Текст книги "Брачный аферист"
Автор книги: Павел Шорников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
– Ну не прав я, не прав, – виноватым голосом произнес он. – Знаешь, каково видеть, как женщина, которую любишь больше всего на свете, которую боготворишь, прямо у тебя на глазах наряжается для кого-то другого?.. Это глупо, конечно, но в голове гудит одна и та же мысль: уведут, уведут, уведут. А я не вынесу, если потеряю тебя. Я сожалею… Я прошу прощения. Ну, Светик! Мир? Я так люблю тебя.
– Ты действительно считаешь, что я мазохистка? – помолчав, спросила Светлана.
– Ничего я не считаю. Это я со зла. Прости еще раз. Если хочешь, ты – экстремал. Экстремалка. Дайвинг, скайтинг, ролинг, серфинг, парашютинг и так далее – это твое. Адреналин, кипящий в крови, – вот что тебе нужно. Такую я и люблю тебя. Очень. Ну же, мир, Светик?
Артем обнял ее, прижал к себе.
– Ладно, мир, – великодушно согласилась Светлана. – Вычеркнуто! – Она положила голову на его плечо. – Слушай, а что за белиберду ты нес про наручники, про горячее дыхание, про холодную сталь?
– А я помню? – ответил Балашов. – Стукнуло в голову. Забудь. Все это чушь.
– Не знаю. Мне, если честно, понравилось. Чувственно. Хотя… ничего особенного. Может, чаю? Я так люблю смотреть, как ты колдуешь над своими склянками…
Эта ночь была одной из лучших, которую они провели вместе. Артем без подсказок угадывал все ее желания, а она его. Изможденные, не имеющие сил подняться, принять освежающий душ, они уснули в объятиях друг друга, вдыхая запах перемешавшегося пота.
Последняя мысль, шевельнувшаяся на поверхности ее сознания, была о Балашове: «А не слишком ли он ревнивый?..»
Снился ей некто. Он был в черной маске палача, весь затянутый в кожу. Обнаженная и распятая, она лежала на постели в какой-то незнакомой комнате. В глаза бил яркий свет, а в душу вползал черный ужас.
Палач достал нож с двойным лезвием, подошел вплотную к постели – она почувствовала обдавший ее замогильный холод – замахнулся, Светлана закричала – и открыла глаза.
Была ночь, чахоточная в это время года, сквозь занавеску просвечивало небо, в черной мути плавали стол, шкаф, кресла…
– Ты что? – Артем сел в постели. – Что-то приснилось? – он склонился и поцеловал ее в лоб. – Ну успокойся, это только сон. Что ты там увидела?
– Ерунду какую-то… – придя в себя, ответила Света. – Кто-то меня чуть не зарезал. Все из-за тебя. Зачем ты понес про эти ножи.
– Эх ты, впечатлительная натура. – Артем лег, обнял ее. – Спи, я никому не дам тебя в обиду даже во сне.
Легко сказать: спи. Светлана лежала с открытыми глазами, прислушиваясь к ровному дыханию Балашова, пытаясь вспомнить, что ее так поразило в этом страшном сне. Нет, не человек в маске. И не комната. Что-то другое.
«Нож! – наконец поняла она. – Двойное лезвие, словно две единички, прикрепленные к рукоятке. Так это – одиннадцать!.. Столик номер одиннадцать! А за ним моя идеальная пара… Одиннадцать… Идеальная пара…»
Здесь мысли ее спутались. Она забылась спокойным, глубоким сном, который не отпустил ее до самого утра, и ничего ей больше не приснилось.
5
Женщина не должна приходить на свидание вовремя. Это правило Светлана усвоила еще в школьные годы, когда ею всерьез стали интересоваться мальчики. Но и наглеть тоже не стоило – опыт того же школьного периода. В «Узы Гименея» она опоздала всего лишь на четверть часа.
Когда в сопровождении распорядителя Света вошла в уютный, с полукруглой эстрадой, наполненный тихими звуками музыки зал, в оформлении которого преобладали чувственные цвета (стены обитые красным с золотом шелком, бордовые гардины на окнах, кремовые абажурчики на светильниках), то поняла, что не одна она такая умная. За столиками сидели в основном мужчины.
