Текст книги ""Та самая Аннушка", второй том, часть первая: "Другими путями" (СИ)"

Автор книги: Павел Иевлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Что-то общее с твоей винтовкой у них, не находишь? – спросила задумчиво Аннушка.

Железный ящик, покрытый серой матовой краской. Ручки для переноски. Стрелочка, к которой напрашивается надпись: «Этой стороной к противнику». Сложной формы излучатель на одном из торцов. Для управления – несколько поворотных рукояток со шкалами и утопленный в корпус ползунок с вытравленной надписью «Вкл». Рукоятки заклеены малярным скотчем с угрожающей надписью: «Не трогать, бля! Руки вырву!». Видимо, настройка пользователем не предполагается. Скотч оторвал, но цифры и буквы на шкалах не подсказали мне ничего.

– Смотри как интересно… – Аннушка выдернула из устройства толстый электрический кабель.

Он оказался кустарно вделан в заглушку в виде деревянного цилиндра с надетыми на концах медными колпачками.

– Спорим, тут должен был быть акк?

– Размер похож, – согласился я. – Но разве акк электрический? Я в руки брал, током не било…

Кабель идёт к обычном бензиновому генератору на десять киловатт, сейчас заглушённому.

– Там всё сложно, – сказала она. – Так-то это не батарейка в прямом смысле, но запитать от него электрическую сеть можно. Крисса в доме к нему водогрей подключила, свет, плиту и насос. И в моём домике на берегу так же сделано. Но можно ли то, что изначально питается от акка, подключить в розетку – я не знаю, не пробовала. Тут, как видишь, подключали, и оно работало.

Я взялся за ручки, приподнял ящик, присвистнул:

– Тяжелёнький! Неохота тащить, но тут оставить тоже как-то неправильно. Вернётся их атаман и снова примется за тот же бизнес, новых уродов набрать не проблема.

– А зачем тащить? – удивилась Аннушка. – У нас теперь есть машины!

Транспорт у рейдеров специфический: забота о внешнем виде на последнем месте, о комфорте – на предпоследнем, но в практичности ему не откажешь. Большие колёса, мощные движки, защитные каркасы и пулемётные вертлюги с креслом стрелка. Догонялка-убивалка. То, что надо, если грабишь караваны в пустошах, но и нам сойдёт.

– Предлагаешь проехать в кросс-локус на одной из этих? И какая тебе глянулась?

Машин тут аж три, есть из чего выбрать.

– К чёрту кросс-локусы! – решительно отмахнулась Аннушка, заглядывая в первую. – Это познавательно, но хлопотно и долго. На досуге я бы непременно с тобой прогулялась, но у нас куча срочных дел.

– А, так ты хочешь дальше по Дороге?

– Разумеется. Блин, да что они, сюда срали, что ли? Ну и вонища…

Выбрав из трёх рейдеровских корчей наименее вонючий и ушатанный, мы закинули в него агрегат-перехватчик, канистры с бензином и оружие рейдеров. Аннушка, недовольно кривясь, уселась за руль, и вскоре мы ухнули в туман Дороги.

Ехали почти без приключений, разве что на одном из зигзагов за нами рванули какие-то бандиты или кочевники. Мы не стали выяснять, приняли нас за коллег по цеху или за конкурентов. Предупредительная очередь по курсу дала понять, что мы не настроены общаться, и они отстали.

* * *

Терминал встретил нас приветливым солнышком, невозмутимой Алиной и взбешённым Кройчеком.

– Где моя дочь? Как вы могли увезти ребёнка! – орал он на меня. – И где она теперь?

– Успокойся, – отвечал я примирительно. – Она уехала «зайцем», мы нашли её поздно, возвращаться было нельзя, сам помнишь, что тут творилось.

– Да пофиг мне! Где моя Крисса?

– Передаёт тебе привет.

– Какой, нафиг, привет?

– Пламенный. Уймись, выросла твоя девочка.

– Чёрта с два! Ей всего шестнадцать! У грёмлёнг даже пиво наливают с двадцати!

– Ну, с пивом ты опоздал, – признал я, – но в остальном девчонка хорошо себя проявила. Умница и руки из плеч.

– Это, конечно так, но…

– Сам подумай, – уговаривал я грёмлёнга, – что ей тут светило? Всю жизнь гайки в твоём гараже крутить?

