Текст книги "Оставайтесь молодыми"

Автор книги: Павел Кадочников

Восходом Солнца, началом нового дня, глубокой верой в доброту, любовь, радость жизни и закапчивается наша киносказка.

По тому, как я взволнованно рассказываю о «Снегурочке», как подробно стараюсь пересказать содержание этой поэтичнейшей сказки, увязав, насколько возможно, свой рассказ с фильмом, вы, вероятно, догадываетесь, что «Снегурочка» сыграла и играет особую роль в моей судьбе.

Да, это так. Вы не ошиблись. И не только в моей судьбе. Еще в студенческие годы я играл Леля в «Снегурочке» вместе с моей будущей женой, которая выступала в роли Купавы. И зрители, и строгие критики единодушно отмечали искренность, органичность нашего диалога. И удивительного в этом ничего нет.

Весь «секрет» в том, что мы не играли, а жили этими образами. Словами великого драматурга клялись друг друга в верности не только Лель и Купава, но и мы, любящие друг друга студенты – Павел Кадочников и Розалия Котович.

Порой бывает в праздник так: смотрю я на мою Купаву, спутницу моей жизни, на народное гулянье в Ленинграде, на радостные лица людей, слышу задорные, жизнерадостные песни молодых рабочих парней и девчат и невольно радуюсь.

 
Лишь добрые и честные способны
Так громко петь и так плясать отважно.
Спасибо вам на песнях и на пляске!
Уж тешиться, так тешиться!..
 

Это слова не Леля, а Берендея, но ведь говорил же мне еще в студенческие годы мой учитель, что Берендей – это доживший до седых волос Лель. Потому я и сыграл в киносказке «Снегурочка» Берендея. Вот вам и ответ на вопрос, почему я решил сыграть этого мудрого старца.

Мои дорогие читатели! Если сыгранные мною роли, поставленные фильмы и эта исповедь помогут вам быть хоть чуточку счастливее, буду считать, что жил и живу недаром.

Никогда не старейте душой!

Играть старика развалину мне всегда казалось менее трудным, чем, скажем, создать образ старика крепкого, жизнерадостного, юного душой.

В кинокомедии «Запасной игрок» мне предложили сыграть очень своеобразную по своему характеру роль молодого артиста Светланова.

Мой герой, чтобы проверить убедительность своего поведения в образе жизнерадостного старика ученого, должен по заданию режиссера в течение нескольких недель прожить загримированным и переодетым среди тех, кто решил отдохнуть, путешествуя на теплоходе по Черному морю.

«Пенсия есть, а песен нет! – сокрушается в сценарии Дедушкин. – Хоть бы кто написал песню для пожилых людей. Что-нибудь в таком роде: «А ну-ка, дедушки! А ну-ка, бабушки!»

Вечером в салоне теплохода Дедушкин объявляет путешественникам:

– Сейчас мы будем исполнять танец наших отцов и матерей, наших бабушек и дедушек – вечно юный вальс!

И вместе с молодежью Дедушкин кружится в вальсе.

Утром он собирает на палубе теплохода пожилых людей и руководит зарядкой, поет песню, сочиненную пожилым композитором Днепровским здесь, на теплоходе:

 
Чем дороги бывают трудней,
Тем шагают настойчивей люди.
И о возрасте наших друзей
Мы не только по паспорту судим…
Нам года – не беда,
Если к цели стремимся большой.
Оставайтесь, друзья, молодыми,
Никогда не старейте душой!
 

К какой же цели стремится юный сердцем старик? – думаю, приступая к работе. Как соединить в одно целое молодость и старость? Чего он достиг и чему так безмерно рад? На все эти вопросы, с моей тачки зрения, очень сложные, мне помогла ответить встреча во время гастрольной поездки по Пермской области.

К городу Перми я отношусь с особой нежностью. Может быть, потому, что недалеко от него провел свое детство.

В хорошем настроении подхожу к Дворцу культуры. Возле главного входа сажусь на скамейку и слышу песню. Она льется из раскрытого окна репетиционной комнаты.

