Текст книги "Арка первая: "Порт Даль" (СИ)"

Автор книги: Павел Иевлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Как добрался, Полчек? – приветствует Вар приятеля.

– Быстро, – лаконично отвечает тот. – С твоей стороны было очень любезно прислать за мной своего мирада, но и в наземных путешествиях есть своя прелесть.

– Это какая же? – весело смеётся, демонстрируя идеальные белые зубы, полуэльф.

– Дождь остаётся снаружи кареты. Не все могут похвастаться такой прекрасной телесной формой, как ты. Мои кости будут ныть неделю.

– Перестань, Полчек! Ты скрипишь, как старики в Совете. Эй, кто-нибудь! Подогретого вина моему другу! Зажгите камин!

Когда молодые люди устроились с бокалами у камина, Вар нетерпеливо спросил:

– Ну что, как моя пьеса? Ты закончил её?

– Вар, – качает головой Полчек, – это моя пьеса!

– Ты её автор, – смеётся Вар, – это не одно и то же! Я её заказал, я её оплатил, так что с точки зрения театрального бизнеса она моя. Но я прослежу, чтобы твоё имя было на афише.

– Мелким шрифтом, разумеется?

– Мельчайшим! Серым по серому. Рунами хобгоблинов. На обратной стороне.

– Иного я от тебя и не ждал! – улыбается Полчек.

– А если серьёзно, – поднимает бокал Вар, – будет просто: «Автор пьесы – Полчек из Порта Даль». Без «Кай». Извини. Ни тебе, ни мне не нужен скандал. У себя в провинции ты можешь называться, как хочешь, а здесь слишком много долгоживущих с хорошей памятью и большими связями.

– Настолько большими, чтобы напугать Вара Архаичного?

– Но-но, я не покупаюсь на дешёвые провокации, друг мой, – отмахнулся полуэльф. – Я никого не боюсь, но зачем плевать в гнездо адских ос, если можно этого не делать? Только чтобы поддержать твою смешную фронду?

– Тебе кажется смешным то, что творит Дом Теней?

– Полчек, дружище, мне кажется смешным вообще всё! Я очень весёлый и позитивный парень, ты забыл? А знаешь почему?

– Хм… дай угадаю… – почесал затылок Полчек. – Потому что у тебя до черта денег, ты красавец, в чью постель аристократки падают, как груши с веток, твои родители рулят в клане, который правит Корпорой, у тебя есть всё, что можно пожелать, и ещё немного сверх того?

– Разумеется, – смеётся Вар, – а ещё потому, что я не лезу в политику. А если бы я в неё полез, то превратился бы в унылого депрессивного зануду, копающегося в скучнейшем говне в вечном поиске заговоров против себя и Дома.

– Ты на меня намекаешь?

– Вообще-то я имел в виду отца, но ты тоже подходишь. За исключением того, что ты предпочитаешь не искать заговоры, а плести их сам. Ну как, придумал очередной способ свергнуть мой Дом и повергнуть в ничтожество меня?

– Я ничего не имею против тебя лично, Вар, – буркнул смущённо Полчек. – Но твой Дом…

– … Дал мне вот это всё! – полуэльф широким жестом обвёл роскошный интерьер малой гостиной. – За что я ему очень благодарен. И давай на этом закончим с политикой. В конце концов, мы с тобой люди искусства. Так что там пьеса?

– Вот она, – Полчек подал Вару стопку перевязанных лентой листов, покрытых мелкой вязью скорописи на Всеобщем.

– Выпей ещё подогретого вина, пока я читаю. Хочешь перекусить?

– Не отказался бы. Полёты на мирадах пробуждают аппетит. Не сразу, а когда перестаёт тошнить от высоты и скорости. И дождя в лицо.

– Не будь таким неженкой! Эй, кто-нибудь! Лёгкий ужин моему другу! – Вар развязал ленточку, щелчком пальцев зажёг магический светильник и погрузился в чтение.

* * *

Через час полуэльф отложил рукопись, потёр руки и взял со столика бокал.

– Ну-ка, что там тебе принесли? Филе глубинного рофа с гарниром из аартука-воителя? Доедать будешь? Тогда давай сюда, – Вар аппетитно захрустел жареными ложноножками.

– Прочитал?

– Да, сейчас… Кстати, вкусно. Зря ты не стал.

– Вар, не тяни.