– А чем плохо? – не сдавался он. – Неплохой заработок, верный кусок хлеба и безопасно.

– Ой, себя вспомни в её возрасте! – сказал я наугад и, разумеется, не промахнулся.

– Не напоминай! – скривился Кройчек. – Дурак был полнейший. Но блин, дочка!

– Успокойся, Крисса нашла работу, наниматель аж целый профессор, платить будет хорошо, работа интересная, с артефактами возиться…

– Ага, я тоже по молодости думал, что артефакты – это интересно, и что нашёл отличную работу у надёжного нанимателя. Да вы знакомы, Андрей зовут, позывной – Коллекционер.

– Доводилось общаться, – подтвердил я.

– Так вот, кончилось всё не очень. Так что ты меня не убедил.

– Ну, чем мог. Будем надеяться, Криссе повезёт больше. Девчушка талантливая.

– Ещё какая! Эх, – махнул рукой Кройчек, – жена мне теперь совсем плешь проест. Не уберёг кровиночку. А что у кровиночки той шило в заднице с неё размером, это никого не волнует. А что там за тачку вы пригнали? Рейдерская? Продавать будете?

– Рейдерская, – подтвердил я. – Трофей.

– А автобус куда дели?

– Не повезло ему.

– Да что вы за люди! Ни черта вам доверить нельзя. Кукурузер потеряли, багу провтыкали, автобус… Поломали?

– Можно сказать и так. Немного пулемётного огня. Но твоя дочка молодец, подлатала, дотянули до места.

– Чего-о-о? Вы мою дочь под пулемёт подставили?

– Да уймись ты, всё с ней в порядке.

– Не дай бог, при жене брякнешь! У неё рука тяжёлая… Так что тачка? Продаёте?

– Знаешь, пусть постоит пока, – ответил я осторожно. – Что-то у нас в последнее время транспорт долго не живёт. Вдруг пригодится?

– Ну, как скажете. Могу техобслуживание провести. Недорого.

– А вот это дело, – согласился я. – Сейчас выгружу кое-что из багажника, и забирай.

Когда я, пыхтя от натуги, приволок железный ящик, Аннушка как раз закончила разговор с Алиной:

– Да, если несложно, прибери заодно эту штуку подальше.

Роботесса забрала у меня устройство, и его вес, похоже, не составляет для неё проблемы.

– Я отнесу на склад.

– Лучше, чтобы никто не знал, что оно у тебя. Страсти могут разгореться.

– Я учту. Твой номер готов.

– Мы не задержимся на этот раз, увы. Всё так запуталось…

– Но ванну принять тебе определённо не помешает.

– Ладно, тут ты права, – засмеялась Аннушка. – Эй солдат, составишь компанию?

– И ты ещё спрашиваешь?

* * *

Перед отправлением с Терминала, зашёл в лавку к Симхе пополнить запасы одежды и прочего. Опять что не порвал, то в крови угваздал, ну что ты будешь делать. Женщина мне обрадовалась, сказала, что торговля идёт неплохо. Я и сам заметил, что ассортимент заметно вырос, похоже, поставки налаживаются. Но сама Симха показалась какой-то невесёлой и чем-то озабоченной. Спешить мне было некуда, всё равно Аннушка застряла у Керта, где они на пару решали, как удобнее оповестить консигнаторов о ловушках. Я и сам долго с ним общался: подготовил информацию проводнику, которого прочил к мадам Бадман, передал координаты и прочую нужную информацию. Думаю, бадмановской команде засада рейдеров не страшна, они и сами те ещё головорезы, разберутся.

В общем, спросил прямо:

– Симха, что-то не так?

Она покосилась на детишек, увлечённо играющих под прилавком, и ответила:

– Давайте прогуляемся, халь.

Мы вышли на парковку, сели на лавочке неподалёку.

– Видите ли, халь, – решилась она наконец, – тут, в общем, хорошо. Нам никто не угрожает, никто не мешает жить как хотим…

– Но?

– Мы увидели, что всё устроено сложнее, чем мы думали. Что миров много, что они разные… Не все хотят и дальше слушать стариков. Наш Бог строг, его заветы суровы, как соблюсти их все, если мир другой?

– Да ладно, придумаете что-нибудь, – удивился я. – Религии подстраиваются под обстоятельства.

– В этом-то и дело, халь…

– Что-то я тебя не понимаю, Симха. Скажи, что беспокоит лично тебя? Сомневаюсь, что толкование заветов.

