Текст книги "Арка первая: "Порт Даль" (СИ)"

Автор книги: Павел Иевлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

* * *

В «Скорлупе» царит лихорадочная суета: наёмная бригада расставляет столы и стулья, Пан мечется, пытаясь скрыть иллюзиями хотя бы самые вопиющие последствия скоротечного расширения зала.

– Проклятый город, где у всех руки из задницы! – вопит он. – Вы даже сломать аккуратно ничего не можете! Только на иллюзии и надеетесь! А Пан, между прочим, не бесконечный! Клянусь демонами, я останусь без крошки сил ещё до представления. А если мы провалимся, я не наберу их обратно! И что с нами будет?

– Скажи, а Пан – это от слова «паника»? – спросила Завирушка у Фаль.

– Наоборот, но идея хорошая, – фыркнула та.

– Ну вот, надо мной уже дети глумятся! – драматически воскликнул пробегающий мимо козёл. – Вот попомните мои слова, добром это всё не кончится! Столы! В зрительском зале! Где это вообще видано?

– Новые формы требуют новых контекстов, – заявляет рыжий табакси.

Его шерсть покрыта строительной пылью, но медовые глаза сияют энтузиазмом.

– Мы ещё станем образцом новой театральной культуры, вот увидите, – заверяет он присутствующих, хотя никто с ним и не спорит. – Театр начинается с бара! Запомните, эта идея перевернёт сферу развлечений. К демонам иллюзии, даёшь алкоголь!

* * *

– Господин Полчек, – гоблин встретил драматурга в фойе. – Вас ожидают в кабинете.

– Кто, Франциско?

– Он не представился.

– И ты пустил в мой кабинет неизвестно кого?

– Ваш гость был очень настойчив. Боюсь, он прошёл бы в любом случае.

– Подай нам вина, – вздохнул Полчек. – Кто бы он ни был, я не собираюсь беседовать с ним насухую.

Лицо визитёра скрыто капюшоном. Он неподвижно сидит в кресле и кажется дремлющим, но на появление Полчека реагирует сразу.

– Присаживайтесь, – доносится из-под капюшона.

– Вообще-то, это вы у меня, а не я у вас, – напоминает раздражённо драматург.

– Если вы попадёте к нам, то разговаривать мы будем уже по-другому, – сообщает гость зловеще. – А сейчас присядьте.

– Очаровательно, – бурчит под нос Полчек, но садится во второе кресло. – Итак, чему обязан визиту аж самого Смотрящего Дома Теней?

– Вы знаете, кто я, – кивает гость, – хорошо. Это экономит время. Буду краток. Дом Теней считает, что вы злоупотребили пунктом правил, разрешающим безлицензионную деятельность некоммерческих любительских коллективов.

– Однако… – начал Полчек, но визитёр остановил его, подняв руку.

– Вы хотите сказать, что формально правило не нарушено. Это так, поэтому наказания не последует. Меж тем, вы пренебрегли не буквой, но духом соглашения. Цинично использовали лазейку в законе, нанеся Дому Теней материальный и репутационный ущерб. Первый мог бы быть компенсирован, но второй – нет. Поэтому Дом Теней обязывает театр «Дом Живых» к получению лицензии на общих основаниях, и, соответственно, к строжайшему соблюдению канона, в случае, если таковая будет выдана.

– А она будет выдана? – спросил Полчек.

– Подайте прошение и ждите вердикт Дома.

– То есть нет.

– А как вы думали, Полчек, подписывающийся «Полчек Кай»? Ваша столичная протекция будет защищать вас вечно? Даже Вар Архаичный не всесилен, когда чаша терпения Дома переполнена! Сцена для ваших творений отныне закрыта, ни один театр не поставит ни одной пьесы даже под псевдонимом. Займитесь чем-нибудь другим, Полчек. Есть и иные достойные ваших талантов занятия. Может быть, из вас и вашей труппы выйдет неплохая шайка разбойников? – визитёр издал глухой рокочущий звук который, видимо, был чем-то вроде смеха, и, встав из кресла, покинул кабинет.

– Франциско!

– Да, господин. Я как раз принёс вино, но, вижу, оно вам уже не нужно…

– Наоборот, Франциско. Теперь оно мне просто необходимо.