Рядом со мной сидит старичок с седой головой, в черной косоворотке. Он тоже слушает, но как-то особенно, с благоговением.

 
Эх, ты, вольная моя волюшка!
Эх, ты, жизнь моя молодецкая!
Полетел искать счастья светлого.
Мы найдем, найдем небо ясное,
Где не хмурится непогодушка.
Где живут люди, живут правдою.
Добывают хлеб трудом праведным, —
 

доносится из окна. Очевидно, идет репетиция самодеятельного хора.

Старик внимательно окидывает меня взглядом и говорит:

– Хорошо поют. Не правда ли?

– Даже очень хорошо, – отвечаю.

Когда за окном становится тихо, старик снова говорит:

– Эту песню, молодой человек, я еще в давнее время слышал. Хорошая она, мечтой рожденная, глубокая. Вдумайтесь-ка в слова: молодец полетел искать такую жизнь, в которой люди праведно свой хлеб добывают! Сколько лет человек мечтал о счастье, слагал вот такие песни со светлыми словами и удивительной мелодией, полной глубокой тоски и безысходности! А сейчас эта же самая песня звучит совсем по-другому. А почему? Потому что люди другие ее поют, счастливые.

Подумав, старичок спрашивает:

– Простите меня за любопытство. Вы – приезжий? Ведь небось наш город плохо знаете?

Молча киваю головой, чтобы не нарушить течения мыслей моего словоохотливого собеседника.

– А ведь если глубоко вдуматься, – продолжает он, – то мы уже почти нашли небо ясное, где «не хмурится непогодушка». С этим на каждом шагу сталкиваемся. Вот мы с вами сидим на скамеечке у дворца, а молодежь в своем – рабочем! – Дворце песни поет. Вот оно, небо ясное! А прежде тут ведь ничего не было, кроме пустыря. Куда рабочему человеку податься было? Либо в церковь, либо в кабак. Так-то… Вы внутри-то были?

– Нет, не был еще.

– Пойдемте-ка со мной. Покажу вам как приезжему все с особым пристрастием.

Старик берет меня под руку, и мы направляемся к центральному входу дворца.

На мой вопрос, кто он такой и как его зовут, старик молодо, звонко смеется. Торжественно поднимает палец над седой головой и отвечает:

– Патриот! Влюбленный в жизнь старик! А зовут меня Иван Семенович.

Мы с Иваном Семеновичем, не торопясь, обходим все помещение дворца. От моего спутника излучается сияние.

Он неподдельно радуется, глядя на сверкающие люстры и ковры, пробует мягкость кресел, всматривается в блестящую полировку рояля в концертном зале. В спортивном зале пробует прочность шведской стенки. А в большой и очень уютной библиотеке говорит только шепотом, как бы боясь потревожить своих молчаливых друзей, отдыхающих на полках.

Входим в танцевальный зал. По паркету, натертому до блеска, вальсируя, кружатся парни и девушки. Мимо нас проносится улыбающаяся пара, затем другая.

Иван Семенович в порыве восторга слишком подается вперед – выходит на линию танцевального круга. Сильный парень, кружа девушку почти в воздухе, нечаянно толкает старика локтем в грудь.

Потирая ушибленное место, старик незлобиво смотрит вслед молодым людям и рассуждает, ни к кому не обращаясь:

– Вот я про это и говорю… Привыкли к небу ясному…. Так-то. А ведь чтоб нам так жилось, чтобы не хмурилась над нами погодушка, сколько выстрадать пришлось! Простите великодушно… Помню, как-то сидел я в одной камере с Яковом Михайловичем Свердловым. В ту пору мы объявили голодовку и уже с трудом держались на ногах. Нас всех поддерживал сверхчеловеческий оптимизм Свердлова. Помню, как однажды он поднялся, чтобы прочитать нам, павшим духом, одно из любимых стихотворений Гейне. Видимо, от слабости у него закружилась голова. Он пошатнулся и очень больно наступил мне, лежащему на полу, на руку. Я тихо вскрикнул, а Яков Михайлович, прислонившись спиной к стене, говорит: «Прости, мой друг, что причинил тебе боль. Пройдут года, и все выстраданное нами…»

Иван Семенович не успевает закончить начатого рассказа. Его прерывает тот самый молодой человек, который и заставил вспомнить далекое прошлое.

