала поводья так крепко, что кровь отхлынула от пальцев. Она должна была почувствовать его печаль, понять, как тяжело ему вспоминать прошлое, но она вновь отвернулась к горам, чтобы дать ему возможность остаться наедине с самим собой. Джо не могла разделить с ним его боль, если он этого не хотел.

– История вполне банальная, – сдержанно сказал Чейз, повторяя интонацию Джо, когда она рассказывала ему о Ричарде. Это не было простым совпадением. – Мне повезло, и я получил стипендию в колледже в Колумбийском университете…

– Стипендию на факультете искусств?

– Бизнеса. Я никогда не представлял себя ни в каком другом бизнесе, кроме ранчо. Но рисование…

Джо подъехала к нему поближе и протянула руку. Пальцы Чейза ощутили тепло ее ладони, это прикосновение сказало ему намного больше, чем любые слова.

– Я не очень сдержанный человек, – продолжал Чейз. Джо сжала его руку и посмотрела на него с ироничной улыбкой, он слегка улыбнулся в ответ. – Я терпеть не могу большой город, и мне становилось стыдно при одной мысли о том, что матери придется четыре года справляться на ранчо одной. Картины были для меня отдушиной, на полотно я изливал все мучения первых трех лет.

– И что же произошло? – участливо спросила Джо.

Чейз понял, что он перестал говорить и теперь 104 просто блуждал в своих неприятных воспоминаниях.

– Мне все время не хватало денег, и я не хотел отправлять картины домой, поэтому Джордж отвозил их в дом своих родителей на Лонг-Айленде. Они вращались в артистических кругах.

– Да, я знаю. Знакомство с Барретами может обеспечить успех любой экспозиции или начинающего художника. Ну а если они соберутся у тебя что-то купить, тогда берегись.

– Но у них было столько же шансов уничтожить тебя, – жестко сказал Чейз. – Короче говоря, Мэриан Баррет показала несколько моих работ своему другу, который собирался открывать новую выставку. Он решил представить их публике.

– Это, наверное, так здорово, Чейз.

– Ну да, неплохо. Они даже сделали для меня отдельную экспозицию. Знаешь, как редко такая удача выпадает начинающим художникам!

– Я была на нескольких открытиях выставок и нескольких дебютных экспозициях. Кстати, водил меня туда Джордж.

– Насколько я знаю, он стал большим человеком после смерти отца. – Чейзу стало противно от того, как саркастически прозвучали эти слова. Он не имел права обвинять Джорджа в его любви к искусству только потому, что ему самому когда-то не повезло.

– Джордж всегда говорит, что творчество и воображение – одни из самых драгоценных даров природы человеку, – сказала Джо, – поэтому он занялся…

– Издательством, – перебил Чейз. – Сам он напрочь лишен творческой жилки, а благодаря общению с писателями он создает вокруг себя атмосферу гениальности.

Джо кивнула:

– Да, это верно. Он готов пойти на что угодно, чтобы отстоять права своих гениев, как он нас называет.

– Я знаю, – тихо ответил Чейз. – У меня было невероятное количество проблем, а он всегда вытаскивал меня.

У Джо на языке вертелась масса вопросов, и Чейз прекрасно это понимал. Но она решила дать ему возможность рассказывать так, как он хочет, не торопя и не прерывая его.

– Все навалилось на меня одновременно, – сказал он, вспоминая подробности того ужасного года, – мне нужно было готовиться к выставке и к сессии. Тогда же я познакомился с Лорной. Это была совершенно удивительная женщина, не похожая на всех остальных, красивая и утонченная. Она знала практически всех, кого стоило знать в артистических кругах. Это должно было вызвать во мне подозрения, но я был так уверен в собственной значительности; поэтому мне совсем не показалось странным, что она не смогла устоять передо мной. – Он горько усмехнулся. – Я был всего лишь глупым фермером из глубинки. Все, кроме меня, это понимали.

– У тебя талант, Чейз. Иначе они бы не обратили на тебя внимания.

Он мрачно улыбнулся тому, как она горячо защищала свой мир.

