Текст книги "Проблема по соседству (СИ)"

Автор книги: Пенелопа Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

ВНИМАНИЕ!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

Любая публикация данного материала без ссылки на группы и указания переводчика строго запрещена.

Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного ознакомления, запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей.

ПЕНЕЛОПА УОРД

«ПРОБЛЕМА ПО СОСЕДСТВУ»

Автор: Пенелопа Уорд

Название: Проблема по соседству

Автор перевода: Aria Snow

Редактор: Виктория Арсеньтева

Вычитка: Cloud Berry

Перевод группы: vk.com/loveinbooks

АННОТАЦИЯ

Заполучить на лето горячего, как сам черт, соседа – разве не предел мечтаний? Увы. Только не в том случае, если этот сосед – Джастин... единственный мужчина, которого я любила и который теперь меня ненавидит.

Перед смертью моя бабушка оставила мне половину летнего домика на острове Акиднек, но с одним условием: вторую половину дома получит мальчик, которого она помогала растить.

Тот самый мальчик, которому я когда-то разбила сердце. Теперь он превратился в мужчину с сильным телом и жестким характером, противостоять которому не так-то просто. Я не видела его много лет, и теперь мы с ним живем в одном доме, потому что никто из нас не хочет сдаваться и уезжать.

И что самое ужасное – он приехал сюда не один.

Скоро я пойму, какая тонкая грань разделяет любовь и ненависть. Я увижу, что скрывается за этой его самодовольной ухмылкой. Там по-прежнему есть тот мальчик. И наша тяга друг к другу.

Проблема в том, что теперь, когда Джастин недосягаем, я хочу заполучить его как никогда раньше.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Меня чуть не сбила машина, когда я в оцепенении вынырнула на дорогу из адвокатской конторы. Все эти годы я упорно старалась не вспоминать о нем. Сейчас же он был единственным, о чем я могла думать.

Джастин.

Боже мой.

Джастин.

На меня нахлынули воспоминания: его русые волосы, его смех, бренчанье его гитары, грусть и разочарование в его прекрасных глазах в нашу последнюю встречу девять лет назад.

Мы вообще не должны были снова увидеться, не говоря уже о том, чтобы стать владельцами общего дома. Соседство с Джастином Бэнксом – пусть только на лето – было неприемлемым вариантом, да и он вряд ли испытывал энтузиазм от идеи жить под одной крышей со мной. Впрочем, нравилось нам это или нет, но пляжный домик в Ньюпорте отныне принадлежал нам. Не мне. Не ему. А нам. Пятьдесят на пятьдесят.

О чем только думала бабушка?

Я знала, что он был ей дорог, но степень ее щедрости предугадать не могла. Он не приходился нам родственником, но бабушка всегда считала его своим внуком.

Достав телефон, я набрала Трейси и, когда она взяла трубку, с облегчением выдохнула.

– Где ты? – спросила я.

– В Ист-Сайде. А что?

– Можем встретиться? Мне очень нужно поговорить.

– Ты в порядке?

В голову стали проникать обрывки воспоминаний о Джастине, и у меня сдавило грудь. Он ненавидел меня. Я столько лет его избегала, но теперь мне предстояло увидеть его.

Голос Трейси заставил меня выйти из ступора.

– Амелия? Ты еще здесь?

– Да. Все в порядке… Еще раз скажи, где ты сейчас?

– Давай встретимся в фалафельной на Тайер-стрит. Поужинаем и обсудим, что там у тебя происходит.

– Хорошо. Увидимся через десять минут.

Мы с Трейси дружили не так давно, поэтому она мало что знала о моих детских и подростковых годах. Мы вместе преподавали в школе Провиденса. Сегодня я отпросилась, чтобы встретиться с поверенным бабушки.

Около закусочной витал запах тмина и сушеной мяты. Трейси помахала мне из угловой кабинки. Перед ней уже стоял большой пенопластовый контейнер с рисом и куриными шашлычками.

– Ты ничего не будешь заказывать? – спросила она с набитым ртом. Уголок ее рта был испачкан кунжутным соусом.

– Нет. Я не голодна. Может, возьму что-нибудь на вынос. Мне просто нужно поговорить.

– Что, черт возьми, происходит?

У меня пересохло во рту.

– Вообще, сначала мне надо попить. Погоди.

