Текст книги "В стране каменных курганов и наскальных рисунков"
Автор книги: Павел Мариковский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
– Я тоже вижу только то, что сказал Алеша! – добавляет Зоя.
– Нет, не только в этом дело! – говорю я. – Посмотрите, кобылица родила жеребеночка. Он еще слаб и не может подняться на ноги, лежит на земле. К ним подкрался лучник. Он готов убить кобылицу, забрать беспомощного жеребеночка. На беду к беспомощной и попавшей в опасность кобылице спешит главарь табуна – жеребец диких лошадей. Ему тоже угрожает опасность оказаться пронзенным стрелой. Охота на кобылицу, только что родившую жеребеночка, – да ведь это настоящее браконьерство, поступок, обвиняющий человека, безразлично, кем бы он ни был, в корысти, черствости души, темноте духа и нерачительном отношении к животному миру, его питающему. Как понять рисунок: то ли это порицание поступка дурного, бессердечного и аморального, то ли восхваление приема добычливой охоты. Как бы там ни было, мы можем сказать, что браконьерство имеет глубокие корни с далекой древности и отражает пороки человеческой души, проявляющиеся в отдельных личностях. Мне думается, что здесь все же лучник подрисован для того, чтобы осквернить какой-то смысл.
– После вашего объяснения, – признается Зоя, – мне теперь стало казаться, что и другие рисунки имеют какой-либо глубокий смысл. Но от нас он скрыт.
– Мне так тоже давно кажется, – соглашаюсь я. – Но удастся ли когда-либо прочесть все то, что желал изобразить художник на камне, не уверен.
– Вот бы оказаться в то время, да еще с пулевым оружием, – мечтательно говорит Алексей, – тогда бы я поохотился!
– Ты только так и смотришь на природу, – укоряет его Зоя. – Тебе лишь бы подстрелить, зажарить, съесть.
– Не спорьте, – успокаиваю я своих помощников. – Лучше посмотрим, что дальше.
На большой панораме (Фигура 35, рис. 50) пешие охотники, стреляющие из лука в оленей. Судя по всему, охотники окружили стадо грациозных животных, водившихся в этой местности.
Рисунки относятся к тому далекому времени, когда лошадь использовалась не только для езды на ней верхом, но и как объект охоты: видимо, тогда еще было много диких лошадей. Вот (Фигура 35, рис. 51) охотник стреляет из лука в лошадь, которую на него нагнала собака. Лучник стреляет в какое-то непонятное животное (Фигура 35, рис. 52). Верховой и пеший лучники с собаками окружили стадо горных козлов и стреляют в них из лука (Фигура 35, рис. 53). Это более удачный прием охоты, нежели преследование и скрадывание одиночным охотником даже с собакой. Вот, кажется, и все наши наиболее значительные находки.
Когда-то существовал расцвет наскальных гравировок. Потом произошли какие-то потрясения, сказалось великое переселение народов, походы аварцев, гуннов, монголов. Жизнь человека изменилась, исчезла привязанность к определенному месту жизни, да и темп жизни стал быстрее, и не стало времени на кропотливую работу нанесения камнем по камню изображений. Поздние рисунки, если они и есть, нанесены поспешной рукой, нацарапаны железным предметом (Фигура 35, рис. 54–57). Поиски рисунков, снятие с них копий в быстром темпе, в беготне по склону ущелья вверх и вниз, отняли немало сил, и я чувствую, что основательно переутомился. Но на душе радостно. Хорошо прожить день, когда он оставил удовлетворение и дал что-либо интересное!
Пришла пора прощаться с картинной галереей. По давнему опыту знаю, что для того чтобы обнаружить все рисунки, нужны очень тщательные поиски, так как многие из них, особенно старые и выбитые слабо, удается увидеть только после многократного посещения даже там, где, казалось, все тщательно обследовано. Утешаю себя мыслью, что важнее всего обнаружить место концентрации рисунков. Впоследствии рано или поздно они будут обследованы другими охотниками за росписями на камнях. Теперь наш путь лежит к горе Калмагабель.
Гнездо степного орла
Степь зеленеет все больше и больше роскошными травами. Легкие летучки ковыля колышутся по ветру, и вся земля будто море, покрытое перекатывающимися волнами. Местами ковыль занял все до самого горизонта. Глянешь в одну сторону – и степь почти белоснежная, повернешься в другую – кажется голубой: это серебристые метелки ковыля отражают небо.