– Неужели? Я много думал о том, удалось ли бы им заманить в свои сети другого, более искушенного и талантливого, художника. Ведь я был доверчив, как ягненок.

Он посмотрел на Джо и прочел в ее глазах вопрос, который она не хотела или не могла задать.

– Потом, – продолжал он, – я начал замечать какие-то непонятные несоответствия. Картины снимали с выставки или продавали дешевле, чем я хотел. И тогда я стал понимать, что очень мало знаю о мире искусства. Джордж… узнал, что меня обманывали, причем нагло и подло, и в силу своего характера рассказал мне об этом. Я тогда не поверил и сломал ему нос.

Джо так потрясло это признание, что она случайно пришпорила лошадь. Но Чейз остановил ее, обогнав и преградив дорогу. Она посмотрела на него, увидев отпечатки потерянной наивности и отвращения к себе – все то, что она когда-то заметила на фотографии в кабинете Джорджа.

Она взяла его за руку. Ее сердце болело его болью, ее глаза готовы были оплакать то, что он потерял.

– Джордж обожает свой шрам на носу. Он говорит, что это придает ему шарм, против которого не может устоять ни одна женщина.

– Джордж даже это умудрился повернуть в свою пользу, – усмехнулся Чейз, подавив тяжелый вздох. – Он пытался удержать меня от разговора с подонком, обманувшим меня, чтобы уберечь от унижения. Но я считал, что должен сам о себе позаботиться.

Чейз сжал кулаки, и мышцы на его плечах угрожающе напряглись. Джо нежно взяла его руку в свою и легонько погладила, пока наконец его пальцы не разжались и не сплелись с ее. Как бы ей хотелось, чтобы открыть его сердце оказалось так же просто, но предательство другой женщины закрыло его навеки.

– Я застал их вдвоем, – сказал он ледяным голосом. – Лорна хохотала над тем, какой я глупый теленок, когда ее рот не был занят его языком или другой частью его тела. Черт возьми, Джо, я думаю, ты можешь себе представить эту картину!

Джо сглотнула, испугавшись ненависти, зазвеневшей в его голосе, и его напрягшихся мускулов. Она почувствовала, как из глубины груди поднимается невыносимая боль, и потянулась, чтобы коснуться его щеки.

– Это было очень давно, – сказала она, отчаянно желая растопить лед своим прикосновением, но это не помогло.

– Могло быть и хуже, – продолжал он, немного взяв себя в руки. – Пока я переживал случившееся, Джорджу не только удалось уничтожить этого подонка, но и вернуть назад почти все мои картины. Затем он следовал за мной по пятам днем и ночью, как бы я ни пытался, он не давал мне ни малейшего шанса покончить с собой. Тогда я его за это ненавидел. Единственное, чего мне хотелось, – это попасть туда, где я мог забыть, как глупо и наивно себя вел, туда, где я мог верить тому, что видел и слышал.

– В «Тауэр-Си», – пробормотала Джо.

– Джордж не позволял мне бросить учебу. Я остался в Нью-Йорке и окончил колледж только потому, что он вцепился в меня мертвой хваткой. Но я никогда больше не вернусь в этот город. Ни ради чего.

– Ты оставил там больше, чем пару картин. Ты потерял там вещи, которые стоят намного дороже. – Она готова была на коленях умолять его, чтобы он поверил ей, полюбил ее. Но у нее перехватило дыхание, когда она услышала, как Чейз сказал:

– Я не оставил ничего, что мне действительно нужно, Джо.

– Когда ты так говоришь, мне начинает казаться, что ты и впрямь дурак! – воскликнула она, взорвавшись. – Какое право ты имеешь судить обо всех людях по поведению двух негодяев? Можешь не утруждать себя объяснениями. Ты ведешь себя так с первой минуты моего появления здесь, и я чертовски устала защищаться только потому, что тебя когда-то предала жадная блудливая кошка.

Джо пришпорила лошадь, но Чейз поймал ее поводья, не дав ей сдвинуться с места.

– Я не сужу о тебе по Лорне, Джо.

– Чушь собачья! Поверь мне, теперь я все прекрасно понимаю.

– Выслушай меня, – прошипел Чейз, крепко схватив ее за подбородок и приблизив ее лицо к своему.