* * *

– Я не верю своим глазам, – заявил Пан, посмотрев в прореху занавеса. – Просто не верю. В этом городе нет столько театралов. Да их на всём Конечном Крае нет.

– Много народу? – спросила осторожно Фаль.

– Мы снесли мало стен, – мрачно сказал козёл. – Надо было сносить все.

Столы в зале заняты полностью, несмотря на то, что эль за ними втрое дороже, чем в баре. Его приносят наряженные в короткие яркие платья девушки, чей проход по залу каждый раз сопровождается звонкими шлепками по филейным частям и хихиканьем. Они носятся от стойки к столам и обратно, удерживая в руках гроздья кружек, – и не успевают за требовательными окликами состоятельной публики.

Публика попроще толпится в проходах и бегает к бару самостоятельно.

Эль льётся рекой, Спичка манипулирует бочонками, как цирковой жонглёр, но, если бы не добровольная помощь табакси, хвост очереди торчал бы на улице.

– Прекрати отхлёбывать от каждой кружки! – злится на него дварфиха.

– Я не от каждой! – оправдывается Рыжий Зад. – Я пропускаю пятую и восьмую из дюжины!

– С таким спросом нам было бы дешевле проложить трубу от пивоварни, – бурчит Спичка, – она окупилась бы уже к первому антракту!

Впрочем, звон монет, непрерывно сыплющихся на стойку, примиряет дварфиху с мелкими неудобствами.

Поднявшийся занавес зрители встретили таким дружным многоголосым рёвом и такими мощными аплодисментами, что Завирушка содрогнулась, стоя за кулисами. В первом акте ей выходить на сцену не надо, и она раз за разом прокручивает в голове слова роли. На этот раз она будет выступать сама, Пан только подстрахует, и от этого ей страшновато. Но от зала идёт такая мощная энергетика, что девушка начинает непроизвольно притопывать в такт хлопкам.

Вышедшую на сцену Падпараджу приветствовали оглушительным свистом и громким скандированием: «Гно-миха-на-ходулях!» «Гно-миха-на-ходулях!». Каждое действие на сцене сопровождается такой бурной реакцией публики, что Пан чуть не дымится от энергии, моментально сливая её на усиление звука. Воодушевлённые тифлинги азартно рвут струны, но без помощи магии их бы не расслышали и на первых столиках.

– Это успех, господин, – скромно замечает Франциско, подавая стоящему в ложе Полчеку бокал. – Кстати, это уже вторая бутылка.

– И не последняя, – мрачно отвечает драматург. – Почему успех приходит тогда, когда от него уже никакого прока? Это риторический вопрос, Франциско, не надо на него отвечать.

Публика внизу бушует, актёры на сцене превосходят сами себя, пьеса летит к первому антракту, в котором бар грозит захлебнуться под натиском тех, у кого успело пересохнуть в глотке.

– Кто это, господин? – Франциско указывает наверх.

Тёмные фигуры ассасинов в капюшонах и масках проявляются на галерее над залом. Туда решили в этот раз не пускать публику, чтобы никто не облил случайно элем сидящих за столиками, и помешать им некому. Вниз летят шары магического пламени. Первым вспыхивает занавес, за ним – деревянные декорации, столы, доски пола, отделка стен… Огонь, подпитываемый заклятиями, охватывает помещение театра, люди кидаются к выходам, но там бушует пламя…

В руках у Полчека осыпается пылью самая крупная из оставшихся бусин – и крики «Пожар! Пожар!» раздались не после, а за секунду до начала поджога. Публика, теснясь и толкаясь в проходах, успевает покинуть зал до того, как огонь перекроет выходы.

В фойе Спичка окатывает элем из бочек тех, на ком загорелась одежда, но, чтобы погасить огонь в зале, этого мало. Через несколько минут «Скорлупа» охвачена пламенем полностью – оно гудит в осыпавшихся стёклами окнах, вырывается в прорехи латанной крыши, которая, недолго посопротивлявшись, обваливается внутрь, выбросив в вечернее небо столб весёлых искр.

Городская огнеборная команда прибывает быстро – в порту очень внимательно относятся к пожарной безопасности, но, когда маги-пирокинетики вбирают в магические сосуды огонь, погасшее здание представляет собой весьма печальное зрелище.