«Или у них плохо с женщинами? Не хватало еще пойти по руками… по столикам… Веселенький будет вечерок».
На ее вопрос, почему так мало женщин, распорядитель, похожий на «своего парня», с которым так и хотелось поделиться всеми своими печалями, удивленно ответил:
– Вы что, на самом деле опоздали?.. У нас такой ритуал. Женщина не должна приходить на свидание вовремя. Странно, что вас не проинструктировали.
Их путь лежал к столику номер одиннадцать. За ним уже скучал в одиночестве вчерашний незнакомец: если верить компьютеру – идеальная ее пара. Сообщение это вызвало легкое волнение. Она шла за распорядителем, ощущая на себе оценивающие взгляды, и сама бросала такие же взгляды на каждого из мужчин, который оказывался вдруг перед ней: он, не он?
«Да где этот одиннадцатый столик?! И чего я волнуюсь? Можно подумать, что действительно судьба решается».
А они все петляли и петляли. У Светы даже промелькнула мысль, что сейчас распорядитель сделает кружок, выведет ее за дверь, поблагодарит за оказанное клубу внимание и отпустит на все четыре стороны. Она почти поверила в вероятность такого исхода и тут увидела, как навстречу ей поднялся мужчина: спортивная фигура, открытые, но строгие черты лица и сдержанная, обезоруживающая улыбка.
Как-то вдруг Светлана оказалась прямо перед обладателем этой улыбки, остановилась в полной растерянности, не зная, что делать, что говорить… В общем, повела себя как круглая идиотка. На помощь пришел распорядитель. На то он и был поставлен здесь, чтобы избавить клиентов от неловкости в самые первые минуты знакомства.
– Друзья, – негромко, так, что за другими столиками их слышать не могли, сказал он, и в голосе его не было ни грамма фальши, – позвольте вас представить друг другу. Светлана Савельева… Николай Гладышев…
Дальше последовала коротенькая деликатная справка о каждом из них, пара ни к чему не обязывающих, но снимающих напряжение шуток и предложение открыть бутылку шампанского. Первый тост: за знакомство. Шампанское по фужерам разливал сам распорядитель, как гостеприимный хозяин. Ему потребовалось не больше трех минут, чтобы окончательно раскрепостить и ее, и его (он тоже немного волновался, и это ей понравилось), после чего они оказались предоставлены сами себе.
«Не забывайся! – первым делом напомнила себе Света. – Ты здесь не для того, чтобы найти мужика. Сбор материала для заметки – вот главное!»
– Вам здесь нравится? – спросил Гладышев. – Хотя что я спрашиваю. Если мне здесь нравится, значит, и вам. Если, конечно, нас не надули… в смысле совместимости.
– Вы девственник? – крутя колечко на пальце, задала она вопрос в лоб. Специально. Чтобы поставить Николая в неловкое положение (слишком быстро он освоился!) и чтобы перехватить инициативу.
От таких слов у Гладышева, который в этот момент приложился к своему фужеру, шампанское пошло не в то горло.
– Разве я похож? – кашлянув пару раз в салфетку, спросил он. И тут же продолжил: – У нас в школе была учительница литературы по фамилии Ладья. Так она перед каждой новой книгой, которую мы должны… просто обязаны были прочитать, всегда говорила: как я вам завидую. Кажется, только сейчас я понял ее по-настоящему. Нет, я не девственник. Но, глядя на вас, Света, честно, я завидую тем, кто не раскрывал еще эту интереснейшую из книг под названием… «Любовь».
Светлана почувствовала, как щеки ее опять залил румянец. Слава Богу, не таким ярким был в зале свет, к тому же отраженный от красного, бордового и кремового.
«Прямо все для того, чтобы облегчить жизнь стыдливым девицам вроде меня. Надо будет потом обыграть этот момент…»
– Вы стихов случайно не пишете? – Литературность речи нового знакомого сыграла на понижение его имиджа. И это было хорошо.
– Писал когда-то. Как все, наверное. Пушкин – Дельвигу, а я – соседке по даче. Дописался до того, что она согласилась стать моей женой. С этой поры вся моя жизнь превратилась в сплошное хождение по мухам. Вплоть до развода.