Джо оттолкнула его руку:

– Тебе не надо заставлять меня смотреть тебе в лицо, Чейз. Я совсем не трусиха.

Он выругался и отвернулся от нее, его подбородок дрожал от ярости.

– В Нью-Йорке я навсегда запомнил очень ценную вещь, Джо. Я ничего не жду от людей и ничего от них не получаю. Я не верю ничему, что мне приходится видеть или слышать, и это не раз спасало мою задницу после колледжа. И это лучшее подтверждение верности моей философии.

Джо чуть было не задохнулась от негодования:

– Послушай, что ты несешь, Чейз. Ты выдумываешь оправдания, чтобы прятаться от реальности, и пытаешься оправдаться психологией, присущей гостям паршивого ток-шоу. Единственное, в чем причина всего этого, так это в том, что ты просто боишься.

– Чертовски боюсь.

– Тогда какого черта рассказывать мне все это, вместо того чтобы вышвырнуть меня, пока я не проникла в твою жизнь или твое сердце?

– Я не боюсь рисковать, Джо. Я просто не хочу играть в игры, в которые играла Лорна.

– Зачем тебе в них играть, ведь она уже выиграла?

– Нет, не выиграла…

– Как бы не так. И она продолжает выигрывать. Каждый раз, когда в твоей жизни происходит что-то отдаленно напоминающее ту давнюю историю, Лорна побеждает снова и снова. Ты, должно быть, очень ее любил.

– Дело было даже не в любви. Дело было в том, как она поступила с моими картинами. После этого я несколько месяцев не мог взять в руки кисть, пока не вернулся домой.

Джо казалось, что она и без того поняла его страх, но его отчаянный взгляд и то, как тихо он это сказал, как будто это признание шло из самых глубин его измученной души, разбудили в ее сердце боль, такую резкую и невыносимую, что она поняла: никогда она не сможет втянуть его в отношения, способные нарушить покой, обретенный им в «Тауэр-Си».

Джо снова попыталась уехать, но он поймал ее за руки и почти вырвал из седла.

– Ты сказала, что я трус, Джо. Теперь твоя очередь. Не обманывай себя и меня и не пытайся отрицать, что ты чувствуешь то же самое. Если бы тебе пришлось выбирать между мной и карьерой, ты знаешь, что бы ты предпочла.

Джо закрыла глаза. Вместе с гневом ее покинули и силы.

– Да, мне тоже причинили боль, Чейз. Но я не отказалась от надежды найти человека, который сможет полюбить во мне все: и женщину, и писателя.

Даже после того, как Чейз обидел ее – и, она знала, обидит еще не раз, – она готова была попробовать снова. Боль – такая же часть жизни, что и радость, а она хотела жить.

– Ты еще когда-нибудь будешь выставляться? – спросила она тихо, глядя в его холодные голубые глаза, затуманенные старой болью.

Чейз покачал головой и грустно улыбнулся:

– Нет.

– Это самая грустная часть твоей истории.

Он притянул ее к себе и поцеловал, понемногу успокаиваясь.

– Самая грустная часть истории была бы, если бы я оттолкнул тебя.

Джо улыбнулась, нежно разглаживая морщинки, разрезавшие его лоб.

– Нет, тебе не удастся прогнать меня.

И все же в душе она боялась, что рано или поздно он это сделает. Вряд ли они будут жить долго и счастливо и умрут в один день.

Глава 11

– Этим яблоням больше ста пятидесяти лет. Их посадил Мартин Коновер, мой прадед.

Джо посмотрела туда, куда указывал Чейз, и увидела старые ветвистые деревья, росшие на краю луга, где они впервые поцеловались.

– Антикварные яблони?

Чейз рассмеялся:

– Я так и знал, что ты это скажешь. Они, кстати, все еще дают яблоки, несмотря на то что у меня не хватает времени ухаживать за ними.

Он поскакал к лугу, к удивлению Джо. После разговора о прошлом Чейз перестал касаться чего-то личного, заострив внимание на своей настоящей любви – «Тауэр-Си». Джо казалось, будто она знает эту землю и людей, живущих на ней, – ее прошлое и настоящее.