Пока я шла к холодильнику возле кассы, мне казалось, что вокруг качаются стены.

Вернувшись с бутылкой воды, я села и сделала глубокий вдох.

– Поверенный рассказал мне довольно безумную новость.

– Так...

– Как ты уже знаешь, я ходила туда, потому что месяц назад умерла моя бабушка...

– Да.

– В общем, я встречалась с поверенным, чтобы обсудить ее завещание. Выяснилось, что она оставила мне все свои драгоценности... и половину пляжного домика на острове Акиднек.

– Что?! Того чудесного домика с фотографии у тебя на столе?

– Да. Когда я была маленькой, мы ездили туда почти каждое лето, но в последние годы бабушка сдавала его в аренду. Этот дом принадлежал ее семье несколько поколений. Он старый, но красивый и с видом на океан.

– Амелия, это потрясающе. Но почему ты расстроена?

– Ну... Вторую половину она завещала парню по имени Джастин Бэнкс.

– Кто это?

Единственный человек, которого я когда-либо любила.

– Один мальчик, с которым мы вместе росли. Бабушка приглядывала за ним, пока его родители были на работе. Дом Джастина был с одной стороны, наш с другой, а бабушкин посередине.

– Значит, он был для тебя почти братом?

Хотелось бы.

– Мы были близки много лет.

– И это, судя по выражению у тебя на лице, больше не так?

– Ты не ошиблась.

– Что же произошло?

У меня не было сил рассказывать все. Сегодня слишком много пришлось переварить. Я решила дать ей краткую версию произошедшего.

– Я узнала, что он кое-что скрывал от меня. И запаниковала. Не хочу вдаваться в подробности. Скажу только, что мне было пятнадцать, у меня бушевали гормоны и были неприятности с матерью. Я приняла опрометчивое решение переехать к отцу. – Проглотив боль, я сказала: – Я бросила все в Провиденсе и переехала в Нью-Гэмпшир.

К счастью, Трейси не стала выспрашивать, в чем заключался секрет. Я хотела поговорить совсем о другом и вызвонила ее не для того, чтобы бередить старые раны, а чтобы она помогла мне понять, каким должен быть мой следующий шаг.

– Значит, вместо того, чтобы разобраться во всем, ты решила сбежать.

– Да. Сбежать от проблем... и от Джастина.

– С тех пор вы больше не разговаривали?

– После того как я уехала, мы несколько месяцев не общались. Меня мучило чувство вины. Когда я пришла в себя, то попыталась увидеться с ним и извиниться, но было слишком поздно. Он не захотел меня видеть. И его, в общем-то, можно понять. В итоге он выбросил меня из головы, нашел новую компанию, а после школы переехал в Нью-Йорк. Мы окончательно потерялись, но с бабушкой он, по-видимому, контактировать не перестал. Она была для него как вторая мать.

– Ты знаешь, что с ним случилось?

– Не выясняла. Всегда слишком боялась узнать.

– Тогда нам надо это исправить прямо сейчас. – Она отложила вилку и достала из сумочки телефон.

– Эй... Что ты делаешь?

– Ты же знаешь, я самопровозглашенный профессиональный сталкер, – улыбнулась Трейси. – Ищу его на фейсбуке. Джастин Бэнкс... так ты его назвала? И он живет в Нью-Йорке?

Прикрыв ладонью глаза, я сказала:

– Я не могу смотреть. Не буду смотреть. Там, наверное, сотни Джастинов Бэнксов. Ты не сможешь найти его.

– Как он выглядит?

– В последний раз я его видела, когда ему было шестнадцать, поэтому он наверняка изменился. Но тогда у него были русые волосы.

И он был очень красивым. Я помнила его лицо, словно это было вчера. Я так и не смогла забыть его.

Трейси читала вслух информацию о разных Джастинах Бэнксах, зарегистрированных на фейсбуке. Описания ни о чем мне не говорили, пока я не услышала:

– Джастин Бэнкс, Нью-Йорк, музыкант в «Just In Time».

У меня екнуло сердце, а на глаза, к моему удивлению, навернулись внезапные слезы. То, как быстро меня затопили эмоции, было тревожным. Он словно воскрес из мертвых.

– Как ты сказала? Музыкант где?

– В «Just In Time». Это он?

Я онемела. Это название он использовал, когда мальчишкой играл на гитаре на углу нашей улицы.

Just In Time.

– Это он, – признала я, наконец.

– Боже, Амелия.

Мое сердце забилось быстрее.

– Что?

– Он...

– Что? Говори! – Я чуть не сорвалась на крик, потом допила остатки воды.

– Он... бесподобен. Охренительно бесподобен.

Я закрыла руками лицо.

– Господи. Пожалуйста, не рассказывай.

– Взгляни.

– Я не могу.

Прежде чем я успела опять отказаться, Трейси сунула мне в лицо телефон. Трясущимися руками я взяла его.

Святые небеса.

Ну зачем я посмотрела?

Судя по фото, он был красив – точно таким, каким остался у меня в памяти, но в то же время совершенно другим. Повзрослевшим. На нем была серая шапочка, а подбородок покрывала щетина, которую он никак не мог отрастить, пока мы дружили. В руках у него была акустическая гитара. Он склонялся над ней, словно собираясь запеть в микрофон, и от проникновенного выражения у него на лице меня бросило в дрожь. Другие его фотографии посмотреть не получилось – его профиль оказался закрытым.

Трейси забрала у меня телефон.

– Он музыкант?

– Видимо, да.

Раньше он писал песни для меня.

– Ты свяжешься с ним?

– Нет.

– Почему?

– Наверное, потому что даже не знаю, что мне сказать ему. Чему быть, тому не миновать. Рано или поздно мы все равно поговорим. Просто я не собираюсь делать первый шаг.

– Но каким образом вы поделите дом?

– Ну, поверенный дал мне ключи и сказал, что вторые отправлены Джастину. Мы оба будем записаны, как владельцы. Еще бабушка оставила средства на ремонт и содержание дома во время межсезонья. Предполагаю, всю эту информацию передали и ему.

– Ты ведь не хочешь продавать дом?

– Ни за что. Там слишком много воспоминаний, и он много значил для бабушки. Поживу там этим летом, а потом может быть сдам в аренду – если он согласится.

– Значит, ты понятия не имеешь о том, как он планирует использовать свою половину? Ты просто приедешь туда через пару недель, и если он там, то пускай, а если нет, то и ладно?

– Примерно так.

– Ох, это будет интересно.

***

Четырнадцать лет назад

Мальчик, за которым бабушка начала присматривать этим летом, сидел у ее дома. Я никак не могла допустить, чтобы он увидел, что у меня было с лицом. Прячась за занавесками у окна своей спальни, я просто хотела незаметно за ним наблюдать.

Я мало что о нем знала. Его звали Джастин. Ему было лет десять – как мне – или одиннадцать. Он недавно переехал в Род-Айленд из Цинциннати. У его родителей были деньги – иначе они не смогли бы купить большой викторианский дом рядом с бабушкиным. Они оба работали в центре Провиденса и платили бабушке, чтобы она присматривала за Джастином после школы.

Теперь я наконец-то могла хорошенько его разглядеть. У него были взлохмаченные русые волосы, а занимался он, видимо, тем, что учился играть на гитаре. Я простояла у окошка наверное час, наблюдая, как он перебирает струны.

Ни с того ни с сего я чихнула. Его взгляд взметнулся вверх, к моему окну. Наши глаза на мгновение встретились, после чего я быстро присела. Мое сердце выпрыгивало из груди, ведь он теперь знал, что я подглядывала за ним.

– Эй. Ты куда подевалась? – услышала я его голос.

Но осталась сидеть.

– Амелия... Я знаю, что ты там.

Он знал мое имя?

– Почему ты от меня прячешься?

Я медленно встала спиной к окну и наконец ответила:

– У меня ленивый глаз.

– Ленивый? Это типа как бегающий?

– А «бегающий» это какой?

– Понятия не имею. Мама говорит, что у папы бегающие глазки.

– Ленивый глаз значит косоглазие.

– Он типа кривой? – Джастин засмеялся. – Не может быть. Это так клево. Дай посмотреть!

– По-твоему, это клево, когда глазное яблоко смотрит внутрь?

– Ага. Мне бы это понравилось! Например, можно смотреть на людей, а они даже не будут догадываться, что ты на них пялишься.

Невольно я начала хихикать.

– Ну, у меня все не так уж плохо... пока что.

– Давай. Повернись. Я хочу посмотреть.

– Нет.

– Ну пожалуйста.

Не знаю почему, но я решила дать ему посмотреть на себя. Все равно я не могла избегать его вечно.

Когда я повернулась, он вздрогнул.

– А что с твоим вторым глазом?

– Он на месте. – Я указала на правый глаз. – Это просто повязка.

– Почему она такого же цвета, как твоя кожа? Отсюда казалось, будто у тебя вообще глаза нет. Я на секунду здорово испугался.

– Он под повязкой. Врач сказал носить ее четыре раза в неделю. Сегодня первый день. Теперь понимаешь, почему я не хотела, чтобы ты меня видел?

– Тут нечего стыдиться. Я испугался просто потому, что не знал, чего ожидать. Значит, твой косой глаз под повязкой? Покажешь?

– Нет, на самом деле, прикрытый глаз – нормальный. Врач говорит, что если я не буду им пользоваться, то со временем ленивый глаз окрепнет и выправится.

– О... понятно. Слушай, может выйдешь на улицу? Раз тебе больше не нужно от меня прятаться.

– Нет. Я не хочу, чтобы меня кто-то увидел.

– Что будешь делать, когда завтра придется идти в школу?

– Не знаю.

– Значит, ты собираешься просидеть дома весь день?

– Пока да.

Джастин ничего не ответил, только бросил гитару и, встав, побежал к своему дому.

Наверное, я и впрямь его испугала.

Через пять минут он прибежал обратно, а когда снова посмотрел на окно, я не поверила своим глазам – точнее, глазу. На его правом глазу была широкая черная повязка, с которой он выглядел как пират. Он сел, взял гитару и начал бренчать. А потом еще и петь! Это был кусочек из «Brown Eyed Girl», только он поменял слова на «One Eyed Girl»¹. Именно тогда я поняла, что Джастин Бэнкс был в равной степени сумасшедшим и очаровательным.

Закончив петь, он достал черный маркер.

– Я раскрашу твой тоже. Теперь ты выйдешь?

Мое сердце заполонило неведомое доселе тепло. Наверное, именно в тот момент Джастин Бэнкс и стал моим лучшим другом. И еще он в тот день впервые удостоил меня прозвищем, которое пристанет ко мне на все наши детские годы: Патч².

ГЛАВА ВТОРАЯ

Определенно, это было затишьем перед бурей. Просто я этого пока что не знала.

Дом был в хорошем состоянии, потому что за ним приглядывала бабушкина подруга, наша соседка Шери. Прошло две недели в летнем домике бабушки – в моем летнем домике, – и я молилась, чтобы тишина и покой продолжались. Меня не тревожил ни Джастин, ни кто бы то ни было еще. Здесь были лишь я, мои книги и безмятежное лето, пропитанное солоноватым воздухом с океана.

Еще никогда в своей жизни я не была так благодарна за тишину. Всего месяц назад мне казалось, что моему миру пришел конец. Умерла бабушка, а еще я обнаружила, что Адам – парень, с которым я встречалась два года – мне изменял. Узнала я это, когда он после секса пошел выкинуть презерватив и принять душ. Он оставил свой телефон на кровати, и вот тогда я и увидела сообщения от одной сучки по имени Эшлин. Обычно он всегда брал телефон с собой – даже в ванную, – но в тот день забыл. Позже я нашла ее в фейсбуке и обнаружила, что на половине ее фотографий они были вместе. Я еще полгода назад чувствовала, что с ним что-то не так. И это стало окончательным подтверждением. Перед самым отъездом в бабушкин дом я узнала, что Адам переехал к ней в Бостон.

Для меня это стало переломным моментом. В двадцать четыре года я вновь оказалась одна и начинала новую жизнь в Ньюпорте. Работа учителя в Провиденсе позволяла мне брать летом отпуск. Я надеялась, что найду на сезон временную работу, но сначала мне хотелось насладиться несколькими неделями расслабленного покоя.

Мой день начинался с кофе на верхней веранде с видом на пляж. Под крики чаек я читала фейсбук, листала журнал или просто медитировала. Затем я шла в ванную и нежилась там, сколько влезет, ну а потом одевалась и начинала свой день – то есть сворачивалась на диване с книгой в руках.

В середине дня я готовила обед и уносила его на веранду. Потом ездила в Ньюпорт, гуляла по магазинам, рассматривая выдувное стекло, сувениры и морские картины, останавливалась съесть мороженое или выпить кофе.

День обычно заканчивался прогулкой к причалу за свежевыловленными омарами или мидиями. Я уносила их в пакете домой, варила в кастрюле во дворике, а затем садилась ужинать с бутылкой охлажденного белого вина, попутно любуясь закатом над Атлантикой.

Вот это была жизнь…

Пару недель мой ритуал не менялся – до тех пор, пока меня внезапно и жестко не настигла реальность.

***

Однажды вечером я вернулась из Ньюпорта с пакетом рачков и заметила, что входная дверь стоит нараспашку. Я забыла запереть ее на замок, и ее открыл ветер?

Я заглянула на кухню, и мой пульс подскочил: там стояла высокая длинноногая девушка с короткими платиновыми волосами, похожая на Миа Фэрроу в молодости. Она что-то складывала в кухонный шкафчик.

Я откашлялась.

– Здравствуйте?

Девушка развернулась.

– Боже. Ты испугала меня! – Она улыбнулась и, подойдя ко мне, протянула руку. – Я Джейд.

С такими тонкими чертами лица, высокими скулами и стильной стрижкой она вполне могла быть моделью. Я – фигуристая брюнетка с длинными волосами – была ее полной противоположностью.

– Я Амелия. А ты кто?

– Девушка Джастина.

У меня внутри все застыло.

– О... Ясно. А где он сам?

– Ушел на рынок и в винный.

– Давно вы приехали?

– Около часа назад.

– И на сколько планируете остаться?

– Не знаю. Посмотрим, как сложится лето. Мы не ожидали такого поворота... в смысле истории с домом.

– Да... понимаю. – Я опустила взгляд на пальцы ее ног с педикюром, выглядывающие из босоножек. – Ты работаешь?

– Вообще я актриса... на Бродвее. Ну, на данный момент не на Бродвее. У меня перерыв, но скорее всего я буду время от времени ездить на прослушивания в Нью-Йорк. А ты чем занимаешься?

– Преподаю в средней школе. Так что летом у меня всегда отпуск.

– О, круто.

– Да. Соглашусь. А где работает Джастин?

– Сейчас дома. Продает программное обеспечение. Он может работать откуда угодно. Еще он выступает. Ты ведь знаешь, что он музыкант?

– На самом деле, теперь я мало что о нем знаю.

– Что произошло между вами? Конечно, если это не секрет…

– Он не рассказывал обо мне?

– Только то, что вы выросли вместе и что ты внучка миссис Х. Если честно, он ни разу не упоминал о тебе, пока мы не получили письмо от поверенного.

Хотя это было вполне ожидаемо, мне все равно стало грустно.

– Неудивительно.

– Почему ты так говоришь?

– Это долгая история.

– Вы встречались?

– Нет. Ничего такого. Мы были друзьями, но когда я переехала, перестали общаться.

– Понятно. Не находишь все это немного странным? В смысле вот так ни с того ни с сего унаследовать дом.

– Ну, моя бабушка была очень щедрой и питала к Джастину самые теплые чувства. Моя мама – ее единственный ребенок, и бабушка любила Джастина как родного, поэтому...

– Твоя бабушка оставила дом не твоей матери, а тебе?

– Несколько лет назад они с мамой поссорились. К счастью, они помирились до того, как бабушка умерла, но отношения уже не были прежними.

– Сочувствую.

– Спасибо.

Джейд раскрыла руки и коротко обняла меня.

– Очень надеюсь, что мы подружимся. Будет здорово соседствовать с девушкой – ходить вместе по магазинам, осматривать остров.

– Да. Это было бы неплохо.

– Надеюсь, ты поужинаешь с нами сегодня?

Я не была готова встретиться с ним. И начала придумывать какую-нибудь отговорку.

– Наверное, не сегодня. Мне лучше уйти...

– А это у тебя получается лучше всего, не так ли? – прервал меня низкий голос, который я еле узнала.

– Что? – Я нервно сглотнула, отказываясь повернуться и посмотреть на него.

– Уходить, – произнес он громче. – У тебя хорошо получается уходить.

Я и без того дышала с трудом, но когда повернулась, из моих легких словно вышел весь воздух.

О боже мой.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Джастин стоял передо мной и выглядел так, словно мальчика, которого я знала когда-то, поглотила гора мышц. Девять лет изменили его радикально. На его лице явно читался гнев, отчего он казался еще горячее. Жаль только, что этот гнев был направлен не на кого-то, а на меня.

Его кожа была красивого бронзового оттенка, который подчеркивал золотистые прядки в его темно-русых волосах. Гладкое когда-то лицо покрывала щетина. Бицепс обвивала татуировка веревки с колючей проволокой. На нем были камуфляжные шорты и белая майка, которая облегала его рельефную грудь.

Неизвестно, сколько времени прошло, пока я разглядывала его. Хоть я и была слишком ошеломлена, чтобы заговорить, мое сердце кричало. В глубине души я знала, что моя реакция была спровоцирована не только физической тягой к нему. Невзирая на все изменения, одно осталось прежним. Его глаза. В них была та же боль, что и в нашу последнюю встречу.

– Джастин... – слетело наконец с моих губ его имя.

– Амелия. – Глубокий, гортанный звук его голоса вызвал во мне трепет.

– Я не была уверена, что ты в итоге приедешь.

– И почему же? – усмехнулся он.

– Ну, подумала, может, ты меня избегаешь.

– Ты переоцениваешь свое значение для меня. Конечно, я собирался приехать, ведь половина этого дома моя.

Его слова задели меня.

– Я и не утверждала обратного. Просто... От тебя не было никаких вестей.

– Все интересней и интересней.

Джейд откашлялась. Ей явно стало неловко.

– Я как раз спрашивала Амелию, не хочет ли она поужинать с нами. Может, тогда вы наверстаете упущенное.

– Судя по всему, у нее есть свои планы.

Я повернулась к нему.

– С чего ты решил?

– Даже не знаю... потому что ты держишь сумку, из которой воняет помойкой?

– Это свежие морепродукты.

– Пахнет не особенно свежо.

– Боже. Мы не виделись девять лет, и ты мне хамишь? – Я повернулась к Джейд. – Он всегда так ведет себя?

Не дав ей ответить, он вставил:

– Видимо, так на меня действуешь ты.

– Думаешь, бабушка похвалила бы тебя за подобное поведение? Что-то подсказывает мне, что она оставила нам этот дом не для того, чтобы мы ругались.

– Она оставила этот дом нам двоим, потому что мы оба были ей дороги. Это не значит, что мы должны точно так же относиться друг к другу. Да и потом, если тебя так заботило, что думала бабушка, то тебе не следовало убегать.

– Это подло.

– Правда глаза колет?

– Я пыталась связаться с тобой, Джастин. Я…

– Амелия, я не намерен говорить об этом сейчас, – процедил он сквозь зубы. – Это все в прошлом.

Было тяжело слышать, как он называет меня по имени. Не считая дня, когда мы познакомились, он всегда звал меня Патч, и мое обычное имя из его уст почему-то воспринималось будто пощечина. Он словно хотел подчеркнуть, насколько мы отдалились.

Замолчав, Джастин вышел наружу, чтобы забрать из машины покупки, но перед этим с треском захлопнул за собой дверь.

Я вздрогнула. Потом оглянулась на Джейд – ее взгляд в замешательстве бегал из стороны в сторону.

– Что ж, это было славное начало, – пошутила я.

– Даже не знаю, что и сказать. Честно говоря, я еще не видела, чтобы он так нападал на людей. Прости.

– Ты здесь не виновата. Веришь или нет, но, возможно, я это заслуживаю.

Хуже такого грубого приема было лишь его откровенное игнорирование меня во время ужина и всего оставшегося вечера. Это причиняло намного большую боль, чем любые слова.

***

Если я думала, что вчерашний вечер сложился ужасно, то недосып гарантировал мне еще более кошмарное утро.

Джастин нашел способ выместить свою злость – излив ее на Джейд. Скажем так, игра на гитаре была не единственным его навыком, с годами отточенным до совершенства. Посреди ночи меня разбудили громкие стоны Джейд. Стены буквально тряслись, и снова заснуть было решительно невозможно. Я ворочалась с боку на бок, то вспоминая все, что он наговорил мне вчера, то представляя, что происходит за стенкой. Думать о последнем мне точно не стоило, но остановить себя я не могла.

В семь утра в доме стояла мертвая тишина, и я предположила, что они отсыпаются после своего секс-марафона. Но когда я спустилась вниз, чтобы налить себе кофе, то увидела Джастина. Он был на кухне один и смотрел на океан за широким окном, а на плите варился кофе.

Я воспользовалась тем, что он не видит меня, чтобы полюбоваться его телосложением и безупречной кожей его обнаженной спины. Его упругие ягодицы обтягивали черные спортивки – я никогда не обращала внимания на то, насколько великолепная у него задница. Учитывая обстоятельства, физическое влечение к нему безумно меня раздражало, но оторвать от него взгляд я не могла. Посередине спины у него была прямоугольная татуировка. Я прищурилась, но не смогла ее рассмотреть. Неожиданно он развернулся и обжег меня взглядом.

– Ты всегда исподтишка пялишься на людей?

Я проглотила ком в горле.

– Как ты узнал, что я здесь?

– Увидел в окне твое отражение, гений.

Вот черт.

– Ты даже не дрогнул. Я думала, ты не заметил меня.

– Ясно.

– Пытаешься вызвать к себе неприязнь? Если да, то у тебя получается.

Не ответив, он снова отвернулся к окну.

– Зачем ты так делаешь? – спросила я.

– Делаю что?

– Говоришь всякие вещи назло, а затем замолкаешь.

Он продолжил разговаривать с окном:

– Ты предпочла бы, чтобы я продолжал тебя злить? Я пытаюсь держать свой гнев в узде, Амелия. Лучше порадуйся тому, что я – в отличие от некоторых – знаю, когда надо остановиться.

– Ты можешь хотя бы смотреть на меня, когда говоришь со мной?

Он развернулся и медленно подошел ко мне, затем наклонился вплотную и произнес прямо в лицо:

– Лучше? Предпочтешь, чтобы я смотрел на тебя так?

Его дыхание долетело до моих губ. От такой близости все мое тело ослабло, и я отшатнулась.

– Думаю, нет, – огрызнулся он.

Я подошла к холодильнику и, открыв его, притворилась, что что-то ищу. Меня раздражало то, что мои мирные утра канули в прошлое.

– Ты всегда так рано встаешь? – спросила я.

– Я жаворонок.

– Да уж вижу… такой радостный и оживленный, – с сарказмом бросила я. – А вот некоторым из нас нужно спать.

– Я выспался просто отлично.

– О, я знаю… после того, как полдня наезжал на меня. Ты, наверное, вырубился после вашей оргии. Не могли вести себя еще громче?

– Ну извините. Если я не могу трахаться в собственном доме, то где же мне это делать?

– Я ничего тебе не запрещаю. Просто проявляй больше уважения.

– Уважения?

– Делай это потише.

– Извини. Я не трахаюсь тихо.

Как бы мне ни был ненавистен этот ответ, я почему-то знала, что вечером буду вспоминать эти слова.

– Забудь. Как видно, понятие уважения тебе не знакомо.

– Уважения к кому? К тебе? Потому что тебе не с кем потрахаться? Так замути с каким-нибудь засаленным чуваком с пристани. Может, тогда тебя перестанут заботить чужие дела.

– С засаленным чуваком?

– Ага. Ну, знаешь, из тех, кто живет на лодках… и продает мерзкую рыбу, которую ты притащила вчера.

Я только покачала головой и закатила глаза, отказываясь удостаивать этот комментарий ответом.

Неожиданно он поднял кувшин.

– Хочешь кофе?

– Теперь ты стал вежливым?

– Нет, просто понял, что ты слоняешься тут по какой-то причине. Наверное, из-за кофе.

– Это моя кухня.

Он подмигнул мне.

– Наша кухня. – Потом достал две кружки и спросил: – Как ты любишь?

– Со сливками и сахаром.

– Я сделаю, а ты пока сходи надень лифчик.

Я покосилась на свою грудь, которая свободно болталась под белой футболкой. Не ожидая наткнуться на Джастина, я не надела лифчик. Слишком смущенная, чтобы признать тот факт, что он это заметил, я поднялась в свою комнату и переоделась.

Когда я вернулась, он снова смотрел в окно и пил кофе.

– Так лучше? – спросила я, имея в виду свой наряд.

Он повернулся и окинул меня взглядом.

– Смотря, что ты вкладываешь в понятие «лучше». Если то, что я больше не вижу твоих сисек… то да, стало лучше. А если свой внешний вид, то тут я бы поспорил.

– Что не так с моим видом?

– Это платье выглядит так, будто ты его сшила сама.

– Вообще я купила его в местном магазинчике. Оно пошито вручную.

– Из картофельного мешка?

– Нет.

Или да?

Он хмыкнул.

– Твой кофе на столе, Тряпичная Энни³.

Я хотела было придумать колкий ответ, но потом поняла, что именно этого Джастин и добивался. Мне нужно было убить его добротой, а не показывать свою злость.

– Большое спасибо.

Мудак.

Я сделала глоток и тут же выплюнула кофе обратно.

– Что ты сюда положил? Он такой крепкий!

Вместо ответа Джастин расхохотался. Его смех разозлил меня, но еще на мгновение перенес в прошлое и напомнил, что этот горячий говнюк был когда-то моим лучшим другом.

– Не нравится?

– Слишком крепкий. Что это за сорт?

– Вообще это купаж.

– И что это значит?

Джастин подошел к шкафу и достал банку и черный пакет, на котором была этикетка – белые череп и кости.

– Мой собственный рецепт. Кубинский кофе, смешанный с этим. – Он указал на пакет.

– Что это за фигня?

– Это кофе. Я заказываю его в интернете. Только в нем содержится идеальное для меня количество кофеина.

– Ты поэтому решил заварить его мне? Ты знал, что я возненавижу это… адское варево.

Вместо ответа он снова захохотал – еще сильнее, чем раньше.

На кухню зашла Джейд, одетая в длинную черную футболку – очевидно, из тех, которые Джастин уже не носил.

– Над чем смеемся?

Джастин поднял от кружки озорной взгляд.

– Просто пьем кофе. – Он хмыкнул.

Джейд покачала головой.

– Ты ведь не пила его бурду? Не понимаю, почему он ее любит.

Я напомнила себе, что мой план – убить его добротой. Сделав еще глоток, я кивнула.

– Вообще сначала он показался мне слишком крепким, но сейчас начинает нравиться.

Он отвратителен.

– Будь осторожна. Это дерьмо очень мощное. Джастин уже невосприимчив к нему, а вот я в тот единственный раз, когда попробовала его, не спала дня четыре.

Джастин усмехнулся.

– Судя по всему, этой ночью Амелия не могла заснуть из-за нас.

Джейд повернулась ко мне.

– О. Извини.

Я пожала плечами.

– Пустяки. Я быстро привыкла.

– Когда решила, что была бы не прочь присоединиться? – выдал он.

Засранец.

Я не собиралась отвечать на этот вопрос.

Чем дольше я смотрела на его самодовольную физиономию, тем больше во мне крепла решимость допить этот чертов кофе назло ему.

– Знаешь, это поразительно, насколько мне нравится этот кофе, – солгала я.

Джейд решила проигнорировать последнюю реплику Джастина.

– Амелия, как тебе идея съездить после завтрака в город? Я была бы рада, если бы ты показала мне остров.

– Давай. Будет здорово.

Она подошла к нему и обняла за талию.

– Хочешь поехать с нами, малыш?

– Нет. У меня дела. – Джастин допил кофе и поставил кружку в раковину.

– Хорошо. Значит, только девочки.

***

Кофе превратил меня в робота. Когда в то утро мы гуляли по Ньюпорту, Джейд постоянно просила меня сбавить темп. На каблуках ей было сложно за мной поспевать.

После полудня мы остановились, чтобы дать ногам отдохнуть, и сели на деревянную лавочку с видом на воду и десятки пришвартованных яхт.

– Так как вы с Джастином познакомились? – спросила я.

– В клубе «Аид». Он пел, а я была в толпе зрителей. Всю выступление он не сводил с меня глаз, а потом подошел познакомиться. Когда он сказал, что думал обо мне, когда пел последнюю песню, я чуть не умерла. С тех пор мы не расставались.

Мое лицо начало гореть. Я не хотела признаваться себе, что ревновала. От мысли, что во время его выступления между ними возникла такая тесная связь, мне почему-то стало не по себе. Наверное, из-за того, что это напомнило мне о тех песнях, которые раньше он сочинял для меня. А я-то думала, что после их ночной оргии меня уже ничем не прошибить.