– Карит хочет ввести многожёнство. Потому что мужчин мало… Да почти нет. Здесь много путешественников, но он запретил женщинам искать себе мужчин вне нашего народа.

– Так он сам, что ли, собрался всех ебсти?.. Прости, вырвалось.

– Да, – фыркнула Симха, – вы правильно выразились. Причём, начать хочет с меня. Я не соглашаюсь, а он угрожает отнять лавку. И знаете, что, халь? Не я одна такая. Многие говорят, что глупо блюсти заветы, придуманные тысячу лет назад в другом мире. Мессия ничего не говорил про Мультиверсум.

– Ничего не понимаю в этих вопросах, – признался я, – но звучит разумно.

– Скажите, халь… Я понимаю, что вам не нужна жена. Но, может быть, вам нужна служанка?

– Чтобы что? – рассмеялся от неожиданности я. – У меня и дома-то нет.

– Жаль, – вздохнула Симха. – Многие хотели бы уехать отсюда, но боятся, что будет хуже. У нас нет знакомых, кроме вас. Вы уже помогли нам однажды, может быть, поможете ещё раз?

– Боюсь, это не выход. Мультиверсум велик, места в нём полно, но вы свои проблемы таскаете за собой. Если дело в одном озабоченном мудаке, может быть, вам не сбегать, а решить проблему на месте?

– Мы не такие, халь. Мы так не можем.

– Я бы помог вам, Симха, но я не знаю, как. Да и Алина вряд ли обрадуется, если я угоню у неё половину населения, которое только-только стало осваивать её срез.

– Я не буду возражать, – произнесла вдруг скамейка.

– Алина? – подпрыгнул от неожиданности я.

Симха взвизгнула, вскочила, отбежала в сторону и оттуда опасливо спросила:

– Халь, почему мебель разговаривает?

– Как я уже говорила, – спокойно сказала скамейка Алининым голосом, – я и есть Терминал. Я вижу и слышу всё, что тут происходит. И не только тут. К сожалению, уважаемый Лёха, привезённые переселенцы демонстрируют признаки крайне нерационального поведения, что снижает их ценность как потенциальных наследников нашего мира.

– Ты о чём, Алина?

– Они отказываются от разумных практик расширения генофонда, что приведёт к инбредной депрессии уже через поколение. Они проявляют беспричинную агрессию к кибернетическим организмам, воспринимая их негативно.

– Карит сказал, что они неугодны Богу, – осторожно пояснила Симха.

– Похоже, богу Карита угоден только сам Карит, – сказал я. – Эк у него крышу снесло. Моисей хулев…

– Я склонна полагать, что разделение пойдёт этой группе на пользу, или, как минимум, сделает очевидной необходимость их замены, – заявила Алина-лавочка. – Если вы, Лёха, найдёте им альтернативное место проживания.

– Чёрт, я ведь совсем недавно от них избавился!

– Вы не несёте никакой формальной ответственности за этих людей, – согласился голос Алины, – поэтому просто просьба. Если вы увидите такую возможность, учитывайте это обстоятельство.

– Твои просьбы дорогого стоят, – вздохнул я. – Буду рад оказать тебе услугу.

– Я ценю это, – ответила лавка и замолкла.

Симха смотрит на меня чёрными большими глазами с такой надеждой, как будто я и есть их чёртов мессия, кто бы он там ни был. Людей, не привыкших полагаться на себя, так просто не переучишь.

– Ничего не обещаю, – сказал я строго. – Но подумаю, что можно сделать. Раз уж хозяйка этих мест не против.

– Спасибо вам, халь! Вы чудесный человек! Вы наш спаситель!

Я не стал спорить, тем более что деньги за одежду она с меня взяла без всяких сомнений. Спаситель спасителем, а бизнес бизнесом. Думаю, даже тот самый мессия мог бы рассчитывать максимум на небольшую скидку.

– Что ты паришься? – рассмеялась Аннушка, когда я изложил ей ситуацию. – Мы с тобой заселяем целый мир! Не мир, локаль, но она здоровенная. Пара десятков баб с детьми принципиально ничего не изменят. Кроме того, они, кажется, занимались тут сельским хозяйством? Если разобьют хотя бы огородик, это будет первый шаг к самообеспечению.

