Текст книги "Разнообразие человеческих миров"

Автор книги: Павел Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 37 страниц)

Павел Валерьевич Волков
Разнообразие человеческих миров

Руководство по профилактике душевных расстройств

Клиническая характерология

Посвящается участникам моих психотерапевтических групп

Предисловие автора

Данная книга приглашает в сложное духовно-интеллектуальное путешествие по морю человеческого разнообразия. В предисловии мне хочется выполнить функцию гида и кратко рассказать, как я, психиатр-психотерапевт и практический психолог, вижу эту книгу. Я постарался написать такую книгу, которую сам бы хотел иметь как читатель лет двадцать назад, когда только начинал серьезно вглядываться в тайну человеческой души.

Особенность книги состоит в ее четкой структурированности. Клиническая характерология и психология шизофрении даются с широким охватом и в мельчайших подробностях. Даются описание и анализ проявления характеров и болезней не только у взрослых, но и у детей и подростков. Выделены и кратко описаны варианты характеров, которые ранее подробно не освещались.

Мне близок мягкий и дружелюбный клинический подход, который, не теряя себя, вбирает богатство из смежных областей – психологии и духовных учений. Для того чтобы текст имел отчетливый обучающий характер, я ввел главу «Учебный материал», с помощью которой хотел сделать теоретический дискурс жизненно узнаваемым. В ней я опираюсь на художественные произведения и кинофильмы, доступные и понятные широкому кругу интеллигентных читателей. Изучение психиатрии и психотерапии на материале культуры придает им иное измерение.

Когда я студентом изучал характеры людей, меня тревожила расплывчатость описаний и нечеткость определений. Мне хотелось узнать следующие четыре вещи: 1) что данному характеру присуще всегда; 2) что очень типично, но присуще не всегда; 3) это нетипично, но все-таки может быть; 4) что никогда в рамках данного характера не встречается. Отчасти я ответил на первый и последний вопросы выделением ядра характера и его подробным анализом. То, что принадлежит ядру характера, свойственно любому человеку данного характера, а то, что абсолютно несовместимо с ядром характера, не может встретиться и у его конкретного носителя. Между этими полюсами лежит широкая область высоковероятного и маловероятного.

Мне созвучно высказывание К. Юнга о том, что типология предназначена не для навешивания на людей ярлыков, как это может показаться с первого взгляда, она имеет дело с организацией и определением типических психических процессов /1/. Характерология является настолько наукой, насколько она способна выделять типическое и опираться на него. Практическая сила науки состоит в возможности вероятностного прогнозирования и опережающего знания. Суть последнего заключается в том, что, говоря математическим языком, зная «A», мы можем вычислить «B» и «C», которые еще непосредственно не обнаружили себя в данном явлении, но скрыты в нем. Знание характерологии и основ психиатрии обладает этим научно-практическим качеством. Существует мнение, что наука тем «научней», чем больше в ней математики, то есть схем, цифр, статистики, корреляций. Однако в гуманитарных науках существует ничем не заменимое интуитивное и образное постижение действительности. «Аромат» личности и внутреннюю душевную драму человека по-настоящему точно передают лишь образные метафоры, поэтому язык книги сочетает в себе научность и художественность.

Я понимаю невозможность математически выверить поведение человека. За рамками типического самобытный человек любого характера остается бездонно индивидуален и неповторим. Более того, я не могу исключить, что бывают особые редкие моменты, когда человек способен выйти за пределы своего характера (по крайней мере, в эти моменты так кажется самому человеку) и понять то, что обычно закрыто для него, и совершить поступок, на который, как правило, он не способен. Описания такого «приподнимания» над собой встречаются в духовно-религиозной литературе и у великих писателей.