– Хождением по мухам? —удивилась Светлана. – Вы сказали по мухам? Может, по мукам? Алексей Толстой…
– Именно по мухам. У жены, как оказалось (если б я только знал)… как бы это помягче… был своеобразный вкус. Многие любят животных. Вот и она любила…
– Неужели мух? Она была энтомологом?
– Нет. Она была и продолжает быть бухгалтером… Жена держала двух жаб какого-то редкого вида в столитровом аквариуме. Вы бы стали держать в доме жаб и млеть при взгляде на них?
– Не знаю… – честно призналась Светлана. Она тут же представила себе, как берет в руки холодное, скользкое тельце и добавила: – Скорей всего нет. А мухи здесь при чем? Корм?
– Да. Больше обе эти твари… ничего не признавали. Вот, опять стихами заговорил.
– Довольно слабыми, – скривилась Света.
– А надо было еще слабее, чтобы соседка по даче послала меня с ними подальше.
– А так она посылала вас охотиться на мух?
– Почти угадали. Корм покупал я – в зоомагазине – сухой, заметьте. Сухой. Так вот, эти сушеные мухи были шустрее живых, честное слово. Они имели свойство распространяться по квартире неведомым способом. Где я их только не находил… И в супе тоже. А на полу так они просто-таки лежали в несколько слоев. Вот и получалось сплошное хождение по мухам. – Гладышев улыбнулся своей такой обезоруживающей улыбкой.
– Так уж и сплошное? – почувствовала подвох Светлана. – Признайтесь, вы все это придумали.
– А вы проницательны, – сказал он. – Признаюсь. Ничего подобного со мной не было. Но все это чистая правда. Есть у меня один хороший знакомый. Так это его история.
– Жена-бухгалтер тоже его?
– К сожалению, она из моей биографии. Только не спрашивайте, почему мы развелись. Иначе вам придется выслушать еще одну душераздирающую историю, которую я вполне могу опять украсть или выдумать на ходу и ни за что не признаюсь, что соврал.
Появился официант. Он поставил на столик холодные закуски (меню ужина было утверждено заранее), пожелал приятного аппетита и удалился.
– И почему вы развелись с женой? – игриво спросила Светлана. – Я обожаю душераздирающие истории. Только правду.
Николай посмотрел на нее глазами, в которых затаилась то ли грусть, то ли лукавство.
– Хорошо. Только правду и ничего кроме правды, – сказал он, помолчал немного и заговорил, ставшим вдруг глуховатым голосом: – Жена моя была заядлой автолюбительницей, да и сейчас… К тому же лихачка. Я предупреждал ее, что добром это не кончится. Может быть, накаркал… Может быть… Однажды она переехала одного неосторожного пешехода, мужчину, молодого мужчину. Ей повезло, виновата была не она. Тюрьма пролила по ней скупую слезу, всего лишь. А вот молодой человек… Он заработал себе перелом позвоночника и оказался прикован к постели… навсегда. А у него – никого, только трое детей. Что их ждало? Представляете? Вот и жена моя представила, потому и взяла на себя заботу о чужих детях… за неимением собственных. И я ее в этом поддержал… на свою голову. Очень быстро забота о детишках переросла в любовь к ним, которая еще быстрей, как пламя, перекинулась на их отца… Теперь у них дружная семья и… пятеро детей. Вот такой расклад. Что скажете?
Что сказать, Светлана не знала. История тронула. Но у нее были большие сомнения по поводу ее подлинности. Тем более что Гладышев сразу предупредил, что может и соврать.
«А вдруг все это правда и намек на возможную ложь всего лишь защита?»
Светлана, чтобы потянуть время, пригубила шампанское и в тот самый момент, как она делала глоток, Николай все с той же улыбкой спросил:
– Ну а вы… девственница, Света?
Настала ее очередь откашливаться. Вопрос, так лихо запущенный, словно бумеранг вернулся к ней, а она совершенно была не готова принять его, растерялась. Это она-то, которая сама кого хочешь могла смутить своими вопросами. Вот и смутила.
Выручил ведущий вечера. Под фанфары, призывающие к вниманию, в строгом костюме, он появился на маленькой полукруглой эстраде и обратился в зал, где давно уже не было ни одного свободного места:
– Дорогие друзья! Я предлагаю вам немного отвлечься друг от друга. Вы, конечно же, успели получить первое представление о своем партнере. Кто-то наверняка очарован до крайности и поверить не может, что наконец-то встретил свою мечту. Кто-то, наоборот, в который раз повторяет про себя: опять не повезло, стоило ли приходить сюда… Мой вам совет: не поддавайтесь первому впечатлению. Первое впечатление самое обманчивое. Забудьте все, что только что произошло за вашим столиком. Освободите свое сердце, освободите свою душу для новых впечатлений. Хорошее непременно вернется, плохое растает без следа. А сделать это вам поможет наш первый гость. Встречайте: певец и композитор…
Ведущий назвал какую-то неизвестную фамилию. На эстраде появился всклокоченный человек с гитарой, которую он прижимал к груди, как женщину, постоял молча с полминуты, светлея лицом, тронул струны и вдруг запел.
Исполнение было очень даже профессиональным. Светлана с удивлением ощутила на себе обещанный эффект – на какое-то время она забылась, просто слушала. Вывела ее из этого расслабленного состояния неожиданная мысль:
«А ведь он мне нравится, этот Коля Гладышев. – Света скосила глаза на соседа по столику. – Не курит, остроумен, спортивен, ироничен… Артемушка, дорогой, можешь быть спокоен. Ты у меня тоже не куришь, тоже остроумен, спортивен, ироничен… Но до тебя ему далеко. Помню, люблю и все такое прочее… А как он слушает, этот Гладышев. Прямо сажай на сцену, чтобы, глядя на него, глубже продирало… И что он здесь делает, в этом клубе знакомств? Хочет выбрать себе женщину строго по науке? Чтобы уже точно – никаких хождений по мухам? Ой, посмотрел на меня, прямо как рукой погладил. Кажется, я тоже произвела на него впечатление. Приятно, конечно… Наверняка предложит встретиться еще раз. Согласиться-то я соглашусь, а вот прийти… Времени нет. Или все же прийти? Углубить тему… – Она недовольно нахмурила брови. – Не хватало только действительно влюбиться в первого встречного. Никаких свиданий! С глаз долой – из сердца вон!»
Светлана попыталась сосредоточиться на выступлении растрепанного музыканта, но вновь и вновь возвращалась в мыслях к Николаю Гладышеву. Это было наваждение… нет, наказание какое-то.
Концертный номер наконец закончился. На эстраду снова вышел ведущий вечера, сказал еще несколько слов и предложил тост за тайну:
– Тайна – вот что приковывает нас к человеку. Будьте откровенными, будьте открытыми, но будьте и таинственными, будьте загадочными. И пусть вас разгадывают всю жизнь.
Вновь зазвучала негромкая приятная музыка с налетом эротики. Официанты стали подавать горячее.
Гладышев наполнил бокалы.
– А давайте, Света, выпьем за любовь, которая и творит тайну, – предложил он. – Вот вы для меня делаетесь с каждой минутой все загадочнее и загадочнее.
Это было скрытое объяснение в нешуточной симпатии, может быть, даже в любви с первого взгляда. Светлана сразу поняла, на что так тонко намекнул Николай. Не надо было ему трогать эту щекотливую тему. Неосторожной игрой слов он только навредил себе. Света даже обрадовалась, почувствовав себя вдруг свободной. Она что-то ответила, довольно остроумно. Гладышев отбил ее остроту удачной шуткой. Разговор, прерванный ведущим вечера, завязался вновь, но для нее это был уже совершенно не тот разговор – женщина окончательно уступила место журналисту, который скрупулезно собирал информацию для будущей заметки.
Вечер катился к своему благополучному финалу. Позади остались пара шутливых конкурсов, концертная программа, коллективные танцы по кругу и пение хором. Петь хором Светлана наотрез отказалась. Где-то на пике вечера от Николая последовало предложение встретиться еще раз, но в другой обстановке. Света дала согласие, уже не задаваясь вопросом: идти, не идти? Конечно, нет. А если вдруг Гладышев начнет искать ее, шансов у него никаких. По той скупой, наполовину липовой информации, которую она сообщила о себе «Узам Гименея», ее никогда не найдешь. И – прощай Коля, Коля, Николаша.