– Симха вроде больше по торговле…

– Так у нас поставки продуктов на носу, надо кого-то за прилавок ставить. Не Бадманшу же? Она слишком экспрессивная. В общем, скажи своей поклоннице, что она и её товарки могут выдвигаться с первым же караваном Бадмана, всё равно тот мимо Терминала не проедет. Город надо обживать. А мужиков себе найдут. В Библиотеке, вон, всяких Искателей Истины хоть лопатой греби. А нам с тобой пора, там «Чёрт», поди, заждался уже…

* * *

Через кросс-локус Терминала мы прошли пешим порядком и неторопливо, в темпе прогулки, направились к тому сараю, где спрятали машину.

– Надеюсь, с ним всё в порядке! – переживает Аннушка. – Если его кто-то спёр, я себе не прощу!

– Себе?

– Тому, кто спёр, не прощу тем более!

– Договорилась насчёт караванов? – спросил я, чтобы отвлечь её от тревожных мыслей.

– Ещё бы! – фыркнула она. – Ты бы видел, как Керт загорелся!

– С чего вдруг?

– Ты не понимаешь, у него с детства мечта выстроить единую торговую систему Дороги. Он много лет в неё грохнул и прорву трудов, но всё время что-то случалось. То Коммуна была против, то цыгане, то ещё кто-нибудь. А как только стало получаться, сама караванная система начала дохнуть. У него уже всё на мази было: и общая валюта, и база данных, и даже прототип биржи заработал! И раз – хрен по всей морде! Я думала, он отчается, но нет, упорный парень. Теперь увидел новую возможность – переключить караванную систему на кросс-локусы, поднять обороты, выстроить новую, независимую от глойти логистику и на этой основе наконец-то реализовать свои планы.

– Ему настолько денег не хватает? – удивился я.

– Тебе не понять, – отмахнулась Аннушка, – деньги для него вообще не главное. Нам сложно представить, но для него это миссия. Керт считает, что свободная массовая торговля спасёт Мультиверсум. Ну, или хотя бы сделает его лучше, чем сейчас. В чём-то он прав – куча срезов задыхается от дефицита элементарных товаров, в других их деть некуда, но всё упирается в хреновую логистику и отсутствие единого обменного эквивалента.

– А как же порталы? Ты говорила, ими доставляют большие грузы…

– Порталы – это либо Альтерион, либо Коммуна. У коммунаров они крутятся вокруг реперной сети, то есть не в любой срез работают. У альтери, вроде, универсальнее, но тоже всё непросто. А главное, что берут они чертовски дорого и ставят кучу условий. «Это туда не вози, то оттуда не вывози, а тут у нас свои интересы, подвинься».

– И всё равно пользуются?

– Когда деваться больше некуда и цена не важна. Оба полумонополиста не гонятся за оборотом. Ты пойми, порталы создавались не для коммерции, это в первую очередь инструмент экспансии, то есть Большой Политики.

– С больших букв «Б» и «П»?

– Точно, солдат. Именно эти буквы. Ты радуйся, что мы с тобой слишком низко летаем и никому, по большому счёту, не интересны. Ни Коммуне, ни Конторе, ни Альтериону. И даже Конгрегации мы так, максимум плюнули в суп. Иначе кончили бы как Основатели, которых гоняли всем Мультиверсумом, и чем там дело кончилось, до сих пор непонятно. Но лично я с тех пор их больше не видела.

«Чёрт» оказался на месте и цел, разве что запылился. Аннушка накинула клемму, завела двигатель, и, с удовольствием послушав, как он рокочет, сказала:

– Садись, солдат, двинем дальше. Как же мне надоело ходить пешком!

– А я, с тех пор как снова на двух ногах, не нарадуюсь. Как хорошо не ковылять! И куда мы теперь?

– Ловить Костлявую с её синеглазым выводком. К счастью, я могу навестись на Донку, так что, если старушенция ещё кряхтит, то проблем не будет.

– Обрадуешь бабусю вечной молодостью? – спросил я, садясь на пассажирское сиденье.

– О, мечтаю на это посмотреть! Прячьте алкоголь! Уберите травку! Донка возвращается! Знаешь, солдат, – Аннушка включила передачу, и машина покатилась наружу, – Донка не самый ценный кадр в Мультиверсуме. Она и в молодости была дура-дурой, и к старости ума не набралась. Одну жизнь пробухала, и со второй, я боюсь, поступит так же. Здоровье после ихора угробить сложнее, но она постарается, поверь. Или убьётся спьяну, или кто-нибудь её, пьяную, грохнет, или ещё как-нибудь спустит в сортир самую ценную субстанцию Мультиверсума.

– Так, может…

– Не, я ей обещала. Ты мог выжрать сам, но раз отказался, то она следующая. Да, она, скорее всего, всё просрёт, но не мне решать. Значит, судьба такая.

– Как скажешь, – не стал я спорить, – тогда погнали?

– Погнали!

И мы погнали.

* * *

Костлявую далековато унесло, и Аннушка, ругаясь, гнала часов пятнадцать кряду. Не догнала, умаялась. Встали на берегу какого-то моря, полюбовались роскошным багровым закатом, искупались, поели, выпили виски, снова искупались, завалились голыми на покрывало и неплохо провели время.

К ночи захолодало, с воды потянуло зябкой сыростью, и мы лежим вдвоём в одном спальнике. Аннушка велела больше не приставать, потому что ей надо выспаться, и я, чтобы как-то отвлечься от того, что её грудь касается моей, а моя рука лежит у неё на бедре, спрашиваю:

– Послушай, а что такое вообще этот ихор? Откуда взялся?

– Хочешь узнать, от чего отказался?

– Просто интересно.

– Я не особо много знаю, – призналась она. – Изначально его находили целыми упаковками в оплотах Ушедших. Для чего они его использовали, толком неизвестно, я слышала, что чуть ли не как топливо для каких-то своих странных штук. А добывали его, типа, из людей. Не спрашивай, как, я не в курсе. И никто не в курсе, к счастью, иначе я бы за Человечество гроша ломанного не дала, сожрали бы друг друга к чертям.

– Звучит жутковато.

– Ну, так. Ушедшие вообще, по рассказам, какие-то инфернальные падлы, у них дофига завязано на кровь было.

– Типа вампиров?

– Да, что-то есть такое. Олег… Помнишь Олега?

– Дед из Библиотеки?

– Ага, он. Олег считает, что байки про вампиров, которые есть почти в любом срезе, – это давние отголоски памяти об Ушедших, для которых люди были не то сырьё, не то еда, не то всё вместе сразу. Вроде бы как Основатели их за это и выкинули из метрики Фрактала, сделав Ушедшими, сами-то они никуда уходить не собирались. И, как рассказывают новичкам в ночных страшилках общежития Школы Корректоров, только и мечтают, как бы вернуться. «И вот однажды один глупый молодой корректор свернул на перекрёстке Дороги не туда…»

– Ага, народный фольклор, понимаю.

– Ну, не на пустом месте же он взялся. Ушедшие умели много странного, очень свободно обращаясь с энергией и материей. Вроде бы ихор – это как бы сжиженное время. Но не простое время, а человеческое.

– Это как?

– Я слышала от Мелеха, что человек не то имеет время в качестве ресурса, не то частично из него состоит, не то его каким-то образом производит, не то извлекает из Мироздания. Или всё вместе. Является этаким биологическим мораториумом, что ли… И это время можно у него отнять, купить, выжать, сцедить…

– Ничего себе.

– Те, кто изучает наследие Ушедших, говорят, что даже у лысых волосы дыбом встают от их методов. На жопе, наверное. А у тебя что встало? Серьёзно? Опять? Ну ладно, иди сюда. Но потом сразу спать!

Глава 14

Бесконечный поезд

Костлявую нагнали в совершенно пустом и дико жарком, как песочная жаровня для варки кофе, мире. Ничего, кроме почти занесённого песком шоссе, не просматривается до горизонта, и я удивился, что они выбрали для привала такое неприглядное место.

– Совсем жопа настала, – объяснила мрачно Костлявая. – Как будто везём за собой пиздец на верёвочке, и, стоит притормозить, он нас догоняет. Только вот в таких мёртвых местах можем передохнуть, и то недолго. Вот увидишь, к утру начнётся.

– Что начнётся?

– Без понятия. Что-нибудь. Поскольку потоп тут маловероятен… – женщина обвела рукой окружающую нас пустыню, – то я бы поставила на песчаную бурю. Но землетрясение или нашествие стальной саранчи тоже со счетов бы не сбрасывала.

– Стальной саранчи?

– Не спрашивай, – вздохнула она. – Стёкла на половине машин теперь битые. Мы на пределе, Лёха. Больше половины тачек не на ходу, тралы тащим на сцепках, скорость никакая. Люди вымотались, Лоля наша… да сам видишь.

Мимо нас брела привидением худая замученная девчонка, от которой остались одни глаза. Пустые, расфокусированные, глядящие в никуда глаза. А ведь в прошлый раз она выглядела скорее полненькой.

– Костлявая… – она остановилась рядом с нами.

– Нет, Лоля, – строго ответила женщина, – передохни от штырева. Всё понимаю, ломает, но потерпи.

Девочка молча побрела дальше и улеглась прямо на землю в тени трака.

– Она просто сгорает на глазах, – пожаловалась Костлявая. – Если бы не Донка, уже сдохла бы, наверное.

– Как наша старушенция? – я покосился туда, где Аннушка беседует с пожилой глойти. Та не особо изменилась.

– Бабуся – кремень. Трёхжильная. Я думала, мы её зигзаге на третьем прикопаем, но она везёт и везёт. Лоля уж чуть жива, а этой хоть бы что. Стакан спиртяги втащит, проспится и снова в кабину.

– Опыт – страшная сила, – кивнул я.

– Но, если честно, мы до последнего предела дошли. Что люди, что техника – всё ломается. Технику хоть починить можно… Ни сна, ни отдыха, водители сменяются непрерывно, жратвы почти не осталось, топливо на донышке цистерны. Всё это можно найти только там, где коллапс был недавно, но в таких срезах он нас нагоняет самое большее через два часа. Похватаем, что на глаза попалось, и драпать. В таких, как этот, можем иногда до суток передохнуть, но тут ни черта нет, даже воды, сам видишь. Надеюсь, твоя подруга что-то придумала, потому что иначе нам конец.

– Даже не сомневайся, – успокоил её я. – Ещё как придумала.

– Последнее усилие, – сказала Аннушка, подойдя к нам. – Понимаю, вы все устали, но надо. Дорога дальняя и сложная, пойдём без остановок, зато там будет безопасно, обещаю.

– Выбора у нас нет, – пожала плечами Костлявая, – придётся тебе поверить. Учти, топлива у нас совсем мало…

– Сотни на четыре километров хватит?

– Сильно сомневаюсь.

– Хреново… Ладно, сделаем крюк в одно место. Если не тормозить, то должны успеть смыться. Вам же солярка пойдёт?

– Нам всё, что горит, пойдёт. Генератор мультитопливный, остальное электрическое и заряжается от него.

– Отлично. Так, солдат, я с Донкой поеду, иначе никак. Из меня глойти хреновая, да ты сам видел. Так что просись к кому-то пассажиром.

– Иди ко мне в трак, – пригласила Костлявая, – там кабина здоровенная. Лоля, Лоля! Поднимайся, в машине поспишь. Сегодня не твоя смена, выходит. Помоги её закинуть, Лёха, а то она, сам видишь, какая…

Девчонка почти ничего не весит, ноги-палочки, руки-веточки, рёбра торчат. Взял за талию, поднял, подал Костлявой, та её подхватила под мышки и затащила в высокую кабину многоколёсного монстра – самоходного генератора. Там оказалось просторно, даже спальные места организованы в углу за стеночкой. На одно из них мы и оттащили Лолю.

– Я думал, ты на мотоцикле.

– Нет, мот в багаже едет. Генератор наше всё, никому не могу доверить. Садись рядом, будешь пихать меня в бок.

– Зачем?

– Чтобы я не уснула. Вторые сутки рулю.

– Хочешь, подменю? Тут вроде просто…

– Куда уж проще, – фыркнула она, – две педали и руль. Тяга-то электрическая. Но я не уверена, что ты удержишься за ведущей машиной на Дороге. Эта штука очень тяжёлая.

– Да, – признал я, – тоже не уверен.

– Тогда на зигзаге подменишь, а сейчас не давай мне уснуть.

Колонна тронулась, набирая скорость, и вскоре ушла в туман Дороги.

– Чего сидишь, – сказала Костлявая, – давай, развлекай меня разговорами. Обещал.

– Расскажи о своём мире. Какой он?

– Да так, если вдуматься, довольно хреновый, – ответила она. – Но мы-то другой жизни не знали. Кочевые кланы, типа моего, держали за третий сорт, но там все сорта, кроме первого, были третьи. Небоскрёбы, откуда плюют на головы тем, кто дохнет в ядовитом тумане внизу.

