Текст книги "Аристо без смерти (СИ)"

Автор книги: Павел Попов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Интерлюдия. Герои и Злодеи

– Я не понимаю, почему мы до сих пор не начинаем. Мне скучно, – капризничала Горелова.

– Мы ждём пока подойдёт Хренов. – Огородничий процедил фразу сквозь зубы, едва сдерживая гнев.

За тот год, что я здесь проработал, успел убедиться, что архимаг не то презирает, не то вожделеет магичку, скорее всего и то, и другое, вопрос лишь в каких пропорциях смешаны два этих яда?

– Я до сих пор не понимаю, что среди нас делает это животное? Его единственное достоинство тот огромный отросток, что выпирает из штанов. Неужели в нынешней Империи этого достаточно чтобы занять место в Академии? В то время когда сотни достойных магичек мечтают о подобном месте, мы терпим этого безответственного мужлана! С огромным…

– Будьте снисходительны барыня, – голос Огородничего сочился елеем, и это лучше всего выдавало насколько он взбешён. – На рассвете Хренов получил от меня срочное поручение, прямо связанное с нашим… происшествием.

Да уж, Горелова, с её непримиримой ненавистью ко всему мужскому роду, и Хренов, мужские черты которого столь явно выпирают – воистину горючая смесь. Не удивлюсь, если Огородничий будет до последнего удерживать его в Академии только чтобы позлить нашу горячую девицу. Ну и ради божественных эликсиров, само собой.

За дверью раздались тяжёлые шаги и в проёме возник знакомый силуэт. В руке он сжимал увесистый мешок, из горловины которого торчали ученические сапоги. Пять штук.

– Хренов, вы опять опоздали.

Ха, Огородничий похоже забыл, что Хренов отсутствовал по его поручению, настолько он раздражён. Но Хренов не обиделся и продолжал ухмыляться.

– Да ладно вам, всё равно первые полчаса Горелова как обычно мой хрен обсуждала.

– Да как ты смеешь!!!

– Извиняйте боярыня, не для вас дубок вырос. Разве что выпить… Да нет, не выпью я столько.

– Прошу вас, сослуживцы. Уважайте друг друга и тратьте время на бесполезные ссоры. – Вот теперь в голосе архимага проснулось железо, а значит он вернул самообладание. – Тем более что дело, по которому мы собрались, жизненно важно как для нас, так и для нашей многоуважаемой Академии!

Горелова заткнулась, Хренов продолжал ухмыляться, но тоже молчал. Архимаг продолжил:

– Сегодняшним утром мы не досчитались троих студентов. Мой волшебный глаз указал, что ночью они выставили окно на втором этаже и ушли в сторону леса, где след и пропал. Я отправил многоуважаемого Бирюка Горыныча поискать недорослей. Судя по всему, они в этом мешке?

– Ну, то что осталось, остальное разве что у волков из задниц выковыривать. А ведь говорил бестолочам, что ночью от леса нужно подальше держаться.

– Ты же сам их в лес отправляешь, недоумок! – вспыхнула Горелова.

– Не надо грязи, боярыня. С моих занятий ещё ни один школяр ни разу не пропал.

Прозвучало многозначительно.

– Прошу вас, не надо новых ссор. Бирюк Горыныч, благодарю вас за помощь, нам бы пришлось тратить на поиски целый день. Но благодаря вашей помощи можем с чистым сердцам написать несчастным родителям, что чада их нарушили правила Академии, самовольно ушли в Лес Зачарованный да там и сгинули в клыках тварей хищных. За сим задерживать вас не смею.

– Ну, тогда бывайте, сослуживцы.

На прощание Хренов будто случайно покачал своим достоинством, от чего у Гореловой едва не пошла пена изо рта, но всё же магичка сдержалась.

Едва исполинская фигура скрылась за дверью, архимаг помрачнел пуще прежнего.