– Ну, что тебе сказать, – полуэльф изящно откинулся на спинку кресла, – ты знаешь, Полчек, как я ценю твой талант.

– Начало тревожное, – покачал головой молодой драматург.

– Нет, серьёзно! Ты мраков гений! Сцены! Диалоги! Действие! Шедевр, настоящий шедевр!

– Сейчас будет «но»… – грустно улыбнулся Полчек.

– Ты прав, – кивнул Вар. – И ещё какое. Какого демона тебя вечно несёт бичевать социальные пороки? Почему обязательно надо плюнуть на фалды сюртука Дому Теней?

– Дом Теней – проклятие Альвираха…

– … И я часть его, – перебил Вар. – Я же не спорю. Дом Кай вообще запрещён, уничтожен, развеян и расточен, но это же не мешает мне с тобой общаться?

– Тебя просто забавляет идея дружить с представителем Дома, от одного упоминания которого икают четыре поколения твоих предков!

– И это тоже, – смеётся, ничуть не смутившись, полуэльф, – но для меня ты в первую очередь прекрасный драматург, который, я надеюсь, однажды всё-таки напишет нечто не только гениальное, но и пригодное для постановки.

– Это, значит, непригодное?

– Нет. Категорически. Ты пойми, Полчек, Дом Теней не только ментор сцены, но и заложник её. Мы следим за каноном, но мы же его жертвы. Я могу поставить что угодно, но в рамках «от сих до сих», потому что если позволено нарушить мне, то остальным сам нефилим велел. Не успеешь оглянуться, а вокруг хаос.

– Так, может, пусть будет хаос? – серьёзно спросил Полчек.

– Нет, – так же твёрдо ответил Вар. – Для тебя любая пьеса – это разговор о тебе. О том, что волнует Полчека Кая. О том, какой он, Полчек Кай. Что у него внутри и как он видит мир. И таков каждый талантливый автор. Но для Дома Теней пьеса – это разговор с людьми. Что хорошо и что плохо, что правильно и что неправильно, где их место и где наше. Зло должно быть гадким и непременно наказываться, его победы всегда подлы и неокончательны. Добро может безвинно страдать и даже гибнуть, но обязательно вызывать сочувствие и быть отомщено в финале.

– А что сегодня добро и кто зло, определяет Дом Теней?

– Это, друг мой, определяет общественный консенсус! – улыбнулся Вар. – А вот общественный консенсус определяем мы. В том числе, и через каноны сцены. Поэтому пьеса твоя гениальна, но ставить её нельзя. Она вызывает бурю эмоций, поэтому гениальна. Но не по тому поводу, поэтому ставить нельзя. Зритель не над тем плачет и не тому радуется. Кому другому я предложил бы переписать, но тебя слишком хорошо знаю.

– Я не стану!

– Вот именно. Я слышал, ты купил в Порте Даль какой-то замшелый каменный мавзолей и делаешь там театр?

– «Скорлупа» – не мавзолей! Это бывший…

– Неважно, – перебил его Вар. – Развлекайся. Я шепну кому надо, чтобы с вас не слишком строго спрашивали, но на большую сцену тебе нельзя.

– Знаешь, Вар, – с чувством сказал Полчек, – мне кажется, ты всё-таки однажды превратишься в унылого депрессивного зануду. И этот момент ближе, чем тебе кажется.

– А пока он не наступил, – подхватывает полуэльф, смеясь, – выпьем!

* * *

Три бокала спустя, Вар спохватился:

– Слушай, есть же отличная история, как ты любишь!

– Новая сплетня? – заинтересовался Полчек.

– Ещё дымится, как свежий мирадский навоз! На той неделе я летал к одной… В общем, не важно к кому, в Корпору, скандал был ещё в самом разгаре.

– В Корпоре каждый день новый скандал, – пожал худыми острыми плечами Полчек.

– Нет, это был очень-очень тихий скандальчик, внутренний. Но дико, дико романтичный! Будь у меня хоть кроха от твоего таланта, я бы написал великую драму! Но увы, в искусстве я не творец, а администратор. Учти – всё строго между нами, и если ты захочешь вывести это в пьесе, то даже намёка на реальных действующих лиц быть не должно!

– Заинтриговал!