– Ну, оно везде примерно одинаково устроено.

– Да, наверное. Я, знаешь ли, не слишком много пока видела в вашем Мультиверсуме. Одна бесконечная дорога в разных мёртвых пустошах. Но охотно верю, что люди везде схожи. У нас, если хочешь жить в городе, то продаёшь себя промам в аренду. Тебя набивают имплами, выключают башку, и ты пашешь лет пять, не приходя в сознание. Потом очнулся, пропил-проторчал заработанное и снова в аренду. Так и жизнь прошла, а вспомнить нечего. Ну, или иди в крайм, то есть в банды. То же самое, но потом тебя ловят и суют в бессрочную аренду, пока не выкинут стариком без копейки, доживать. В кланах хоть какая-то иллюзия свободы была, хотя, по сути, мы при том же городе были мусорщики.

– А что такое «имплы»?

– Импланты. У нас это мощно было развито. Руки, ноги, глаза, да хоть манда. У тех, кто в шлюхи арендовался, запросто всё могло быть казённое. У меня имплов нет, но у многих из клана имеются. Тоже проблема, скажу я тебе, они же не вечные, их обслуживать надо. А где теперь искать наш мир? Да и есть ли он вообще? Когда мы сваливали, его как раз накрывало коллапсом… Но, с другой стороны, детишек синеглазых мы вывезли, так что, может, всё и наладилось, не знаю. Один чёрт дорогу не запомнили, не до того было.

– Про обслуживание имплантов напомни потом, есть идея.

У меня сразу зародилось подозрение, что мой новенький прекрасный протез, с которым я уже так сроднился, вполне может оказаться порождением той же технологической линии, что и импланты из мира Костлявой. Двумя частями одного конвейера, например.

Раньше такое, как я понимаю, было запросто. Аннушка ещё на Терминале мне сказала, что Керт, когда она показала ему рейдерский перехватчик караванов, с удивлением опознал в нём устройство, которое уже неоднократно видел. На Заводе, где мне сделали протез, такие штуки стояли у цеховых ворот, но никто так и не понял, для чего они, поэтому просто положили на склад. Алина отметила, что такой прибор есть и в её базе данных, хотя записей о его предназначении не сохранилось, а сами образцы утрачены. Из всего этого вырисовывалась прелюбопытная картина распавшейся на звенья технологической цепочки, причём, если гипотеза верна, масштабы производства потрясают. Не исключено, что срез, из которого свалил клан Костлявой, мог располагать одним из них. В мире Алины было налажено производство киберов, у Мирены – протезы с совместимыми интерфейсами, у Костлявой – импланты. Вряд ли это совпадение, так что, может быть, Завод и импланты обслужит.

* * *

Вышли с Дороги на шоссе, идущее вдоль каких-то рельсов. По насыпи неспешно ползёт длинный-длинный грузовой состав. Вагонов столько, что ни начала, ни конца поезда не видно. Вагоны закрыты, платформы пусты, есть ещё цистерны, а некоторые вообще непонятно что – контейнеры непривычной формы.

– Всем стоп! – сказала рация голосом Аннушки.

Машины встали, и мы с Костлявой спустились из высокой кабины на асфальт, где нас уже поджидает прикативший из головы колонны «Чёрт».

– Не слишком опасно? – спросила Костлявая, показав на железку. – Живой же мир.

– Он не живой, – ответила Аннушка. – Это чертовски давний постколлапсник, никого тут нет. Но затягивать всё равно не стоит.

– Но…

– Предупреждая ваши вопросы, – девушка остановила меня жестом, – я понятия не имею, что здесь происходит и почему. Поезд выходит из одного тоннеля и уходит в другой, локомотива никогда не видела, и ни разу на моей памяти он не заканчивался. Если кто-то хочет проверить, куда он уезжает, может запрыгнуть на платформу и прокатиться. А я не решилась. Всех загадок Мультиверсума не разгадать, и у меня всегда находились более срочные дела.

– Как вычислить солярку? – деловито спросила Костлявая.

– Чёрные цистерны, вон, видишь? Я пыталась тут найти бензин, но не нашла, почему-то только соляра. Мне она ни к чему. Да, сразу скажу – те два вагона, что я из любопытства вскрыла, были пустыми. Может, в других что-то и есть, но мне недосуг, и вам не советую. Хотя людей тут нет, но вы набрали такой коллапсный потенциал, что под вами уже фрактал прогибается. Это не метафора, кстати.

– Да, – закивала старая глойти, – вот вы не видите, а Доночка видит. Мы катимся, как шарик по тряпочке. Тяжёлый шарик, ткань провисает и потрескивает. Никогда такого не было! Я пока молодая была, караваны по двести машин водила для Малки, но никогда дорога под нами не гнулась, а сейчас как будто по подвесному мосту… Всё время в яме. Едем-едем, выехать не можем.

– Остановить их никак? – показала на вагоны Костлявая.

– Я бы не стала, – покачала головой Аннушка. – Мало ли, что и где поломается в ответ. Они идут медленно, до выходного тоннеля километров пятьдесят, закинь шланг и качай на ходу.

– Поняла, – женщина побежала вдоль колонны, раздавая распоряжения.

Вскоре трак с прицепом-наливняком тронулся, поравнялся с одной из чёрных цистерн, выровнял скорость, покатился рядом. Один из клановых ловко запрыгнул на сцепку, влез на самый верх, открыл крышку, заглянул туда и закричал:

– Он, родимый! Дизель! Полная!

Ему закинули толстый шланг, загудел насос, дело пошло.

– Не увлекайтесь! – закричала им вслед Аннушка. – Не жадничайте! Набирайте, сколько надо, и валим!

– Чёрта с два, – помотала растрёпанными волосами Костлявая, – будем качать, сколько сможем. Без топлива нам сразу жопа, а с ним ещё подёргаемся. Раз, ты говоришь, мир пустой…

– Это не значит, что тут нельзя огрести неприятностей. Ты пойми, вы сейчас как острый камушек в ботинке Мироздания.

– Да хоть шипастый страпон в его заднице.

– Методов удаления раздражающих предметов много, и ни один вам не понравится.

– Я рискну, – упрямо ответила Костлявая и побежала догонять медленно едущий наливняк.

– Водочки бы мне… – печально сказала Доночка. – Чтобы старенькая я не видела то, что вижу, и не думала, то, что думаю.

– Потерпи, доедем сначала.

– Я терплю, – вздохнула старуха, – но надолго меня не хватит. Пойду, подремлю пока в машине, совсем умоталась.

– Да, иди, конечно.

Бабуся, вздыхая, шаркая и ссутулившись, побрела к «Чёрту».

– Ты ей не рассказала ещё? – спросил я Аннушку.

– Нет, а то перенервничает и дуба врежет. Представь, как обидно будет.

– Факт, – согласился я. – Слушай, а тебе никогда не хотелось узнать, откуда и куда идёт этот бесконечный поезд?

– Хотелось, конечно. Но каждый раз времени не было. Вот и сейчас нет, сам видишь. Слишком много тайн, слишком мало меня. Но ты, если хочешь, можешь прыгнуть на платформу. Найду тебя потом, если выживешь.

– Нет уж, я лучше с тобой останусь. Может, когда-нибудь потом.

– Вот и я так каждый раз думаю: «Может, потом».

Мы смотрели вслед удаляющейся цистерне, вокруг которой суетились, ругаясь, клановые – что-то там у них не ладилось, – а у меня нарастало неприятное ощущение внутри.

– Так, – сказал я, – надо валить. Бегом. Срочно.

– Чуйка? – встревожилась Аннушка.

– Она, проклятая.

– Беги к Костлявой, я в «Чёрта». Уводим.

– Так она меня и послушала…

– Придумай что-нибудь, солдат.

– Сворачивайтесь, – сказал я Костлявой, добежав.

Как же хорошо снова бегать!

– Ни за что, – отмахнулась она. – Насос сдох, льём самотёком, почти ничего не набрали. Надо ещё.

– Время вышло, надо валить.

– Не ссы, военный, пока даже тучи не собрались. Мы уже научились определять, когда подпирает.

– Тут другое. Поверь, надо сваливать прямо сейчас.

– Я сказала – нет! Надо хотя бы тонну слить! Иначе не дотянем!

– А если не свалить, дотягивать будет некому!

– По-моему, ты просто пересрался, Лёха, без обид. Мы всякого повидали на Дороге… – Костлявая посмотрела на меня внимательно и вздохнула. – Нет, не похоже, что пересрался. Ладно, чего нам ждать?