Текст книги "И жили долго и счастливо"

Автор книги: Пенни Маккаскер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Пенни Маккаскер
И жили долго и счастливо

Глава 1

Чейз Риордан поднялся на крыльцо ранчо, которое вот уже более двухсот лет принадлежало его семье. Прежде чем войти в дом, он, как всегда, остановился, чтобы очистить налипшую на ботинки грязь. Захлопнув за собой дверь, он снял потертую шляпу и сделал несколько шагов, чтобы повесить ее на старую вешалку, испокон веков стоявшую у задней двери. Вот уже тридцать два года Чейз каждый вечер привычным жестом забрасывал шляпу на вешалку, с тех пор как стал до нее доставать. Он никогда раньше не промахивался. До сегодняшнего вечера.

– Кто убрал вешалку? – взревел он, поднимая шляпу с пола.

– Я.

Чейз замер. Теплый голос был воплощением страсти. Он медленно выпрямился, открыв рот и внимательно оглядывая привычную обстановку в поисках того, кто совершил это вторжение. На девушке были полинявшие джинсы, которые подчеркивали ее стройные бедра и тонкую талию.

– Мистер Риордан?

Его взгляд метнулся к ее лицу и натолкнулся на глаза, мягче и нежнее которых он еще никогда не видел. Карие бархатные лучики таили в себе опасность, которую тут же почувствовал Чейз. Все его тело вдруг заныло, сердце бешено заколотилось, дыхание стало прерывистым, мысли спутались. Верхняя половина тела была словно парализована, зато нижняя пульсировала так, что Чейз почувствовал себя подростком, который совсем недавно понял значение слова «гормоны».

В тусклом свете заката Чейз изучал лицо, по форме напоминавшее сердце, пытаясь найти в нем изъяны. У нее были замечательно правильные черты лица, разве что слегка островатые, чтобы их можно было назвать красивыми в классическом понимании этого слова. Но она, казалось, светилась какой-то внутренней красотой и уверенностью.

На ней почти не было макияжа, но естественный матовый легкий румянец прекрасно оттенял ее лицо. Прямой, чуть изогнутый нос, полные зовущие губы, тяжелая копна мягких золотистых волос, которые свободно струились по ее спине. Может быть, на ком-то другом это выглядело бы неряшливо, но эффект был потрясающим. Кудри вились около шеи и щек, и это придавало девушке слегка растрепанный вид, как будто она только встала с постели. Эта мысль чуть не свела Чейза с ума.

Она протянула ему руку, на которую Чейз смущенно покосился, но не сдвинулся с места.

Он вдруг испугался, что одно прикосновение этих тонких пальцев лишит его последней возможности держать себя в руках. Он пытался убедить себя в том, что подобная реакция – лишь следствие длившегося уже достаточно долго воздержания, но это не помогало.

– Вы, наверное, хотите знать, кто я такая. – Ее глубокий, грудной голос был полон истомы.

– Прекратите! – выдохнул Чейз, злясь на себя за дрожь, которая сотрясала его тело, и на нее за то, что ей это доставляло видимое удовольствие. – Я уже знаю или по крайней мере догадываюсь, что вы собой представляете.

Озорной дразнящий огонек в ее глазах исчез вместе с улыбкой. Она опустила руку и гордо подняла голову:

– Неужели?

Дурацкое чувство раскаяния, нахлынувшее на него, когда она перестала улыбаться, разозлило Чейза еще больше.

– Вы не первая женщина, которая пытается поймать мужчину в свои сети. Черт возьми, вы даже не первая, кто пытается проделать это со мной. Я хочу сберечь время и нервы обоих и сказать, что я не собираюсь жениться. Никогда. Даже если вы не думали о браке и ищете очередную интрижку, забудьте об этом. Любой мужчина по достоинству оценит ваше тело, но я предпочитаю, чтобы инициатива исходила от меня.

– Вы либо жутко старомодны, либо несчастная любовь сделала вас таким психом.

Чейз хрипло рассмеялся:

– Любовь выдумали женщины и прекрасно используют это оружие в борьбе с мужчинами.

– Я не просила вас о любви или о чем-то подобном.

– Дорогая, достаточно услышать ваше прерывистое дыхание – его можно безошибочно принять за приглашение.

Она рассмеялась, и Чейз узнал, что такое настоящая пытка. Он хотел прижаться губами к этому улыбающемуся рту, попробовать на вкус ее смех, вдохнуть полные легкие ее дыхания. Он хотел почувствовать, как она загорится тем же огнем, что сжигал его.