– А теперь по делу. Версию для непосвящённых вы услышали, но есть нюансы. Во-первых, при Малафееве был крайне ценный предмет. Да, тот самый. И что-то подсказывает, что ни в мешке, ни, как метко выразился наш великан, в задницах у волков его нет. Во-вторых, выставленное окно, через которые вышли недоросли, вернулось на место, и без всякой магии. В Академии бродит убийца и вор, а у нас серьёзные неприятности. К великому сожалению, за пропавшую драгоценность уже была получена предоплата, и мне придётся приложить значительные усилия, дабы устранить последствия этого конфуза. Не говоря уже о том, что покупателем был отец почившего Малафеева.

– Я всегда говорила, что среди нынешних школяров слишком много всякого отребья. Желаете чтобы я усилила охранные чары на стенах и ограде?

– Да, благодарю вас. Пока что этого достаточно. Можете быть свободны.

Надо же, легко обошлось, пусть я сидел всё собрание словно безмолвная мебель, меня это полностью устраивает…

– А вас, Снегов, я попрошу остаться.

Вот и неприятности. Не нравится мне этот архимаг, и всё же я искренне пытался не портить с ним отношения.

– Разумеется.

Горелова просидела на месте чуть дольше, чем требовали приличия, должно быть проклиная про себя мужланов, что вершат какие-то тёмные дела в тайне от неё, но всё же на конфликт не пошла и убралась прочь.

А голос архимага прозвучал настолько доверительно, что я серьёзно напрягся:

– Семён Гнидович, не сочтите за оскорбление, дабы уберечь вашу репутацию я и решил поговорить наедине. Перед смертью я встретился с Малафеевым, и между дело тот упомянул, что на него пытался напасть Сталин. И вы, став свидетелем стычки, встали на его сторону.

Трое студентов несомненно убиты, и в деле замешан ваш голем. Я вынужден принять меры.

К концу фразы Архимаг чеканил каждое слово спокойным, но не допускающем неповиновения голосом.

– Подождите! Я знаю, Вы мне не доверяете! И для этого есть причины. Но в этом деле я совершенно не при чём! Разумеется, вы вольны повесить на меня всех собак, но это не поможет найти истинного виновника.

Архимаг горько вздохнул.

– Снегов, я и правда хочу вам верить. Вы умный человек и умеете вести дела. Но слишком многое складывается против вас. Разумеется я не мог не навести справки и мастере алхимии, что пришёл из ниоткуда и собирается на меня работать. Легенда о пытливом изобретателе, что интересуется проклятыми артефактами, была действительно хороша, но невозможно скрыть вашу связь с охранкой.

– Вот именно! Я работал на охранку и всегда был предан Империи!

– Ключевое слово здесь «работал». Вас изгнали, значит было за что, но не казнили, значит рассчитывали получить от вас какую-то пользу. Я копнул немного больше чем следовало. Вы были мастером над отравителями, создавали совершенные яды, способные гарантированно убить конкретного человека не оставив никаких следов. Годы безукоризненной службы, величайшая компетентность, и вдруг стремительное падение. С приземлением в нашем, простите мою грубость, отстойнике. Слишком много странностей, на которые я закрывал глаза, пока они не продолжились в Академии.

А вот теперь дело плохо. Мне нужно это место и, хотя подсидеть архимага было бы неплохим решением, я к этому не стремился, избегая лишних хлопот. Но теперь он меня подозревает, а значит я уже не смогу просто его отравить. Что делать? Похоже придётся пойти на крайнюю меру. Рассказать правду. Я закрыл лицо руками, сделал несколько глубоких вдохов, и лишь вернув совершенное спокойствие вновь поднял голову.

