355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Павел Крусанов » Калевала » Текст книги (страница 6)
Калевала
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 23:38

Текст книги "Калевала"


Автор книги: Павел Крусанов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

19. Ильмаринен добивается руки красавицы Похьолы

Тут подоспел к дому невесты и кузнец Ильмаринен. Как вошел он в горницу и встал рядом с Вяйнемёйненом, поднесла ему красавица Похьолы тотчас кружку сладкого меда, но отстранил Ильмаринен рукой угощение и так сказал хозяевам:

– Не стану я пить этого меда, если не согласится дева пойти за меня замуж.

– Приглянулся ты на этот раз моей дочери, – схитрила злая старуха Лоухи, – но придется тебе за нее потрудиться: лишь тогда получишь ее, когда вспашешь змеиное поле Лемпо, что сын мой оставил недопаханным.

– Так ли ты со мной говорила, когда ковал я тебе Сампо! – огорчился Ильмаринен. – Такие ли давала обеты!

Вышел он, печальный, на двор, но тут окликнула его тихонько в окошко красавица Похьолы и подсказала, как исполнить старухино дело: из золота и серебра надо сковать сошник да надеть железную обувку, тогда без труда вспашется гадючье поле.

Так и сделал кузнец – сработал сошник из золота и серебра, выковал железные сапоги и поножи из меди, сработал себе железную рубашку, пояс из стали и железные рукавицы. Оделся и обулся Ильмаринен, запряг огненного коня Хийси, что взнуздал для Лоухи Лемминкяйнен, и пошел бороздить змеиное поле.

Со всех сторон поднялись гадючьи головы, замелькали вокруг ядовитые жала, и наполнился воздух ужасным шипением. Твердо ступая за плугом, нашептал Ильмаринен заговор:

 
– Убирайтесь, змеи, с поля,
Уползайте в вереск, гады,
Ускользайте в чащу леса,
Под коряги забивайтесь!
А вернуться захотите —
Укко головы снесет вам,
Отсечет клинком из стали,
Размозжит железным градом!
 

Так он и прошел змеиной пашней, так и поднял гадюк плугом.

Вернулся славный кователь в дом хозяйки Похьолы и сказал:

– Выполнил я твою работу, отдашь ли теперь дочь, старуха?

Но не хотела Лоухи отпускать за Ильмаринена девицу, красу земли и моря.

– Еще раз я тебя испытаю, прежде чем доверить тебе родную дочь, – сказала хозяйка Похьолы. – Поймай мне в царстве мертвых медведя Туонелы и седого волка Маналы. Это тебе не за плугом стоять – многие герои за ними ходили, но никто еще не возвращался.

Вновь вышел на двор опечаленный кузнец, но и тут помогла ему советом красавица Похьолы – вдоволь уже наигралась она девичьими играми и набегалась в роще, хотелось ей замуж за молодого Ильмаринена. Подсказала она ему выковать на камне посреди бурной реки, в белой пене потока, стальную узду и крепкую железную цепь – ими и укротить медведя Туонелы и волка Маналы в дремучих лесах подземного мира.

Все исполнил Ильмаринен, как сказала красавица Похьолы, и отправился с уздой и цепью за страшной добычей в царство мертвых. По пути упросил он Терхенетар, дочь туманов, укрыть пеленою Маналу, рассыпать сквозь сито на чащи белесое марево, чтобы не увидели и не почуяли звери, как подкрадывается к ним ловец.

В густом тумане удалось Ильмаринену незамеченньм выследить добычу – и сковал он стальной уздой пасть седому волку, и опутал железной цепью грозного медведя Туонелы.

Возвратясь обратно в Похьолу с плененными чудовищами, сказал кузнец злой Лоухи:

– Взял я в Манале добычу – теперь наряжай невесту! Но по-прежнему не желала уступать старуха:

– Раз добыл ты страшных зверей в Туонеле, то исполни и третью волю: отдам я тебе мою голубку, если поймаешь в глубоких водах Маналы огромную щуку, не плетя сетей и не ставя неводов.

Охватило героя уныние – было это испытание труднее прежних, – но посоветовала ему красавица Похьолы не падать духом, а выковать в огне могучего орла, чтобы изловила птица Ильмаринену огромную щуку в черных потоках Туонелы. И сделал великий мастер огненную птицу: лапы у нее – из железа, когти длиною в пять кос – из каленой стали, крылья – как борта великой лодки, клюв железный, точно скала, торчит на десять сажен. Взошел кузнец на спину орлу и велел ему лететь к глубоким водам Маналы ловить огромную щуку.

Быстро доставил орел Ильмаринена на место. Сошел кузнец на берег и направился вдоль черной речки выискивать жуткую рыбу, а огненная птица кружит над ним и служит ему охраной. Недолго искал Ильмаринен чудовище – поднялась щука из воды и раскрыла пасть, чтобы пожрать отважного героя, – были челюсти у нее шириною в рукоять грабель, а на спине умещалось семь лодок, – но упал орел камнем сверху и вогнал щуку в густую тину. Однако извернулась проворная рыба и ухватила зубами когтистую лапу птицы. Взвился орел ввысь, забил огненными крыльями и вырвал лапу из жуткой пасти. Сделал он круг над рекою и вновь напал на ужасную щуку – вонзился когтями одной лапы в спину водяной собаке, а другою лапой задел железный утес и промахнулся мимо щучьего бока, – так опять, уже с распоротой спиною, ускользнула огромная рыба. Собралась она уже уйти в глуби, но тут в третий раз, пламенея крыльями и меча из глаз искры, упал орел и вонзил стальные когти чудовищу в жирную спину. Побелела река Туонелы от щучьей чешуи, и вспыхнул воздух от орлиных перьев, но осилила могучая птица страшную щуку и отнесла добычу на раскидистые ветви дуба, что высился неподалеку.

Принялся орел терзать рыбу когтями и рвать ей клювом брюхо, желая восполнить силы, отнятые битвой, и так пожрал ее целиком, оставив лишь зубастую голову.

– Плохой из тебя помощник! – воскликнул Ильмаринен. – С какой добычей возвращаться мне в Похьолу?!

Разгневался орел и, кинув остатки щуки, взмыл стремительно ввысь – и застонало небо от его могучих крыльев, прогнулись тучи, и гулко загудела кровля воздуха. Подхватил кузнец щучью голову и понес на двор старухи Лоухи.

Воротясь в Сариолу, бросил Ильмаринен добычу к ногам хозяйки Похьолы и сказал:

– Пусть служит эта голова троном владыкам полночных стран.

– Отчего принес ты одну голову, – спросила Лоухи, – отчего не дал отведать нам щучьего мяса?

– Не взять охотнику добычу без ущерба, – ответил Ильмаринен, – а эту рыбу добыл я в самой Манале! Говори-ка лучше, готова ли теперь невеста?

Некуда было на этот раз деваться Лоухи, и отдала она красу земли и моря за кузнеца, чтобы стала она ему спутницей в жизни, чтобы делила с ним дни и была его любимой лебедушкой. Остальным же дочерям так сказала хозяйка Похьолы:

– Велела я этой девице не выгибать гордо шею, не открывать белых рук, тугую грудь не показывать и не хвалиться стройным станом! Не послушала она, и теперь увели ее женихи из Карьялы. Но для вас построю я такой дом, чтоб не заглянуть было в его окна – тогда не узнают о вас финские сваты!

Услышал это малый ребенок, что сидел на полу в горнице, и так сказал старухе Лоухи:

– Можно жеребца спрятать в сарае, но красавицу девицу нигде не утаишь. Держи ее хоть в каменном доме на островке среди моря – все равно женихи прознают, и примчатся ловкие сваты…

А старый Вяйнемёйнен, видя, что Ильмаринена выбрала красавица Похьолы, поник головой и отправился к своей лодке. Опечалился он, что и не заметил, как сделался стариком, что пропустил он свои молодые годы, когда надо было о жене позаботиться и обзавестись детьми, и велел мудрый Вяйнё всем седым старцам заречься женихами ездить к юным девицам, если есть у них молодые соперники.

20. В Похьоле готовятся к свадьбе

Решила старуха Лоухи на славу обрядить свадьбу и устроить пир, каких не бывало. Для угощения гостей пригнали от карелов к заливу Сариолы огромного быка, что вырос там на вольных травах: был велик бык на диво – день касатке лететь от одного его рога к другому, неделю ласке бежать вокруг шеи, месяц белке добираться со лба до хвоста. Тысяча мужей вели быка в Похьолу, а как привели, пустился он, скребя тучи загривком, щипать там болотные травы, потому что не нашлось мясника среди сынов Сариолы, который взялся бы его зарезать.

Приходил от финнов знатный мясник Вироканнас, обещал забить быка, оглушив его дубиною, но только повернул бык в его сторону голову, только глянул черными глазами, как вмиг забрался Вироканнас со страха на сосну. Долго еще искали смельчака-убойщика, но так и не нашли ни в обширной Лапландии, ни в прекрасной Карелии, ни в ласковой земле русских, ни у отважных шведов, ни в нижнем мире Маны. И обратились тогда колдуны Похьолы к морю, имеющему великую силу, и поднялся из пенных вод старик – железный богатырь; вместо шлема покрывала его голову скала, ноги обуты были в утесы, а в руке держал он раззолоченный нож. Так нашелся резчик на зверя Суоми. Вонзил железный богатырь нож быку в горло, и встал бык на колени, повалился замертво наземь – морской же старик вернулся в открытые волны.

Огромен был бык, а получили от него немного: сто ушатов мяса, сто сажен колбасы, семь лодок крови да жиру шесть бочек; но не печалилась Лоухи – сколько ни есть, а будет чем потчевать гостей на свадьбе.

Следом задумалась хозяйка Похьолы, где взять ей пива для пира – не знала она, как возник веселый напиток, не знала, как его изготовить. Но один старик из чародеев мрачной Сариолы, выведав ее заботу, рассказал ей о рождении пива.

Из четырех начал сложился пенистый напиток: из ячменя, хмеля, воды и жаркого огня под котлом. Ячмень посеял вещий Вяйнемёйнен на поле Осмо, и уродились тяжелыми граненые колосья. Хмель же пошел от Ремунен, веселой дочери ручья, что бросила его малым семенем в землю около поляны Осмо в роще. Муравьем выполз хмель из земли; как зеленая змея, обвился вокруг дерева и поспешил к его вершине. Увидели друг друга ячмень в поле, хмель на дереве и вода в ручье Вяйнёлы, и скучно им показалось жить в одиночестве – захотели они сойтись один к другому, чтобы быть вместе. Пришла им на помощь Капо, дочь Калевы, дева Осмотар, – собрала она зерна ячменя, взяла головки хмеля, принесла из ручья воды и поставила котел на огонь, чтобы весело кипело бражное пиво.

Вот сварила Осмотар пиво, но не бродит напиток, не растет на нем легкая пена, и задумалась Капо: чего бы еще в котел добавить, чтобы поспела молодая брага? Тут подала ей сестрица Калеватар щепку и сказала: «Может, она тебе поможет?» Взяла Капо щепку, потерла в ладонях, и явилась из ее рук рыжая белка. Попросила Осмотар белку, веселье лесов, сбегать в родную Метсолу, в зеленую Тапиолу, и принести оттуда еловых шишек и нежных сосновых почек для ее варева. Быстро обернулась белка, принесла в лапках еловых шишек и мягких сосновых почек, отдала дары Метсолы Капо, а та бросила их в пиво.

Но не забродило пиво, не заиграл в нем хмель – и вновь стала думать Осмотар: что бы еще бросить в котел? Тогда подобрала Калеватар лучинку и подала ее сестре со словами: «Посмотри, что выйдет в твоих руках из лучины?» Потерла Капо ее в ладонях, и вышла из рук желтая куница. Послала Осмотар златогрудую на скалы в медвежью пещеру, где живут суровые ворчуны, чтобы собрала она лапкой пену с медвежьей пасти. Побежав на утес, в берлоги мохначей, собрала куница пену-бродило со свирепых пастей и принесла ее на лапке в руки Капо. Бросила Осмотар пену в котел – но не бродит пиво, не шипит напиток мужей.

Уж и не знает Капо, что в брагу добавить, и тогда подала ей Калеватар подобранный стручок, чтобы потерла его Осмотар в своих ладонях. Так и сделала Капо, и вышла из ее рук пчела. Пчелу эту, царицу луговых цветов, отправила Осмотар к островам в синем море, чтобы нашла она там поляну сладких медовых трав и взяла с душистых цветочных чашек дань для Капо, дочери Калевы. Поспешила пчела и, улетев за третье море, нашла остров, где на медовом лугу дремала тихо хозяйка-дева – бедра ее обвили золотые цветы, грудь и чресла покрыли цветы серебряные, – там набрала пчела на крылья меду и с добычей устремилась обратно. Взяла Капо тот мед, бросила его в пиво, и взошло оно – вспенился молодой напиток, потек через край на радость героям, а особенно веселому Лемминкяйнену. Потом перелили брагу в дубовые бочки, схваченные медными кольцами, и скатили в погреб – так появилось хмельное пиво Калевы, что мужам дает веселье, женщин наводит на смех, а дураков гонит на драку.

Узнав начало пива, собрала хозяйка Похьолы по закромам ячмень, добыла вдоволь головок хмеля, запасла добавок, что клала Осмотар в брагу, и велела рабам натаскать воды в огромные котлы да порубить на дрова деревьев. И столько готовилось пива на свадебный пир в Сариоле, что иссякла в родниках вода и поредели леса, сведенные на костры под котлами.

Запылал в Похьоле огонь под хмельной брагой, и поднялся от костров дым такою огромною тучей, что поглотил он пол-Сариолы и окутал всю Карелию. Боязливо косился народ на небо – похож был этот дым на дым войны, на порождение огня великой битвы, но успокоил тревогу людей Лемминкяйнен-Островитянин, – поглядев на черное облако, сказал веселый Ахти:

– Нет, не война это, и не пастухи надымили кострами – то варит для пира пиво хозяйка Похьолы: видно, готовится выдать за меня дочку!

Вскоре приготовили в туманной Сариоле пиво, разлили его в дубовые бочки и заткнули медными втулками. Стала следом хозяйка Похьолы готовить для гостей яства: заклокотали котлы, зашипели сковороды, раскалились камни в печах. Еще не успела она испечь большие хлеба, сварить толокно, поджарить мясо и рыбу, как зашумело в бочках молодое пиво и воззвало из погреба:

– Пора бы меня уже выпить, чтобы прославить песней по заслугам!

Услышав, как негодует пиво, послала Лоухи людей искать искусного певца, чтобы восхвалил он брагу достойной песней. Но не нашлось во всей Похьоле застольных певцов лучше семги с косыми жабрами да кривозубой щуки, – вот только не дело семги – пение, да и щука на это не мастерица. Вспылило пиво в погребе, рассыпалось проклятиями из-за медных втулок и пообещало, что если не будет найдет певец, который восславит его звучной песней, то сорвет оно крепкие обручи и вышибет дно у бочек. Тут поспешила хозяйка Похьолы разослать послов, велев им звать на свадьбу гостей из народа Похьолы и сынов Калевы, а особо поклониться седому Вяйнемёйнену, чтобы пел он на пиру искусные песни.

– Зовите бедных и нищих, слепых и несчастных, хромых и калечных, – велела старуха Лоухи. – Кто идти не может – везите сюда на санях и лодках… Только не зовите Лемминкяйнена, стороной обойдите остров Ахти!

– Отчего же не звать его? – спросила хозяйку Похьолы служанка, что отправлялась в те края.

– Оттого не зови сюда Ахти, – сказала Лоухи, – что горячий он задира и не может обойтись без спора. Посеет он раздор и злость на свадьбе – в стыд введет невинных девиц и засмеет сариольских мужей. Только и жди от него беды!

С тем разошлись послы по восьми дорогам и созвали на пир народ Похьолы и людей Калевы – знатных и бедных известили о свадьбе, рыбаков и пахарей, охотников и искусных в ремеслах мастеров, и только молодого Лемминкяйнена обошли приглашением послы, одного удальца Кауко не позвали на праздник.

21. Гости сходятся на пир

Прошло немного времени, и услышала Лоухи, хлопочущая о свадьбе, великий шум и конский топот с морского берега. Поспешив к околице, увидела она на побережье множество саней и всадников и всполошилась, решив, будто идут на Похьолу войной недруги. Но только подкатилась толпа ближе, как разглядела старуха Лоухи, что не войско идет на Сариолу, а множество разряженных гостей во главе с зятем ее Ильмариненом спешит в Похьолу на веселый пир.

Как буря, валящая деревья, как бушующий морской прибой, приближались гости. Но легко было в толпе мужей узнать жениха – заметен он был, словно черемуха в лесу, словно месяц в звездном небе, – черный конь его был, как жадный волк, как ворон на добыче, на дуге его саней щебетали семь птиц, семь золотых колокольчиков, а сами сани были скованы великим кузнецом из стали, красной меди, серебра и олова.

Подъехал зять ко двору хозяйки Похьолы, и велела та своим слугам освободить коня Ильмаринена от оглоблей и дуги, избавить от шлеи, покрытой светлым оловом, ремней и хомута, напоить вороного водой из родника, что бежал меж золотых корней сосен и корней тенистой ели, отвести в станок за резную загородку, насыпать в ясли овса, отборного ячменя, яровой пшеницы и ржи, а после почистить дивного жеребца моржовой щеткой, расчесать ему гребнем хвост и покрыть златотканой попоной. Поднялся Ильмаринен с пестрых саней, и повела его Лоухи к самым большим во всей Сариоле палатам, где решила править свадьбу, – закричит петух на крыше тех покоев, а внизу не слышно, залает в глубине щенок, а у дверей – тишина. Подойдя к крыльцу, увидела хозяйка Похьолы, что шире ее зять всех гостей в плечах и выше на голову, – тогда велела она слугам, сняв двери, раздвинуть косяки, чтобы не сломал их Ильмаринен плечами, поднять притолоку, чтобы не цеплял он ее шапкой, и опустить порог, чтобы не надломил он каблук на сафьяновых сапогах.

Вошел кователь в покои, а там убранство, какого не видывали: столбы под потолок из свилеватой яблони, на печке из морских камней – изразцы с лилиями, на стены пошла береза Карьялы, пол – из немецких дощечек, на нем шелковый ковер, а стол весь сияет золотой посудой.

– Пошли здоровья, Укко, всем в это славное жилище, пошли благоденствие под эту дивную кровлю! – сказал от сердца Ильмаринен.

– Будь и ты здоров, – ответила хозяйка Похьолы, – явившись в нашу убогую избушку, в наше сосновое гнездышко!

Тут велела старуха Лоухи служанке, наймычке из деревни, принести зажженную бересту, чтобы смогла она посмотреть, какого цвета глаза у зятя: синие, карие или светлые, как лен? Принесла служанка огня, но трещала и коптила береста, застила глаза черным дымом, и тогда велела Лоухи дать ей огня на восковой свече. Принесла работница белую восковую свечу, и осветила хозяйка Похьолы очи Ильмаринена.

– Знаю я теперь, каковы твои глаза, – сказала старуха Лоухи, – светлы они, как морская пена, глубоки, как жилище подводных трав, ясны, словно утренний цветок! Эй, слуги! Ведите дорогого моего зятя на высокое сиденье, на почетное место молодых!

Усадила хозяйка Похьолы всех гостей за столы и принялась потчевать их мясом, пирогами, колбасой, семгой и жареной свининой, а прежде прочих – Ильмаринена. И так много было яств, и так полна была посуда, что прогибались столы и едва не валились угощения через край. Не забыла Лоухи и про спелое пиво – велела слугам налить его гостям в кубки, чтобы гуляла на губах пена и стекал с бород хмель, а прежде всех приказала услужить зятю.

Заиграло пиво в кружках, потекла по усам молодая брага, и тогда сказал старый Вяйнемёйнен, хранитель напевов и знаток заклинаний:

– Доблестный ты напиток, пиво, только не пьют тебя в молчании! Дай мужам охоту к песне, наполни уста славными напевами!

Но молчали за столом гости – и удивился этому хозяин Похьолы, а старуха Лоухи сказала:

– Что-то поувяли здесь песни и притупились языки – может, дурное я сварила пиво, что не хвалят певцы веселый напиток? Кто ж начнет? Кто похвалится напевом на славном пиру в Сариоле? Ведь не пискнет скамейка, если не сядут на нее люди, не заскрипит пол, если никто на него не ступит, не загудит труба в печи, если не запалит хозяин очаг.

И тогда сказал ребенок, что сидел на печной скамье и играл с куклой:

– Мал я и юн годами, но готов спеть, раз примолкли сильные мужи и некому прославить этот праздник!

Но дряхлый старик, лежавший на печи, остановил малютку:

– Не дело юных петь песни – лопотать пустое! И в песнях девиц нет смысла! Пусть споет муж, чье место на скамье, средь пира!

Услышал это Вяйнемёйнен, но, не желая в гостях опережать певцов Похьолы, спросил хозяев:

– Есть ли кто в здешней земле, кто бы день наш сделал веселым и прославил праздник песней?

– Был я славным певцом в Сариоле, – сказал с печи старик, – не было здесь заклинателя сильнее: как реки, текли мои напевы, как лыжи, скользили мои песни, а теперь надорван мой голос, – как грабли, он нынче меж пнями, как сани на песке, как лодка на отмели.

– Что ж, – сказал Вяйнемёйнен, – тогда я спою свои песни, раз нет здесь певца, с кем мог бы я взяться за руки!

Запел Вяйнемёйнен радостные песни, а в них – смех женщинам, веселье мужам и мудрая наука тем, кто слышит. Дивные дела творил он своими рунами – темный лес становился пшеничным полем, горы делались пирогами, валуны становились яйцами. Было у Вяйнемёйнена песен больше, чем у скал каменьев, больше, чем цветов на летней поляне, – никакого пира на них не хватит. Оборвав песню, так сказал вещий старец:

– Не я песней море обратил в мед, не я из песка сделал горох, а из морских камней – соль! Укко дал мне эти силы! Сделай же так, владыка, чтобы все здесь жили сладко, чтобы текло рекою пиво, чтобы не иссякали песни, пока живы в доме люди, чтобы все нашли удачу: хозяева – в амбаре, сыновья – в тенетах, дочки – за станком, и пусть никто не пожалеет, что пришел на этот пир в далекую Похьолу.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю