Текст книги "Тамавамнетута (СИ)"

Автор книги: Павел Киршин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Млять! Ну, не сука ли этот Илья, язык за зубами держать не умеет. На хрена я в разведроту просился, если бойцов не по назначению используют? Снайпера тут только по названию, разведчиков посылают вместе с пехотой воевать и я как дурак траншеи копаю. С моими-то талантами. Теперь вообще из взвода попёрли. Тьфу!

Делать нечего, двинулся на поиски хорошего бойца Терентьева, раздражённо пиная попавшийся на пути камушек.

Мысленно плюясь и матерясь на свои злоключения, нашёл будущего напарника.

– Старший сержант Кувшинов. – Доложился, с опаской разглядывая перед собой двухстворчатый шкаф на ножках. – Николай Иванович.

– Хо. Мелкий вы какой-то, старший сержант. – Удивился боец. – Не кормили что ли?

"Скорее тебя перекармливали". – Подумалось, но так рисковать не стал, вслух произнёс другое. – Вырасту ещё.

– Меня зовут Фёдор Михайлович. Будем знакомы, Коля.

Глава 16

– Ротный первым номером к тебе отправил. – Сообщил, разглядывая машинку скрытую за широкой фигурой Терентьева. – Не пойму, вроде и похож на ДШК, но какой-то странный.

Знакомые очертания, но с консервой магазина сверху. Хрень какая-то.

– Пулемёт Дегтярёва-Кладова крупнокалиберный. Выдали нашей роте по штату, теперь мучаемся с ним. С броневика сняли. Крепление есть, а к чему его присобачить никак не соображу.

М-да. Такую бандуру без станка всучить, это полный финиш. Я огляделся. В принципе, место удачное. Слева, два квадратных окопа со стодвадцатыми миномётами, а справа траншеи противотанкистов со стрелками вперемешку. И атаку прикрыть можно и пулемётчиков врага отсюда гасить удобно, если патронов хватит.

– А что с боезапасом? – Спросил наклоняясь к патронному ящику с чёрной полосой на боку. – бронебойные?

Легко подняв две цилиндрических "гири" с ручкой, Терентьев показал на ящики. – Всего двенадцать таких дисков. Десять с обычными бронебойнобойными и два диска с бронебойно‐зажигательными. В одном ящике Б30, а в другом БЗТ. Есть штук сто БЗ россыпью.

– Тридцать штук всего. – Озвучил количество патронов в магазине. – Маловато для крупняка.

Красноармеец-тяжелоатлет пожал могучими плечами. – Что есть, то есть. Пробовал прицельно бить, так не успеваешь пристреляться, как магазину кирдык приходит. Никак эту планку не настрою.

Действительно, вместо нормального прицела торчала гнутая рейка-шкала с прорезью. А прицелиться по стволу мешает банка магазина.

Поразмыслив, к чему можно закрепить круглое основание вертлюга, сначала подумал о бревне. Нет, в этом случае о прицельной стрельбе можно будет забыть и в зенит не направить. Надо поднимать повыше, с удобной площадкой вокруг. Бревно отпадает. Хотя… есть мыслишка.

Я оглядел позиции. Неглубокий овражек, со старой берёзой в центре, как нельзя лучше подходил для моей задумки. Всего метров на сорок ближе к тыловикам от первоначальной точки.

– Отойдём немного назад, товарищ Терентьев, попробуем пришпандёрить сей агрегат.

Крепёж у пулемёта был самодельным, от основы он выделялся покраской и некачественным сварочным швом. Четыре отверстия на фланце, выступающие на пять сантиметров от подшипника, были просверлены под болты М20. Видимо через них пулемёт крепился к станине, то есть к броневику.

– Не против топором поработать? Ты высокий, тебе будет сподручней.

Объяснив напарнику суть моей задумки и получив его одобрение, мы отправились к обозу за инструментом. У прижимистых мужиков разжились двухручной пилой, плотницким топором и четырьмя кованными костылями. Фёдор завалил дерево, оставив метровой высоты пень. Пилой сделали ровный спил, получив жёсткую площадку. Для амортизации подложили куски разорванной покрышки и прибили фланец к пню. Чтобы потом костыли легче было вытаскивать, забивали через широкие шайбы. Ломиком можно будет поддеть, как гвоздодёром.

Далее, оступив от корней берёзы метра четыре, выкопали неглубокую трёхметровой длины щель, перекрыв её половинками брёвен. Сверху накидали тонких веток с вершины и засыпали глинистой землёй.

Перед ужином, с проверкой, нас посетил ротный.

– Красота. – Оценил наши старания младший лейтенант Ноздряков. – С утра обязательно займитесь сектором обстрела, не видно же ничего.

В смысле? Нахрена? И так нормально.

– Товарищ лейтенант, если стрелять метров на двести – пятьсот, то действительно не видно, а если на два – три километра, то в самый раз. Мне не привыкать к стрельбе навесом.

Ноздряков не поверил и пригрозил нарядом вне очереди, если не выполним приказ. Ну и хрен бы с ним, завтра сделаем.

***

Утро началось с грохота от далёких бомбёжек.

Спросонья, полковник Репников подорвался с топчана вместе с укрывающей его плащ-накидкой. Столкнувшись головами с капитаном Удянским, матерясь оба выскочили из штабного блиндажа на верх.

– Связь со штабом дивизии! Бегом! – Прокричал полковник подбежавшему связисту.

Над окраиной города, известного своими самоварами и пряниками, кружилась мошкара из немецких бомбардировщиков, а зенитчики города не давали им снижаться для эффективного бомбометания.

– … семь, десять, четырнадцать! – Считал капитан.

– Гады, что же они творят?! Где наши истребители?! – Эмоциональные крики полковника остались неотвеченными. Все, видевшие эту безнаказанную бомбардировку, задавались тем же вопросом.

С разворотом по широкой дуге самолёты противника стали увеличиваться в размерах.

– Зенитные орудия к бою! – Заорал старый артиллерист.

За полтора месяца обучения, из вчерашних работяг нереально было сделать профессиональных воинов. В основном, надежда была на призыв старших возрастов, тех, кто уже отслужил. Но, с начала развёртывания, прошло слишком мало времени и люди банально забыли где что находится. В итоге, просыпающийся народ бестолково забегал кто куда.

– Тды-тды! Тды-тды! Тды-тды… Тды-тды!

Заворожённые зрелищем пролетающих над ними бомбардировщиков, люди не сразу обратили внимания на эти выстрелы. Лишь когда задымил один из средних Ю-52 и стал вываливаться из строя, все вдруг бросились искать источник стрельбы.

Седой полковник поспешил за побежавшей толпой, позабыв что на проводе ожидает начальник штаба.

– Качай его! – Слышались крики впереди.

Пробившись через плотную стенку красноармейцев полковник чуть не провалился в отрытое в земле укрытие, но кто-то успел подхватить его под руки. Утвердившись на ногах Репников обнаружил рядом капитана.

– Ни буя себе бегемотище. – Тихонько прошептал Удянский.

Посередине пустого пятачка стоял высокий красноармеец поистине богатырского телосложения. Необращая внимания на собравшихся вокруг него, он занимался тем, что перезаряжал пулемёт с торчавшим к небу стволом.

Увидев старших командиров боец встал по стойке смирно и представился. – Второй номер зенитного пулемёта красноармеец Терентьев!

– Первый номер зенитного пулемёта старший сержант Кувшинов! – Прозвучало из под земли, у самых ног командира артиллерийского полка.

Вылезая из ямы, на свет появился чумазый паренёк в ватнике на голом торсе.

Отстранив его в сторону, Репников подошёл к здоровяку и принялся трясти ему руку. – Молодец! Орёл! Как ловко подбил, любо-дорого посмотреть!

– Кх-м. Товарищ полковник. Это не я стрелял, это вот Коля подбил.

Все посмотрели на несуразного сержантика.

– Охренеть.

***

Утро не задалось.

Поднявшись засветло, притащил ведро воды для обливания и только начал упражняться, как моя оздоровительная гимнастика полетела к чёрту. Команда "Воздух" испортила весь настрой.

В начале потратил кучу драгоценного времени, на безуспешные попытки передёрнуть тугущий затвор пулемёта, хорошо на помощь пришёл мой второй номер. В итоге, на нервах, успел зацепить только один самолёт. Уже потом до меня дошло, что на самом деле, подбитый мной бомбардировщик, это что-то из области фантастики. Слишком уж они живучие, эти Юнкерсы.

Череда невезения продолжилась падением в отрытое вчера укрытие. Вообще-то, имела место быть банальная неуклюжесть Фёдора Михалыча – столкнул и даже не заметил. Перемазался, как чушка.

Минутка славы тоже не удалась – была подпорчена появлением старшего батальонного комиссара Симошенко, давшего всем ценные рекомендации. То есть, с помощью патриотических лозунгов и ненормативной лексики, разогнавшего всех по позициям. Мужчина оказался опытным воякой, его сбитым бомбардировщиком не проймёшь, записал мои данные и попистоффал по своим, несомненно, очень важным делам.

Дальше, "обрадовал" новостью ротный. За ночь разгрузились ещё пять эшелонов и наша рота получила приказ сниматься.

– Зря щель копали. – Посетовал большой Федя на командиров, заставивших делать бестолковую работу.

Конечно зря! Не было бы этой долбаной щели, я бы в неё не свалился. Продолжая оттирать грязное лицо свежим снегом, подумал, что лучше иметь немцев из укрытия, чем немец поимеет нас в чистом поле. К тому же, рытьё окопов является лучшим способом занять делом новобранцев.

– Давай Фёдор Михайлович нашу аркебузу отковыривать, без твоей силушки я не управлюсь. – Польстил напарнику, в надежде откосить от физических напрягов. Право на отдых я сегодня уже заслужил.

Пока шатался в поисках чего либо напоминающего гвоздодёр, смекалистому богатырю пришла в голову великомудрая хитрость. Он вытащил запирающий штифт, снял с поворотного узла тело пулемёта и отпилил верхнюю часть ствола, чуть ниже вбитых костылей.

Наблюдая издалека за процессом демонтажа, вернулся, когда Терентьев расколол топором получившийся чурбак и высвободил костыли. Пулемёт был готов к транспортировке.

– Надо бы нам санки смастерить. Что скажешь Фёдор Михалыч? Заманаемся же тащить на горбу.

Федя был со мной полностью согласен. Получившаяся куча была великовата, а шансы, что наш агрегат удастся подбросить в один из грузовиков, были весьма призрачны.

Машин было очень мало. На всю дивизию выделено всего восемнадцать автомобилей, это считая со штабными. Тем более, больше половины из них ещё находились в пути.

Судя по сумотохе вокруг, не мы одни задались этим вопросом. Ушлые миномётчики уже рубили волокуши под свои "Тульские самовары".

Выдумывать не стали. Срубили парочку молоденьких кривых берёзок, связали их проволокой и нагрузили патронными ящиками, а пулемёт, укутав моим плащом, положили сверху.

– Опять немец летает! – Заметил кто-то из пехотинцев.

От нас южнее, ближе к городу, кружил на четырёхкилометровой высоте, очередной "Юнкерс", только теперь это был небольшой разведчик. Кроме наших истребителей, которых почему-то не видно, на этой высоте ему больше ничего не грозило. И он плевать хотел на усилия советских зенитчиков. Им нужно быть чертовски везучими, чтобы попасть в него.

– Высоко летает гад. Как считаешь, ты бы попал по нему? – Задал вопрос уверовавший в чудеса Терентьев.

– Из чего покрупнее попал бы, но в него не надо попадать, это разведчик. Сейчас он найдёт тех, кто обидил маленького Фрица и позовёт друзей постарше, вот в тех, будем палить со всей своей пролетарской сознательностью.

– Ёлки зелёные! Так надо ротного предупредить! – Забеспокоился здоровяк.

– Думаешь наше начальство не понимает? Их в военных училищах обучали, сами разберутся. – Спокойно рассудил, не желая прослыть паникёром.

На что напарник выдал следующее. – Какое в дупу училище?! Он бригадир с подшипникового завода! Нас вместе призывали.

– Командир разведроты? Бригадир? – Мягко говоря, не поверил. – Ну, значит другие скажут. Не все же с завода?

– Кадровых командиров мало, в основном из запаса и мобилизованные. У пехоты знаешь кто командует? Два полка, как положено – полковники. А в сто сороковом? – Напустив на себя важный вид, напарник сделал паузу. – Даже не майор, или капитан, а старший лейтенант. – Увидев моё охреневшее лицо, он поспешил добавить. – Да ты не журись, отслуживших здесь много, народ призывали из старших возрастов.

Сороколетние солдаты и лейтенанты в командирах полка. Много же мы навоюем с таким составом. Ну, на фиг! Схожу-ка до Игоря свет Владимировича, потолкую о возможной мести люфтваффлеров.

***

Боестолкновений, как таковых, ещё не было, а первые потери вот они – немолодой стрелок из сто сорок четвёртого застрелился на глазах товарищей. Что с ним было не то? Слишком тонкая душевная организация? Так у него башка наполовину седая и в семье все живы здоровы. Испугался и поехал кукухой?

– Коля, – Голос Фёдора оторвал меня от разглядывания занесённого снегом трупа. – пойдём в хату, погреемся.

– Почему его не хоронят? – Спросил по дороге к дому.

Обстучав сапоги о высокий порог, Фёдор ответил. – Наверняка не знаю, но мужики говорили что это приказ Смолянцева – труса не закапывать.

– Слыхали о наступлении? – Спросили нас красноармейцы набившиеся внутрь. – Приказ Жукова. В восемь утра выступаем на Руднево.

Етить колотить, наконец-то. Задолбало ничегонеделание.

– Всей дивизией? – Уточнил Федя. – С пушкарями?

– Здесь один дивизион оставят с полком Смолянца. Вроде как в резерве. – Ответил артиллерийский летёха, знавший больше других.

***

Я снял противогаз и протёр вспотевшее лицо.

– Фёдор Михалыч, дай водички глотнуть, пока эти тараканы опять не полезли.

Здоровяк отвлёкся от набивки магазинов.

– Держи. – Произнёс он протягивая полупустую фляжку.

– Что с патронами? – Спросил, лишь бы нарушить тишину. Так-то и сам контролировал наш боезапас, но решил дать напарнику почувствовать себя полезным. А то я воюю во всю, а Феде только и остаётся, что набивать банки и гадать, куда это я стреляю.

– Бронебойные. Четыре по тридцать осталось, остальное израсходовали. – Произвёл он нехитрый подсчёт. И не преминул напомнить. – Ротный приказывал беречь патроны, а ты палишь и палишь.

Я хмыкнул. – Не израсходовали, а использовали по назначению. – Говорить, что Игорь Владимирович погиб пару часов назад, пока не стал.

Приноровиться к этой бандуре было несложно. Это не привычного мне вида ДШК с ленточным боепитанием, здесь конструкция попроще. Испытав его в деле, заметил, что скорострельность в нём небольшая, как будто под меня делали – легче делать отсечки. Главное не вжиматься в рукояти, чтобы не поймать отдачу. Навёл на цель, нажал гашетку и тут же ловишь взбрыкнувший пулемёт расслабленными ладонями.

Стреляя таким макаром, из первых пяти магазинов, всего пару раз промахнулся. Но последующие были уже не такие результативные, траектории выстрелов стали менее предсказуемы. Я винил в этом перегрев ствола, ничем иным такое падение точности объяснить не могу. Под конец, на расстоянии более километра, рассеивание стало слишком большим и мне приходилось подпускать фрицев всё ближе и ближе.

Спустя полчаса и ещё два магазина пришло время решать вопрос с нашей эвакуацией.

– Вот что Фёдор Михайлович. Мы с тобой в быстром темпе достреливаем остаток и уходим, иначе нас зажмут. К немцам, вон с той стороны, подкрепление подходит. Я попробую их проредить, но их слишком много и похоже они связь тащат. Значит с ними идут корректировщики, а попадать под артиллерию мне чего-то не хочется.

Договорив, я жахнул двумя пулями по офицеру, но в очередной раз промахнулся.

– Тьфу!

Федя, сидевший в углу чердака, посмотрел на меня и завис в раздумьях.

– Мы одни остались, нет больше роты. Ещё минут десять и мы здесь останемся. – Любовно погладив славно потрудившийся механизм, уточнил.

– Уходить будем с пулемётом. Только крепёж придётся оставить.

Его мы прибили намертво к широкой дубовой балке, проходившей через весь чердак. Не перепилишь, а костыли вырывать – ну, это надо быть суперменом.

– Точно все погибли?

Нет, мля, это я так шучу! Вместо ответа завёл свою "шарманку".

– Тды-тды! Тды-тды! Тды-тды…

С закрытыми глазами снял опустевшую банку и протянул руку за следующей.

Пыль, поднимающаяся после каждого выстрела, снова заполонила всё пространство. Фёдор Михайлович не глядя сунул мне шестикилограмовую банку магазина и свесился в дыру проёма – продышаться.

В начале мы, конечно, проливали пол водой, но так как я стрелял прямо через кровлю, новая труха образовывалась постоянно.

Мне деваться было некуда, спасал противогаз с опущенным в сумку шлангом. Но, учитывая, что температура воздуха отнюдь не плюсовая, это был тот ещё мазохизм.

На всякий случай, последний магазин оставил на дорогу. Вещи и оружие собраны, пустые магазины бережливый Федя покидал в мешок. Вроде бы всё, можно уходить.

стукнул Фёдора по плечу, подталкивая его к спуску на второй этаж.

– Давай, я за тобой! Сейчас только сюрприз для гостей оставлю.

Глава 17

Отбив у русских этот населённый пункт, Густав Кёльнер, гауптман штурмового батальона, решил лично посмотреть на тех, кто так долго и ожесточённо сопротивлялся.

– Если бы не снайперский огонь, ведущийся из этого дома, мы бы ещё вчера заняли деревню.

– Карл, до наших позиций слишком далеко, ты уверен, что снайпер стрелял отсюда? Здесь даже нет окон на ту сторону. – Удивился гауптман, стоя на крыльце двухэтажного здания.

– Это так. И знаешь Густав, расстояние здесь не самое интересное. Ты ещё больше удивишься, когда увидишь откуда именно они стреляли.

Заместитель гауптмана показал на лестницу ведущую на верх. – Я решил дождаться тебя. Так, глянул краем глаза.

– Хм. Ну пойдём посмотрим на этого чудо‐стрелка.

Карл повернулся к другу. – Его-то как раз и нет. Ушёл.

Готовящийся в штаб дивизии доклад гауптмана о неоправданно больших потерях батальона пополнился строчкой говорящей о гибели самого Кёльнера вместе со своим заместителем. Оставленная юным пулемётчиком растяжка сработала как надо.

***

Я много позже, узнал, что немцы смогли нас обойти из-за опоздавшей конной дивизии. Наш левый фланг оказался полностью открыт, что позволило им беспрепятственно зайти нам в бок и контратаковать. Как говорится "Заходите гости дорогие, милости просим". В результате, четвёртого декабря наш полк потерял более четырёхсот человек. А из нашей роты, в живых остались мы с Фёдором да четверо раненых, которых мы нагнали по дороге в штаб дивизии, располагавшемся в деревне Лаптево.

– Коля, что мы скажем? Нас же трусами назовут. Ведь приказа отходить не было. – Нервничал второй номер.

– И что? В наказание на передовую пошлют? Расстреляют? Мы с тобой приказ ротного выполнили от и до. Прикрывали позиции нашей роты огнём пулемёта. Прикрывали же? – Я дождался Фединого кивка. – Вот. А теперь смотри – патроны у нас кончились, прикрывать больше было некого, доверенный нам пулемёт не бросили. Так какие же мы после этого трусы? Тем более, у нас есть свидетели в лице этих раненых красноармейцев. Правильно говорю?!

– Правильно, товарищ старший сержант. Мы видели как вы стреляли. – Отозвались бедолаги.

М-да. Как бы их самих в предателей не записали, ладно хоть оружие с собой взять не забыли.

К штабу дошли уже глубокой ночью. Сдали раненых в руки санитаров и по случаю доложились встреченному в санбате комиссару Симошенко. На удивление, выслушал нас спокойно, лишь попросил указать на трёхверстовке где находились позиции роты и направление, откуда был нанесён контрудар.

Показал, объяснив, что основные потери были от тяжёлых миномётов, которыми накрыли окраину деревни с находившимися там красноармейцами.

– Младший лейтенант Ноздряков нас в здание сельсовета определил, это практически в самом центре села. Мы с Терентьевым сдерживали атаки вот с этих двух сторон. – Я отметил на карте. – Танков и тяжёлой брони не видел, но когда мы уходили заметил как подвозили зенитные и противотанковые орудия. Точное количество не скажу, но неменее девяти.

Симошенко поблагодарил за информацию и отправил нас отдыхать в избу где ночевали бойцы из батальона остававшегося в резерве.

Стягивая тёплые перчатки, понял, что несколько часов проведённых за пулемётом не прошли для меня бесследно – в руках ощущался лёгкий тремор. От защипавшего ладони мороза сразу вспомнил добрым словом Геллера, снабдившего меня полным комплектом амуниции. В отличие от красноармейцев, многие из которых до сих пор щеголяют в сапогах и одеты в лёгкие шинельки, я полностью утеплён. Сейчас, это особенно актуально, ведь даже здесь в тылу есть потери. Восемь человек умудрились сильно обморозиться. Так это только в этом батальоне, с чьими бойцами мы общались, а по всей дивизии больше сотни обмороженных.

Находчивый напарник где-то умудрился найти алюминиевый бачок с остатками каши на дне и ржаного хлеба по две нормы. Отжав немного кипятка у местных, поужинали и довольные жизнью завалились спать.

***

– Батальонный комиссар, Георгий Прохорович?

Симошенко повернулся, в сенях дома стоял незнакомый ему капитан с эмблемами связистов.

– Капитан Семёнов. – Представился мужчина. – Мне Саргис Согомонович сказал, где вас можно найти.

– Слушаю. – Ответил комиссар, оглядывая посетителя. Брюнет, где-то за тридцать, среднего роста, с упрямо выдвинутой вперёд челюстью.

– Мне нужна ваша помощь в поиске одного человека. Николай Кувшинов, старший сержант из разведроты. Знаете такого?

– Вы по поводу сбитого им бомбардировщика? Это я писал представление на Кувшинова. Там всё верно описано, лично был свидетелем.

Капитан поморщился. – Нет, он нужен по другому вопросу. Вы можете подсказать, где я могу его найти?

Комиссар ткнул пальцем, указывая через заиндевевшее стекло окна на один из соседних домов. – Ночью, был в нём, сейчас не знаю. Это всё? Извините капитан, у меня есть обязанности.

Связист козырнул и поспешил к указанному дому. Распрашивая красноармейцев, он почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Это был здоровяк, занятый чисткой пулемёта.

– Что-то хотел, боец?

Тот смутился, но, пересилил себя и всё таки решился задать вопрос. – Товарищ капитан, вы из НКВД?

Связист ощутимо напрягся.

– Допустим.

– Коля ушёл и просил передать вам, что будет говорить только с Геллером.

***

Не понравился мне этот капитан и не понравились его разговоры с вооруженной группой поддержки, прибывшей вместе с ним. Неприятные для меня подробности ими обсуждались. Настолько неприятные, что пришлось срочно вставать на лыжи. Буквально тырить лыжи и улепётывать. Пока диктовал Терентьеву, что сказать гэбэшнику, пока собрался(жаль, был вынужден оставить отличные сапоги и часть летнего обмундирования, но я не Фёдор, чтобы таскать на себе десятки килограмм). Прихватил чью-то самозарядку взамен Мосинки и был таков. Успел выскочить в последний момент.

Теперь придётся переходить на нелегальное положение, то есть, стать официальным дезертиром. Ну, и хрен бы с ним, всё равно не ужиться мне в армии. Мог бы получить приказ, без права отступления. В том же Руднёво, я выжил скорее не благодаря чему-то, а вопреки. К тому же, результативность моей стрельбы будет бельмом на глазу у начальства. То, что прокатило в неразберихе, в следующий раз обязательно выплывет наружу. Сколько я вчера фрицев нащёлкал? Больше сотни! А сколько пулемётных и миномётных точек подавил, сколько движков перепортил? М-да. Ладно. Голова на плечах, документы в кармане, винтовка за спиной, а враг известен. Заполучить бы ещё верного коня и оруженосца и будет вообще супер, я даже согласен на машину с водителем.

Направление, куда податься, выбирал недолго. Конечно на запад, тут без вариантов. Буду искать по пути места для ночёвки, делать вылазки и двигаться дальше. Так себе план, но зачем усложнять, если это работает.

Красоту чистого от облаков небосвода портят грузные железные птицы с крестами на крыльях. Летят бомбить сволочи. Посматривая, не мелькнёт ли где Мессер, пересёк замёрзшую речушку и вскоре вышел на опушку леса. Всматриваясь на доступное мне расстояние, оценил несколько возможных маршрутов, естественно выбрав тот, где была заброшенная сторожка. Но, сначала надо посетить деревушку на юге от меня. Мне нужны продукты, а до неё всего пара километров и я вполне успею заглянуть туда до темноты.

Деревня, это не супермаркет, рубли им вряд ли нужны, а воровать мне совесть не позволяет. Поэтому потратил минут двадцать и пристрелил парочку здоровенных, ещё недолинявших зайцев для обмена. И это я выбирал лёжки тех, что обитали поблизости. Больше времени ушло на то, чтобы забрать их из чащобы, чем на их поиск.

– Куда торопишься солдатик? От немца бежишь?

– Нет, дедушка, на охоту ходил, видишь каких красавцев добыл. – Ответил сухенькому старичку волочившему в деревню пустые санки.

– Да, хороши зайчишки. Не больные? Покажи ближе, а то старый я, глаза плохо видят. – Старик поправил тулуп и протянул вперёд руку.

– Э, нет, дедушка. Ищи дураков в другом месте. Я тебе зайца, а ты раз и убежишь. – Не поддался на видимость немощности селянина. Больно острый у него топорик за пазухой.

Он хмыкнул, лицо построжело, а когда перестал горбиться, то враз сделался выше. – Хм-м. Глазастый отрок, раскусил старого.

Видимо бурная молодость у него была, просчитал меня. Я ведь тоже не просто так стоял. Винтовка вроде бы неправильно на ремне висит, а мне только руку положить.

– Дед, хорош выкруживать. Давай прямо. С меня зайцы, а с тебя хлеб, крупа и трошки соли. Идёт?

– Зайчатинка не помешает, только не получится у нас мены. В деревне нехристи эти на постое, чтоб им пусто было. Убьют тебя отрок. – Сказал дед показывая на виднеющиеся дымки от печей. – Вот, Васятку юродивого на горку возил хоронить, вчерась убили, а он вовсе безобидный был.

– Чего они у вас тут забыли, у вас же глухомань несусветная? – Судя по мотоциклам, эти четверо были из разведывательного батальона танковой, или мотострелковой дивизии. – Давай мы их того. Не хочется остаться голодным из-за фашистов.

Дедок было встрепенулся, но тут же скуксился. – Не-е, постреляют, там у пятерых автоматы. – Он глянул на мой вещмешок. – Хотя, если гранату кинуть.

– Не надо гранаты. Щас я их выманивать буду. Как зайчиков. Раз – два – три – четыре – пять, выхожу тебя искать!

Стреляю в единственного, кто был на улице, если быть точным, то в уличном туалете. – Т-туф-ф! – Первый готов. Только, как бы он теперь в нужник не провалился.

Охреневший старик переводил взгляд с меня на деревню и обратно. Ну да, далековато, но чукча не местная однака, немца в глаз стрелял и в тундра уехал.

Я дождался, когда на звук выстрела выскочат остальные.

– Дедуль, а чей это семистенок, где фрицы обосновались? Хотя ладно, уже без разницы.

– Т-туф-ф! Т-туф-ф!… Т-туф-ф! – Ещё пятерых. Остался один трусливый жирдяй, прыгнувший за сруб колодца. Шустрый гадёныш.

– Ну, что, пойдём? Кура, млеко, яйки? Партизаны в лесах есть? Так, погоди дедуль, вроде жирный зашевелился. Т-туф-ф!

Пока я перезаряжался, старик сидел на своих санках и обречённо ожидал появления злых гитлеровцев.

– Дед, мы тут так замёрзнем. Пойдём, всё, нет гадов, кончились. – Упёртый персонаж попался, в чудеса не верит. Если бы силком не потащил, так бы и сидел.

Немцы действительно оказались разведчиками, только неправильными. Как приехали три дня назад, так и остались. Уехать им помешал обильно выпаший снег, так эти полудурки решили подождать оттепели, хотя дед Андрей им русским языком говорил, что будет только хуже. Халтурщики, едут по чужой земле, а язык выучить не удосужились.

Пожилая чета Буравцовых, выставила на стол всё, что не сожрали гитлеровцы.

– Николай Иванович, вот, я тут вам собрала поснедать, не побрезгуйте. – Уважительно произнесла Анна Родионовна.

Я присмотрелся. Нет, не смеётся, она сейчас абсолютно серьёзна. Разговаривает со мной, как со взрослым человеком, находящимся в немалых чинах. Странно, я точно знаю, что дед рассказывал без подробностей. Да убили немцев, но как и что, она не в курсе. Так с чего она на цыпочках передо мной бегает? Да и дед ходит пришибленный, неужто в чудеса поверил? Неспроста это.

– Спасибо хозяюшка. – Я сел за стол, поблагодарив за приглашение.

М-да, бедновато в деревне живут. На восемь дворов, из живности, пара десятков куриц, одна корова и всё. Конечно, припрятано в подпольях, но так, лишь бы до весны дожить. Наверное, гансы каждый за двоих ели. Ну, не могут быть продуктовые запасы такими скудными. Это в деревне-то, где огороды такие, какие сможешь обработать.

На столе стоит чугунок с картохой, квашенная капустка в широкой миске, тарелка со здоровенной яичницей, пожареной с лучком и ароматный каравай подового. Из мясного ничего не было, окромя нежно-розового сальца нарезанного тонкими пластинками, его я сразу придвинул к себе поближе. Зайчатина ещё тушится и будет готова не скоро.

– Николай Иванович, расскажите нам, как вы смогли? – Спросила Анна Родионовна, когда собирала со стола. – Один, и таких важных генералов смогли в плен взять? Самого фельдмаршала.

Мои округлившиеся от удивления глаза, чуть не выпали на скатерть. Откуда?! Как они узнали?!

– А орден вам сам товарищ Сталин вручал?

Какой орден? Ё-моё! Скосил глаза вниз. Вот дурак. Снял ватник и свитер, а про награды на гимнастёрке забыл и сверкаю ими, как медный таз на солнце, смущая этих простых людей. Откуда только в этой глуши взялась газета со статьёй про меня.

Наговорил им всякого, смешивая описания Москвы настоящей и будущей. Рассказал про награждение и какой из себя Калинин. Вспомнил про пограничников, получавших медали вместе со мной. Про "подвиги" не стал говорить, несмотря на просьбы хозяйки. Дед меня поддержал, стукнув по столу кулаком. – Нечего тебе про кровь слушать.

После плотного ужина меня совсем разморило и стало клонить в сон. Видя моё состояние Буравцовы закончили с распросами, отправив меня спать.

Утром состоялось торжественное собрание, это деревенские вышли провожать меня полным составом, все семнадцать человек. Мужское население было представлено двумя стариками под девяносто и дедом Андреем. Женщины, в основном, были старшего возраста, а за молодёжь вышли две девчонки по брови укутанные в пуховые платки. Красотки, одетые в полушубки с высоким воротом и в валенках. Они, невольно, вызвали у меня улыбку. Сколько им, лет по пятнадцать? Я вспомнил их ровесниц из двадцать первого века. В головах вечеринки, интернет и модные гаджеты. Попади сейчас такая в сорок первый – на расслабоне, с маникюром, а мамка хвать её и в подпол на трое суток. Так, или ложись под фашистов доченька, может не убьют. Потом истерики, депрессия и помощь психологов. Да-а. Чем труднее жить, тем крепче люди.

Перед уходом оставил деду пару гранат колотушек, немецкий карабин и один MP38, ему хватит. Войну не выиграет, но одного – двух пристрелить сможет. Он на самом деле боевой дедуля, не зря хранит погоны вахмистра и орден Святого Георгия.

***

– Товарищ народный комиссар, мы выяснили, что Майор Геллер действительно связывался с Виталием Вельгенсоном по этому вопросу, но, в оговорённый срок, профессор вызов не получил. Юрий Сергеевич в тот день сдавал дела своему приемнику, который должен был проконтролировать исполнение, но согласно описи, папку с делом Кувшинова Петренко не получал. К тому же, в результате накладки с сопровождающим лицом, вместо закрытой секции, Кувшинов был отправлен в этот госпиталь на общих основаниях.