– Больше нет смыла скрывать. Я всегда был предан Империи и Императору. И виновен лишь в собственной ошибке. Император лично желал смерти одного смутьяна из боярских детей, причём смерть должна была стать хоть и внезапной, но совершенно не подозрительной. Я подготовил отраву, о как она была хороша, настоящий шедевр. И шедевр не сработал. Боярин выжил, да ещё и заболел так, что каждой собаке стало ясно, его пытались отравить. Но так же быстро этот мятежник оправился и до того как была объявлена опала, успел скрыться. А я попал под подозрение. Будто спас мятежника не то корысти ради, не то ради личных амбиций.

– А вы значит были невиновны в этих пороках?

– Нет, если я и был виновен, то лишь в непредусмотрительности. Боярин по всем расчётам должен был умереть. Я предусмотрел всё, что возможно, но не смог догадаться, что он окажется даймоном, который при перерождении получил иммунитет к ядам, должно быть имел дело с ними ещё в прошлой жизни. Я должен был предвидеть, и хоть не виню охранку за то, что меня изгнали, но поклялся, что больше не допущу подобной ошибки и буду учитывать самые невероятные теории. И если вы доверитесь мне, я поделюсь фанатическими соображениями с вами.

– Хорошо, можете считать что вы меня заинтересовали. В этом деле тоже замешан даймон?

– Этот вариант никогда нельзя сбрасывать со счетов, уж мне это известно лучше прочих. Но здесь может скрываться кое-что похуже. Сознание голема надёжно защищено от обычных воздействий, но как и в случае с тем чёртовым мятежником, я не мог предусмотреть использование запретных искусств. Существует магия, которая во много схожа с созданием голема.

– Так… Значит среди нас есть адепт тёмных искусств виновный в происшествии. И кто это? Горелова? А может Хренов, хотя всем известно что его магические силы дотла выжжены в сотнях дуэлей? А может, – брови Архимага нахмурились, – Вы подозреваете меня?

– Нет… Вас я проверил в первую очередь. Истина в том, что опытный Ведун не попался бы так глупо. Но если это юный талант, всё становится на свои места. Донников…

– Этот рыжий недотёпа?

– Да, именно этот недотёпа. Его способностей богатыря едва-едва хватает чтобы удержаться в нашей, прямо скажем, не самой престижной академии. Другими талантами он также обделён… Так мы должны были считать. Но что если богатырь лишь завеса, скрывающая родовую предрасположенность к чернокнижию? Род Донниковых настолько древний, что связан с самими Рюриковичами. А значит наверняка хранит некие тайные знания, пришедшие с тех тёмных времён, когда в землях скальдов бушевала бесконечная зима, и мёртвые вставали из могил. Постигая искусство создания ядов, я ознакомился с практиками создания, о, это невозможное сочетание слов, живых мертвецов.

– Не вижу ничего особенного в поднятии пары мертвецов…

– Не просто мертвяков или упырей. Скальды владели таинством создания трэллов, мёртвых слуг, которые создавались из ещё живых людей. Разумеется, любой человек, даже распоследний холоп сможет сопротивляться обращению, поэтому для ритуала требовались долгие пытки с полным подавлением воли, что было совсем неэффективно, так как сводило на нет все ценные качества будущего трэлла, но что если…

– Погоди! – в глазах Архимага загорелся огонёк живого интереса. – Я хочу догадаться сам. Если для создания трэлла нужно живое тело с полностью разрушенной душой, то голем, у которого нет собственной воли, позволяет создать трэлла без особых усилий. С этим может справиться даже студент с небольшими склонностями к запретным искусствам. Если же за дело возьмутся опытные маги… Эти трэллы, насколько они хороши?

– Идеальные слуги. Они сохраняют все знания, полученные при жизни. Способны учиться, но при этом лишены человеческих слабостей, а главное – не способны предать хозяина. Донников, который оказался один на один с големом не мог удержаться от соблазна опробовать магию предков. И его эксперимент удался! Бедолага Сталин стал орудием для удовлетворения жалких амбиций этого выскочки.