– В общем, в главном семействе Дома, которое носит основную Марку, и в котором даже в сортир ходят по канону…

– Ты имеешь в виду…

– Тсс! Никаких имён! В общем, одна из дочерей-наследниц, вполне, кстати, миленькая барышня – я с ней не то чтобы знаком, но на балах перемигивался – оказалась совершенно бесталанной. Дырку на чулке магией не спрячет.

– Откуда у дочери-наследницы дырявые чулки?

– Я фигурально, не занудствуй! Просто магия иллюзий у девчонки по полным нулям – и это в главной наследной лини Дома Теней! Такая голубая кровь, что я по сравнению с ней чуть ли не бастард.

– Такое редко, но бывает, – соглашается Полчек. – Неудачное сочетание линий. Не повезло.

– Птахи сказали то же самое. Извините, мол, уважаемые родители, не судьба. Не всем потрясать Альвирах своим могуществом. Наследников у вас и других полно, а эту как-нибудь прокормите, не нищие небось. Девочка тоже, в общем, не сильно расстроилась, она в высшие сферы и не рвалась. Оттягивалась на танцульках, занималась какой-то необременительной ерундой, каталась во Всеношну на премьеры и вообще не грустила. Не все одержимы идеей сделать мир лучше, как ты, Полчек. Некоторым и так хорошо.

– Обычно они, почему-то, принадлежат к Дому Теней, – усмехнулся Полчек. – Такое вот странное совпадение.

– В общем, – не слушая его, продолжил Вар, – была девчонка как девчонка. Пока не занесло её на подготовку к Воссиянию Вечны. Сам знаешь, повозки, цветы, украшения, летающие шары, огни, фейерверки – всё это само себя не создаст. От магии иллюзий аж воздух трещит. Паломники со всего континента, толпы народу, храм сияет, жрицы блещут, красота неимоверная!

– И каждый знает, что это – великий Дом Теней, – скептически прокомментировал Полчек.

– Тем более, что это и правда он, – парирует Вар. – И вот, как в лучших пьесах классической имперской драмы, наступает кульминация. Процессия уже готова двинуться, народ волнуется и предвкушает, зажигаются небесные огни и разворачиваются воздушные картины, и вдруг раздаётся такой истошный визг, как будто кто-то в суете сел на банши. И в единый момент все иллюзии, которые выстраивали лучшие мастера Дома, делают один большой «пуф» – и исчезают!

– Серьёзно? – захохотал Полчек. – Представляю себе, какой конфуз!

– Ничего ты не представляешь, – смеётся Вар, – иллюзии создавали не один день, слой за слоем, картину за картиной, это великое произведение артистической школы! Лучшие из лучших почитали за честь внести свой штрих в общее дело! Народ за воротами волнуется, время идёт, в толпе уже начинаются нездоровые шепотки, а вместо праздничной процессии – одни голые платформы из досок, на них актёры и менестрели кто в чём. Зачем наряжаться, иллюзия всё скроет!

– Эпично, – кивает Полчек, – и как же выкрутились?

– Отвратительно, – отмахивается Вар. – На скорую руку набросали поверх какую-то туфту в цветочках, лишь бы блестело, да так и поехали. Кошмарное позорище, между нами говоря. Рад, что ты этого не видел. Но знаешь, что самое гадкое?

– Дай угадаю – никто ничего не заметил?

– Именно! Народу всё равно, что ему показывают: тончайшее и сложнейшее произведение искусства, созданное сотнями лучших мастеров, или аляповатую никчёмную дрянь золотым по алому, накиданную ремесленниками сцены за пять минут. Все были в восторге, а в газетах написали: «Дом Теней в этом году превзошёл сам себя».

– Очень поучительно, – смеётся Полчек. – Но причём тут девушка, с которой ты начал свой рассказ?

– Инцидент, как ты понимаешь, расследовали очень тщательно. Разобрали минута за минутой и шаг за шагом, кто где стоял, кто что делал, кто что видел. Результат засекретили. Официально для своих объявили, что была случайная флюктуация. Нефилимка лежала, крылышком махнула, иллюзия упала и разбилась. Тщательней, мол, в следующий раз делайте. Для всех остальных вообще сделали вид, что ничего не случилось. Народ доволен? И прекрасно. Но мои родители, как ты знаешь, входят в Совет Дома. И от них я узнал, что во всём виновата эта девушка, Летана. Оказалось, что она носительница редчайшей способности – антиморока. Никакой пользы от неё нет, ничего толкового сделать не может, но любую иллюзию эта балбеска сносит на раз, какой бы великий мастер её ни ставил.