Она просто слушала, наслаждаясь возможностью находиться с ним рядом, слушать мягкий глубокий голос, видеть светлую улыбку и легкую грацию его сильного тела. Джо старалась насытиться общением с Чейзом, как медведь, готовясь к зиме, стремится как можно плотнее набить желудок. А зима уже не за горами, и на этот раз она будет холоднее и безрадостнее, чем все предыдущие.

– Ты идешь?

Джо оглянулась и увидела, что Чейз смотрит па нее с нетерпением. Блеск его глаз не мог скрыть, какая ожесточенная схватка происходила у него в душе, как отчаянно он пытался побороть желание. Он протянул руку, и она немного пришпорила лошадь.

– Мне почему-то кажется, что ты намеренно привел меня сюда, – поддразнила она, когда его пальцы схватили ее руку.

– А ты что-то имеешь против?

– Я знаю дорогу домой.

– Я это учту, – ухмыльнулся Чейз, покрепче взяв ее за руку.

Джо улыбнулась и постаралась освободиться.

– Знаешь, Чейз, мы рискуем повторить то, что произошло, когда мы были здесь в прошлый раз.

Он поднял брови, его глаза вспыхнули синими огоньками, а ноздри раздулись, как у волка, который вынюхивает добычу.

Джо вдруг стало нестерпимо жарко. Но это было не только от смущения.

– Я имею в виду, что сюда вновь может наведаться кто-то из «Рокинг-Ви».

– Вряд ли, – ответил Чейз, его голос звучал глубже, чем обычно. – Сюда мало кто забредает, в основном все предпочитают гулять ближе к дороге. Впрочем, я уже подумал об этом.

Он взял ее за руку и направил лошадей к большой развесистой иве, ветки которой спускались к воде. Чейз спрыгнул с лошади и, аккуратно взяв Джо за талию, снял с седла. Джо от удивления вцепилась в его плечи. Он прижал ее к себе, сделав несколько шагов назад. Ему удалось удержать равновесие и не дать ей упасть, но он так и не отпустил ее.

Страсть, которую не могли скрыть его ресницы, близость его сильного тела разбудили в ней непреодолимое желание. А вместе с ним и страх. Ее бедра прижимались к нему, и единственное, чего ей сейчас хотелось, – это сорвать одежду и почувствовать его внутри себя. Это было какое-то животное желание, и это ее напугало.

Чейз, должно быть, почувствовал, как она напряглась. Он взглянул на нее спокойнее и опустил на землю. С неохотой он позволил ей сделать небольшой шаг назад, но продолжал держать за руку. Другой рукой он отвел ветки ивы в сторону.

Сердце Джо по-прежнему бешено колотилось, дыхание стало прерывистым. Она взглянула туда, куда указывал Чейз. Ветки ивы свисали до земли, создавая естественный шатер, сквозь который то здесь, то там пробивались солнечные лучи. Небольшой холодильник стоял возле ствола дерева, рядом с ним расположился тяжелый деревянный сундук, на котором лежало аккуратно свернутое стеганое одеяло.

– А где же гравюры? – спросила она, стараясь спрятать за этой шуткой смущение, вызванное поспешностью и предусмотрительностью Чейза.

– Мне просто хотелось сделать для тебя что-то приятное, Джози. Поблагодарить тебя за все, что ты для меня делаешь.

Ее щеки вспыхнули от удовольствия: не так часто ей приходилось слышать от него комплименты. Она наблюдала за тем, как он открыл холодильник и достал оттуда жареного цыпленка, свежие фрукты и черничное печенье.

– Все это время я пахала на кухне, считая, что делаю для тебя что-то очень нужное. А теперь оказывается, что ты умеешь готовить.

Чейз покачал головой:

– На самом деле еду приготовила Карла, девушка Гиффа.

– Ты такой милый, когда краснеешь, – поддразнила Джо.

Он бросил на нее шутливо-угрожающий взгляд и, когда она открыла рот, чтобы продолжать, положил ей в рот кусочек яблока, которое он как раз нарезал в этот момент. Его пальцы коснулись ее губ, вызвав где-то внизу живота новый порыв желания. То ли чтобы продлить приятное мгновение, то ли чтобы прервать его, Джо сжала губами его палец.