– Прости меня, дед, – смущенно извиняется парень. – Я, кажется, здорово зашиб тебя… Наташа, девушка моя, даже разревелась. Своей неуклюжестью, говорит, все настроение испортил. Иди, говорит, извинись немедленно, а то не стану больше с тобой танцевать. Вот я и пришел.

Парень виновато улыбается и нескладно топчется на месте.

– Иди, иди к девушке своей, – заторопил его Иван Семенович. – Скажи, мол, добрый старик, не сердится, он радуется вашему счастью.

Парень уходит, а Иван Семенович долго смотрит в его сторону. Улыбнувшись, он вытирает платком глаза и говорит:

– Эх, небо ясное! Спасибо тебе, молодой человек, за твою добрую смущенную улыбку. Спасибо за то, что ты вернулся к старику. Спасибо твоей милой Наташе!

А я смотрю на старика в черной косоворотке и думаю: спасибо тебе, юный сердцем человек! Ты помог мне понять Дедушкина.

Получился ли в конце концов в картине образ Дедушкина? Принесла ли работа над этой ролью радость и удовлетворение артисту?

Этими вопросами, думаю, высказываю волнения и сомнения всех моих коллег. Ведь когда на экраны страны выходят наши картины, то мы, кинематографисты, всегда волнуемся за их успех у зрителей. Волнуемся по многим причинам.

На фильм тратится немало средств и около года жизни, а то и больше, всех его участников-создателей. Это ведь только в юности не замечается год, как бы прожит он ни был. А в зрелые годы всегда немного жалко ушедшее время. И особенно жаль, когда оно прожито бессмысленно.

И как горько иногда бывает видеть зрителя, который, войдя в кинозал, не очень внимательно посмотрит на плод нашего труда и скажет: «Барахло!» И вот уже зачеркнут целый год работы огромного коллектива. Одним коротким еловом!

В приливе огорчения и досады хочется такому зрителю напомнить очень хорошие слова Константина Сергеевича Станиславского: «Один из признаков талантливости человека – это способность найти талантливость в другом!»

Сказанное не означает, будто я пытаюсь доказать, что не бывает плохих картин. Конечно, бывают. И все же решусь сказать, что даже из плохой картины можно и нужно извлекать полезное, чтобы не считать часы, потраченные на просмотр, вычеркнутыми из жизни.

Фильм «Запасной игрок» в свое время подвергался во многом справедливой критике. И все же процесс работы над образом Дедушкина принес мне творческое удовлетворение.

После того как картина вышла на экраны, получаю письмо от одного молодого человека шестидесяти восьми лет! Без тени юмора называю его молодым человеком, ведь он написал письмо в стихах! А «стихи пишут все до семнадцатилетнего возраста, – говорил Лев Николаевич Толстой, – а после семнадцати лет пишут либо те, кто сохранил в себе юношескую непосредственность, либо те, кто приобрел мастерство».

Инженер Чесноков, быть может, большого мастерства и не приобрел в сочинении стихов, но юношескую непосредственность, вне всякого сомнения, сохранил:

 
Мне сегодня столько лет, сколько вам в кино.
Вы – экранный только дед, я – уже давно.
Я вчера смотрел картину «Запасной игрок» —
Благодарность коллективу в ряде этих строк!
И за то, что выпускает наш «Ленфильм» на сцену,
И за то, что ныне знают стариканам цену.
 

Чесноков заканчивает свое стихотворение такими словами:

 
И если снова грянет войны проклятой гром,
Дед тоже не отстанет, и вместе в бой пойдем.
И будем драться смело в решительном бою
За правды нашей дело, за Родину свою!
 

Как приятно, подумалось мне, что еще один Дедушкин из нашей реальной жизни подает руку Дедушкину экранному, как бы подтверждая: искусство и жизнь неразрывны!

Вот и завершается эта книга-исповедь. А мне кажется, я только приступаю к задушевной беседе с очень близкими и дорогими для меня людьми, с вами, моя юные читатели.

Многое хочется рассказать об испытанной временем дружбе с Борисом Андреевым, Сергеем Столяровым, Иваном Переверзевым, Михаилом Кузнецовым, Николаем Крючковым, Алексеем Баталовым, Игорем Горбачевым, Кириллом Лавровым, Вячеславом Тихоновым, Юрием Яковлевым, Евгением Матвеевым, Владимиром Дружниковым, Михаилом Ульяновым, Булатом Мансуровым.

Лучших слов благодарности и любви заслуживают талантливые милые киноактрисы Любовь Орлова, Людмила Целиковская, Людмила Касаткина, Александра Завьялова, Клара Лучко, Людмила Гурченко, с которыми долгие годы меня связывала счастливая творческая судьба.

У каждого артиста своя главная дорога. Один бичует искусством людские пороки, другой высмеивает человеческие слабости, третий рассказывает о любви, четвертый о всепокоряющей силе ума…

На протяжении всей моей творческой жизни меня всегда привлекали и продолжают привлекать роли, несущие в себе прекрасное: мне всегда хочется играть людей, обладающих большой волей, умеющих любить и ценить жизнь, беспредельно влюбленных в свое Отечество, честных, прямых, принципиальных. Это вовсе не значит, что я пытаюсь утверждать, будто артист не должен выходить за грани своей главной дороги – единожды создав удачно образ положительного героя, обязан играть всю жизнь только молодых и положительных. Но я глубоко убежден, что не каждый, даже очень одаренный артист, может играть решительно все, что бы ему ни предложили.

В силу своей индивидуальности я, например, так никогда и не сыграл такие роли, какие создали, скажем, Борис Бабочкин или Борис Щукин. Но мне кажется, что, кроме своей наметившейся творческой дороги, у каждого артиста непременно должна быть и своя мечта. Даже если в силу каких-то причин она и не станет реальностью, прекрасно уже то, что она есть. Потому что она зовет вперед, манит, не позволяет успокоиться!

Испытываю чувство удовлетворения от того, что в последние годы моей творческой деятельности смог создать несколько картин как режиссер-постановщик. Это и «Музыканты одного полка», и дорогая моему сердцу «Снегурочка», и психологическая картина «Я тебя никогда не забуду», и «Серебряные струны» – фильм о создателе первого в России оркестра народных инструментов, замечательном исполнителе, дирижере и композиторе Василии Васильевиче Андрееве.

Счастлив, что снимался у превосходных режиссером Андрея Кончаловского-Михалкова в «Сибириаде», у Никиты Михалкова в «Неоконченной пьесе для механического пианино», у Булата Мансурова в фильмах «Сюда не залетали чайки», «Блистающий мир», «Картина», «Поражение», у замечательного литовского мастера Витаутаса Жалакявичюса в «Рассказе неизвестного человека», у чилийского режиссера Себастьяна Аларкона (он вынужден жить и работать в изгнании) в «Санта Эсиеранса» и у многих других деятелей отечественного кинематографа.

Получил огромное удовольствие от того, что рядом со мной на съемочной площадке трудились талантливые актеры Сергей Филиппов, Александр Калягин, Леонид Куравлев, Евгения Симонова, Георгии Тараторкин, Елена Соловей, Маргарита Терехова, Евгения Филонова, Александр Кайдановский, Ирина Малышева, Александр Галибин, Елена Драпеко, Евгений Жариков, Евгения Глушенко и другие. Их высокий профессионализм помогал мне еще ярче высветить грани характера моих героев.

Что пожелать этим и многим другим талантливым актерам советского кино? Конечно же, удач, творческого горения, мастерства, помноженного на трудолюбие.

Оставайтесь, друзья, молодыми, никогда не старейте душой!

Фотографии