– Я ничего не успела забрать, – вздыхает Фаль. – На мне платье Падпараджи. Оно огромное, когда я без ходуль, но наполовину сгоревшее и залито элем.

– Вещи не важны, – утешает её Кифри, – от них только дурная память.

– Ещё от них бывает тепло поздним прохладным вечером, – не соглашается с ним Завирушка, чья мантия тоже успела загореться и быть потушенной, поэтому насквозь мокрая и пахнет подгоревшим хмелем.

– Удобно быть демоном, – отвечает ей ничуть не пострадавший от огня Пан. – Но как режиссёра меня лишили величайшего триумфа в карьере.

– Я теперь воистину Горелая Спичка, – оглядывает свой пострадавший наряд дварфиха.

– А я – модный лысый котик, – с досадой осматривает спалённую клочьями шерсть табакси.

– Пусты о тряпках сожаленья,

когда разрушен целый мир,

пристанищем для нас служивший, – заметил Шензи.

– Я сожалею лишь о том,

что завершить не получилось,

спектакль наш, к триумфу труппы, – добавил Банзай.

– Наш труд воистину велик,

коль ненависть к нему пылает

огнём отнюдь не иллюзорным, – закончил мысль Шензи.

– Мои сиблинги хотят сказать, – подытожил Эд, – что все живы, и ладно. Театр – это не здание. Театр – это мы. А значит, и «Дом Живых» жив.

– Господин Полчек?

К драматургу подошли трое горожан в официальных сюртуках и дорогих шляпах. Один из них со сложным выражением лица осмотрел его весьма пострадавший наряд, а другие два уставились на ещё дымящиеся кое-где последствия пожара.

– Это я, – кивнул Полчек.

– Вы являетесь владельцем недвижимости, известной под названием «Скорлупа»? Памятника архитектуры времён Ранней Империи, охраняемого государством?

– Да.

– К нам поступила жалоба, что вы не исполняете обязательства домовладельца, предусмотренные договором купли-продажи.

– Какие именно обязательства?

– Согласно договору, – подошедший развернул казённую бумагу и прищурился в сумерках, – вот, пункт шесть: «Приобретатель обязуется восстановить исторический облик здания и поддерживать его в порядке всё время владения в соответствии с законом об архитектурных памятниках. Использование иллюзий не допускается».

– Да, помню, был такой пункт, – флегматично заметил Полчек.

– В городскую надзорную управу поступил сигнал, что эти обязательства не исполняются надлежащим образом, и истинное состояние «Скорлупы» далеко от требуемого законом. Скажите, в данный момент эта недвижимость находится под каким-нибудь заклинанием иллюзии? – чиновник указал на дымящиеся руины.

– Нет. Пожар их уничтожил.

– В таком случае, приходится признать, что жалоба справедлива – исторический облик здания нарушен.

– При пожарах такое случается.

– Причина не имеет значения. Поскольку нарушение договора налицо, вы как домовладелец подвергнетесь административному взысканию в виде штрафа.

– Я думал, он недостаточно велик, чтобы вызвать интерес целой группы городских советников. Могли бы прислать уведомление с курьером.

– Не в этом случае. Поскольку договор нарушался злостно, на протяжении десятков лет, то по штрафу была начислена пеня за весь срок действия. Она составила… – чиновник назвал сумму.

– Но за эти деньги можно купить четыре здания аналогичной площади! – поразился Полчек.

– Во-первых, зданий аналогичной площади в городе нет. Во-вторых, господин Полчек, администрация управы недвижимости позаботится, чтобы в Порте Даль вам никто не продал даже старого сортира. Вы слишком небрежно обращаетесь с городской недвижимостью! – чиновник указал рукой на развалины «Скорлупы».

– Здание арестовано в обеспечение уплаты штрафа, – громко объявил его коллега. – В случае, если он не будет выплачен в установленный законом срок, оно будет продано с аукциона. Благодарю за внимание, письменное распоряжение можно будет получить в управе в течение рабочего дня оной.

Представители городских властей удалились, оставив бездомную труппу на быстро темнеющей улице.

* * *

Конец первой части