Данная книга в полной мере является руководством по профилактике душевных расстройств. Человек с тяжелым характером или с душевной болезнью систематически наносит психологические травмы окружающим или себе, с трудом приспосабливается к действительности. Если бы окружающие лучше понимали подобных людей, то сложностей стало бы меньше у всех. Даже здоровые люди, страдая от взаимонепонимания, порождают друг у друга болезненные невротические реакции. Знания, изложенные в руководстве, помогают найти пути к пониманию себя и окружающих и, стало быть, к профилактике душевных срывов, нервных кризисов. В этом состоит медицинское значение книги, ибо, как говорили древние, профилактика – это наиважнейшая медицина.

Одним из главных профилактических направлений является использование книги в рамках метода терапии творческим самовыражением (ТТС) по М. Е. Бурно. Руководство пронизано стремлением помочь человеку найти себя и свое место в жизни, отталкиваясь от особенностей своего характера, – с этим неразрывно связаны и вопросы грамотной профориентации. Руководство может использоваться как учебное пособие для проведения и подготовки к занятиям ТТС, помогая как ведущему, так и участникам группы. Надеюсь на то, что книга станет частью научной библиотеки тех, кто использует ТТС в качестве лечебного и профилактического приема. Во многом данное руководство, его дух и содержание родились из моего многолетнего опыта участия и проведения ТТС. Хочется надеяться, что руководство будет помогать людям становиться лучшими психотерапевтами для себя и своих близких (важная грань ТТС). В руководстве разбирается и психотерапевтическое лечение. Анализ проблем контакта, общие психотерапевтические рекомендации адресованы широкому кругу подготовленных читателей, специальные же психотерапевтические техники, ознакомление с которыми может быть интересным для многих, использоваться могут, естественно, лишь специалистами. Вопросы медикаментозного лечения являются прерогативой врача-психиатра и подробно разбираться не будут.

Характерология и основы психиатрии дают возможность оценивать человека в органичной для него системе координат, вместо того чтобы слепо требовать от него то, что ему чуждо. Они помогают увидеть человека с иной точки зрения (не с обывательской) и найти способ более терпимого отношения к его простительным слабостям. Любому из нас свои типичные реакции кажутся настолько естественными, что мы невольно полагаем, что в другом человеке возникают реакции, подобные нашим. Данная книга противостоит этим проективным тенденциям.

Особенно трудно предъявлять адекватные требования к близким людям. Нам важно, чтобы их отношение к нам было именно таким, каким мы хотим его видеть, и нам кажется, что если они нас любят, то все ради нас смогут. Порой мы меряем их любовь тем количеством жертв, которые они готовы принести. Что же происходит в результате? В силу хорошего отношения и зависимости близкий человек старается выполнить наши пожелания, но если они не соответствуют его природе, то прилагаемые усилия терпят неудачу. Все заканчивается его отчаянием или обидой по отношению к нам и нашей обидой по отношению к нему за его якобы недостаточную любовь. Возможно, принцип «если любишь, – значит, можешь» рождается в ситуации, когда мы требуем от людей любви, сами этой любви не имея. Для того чтобы такие устойчивые образования, как семья и брак, были стабильны, необходимо считаться с такой устойчивой структурой, как характер задействованных лиц. Отсюда понятно, почему данное руководство имеет профилактическое значение в вопросах семьи и брака.

В книге каждый характер представлен как особый мир со своим смыслом, радостями и страданиями, сильными и слабыми сторонами. Показано, как люди разных характеров «лечатся» самой жизнью, а не только на психотерапевтических сеансах, то есть работой, учебой, увлечениями. Психотерапевт-характеролог помогает пациентам так устроить свою жизнь, чтобы ее стиль и образ оказывались целительными.

Часто неудачи психотерапевтических бесед связаны с тем, что хорошие, на наш взгляд, средства помощи мы предлагаем людям, чей характер мы не поняли, и потому эти средства не могут быть ими приняты. Говорить с человеком на «языке» его характера – значит дать собеседнику возможность услышать сказанное. Как бы ни были разнообразны события вокруг нас, отвечать на них мы можем лишь в пределах своего характера, а болезненный симптом можно уяснить, только понимая склад характера, в котором симптом нашел свое пристанище.

