Текст книги "Летняя вьюга (СИ)"

Автор книги: Павел Сормов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 51 страниц)

Кое-как продышавшись, Дима не осмысленно встал, со своего эктолежбища, и направился к большому столу. Ни для чего, просто чтобы хоть что-то делать. БВЧ заинтересованно взглянул на имеющего весьма бледный вид инженера, почему-то улыбнулся и одобрительно хмыкнул.

– Материальная точка, движущаяся по криволинейной траектории, в каждый момент времени воображает, что движется по касательной, к этой траектории, – Произнёс профессор нарочито занудным, лекторским тоном, но вновь заглянув в лицо Мышу, разом оборвал шуткование, – И ДАЛЕКО ПРОСКОЧИЛ?

Второй удар был не слабее первого.

– Т-т… тридцать секунд, примерно… – Бездумно выдавил Дима, преодолевая омерзительную нервную "трясучку".

– Хы… Сразу рекорд. Впрочем, я всегда знал, что ты всё хорошо чуешь…

– Вы… тоже?

– Да уж двадцать семь лет как. С января восемьдесят пятого. Слышал о крупной аварии, на большом пробкотроне ФИАНа?

– Н-нет. И трогательного вашего н-некролога тоже не читал.

– Правильно, потому что… не было никакой аварии. Помнишь, я тебе намекал, по поводу фильтров и сгибания реальности? Когда заработали невозможные комбинации атомарных клапанов, в структурах?

– Да. Но я не…

– И никто не. И я сам молчал. Потому что есть понятие "респектабельная научная чудаковатость", а есть сумасшествие, с психиатрическим диагнозом и неизбежной маргинализацией. Не можешь ничего доказать, молчи и работай. Сейчас же… всё это уже не важно, как ты сам понимаешь.

– Я понимаю. Это и есть… сила уравнения Воли. Наша.

– Тогда смотри сюда, – Борис Викентьевич, явно обрадовавшись возможности объяснить что-то новое Диме, и таким образом отвлечь его от последствий "прыжка в ничто", потянул к себе огромную, уже почти всю исписанную, тетрадь. – Юля гениальна без изъятий, но дети по определению неусидчивы. Эта работа для старика. Я тут взялся кое-что обобщить, за всех. В том числе и все наши… хм… опыты. Вот.

– Плечи титанов? – Мыш начал малость "оттаивать", разглядывая двумерные срезы "супертаблицы Чекана"

– Они самые. Смотри, тут как бы гиперкуб, четыре оси, для классификации…

– Периодическая система… всего. То есть, у нас уже есть магическая электродинамика, теперь напрашиваются… гипер-КМ, суперхимия… трансбиология?

– Да, смотри какая красота, по обобщению опытов Юлии и Светланы… кстати, что было, когда ты проскочил?

– Я могу убивать ноосферную модель, как выяснилось. Испытал на шарике Светы. Простым "не хочу". Буду, как Великий Нехочуха, ага. Потом испугался, и опаньки…

– Идеально укладывается. Даже сам не ожидал. Одна из осей, кстати… даже не знаю, как сказать…

– Гендерная. Мужское-женское. Точно, трансбиология…

– Пожалуй.

Мыш отвлёкся. Причём отвлёкся так качественно, что даже не заметил, как к столу подтянулась вся молодёжь НИИЧАВО, вволю отдавшая дань "дрыгоножеству и рукомашеству", и теперь внимательно слушающая профессора.

– Вот мы страдали, что ноосфера Дарьи не изменяется в размерах. А всё элементарно, смотри. Квантование, энергетические уровни, и…

– Дайте угадаю. У ноосферических… типа, орбитали?! Как виды ноо… сфер? И не только сфер? Эс, пэ, дэ, эф?

– Почти в точку. Причём, как видишь, форма может быть… эллипсоид вращения, например, по желанию управляющей системы меняющий соотношение длин осей, но постоянного объёма. Во всяком случае, с юлиными опытами хорошо соотносится, вот, посмотри.

– То есть… стоп, получается как бы иерархия информационных объектов, начиная от инфузорий и простейших самообучающихся автоматов, и до…

– Фей. И магов. – Влезла, таки, Терция.

– Кстати, интересно, Пушистик… – Обозначился Серый, обратившись к Терции, – Если ты работаешь со временем, хоть чуть-чуть, то это же… мужское начало? Я верно понял?

– Да, – Спокойно кивнула Юля.

– Ну, судя по этой классификации… – Деликатно отметил БВЧ, – Векторные волшебники проявляют… ммм… амфотерность.

– Давайте без иносказаний, андрогинность! – Отрезала умница. – Я не обижусь, если это и соотносится с биологическим полом, то… довольно расплывчато. Как я поняла, Мыш…

– Каюсь. Да, я Великий Нехочуха и Повелитель Времени. Бойтесо меня.

– Это и есть Сила Третьего. А я… могу всё, кстати. Получается, что мужчины… – Протянула Юля, и замолчала.

– Могут быть векторными магами, в свою очередь. Кстати, на месте ребят я бы не стеснялась таких… даров смерти. Если вернуться к амфотерности, как химическому свойству, её проявляют вольфрам и молибден, например. Вот уж металлы из металлов. Аналогия понятна? – Заметила подошедшая позднее всех Галина.

– Я вот что подумал, – Серьёзно произнёс Фил, – Борис Викентьевич говорил, что современная наука очень специализированная, а мы сейчас… почти всё охватили. Как так получилось? Со всеми этими… транс, гипер и супер?

– Мне кажется, что как раз Света здесь права, – Сказал Джа. – Она своей сингулярностью мне уже всё ухо прожужжала, но если всё перед Переходом… собирается в одну точку, то и все науки тоже?

– То есть дерево ветвилось-ветвилось, и снова в ствол собралось? – Скептично вопросил Мыш. – Хотя… игольное ушко и верблюд, имхо. Или слив ванной.

– Я в детстве как-то книгу читал, – Продолжил "ангмарец". – Про разведчиков, на войне. "Взять живым".

– Карпов. Мне тоже очень нравилась. – Кивнул Дима.

– Да. Там, в конце, наши брали Берлин. В центре города, получилось, что сошлись несколько целых фронтов. И командир разведгруппы говорит, что полосы наступления, дивизий и армий, стали по нескольку метров, буквально, шириной. Чуть в сторону сдвинулся – залез в полосу соседней армии. Так и у нас получается. С биологией, например.

– Хорошая модель, – Одобрила Наташа. – Вот и мы такой… спецназ. Лезем впереди всех, на Рейхстаг. Острие копья.

– Война с тех пор сильно изменилась, – Продолжил аналогию будущий десантник, вытворяя нечто невообразимое с причёской своей рыжей драгоценности. – Главное, манёвр!

– Как бы нам это… не обломаться об этот "Рейхстаг". – Ухмыльнулся "Великий Нехочуха".

– Ну, раз уж в ход пошли исторические аналогии, – вернулся Чекан, – Луи Четырнадцатый, французский Король-Солнце, однажды скромно заметил, что "государство это я". Так вот, ребята и девчата. Мы не можем пройти эту вашу, прости хосспади, сингулярность. Потому что МЫ И ЕСТЬ СИНГУЛЯРНОСТЬ, как бы нагло это не звучало.

* * *

Океан завораживал Риту. Ей, в своей прошлой русской жизни, не раз доводилось бывать на морях, Чёрном и Красном… но тут было совсем другое дело. Девушке нравилось воображать, что волна, сейчас неторопливо выкатывающаяся на алый закатный пляж, здесь, близ Перта, зародилась где-то у Африки и Мадагаскара. И проделала огромный путь, чтобы сказать лично ей «шшшш»…

Домашние задания были не то, что лёгкие – никакие. По сравнению с московским лицеем. Рита управилась за двадцать минут. И тихо улизнула из дома, на полюбившееся место.

– Мара?!

При виде новой подруги Рита непроизвольно всегда начинала улыбаться. Лина была красивой, сильной и уверенной. Позитивной, похожей на амазонку с картинки из иллюстрированной детской книги, про древнюю Грецию, по которой когда-то она училась читать.

– Ой. Лина, а что ты тут делаешь?

– Бегаю, когда тепло, купаюсь. Общефизическая подготовка, если нет занятий… а ты?

– Смотрю на океан.

Девушки как-то недосказано переглянулись.

…Лина, несмотря на удобную маску "принцессы воинов", способной легко расправиться с любым школьным обидчиком, была довольно внимательной и чувствительной натурой. Далеко обгоняя сверстниц не только физическим, но и умственным развитием, она сошлась с суперзлодеями просто потому, что довольно остро ощущала своё одиночество. Умник и заводила были единственными, с кем она чувствовала себя ровней…

Сейчас, глядя в глаза русской, цвета старого брезента, "амазонка" не ощущала страха, хотя и понимала, что общается с существом неведомой, возможно сверхчеловеческой мощи. Но при этом Мара была… какой-то совсем беззащитной и маленькой. Эта странная двойственность была очень некомфортной, и это ощущение усиливалось тем, что Лина знала немалую часть тайны новенькой, не имея возможности поговорить откровенно.

Пауза стала невыносимой, русская девочка тоже молчала, чуть улыбаясь. И, несмотря на своё предупреждение Бардаку и Хаосу, немка решилась сама.

– Мара… ты же Rita, да? Rita Volkova, которую унесла Северное Сияние из больницы? Мы… знаем.

Но удивляться пришлось Лине.

– А я знаю, что вы знаете.

– ??!!

– Всё правильно. Правда, Хаос придумал какую-то ерунду про то, что я неудачный опыт каких-то сумасшедших учёных. Никто на мне опытов не ставил, я болела миелобластным лейкозом с осложнениями, это неизлечимо. А потом прилетела Света, вылечила меня и всех. Забрала меня и улетела. Вот и всё. Но про то, что я паранормальная, он правильно догадался. У меня это открылось после лечения, уже здесь. Про это вообще никто не знает, я даже отцу не сказала. Я вижу и слышу на большом расстоянии. И ещё… что-то могу, наверное. С волнами получается играть, случайно.

– А… почему именно тебя она забрала?

– Не знаю точно. Мне показалось, когда Света принесла меня папе, что они… знают друг друга, но не друзья. Будто… Света с ним… ну, расплатилась, за услугу какую-то. Тем, что меня вылечила.

– Это должна быть нехилая услуга! Кто у тебя отец?

– У вас говорят… работает на правительство. Мне, как понимаешь, ничего никогда не рассказывает.

– То есть, какие-то дела у него с группой Чекана были? Извини, что я в это лезу…

– Ничего, вы же и так всё узнали. Я не знаю никого из группы Чекана, кроме Светы. Она меня отдала и улетела.

– Да, это интересно. Получается, что Хаос, всё же, кое в чём был прав, шпионские игры, как в комиксе…

– Хаос вообще умный. Ты ему… расскажешь, что мне сказала? И Генералу?

Лина замялась. Рита, выждав пару секунд, рассмеялась.

– Я не против. Поклянитесь только, что больше никому. Главное, чтобы мой отец не узнал, он просто с ума сойдёт. Мы же… сбежали. Я это сразу поняла. Ты говоришь, нехилая услуга… я думаю, он как-то помог Чекану и поссорился со своим начальством. А это серьёзные люди, в России. Это всё очень опасно, ребята должны понимать. Мой отец часто говорит, что знают двое…

– … es wei? auch das Schwein! – Закончила на родном языке немка, и девчонки расхохотались, – Мой тоже так часто говорит. Ну, ладно, будут знать четверо, узнают две свиньи, если я помню математику. Главное, чтобы этими хрюшками не были Клэр и Джимми.

– Да, тогда точно pipets.

– Как?

– Это по-русски, не грубое.

– Хаосу расскажи, он записывает.

– Ладно. А у тебя кто отец?

– Лётчик. Был пилотом истребителя, MIGа, кстати. Сначала в ННА, потом в бундесвере. Уволился и мы переехали сюда, мне три года было. У меня два старших брата. Сейчас папа катает туристов, на "Сессне".

– И тебя он, по привычке, как мальчишку воспитывает?

Немка взглянула на собеседницу, уже без малейшего страха. Как на подругу, равную.

"Нормальные у неё глаза, что я себе придумала… ну, болела она, и что?…"

– Нет, я сама занимаюсь. Не будешь сильной, будут бить…

– Спасибо тебе, за историю с Клэр. Я не… могу использовать Силу, против людей, боюсь. И раскрыться боюсь, отца подставить. Так что ты меня спасла.

– И всегда буду! Rita, а покажи какую-нибудь… паранормальную штуку.

– Попробую.

Девушки подошли к полосе прибоя. Минуту ничего не происходило, а потом, из алого океана, встал трёхметровый гребень, с грохотом обрушившийся на пляж. Подружек обдало пеной и брызгами.

– Вау! Rita… за ребят не скажу, но за себя… ты самая клёвая тайна! Я тебя не предам. Никогда и никому!

* * *

Какие бы интересные события не происходили вокруг, спать надо ложиться вовремя, а не под утро. И спать не меньше восьми часов. В справедливости этой банальной истины Мыш убедился на собственном печальном опыте. Придя, после разговора с профессором, в свой коттедж, Дима прилёг, «на минутку», на диване в гостинной. Взбудораженное очередным потоком открытий воображение, разумеется, оторвалось по полной программе. Минутка, в результате, превратилась в полчаса дичайшего сонного кошмара, в финале которого Мыша проглотил взбесившийся холодильник.

Пробудившись, Дима, потный и взъерошенный, отправился на кухню за минералкой. Перед этим тщательно удостоверившись, что сей раз точно бодрствует. Быть второй раз съеденным, собственной бытовой техникой, ему совершенно не хотелось. С некоторой опаской открыв дверцу холодильника, Мыш налил себе холодной газировки, и, сделав глоток, чуть вздрогнул – стакан отразил какое-то постороннее движение, на фоне стены кухни.

Наряд Натальи, тёмно-серый эктокомбинезон, очень напоминал облачение обобщённых "ефремовских" необогинь будущего, с мозаичных панно, часто украшавших фойе НИИ, школ и библиотек советского времени. Стоящих за пультами управления чем-то, или держащих в руках стилизованные атомы, на фоне остроносых космических кораблей, бороздящих просторы. Под горлом у "старшей по ковену" сияла роскошная брошь-умклайдет, изящный трёхлопастный цветок-вихрь. Стилизованная проекция основы Суперфрактала Чекана была сделана из редчайшего благородного металла – родия, в её центре, неярким алым огоньком, светилась рубиновая пирамидка, на добрых полсотни карат.

"Красиво жить не запретишь. Особенно, когда всю красивость, на раз, можно сделать прямо из грязи под ногами"

– Ыых!… Мы так друг дружке ребра переломаем когда-нибудь.

– Да уж, дурью оба не обижены, – Усмехнулась Натали, размыкая объятия, – Пойдём?

– А и пойдём, – Ответил Дима, не имея ни малейшего представления, куда его зовёт "хозяйка тайги", и распахнул входную дверь.

Прямо у крыльца, в нескольких сантиметрах от земли, висело пушистое белое облачко, формой напоминающее круглый надувной спасательный плот. Или, скорее, просто огромную ватрушку. "Летательный аппарат" явно предназначался для неторопливого небесного чаепития, даже низкий столик, уже с чайным сервизом на нём, наличествовал.

Мыш, не дожидаясь особого приглашения, аккуратно шагнул "на борт".

– Всё надёжно, – Улыбнулась подруга, устраиваясь рядом, – Двойное резервирование, полный автомат, не перевернёшь. Хоть спи здесь, хоть любись, хоть на ушах стой.

Дима, впрочем, в способностях Натальи, как волшебницы-авиаконструктора, ничуть не сомневался.

"ЭТА не уронит"

"Группа Линейного Счастья", под наташиным руководством, явно не теряла времени даром. Сидеть на тёплой, упругой эктоплазме было настолько удобно, что выражение "как на облаке" потеряло переносный смысл. Пушистое "изделие" неторопливо оторвалось от земли и начало набирать высоту, смещаясь в сторону дальнего хребта.

– И что, всё экто?

– Кроме собственно чая, разумеется, – Пожала плечами "старшая по ковену".

– Афродизиаки, небось? – Дима недоверчиво налил напиток в невесомую белую псевдочашку.

– Зачем? Нормальный чай плюс моя таёжная коллекция трав, для здоровья. С умклайдетом собирать – одно удовольствие, как в сказке, сиди себе на лавочке…

Чай действительно был хорош.

– Песня такая была… что-то про… "будешь в облаках купаться", или как-то так.

– Да, Орбакайте пела. – Наташа хлопнула ладонью по белому ничему. – "Я подарю тебе любовь, я научу тебя смеяться…" Эту штуку, кстати, я, на самом деле, для деток спроектировала. Такой милый эрофантик, для старшего школьного возраста.

– Вся проблема в том, что нам не по шестнадцать. У детей цинизм показной, на публику, а у нас уже не то, что в кожу, в кости въелся. И не захотим, но всё равно всё обсмеём. Чисто по привычке.

– Нет, Мыш. Конкретно НАША проблема в том, что главную твою эротическую мечту я тебе подарить не могу…

– …Потому, что она не совсем эротическая?

– Точно. Как устроен Суперфрактал, я тебе не расскажу. И никто не расскажет. Но на вопросы попроще, которых у тебя, по мою душу, вагон, готова ответить. Я же не только блинчики с вареньем и вкусный трах на потолке, я и любопытство твоё могу потешить. Всё расскажу. Ну… почти. И обещаю не врать.

– То есть, у нас ночь исповедей?

– Во всяком случае, с моей стороны. Как ты сам изящно выражаешься, настало время охуительных историй.

Дима повернулся к женщине. Двойное, серебристо-оранжевое слабое освещение, от закатного серпика луны и далёкой Апельсинки, дали странный эффект, словно подчеркнув и усилив чужеродную "изюминку" в облике Наташи. Та мягко улыбнулась, в своём стиле уловив невысказанный вслух вопрос, и начала рассказ.

– Мой прадед, по чисто мужской линии, Константин Ратников, был забайкальским казаком. При этом, как я полагаю, персонажем достаточно неуживчивым. Когда шла Гражданская война, он не ушёл к Семёнову, как большинство… наших, а дёрнул в Иркутск. Там что-то мутил, крутился… а потом прибился к Кулику, учёному. Уж не знаю, почему.

– Исследователь Тунгусского метеорита?

– Да, он как раз, в двадцать первом, свою первую экспедицию собирал. В общем, что да как там получилось, толком никто не знает, но в тунгусском стойбище Ванавара украл Костя себе самую красивую эвенку. Вроде как даже шаманскую дочку, хотя точно, опять же, никто уже не скажет.

– Можно подумать, что это нуждается в доказательствах.

– Короче, всё у деда Кости было хорошо. Трое детей, прошёл КВЖД, Халхин-гол и Отечественную, а умер своей смертью в восьмидесятом, в Братске. Я его даже смутно помню. Прабабушка умерла раньше его, на пять лет.

– А ещё говорят, астрология лженаука. Вон как планеты на судьбы влияют, Звёздочка ты наша.

– В таком аксепте разумеется, ха.

Помолчали. Алый рубин волшебной брошки Натальи светился угольком в темноте – устройство в работе. Дима налил по второй чашке.

– Расскажи про вертолёт.

– Ок, но эта история длинная и развесистая, с лирическими отступлениями.

– Я готов слушать всю ночь, о Шахразада! – Мыш намеренно задержал взгляд на Большой Медведице, на пару секунд. И, конечно же, угадал.

Наряд Натальи сменился, став чем-то гаремно-восточным.

– Молодец. Видишь, как всё просто.

– Ведьма.

– Я тебя тоже очень люблю. Так вот. Помнишь, ты как-то упоминал, что мы с Дарёной похожи, характерами? И поэтому я к ней так прониклась?

– По системному признаку "отсутствие башни". Обе оторвы.

– В какой-то мере да, но… понимаешь, Даша уникальная сущность, реально одна на миллион, во всех смыслах. Темперамент бешеный, и при этом, во всём организме, ни молекулы блядства. Абсолютно цельная личность, ни на два, ни на три не делится. Встретила хорошего парня, и подарилась. Вся, без остатка. Разве что ленточкой, впопыхах, перевязаться забыла! С Васей ей повезло, конечно. Кстати, Светка такая же, прямая как стрела. Только ещё правильная очень.

– А… ты другая?

– Я… я росла до двенадцати лет в тайге, королевой джунглей, блин. И в Иркутск попала как раз в самое созревание. Месяц дичилась… а потом, вдруг, обнаружила… что люди пахнут. Своей едой, своими мыслями, своими инстинктами… а если знаешь, чем человек пахнет, знаешь, что ему надо. Какие там верёвки, я из мужиков, с четырнадцати лет, натурально макраме плела. Причём из всех подряд, от одноклассников до учителей и отцовских друзей. Мама на стену от злости лезла. Что?

"Тандемник. Королева джунглей и Лолита. Не позавидуешь мужикам"

– Не, ничего.

– Тут мне Ваня и подвернулся, пилот. Долбак долбаком, тридцать лет, ни кола, ни двора. Дело на каникулах было, летних, я в Усть-Илге у дяди тогда жила. Ванечка принадлежал мне телом и душой, а главное – вертолётом. Ми-второй, формально из авиаотряда по снабжению каких-то партий, чёрт его знает каких. Левачил Ванёк страшно, аж за ушами хрустело. Это же девяносто первый год, полный развал был. Я этот вертолёт освоила, как уазик отцовский, там же всё проще, чем на дороге, в небе места много. Однажды и вовсе, одна кататься улетела, без Вани, он там чуть не поседел, пока меня ждал, на брошенной фактории. И вот однажды, светлым-пресветлым днём, когда порхали бабочки, птички, бурундучки и белочки… тридцатого августа, как раз после первого путча. Мы тоже порхали. Мне завтра уезжать надо было, в Иркутск, и мы сезон закрывали. Над Леной. Ну и указатель топлива подвирал. Как выяснилось. Когда глохнет движок… это страшненько.

– "И зверь, с умолкшими винтами, повис пугающим углом"?

– "Ищи, отцветшими глазами, опоры в воздухе пустом". Блок, "Авиатор". Обожаю эту вещь. И вот тут меня постигло первое в жизни разочарование в мужчине. Только не в том смысле. Когда на взрослого мужика орёшь "сиди, сука, ручку держи", это доставляет. Плюхнулись в речку на ротации, аккуратненько, как хрусталь в вату. Не поломались даже. Гвынтокрыл, ясное дело, потонул. Сажать Ваню хотели, да как-то не срослось. Я же вдруг поняла, разом, что видеть его больше не могу. Как там Хелависа пела, "оставаясь в живых, что-то даришь взамен"? Подозреваю, что тёзка даже не знает, насколько она права… В Иркутск ко мне приезжал, ныл. Утешился с какой-то маминой подругой. Ну а я… что я? Закончила школу, поступила в НГУ. Продолжала в том же духе. Здесь ты меня должен спросить, а где у тебя, такой роковой женщины, вилла в Ницце и личная яхта? И личный олигарх в подкаблучье?

– Нее.

– Ну ладно, я без спроса. Называется "какой же надо быть дурой, чтобы быть умной", слышал такое?

– Разумеется. Даже объяснять ничего не надо.

– Из этой истории, с вертолётом, я почему-то вынесла твёрдую уверенность… что это я машинку в воздухе придержала. Нашла, не цветшими глазами, опору. Бред, разумеется.

– Конечно, чушь собачья и антинаучные выдумки. Особенно убедительно это звучит на высоте четырёхсот метров, на облаке, созданном усилием твоей воли.

– Как бы там ни было, я уверилась, что со мной, по жизни, ничего случиться не может. Что мне чёрт не брат. Ну и… чистая правда, ничего не случалось, что бы я ни вытворяла. На третьем курсе я проверила свою неотразимость на старом друге семьи. Результат испытаний повелевает облаками и очаровывает суровых донецких металлистов.

– Кристина великолепна. Есть в кого.

– Есть. Особую пикантность ситуации придавал тот факт, что Кир женат на моей двоюродной сестре, Ире. Ты всё правильно понял, Вася и Крис брат и сестра. Ирочка у нас девушка военная, красивая и здоровенная. Подполковником уволилась, в прошлом году. На аборт я не пошла, принципиально. Как моя маман выражается, гордость блядская, сорт особый. Зато успешно разыграла роман-прикрытие с младшим братом Кира.

– Это он, в результате, в религию подался?

Наташа усмехнулась.

– Нет, священником стал Владик, у него на то была причина куда серьёзнее. Он командовал ротой, которая должна была оказаться на месте той самой шестой, знаменитой посмертно. А их, в последний момент, перекинули в другое место. Каждый сам читает свои знаки.

– Понятно.

– Паша был не женат, и всё, в общем, утряслось. В семье ситуацию с Кристиной знают, не афишируя. Только… степень её родства осталась нашей с Кириллом тайной.

– Скажи, а у Иры… не Короленко фамилия?

– Всё ждала, когда ты про песню из "Последнего дюйма" спросишь. Да, разумеется. Она меня и на гитаре играть научила. Мы и внешне очень похожи, а по телефону наши голоса все, по жизни, путают.

– Ну, тогда у меня с головой всё лучше, чем я думал. Ещё чаю?

– Давай.

* * *

– Что значит «уехала»?!

– Пол, если ты ещё не заметил, Рей не подопытная морская свинка и не заключённая, а свободный человек. За ней приехал Вик, и они отправились в город. Если же у машин сопровождения, твоих агентов, отказывают двигатели, она в этом не виновата, – Макс недобро, почти издевательски оскалился, – Лучше надо следить за техникой.

Рейнольдсу страшно захотелось, как следует "нарезать", с правой, в надменный кельтский подбородок Большого. Аж кулак зачесался. В молодости Пол умел бить хорошо, да и сейчас, наверное, "руки помнят". Моряк даже головой помотал, отгоняя дурную мысль – на дворе не шестидесятые, а он адмирал флота США, а не пьяный гардемарин в "самоходе". Макс, видимо поняв, что перегнул, примирительно указал собеседнику на стул у стеклянного столика, в холле арендного особняка проекта "Ведьмин клевер".

– Присядь. Джемма, принеси нам чаю, пожалуйста! – И обернувшись к адмиралу, негромко продолжил, – Всё нормально, Пол. Я поговорил с Сорейей. У нас будет… полнолуние не по небесным законам, и его все увидят. Не увидеть будет невозможно. Хомячки к западу от Вислы могут спать спокойно. На русскую VYUGA у западного мира есть своя… Хранительница Лета.

– От Днепра, Макс. Хоть дюймом западнее, и нас сожрут с говном. Ты сам это знаешь.

– Тогда сообщи это Рей лично. Честно скажи, дядя Пол хочет продолжать свои мезозойские игры, над которыми через месяц будут смеяться даже уличные панки, на замшелой шахматной доске. Поэтому ей надо будет кое-что сделать. Сущий пустяк, сцепиться с минимум тремя русскими супердевочками. Минимум, заметь, советую посмотреть это видео, – Макс пощёлкал ногтем по экрану планшетки, – По смешной иронии судьбы, в этой спорной клеточке как раз родные города Бориса Чекана и Ильи Музалевского, мне объяснять, что это значит? Борис, кстати, идёт на шаг впереди нас, у него в руках уже технология, и он теперь может спокойно объявлять открытые конкурсы, на должности девочек-волшебниц, я уверен! "Что-то я не вижу огня в ваших глазах, лейтенант Саммер! Во имя мира и демократии, на позиции шагом марш!"

– Макс, из тебя клоун хуже, чем акробат.

– Извини, не репетировал, чистый экспромт. Никогда бы не подумал, что придётся объяснять людям, по факту управляющим всем западным миром, что дважды два четыре, а снег белый. Всё просто. Я не знаю, как строятся отношения у Бориса со своими внучками и внучкой старого друга, а я для Рей, с малого детства, просто добрый учитель. Которому можно рассказать, что чувствуешь часто бьющиеся электрические сердечки в проводах, или можешь отличить вихревое поле от консервативного кончиками пальцев. И он не побежит сдавать тебя психиатру, а всё выслушает, и задаст интересные вопросы. И тут я должен сказать своей воспитаннице, что она, теперь, просто паранормальный кистень в руках мутных борцов с Мировым Злом! А это самое зло представлено, почему-то, тремя её явными сёстрами по разуму. Которые летают на Луну, тушат лесные пожары и лечат рак. И творят ещё массу столь же ужасных злодеяний. Да, я в жизни не встречал более кроткого и послушного существа, чем Сорейя, она, даже о кошку споткнувшись, начинает с "извините", но всему есть предел! Она просто укажет мне на дверь. А вот как раз после этого, наследнички наследничков отрежут нам то, чем мы не пользуемся! Сначала тебе и Джине, а потом и мне, за компанию. Но, в отличие от юной гуманистки Музалевской, сделают это медленно, с чувством, толком, расстановкой. Ржавой тупой пилой!

* * *

– Нет, Мышонок. Алмазы, как и любые другие большие деньги, любят тишину. Разумеется, я со временем расскажу всё. Но не сейчас. Я обещала только СВОИ тайны, без… смежников.

– Хорошо, я же не настаиваю. И так… ночь у Шахразады явно задалась. Понятно, что людям нашего поколения дверь шкафа стулом подпирать приходится. А то перед гостями неудобно, скелеты вываливаются. Пусть эти… любители тишины поживут спокойно. Ещё недельку-другую. Кем они будут после Перехода, хе-хе? И кому будут нужны? Ешь ананасы, рябчиков жуй, короче.

– За счастье всем и даром, – Натали шутливо соприкоснулась своей чашкой с диминой, но "чин-чин" вышел беззвучным, как и положено, для посуды, состоящей только лишь из воздуха, – И никто не уйдёт…

Последнее слово "хозяйка тайги" недосказала. Но, встретившись взглядом с женщиной, Мыш понял, что она и не собиралась это делать. Произнесла ровно то, что думала.

"Кое-кто рябчика явно уже на Эребусе дожуёт, гадом буду. Прямо в кратере"

Неприятная пауза затянулась.

– Телепатия. Ты роешься в моих мозгах, как у себя в косметичке. И этот твой… встроенный миелофон пугает куда больше, чем любые шлягеры в стиле "братва, не стреляйте друг друга" Честно.

– Верю, непонятное всегда страшнее.

– Расскажи.

Наталья встала во весь рост, красиво раскинула руки. Её наряд снова поменялся, на нечто облегающе-звёздное, словно сшитое из астрономической карты.

"Какая актриса свой талант в землю зарыла… Геофизик, ага. По ней же Голливуд горючими слезами обливается!"

– Помнишь, я про "запах мысли" сказала?

– Да, только что. Кстати, в фантастике было. Звери без глаз и ушей… Шекли, вроде.

– Ну вот. С детства чувствую настроение людей, всех. Готовность к действию, эмоцию. Собственно мысль, то, что сейчас уже почти на языке, только у особ, приближённых к великой мне. Может и от прапрадеда, не знаю… эвенки… они вообще интересные. Индейцы сибирские.

– А… список приближённых особ?

– Кристя, мама, Кир. Тебя стала читать уже здесь, но почти сразу, и чётче всех. Совместимость, видимо, хорошая. Может быть, дашкин шарик в работе, сенсибилизация, как ты говоришь. И это… усиливается. Сейчас я всю вашу компанию, как ридер на крупном шрифте, читаю.

– Уже не я. Теория на подходе.

– Именно. Я тоже поговорила с Борисом Викентьевичем. Магическая макро… информационная химия, типа. И для моего типа способностей отдельная клеточка предусмотрена. Да и хорошо. Видишь, никакой мистики, сплошная наука.

– Терция… тоже говорила, что весь мир закипает. Все одно и то же чуют.

– Значит, правда. Мыш, скажи теперь ты, только честно… может быть, тебе просто нравится меня бояться? Типа, заводит? Я тебе уже давно говорила, что… это, сам медведь, как в психоделическом совмультике. "Великий Нехочуха и Повелитель Времени", как ты самоназвался? С чего бы тебе опасаться маленькой провинциальной шаманки-любительницы?

"И снова она всё угадала"

– Всё, сдаюсь. Да, я извращенец, и меня возбуждают сильные и опасные женщины.

Наталья весело рассмеялась, вновь присела рядом, отхлебнула чай.

– Лукавишь. У тебя это под настроение.

– Да, пожалуй. Ладно, фиг с ней, с телепатией и прочими способностями. У меня главный вопрос. Вопрос Вопросыч.

– Я морально подготовлюсь. Сейчас… мне причёску, макияж сделать, на всякий?

– Не увиливай.

– Ну… тогда огонь!

– ЗАЧЕМ ВСЁ ЭТО? – Мыш неопределённо обвёл рукой пространство вокруг.

– В смысле?!

– Ты же отлично видишь, что меня, уже минимум месяц, можно хоть на хлеб, хоть под дверь. Хоть любым другим, известным науке, способом. Всё, я уже в кондиции. А ты всё разгоняешься. Меню лучших ресторанов, чаепития на облаках… не говоря уж о космических полётах над койкой, это вообще за гранью.

– Новые технологии рулят. Я, кстати, на "Алдан" эти… "наработки" выложила. В "гёрлз онли", хи-хи!

"А что. Тоже вполне себе тема для Линейного Счастья"

– Шестнадцать плюс, я надеюсь?

– Хренушки вам, Дарёну не обижу. Мышонок, скажи, возвращаясь к твоему Вопросычу, я похожа на дуру?

– Ну, покажите мне умную тогда. И сварочную маску сразу давайте, глаза жалко.

– А раз так, подумай, зачем ТЕПЕРЕШНЕЙ мне штампик в паспорте?! В гостиной, в рамку и на стенку повесить? Всё, "замуж любой ценой" осталось там, в мрачном тоталитарном прошлом. В прекрасном новом мире на эти глупости уже никто даже внимания не обратит. Разумеется, я строила на тебя планы. Уже два года, как только мы познакомились.