– Ломать не строить? – веселится Полчек. Они с Варом уже приговорили третью бутылку, и вечер становится крайне непринуждённым.

– Именно! – салютует ему бокалом полуэльф. – Самое смешное, что она об этом и сама не знала. Не было случая проявить. Что там с ней случилось на параде – то ли за попу кто-то ущипнул, то ли мышь под юбку забралась, – я не знаю. Но вдруг её заклинило, и привет. Неделя работы табакси под хвост.

– Впечатляет, – соглашается Полчек, откупоривая четвёртую бутылку. – Но ты обещал романтику.

– Сейчас будет, – обещает Вар. – Итак, девочке погрозили пальцем, велели больше так не делать, да и всё. Она же не виновата, что такой уродилась. Велели избегать мышей, не даваться щипать за попу, держаться подальше от мест, где много иллюзий, а главное, ни в коем случае не заводить детей. Потому что, по мнению птах-лекариц, дети её непременно эту особенность унаследуют. И дети её детей. И их дети, и…

– Я понял, понял, – разливает вино Полчек. – Через какие-то пару тысяч лет, буквально не успеешь оглянуться, а твои могучие иллюзии сшибают щелчками уличные мальчишки.

– Вот ты смеёшься, друг, – укоризненно отвечает Вар, – а Дом мыслит именно так, тысячелетиями. В общем, плодиться и размножаться девушке запретили, а всё остальное нет. Родная же кровь, хоть и порченая. И вот тут вступает Её Величество Романтика!

– Девушка внезапно влюбилась?

– Отчего же внезапно? У неё был в разгаре роман с неким милым молодым человеком, и дело уже шло к свадьбе. Парнишка не очень родовит, поэтому невеста без способностей его не смущала. Там вообще, похоже, была настоящая Большая Любовь с больших букв БЛ. И жить бы им поживать, но выяснилось, что до свадьбы они себе ни в чём не отказывали, и Летана уже на сносях. Когда вся эта история закрутилась, она отказалась решать проблему у птахи-лекарки. Сказала: «Мой ребёнок мне дороже вашего Дома», ― и подалась в бега.

– Одна?

– Нет, с отцом ребёнка. Поженились втихаря, сели на корабль, прихватили что смогли из имущества – и только их и видели. Пока Дом спохватился, их и след простыл. С тех пор ищут. Теперь тебе достаточно романтики?

– Даже перебор, – сказал неожиданно серьёзно Полчек. – Зачем ты мне это рассказал, Вар?

– Тебе не понравилась история? – улыбается в ответ тот.

– Ты только что указал мне на то, чем можно здорово подгадить твоему дому. И не говори, что это вышло случайно.

– Я большой патриот своего Дома, – Вар уже не выглядит таким пьяным, каким казался минуту назад. – Но одно дело Дом, а другое – те, кто им управляет. И если тебе вдруг, совершенно случайно, подвернётся под руку что-то, что поможет весёлому, умному и вообще замечательному, но не имеющему никаких перспектив войти в Совет, члену Дома подвинуть кое-кого вверху пирамиды… В общем, ты знаешь, к кому обращаться.

– Ты же не любишь политику, Вар?

– Я просто не понимаю любви без взаимности, Полчек. Выпьем?

– Выпьем!

Первый игрок:

– Спасибо, Мастер! Отличная история.

Обращается к третьему игроку:

– Вот это, племяшка, и рассказывает мой Полчек твоей Завирушке. Надеюсь, она потрясена?

Третий игрок:

– Кажется, она снова пьяна. В стельку.

Глава 7

Под покровом иллюзий

– Я бы на её месте ещё и не так нарезалась, – сочувственно говорит Спичка, глядя на уснувшую в кресле девушку. – Отнесу ребёнка в кровать.

– Осуждаешь? – спросил Полчек.

– Её?

– Меня.

– Тебя – да. Но не за то, что ты рассказал. Девочка имеет право знать о родителях. Мне не нравится, для чего ты это сделал. Нельзя превращать людей в оружие, Полчек.

– Она уже оружие, Спичка. Она такой родилась. И это отлично понимали те, кто отправил за её матерью андедов.

– Это не делает твои мотивы чище, мальчик мой… – вздохнула дварфиха, легко поднимая с кресла хрупкую девушку.

Завирушка свернулась в её могучих руках, уткнулась носом в бороду и уютно засопела, распространяя запах моркови и алкоголя.

* * *

– Для непьющей ты слишком часто просыпаешься с похмелья, – заметила Фаль, подавая Завирушке стакан воды.

– Ох, – вздыхает та, – сама не пойму, как так получается. Спасибо.

– Если ты потерялась во времени, то сейчас утро, а Мастер ждёт тебя в кабинете.

* * *

– Кофе? – предложил Полчек.

– Да, пожалуйста. Вы только не подумайте, что я пьяница! Обычно я вообще не пью!

– Ничего страшного, не думаю, что это успеет стать твоей проблемой.

– Вы считаете, что я в опасности, господин Полчек? – испугалась девушка. – Но ведь никто не знает, что я…

– Ты уже дважды проявила свой талант антиморока, и оба раза так, что слепой бы заметил.

– Но я же не специально! Я никому не хотела навредить!

– Твоя мать тоже не специально. Но её это не спасло. Если Дом Теней узнает, не спасёт и тебя.

– Вы думаете, меня найдут?

– Я же нашёл, – сказал флегматично Полчек, отхлебнув кофе.

– Но за что? Я никого не убила, не ограбила. Наша способность – не некромантия, не боевая магия, она совершенно безобидна! Почему убили мою семью? Почему захотят убить меня? Я не понимаю!

– Думаю, нам стоит обсудить это в ходе небольшой прогулки по городу. Готова, или есть ещё вопросы?

– Да, один, – смущённо потупилась Завирушка.

– Задавай.

– Господин Полчек, а почему этот кофе солёный?

– Поверьте, юная леди, к некоторым вещам проще привыкнуть…

* * *

– Пан! – позвал Полчек в вестибюле.

– Да, Мастер? – козёл прибежал из зала, встрёпанный и слегка пыльный. – У нас там репетиция, которая…

– Которая подождёт, – решительно сказал драматург. – Мне нужно, чтобы ты пошёл с нами.

– Но ваша репутация, Мастер? Прогулки с козлом по городу могут счесть чрезмерным эпатажем… – осторожно возразил Пан.

– Моя репутация после столь драматично закончившейся премьеры достигла нижней точки возможного, и ей уже ничто не повредит. Пошли.

– Напрасно вы так думаете, Мастер, – стучит по полу копытами идущий впереди Пан. – Вы просто не читали сегодняшних газет. Город только о вас и говорит! Спичка ожидает сегодня аншлаг и закупает эль бочками. Кстати, барышня! – обернулся он к Завирушке. – Вы не могли бы как-то, ну, поскромнее использовать ваш талант?

– Чего? – растерялась Завирушка.

– Развеять не все иллюзии, а только те, что на сцене? Знаете, зрелище отслоившейся штукатурки на потолке атриума может встревожить наших зрителей. А если кто-то из городских чиновников увидит наш фасад…

– Кстати, – перебил его Полчек, – начнём с фасада.

Они втроём вышли из театра и стоят на улице перед ним. Прохожие озираются на козла, но без особого удивления – в Порте Даль на улицах и не такое можно увидеть.

– Как тебе нравится «Скорлупа»? – спрашивает девушку драматург.

– Очень величественно, – отвечает она искренне. – Великолепный образец ранней имперской архитектуры, поразительной сохранности.

«Скорлупа» – одно из немногих зданий Порта Даль, переживших смуту, последовавшую за падением Империи и отделением Корпоры. В те годы открытый и с моря и с суши город был лёгкой добычей для всех, кто кинулся под шумок пощипать соседей. В иные дни пираты устраивали целые морские баталии в бухте, при помощи боевой магии и кисгодольской артиллерии решая, кто сегодня будет грабить первым. Большую часть города за несколько лет превратили буквально в руины. Позже новая столица – Всеношна – установила порядок, железной рукой приструнив как пиратов на море, так и банды на суше. Вдоль дорог выстроились виселицы с теми, до кого сразу не дошло, что смута кончилась. А в Порте Даль отстроили новые кварталы. Вышло симпатично, но, конечно, послевоенный бюджет не дал архитекторам развернуться так, как это могла себе позволить богатейшая империя Альвираха.

На фоне практичной, но утилитарной постимперской застройки «Скорлупа» выделяется как высший эльф среди гномов. Бывшее здание портовой управы символизировало торговую мощь Империи, в нём заключались ежедневно тысячи сделок, оно выполняло функцию биржи, здесь держали офисы страховые компании, здесь отмечался каждый корабль, входящий в порт и выходящий из оного. После войны оборот порта даже близко не дотягивает до имперского, и огромное пафосное здание оказалось не у дел – торговая бюрократия распределилась по небольшим конторам непосредственно в порту, где гораздо проще обделывать всякие делишки с контрабандой.

– Красивое здание, – повторяет Завирушка. – Жаль, что такие больше не строят.

– Пан, покажи ей! – командует Полчек.

«Скорлупа» секунду как бы мерцает, а потом девушка видит, что половины сияющих на солнце огромных витражей на самом деле нет – проёмы забиты досками, а щели между ними заткнуты тряпками. Колонны над входным портиком зияют прорехами, как зубы пережившего цингу моряка, роскошный серебряный купол потемнел до черноты и многих листов не хватает, а мраморная облицовка фасада уцелела едва ли на половине стены.

– Но… как? – поражается девушка.

– Пан – мастер иллюзий и может отчасти видеть сквозь них. Даже это умение обошлось бы ему дорого, узнай о нём кто-нибудь посторонний. Впрочем, он демон, ему проще.

– Значит, он тоже может как я?

– Нет. Он не развеял иллюзию, просто показал тебе то, что под ней. Как бы наложил иллюзию на иллюзию. Твоё умение уникально.

– Так что, договорились? – повторяет козел. – Не будешь развеивать всё? По договору с городом мы должны были отремонтировать фасад, но это такие деньжищи! Нам не нужны неприятности с муниципалитетом.

– Но я не контролирую эту способность! – признается Завирушка. – Со мной это случилось несколько раз в жизни, и каждый раз я валилась в обморок!

– Мастер, – озадачился Пан, – как же тогда спектакль? Зритель будет ждать спецэффектов!

– Покажешь ей Кифри в роли Дебоша, – пожимает плечами Полчек. – До сих пор срабатывало. А потом сразу бегом фасад прятать!

* * *

В порту царит своя особая несмолкающая суета, и Полчеку приходится повышать голос.

– Фасад – мелочь. Многие используют магию иллюзий вместо штукатурки, но городские власти смотрят на это сквозь пальцы, пока куски облицовки не начинают валиться прохожим на головы. Муниципалитету требуется, чтобы город опрятно выглядел, а какими средствами это достигнуто, не так важно. Но часто за магией иллюзий кроются куда менее безобидные вещи.

Они смотрят на красивое храмовое представление: две птахи отправляют желания детей нефилиму. Одна из них, наклонившись, внимательно слушает, что шепчет ей на ухо вставшая на цыпочки девочка, кивает ей, записывает на клочке пергамента. Вторая достаёт из клетки снежно-белого голубя, цепляет записку к его лапке и подбрасывает вверх. Тот взлетает в облаке блестящих огоньков и устремляется в небо. В воздухе какое-то время держится сверкающий след, уходящий в направлении Корпоры, потом медленно рассеивается.

– Моё желание теперь у Вечны? – спрашивает ребёнок.

– Конечно, дитя, – кивает птаха. – В самом Гнездовище. Это магические голуби, они летят прямо к нефилиму.

– И оно исполнится?

– А ты была хорошей девочкой?

– Хорошей, хорошей!

– Тогда сбудется. Вечна всегда помогает хорошим детям! – заверяет птаха.

Дети подходят один за другим, в кружке звенят монеты. Одно желание – один серебряный куспидат.

– Покажи ей, Пан! – велит Полчек.

Вместо птах в мантиях – кое-как замотанные в грязные тряпки гоблины, вместо записок с пожеланиями – кусок грязной бумаги, по которой впустую царапают сухим пером, вместо клетки с голубями – пустая коробка, а взлетает вверх раз за разом один и тот же измождённый пикси, шлейф его волшебной пыльцы видят радующиеся дети. Улететь ему не даёт привязанная вокруг пояса нить, за которую его притягивает назад ехидно скалящийся кобольд. Когда пикси окончательно выматывается и отказывается лететь, тот капает ему в рот виски из бутылки, и несчастный пленник взлетает снова.

– Но пикси же нельзя виски! – отчего-то Завирушку больше всего поражает именно это. – Они сразу спиваются и больше не могут жить без алкоголя.

– Именно так они его и удерживают, – комментирует Полчек. – От нитки он мог бы освободиться, от зависимости – нет.

– Но это жестоко! Мы должны что-то с этим сделать!

– То, что происходит на самом деле, видит только Пан, и немного мы с тобой, потому что он нам это показывает. Если бы мы попробовали освободить пикси, это выглядело бы как нападение на птах Вечны Нашёптанной. Как ты думаешь, на чьей стороне будут люди?

– Так надо сказать кому-нибудь!

– Кому?

– Кому-то главному!

– А кто, по-твоему, здесь главный?

– Не знаю, – призналась растерянно Завирушка.

Пан перестал транслировать для них «иллюзию над иллюзией», и на возвышении снова благостно улыбаются детям милые низкорослые девушки в мантиях храма. Дети радуются, родители, снисходительно улыбаясь, дают им серебряные монетки. Кто пожалеет один куспидат для счастья ребёнка?

– Так Дом Теней тут всё решает, дамочка, – раздался знакомый голос.

– Рыжий Зад? – обрадовалась Завирушка весёлому табакси. – Я в прошлый раз забыла тебя поблагодарить, что ты меня нашёл. Спасибо!

– Вон, этому господину спасибо говорите, – табакси указал кончиком хвоста на Полчека. – Я просто свои куспидаты отрабатывал. А вы, дамочка, уже получше смотритесь! И даже тухлой рыбой почти не пахнет…

Фелиноид демонстративно понюхал мантию Завирушки и сморщился.

– Только мочой орка чуть-чуть, но это дело обычное, если под таверной валяться. Пьяные орки постоянно под себя льют.

– Что? Ты серьёзно? Ложечки-гармошечки! А у меня и одежды-то другой нет… – всполошилась Завирушка.

– Врёт он, – неодобрительно покосился на табакси Пан. – У меня отличный нюх. Ничем таким ты не пахнешь.

– Ладно, вру, – легко согласился Рыжий Зад. – Зато как она задёргалась! А чего вы на этих жуликов пялитесь? Типичный же «кобольд-бизнес».

– Ты можешь видеть сквозь иллюзии? – обрадовалась девушка.

– Мне не нужна магия, чтобы унюхать кобольда, – фыркнул табакси. – Да и не первый день на свете живу. В порту всё не то, чем выглядит. Слышали новый хит Нюхопса?

– Эй, братан, всё вокруг – иллюзии!

Это даже не предмет дискуссии.

Не будь дурачком и не верь глазам,

иначе будешь виноват сам!

– О, Нюхопес! – поддержал его стоящий рядом полурослик. – Отлично он вчера зажёг!

– Нюх крутой! – подтвердил важно табакси.

– Крутейший! – они с полуросликом стукнулись кулаками и раскланялись.

Йо, брателло, подойди ко мне!

Я расскажу тебе про Дом Теней!

Эти ребята владеют темой,

для них деньги вообще не проблема.

Им принадлежит в порту криминал,

каждый несёт им свой кэш и нал!

Если ты, кобольд вороватый,

хочешь грести куспидаты лопатой,

смело в Дом Теней обращайся,

не ссы, не менжуйся и не смущайся,

им всё равно, о чём делюга,

лишь бы бабла ты нёс дофига!

В Доме Теней вообще рубят фишку,

им каждый куспидат не лишний!

Если выйдет какая конфузия,

они свой зад прикроют иллюзией,

у них в карманах и город, и птахи,

все от них разбегаются в страхе,

а если ты им не угодил,

то лучше бы тебя сожрал крокодил!

Даже нефилим признавался мне,

что он боится Дома Теней!

Рыжий Зад прекратил дёргаться и раскланялся, ему зааплодировали из толпы.

– Нюхопес, господа! Наш главный портовой талант! – крикнул он. – Не пропустите вечернюю читку на главном пирсе!

– Я подрабатываю у него промоутером, – сказал табакси важно. – Несу, так сказать, искусство в массы. Всего один процент от сборов – и я могу пошуметь в порту про «Дом Живых», Мастер Полчек!

– Это был бы процент от ничего, – улыбнулся драматург. – У нас бесплатные любительские представления.

– Лицензии, что ли, нет? – понимающе спросил Рыжий Зад. – Тогда уши от дохлого тритона вам, а не реклама. Смотрящий от Дома Теней выдернет мне за такое хвост без наркоза.

– Дом Теней контролирует всё, что связано с магией иллюзий, – пояснил Полчек Завирушке. – А это и театральные представления, и религиозные праздники, и портовые жулики. Для Дома нет разницы, кто покупает лицензию. Поэтому Дом покровительствует и гильдии большой оперы, и гильдии нищих.

– И вторая, уж будь уверена, дамочка, приносит им побольше первой! – засмеялся табакси.

– То есть жаловаться на этих жуликов некому? – Завирушка показала на выпускающих очередного «голубя» псевдоптах.

– Если они платят Дому Теней за лицензию – нет, – подтвердил Пан.

– Крутая у вас иллюзия говорящего козла, господин, – завистливо сказал табакси Полчеку, – стильно смотрится. Сразу видно – не простой человек, творческий, выше обывательских предрассудков.

– Я не иллюзия, – ответил обиженно козёл.

– Да ладно, а то я бы козла в шаге от себя не учуял? – рассмеялся Рыжий Зад. – Оу! Зачем же сразу рогами?

– Я не иллюзия! Я демон в форме козла!

– Злой демон?

– Да вообще ужас! – подтвердил Пан. – Сам себя боюсь.

– Тем более круто. Гулять с демоном это даже круче, чем с иллюзией говорящего козла. Только я бы на вашем месте, господин, на поводок бы его взял. Так лучше смотрится.

– Себя на поводок возьми, блохастый!

– Сам блохастый!

– Я не блохастый! У демонов блох не бывает!

– Хватит, – остановил их Полчек. – Пан – режиссёр театра и сильный мастер иллюзий. Относись к нему с уважением, приятель.

– Лицензированный мастер? – тут же сделал стойку табакси.

– Пан – демон-фамильяр, а не маг. Иллюзии – суть его существования. Он создаёт их для зрителей, а затем впитывает энергию их эмоций. Нельзя лицензировать процесс питания.

– Нельзя? – смеётся Рыжий Зад. – Просто никто ещё не подал Дому Теней идею! Эти засранцы возьмут деньги с чего угодно!

– Так мы ничего не сделаем? – уточнила Завирушка, глядя как якобы птаха достаёт якобы голубя из якобы клетки.

Настоящие голуби в клетке давно бы закончились, но иллюзорных не убывает.

– Развей иллюзию, – говорит Полчек равнодушно, – и разгневанные родители разочарованных детей справятся сами.

– Я не знаю как! – протестует девушка. – Здесь нет никого на деревянной ноге!

– Деревянная нога ни при чём. Эта способность внутри тебя. Тебе однажды придётся научиться использовать её, не падая в обморок от ужаса. Так почему бы и не сейчас?

Завирушка нахмурилась и уставилась на жуликов в мантиях. Время шло, она раздувала ноздри, шевелила бровями, прожигала лжептах взглядом, но они продолжали раздавать иллюзорные улыбки довольным детям, звякая монетками в кружке.

– Эй, лысень, – прошептал табакси, – а зачем она так щёки надувает?

– Не мешай, – оборвал его драматург. – Не твоё дело.

– Ну, так-то да, просто боюсь, как бы не пёрнула от натуги. У меня нюх деликатный.

Услышавшая его Завирушка фыркнула, потеряв настрой, и сдалась.

– Нет, ничего не выходит. Я просто не знаю, с чего начать. Это как пописать, когда не хочется.

– Тогда давайте вернёмся в театр, – забеспокоился Пан. – Нам ещё надо хотя бы один прогон сделать до вечера.

Второй игрок третьему:

– А какой вообще класс у твоей Завирушки, девочка?

Третий игрок:

– Она чародейка… дикой магии.

Второй игрок:

– Вах, дикий, совсэм дикий! И где же её чародейство? Как снести иллюзии с половины города, так пожалуйста, а ни одного заговора мы что-то не видели!

Третий игрок:

– В ней проявляется первозданный хаос! Она не может это контролировать. И вообще, у меня две ячейки заклинаний на день. Так много не наколдуешь.

Второй игрок:

– И что, теперь ей перед каждым магическим пуком надо проспаться? Я думал, дикие маги в овец превращаются…