Клиническая характерология вызревала в стенах медицинской клиники. Ее создавали врачи, и одно это уже придает ей статус серьезности. Богатство ее знаний пропитано реальным опытом изучения душевных проблем людей. С помощью методов и понятий клинической характерологии можно яснее и четче увидеть психически здорового человека. Таким образом, клиническая характерология, изучая как больных, так и здоровых людей, выходит за узко медицинские рамки и составляет часть человеческой культуры.

Особенность клинической характерологии состоит в том, что она познает человека в его целостности, единстве телесных, душевных и духовных проявлений. Не вдаваясь в нюансы этой взаимосвязи, прокомментирую ее поэтической строкой В. Брюсова: «Есть тонкие, таинственные связи меж контуром и запахом цветка». Такие же тонкие, таинственные (но частично уже изученные) связи есть между типом нашего тела и душой.

Характерология проливает свет и на некоторые явления общественной жизни. Учение о характерах стремится к простому, глубокому и жизненному пониманию людей. Клиническая характерология составляет сердцевину пограничной психиатрии и психотерапии. А то, что знание основ психиатрии необходимо, – очевидно каждому серьезному специалисту, работающему с людьми.

Само собой разумеется, что социальные факторы и воспитание имеют большое значение. Воспитание и среда способны как сгладить, смягчить проявления врожденного трудного характера, так и необычайно их обострить.

В руководстве также рассматриваются психические заболевания: маниакально-депрессивный психоз, эпилепсия и шизофрения. Изучать больных людей можно по-разному: как бы дистанцируясь от них, сводить их жизненную драму к симптомам и синдромам или же понимать и осмыслять их расстройства с позиции переживаний самого больного человека. Очевидно, что второй подход серьезно отличается от первого, и тем не менее они оба полезны и могут дополнять друг друга. Из их взаимодополнения рождается клинико-экзистенциальный подход, который в данном руководстве взят за основу.

В понимании душевной проблематики я опирался на классические клинические представления. Мне представляется важным сохранить понятия и подходы классической клинической европейской психиатрии. По возможности я старался проводить параллели с современной (во многом американской) классификацией психических расстройств.

Советую прочесть данное руководство по крайней мере два раза. Описывая характеры, я сравнивал их друг с другом. Благодаря этому сравнению характеры видятся четче и их легче отличить друг от друга – это является важным методологическим принципом, пожертвовать которым нельзя. Поэтому небольшая часть материала дается раньше его подробного объяснения, что может сопровождаться некоторым непониманием. При повторном прочтении такой трудности не возникает. Интересно, что каждый характер своей природой как бы диктует стиль его изложения. Это проявилось в описании всех характеров, но наиболее заострено в шизоидном. Чтобы рассказать об этом характере выразительно, и, по сути, необходим философско-символический стиль. О шизоидах нужно рассказывать по-шизоидному – иначе скользишь по поверхности этого характера, не попадая в глубину.

Базисные навыки диагностики психической патологии рассмотрены в соответствующих главах, но и за их пределами встречается немало важных диагностических указаний. Книга написана в психотерапевтическом ключе, психотерапевтические рекомендации даются не только в соответствующей главе, но пропитывают книгу между строк. Как психиатру-психотерапевту, который больше ценит в себе психотерапевта, мне свойственно стремление видеть в людях с серьезными душевными трудностями не только недостатки, но и высокие достоинства, и скрытые резервы. Перечитывая текст в последний раз, я обнаружил, что в описании эпилептоидного и истерического характеров я, возможно, не удержался от несколько критикующей интонации. Отчасти это объяснимо тем, что пациенты, которым я помогаю, немало претерпели в жизни от людей упомянутых характеров. И все-таки я сожалею об этой критичности, потому что всякий раз, когда моим пациентом оказывается эпилептоид или истерик, я ощущаю к нему интерес и симпатию. Кое-что из написанного может показаться трюизмом, но мой опыт свидетельствует, что часто люди, опираясь на сложное, не видят простого, что приводит к самым большим ошибкам. Пожалуй, мне удалось наиболее личностно выразить себя в 3-й части книги (случаи из практики), дидактические задачи первых двух частей не позволяют этого сделать в полной мере.