– Я рада, что вы больше не сердитесь, мистер Риордан, – прожурчала она, ее глаза светились от удовольствия.

– Почему вы так решили? – прорычал он.

– Вы, конечно, дразните меня. Я вовсе не отношусь к женщинам, ради которых мужчины готовы броситься в пропасть.

Взгляд Чейза скользнул по ее телу, остановившись на груди, плохо скрываемой даже под свободным свитером. Неужели она напрашивается на комплимент? – удивленно подумал он. Пытается узнать, какое впечатление произвела? Неужели она заметила желание в его глазах? Ну уж нет, такого удовольствия он ей не доставит.

Прежде чем Чейз придумал, как бы пожестче ответить ей, его старый гордый кот Чарли появился на кухне и запрыгнул к ней на руки.

– Что вы сделали с моим котом? – спросил он, испугавшись чужого хриплого голоса, которым он это сказал.

– Ничего, – ответила она.

– Чарли ненавидит людей. Черт возьми, он меня-то терпит только потому, что я кормлю его.

Она улыбнулась в ответ, и это еще больше разозлило Чейза.

– Когда я вошла в дом, он шипел на меня как ненормальный, – сказала она. – Но вы же знаете, какие это любопытные животные. Я просто не обращала на него внимания, пока его самолюбие не взыграло и он сам не подошел ко мне. Мне стоило почесать его за ухом, чтобы мы подружились.

Она взглянула на Чейза из-под золотистых пушистых ресниц, окаймлявших ее прекрасные глаза, и запустила пальцы в мягкую кошачью шерсть.

– Говорят, хозяева очень похожи на своих питомцев. Скажите, мистер Риордан, вы перестанете на меня шипеть, если я почешу у вас за ухом?

Чарли урчал, как хорошо отлаженный мотор, и Чейз вполне понимал почему. Он сам готов был замурлыкать, хотя она еще пальцем к нему не прикоснулась.

Казалось, он давным-давно справился с тем, что называется желанием женщины, однако с этой девушкой держать себя в руках было выше его сил.

Конечно, ее тело могло и монаха заставить гореть адским пламенем, но Чейз всегда гордился своим умением следовать законам разума.

Даже в тусклом свете кухни он смог разглядеть, что на ней были фирменные джинсы, на шее блестела золотая цепочка, стоившая больше, чем месяц содержания его ранчо. В воздухе витал запах дорогих духов, а руки ее были белые и холеные.

Все в ней говорило о том, что она родилась и выросла в городе. На ранчо от нее будет мало толку. Если ему не удастся как можно скорее избавиться от нее, его тело ринется в ее объятия, несмотря на протест разума.

– Почему бы нам не начать все сначала, мистер Риордан? – нарушила она повисшую между тем тишину.

Ее самообладание на фоне его раздражительности бесило его еще больше.

– Хорошо, – отрезал он. – Вешалка для шляп находилась на этом месте двести лет, пока не появились вы. С чего вам взбрело в голову ее передвинуть?

– Она мешала мне мыть пол.

Когда он увидел, что пол под его ногами был вычищен до блеска, за исключением того островка, где он натоптал в своих грязных ботинках, его злость лопнула, как воздушный шарик. Он почувствовал запах соснового освежителя воздуха и полироли с пчелиным воском, которым пользовалась еще его мать.

– Весной здесь некому заниматься уборкой. Все силы уходят на скот. – Времени хватает только на сон, подумал он.

– Надо же!

Она прошлась по кухне, и каждая мышца его тела напряглась. Все, на что он был способен сейчас, – это смотреть на нее, восхищаясь ее природной грацией и покачиванием груди и бедер. Он с трудом сдержался, чтобы не коснуться ее, когда она прошла совсем рядом, подняв с пола вешалку и водворив ее на место. Не успел он обрадоваться тому, что избежал ее прикосновения, как она повернулась и протянула руку, чтобы включить свет. Выключатель был за его спиной, и ей пришлось опереться на его руку, чтобы дотянуться до кнопки. Они оба зажмурились от яркого света, хлынувшего с потолка.

– Пока вы не придумали нового предлога рассердиться, – сказала она, – хочу вас предупредить, что я убрала везде, кроме вашего кабинета. Мой отец не позволял матери прикасаться к его столу, и я подумала, что все мужчины этого не любят. И еще. Вам стоит чаще ухаживать за своим жилищем. Стыдно так запускать антикварную мебель.

– Я думаю, она выглядит антикварной именно потому, что я ничего с ней не делаю.

Она подняла руки ладонями кверху:

– Сдаюсь. В конце концов, это ваша мебель, так что можете делать с ней что хотите.

– Наконец-то вы это поняли. Что еще вы сделали, пока меня не было? Провели переучет всех моих вещей?

Она удивленно взглянула на него:

– Если что и надо было перебрать, так это содержимое ваших кухонных шкафчиков и холодильника. Если бы не кусок телятины в морозилке, вам пришлось бы есть на ужин эту отвратительную консервированную свинину с бобами.

Это ее замечание неприятно поразило его, хотя ни за что на свете он не мог бы объяснить, почему его так волнует ее мнение. В конце концов, ее никто сюда не звал.

– Если вам ничего от меня не нужно, тогда почему?

– Что почему?

– Почему вы делаете уборку в моем доме и готовите мне ужин?

– Потому что было грязно, и я подумала, что вы, как и все нормальные люди, имеете обыкновение ужинать. Кроме того, мне было скучно. Терпеть не могу сидеть без дела.

Она провела рукой по испанскому кафелю кухонного столика, на котором еще утром лежали груды остатков еды, а сейчас не было ни пятнышка.

– Это может показаться странным, но я обожаю хозяйничать. Это очень успокаивает и всегда виден результат того, что делаешь. В этой жизни слишком многое невозможно изменить, поэтому приятно, когда хоть что-то зависит от тебя. Знаете, вы могли хотя бы спасибо сказать.

– Послушайте, я очень ценю все, что вы сделали, – выдавил он. – Не могу не признать, что очень приятно возвращаться в чистый дом к горячему ужину, но это не поможет вам добиться своего.

– Пожалуйста, мистер Риордан, позвольте мне объяснить…

– Я бы предпочел, чтобы вы просто ушли.

– Но вы не понимаете…

Чейз вновь не дал ей договорить:

– Послушайте, мэм, даже если бы меня интересовало то, что вы можете предложить, я чертовски устал, чтобы что-либо предпринимать.

И это было действительно так, если бы на ее месте была другая. Чейз вынужден был признать, что, несмотря па смертельную усталость, парализовавшую его руки и ноги, он страстно желал ее. А ведь он прекрасно понимал, что вместе им быть нельзя.

– Почему бы вам не сделать мне одолжение, вернувшись туда, откуда вы появились?

– Вот так просто? – спросила она, растягивая слова. Теперь ее голос приобрел новый оттенок страсти, к которому примешивалась доля сарказма. – Вы хотите сказать, что после того, как я вылизала весь дом и приготовила вам ужин, вы готовы выставить меня на улицу в темную холодную ночь?

– Послушайте, мэм, у меня был тяжелый день.

– У меня тоже, – кивнула она. – Пол здесь был такой грязный, что мне пришлось скрести его совком, прежде чем мыть, чтобы не развезти грязь по всему дому. А на столе хватило бы еды, чтобы накормить жителей какой-нибудь страны третьего мира.

Чейз уже не знал, как на это реагировать. Она, казалось, испытывала искреннее отвращение при мысли о той грязи, которую он тут устроил. И все приближалась, пока он не почувствовал ее горячее дыхание.

– Возможно, я похожа на испорченную ленивую горожанку, но сегодня я немало потрудилась. Вам не кажется, что я заслуживаю награды?

– Хорошо, – неохотно сдался Чейз. – Так уж и быть, я отвезу вас.

– Вы не слишком любезны, мистер Риордан. Вам не кажется, что мои время и силы стоят большего?

– Что же вам надо? – прохрипел он.

– Ну, – прошептала она, приблизившись, – у меня, кажется, получилось весьма сносное жаркое, да и аппетит разыгрался не на шутку.

Чейз заморгал от бессилия и невозможности коснуться ее. Он только сжимал кулаки, пока его измученное сознание пыталось отделить значение ее слов от сексуального тона, которым они были произнесены.

– Вы хотите сказать, что останетесь ужинать?

– С удовольствием. – Она произнесла это так, будто он долго ее уговаривал. – А потом я поднимусь наверх, приму горячую ванну и лягу спать.

– А вы настойчивы. Ну ладно! Вы получите свое. Только учтите, что после полбутылки виски я буду куда менее смирным и вполне могу принять ваше предложение.

– Вы пытаетесь меня оскорбить? – Ей не удалось скрыть боль, тенью накрывшую ее выразительное лицо.

– Вы же еще здесь, значит, не так уж и обидно прозвучали мои слова, – парировал Чейз. Его раздражало ее упрямство и то, что он чувствовал себя виноватым, обидев ее.

– Неплохо, мистер Риордан. Большинство мужчин сначала пытается хотя бы узнать меня поближе, прежде чем возненавидеть.

Она гордо прошлась по кухне, было очевидно, что она взволнована. Чейз едва успел с восхищением отметить, как грациозно качнулись ее бедра.

– Почему бы нам не сэкономить время? – сказала она обманчиво нежным голосом. – Прежде всего, да, вы сделали правильные выводы. Я действительно из Нью-Йорка. Мало того, я делаю карьеру и понимаю, что для такого рассудительного неандертальца, как вы, это звучит угрожающе. Но не пугайтесь – я всего лишь писательница. И прежде чем вы совсем разнервничаетесь, могу вас уверить, что я не работаю на организацию, выступающую за права животных, и вы не увидите мое имя в статьях, осуждающих производство говядины.

Черт возьми, она была так прекрасна в гневе! В ее глазах сверкали искры, щеки горели. И говорила она очень убедительно. Чейз вдруг подумал, что недооценил ее.

– Может быть…

– Нет-нет. Теперь моя очередь говорить, мистер Риордан. И раз уж я называю вас по имени, вы могли бы поинтересоваться, как зовут меня. Но вы были слишком заняты навешиванием на меня ярлыка охотницы за мужьями, чтобы подумать об этом. Успокойтесь. Я не охочусь за потенциальными женихами. – Она вывернула карманы. – Видите? Я не прячу обручальные кольца.

Теперь он понял, что ошибся. Ему все еще было неясно, кто она и что ее привело на его ранчо. Единственное, в чем он был уверен, – она приехала не из-за него. Он почувствовал, что был виноват перед ней, когда так по-идиотски распсиховался, но сомневался, что на нее произведут впечатление его извинения.

– Так почему же вы здесь? – спросил Чейз.

– Вам что-нибудь говорит имя Джордж Баррет?

Чейз в негодовании закрыл лицо руками. Его захлестнуло презрение к себе, когда уставший разум наконец подсказал ему, что происходит.

– Он издатель в Нью-Йорке. Мы дружим с колледжа. Вернее, дружили. Надеюсь, его жизнь застрахована.

– Вам лучше выяснить это прежде, чем я доберусь до него, – сказала она сухо.

– Так вы и есть писатель, которого он обещал прислать?

– Именно так. – Она вновь протянула ему руку. – Меня зовут Джо Ван Аллен. Джордж – мой издатель.

Чейз пожал ее руку, едва сдерживаясь, чтобы не выругаться. Он только что выставил себя полным идиотом, сделав неправильные выводы об этой женщине. Но злость затмило потрясение от прикосновения ее теплых мягких пальцев.

– Я думал, это будет мужчина, – сказал он сквозь зубы, когда она вновь улыбнулась.

Ее смех вновь охватил его тело уже знакомыми оковами желания.

– Что это за имя для женщины – Джо? – выдавил он.

– Мой братец прозвал меня так, когда мы были детьми. Потом так же меня звали в колледже. Мое настоящее имя Джоселин, но все друзья зовут меня Джо. Джордж должен был сообщить вам, что я приеду сегодня.

Чейз посмотрел на часы и закрыл глаза от злости, когда увидел число. Теперь все ясно.

– Я думала, он сказал вам, что я женщина.

– М-м. Вы хорошо знаете Джорджа? – спросил Чейз.

– Достаточно хорошо. А что?

– Вы знаете, какое сегодня число?

– Да. Первое апреля… Черт возьми! – воскликнула она, когда поняла, что произошло. – Он же знает, как я не люблю шутки в бизнесе.

– Первое апреля – никому не верю. – Чейз покачал головой. Все получилось так просто и глупо, что он не смог сдержать смех. – Я попался в ловушку. Теперь я понимаю, почему он не разрешил мне встретить вас в аэропорту.

– Вы бы запихнули меня обратно в самолет, да? – спросила она, смущенно улыбаясь.

– С замиранием сердца. – То, что она не закатила истерику, вызвало у Чейза уважение. Хотя это не изменило его мнения о бесполезности ее пребывания здесь. – Это ранчо, здесь люди работают, мэм.

– Пожалуйста, зовите меня Джо.

– Я не собираюсь звать женщину Джо. Как, вы сказали, ваше настоящее имя?

– Джоселин.

– Тогда я буду звать вас Джози.

Ее улыбка моментально исчезла, и глаза перестали смеяться.

– Я не буду отзываться.

Чейз догадался, что в прошлом так ее называл мужчина, нанесший ей обиду.

– Хорошо, тогда я буду звать вас Джо, – сказал он. – В конце концов, это ненадолго.

– Это еще почему?

– Вы же пробудете здесь недолго.

– Почему вы так думаете? Чейз захлебнулся бешенством.

– Я уверен, вы сами это скоро поймете.

– А, это потому, что я женщина? Вы не очень-то высокого мнения о слабом поле, не так ли?

– В общем, вы правы, – выпалил Чейз, опрометчиво позволив проявиться своему циничному отношению к женщинам. – Это длинная история, но…

– Разве мама не говорила вам, что перебивать невежливо? У нее не было времени между прогулками и посещениями гостиных? – съехидничала она, обратив на него убийственный взгляд. – Мне не нравится, что два взрослых человека втянули меня в свои идиотские игры, но я не собираюсь вымещать на вас злобу.

– Вы правы, – сказал Чейз, понимая, что он-то как раз это сделал: все свои эмоции, раздражение и злость он вылил на нее. Но ведь она этого не заслуживала. – Простите, – произнес он очень искренне.

– Мне тоже очень жаль.

Она опустила глаза, но Чейз успел заметить в ее помутневшем взгляде что-то похожее на раскаяние. Странно, но он тоже чувствовал себя виноватым. Теперь, когда все выяснилось, она ему нравилась. У нее был острый ум, и вела она себя очень открыто и говорила все напрямую. Во время разговора она смотрела ему прямо в глаза, и ее не смущало, что он был выше ее почти на шесть дюймов и весил на семьдесят пять фунтов больше.

– Наверное, я должен объяснить, почему вел себя так по-идиотски, – предложил он.

– Вы не обязаны ничего объяснять, – сказала она спокойно.

– Да, я думаю, мне лучше объясниться, почему я вел себя так с вами, – настаивал Чейз. – По соседству расположено ранчо «Рокинг-Ви», которое несколько лет назад стало собственностью какого-то хлыща.

– Я знаю. Они привезли меня сюда из аэропорта.

– Содержать ранчо не самый надежный бизнес в мире. Я не виню Майка Уотерса, он сделал то, что должен был, чтобы сохранить свою землю. Но я устал от скучающих дамочек, которые постоянно забредают на мою землю в поисках ковбоя, с которым можно скоротать время.

– Мне почему-то кажется, что есть какие-то более серьезные причины того, что вы стали таким женоненавистником, чем пара тоскующих без мужского общества женщин.

– Не тратьте время, пытаясь оправдать меня, – поспешил перебить он, чтобы она не слишком приблизилась к истине. – Просто мне осточертело отбиваться от женщин, которые постоянно пытаются поймать меня в свои сети, чтобы потом предъявить в качестве трофея своим друзьям.

– Какой ужас, – поддразнила Джо. – Веками за женщинами охотились, как за трофеями, но времена меняются, и вам это не по душе.

– Я вам прямо скажу, – пробурчал Чейз. – Я к женщинам как к трофею не отношусь.

– Но вы и не считаете, что мы в равных условиях.

– Почему это для вас так важно?

– Вы хотите заставить меня уехать?

– Конечно, но…

– Потому что я женщина и не могу работать бок о бок с вами и с вашими сильными ковбоями, так?

– Да, вы правы, – согласился Чейз. – Я хочу, чтобы вы уехали, потому что вы женщина. Все, что вы сможете делать, – это тревожить кровь и волновать моих рабочих.

– Но я не могу уехать. Я сдала свою квартиру в Нью-Йорке. Мне негде жить до сентября.

– Это не мои проблемы.

– Нет, ваши. Вы заключили сделку с Джорджем. Я хочу получить свою выгоду из этой сделки, а вы пытаетесь увильнуть. Где же ваша хваленая ковбойская честность?

Чейз посмотрел в ее мягкие карие глаза, но он твердо знал, какие муки ему придется испытать, если она проведет следующие пять месяцев в его доме. Это все равно что поставить перед шестилетним ребенком тарелку шоколадных пирожных и, уходя из комнаты, сказать ему, что их нельзя есть. Рано или поздно Чейз обязательно сорвется.

К сожалению, она, по всей вероятности, заметила желание в его взгляде.

– Вы волнуетесь за своих людей или за себя? – спросила она.

– Я имею в виду то, что я сказал, – прохрипел Чейз. – Вы не относитесь к моему типу женщин.

Ему показалось, что в ее глазах мелькнула тень боли, но он понял, что ошибся, когда она улыбнулась ему самой многообещающей улыбкой.

– Очень жаль, – она провела ноготками по отросшей щетине на его щеках. – Потому что вы – как раз мой тип мужчин.