Текст книги ""Та самая Аннушка", второй том, часть первая: "Другими путями" (СИ)"

Автор книги: Павел Иевлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Столовая действительно нашлась на том же этаже, автоматическая, без персонала. Просто помещение со столами и стульями, экран, на котором можно собрать заказ, и окошко выдачи, откуда он выезжает. Столы почти все пустуют, видимо, время не обеденное, а те, кто питается, косятся на нас не слишком навязчиво.

– Ты вообще знаешь, что выбираешь? – спросил я уверенно тыкающую пальцем в картинки Аннушку.

– Не-а. Понятия не имею, поэтому беру с запасом. Что не понравится, просто есть не стану.

– А чем платить?

– Это ведомственная столовка, она бесплатная. Считается, что раз ты тут, то тебе можно. У альтери всё по-своему, не удивляйся.

Я тоже натыкал всего по два: два бутерброда, два стакана чего-то, два блюда чего-то с чем-то. Оказалось, что всё съедобно, кроме одного напитка, который похож на перекисший кефир. Только мы собрались отнести посуду в приёмное окошко и вернуться на диван, как прибежала давешняя тётка и зашипела:

– Где вас носит? Еле нашла!

– Проголодались, – невозмутимо ответила Аннушка. – А вы уже закончили?

– Да, операция прошла благополучно, ассистенты заканчивают обрабатывать швы. Но дело не в этом. Вас срочно требует к себе Глава Совета! Доедайте быстрей, жду вас в холле!

– М-да, – тихо хмыкнула Аннушка, – не прокатило…

Глава 5

Кусочки мозаики

– Меня зовут Криспи, – представилась черноволосая молодая женщина с глазами, слишком взрослыми для своей внешности.

Я сразу подумал, что она из тех редких везунчиков, которые нашли способ обмануть старость. Наверное, Главой Совета Альтериона стать не так-то просто.

– Лёха, – назвался я.

– Аннушка.

– Та самая? – удивилась альтери. – Надо же… Я о тебе слышала.

– Я о тебе тоже, – ответила моя спутница.

– Ну да, – кивнула та, – неудивительно. Общие знакомые?

– Тесен Мультиверсум.

– Получается, никакой Ареопаг ты тут не представляешь, – кивнула уверенно Криспи, – я так и думала. Это всё упрощает… Ну, или усложняет, как посмотреть. Не прояснишь несколько моментов?

– Смотря каких. Я, как ты уже догадалась, не представляю никого, кроме себя самой, и не особо в курсе всяких тайн и секретиков.

– И всё же, мне очень интересно, где и при каких обстоятельствах с твоей подругой произошло то, что произошло?

– Где именно, я не знаю. Я её встретила позже и уже в таком виде. Со слов её подопечной, Лиарна отправилась в предколлапсный срез, однако ей не повезло, поймали аборигены и наколотили в башку гвоздей.

– Это не… впрочем, неважно, продолжай.

– В результате она потеряла способность перемещаться в Мультиверсуме, разучилась говорить и вообще, кажется, умом тронулась. Но, между нами говоря, Лиарна никогда не была очень умной.

– То есть ты хочешь сказать, что какие-то дикие аборигены в каком-то левом срезе вот так запросто играют с портальными технологиями?

– Да без понятия. В любом случае, они доигрались. Там, насколько я поняла, потом коллапс в полный рост шарахнул, почти никто не выжил. Так что, если ты опасаешься конкурентов, то зря.

– Сам по себе шарахнул, или кто-то ему поспособствовал?

– Я там свечку не держала, извини.

– И тот срез совсем-совсем случайный, или Конгрегация имеет к нему какой-то особенный интерес?

– Без понятия, реально. Я просто курьер, коммерческая служба доставки.

– И лучшая подруга Ольги Громовой.

– Которая двадцать лет как пропала. Забудь, Криспи, прошли те времена.

– Такое не забывается, Аннушка. У Альтериона к ней большой счёт.

– И вы решили выставить его мне? Тогда извини, я банкрот. Не того калибра фигура, чтобы по Ольгиным долгам расплатиться.

– Нет, ничего такого, – покачала головой Криспи. – К тебе претензий нет.

– Я могу забрать Лиарну и свалить отсюда наконец?

– Можешь, но…

– Ах, ну, разумеется. Всегда есть какое-то «но».

– Если ты вдруг как-нибудь случайно узнаешь, где тот срез, или вообще что угодно по этому инциденту, Альтерион охотно купит эту информацию. И будет щедр.

– Надо же, – удивилась Аннушка, – какие страсти! Я думала, никто не знает о порталах больше вас. Зачем вам какие-то аборигены, подбирающие методику методом тыка?

– Если они экспериментируют методом тыка, – пояснила Криспи, – значит, им есть во что потыкать. Скорее всего, в том срезе осталось что-то из артефактного наследия. Им оно, может быть, и ни к чему, а вот нам пригодится. В этом паззле всегда не хватает каких-то кусочков.

– А тот, кто соберёт его весь, будет править Вселенной?

– Тот, кто соберёт его, – жёстко сказала женщина, – будет как минимум уверен, что этого не сделал никто другой. Ставки, уважаемая Аннушка, высоки как никогда.

– Услышала вас, уважаемая Криспи. Буду иметь в виду. Однако не могу не отметить, что это далеко не первый случай больших ставок в Мультиверсуме. И всегда оказывалось, что из кусочков артефактной мозаики раз за разом собирается слово «жопа».

* * *

Лиарну нам выдали. Лысая дама оказалась в сознании, хотя и в спутанном – не похоже, что она чётко понимает, где находится и что с ней происходит. Послушно идёт, куда ведут за локоть. Глаза её стали, как мне показалось, более осмысленными. За ушами теперь два крошечных металлических диска, окружённых покрасневшей кожей.

– Вот этим протирайте для скорейшего заживления, – инструктирует Аннушку врачебная женщина, – а эти таблетки давайте каждый день по одной, они способствуют регенерации нервной ткани…

– Какой прогноз? – спросил я.

– Благоприятный, – ответила альтери, – но восстановление речи может задержаться из-за психической травмы. Страшно представить, что ей пришлось перенести. Так что очень рекомендую обратиться за квалифицированной психологической помощью.

– У нас есть проверенный специалист, спасибо, – вежливо ответила Аннушка, принимая Лиарну. – Благодарим за операцию.

– Не за что. Это наш долг. Но, если вы найдёте тех, кто это сделал, постарайтесь сделать так, чтобы они больше никогда не брали в руки скальпель. Ни разу не видела ничего столь же жестокого и бессмысленного, как это вмешательство.

– Если да, то непременно, – соглашается моя спутница, и мы выводим пострадавшую на улицу.

– По возможности не подключайте её к портальному интерфейсу хотя бы неделю, – сообщает альтери на прощание, – дайте время на приживление имплантов.

– Теперь у нас есть свой портальный оператор? – спросил я.

– Ага, типа того. Но порталы всё равно только тут. Альтерион за свою технологию кому хочешь башку открутит, у них это сейчас чуть не главная статья доходов, – Аннушка аккуратно усадила Лиарну в кабину.

Я, значит, опять в кузове, буду открыт всем ветрам и ловить встречных мух хлебалом. Признавая право девушки на сентиментальную привязанность к «Чёрту», всё же хотелось бы верить, что однажды она решит, что теперь не одна. И нам нужна машина попросторнее. А пока я во всех смыслах груз.

Напялил очки-консервы, антикварный шлемофон, повязал по-ковбойски платок – и мы рванули, набирая скорость по прямому шоссе. Наперерез нам метнулся какой-то беспилотник, я облился холодным потом и схватился за пулемёт, но мир моргнул, и мы уже на Дороге.

– Твою налево, – выругалась в шлемофоне Аннушка, – чёртов дорожный дрон нас засёк. Теперь штраф выпишут. И хоть через десять лет сюда вернёшься, а он на тебе так и висит, ещё и пеню насчитают. Ненавижу Альтерион.

* * *

На Терминале дождь, тучи и недовольная Алина. Или мне кажется, что недовольная: мимики как таковой на её красивом белом лице нет. Тем не менее, Аннушке она выговаривает очень серьёзно:

– Мне кажется, ты создаёшь избыточные неоправданные риски для нашего среза. Столько корректоров за раз наш комплекс ни разу не принимал, и опасаюсь, что они могут привлечь коллапс.

– Ваш срез перенёс коллапс полностью, он дошёл до конца и завершился, – возражает ей девушка. – Я не сильна в теории, но то, что я знаю, говорит мне, что новый коллапс тут невозможен. Нет населения – нет потенциала.