Преимущественное употребление мужского рода обусловлено особенностью русского языка, в котором слово «человек» – мужского рода. В той же степени, в какой описание главных особенностей характеров относится к мужскому полу, оно относится и к женскому.

В руководстве ассимилирован опыт многочисленных исследователей, из которых хочется выделить таких психиатров-характерологов, как Э. Кречмер и П. Б. Ганнушкин. В понимании патологии детско-подросткового возраста большую помощь мне оказали исследования Г. Е. Сухаревой, В. В. Ковалева, А. Е. Личко.

За клиническую подготовку и школу выражаю глубокую благодарность М. Е. Бурно. Также я глубоко благодарен В. П. Криндачу за понимание на практике, что такое клиент-центрированная работа и контакт с чувствами пациента. Хочется поблагодарить Ф. Е. Василюка и В. Н. Цапкина, чья манера мышления оказала на меня серьезное влияние. Хочу отметить дружескую помощь и поддержку В. П. Руднева, без которых эта книга вряд ли бы вышла в свет. Глубоко признателен М. О. Дубровской за многостороннюю помощь в работе над текстом. И особую благодарность выражаю своим психотерапевтическим группам, которых было немало, но каждую из которых я вспоминаю с теплом и грустью разлуки. Благодаря нашим праздничным духовным встречам и родился мой мягкий клинико-экзистенциальный подход в противовес жестко-авторитарному, увы, типично клиническому психиатрическому подходу. Когда в этой книге я пользуюсь местоимением «мы», то прежде всего имеются в виду участники моих учебных групп.

Часть I. Характерология

Определение ключевых понятий

Необходимо кратко определить три понятия: темперамент, характер, личность. Существует множество определений. Мне хочется опереться на те, которые дал Вольфганг Кречмер (сын классика характерологии Эрнста Кречмера) в своем выступлении перед московскими психотерапевтами. «Темперамент – это врожденная особенность протекания психофизиологических процессов (их темп, инертность, накал, способность к переключению и т. п.). Характер же – устойчивая особенность отношения человека к миру, окружающим людям и себе».

Добавлю от себя, что характер – «это разнообразные черты, образующие типический ансамбль, сочетание, рисунок. Это не просто черты сами по себе, они связаны друг с другом и проникают друг в друга по логике характера. У каждого характера своя внутренняя связующая логика» /2/. Характер проявляется не только внутренними реакциями, чувствами, мимикой, жестами, телосложением, но и, конечно же, в поведении, наборе его стереотипов. У каждого характера имеется свое ядро, то есть самое существенное в нем, что пронизывает всего человека и позволяет говорить о разных людях, как об одном характере. Как биение сердца отдается в дрожании мельчайших капилляров, так и в каждой человеческой черточке ощущается ядро характера. Не почувствовав ядра характера человека и того, как им все окрашивается, трудно за разнообразием частностей уловить цельность.

Характер может быть патологически выражен, уродливо дисгармоничен, и тогда он именуется психопатией. Если он не достигает патологической выраженности, то называется акцентуацией. Широко известно определение немецкого психиатра Курта Шнайдера о том, что психопат – это человек, по причине трудного характера страдающий сам или заставляющий страдать окружающих (часто одновременно происходит и первое и второе, только в разной степени).

Что же такое неповторимая человеческая личность? Это то, что ускользает от любых точных дефиниций, но существует в каждом из нас и составляет тайну нашей автономии и свободы. Итак, наш характер как-то определяет нас, но это не значит, что отнимает свободу. Свобода личности остается, но она наталкивается на особенности характера. Диалектику соотношения личности и характера поясню следующей аналогией. «Характер – это автомобиль определенной конструкции, а свободная личность – водитель, сидящий в этом автомобиле. Понятно, что водитель волен ехать, как и куда ему угодно, но скорость, проходимость и многие другие особенности движения зависят от автомобиля» /2/. Еще более выразительна следующая аналогия. Река – это характер, а личность – пловец в ней. У него имеются три возможности. Он может плыть против течения, и тогда остается на месте, расходуя массу усилий. Пловец может слепо отдаться течению реки и разбиться о камни, попасть в водоворот. И наконец, он может, плывя по течению, с помощью хорошей техники плавания управлять траекторией своего движения. Это сравнение поясняет то, как личность может соотнести себя с характером. Очевидно, что третий вариант – лучший, но он требует знаний и работы над собой.

Конечно, главным является познание конкретного человека, с которым мы имеем дело в данный момент. Разумеется, абсолютно такого же человека, как наш собеседник, никогда не было и никогда не будет. Весь вопрос в том, как двигаться навстречу познанию его уникальности. Клиническая характерология подводит нас к пониманию уникальности человека через знание характеров. Многие психологические подходы идут к этому, минуя это знание, напоминая человека, который пристально изучает листочек, не задаваясь серьезно вопросом о природе дерева, на котором этот листочек вырос.

Глава 1. Эпилептоидный (авторитарно-напряженный) характер

1. Краткие общие сведения

Эпилептоидный человек рисунком своего характера в чем-то напоминает больного эпилепсией, по этой причине характер и получил свое название. Эпилептоид – значит похожий на эпилептика. Эпилептоидный характер и эпилепсия составляют единый конституционально-генетический круг: в семьях больных эпилепсией чаще встречаются люди эпилептоидного характера, чем в других семьях. Отчетливо отделил человека эпилептоидного склада от больного эпилепсией М. О. Гуревич в 1913 году /3, с. 265–284/. Подробные клинические описания эпилептоидного характера были сделаны Ф. Минковской (1923 г.) и П. Б. Ганнушкиным (1933 г.).

У эпилептоидов и некоторых больных эпилепсией обнаруживается характерологическое сходство в виде обстоятельности, злобноватости, вязкости, льстивости, мстительности, подозрительности, гневной взрывчатости и т. д. Однако у эпилептоидов не развивается слабоумие, нет припадков, не отмечается развернутых психозов. Эпилептоидный человек с детства несет в себе типичные черты своего характера.

При эпилепсии же речь идет о болезни, которая имеет свое начало на определенном этапе жизни, протекает с судорожными припадками или их эквивалентами и порой заканчивается слабоумием. Эпилепсия может сопровождаться психозами. Болезнь разрушает целостность ядра характера, делая его мозаичным. По мере развития болезни у эпилептика могут появляться не только эпилептоидные, но и истерические, аутистические, психастенические черты характера. В течение жизни эпилептик способен сильно меняться, становясь совершенно непохожим на того, кем был раньше. Эпилептоид же, при всей динамике своего развития, сохраняет неизменным ядро характера.

Итак, эпилептоид развивается в рамках своего характерологического склада, а эпилепсия, как всякая тяжелая болезнь, имеет разрушительное влияние на организм человека и его личность. Эпилепсия будет рассматриваться во второй части руководства, а сейчас переходим к подробному рассмотрению авторитарно-напряженного характера. Нужно учитывать, что когда говорят об эпилептоиде, то имеют в виду человека с тяжелым характером – психопата. Когда же говорят об эпитиме, то имеют в виду тот же эпилептоидный склад характера, но без его патологической выраженности (то есть речь идет об акцентуации и об акцентуантах).