Архимаг задумался, и через пару минут наконец выдал:

– Хорошо. Думаю я смогу утрясти неприятную ситуацию, хотя о торговле гаввахом на пару месяцев придётся забыть. Я понесу значительные убытки, но если мы сможем создавать трэллов, то легко возместим все потери и останемся в плюсе.

– Так что делать с Донниковым?

– Пока просто следить, не допуская новых инцидентов. В нужный момент мы прижмем его и вытянем необходимые знания. Считайте что временно вы вернули моё доверие. А сейчас мне нужно удалиться на несколько дней. Вести переговоры с Малафеевым-старшим, который взбешён гибелью отпрыска.

– Это создаст помехи делу?

– Нет. Малафеев всего лишь посредник, побрыкается для вида и вернётся в стойло. К сожалению, мне придётся потратить драгоценное время на это ничтожество. Постарайтесь сохранить порядок в Академии до моего возвращения.

– Не волнуйтесь, я обеспечу порядок.

– При всём уважении… У меня отвратительное предчувствие. Намедни снился неприятный сон, что по возвращении в Академию я застал лишь дымящиеся руины… Примите все меры, что сон не воплотился в реальность.

Из архивов охранки. Снегов

Личная карточка преподавателя

Снегов Семён Гнидович

Предмет: Алхимия.

Особые приметы:

Бледное лицо, чёрные глаза, нос крючком, рост выше среднего, для дев юных дюже привлекателен. Ум острый, голос спокойный, характер мрачный

Биография:

Работал на охранку в закрытой лаборатории, посему всё что ранее было тайной окутано. Причины ухода неизвестны. Пришёл в Академию дабы научными изысканиями заниматься, посему студентов от дел сих отвлекающих ненавидит искренне и спуску не даёт.

Допрос:

Имеет допуск к тайнам государственным, посему допрашивать его может лицо рангом не ниже статского советника.

Приписка от руки: странный тип. Видно, что был большим начальником, и подчиняться даже Архимагу ему непривычно и неприятно. Однако же ведёт себя сдержанно. С охранкой никак не контактирует, и судя по всему послан не шпионить, слишком важная фигура для простого агента, а сослан в наказание за серьёзный проступок. Прекрасно разбирается в ядах, так что наверняка либо отравил кого-то не того, либо наоборот, не смог отравить.

Записи стенограмм

– Прошу вас, угощайтесь.

– Снегов, вы держите меня за идиота? Вы правда думаете, что я стану пить что-то из ваших рук?

– Вы открыли дверь в мой кабинет повернув ручку, вы поднесли к глазам мою записку, и даже не попытались затушить эти свечи. Если после всего вы предпочтёте отказаться от бокала этого чудесного вина – ваша воля.

Из протокола личной встречи с *****.

Глава девятая. Хренов приглашает в гости

Казалось бы, после приятного завершения вчерашнего дня можно с чистой совесть проспать до обеда, но вышло иначе, я проснулся от девичьего стона, причём совсем не эротичного. Маша кричала, и я быстро её растолкал, не хватало ещё чтобы кто-то прибежал на выручку и застал компрометирующую ситуацию.

– Что случилось? – я поглаживал её по голове, и девушка инстинктивно жалась к телу.

– Просто страшный сон. Так всегда бывает когда кого-то исцеляешь… Боль нельзя просто снять, её нужно забрать и пережить, хотя бы во сне…

– Что именно ты видела?

Я ощутил неприятный укол совести, принял помощь от Маши как должное, даже не подумал о возможной цене. Пора бы привыкнуть, что ничего бесплатного не бывает. Но что хуже всего, если она и правда пережила во сне что-то из моего опыта, всё прикрытие сейчас под угрозой.

– Было трудно разобрать, – Маша напряглась вспоминая сон. – Будто земля задрожала, с неба посыпались камни, и больно, будто падаешь с высоты. И темнота…

– Извини. Не стоило просить о помощи. Если я могу как-то отблагодарить.

– Нет-нет! – Маша улыбнулась, покрывшись румянцем. – Ты меня так вчера приласкал, что почти не было больно. Только немножко страшно… Надо просто выпить успокаивающий отвар. У меня ещё осталось немного, спасибо Хренову.

Надо же, богатырь и тут поспел. Я даже ощутил укол ревности, уж не захаживал и этот преподаватель подлечиться? Хотя вряд ли. Кровать бы точно не выдержала. Да и Маша тоже. Тут не факт, что и кентавриха бы справилась. Не о том думаю. Обняв девушку я оделся и ушёл пока она прихорашивалась. Двинулся само собой в столовую, не в моих правилах упускать возможность пожрать. День только начинался, но студентам не спалось. На каждом углу стоят стайками и перешёптываются. Слухи уже разошлись. Я с удовольствием отметил, что аристо и правда попадаются только стайками, по одному не ходят.

Я зашёл в трапезную, где несмотря на ранний час уже сидели парни Кабана, а вот Донни похоже до сих пор отсыпался. Стол спешно накрывали, а мне быстр освободили целую скамью рядом с Кабаном, причём Кабан тоже подвинулся.

Я с удовольствием позавтракал гречневой кашей с разваренным до приятной мягкости мясом, не отвлекаясь на разговоры, как бы многозначительно все собравшиеся ни переглядывались. Насытившись пошёл в сторону коридора, в сопровождении солидной свиты. Аристо поспешно расступались, давая байстрюкам дорогу, но смотрели скорее с интересом, чем с ненавистью. За ночь в студенческом сообществе сменилась власть, а теперь поменяются и порядки.

Увы, мне не дали насладиться новым статусом первого парня в Академии. Из дверей, ведущих в глубины кухни показалась исполинская фигура. Хренов тащил два увесистых мешка, по одному на каждом плече. Он не то оскалился, не то улыбнулся, голос по крайне мере был весёлым и доброжелательным.

– А, Сталин! Подсоби ка старику. Давай, не стой столбом. Мешки с сахаром таскать – это тебе не по лесу бегать.

Если до этого момента у меня ещё были сомнения по поводу осведомлённости Хренова о ночных похождениях, теперь их не осталось. Жестом я приказал Боровому остаться, взвалил мешок (тяжёлый, зараза) на плечи и пошёл за великаном. Шаги у него были широкие, хоть и вразвалочку, пришлось напрягаться чтобы не отставать.

Пока мы добрались до хижины, я, и без того хорошо потрудившийся ночью, порядком устал. Хренов ловко подцепил дверь носком сапога и ввалился внутрь, я последовал за ним, ожидая откровенного разговора. Но вместо этого следующие полчаса я помогал наставнику рассыпать сахар в медные фляги, из которых недвусмысленно пахло дрожжевой закваской.

В той же комнате стояла каменная печь, на которой возвышался бак самогонного аппарата, чуть ли не вплавившийся в плиту от частого использования. Стены были уставлены грубо сколоченными полками, заставленными банками и бутылками вех размеров, большей частью пустыми, но были и натопленные прозрачной жидкостью, а иногда и непрозрачной. В некоторых заспиртовывались многочисленные дары местного леса: шишки, грибы, ягоды, кора, травы, даже змеи с ящерицами. В одной из банок я с удовлетворением заметил добытый вчера мухомор. Ну, хотя бы не пропал зря.

Наконец Хренов закончил с алхимическими опытами и уселся за стол. Я сел напротив. Некоторые время мы молча смотрели друг на друга. Наконец наставник засунул руку куда под стол, вытащил бутыль с таинственной зелёной жидкостью и вынул деревянную пробку. В ноздри ударил запах спирта смешанный с ароматом полыни и ещё чего-то непонятного.

Следом на столе материализовались два стакана и деревянная миска с солёными огурцами. Наполнив стаканы, Хренов ловким движением толкнул один в мою сторону, а второй немедленно опорожнил сам. Я осторожно отхлебнул жидкость. Градусов в ней было не меньше семидесяти. По вкусу напоминала абсент, ещё один аргумент в пользу связи Хренова с попаданцами.

Вот только выпивка была до отвращения тёплой и потому особенно мерзкой. Я закусил огурцом, но сочетание солёного огурца и абсента было воистину тошнотворным.

Впрочем Хренов опустошил свой стакан даже не моргнув глазом и, похоже, нисколько не опьянев. Он снова наполнил свой стакан, но вместо того чтобы пить пристально уставился мне в глаза.

– Ну, Сталин, рассказывай. Как ты докатился до жизни такой?

Я всё ещё молчал.

– Ты это, не вставай в третью позицию. Я знаю что ты даймон.

– Ты тоже даймон. – дальше молчать не было смысла.

– Да, – Хренов ухмыльнулся. – И что меня выдало? Песни? Пословицы? Или как всегда, огромный х…?

– Ты помогаешь мне, но я не понимаю зачем.

– Не обращай внимания, я сам порой не понимаю что делаю. Считай что я увидел в тебе потенциал.

– Это значит, что ты не будешь сдавать меня охранке, хотя это долг каждого честного гражданина Империи.

Хренов рассмеялся:

– Нет. Как честный гражданин я должен был убить тебя на месте при первых подозрениях. А как мудрый наставник я должен был сразу выбить из головы юного Сталина всю дурь. Ведь мы в Академии, где бесполезных недорослей превращают в хороших, натасканных сторожевых пёсиков. Ну а из кого собачка не получилась – получится жертвенный агнец. Но к твоему счастью, и наставник, и гражданин из меня получился хреновый.

Наконец отвратительное пойло улеглось в желудке и по телу разлилось приятное тепло. Хренов заметил мой повеселевший взгляд и тоже ухмыльнулся.

– Вот теперь пора научить тебя настоящей магии. Признавайся, уже пытался что-то колдануть, да не вышло?

Я покачал головой.

– Нет. Мне не особо нужна магия. До этого обходился и без неё.

– Ага, наверняка в родном мире ты был тем ещё крутым парнем. Спецназовец с высшим инженерным образованием, увлекающийся фехтованием и историческими реконструкциями или что-то типа того?

– Нет. Простой наёмник.

– Тоже неплохо. Ты видел смерть и привык убивать. Это хорошо… Нет, в смысле это очень плохо и вообще так нельзя, но вот овладеванию магией это поспособствует. В твоём мире что-нибудь знали о гаввахе?

Я напряг память вспоминая все эти пьяные (иногда даже трезвые) разговоры с разными психами.

– Только на уровне шизотеорий заговора. Якобы это энергия страдания, которой питаются истинные правители мира. Поэтому мы и жили так паршиво, что были фермой бесконечных страданий для кормления демонических сущностей.

Хренов почесал бороду:

– Хорошая теория. Есть удобный и непостижимый враг, на которого можно свалить все проблемы, а значит объективные задачи эта байка полностью выполняет. Но здравое зерно в ней есть. Гаввах это действительно энергия страдания, и по крайней мере в этом мире её можно использовать. В том числе и для создания заклинаний. Какой из этого вывод?

Я вспомнил взрыв в подворотне и невольно поёжился:

– Колдовать должно быть неприятно?

– В точку! – радостный Хренов восторженно стукнул кулаком по столу, от чего бутылка с зелёной гадостью подскочила и явно собиралась слететь со стола, но великан легко подхватил её второй рукой и снова наполнил стаканы.

– Колдовать ОЧЕНЬ неприятно. А магическая сила зависит от страданий самого мага. Да, можно немного обмануть систему и выкачивать гаввах из других существ. Ну понимаешь, кровавые ритуалы с жестокими жертвоприношениями. Или относительно гуманный забой агнцев с кристаллизацией извлекаемого отчаяния. Но в итоге природа возьмёт своё. Людишки так устроены, что лишь единицы могут полностью отстраниться от чужой боли. Один лишь дедушка Рашимил был таким самородком, ну тот самый, который почти захватил мир пару сотен лет назад. А всех других, остальных, использование чужого гавваха медленно, но верно, подтачивает. Сначала маг просто становится сильнее, ну и мразотнее само собой. Но в один прекрасный день ему сносит крышу. Так появляется дикий колдун, который обычно просто уничтожает всё, до чего можно дотянуться. Чтобы утихомирить такого вызывают кого-то вроде меня. Убийцу магов.

Убийца магов? Разговор становится всё интереснее.

– Значит ты решил научить меня убивать магов? И какая тебе от этого польза?

Хренов на миг задумался, подбирая слова.

– Если я скажу, что делаю это ради высшего блага, истинной веры и из природной доброты, ты наверное не поверишь?

Я понимающе кивнул.

– Хорошо, тогда скажем так, что в моих интересах устранении нескольких магов, до которых я по ряду причин не могу добраться, но на которых у тебя есть зуб. Огородничий, Снегов. И Горелова, конечно дразнить её забавно, но правильнее будет наконец упокоить дамочку. Ты умеешь убивать людей, но маги – это другое. Я имею в виду настоящих магов, а не тех недомерков, которых ты запинал до смерти.

Отпираться было бесполезно, так что я просто пропустил обвинения в убийстве мимо ушей.

– И что же помешает мне просто запинать до смерти того же Снегова?

– Ну, со Снеговым может и получится. Если повезёт. А вот другие… Сила мага зависит от страданий. Поэтому они живучие как черви, мёртвые то страдать не могут. Так что гаввах в достаточной концентрации будет поддерживать жизнь даже в разорванных кусках тела. И самое паршивое – если тело разорвано на куски, оно неплохо так страдает, а значит покалеченный маг становится всё сильнее и сильнее. Живучесть кстати тоже повышается Если затянуть с добиванием, твой противник вообще может превратиться в почти неуязвимое облако кровавого тумана.

Хренов сделал многозначительную паузу. Я вздохнул:

– Ты сказал «почти неуязвимое» и «если затянуть с убийством». Значит неприятностей можно избежать если убить мага одним точным ударом. И даже если не получилось, уязвимое место всё же есть.

Хренов одобрительно кивнул и опрокинул стакан. Я пока воздержался:

– Да, схватываешь на лету. Внезапный смертельный удар решает множество проблем. Но не все. Хорошо что у всех магов есть фатальный изъян. Предельно допустимая концентрация гавваха в организме ограниченна. Если её превысить, вместо колдовства происходит пшик. Душа разрушается, тело превращается в мертвечину.

– То есть нужно просто продолжать бить пока маг не перегорит? Звучит просто.

Хренов покачал головой:

– Нет, не просто. Сам по себе маг может переполняться страданиями годами. Чтобы сработала перегрузка, нужно использовать концентрированный гаввах. Проще говоря, мага нужно бить его же оружием, перекормить его той же дрянью, из которой он черпает силу. Если враг швыряется сгустками пламени, его самого надо медленно прожаривать, пока не сработает резонанс. А до тог момента огонь ему и волосы не опалит. Сложно, да?

Я обдумывал первую полезную информацию о природе местной магии:

– То есть чтобы убить мага нужно самому быть магом, да ещё и той же стихии? Прелестно… И много таких стихий?

– Как минимум сотни. Как максимум – бесконечность. Теперь понимаешь, почему быть убийцей магов нелегко? Не напрягайся так. Я убил тридцать двух магов, и у всех были разные силы. Но если бы я владел тридцатью школами магии, давно стал бы новым Рашимилом.

Снова эффектная пауза, бородач ухмыляется и ждёт, хотя самого распирает поделиться мудростью. Я принимаю вызов и тоже жду, отхлёбывая пойло из своего стакана и катая самодельный абсент по нёбу словно бывалый сомелье. Наконец Хренов не выдержал:

– А истина в том, что силу мага можно позаимствовать. Да, только на время и только малую часть, но чтобы утроить резонанс с перегрузкой, этого хватит. Великий и запретный ритуал, древний настолько, что каждый о нём знает, но испытывает перед ним неодолимый ужас.

Хренов слегка наклонился, шаря ручищами под столом, пока не нащупал нужную вещь, На стол с грохотом опустилась стеклянная банка, внутри которой в прозрачной жидкости плавало человеческое сердце.

– Те немногие, кто говорят об этом, называют его ПОЖИРАНИЕ. Если вырвать из груди мага сердце и сожрать его, то получишь его силу, правда только на время. Время это недолгое, хотя чтобы закончить драку хватит. Ну и ночные кошмары довеском идут, они к сожалению останутся навсегда.

Я слегка опешил от такого поворота:

– До этого момента я думал, что если вырвать врагу сердце, то проблема уже решена…

– Ха, сразу видно, что ты никогда не сражался с настоящими магами. Без сердца они только матереют. Хотя по правде говоря сердце это уже для гарантии, обычно достаточно просто кровушки вражеской испить. На худой конец можно прямо в бою кусок мяса зубами отхватить.

Я молчал, осмысливая услышанное. Не то чтобы меня смущала перспектива пожирания плоти врагов, приходилось в жизни заниматься вещами и похуже, но надо признать, Хренов сумел нагнать жути, превратив моих новых врагов из обычных высокопоставленных мразей в хтонических исчадий.

– Ладно, студент, хватит голову ломать. Теорию мы изучили, пора к практике приступить. Пошли, научим тебя колдовать. Но сначала… – Хренов толкнул ко мне банку с заспиртованным сердцем. – Держи, лопай пока свежее.

Я ещё раз осмотрел сердце, будто по его виду мог определить хозяина. Хотя вариантов было немного.

– Это сердце Малафеева?

– Верно. Между прочим прямиком из волчьей пасти, можно сказать от сердца оторвал, ха-ха. Давай уже, научишься тентакли выпускать, девкам своим на радость.

Итак, источник силы передо мной, только протянуть руку и я смогу расквитаться со своими врагами. Где-то глубоко внутренний моралист кричал что-то про сделку с дьяволом, мораль, нравственность и прочую ерунду из книжек, но я слишком давно научился игнорировать неприятные голоса в голове. Есть проблема, и есть решение, следовательно преград быть не должно.

Я перевернул банку на стол, сердце выпало прямо в лужу спирта. Хренову от этого аж заплохело:

– Что ж ты творишь! Вилкой, вилкой надо было вытаскивать!

Но несмотря на искреннее возмущение Хренов не двигался, продолжая пристально наблюдать за мной, должно быть обращение нового ученика в свою странную веру всё-таки было ему дороже литра выпивки. Я поднял сердце и вонзил зубы. Непросто есть человеческие сердца, слишком твёрдое, даже чтобы откусить пришлось помотать головой, словно зверю, жевалось и того хуже, челюсть заболела к тому моменту, когда масса во рту оказалась пригодной для проглатывания. И всё же я смог сделать это…

– На вот, запей.

Хренов протянул мне стакан, от которого на этот раз пахло хвоёй, и я опрокинул его залпом. Мир потемнел, время словно остановилось, внушительная фигура наставника расплылась в воздухе. А затем над омной нависло что-то ещё более исполинское. Тёмная фигура рассмеялась, и от этого зловещего хохота стыла кровь:

– Поздравляю. Ты только что сделал первый шаг на долгом пути к познанию истинной сути.

– Истинной сути чего?

– Магии разумеется. Или же, как говорят в этом мире, гавваха.