Он на мгновение задержал дыхание, затем освободил свой палец, но в эти секунды Джо почувствовала истинно женское удовлетворение.

– Когда ты вот так на меня смотришь… – Он встал на колени рядом с ней и начал покрывать ее лицо короткими нежными поцелуями, которые, как солнечные лучики, пробивавшиеся сквозь ивовые ветви, дарили тепло и свет ее прохладной коже.

Она почувствовала, что пьянеет от его поцелуев.

Ей казалось, что Чейз проникает в нее, вторгается в каждую клеточку ее тела своими губами, зубами, языком. Тепло и запах его кожи, вкус его губ сделали ее податливой и бессильной перед пьянящей страстью; ей казалось, что ее легкие наполняет его дыхание. Он абсолютно подчинил ее своей воле, от Джо остались только ее мысли, и те понемногу ослабевали, вытесненные всепоглощающим желанием.

Джо вцепилась в его плечи, пытаясь вздохнуть или хотя бы заставить Чейза немного притормозить. Он забросил ее руки за голову и одной своей большой ладонью сделал невозможным всякое сопротивление.

Она практически не двигалась.

Чейз отстранился, его глаза были затуманены страстью, но он смотрел на нее с удивлением. Джо пыталась найти слова, чтобы описать тот хаос чувств, с которым она не могла справиться, но он все прочел на ее лице.

Он резко приподнялся и сел к ней спиной.

– Прости, Джози. Я действительно привел тебя сюда не затем, чтобы соблазнить. Но я желал тебя с той самой минуты, когда ты впервые появилась на моей кухне. Я так долго сдерживался…

– А я все время вела себя так непонятно, – закончила Джо. Она приподнялась и осмелилась коснуться его спины, почувствовав через футболку, как мышцы сжались от ее прикосновения.

Чейз поднялся на ноги, уверенно направился к реке, затем повернул обратно. Он смотрел на нее сверху вниз, теребя свою непослушную черную шевелюру. Он вытянул руки, и она увидела, как они мелко дрожали.

– Я с трудом сдерживаюсь. Даже сейчас я так тебя хочу, и мне так непросто сопротивляться этому!

Джо взглянула на свои руки и снова подняла на него глаза. Как объяснить ему настоящую причину ее неуверенности и нервозности? Она столько раз дразнила его своей сексуальностью, чтобы привлечь его внимание. Как теперь объяснить, что она девственница? Он имел право знать правду, но она никак не могла произнести это.

Он опустился рядом с ней на колени, подняв ее голову за подбородок. Она увидела, что он смущен своим желанием и обижен на то, что она этого не понимает. Он потер лицо руками.

– Скажи мне, чего ты хочешь, Джози. Так не может больше продолжаться.

Джо обхватила себя руками. Она могла бы описать подобную сцену без особого напряжения, просто заставила бы героиню выпалить, что она девственница. В настоящей жизни все оказалось намного сложнее.

– Ни один мужчина никогда так не будоражил мою кровь, как ты, Чейз. Я хочу с тобой получить то, чего никогда не хотела.

Испуганное выражение его лица могло показаться смешным, если бы ей не было так грустно видеть его недоверие.

– Я не требую от тебя никаких жертв. – Хотя она безнадежно ждала их. – Давай посмотрим, как распорядится время.

– Ты уверена? – Его голос звучал низко и хрипло, ему хотелось уйти и в то же время он страстно желал принять то, что она предлагала.

Джо коснулась его щеки, скользнула по напрягшимся мышцам его сильной шеи, затем ее рука дотянулась до нахмуренных бровей, чтобы сгладить морщинку, которая пролегла между ними.

– Ты значишь для меня больше, чем какой бы то ни было другой мужчина в моей жизни.

Это было почти признанием в любви. И сделано оно было для него.

– Я хочу быть с тобой, Чейз.

Она подняла руки и расстегнула заколку, сдерживавшую непослушную копну золотистых волос. Неотрывно глядя в его глаза, она расправила блузку и начала дрожащими руками расстегивать пуговицы. Когда Джо начала снимать расстегнутую блузку, Чейз остановил ее руки.