Но все карты спутала блондинка в голубом, сидевшая через столик от них с Гладышевым.
Светлана уже не в первый раз ловила на себе да на своем соседе ее взгляд. Сначала она подумала, что блондинка интересуется Николаем, который выглядел куда привлекательней ее собственного кавалера. Но последний взгляд женщины в голубом был послан именно ей, да еще сопровожден легким наклоном головы.
«Она хочет мне что-то сказать! – поняла Светлана. – Непонятно… Или мне только показалось? Надо проверить».
– Вы меня извините, Коля, – сказала она, поднимаясь из-за стола. – Я сейчас.
Гладышев понимающе кивнул.
Прихватив с собой сумочку, Света направилась в «дамскую комнату». У зеркала, рассеянно поглядывая на свое встревоженное отражение, обмениваясь репликами с другими дамами, заглянувшими «припудрить носик», она прождала минуты три. Когда терпение ее почти иссякло, появилась блондинка в голубом.
– Извините, дорогуша, что заставила ждать, – заговорщическим тоном сказала она. – Конспирация.
– А что случилось? – не поняла Светлана.
– Хочу вас предупредить об одной вещи.
Света невольно бросила на себя взгляд в зеркало, но уже не рассеянный, а придирчивый: все ли в порядке с ее туалетом, с прической.
– Вы меня не поняли, – заторопилась блондинка. – Кажется, мне знаком этот тип за вашим столиком.
– И это все?
– Нет, не все. Этот тип кинул мою подругу. Украл деньги, драгоценности и, представляете, все нижнее белье – извращенец. Будьте с ним поосторожней.
Вот это была новость! Она даже вопросом не задалась: а не тот ли самый аферист ее кавалер? – настолько твердо простилась с идеей сделать сенсационный репортаж. И вдруг какая-то дама в голубом заявляет, что напрасно она разуверилась в своей звезде, что вот он – брачный аферист собственной персоной, сидит с ней за одним столиком и уже не первый час вовсю обольщает ее.
– Вы уверены, что это тот самый человек? – спросила Светлана. – Вы сказали: кажется.
– Я и сейчас скажу: кажется. Я видела их вдвоем мельком. Но похож. Вроде бы. Вот я на всякий случай и хотела предупредить вас, чтобы вы были с ним поосторожней.
– А ваша подруга? Уж она-то его узнает наверняка.
– Конечно узнает… узнала бы. – Блондинка достала из сумочки помаду, слишком яркую на вкус Светланы, и стала подправлять губы. – Осетрина классная – всю помаду съела… Подруга узнала бы. Только она полгода как в Америке. Добилась своего – нашла себе мужика. Правда, он ненормальный, в смысле – мормон. Но зато иностранец. Повезло. Но ничего. Мы тоже кое на что годимся. Обратила внимание на моего? Уже из штанов выскакивает. Клянется и божится, что бизнесмен. Обещает золотые горы. Но это мы еще проверим, какой он бизнесмен.
– Значит, вы не уверены на сто процентов? – не унималась Света.
– Что он бизнесмен?
– Да нет. Что человек за моим столиком тот самый, кто обворовал вашу подругу.
– Дорогуша, ни в чем нельзя быть уверенной на сто процентов. Особенно в противозачаточных средствах, – назидательно сказала блондинка в голубом. – Если бы я была уверена, то сразу побежала бы в милицию. Я тебя предупредила. Это все. Возвращайся первой. Конспирация так конспирация.
Совершенно сбитая с толку, Светлана вернулась на место.
«Хорошенькое дело, – взглянув на Николая, подумала она. – То ли он, то ли не он. И что мне теперь делать?»
– Вам нехорошо? – обеспокоенно спросил Гладышев. – Побледнели…
Светлана решила тут же воспользоваться заявленной темой.
– Ничего страшного, – ответила она и взялась за бок. – Но… ощущения странные. Вам аппендицит вырезали?