Семена ковыля стали созревать и разлетаться по ветру. Многие из них уже приземлились, вонзились в почву и теперь, раскачиваясь от ветра, начинают ввинчиваться в землю. Они вонзаются и в кожу овец, опустившись на шерсть животных. Все семя спиральной формы постепенно вкручивается даже через кожу, застревая под нею.
Не видно в степи никаких животных. Кое-когда, не спеша, от кустика к кустику проковыляет большой черный усач-прионус. До самого горизонта тянется ровная степь. И вдруг на голой площадке высится серый бугор около двух метров в диаметре и немного менее метра высотой. Он невольно привлекает внимание своей необычностью.
Серый бугор состоит из мелких сухих сучьев и темной трухи слежавшейся пыли. Странный бугор. Кто мог сделать столь нелепое сооружение, кому понадобилось собрать в кучу отмершие веточки кустарников и ради чего?
Внимательно вглядываюсь в необычную находку и вижу кое-где торчащие полуистлевшие косточки, мелкие кусочки твердой и белой яичной скорлупы. Так это гнездо степного орла! В сухом климате пустыни веточки кустарников не гниют и сохраняются многие годы. Здесь от большинства их осталась труха да немного крупных веточек.
Странное место выбрали птицы для своего гнезда, прямо на голой площадке. Впрочем, где селиться хищнику, когда вокруг на сотни километров нет ни одного дерева, скалы или оврага.
Скольким же поколениям служил этот семейный очаг? Теперь не встретить гнездо степного орла в подобной обстановке, разве только в очень глухой местности. Численность этих крупных птиц резко уменьшилась: многие погибли от выстрелов шальных охотников, еще больше лишилось жизни на линиях высоковольтных передач в попытках посидеть на их опорах, да и добычи стало мало.
Возле гнезда, на голой площадке, мы и останавливаемся на обед, а я отправляюсь побродить по степи в надежде встретить что-либо интересное.
Через час на биваке взвивается белая тряпка. Это условный знак: пора идти обедать. Мои предприимчивые помощники воспользовались гнездом орла и сожгли все сохранившиеся в нем веточки. Я высказываю недовольство: вдруг найдутся степные орлы и захотят обосноваться на этом месте вновь.
– В следующий раз тоже надо искать бивак возле старого гнезда, – вполне серьезно выносит суждение Алексей. По крайней мере не надо искать топлива.
Калмагабель
Горы Калмагабель видны издалека на горизонте большим сглаженным пологим возвышением, выделяясь среди мелких сопок внушительными размерами. Мы добрались до этой горы, когда день уже был на исходе. На склонах горы и по вершинам окружающих ее холмов всюду виднелись причудливыми нагромождениями выходы гранита. На изломе он был мелкозернистый и светло-розовый. Но степные ветры отполировали камни, а жаркое солнце придало им своеобразную красновато-черную окраску. Когда-то постигавшие гору землетрясения раздробили монолитные граниты на куски и слегка разбросали их по склонам. На почве, усеянной мелким щебнем, росли редкие растения: изень, типчак, полыни да солянка анабазис. В бессточных понижениях между холмами яркими и зелеными пятнами выделялись луговые травы. Покров растений здесь оказался нетронутый домашними животными.
Сейчас население в мелкосопочниках Центрального Казахстана редкое. Для жизни человека он мало благоприятен. Зимою здесь дуют сильные ветры, царят морозы, выпадают снега. Содержание животных большей частью стойловое, а летом мало воды и угодий для сенокосов.
Черные каменные глыбы и крупно-обломочные россыпи громоздятся только местами, на светлой горе они видны хорошо издали, и я, предчувствуя богатые находки наскальных рисунков, торопясь что-либо повидать до захода солнца, отправляюсь на поиски.
Вот и первая гряда почерневших глыб гранита. Многие из них в хаотическом нагромождении образуют фигуры фантастических чудовищ или причудливых строений. С напряжением всматриваюсь в камни, но отвлекает большая муха длиною около двух сантиметров. Она настойчиво меня преследует. У нее тело, и особенно ноги, покрыты длинными и крепкими черными щетинками, придающими насекомому облик крошечного мохнатого зверька, а на лбу красуется яркое серебристое пятно. Давно знаком с этой мухой, но удосужился ее изловить, чтобы узнать латинское название. Хотя, признаюсь, жаль губить это своеобразное, заметное и к тому же редкое создание. Возможно, эта муха еще неизвестна ученым. Почему-то чаще всего ее встречаю в горах пустыни. Может быть, она привыкла к диким козлам и баранам, слизывает с их тела пот. Иногда встречал ее и на цветах, лакомящуюся нектаром. Очень она смела, даже, пожалуй, больше наивна и беспечна, без страха садится на руки, на голову. Но не назойлива. Одна из таких мух, посетившая наш бивак на Балхаше, тотчас же поплатилась жизнью за свою доверчивость к человеку: Алексей легко и не без явного удовольствия убил ее щелчком.
Муха-великанша не желает со мною расставаться. Потом появляется такая же другая, и вскоре меня сопровождает эскорт из пяти мух. Усиленно отмахиваюсь от них, но мои мохнатые мучительницы не желают расставаться со мною, чем-то я им понравился. Тогда догадываясь в чем дело, снимаю с себя рубашку и, размахивая ею, спешу к гряде черных гранитов. Мухи отстают от меня.
Вот они первые черные с гладкой поверхностью камни, такие удобные, чтобы на них рисовать. Но камни немы, нет на них рисунков. Если рисунков нет в таком отличном месте, то вряд ли богат ими Саякэмель. Все же с трудом нахожу изображение архара и волка. Они стары, линии рисунков уже покрылись темно-коричневым налетом. Потом вижу очень свежий рисунок верблюда. Он точен и реалистичен. Может быть, этой гряде не посчастливилось, случайно ее не постигло внимание древнего посетителя горы? С ничтожным уловом возвращаюсь к машине. И все же решил: объедем вокруг эти горы, поищем наскальные рисунки со всех ее сторон.
Рассказываю своим спутникам, как меня преследовали мухи-великанши и предлагаю догадаться о причине их столь странного поведения.
– Причина кроется в каких-то биотоках, – говорит Алексей. – При трехфазном токе линейное сопротивление не равно фазному сопротивлению, а в трехфазном токе линейные и фазные токи равны. У нас и у мух оказались одинаковые токи, вот они и крутились возле!
– Ну, знаешь, нагородил ты такого, что не разберешься! – возражает Зоя. – Мне кажется, дело в очках. Они поблескивали, как вода, мухам же хотелось пить. На стекло даже обманутые слепим садятся.
– Но мухи не обращали внимания на мои очки, – поясняю я.
Долго мои спутники строили разные предположения.
Секрет же открывался просто. Моя яркая в цветочках рубашка невольно привлекла внимание этих насекомых, желающих полакомиться нектаром. Цветов же вокруг нигде не было.
Необычное изобилие
Не успел, как следует, ознакомиться с горами, как внимание привлекло неожиданное пятно сочной зеленой растительности. Здесь оказался небольшой родничок, сочившийся из-под скал. Он образовал слегка заболоченную мочажину. Вблизи воды цвели сиреневый кермек, пламенел красными ягодами небольшой куст шиповника. Вблизи от мочажинки, среди таволги, высился аккуратный большой стожок, тщательно уложенный по всем правилам сенокошения. Он чист, цел, никем не тронут, хотя и стар и, видимо, был заготовлен еще прошлой осенью. Узнаю в нем работу грызуна сеноставки или, как ее еще называют, пищухи, за манеру перекликаться друг с другом короткими сигналами. Хозяйка стожка, видимо, погибла и не от бескормицы, а от врагов – хорька, лисицы, волка или от щитомордника.
Продолжая путь, заметил на своей рубашке несколько клещей. Едва их собрал, как обнаружил одного на шее, другого уже на голове. Пришлось тщательнее приняться за осмотр одежды. Мой улов оказался неожиданно обильным. Более полутора десятка клещей ползало на мне. Все клещи – самцы и самки, они легко различаются друг от друга, принадлежали к семейству иксодовых клещей и широко распространенному в лесах виду Дермапентор сильварум. Он один из переносчиков тяжелого заболевания – клещевого энцефалита. Как этот обитатель древесно-кустарниковой растительности мог прижиться среди обширных просторов глинисто-каменистой пустыни, привык к необычной обстановке в этом крошечном мирке зелени? Ведь самка, напитавшись крови, упав на землю, кладет яички, из которых выходят личинки – крошечные клещики. Они нападают на мелких животных, пичужек, мышей, тоже напитываются крови и, отпав, превращаются в другую стадию – нимфы. Те, избрав уже более крупных животных, тоже напиваются крови и превращаются во взрослых – паразитов уже крупных животных. За время развития на трех хозяевах они могут оказаться далеко от зеленой спасительной ложбинки. В пустыне сухой и жаркой они жить не могут.