Нежно, но настойчиво он распахнул ее блузку. Джо задрожала, поймав его взгляд на своей обнаженной коже. Его рука легко коснулась ее груди и опустилась к животу. Ее дыхание превратилось в бесшумный вздох, каждое его движение разжигало костер.

Джо распахнула его рубашку, погрузив пальцы в мягкий пушок темных волос, покрывавших его грудь. Она нежно ласкала его, пока ее рука не коснулась ремня его джинсов.

Чейз стянул с нее блузку, нащупал застежку лифчика, которая легко поддалась его пальцам, и опустил тонкие бретельки с ее плеч. Ей хотелось поддразнить его, отметив, как ловко он управляется с предметами женского туалета, но выражение его лица не дало словам сорваться с ее губ.

Она внезапно поняла, какое отчаянное желание снедало Чейза все это время. Джо хотелось умолять его коснуться ее, напоить свое тело страстью. Но она лишь придвинулась поближе к нему, поднявшись на коленях и стянув с него рубашку.

Чейз расстегнул пуговицу на ее джинсах, затем заскрипела молния. Джо попыталась сделать то же самое, но ее пальцы дрожали от нового и нестерпимого возбуждения, которое поглотило ее.

Ласково улыбнувшись, он отвел ее руки, заставил ее подняться и снял с нее ботинки, носки и джинсы. Она вдруг поняла, что стоит на лугу почти обнаженная, и порывисто скрестила на груди руки.

Чейз встал на колени, мягко отодвинул ее руки и накрыл ее грудь своими большими горячими ладонями. Он положил голову ей на живот, и она задрожала, когда его легкая щетина защекотала ее кожу.

– Мягкая, – пробормотал он погрубевшим от страсти голосом, – теплая, мягкая и сладкая.

Он прижался губами к ее животу, нежно исследуя языком ее кожу.

У Джо задрожали колени. Чейз положил ее на одеяло, и она закрыла глаза, не выдержав его настойчивого взгляда. Перестав видеть, она погрузилась в свои ощущения. Она вдыхала аромат яблонь и горьковатый запах мужского тела. Шелест ветра в ветвях деревьев успокаивал ее, а его дыхание, сплетавшееся с ее вздохами, возбуждало.

Она отдалась своим ощущениям. Его руки беспрепятственно двигались от ее плеч к талии, исследовали горячую плоть между бедрами и щекотали нежную кожу под коленкой. Из ее груди вырвался стон, когда он ласково, но уверенно сжал ее грудь, лаская соски большими пальцами так, что у нее перехватило дыхание, а ногти впились в одеяло.

– Ты уверена, Джози? – спросил он.

Его хриплый голос подхватил ее и понес к вершине блаженства, которого она хотела и боялась. В ответ Джо потянулась к нему, он приподнялся, чтобы стянуть ботинки и джинсы и ее трусики.

Когда горячая тяжесть его тела навалилась на нее, Джо страстно рванулась в его объятия. Ей хотелось дать ему то же блаженство, которое он давал ей. Она провела рукой по его затылку, опустила его голову так, что губы их встретились. Не понимая, что она делает, она ворвалась в его рот с такой страстью, что он испугался.

– Господи, Джози, я так не могу. Притормози, иначе я перестану себя контролировать.

– И хорошо, – ответила она, слегка приоткрыв глаза, чтобы увидеть, как его черты исказила страсть.

Мужчина перед ней был тем Чейзом, которого она знала, но сейчас он был полностью во власти примитивной, животной страсти. Его скулы заострились еще больше от напряжения, с которым он пытался сдержать себя.

– Пожалуйста, Чейз… – взмолилась она, – я хочу… хочу.

Он грубо схватил ее за ноги, раздвинул их и прижал к своим бедрам.

Она не могла больше смотреть па него, разгоряченного желанием. Джо положила ему руки на плечи и закрыла глаза, полностью отдавшись его воле. Все произошло слишком быстро. Джо даже не успела понять, что именно она чувствует.

Его губы сжали ее рот, его рука играла ее грудью, и они сплелись телами в одном долгом порыве, который унес ее девственность так мягко, что она почти не почувствовала боли.

Джо открыла глаза и увидела, как он поднял голову, мышцы на его шее набухли, а зубы были сжаты так, словно он был в агонии.

– Я думал, ты рассказала мне все свои секреты, Джози, – выпалил он.

– Ты хочешь, чтобы я просила прощения? – рискнула спросить она. – Я хочу этого, Чейз, именно с тобой.

Он внимательно посмотрел ей в глаза. Она провела руками по его груди, дотянулась до затылка и почувствовала, как его мышцы напряглись и он начал двигаться. Она закрыла глаза, и полностью отдалась ритму его движений.

– Нет, – запротестовал он, слегка встряхнув ее. – Смотри на меня, Джози.

Она с трудом открыла глаза, и их взгляды обожгли друг друга.

Он провел рукой между их извивающимися телами и нащупал ее самую чувствительную точку. Джо окончательно потеряла контроль. Ее пальцы впились в его плечи, ее тело потянулось навстречу ему, отчаянно желая удовлетворить беспощадный голод, который пронзил ее. Она почувствовала, что больше не может сдерживаться.

Чейз входил в нее все глубже и глубже, и мир вокруг Джо превратился в фейерверк звуков, ярких вспышек света и такого мучительного наслаждения, что каждая клеточка ее тела звала его. Волны страсти накатывали на нее, затем немного ослабевали, как во время отлива.

Сквозь туман она почувствовала, как Чейз лег рядом с ней, и вздрогнула от потока холодного воздуха, скользнувшего по ее телу. Она могла бы пожаловаться на то, что он так быстро сдался, он бы наверняка рассмеялся.

Ей казалось, она полностью отдала ему свою любовь, но ведь все это могло ей присниться. Джо помнила лишь то, как порывисто она рванулась в его объятия.

Чейз смотрел, как она спит. Он должен был бы рассердиться на нее за то, что она не сказала ему, что она девственница. Но он чувствовал себя так, будто совершил что-то очень важное. Даже сейчас, когда его тело еще не остыло от оргазма, сильнее которого он не переживал в жизни ничего, он снова хотел ее еще сильнее, потому что он оказался ее первым и единственным любовником.

Она слегка вздрогнула, что-то сонно промурлыкала и подвинулась поближе к его теплому телу. Чейз набрал полные легкие воздуха и заставил себя дышать ровнее, надеясь, что это немного умерит его желание обладать этой стройной, изящной, прекрасной женщиной, которая лежала в его объятиях. Слишком быстро, подумал он. Она была невинна, взять ее снова прямо сейчас было бы слишком жестоко.

Это не помогало. Никакие доводы не могли погасить огонь в его крови. Она была совсем рядом, ее рука, которой она обнимала его за талию, ослабла и спустилась ниже. Желание обожгло Чейза, оно было настолько сильно, что каждая клеточка его тела мучительно сжалась от истомы.

– Джо, – встряхнул он ее, – проснись.

Она сонно застонала, прижалась губами к его груди и хрипло прошептала:

– Я устала.

– Ну же, просыпайся, разве ты не голодна?

– Теперь уже нет, – ответила она с сонной довольной улыбкой.

Он попытался отодвинуться подальше, чтобы взять себя в руки, но она не отпускала его.

– Джо…

– Зови меня Джози, – пробормотала она, ее теплое дыхание защекотало его грудь. Это было невыносимо. – Мне нравится, когда ты зовешь меня Джози.

Чейз сдался. Он откинулся на одеяло, убрал золотистые локоны с ее горячей щеки и постарался не думать о том, как она хороша. Любить ее было все равно что играть с огнем. После того как он познал свет и тепло, он уже не мог жить без них.

Ее страсть не удивила его. Она источала чувственность, как огонь источает жар. Ее невинность, с другой стороны, совершенно обескуражила его. Он был поражен тем, что именно ему она отдала этот драгоценный дар, не требуя ничего взамен. Для него была невыносима мысль, что она могла оказаться в руках другого мужчины. Он почувствовал, как безнадежно он влюблен в нее.