– Нет, – явно смутившись, ответил Гладышев. И тут же, словно пытаясь замаскировать свое смущение, сказал: – Знаете, давайте отложим наше свидание. Вам нужно завтра просто отдохнуть.
– Зачем же откладывать, – медленно проговорила Светлана. – Встретимся, как договаривались. Я обязательно приду.
Последние слова были чистой правдой. Теперь она просто не могла не прийти на встречу со своим новым знакомым по имени Николай. Прав был ведущий вечера: тайна – вот что приковывает нас к человеку.
6
В этот вечер о ее здоровье справлялись дважды. Первый раз в «Узах Гименея», Гладышев. Второй – дома, Балашов.
– Какая-то ты не такая, – сказал он, когда Светлана, вернувшись из клуба, приняла душ и села на диван перед телевизором. – Ты здорова?
Она чуть было не ляпнула: «Далось вам всем мое здоровье!» Вот тут бы и понеслось. Кому это всем?! Да сколько нас?! Да в каких ты с нами со всеми отношениях?! В результате спать бы пришлось в разных комнатах.
– Устала, – как можно доброжелательней ответила Света.
– Не хочешь поделиться, как прошло мероприятие? – не менее доброжелательно спросил Артем.
Пришлось рассказать. Но иронично, не оставив ничего привлекательного в образе Николая Гладышева – среднестатистического соискателя руки и сердца. Балашов развеселился, несколько раз не мог удержаться от смеха, остался очень доволен.
Про то, что в этом среднестатистическом соискателе узнали (кажется!!!) брачного афериста, Светлана, конечно же, умолчала. Блондинка в голубом вполне могла ошибиться. Но могла и попасть в точку. Получалось – пятьдесят на пятьдесят. Сверка внешности Гладышева со словесным портретом от Щербины дала тот же результат – то ли он, то ли нет. Света оказалась обречена на то, чтобы докопаться до истины, разгадать тайну Николая. Этим она и планировала заняться завтра.
– Какие планы на завтра? – спросил Балашов.
– Скромные. Нужно наведаться к свахе. Какая-то Всеслава. – Эта была правда, сваха стояла у нее в плане. – Потом расшифровать магнитофонную запись…
А вот это была лишняя информация. За язык ее никто не тянул. Сама виновата, проговорилась.
«Сейчас он вцепится в меня мертвой хваткой», – поняла Света.
– Ты записывала ваш разговор на диктофон? – оживился Артем. – Так дай послушать!
Да, она записывала разговор с Гладышевым. Пока хватило пленки. Несколько мгновений Светлана колебалась: сказать, что она имела в виду иные разговоры, или сообщить правду? Она выбрала последнее. В конце концов, ничего такого там не было. А если даже и было – она всего лишь играла роль. А те два места, где говорилось о свидании, на пленку не попали – сначала они танцевали, а к тому моменту, когда она подтвердила, что обязательно придет, пленка кончилась – проверено.
Получив кассету, Балашов сразу успокоился, демонстративно отложил ее в сторону и подсел к Светлане на диван.
– Надеюсь, ты не считаешь меня слишком ревнивым? – спросил он и положил руку на ее колено. – Ревнует, значит, любит. Все так просто.
Рука Артема заскользила вверх по ее ноге, задирая шелк халата. Дыхание его участилось. Еще пару секунд, и Балашова было бы уже не остановить. Света накрыла его руку своей, задержав на середине бедра.
– Я так устала, – тихо произнесла она. – Давай сегодня отдохнем.
– Ну, Светик, – взмолился Артем. – Ты же видишь, что со мной творится. Я не усну всю ночь.
Его рука вновь заскользила было вверх по ее бедру, но она опять прервала это движение.
– Я не понимаю, что происходит? – раздражаясь, произнес Балашов. – Это что-то новенькое.
Такое ее поведение действительно было в новинку. Никогда еще не случалось, чтобы она не отозвалась на ласки Артема. И вдруг… Да она больше его самого удивлена! Отказаться от близости! В самом деле, не заболела ли она? Или что-то и вправду происходит?
– Ты ведь сам сказал, что у меня болезненный вид, – крутанув пару раз колечко, стала оправдываться Светлана. – Вот, как накаркал – голова разболелась. Черт знает что. Давали несвежую осетрину в этих «Узах». Может, отравилась…
Она напустила на себя трагический вид, но приложить пальцы к вискам побоялась – явный перебор.
– Сделаю-ка я тебе отварчик. Как рукой снимет.
Пришлось играть до конца и пить горький, противный отвар, который еле-еле прижился в желудке.
Остаток вечера прошел в суровом молчании. Молча посмотрели какой-то зубодробительный боевик, молча легли спать. Правда, в одну постель, но под разными одеялами.
Утро началось со звонка. Отметился Велосипед – заместитель главного редактора. Трубку поднял Артем.
– Спорим, – сказал он, – ты все утро просидишь на телефоне.
Как в воду глядел.
Велосипед начал с того, что поинтересовался здоровьем своей любимой сотрудницы.
– Я еще сто лет проживу назло вам всем! – пообещала Света, а про себя подумала: «Еще хоть кто-нибудь про здоровье спросит – утоплюсь!»
Далее Велосипед осведомился, как продвигается заметка, а в конце задал главный вопрос, из-за которого, конечно, и звонил: сколько казенных денег уже удалось потратить?
Услышав ответ, Велосипед издал булькающий звук и произнес:
– Скромнее надо быть, Светик, скромнее. У нас тут перерасход намечается. Если на тебя вдруг положат глаз из заграницы… учти, только за свой счет. За сим и звоню.
– Так ведь материал будет ущербный.
– А ты прояви мастерство! Мне, что ли, учить тебя?
О загранице Светлана подумывала, даже очень серьезно. Она нисколько не сомневалась, что в ЧП «Арканов», в котором иностранные женихи водились, ей поступит пара-тройка предложений. Останется только выбрать страну и ехать знакомиться. Но поездку эту она заранее воспринимала как тяжкий служебный долг, который необходимо исполнить. Подумаешь, какой-то зачуханный иностранец, на которого в его отечестве ни одна женщина не смотрит.
И вдруг перед самым ее носом опустили шлагбаум.
«За свой счет! Ну уж дудки! Нужна мне ваша заграница!»
И как-то вдруг очень захотелось рвануть куда-нибудь в Европу, в самый центр цивилизации, и денька три-четыре пожить на всем готовом, без забот, без хлопот… Не судьба.
Велосипед хотел уже повесить трубку, но Светлана остановила его.
– У меня к вам просьба, – сказала она. – Нужно кое-что подправить на нашем сайте в Интернете. На время. Я сама собиралась вам по этому поводу звонить.
Услышав, что именно нужно подправить, заместитель главного редактора удивился:
– Зачем тебе это? Для прикрытия? Чую, что-то ты там затеяла, Савельева. Ну хорошо, подыграю тебе. Но смотри у меня! Чтобы все в рамках!
Вслед за Велосипедом позвонили из ЧП «Арканов» и сообщили радостную весть: есть несколько потенциальных женихов! Светлане предстояло сначала оценить их на видео, для чего нужно было наведаться в агентство лично, после этого ЧП сообщало необходимую информацию приглянувшимся друг другу клиентам и… отпускала голубков в свободный полет. Если полет оказывался неудачным, можно было опять приземлиться на территории агентства и выбрать кого-нибудь получше. И так в течение месяца. А потом – плати по новой и продолжай играть в те же игры, если они тебе так нравятся.
Света пообещала, что заглянет в брачное агентство завтра.
Неожиданно позвонил отец. Видимо, решил, что в их отношениях наступает оттепель. Но Светлана была неразговорчива и холодна.
– Может, придете сегодня ко мне… с Артемом. Посидим по-домашнему, поговорим. Я в нем, если честно, так и не разобрался.
– Достаточно того, что в нем разобралась я.
– Зря ты так, дочка. Прощать после смерти – значит признать свою неправоту. Постарайся понять это.
«А чего здесь понимать, – повесив трубку, подумала Светлана. – То, что я примчалась по ложному звонку – это еще ничего не значит. Никого прощать я не собираюсь. Даже не надейтесь».
Следующей – это было еще более неожиданно – позвонила Кира Тапоркова.
– Как твои приключения? – поинтересовалась она.
Вот здесь Света дала себе волю.
– Зачем ты меня обманула, Кира? Наплела про маньяка, а на поверку оказалось, что это какой-то мелкий аферист. Хотела напугать меня? Наивная! Да если бы не ты со своим маньяком, я бы от этого задания отказалась! Поняла?!
Тапоркова долго молчала, словно подбирала слова для извинения.
– Где сидит твой источник информации? – спросила она.
– Это не важно.
– Нет, важно. Если это твой хороший знакомый, он просто мог пожалеть тебя, разбавить краски. Я так и знала, что ты начнешь раскопки, потому и позвонила. Я сказала тебе правду. Маньяк есть. Смотри не расслабляйся ни под каким видом. Подсыпет тебе чего-нибудь в бокальчик и – ага!
Разговор с Кирой оставил неприятный осадок. А когда он был приятным, этот всегдашний осадок?
«А вдруг Щербина и в самом деле меня пожалел? – спросила себя Светлана, в очередной раз повесив трубку. – Разве такого не могло быть? Он казался таким рассеянным, все чего-то соображал. Решал, сказать ли мне всю правду или только половину? Нет! Скорей всего, он сказал всю правду. Чего ему мне врать-то?! А Тапоркова просто мутит воду. Поняла, что я перепроверю информацию. Вот и решила подлить масла в огонь».
Логика была на стороне Щербины. Но полностью рассеять сомнения не удалось. Мысль, что вчерашний ее сосед по столику очень даже может оказаться не только брачным аферистом, но еще и маньяком, затаилась в глубине сознания.
К такому выводу подталкивало еще и поведение Гладышева. Он был чрезвычайно осторожен. Весь вечер они проговорили почти без остановки, а в результате, при внимательном рассмотрении, оказалось, что ничего конкретного Светлана о Николае не узнала. Ни где и кем он работает, ни где живет… Даже отчество его осталось для нее тайной! Впрочем, как и ее для него… А смущение Гладышева, когда она спросила про аппендицит?!
А ведь была возможность обставить все хитрее. Согласившись встретиться, надо было просто напроситься в связи с прекрасной погодой за город, на пляж. И лучше на нудистский… Вот там можно было бы рассмотреть все шрамы, все родинки и вообще…
«Господи, что я такое горожу! Какой пляж! Все гораздо проще! Щербина обещал прислать фоторобот. Может, уже прислал…»
– Ну, я же предрекал, на тебя сегодня спрос! – сказал Артем, когда Свету в очередной раз попросили к телефону.
– Слушай, ласточка, я вчера у тебя подтяжки оставил, – услышала она в трубке незнакомый голос. – Смотри, чтобы твой не наткнулся на них. Он хоть и тупой, но вполне может за эти подтяжки потянуть и вытянуть мысль, что давно с рогами, как у лося. А там и до мысли, что ребенок не его, рукой подать… А что это за мужик трубку снял?
– А ты, стало быть, уверен, что ребенок твой? – сразу поняв, в чем дело, ответила Света. – В шкаф загляни! Этих подтяжек там штук пятьдесят!
– Ласточка, это ты?! – встревожились на том конце провода. – Что-то у тебя с голосом. Какой шкаф?
– Такой! Сам ты лось сохатый! Понял?!
Светлана повесила трубку. Чья-то приоткрывшаяся вдруг с неприглядной стороны жизнь возмутила. Нет, эти игры не для нее.
«А Гладышев? – тут же поймала она себя. И сама себе возразила: – Я не переспать с ним хочу, а докопаться до сути. В конце концов, из-за этого афериста я и взялась за тему».
– Ну, я пошел, – услышала она из прихожей голос Артема. – Где мой положенный поцелуй?
– А ты куда собрался? – увидев Балашова при полном параде, с «дипломатом» в руке, спросила она.
– Как это куда? На работу. Надо принять партию лекарств из Швеции. Не разворовали бы. Грузчики ушлые пошли.
– А двухнедельный отпуск? Ты же в отпуске.
– Я себя в отпуск отправил, я же себя из отпуска и отозвал. Мы хотели вместе поохотиться на маньяка… хотели? А раз эти звери повымерли… Так зачем понапрасну время тратить. В общем, звони в случае чего мне на работу.