Возможно, клещ этот оказался здесь, когда царил влажный климат, и прижился, научившись падать с хозяев только тогда, когда те приходили к родничку напиться воды, и тут находил свою спасительную ложбинку.
Если они существуют здесь очень давно, возможно, возник уже новый вид или подвид. Систематики могут это сказать легко.
Возвращаясь к машине, я собрал с себя еще десяток клещей. Мой улов, продолжался в машине, клещи неожиданно появлялись один за другим, переползая с меня на моих спутников. Всего мы собрали рекордное их число – около сотни. Доставалось от кровососов зверям, посещавшим этот родничок!
О чем рассказали камни
На следующий день заглядываем в первое же на нашем пути ущелье. Здесь много загоревших камней и там, где из-под нависшего над долинкой куста пробивается родничок, оказалось много рисунков. Видимо, когда-то в этом месте существовал значительно более многоводный ручей. Возле него останавливались кочевники, ставили свои легкие походные жилища, пасли скот, трудились, охотились и… рисовали на камнях.
И еще одно хорошее ущелье нашлось в этих горах. Оно оказалось широким, с обширным лугом и ручейком. Здесь, наверное, жили люди. Они оставили так много рисунков, что нам, чтобы все разыскать, подметить, разглядеть, а мне зарисовать, следует потратить немало времени.
Весь день мы трудимся, не покладая рук, постепенно продвигаясь по широкому ущелью на запад к его верховью. Вечером я сортирую рисунки. В общем, между рисунками урочища Тюлькули и Калмакэмеля много общего.
Наскальные рисунки урочища Калмагабель
Фигура 36.
Фигура 37.
Фигура 38.
Фигура 39.
Фигура 40.
Фигура 41.
Фигура 42.
Фигура 43.
Фигура 44.
Фигура 45.
Фигура 46.
Фигура 47.
Фигура 48.
Фигура 49.
Рисунки динозавров урочища Калмагабель.
– Начнем осмотр рисунков снова с козлов! – предлагаю я своим помощникам, подразумевая под этим словом часто нередко неразличаемых горных баранов и горных козлов. Некоторые из них изящны и выразительны (фигура 36, рис. 3–6), тогда как другие грубоваты, безыскусны или очень схематичны (Фигура 36, рис. 7). Об этом можно судить хотя бы по рисунку 4 (Фигура 36, рис. 4), где тщательно изображен баран и грубовато козел.
Кстати, немного странно видеть это гордое животное стреноженным, ноги его связаны, как будто путами (Фигура 36, рис. 9). Но об этом позже. Большинство рисунков, изображающих козлов, я не перерисовывал. Их очень много.
Трудно сказать, какой смысл заложен в рисунке 8 (Фигура 36, рис. 8). Подобный сюжет не единичен и встречался мною ранее. Он что-то явно означает, но будет ли разгадан?
Рисунок 10 (Фигура 37, рис. 10) с множеством рогов козла повторяется дважды (Фигура 43, рис. 61). У одного козла шесть рогов, у другого – пять. Здесь же козел с путами на ногах, на козле на обеих ногах какие-то кружки (Фигура 43, рис. 61). Может быть, капканы или петли? Здесь же два человека с распростертыми в стороны руками. Эти рисунки, вероятно, принадлежат разным исполнителям и в разное время.
На рисунке 13 рога козла тесно соприкасаются с тазом или даже срослись с ним (Фигура 37, рис. 13). Он также загадочен и тоже нередок в других местах. Рядом с животным – «колесо», изображения которого с вариациями по числу спин очень часты всюду. Предполагается, что это символ солнца. Этот же сюжет повторяется на рисунке 90 (Фигура 46, рис. 90). Только здесь не козел, а баран, и рога его срослись с плечевым поясом, а колесо – с пятью асимметрично расположенными спицами. Рисунки козлов и баранов и удивительно реалистичные, и легко различимы по рогам: у барана они закручены как бы на полтора круга.
Нередки и изображения верблюда, иногда они схематичны, карикатурны, но всегда подчеркивают характерные черты корабля пустыни (Фигура 37, рис. 16; Фигура 38, рис. 20).
Очень удивили лошади, четко отличающиеся от изображения обыкновенной лошади (Фигура 38, рис. 24–26). У них мощная голова с выдающимися скулами, большая челка, нависающая спереди над головой. Это не лошадь Пржевальского и не тарпан, а вид, вымерший и еще не опознанный палеонтологами. На таких лошадях нет верховых. