Текст книги "Оговор"

Автор книги: Павел Вежинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Павел Вежинов
Оговор

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

Нет более хрупкой вещи, чем недолговечная и обманчивая городская тишина. Каким спокойным казался один из кварталов столицы. Небо синело, легкий ветерок носил по улицам облака тополиного пуха. Старухи, прильнув к окнам, грустно смотрели на это белое отцветание. На каменные заборы садились голуби и выжидательно смотрели в пыльные стекла. И порой старик или девочка и в самом деле распахивали окна и бросали им крошки. И трескучее хлопанье крыльев барабанной дробью взрывало тишину…

По улице шел мальчик лет десяти, не спеша, с интересом рассматривая все, что попадалось по дороге. Он не торопился домой, где в это время – около пяти вечера – по телевизору идут детские передачи. Он был не настолько ребенком, чтобы смотреть эту чепуху. Он любил «взрослые» фильмы со стрельбой, на худой конец мог смотреть фильмы с поцелуями, но ни в коем случае не фильмы о научных кружках и пионерском балете.

Мальчика звали Филиппом, и на двери, которую он открыл своим ключом, желтела маленькая металлическая пластинка: «Семья Радевых». Прошло несколько минут. Вокруг царил все тот же покой, все так же ворковали на подоконниках голуби.

И вдруг двери с грохотом распахнулись, и на площадку выбежал Филипп. Его лицо побледнело, а в глазах метался испуг. На какой-то миг он ошеломленно застыл, озираясь и явно не зная, что делать. Потом шагнул направо, к соседней квартире, и стал неистово нажимать на звонок. Вскоре дверь открылась, и на пороге появилась обеспокоенная женщина. Увидев знакомое лицо, Филипп зарыдал.

– Мама!.. Там… Моя мама!.. – и он показал в сторону своей квартиры.

– Что с ней случилось? – испуганно спросила женщина.

– Она… Ее убили!..

– Как убили? Что ты говоришь? – ничего не могла взять в толк соседка.

Но мальчик уже зашелся – он плакал, не в состоянии вымолвить и слова. Она увела его к себе, пытаясь как-то успокоить, и приговаривала, что Филипру все только показалось.

– Нет, нет… Я видел ее там, в спальне… – сквозь всхлипывания выдавил из себя мальчик. – И крови много!..

– Кровь и из носа может пойти, – по-прежнему обманывая себя, произнесла женщина. – Скажем, во сне…

– Нет, нет, ее убили…

Женщина не выносила даже вида крови. Но следовало хоть проверить, мало ли что померещилось ребенку. Все двери в квартире были широко открыты, однако царил полный порядок. Пыльный послеполуденный свет лился в широкое французское окно, блестел на двух фарфоровых вазах, стоявших в буфете. Чуть слышно тикали старые настенные часы. Здесь все было старым, но уютным, добротным, солидным. Радевы – и муж, и жена – были из тех семей, что берегли семейные реликвии. Но сейчас женщина не замечала вещей. Не помня себя, она шла к спальне.

Антония действительно лежала на постели, прикрытая легким байковым одеялом. Вошедшая сразу же устремила свой взгляд на огромное кровавое пятно и почувствовала, как у нее подкашиваются ноги. Она прислонилась на мгновение к косяку, потом, еле совладав с собой, пошла обратно. Все казалось кошмарным сном, и в глубине души она все еще надеялась, что это ей только привиделось.

На прохладной лестничной площадке ей стало легче. Она вернулась к себе и решительно взялась за телефон. Ответил спокойный мужской голос, показавшийся после всего перенесенного ею даже равнодушным.

– Слушаю!

Задыхаясь от волнения, она сообщила, что в соседней квартире совершено убийство. В том, что именно убийство, она не сомневалась.

– Спокойнее! Как вас зовут, откуда вы звоните?

– Христина Друмева. Я звоню из дома, где… Улица Князя Доброслава, дом одиннадцать…

– Этаж?

– Третий…

– Подождите, я запишу!

Женщина неожиданно рассердилась. Что там записывать? Нужно немедленно выезжать и действовать, на то и существует милиция. Ее успокоили, что будут с минуты на минуту, и попросили никого не впускать в квартиру.

Вернувшись на кухню, она увидела, что Филипп все еще плачет, но уже совсем тихо, обессилев от горя…

2

Прибыла оперативная группа под руководством старшего лейтенанта Невяна Ралчева, ближайшего помощника инспектора Димова. Такие серьезные преступления, конечно, требовали присутствия самого Димова, но он был в Варне, и ждали его только к вечеру. Тогда без колебаний послали Ралчева, хотя раньше самостоятельных заданий ему не поручалось. Димов относился к тем людям, которые сами и всегда до конца расплетают любой клубок. Однако Ралчева он считал талантливым криминалистом и часто хвалил его. Теперь, возможно, пришло время проверить Ралчева в деле.

Сам старший лейтенант вовсе не стремился к самостоятельности. Он прекрасно чувствовал себя под крылом начальника и считал, что должен еще подучиться. Тот, кто работал с Димовым, не торопился с ним расставаться. Несколько замкнутый, молчаливый и внешне недружелюбный человек, Димов притягивал их, как магнит.

На третьем этаже Ралчева ждала женщина, звонившая по телефону. Возле дверей квартиры стоял дежурный с сигаретой в руке. Увидев Ралчева, он бросил окурок и прищелкнул каблуками. Дежурный был хорошим парнем, только слишком стеснительным.

– А Радев – там! – быстро сказала женщина, виновато глядя на старшего лейтенанта.

– Какой Радев?

– Муж Антонии… то есть убитой…

Ралчев невольно нахмурился.

– Мы же просили вас никого не впускать в квартиру!

– Как же я его не впущу? – обиженно произнесла женщина. – Он ведь домой пришел.

Ралчев вопросительно посмотрел на оперативника.

– Я застал его уже внутри, товарищ Ралчев, – виновато сказал тот. – Предупредил, чтобы ничего не трогал…

На площадке стало многолюдно. Доктор Давидов, в модном пиджаке, тонкий и гибкий, как танцовщик, враждебно смотрел на раскрытую дверь. Дактилограф Спасов уже осматривал дверную ручку. Лишь фотограф равнодушно жевал яблоко, будто находился не здесь, а на каком-то незначительном футбольном мачте.

– Давайте войдем, – неуверенно предложил Ралчев.

В прихожей чувство неуверенности исчезло: в конце концов он никогда никого не подводил, работа не пугала его. Муж убитой сидел в холле на узком старинном стуле с прямой спинкой. Он, казалось, не заметил вошедших, по крайней мере, позы не изменил. Ралчев внимательно посмотрел на него. Как и начальник, Ралчев верил первому впечатлению, всячески старался закрепить его в своем сознании. Мужчине было лет под шестьдесят, ои был несколько рыхлым, с поредевшими волосами. Весь его вид говорил о безутешной скорби, граничащей с полным отчаянием. Наконец он посмотрел на вошедших влажными глазами, открыл было рот, но так ничего и не сказал. «Прошу вас, оставьте меня в покое и ни о чем не спрашивайте», – умолял весь его вид. Ралчев на мгновение заколебался.

– Вы видели свою жену?

– Да, – глухо отозвался мужчина.

– Что-нибудь произвело на вас особое впечатление?

Радев молчал, опустив голову на грудь. Бесполезно расспрашивать его дальше. Они вошли в спальню убитой. Несмотря на выражение ужаса, застывшее в глазах, это было лицо красивой женщины лет сорока пяти, холеной и явно молодящейся. Когда Давидов откинул одеяло, Ралчев увидел на женщине элегантный весенний костюм, сшитый, вероятно, у дорогой портнихи. Все это никак не вязалось с внешностью ее мужа, слишком старого и невзрачного для такой красивой модной женщины. Не тут ли ключ к разгадке? Но Ралчев быстро отогнал эту мысль. Нельзя позволять себе спешить с выводами.

Доктор Давидов невозмутимо продолжал осмотр. Он работал быстро, аккуратно и, как всегда, с бесстрастным лицом. Он ни разу не обратился к Ралчеву и тот, наконец, не выдержал и спросил:

– Когда она убита?

Лишь теперь доктор Давидов повернулся к Ралчеву и пренебрежительно взглянул на него.

– Наверное, совсем недавно. Может быть, час назад… Труп еще не остыл.

И опять склонился над убитой. Когда же он поднял голову вновь, вид у него был слегка озадаченный.

– Ее убили не в постели! – коротко бросил он.

Как обычно, его выводы отличались не только краткостью, но и категоричностью.

– Почему вы так думаете? – насторожился Ралчев.

– Сначала ее ударили в спину. Жертва упала лицом вниз… Тогда преступник нанес еще два удара в область сердца. Орудовал он ножом с широким лезвием… Возможно, кухонным.

– Вы уверены? – спросил Ралчев.

И сейчас же понял, что Димов никогда не задал бы такого вопроса.

– Разумеется! – недовольно ответил доктор. – Но это еще не все. Слишком мало крови вытекло из раны. Я хочу сказать, что слишком мало крови на кровати. Очевидно, кровь вытекла где-то в другом месте.

Он холодно посмотрел на Ралчева и многозначительно добавил:

– Притом недалеко…

Теперь подошла очередь Ралчева показать свои возможности. И это оказалось легче, чем можно было предположить. Он сразу же нашел несколько свежих капель крови на ковре в холле. Они были хорошо видны и тянулись прямо к входной двери – в прихожую, где и нашли то, что искали – сильно размытые и почти невидимые кровяные пятна. Под лупой ясно проступили и следы от тряпки, которой кто-то пытался собрать кровь с пола.

– Ясно, что ее убили здесь, – задумчиво произнес Ралчев. – А потом перенесли в комнату. Но зачем?

Eгo неимоверно удивило то, что вскоре они нашли и тряпку. Конечно, ее выстирали, но не так тщательно, чтобы не осталось никаких следов. После стирки ее небрежно засунули под раковину.

– Теперь нам остается только найти нож! – грустно пошутил Ралчев.

– И спрятавшегося в гардеробе убийцу, – откликнулся фотограф.

Но ни ножа, ни других подозрительных предметов, как и никаких признаков беспорядка и иных, проливающих свет на совершенное преступление, следов они не нашли. Ралчев вернулся в холл. Муж убитой, сокрушенный горем, все так же неподвижно сидел на стуле.

– Прошу прощения, – сказал Ралчев, – но я должен задать вам несколько вопросов.

Мужчина лишь взглянул на него. Горечь этого взгляда вновь поразила Ралчева.

– Есть ли у вас хоть какие-нибудь предположения о том, кто мог убить вашу жену?

Мужчина судорожно глотнул воздух.

– Не знаю, – с усилием произнес он. – Кто мог ее убить?.. И зачем?.. Это совершенно бессмысленно…

– Не пропало ли у вас что-нибудь из дома?

– Не знаю… Да и что у нас можно украсть?.. Ничего…

– У вас нет ценных вещей?

– Нет… Мы – люди не богатые…

– Когда вы в последний раз видели свою жену?

– Утром, когда она собиралась на работу…

– А где она работала?

– Во французской спецшколе.

– Она преподавала там?

– Преподавала?.. Нет… Работала в канцелярии..

Радев говорил с трудом. Ралчев на мгновение задумался.

– Она была в этом же костюме?

– Да.

Ралчеву показалось странным, что Радева собиралась пойти на работу в самом новом своем костюме. Он снова спросил:

– Вы в этом уверены?

– Уверен, – уже тверже ответил Радев.

– А когда она обычно возвращалась с работы?

– Часам к пяти… – Затем уточнил. – Вернее, сразу после пяти…

– Сегодня она вернулась раньше… Случалось ли такое прежде?

– Н-не знаю. Не помню… Обычно я возвращался сразу после нее…

– У кого еще есть ключ от вашей квартиры?

В первое мгновение Радев словно не понял вопроса. Пришлось снова повторить его.

– Ни у кого, конечно, – ответил он. – У кого же еще может быть? Мы живем одни, комнат не сдаем…

– У вас есть взрослая дочь…

Мужчина, кажется, понял смысл спрашиваемого.

– Зачем ей ключ?.. Она всегда звонит, когда приходит.

Дальнейшие вопросы показались Ралчеву лишними. Да и не было у него пока отправной точки для них – ничего, кроме самых банальных подозрений.

– Советую вам увести куда-нибудь мальчика на ночь. Ему не стоит оставаться здесь. Дети очень чувствительны.

– Знаю, – почти простонал мужчина. – Он не будет ночевать здесь.

На этом разговор закончился. Ралчев облегченно вздохнул и вернулся в спальню. Доктор тоже закончил свое дело и стоял посреди комнаты, молча изучая лицо убитой. Ралчев мог поклясться, что ему пришло что-то в голову.

– Ну и как? – осторожно осведомился он.

– А никак, – недружелюбно ответил Давидов. – После анатомирования представлю вам письменное заключение.

Вскоре группа уехала, а Ралчев позвонил в соседнюю квартиру. Он почти не сомневался, что ничего нового не узнает, но хотел, чтобы совесть у него была чиста. Дверь открыл невысокий, перепуганный мужчина, трясшийся как в лихорадке. Из-за его спины выглядывала женщина.

– Извините, – начал Ралчев, – но не припомните ли вы чего-нибудь такого, что сегодня после полудня произвело на вас особое впечатление?

– Что именно вас интересует? – выступила вперед женщина.

Весь ее вид говорил о том, что ей очень хочется помочь следствию.

– Не знаю… Может быть, какой-нибудь подозрительный шум в соседней квартире… В новых домах обычно хорошая слышимость.

– Да, – охотно согласилась женщина.

– Может быть, вам слышно соседское радио?

– Да, слышно.

– Может быть, вы слышали голоса… Крик…

– Я почти все время была на кухне.

– Как жили ваши соседи? Часто ли ссорились?

– Они очень милые и воспитанные люди. Жили они дружно. К тому же они очень тихие. Даже их сын не шумел. Сама Антония была вообще женщиной очень вежливой. И хотя ей почти столько же лет, сколько и мне, она всегда здоровалась первой.

– Где мальчик? Все еще у вас? – спросил Ралчев.

– Он в комнате моего сына. Румен показывает ему какой-то альбом. Он ведь совсем еще ребенок, уже немного успокоился. И не плачет. Хотите его увидеть?

– Нет, нет, – чуть ли не с испугом ответил Ралчев. – Вы не знаете, где мальчик был после обеда?

– В кино. Он сказал мне, что смотрел «Фанфан-Тюльпан». В пятый раз. Я и не знала, что этот фильм еще идет.

Не знал и Ралчев, вообще не смотревший этот фильм. Стоило проверить, в каком кинотеатре был мальчик. Теперь ему не оставалось ничего другого, пак попрощаться с доброжелательной женщиной, пожать мягкую потную руку ее мужа и выйти на улицу в сопровождении мирных запахов обжитого дома.

Темнело. Воздух был мягким, небо нежным, стояло полное безветрие. Наверное, погода еще долго будет такой же тихой и приятной. «А может, и наоборот, – неожиданно подумал Ралчев. – Никогда нельзя наверняка предсказать погоду на завтра».

Выйдя на оживленную улицу, он остановил свободное такси. Ралчев редко позволял себе такую роскошь – экономить силы и время за счет транспорта. Но сейчас он спешил в аэропорт. В эти трудные минуты явно не хватало начальника. Ралчеву казалось, что чем раньше он туда приедет, тем раньше увидит Димова.

3

В аэропорт Ралчев приехал в четверть девятого. До самолета из Варны оставалось добрых полчаса. Он выпил чашечку кофе, потом – неожиданно для себя – заказал рюмку коньяку. Коньяк как-то странно возбудил его: мысли замелькали с калейдоскопической быстротой. Он подумал о второй рюмке, но… лишь усмехнулся и поспешил встать.

Ралчев так и не услышал, как по радио невнятно объявили, что самолет из Варны приземлится через пять минут. Большая белая машина села почти бесшумно, и только после этого до его слуха долетел рев заглушаемых двигателей и пронзительный свист воздуха. Пассажиры вышли из самолета, и он заметил в толпе плотную фигуру своего начальника, казавшуюся невероятно земной и внушительной среди других человеческих фигурок, смешно семенивших по бетону.

– Привет начальству! – сказал Ралчев, когда Димов поравнялся с ним.

Инспектор только теперь увидел Ралчева, в его взгляде мелькнуло удивление. Он не привык к тому, чтобы его встречали и провожали.

– Привет, – ответил он и протянул руку.

И это было не совсем в стиле Димова. Как и его отец и дед, он редко позволял себе такие вольности, особенно на службе, и как его отец и дед, считал сдержанность главным признаком человеческого достоинства.

– Что-нибудь случилось?

– Случилось, – кивнул Ралчев.

– Может, тебя уволили? – шутливо поинтересовался Димов.

– Если бы!

– Что так? Или надоело?

– Люблю динамику, – так же шутливо ответил Ралчев. – А эти серые будни и впрямь начинают надоедать.

– Так что же сегодня произошло?

– Да целое дело… Очень необычное убийство… если такое определение может быть хоть капельку уместным…

Улетая, Димов оставил свой «Москвич» на платной стоянке. Так что теперь им не оставалось ничего другого, как сесть в машину и направиться в город. По дороге Ралчев подробно изложил своему начальнику суть дела. Димов молчал, но Ралчев чувствовал, что слушает он с интересом.

– Ну и что тебе кажется странным? – спросил Димов.

Ралчев почувствовал в голосе начальника сдержанное любопытство.

– Как что? Убийство произошло в прихожей, Потом труп зачем-то перенесли в спальню. Зачем-то положили на постель и зачем-то накрыли одеялом. Эти действия кажутся мне бессмысленными. Прежде всего убийца рисковал перепачкать себя кровью и оставить дополнительные улики. Но самое странное в том, что после всего он смыл следы крови в прихожей.

– Тщательно? – сейчас же спросил Димов.

Ралчев отметил и другие очевидные несуразности преступления. Увлекшись, чуть не прозевал вопрос Димова.

– А нож?

– Ножа не нашли… Словно убийца захватил его с собой на память.

– Так, ясно… – пробормотал Димов.

Ралчев посмотрел на него почти с обидой.

– А мне вот ничего не ясно, – сказал он. – Спрашиваю себя – зачем преступник сделал это. Конечно, труп часто переносят в другое место, путают след. Но так делают лишь в тех случаях, когда хотят скрыть истинное место преступления, пустить следствие по ложному пути. А тут совсем другой случай.

– Да, ты прав, – согласился Димов.

– В чем прав? – Ралчев бросил на него быстрый взгляд.

– По первому впечатлению все действительно выглядит бессмысленным и нелогичным. Кажется, будто совершенно неважно, где было совершено убийство – в прихожей или в спальне. Ведь все равно ясно, что убита она в собственной квартире.

– Почему ты говоришь «по первому впечатлению»?

– Потому что эти действия не могут быть ни бессмысленными, ни лишенными логики. У преступника всегда есть свои соображения. Только мы вот пока не можем их понять.

– И в самом деле идиотская история! – сердито воскликнул Ралчев. – Если только убийца не психопат.

Как Ралчев и ожидал, Димов сразу же отправился на службу. Они поднялись на второй этаж, вошли в просторный холодный кабинет инспектора. На письменном столе уже лежали снимки, сделанные на месте преступления, и справка о семейном и служебном положении Радевых. Димов внимательно изучил снимки и документы. Через некоторое время пришел и дактилограф. Его желтое равнодушное лицо ни о чем не говорило.

– Никаких неизвестных отпечатков мы не обнаружили, – сообщил он. – Только отпечатки пальцев убитой и ее мужа… И ребенка, конечно…

– Да, спасибо, – кивнул Димов.

Дактилограф ушел. Димов немного помолчал, потом спросил:

– Какое у тебя впечатление от мужа убитой? Ты говорил, что он потрясен смертью жены.

– Пока не могу ничего добавить…

– А мальчика ты видел?

– Нет, побоялся.

– И я бы побоялся. Где он был во время убийства?

– Не волнуйся, у него есть алиби! – пошутил Ралчев. – Он был в кино.

– Я не шучу, – серьезно произнес Димов. – Если я еще не выжил из ума, то загадка скорее всего окажется связанной именно с ним…

Ралчев удивленно посмотрел на шефа и поинтересовался:

– У тебя уже есть гипотеза?

– Да, есть! И вообще вся эта запутанная история может иметь только одно разумное объяснение. Оно же – и самое неразумное…

– Ты, кажется, решил помучить меня?

– Нет, на этот раз нет, – усмехнулся Димов.

Он закурил и на мгновение словно растворился в клубах дыма.

– У убитой есть две сестры. Как я понял – старые девы. Вызови-ка их завтра, скажем, к девяти часам.

В половине десятого придет дочь Радевых. Кажется, ее зовут Роза?

– Да, Роза.

– Она вряд ли скажет что-нибудь новое. А последним допросим Стефана Радева. Теперь, знаешь, я бы пообедал.

Ралчев не поверил услышанному. Когда его начальник втягивался в работу, он почти не вспоминал о еде.

– Хорошо, пойдем к нам в ресторан, – предложил Ралчев. – Он еще открыт.

– Ну нет, только не туда!

– Почему?

– Не люблю и после работы оставаться на работе. Психологи правы, мой мальчик. Великая вещь – разгрузка! Без нее невозможна никакая нагрузка.

Они вышли на улицу. Ночь выдалась на редкость тихая и спокойная. Над черными крышами сияла желтоватая, чуть на ущербе, луна. По ночам эта часть города была совсем безлюдной. Они шли медленно, и все же их шаги порождали достаточно сильное гулкое эхо. Пробежала кошка, какой-то подвыпивший мужчина добродушно подмигнул им. Нервно зазвенел трамвай. Пассажиры за его желтыми стеклами казались неподвижными и безжизненными, как манекены. Димов начал в шутливой форме делиться своими впечатлениями об игорном казино на Золотых песках.

– А тебе не захотелось сделать ставку? – неожиданно прервал его Ралчев.

– Даже в голову не пришло, – серьезно ответил Димов. – Я не люблю азартных игр и не верю в игру случая. Предпочитаю действовать наверняка.