– Я не могу судить, кто из нас прав с точки зрения теории, потому что не располагаю необходимой информацией, однако впервые за время моего функционирования наблюдаю погодную аномалию такого масштаба, – роботесса указала механической рукой за дверь, где ветер набрал уже такую силу, что ливень превратился в горизонтальный. Пока мы добежали от парковки до холла, вымокли, как упавшие в реку крысы. – Кроме того, в срезе теперь есть собственное население. Небольшое, но официально признавшее себя в этом качестве.

– А, точно, те беженцы… Завтра утром я уеду и заберу отсюда всех синеглазок. Скажи им, чтобы подходили в ресторан, поужинаем и всё обсудим.

– Сообщила, – после секундной паузы ответила Алина. – Они соберутся через полчаса. Я решила, что тебе понадобится время, чтобы привести себя в порядок.

– Спасибо, ты умница. Обожаю тебя.

– Эти чувства взаимны, потому я всегда рада тебе здесь. Но на других синеглазых это не распространяется. Вам с уважаемым Лёхой подготовить один вип-номер на двоих? Или вы продолжите делать вид, что не вместе?

– Вот ты язва! – засмеялась Аннушка. – Давай мой номер, потеснимся как-нибудь.

– Там очень широкая кровать и самая большая ванна, – серьёзно напомнила роботесса. – Вы не будете испытывать дискомфорт.

– Да уж надеюсь. Но это позже, сейчас надо просто переодеться в сухое и умыться. Лиарна, пошли с нами, найду тебе каких-нибудь шмоток из своих. Тебе, солдат, не найду, извини, не тот размерчик. У тебя есть во что переодеться?

– Будешь смеяться, но до сих пор на моём пути не встретилось ни одного одёжного магазина.

– Серьёзно? Чёрт, неужели мужики и правда такие беспомощные, как рассказывали замужние подруги? Мы проехали, наверное, с сотню пустых срезов, могли намародёрить тебе шкаф тряпья!

– Мы каждый раз так спешили, что поссать было некогда! – возмутился я.

– Ну, если бы ты сказал… Впрочем, ещё не хватало нам выяснять, кто больший дурак, как будто мы и правда женаты. Алина, у тебя не завалялось какого-нибудь шмотья, забытого постояльцами?

– Не думаю, что Лёхе пошли бы обноски, брошенные рейдерами, – ответила робохостес, – впрочем, мы всё равно их сжигаем по гигиеническим соображениям. Однако могу сообщить, что на днях у нас открылась лавка «Стопятьсот мелочей в дорогу». Её владелица арендовала один из пустующих боксов. Ассортимент, насколько я могу судить, небольшой, но какая-то походная одежда там присутствует. Также, возможно, вас, Лёха, заинтересуют бритвенные принадлежности.

Я почесал щетину на щеке и растерянно кивнул.

– Вы можете воспользоваться выходом в задней части Терминала, оттуда ближе всего. Ориентируйтесь на вывеску. На улице дождь, но вы вряд ли сумеете промокнуть больше, чем сейчас.

– Спасибо, Алина, – благодарно кивнул я, – поездка в кузове имеет свои последствия.

– Радуйся, что не пешком! – фыркнула Аннушка.

– Я радуюсь.

– В номере встретимся, солдат. Иди прибарахлись. Деньги-то есть?

– Да, ещё остались здешние карточки. Надеюсь, хватит.

– А ты не шикуй! Если вырядишься как Андрей, я тебя даже в кузов не пущу!

* * *

До лавки бежал бегом, подталкиваемый дождём в спину, но Алина права – сильнее промокнуть мне уже некуда. Торговая точка представляет собой помещение размером с большой гараж, им, видимо, исходно и являясь. Располагается в том же ряду, где и автосервис Кройчека; тут ещё много пустующих боксов, так что торговый потенциал Терминала не исчерпан.

Витрины у лавочки нет: глухая дверь, над ней фанерка с выведенной краской надписью «100–500» и подсвечивающая её лампа-переноска.

Я постучал.

– Мы открыты! – донёсся изнутри женский голос. – Входите, пожалуйста!

Я толкнул железную дверь и вошёл, постаравшись побыстрее закрыть, пока помещение не залило дождём. Погода действительно разгулялась не на шутку.

– Я тут вам натопчу, извините…

– Ничего, халь, – засмеялась черноглазая молодая женщина, – вытру потом. Рада вас видеть снова. Не поможете?

– Так это ваша лавка? – спросил я, поднимая вместе с ней тяжёлый ящик и засовывая его на верхнюю полку.

Полки новые и пахнут деревом, а женщина пахнет сладкими, чуть приторными духами.

– Лавка общины, но у меня лучше всех получается стоять за прилавком. Караванщикам я нравлюсь, и они меньше торгуются.

– Вы красивая женщина, это не удивительно.

– Меня зовут Симха, халь.

– А меня Лёха, будем знакомы.

– Можете помочь с ещё одним ящиком, Лёха? Он не тяжёлый, но мне не хватает роста…

– Конечно, Симха, без проблем.

Я поднял ящик на верхнюю полку. Справился бы сам, но Симха кинулась мне помогать, прислонилась грудью к моей промокшей насквозь футболке и сразу промокла сама. На её платье теперь два мокрых пятна на самых видных местах.

– Ох, – засмеялась она, – простите, я так смешно выгляжу теперь.

Платье тонкое, мокрые места просвечивают, лифчика не носит. Спорю на что угодно, она это специально.

– Это вы простите, Симха, я совершенно мокрый. Как раз хотел купить у вас одежду на смену, свою всю растерял в приключениях.

– Конечно, сейчас что-то подберу. У нас не так много товара пока, Алина выдала общине немного талонов на обзаведение, и мы решили часть вложить в лавку. Закупаем у одних караванщиков, продаём другим, навар небольшой, но не прогорели. Впрочем, мы только начали.

– Уверен, ваше обаяние, Симха, преодолеет все трудности, – галантно ответил я.

– Спасибо, Лёха, вы мне тоже нравитесь, – откровенно сказала женщина. – Не передумали? Моё предложение ещё в силе. Теперь я не бездомная беженка, и, если вас не смущают двое детей…

– Нет, Симха, я ничего не имею против детей. Дети – это прекрасно, и вы очень красивая. Но моё сердце занято.

– Ваша спутница, – кивнула та понятливо, – она очень смелая. И очень яркая. Я не такая. Но с ней вы вряд ли когда-нибудь обретёте настоящую семью, она из других женщин. А со мной – да. Я была прекрасной женой своему мужу, теперь я вдова, но ещё молода, и моё тело красиво. Я умею создать в доме уют, хорошо готовлю и знаю, что нужно мужчине. Простите, что немного навязываюсь, но нашей общине ещё долго не будет хватать людей…

– Уверен, – твёрдо сказал я, – что вы обязательно найдёте себе мужа. Лавка – бойкое место, караванщики почти все мужики…

– Увы, – вздохнула Симха, – наши обычаи запрещают браки с чужаками. Но вы исключение, халь, вас за заслуги перед общиной признали своим. Вот ваша одежда, будете мерить?

Она выложила на дощатый прилавок сложенную стопку.

– Доверюсь вашему глазомеру, – отказался я. – На улице дождь, и я снова промокну.

– Вот вам лёгкий непромокаемый плащ, удивительный материал, не видела раньше такого. Почти прозрачный, тонкий, но очень дешёвый!

– Это полиэтилен, – улыбнулся я, – в нашем мире таких много. Но всё же лучше упакуйте мне одежду с собой. И, если несложно, добавьте к этому какую-нибудь бритву.

– Как скажете, Лёха, – вздохнула она, мне кажется, чуть разочарованно. – Но вам идёт лёгкая небритость, вы знаете?

– Учту, – улыбнулся я, думая, что раздеваться тут для примерки было бы плохой идеей. Женщина красивая, а я, хоть и влюблённый, но не железный. Разумеется, я бы устоял, но ситуация была бы неловкая.

– Подумайте, Симха, – сказал я, рассчитываясь, – так ли хорошо подходят общинные обычаи для нового мира. Может быть, вашим детям нужнее новый отец, чем старые традиции?

* * *

– Как лавка? – рассеянно спросила меня Аннушка, выходя из ванной в легкомысленном халатике.

– Там та девушка, из беженцев заправляет, прикинь? – сказал я, раскладывая на кровати добычу. – Это их общины лавка.

– О, я вижу, времени они не теряют, молодцы. Хорошее население ты Алине подогнал, энергичное.

– Угу, даже очень…

Одежда на вид в размер, Симха положила к куртке и штанам несколько комплектов белья – футболки, трусы и носки в тон. Действительно, «знает, что нужно мужчине».

– Что, опять домогалась вдовушка? – проницательно всмотрелась в моё лицо Аннушка.

– Чуть-чуть. Ничего криминального.

– Ну, так присунул бы ей в подсобке, делов-то. Я не ревнивая.

– Нет, это было бы неправильно. Ей муж нужен, а не перепихнуться. У неё дети, хозяйство, всё такое.

– Ладно, – кивнула Аннушка, – понимаю. Так и быть, пошли в душ, утешу тебя, стойкого…

– Но ты подумай, – рассуждает она потом, когда я бреюсь, – может, тебе пересмотреть приоритеты? Со мной ты семью не создашь, солдат.

– Та беженка, Симха, сказала мне ровно то же самое.

– Вот видишь, простая, но умная баба. Опять же, красивая, молодая, дети уже есть, и новых настругать не проблема. Наверстаешь упущенное. И при лавке, хозяйственная!

– Лавка общинная.

– Приватизируешь, говна-то. Пулемёт дам ненадолго, если кто против будет. Но я думаю, не будет, ты ж у них герой-спаситель, почти мессия, вывел в землю обетованную. Вернём тебе Донку, будешь караваны водить, а баба твоя – торговать. Чем не вариант? Я серьёзно, солдат, подумай. Сколько можно с ружьём бегать? Ты ж не я, постареешь однажды. И вот тут-то и окажется, что не на ту поставил, да поздно…

– Перестань, – отмахнулся я, смывая со щёк пену, – ты от меня так просто не избавишься.

– Ну и дурак, – вздохнула она. – Кстати, лёгкая небритость тебе идёт, имей в виду.

– И это она мне тоже сказала.

– Я ж говорю, – рассмеялась Аннушка, – золото, а не баба! Ты подумай, солдат!

* * *

В ресторане нас ждёт вся синеглазая компания, включая Лиарну, опекаемую её белобрысой ученицей, и трущегося при них пацана, которого не мешало бы умыть, переодеть и постричь. Не похоже, что у них обеих есть хоть какой-то опыт обращения с детьми, но, с другой стороны, погибающим от отсутствия заботы он тоже не выглядит, так что и ладно.

– Итак, молодёжь, и ты, Кван, – начала Аннушка. – Здешняя любезная хозяйка, Алина, напрягается по поводу избыточной концентрации корректоров на единицу площади Терминала, и я её понимаю…

– Так, стоп, – перебила её Ирина, – это разве не постколлапсник? Я слышала…

– Правильно слышала, – отмахнулась моя спутница, – и тем не менее, репутация у нас аховая, давайте войдём в положение. Да и не уверена я, что нам всё правильно в Школе рассказывали. Постоянно узнаю что-нибудь, что никак не вписывается в простую и понятную картину мира, которую там рисовали на лекциях. В общем…

От порыва ветра в ресторане дрогнули огромные панорамные стёкла, а потом в них заколотил не то град, не то очень сильный дождь.

– … В общем, – подытожила Аннушка, – не будем испытывать Алинкино терпение и с утра уберёмся отсюда.

– Куда? – просила белобрысая Джен. – Нам, так-то, нигде не рады. А обратно в Школу… Ну, такое. Не верю я Мелехриму, он нам этот бунт припомнит.

– Можно разбежаться поодиночке, – сказал Кван. – Одного корректора большинство срезов долго выдерживает. А в постколлапснике вообще можно годами сидеть.

– Ага, – ответила ему скептически Ирка, – забиться по щелям, дышать через раз и надеяться, что про тебя все забыли… Отличный выход, что уж! Ради этого стоило посраться со Школой!

– Не забудут, не надейся, – Аннушка покачала головой, – я не понимаю, что именно сейчас происходит, но вокруг корректоров и раньше была всякая нездоровая движуха. Один Комспас чего стоил!

– Да уж, – вздохнула Ирка, – Даньке тогда… Страшно вспомнить.

– Так вот, теперь я наблюдаю похожую картину, и мне она совсем не нравится. Меня пытались грохнуть столько раз, что я считать устала, но сдохнуть тупо из-за синих глаз – это как-то обидно. Поэтому всем поужинать, на горшок и спатеньки. Много не пейте, подниму рано!

– И куда мы двинем? Ты так и не сказала!

– А я точно должна орать об этом на весь Терминал? По дороге узнаете. Нет, если у вас есть идея получше, я всегда готова выслушать… Что? Нет? Тогда слушайтесь умную Аннушку, детишки. И Кван.

* * *

– Ты их хочешь отвезти к тому мордатуру, или как там его?..

– Мораториуму. Ага, осталось придумать как. В кузове «Чёрта» им по такой погоде вряд ли понравится…

– Я, когда в лавку бежал, заметил, что один из «Торсусов» пока что на парковке. Вроде бы Кройчек должен был его кому-то передать, но он тут. Надо с утра у него спросить.

– Отличная мысль! А теперь пойдём в ванну. В душе тоже было хорошо, но слишком спонтанно. Я настаиваю на продолжении, раз уж ты к той черноглазой лавочнице не пошёл…

Разбудила нас Алина, без малейшего смущения воздвигшаяся возле кровати.

– Алинка, ты чего? – спросила Аннушка. – Ночь же на дворе…

Я хоть и знаю, что киберхостес плевать, но прикрылся простынкой.

– Прости, – ответила та, – я хотела бы дать тебе выспаться после вашего бурного секса, но, боюсь, ситуация критическая.

За окнами пентхауса взвыл ветер и мне даже показалось, что здание слегка качнулось.

– Это не случайный погодный катаклизм, – продолжила Алина невозмутимо, – с предприятий в пустыне шлют сигналы тревоги, и поселение наших новых жителей под угрозой. На терминале сорвало ветром несколько конструкций, арендаторы напуганы и переместились из своих жилищ в холл. Я позволила себе разбудить твоих синеглазых друзей, они сейчас спустятся. Тебя я подняла последней, цени.

– Ценю, – вздохнула Аннушка, вставая, – сейчас оденемся и придём. Прости, что доставила столько хлопот.

– Прощаю. Но больше так не делай. У нас теперь есть население, и мы за него отвечаем.

В холле уже собрались все, включая очень мокрого Кройчека с семьёй и не менее мокрых, но более напуганных Симху с детьми.

– «Торсус» на парковке, – спросил я грёмлёнга, – он сейчас чей?

– Ну… – почесал затылок тот. – за него внесли залог, но не забрали. Срок вышел, так что я могу его даже не возвращать, но пока не спешу. С караванами всякое случается.

– Большой залог?

– Нет, не очень, а что?

– Я снимаю «Торсус» с продажи. Внезапно понадобился.

– Свалить хочешь? Понимаю… Небольшой процентик за беспокойство…

– Спасти вас хочу. И какой, нафиг, процентик? Ты себе и так залог оставишь!

– Оно, конечно, так, а нервы? Вдруг он таки вернётся?

– Кройчек, не нуди. Ты правда хочешь поторговаться сейчас?

Ветер взвыл, конструкция терминала вздрогнула, мимо окна что-то пролетело.

– Блин, хреновый с тобой бизнес! Постоянные форсмажоры! Ладно, держи ключи, как знал, таскал в кармане.

– Я за «Чёртом», ты за автобусом, – деловито скомандовала подошедшая к нам Аннушка. – И береги башку, чтобы ветром уши не открутило.

– Ничего, Мирена новые прикрутит, – сказал я оптимистично, – у меня там, считай, абонемент.

На улице меня сразу приложило о дверь и об Аннушку, дверь твёрже.

– Давай, бегом, – оттолкнула она меня, – подгоняй сюда.

Пригибаться почти не помогает, полиэтиленовый плащик сорвало и унесло, и я снова мокрый, как обоссанная мышь. В какой-то момент казалось, что сейчас оторвёт от земли и унесёт в пустоши, но обошлось. Автобус послушно завёлся и, раскачиваясь от бьющего в борт урагана, покатился к навесу у входа. К счастью, бак полон, вряд ли меня бы сейчас заправили. Дворники не справляются с дождём, почти ничего не вижу, но тут недалеко и по прямой, так что подъезжаю уверенно. «Чёрт» уже стоит рядом со входом, Аннушка направляет синеглазую компанию в автобус, а я выбираюсь к ней и спрашиваю, перекрикивая ветер:

– Что дальше?

– Езжай за мной и не теряйся! – кричит она в ответ.

– Я не водил машин в караванах!

– Это несложно! Просто не отставай!

– От тебя? На этом сарае? Да ты смеёшься!

– Я буду ехать медленно. Ты справишься, я в тебя верю. Давай, солдат, кончай рефлексировать, пора! Если Терминал снесёт ветром, Алинка мне не простит!

Отъезжая, увидел, как из-за стеклянных дверей холла мне машет Симха.

Глава 6

Свобода сдохнуть

Задача «держаться за габаритными огнями пикапа» поглотила меня целиком. Это оказалось даже сложнее, чем я думал, хотя Аннушка, надо полагать, ехала небыстро. По её меркам, конечно, но проблема была не в этом.

Мы отъехали от Терминала, вырулили на шоссе. Дождь и ветер шарашат так, что тяжёлый внедорожный автобус чуть не ложится на бок. Начали ускоряться, а потом – раз! – и пикап уходит на Дорогу. А мы остаёмся.

– Какого хрена, водила! – закричала белобрысая Джен. – Мы отстали!

– И что я, по-твоему, должен был сделать? – ответил я растерянно.

– Ты что, в караванах никогда не ездил?

– Нет.

– Ну, офигеть, так какого чёрта ты за рулём тогда?

– Остынь, мелкая, – сказал ей Сеня. – Ты забыла, что Аннушка не глойти, не умеет тащить за собой других. Причём сама она об этом, похоже, забыла тоже.

– И как мы поступим?

– Да чёрт его знает. Езжай вперёд, наверное, пока.

– Я на вас надеялся, – признался я. – Компания синеглазых, кто как не вы?

– Ну, меня не считать, – ответил Сеня, – я так, при Ирке бодигардом. Сам я проводник, но слабенький и со специфичным кросс-локусом, автобус туда ну никак не пролезет.

– Чёрт, да! – сообразил я. – Кросс-локус же! Возвращаемся…

– Видишь ли, – пояснял Сеня, пока я разворачивался, – корректоры тебе автобус на Дорогу не дёрнут, у них грузоподъёмность «сам плюс один-два». Машину – да, кто-то тянет, как Аннушка, а кто-то и нет, велосипедом обходится. Непрактичный народ, некоммерческий.

– Я думал, корректоры самые крутые, – вздохнул я, стараясь не опрокинуть «торсус» в кювет при почти нулевой видимости. На парковку зарулил, ориентируясь исключительно по огням Терминала.

– Они крутые, факт. Ирка моя вообще оторви да брось, если б не я, давно бы ей где-нибудь жопу откусили. Да и остальные те ещё бестолочи. Но они в другом смысле крутые – могут попасть туда, куда больше никто не пролезет, и разрулить проблемы, которые больше никто не разрулит. А чего это мы возвращаемся, кстати?

– Слушай, можешь метнуться в холл, найти там бородатого грёмлёнга и взять у него ключ от бокса с кросс-локусом? Надеюсь, он не только ключи от автобуса с собой таскает…

* * *

Глазомер не подвёл – немаленький «Торсус» спокойно прошёл в ворота бокса, и вместо дождя с ураганом мы наслаждаемся ярким летним солнышком на довольно приличном пустом шоссе.

– Почему мы встали? – спрашивает недовольно Джен. – Раз уж мы пролезли в эту вашу гаражную дырку, надо ехать дальше!

– Куда? – спросил я в ответ.

– Так ты Аннушкин парень, разве нет? Должен знать, куда она собиралась…

– Я проводник. Не корректор и даже не глойти. Я могу, как ты выразилась, из дырки в дырку. Я понятия не имею, как попасть туда, куда она направлялась. Не факт, что там вообще есть кросс-локусы. Так что давайте успокоимся и подождём тут.

– Чего подождём? – возмутилась Джен. – Пока нас коллапсом накроет?

– Не чего, а кого, – уточнил я. – Аннушку. Она нас… точнее, меня, найдёт. И, думаю, быстрее, чем тут начнётся коллапс, если я правильно понял принцип.

– Да, – подтвердил моё мнение Сеня, – это похоже на постколлапсник, его даже такой толпой быстро не раскачать.

Я только сейчас догадался оглядеться и подсчитать пассажиров. Мы с Аннушкой общались с, так сказать, «инициативной группой» мятежных корректоров, остальные как-то прошли мимо моего внимания, а оказалось, что их не так уж мало. Сейчас… Раз, два, восемь… Шестнадцать человек и…

– Эй, – спросил я озадаченно, – у нас что, заяц? Вылезай, я тебя вижу!

Плотная коренастая девушка ростом максимум метр сорок, в полукомбинезоне на лямках, кедах, майке и кепке неохотно вылезла из-за заднего сиденья в салоне.

– Я тебя уже видел, ты дочь Кройчека… Криска?

– Крисса, – обижено буркнула та.

– И что ты тут делаешь, Крисса?

– Еду. С вами.

– А зачем? Твой отец в курсе?

– Эй, я совершеннолетняя!

– Точно?

– У нас, грёмлёнг, как от родителей свалил, так и взрослый.

– Врёшь, поди, – не поверил я.

– Ой, а тебе не пофиг, дылда? – фыркнула девица, и я окончательно уверился, что она весьма юная.

– Значит, Кройчек не знает, угадал?

– Ой, я тебя умоляю! Если его слушать, то так и просидишь всю жизнь в гараже, как мама и братья. Чёрт подери, вокруг бесконечный Мультиверсум, каждый день мимо идут караваны, а я шестнадцать лет сижу, как дура, в подсобке, ковыряюсь в железках!

– Ага, значит тебе шестнадцать.

– Ну и что? Я в сто раз лучше отца всё делаю, не говоря уже о братьях! Они только гайки крутить и могут! Скажи, ведь отличные костылики вышли, да, дылда? Кстати, где они?

– Да, костыли и правда хорошие, – признал я. – Складная конструкция – шедевр механики. Ты придумала?

– А то кто же! – задрала курносый носик Крисса. – У нас в семье я самый грёмлёнговский грёмлёнг! Мама говорит, в прадедушку. Что хочешь могу сделать или починить! Так куда костыли дел, дылда? Провтыкал?

– Нет, в багаже лежат на всякий случай. Сейчас они мне уже не нужны, но тогда здорово выручили, спасибо.

– Обращайся! Я и не такое могу!

– Это здорово, но что мне с тобой делать, беглянка?

– А с фига ты должен что-то делать? Я сама по себе.

– То есть ты сейчас выйдешь из автобуса и пойдёшь себе дальше одна, такая самостоятельная?

– Э, нет! – замотала головой девица. – Ты чо, дылда, я ж не проводник! Мы, грёмлёнг, не по этим делам, иначе я давно бы от папаши через кросс-локус сдриснула. Я тут одна сдохну!

– То есть ты всё же не совсем сама по себе?

– Ну, ладно, я с вами. Но делать со мной ничего не надо, я самостоятельная. Например, спорим, что у меня с собой жратвы больше, чем у всех вас вместе взятых?

– Да, – засмеялся я, – это несложно. У нас, кажется, вообще жрать нечего. Слишком быстро получилось.

– Вот! Это скорее у меня с вами проблемы будут, чем у вас со мной. Вот сломайся тут чего, – она обвела салон автобуса энергичным жестом, – у вас небось даже пассатижей не найдётся! А у меня всё есть!

Девушка потащила сзади сумку размером с саму себя. Я подхватил лямку, чтобы помочь, и аж охнул от неожиданности:

– Да что ты туда напихала? Она центнер, наверное, весит!

– Всё напихала. Мой инструмент. Моя одежда. Жратва. Книжки. Но в основном инструмент, конечно. Куда я без него?

– И когда ты успела вещи собрать? Мы же сами не знали, что поедем…

– Я с караваном хотела уйти, – призналась Крисса. – С любым. Механика грёмлёнг всякий возьмёт и денег не спросит. Вот и приготовилась заранее. А потом всё это началось, и я решила, что караваны теперь хрен знает когда будут, и папаша успеет заметить, что я лыжи смазала. Вы оставались моим последним шансом свинтить.

– Возьмёт-то тебя каждый, – сказал я задумчиво, – да вот довезут не все. Сейчас, знаешь ли, всякие караваны случаются. Вот этот автобус, например…

– Да знаю, знаю, не нуди! Мне папашка всю башку просверлил, какие кругом все сволочи, и что меня сразу работорговцам скинут. Ну, то есть не сразу, а всяко надругаются сначала.

– Так и есть.

– Ой, иди к чёрту. У меня ножик есть, я сама над кем хочешь надругаюсь, понял? – девушка показала самопальный точёный из какого-то инструмента нож, сделанный весьма тщательно и даже красиво.

– Ладно, – отмахнулся я, – не выгонять же тебя теперь. Езжай пока с нами, потом разберёмся. Но на месте Кройчека я бы тебя выпорол.

– Тогда хорошо, что ты не на его месте, дылда. Я вам пригожусь, вот увидишь! Хороший механик везде нужен!

* * *

Аннушка нашла нас через несколько часов, когда все уже порядком разозлились. В основном, на меня. Почему-то именно я оказался крайним, хотя никто толком не смог объяснить, что именно я сделал не так. Я не умею ездить по Дороге. Донка говорила, что, может быть, смогу научиться со временем, но это время ещё не настало.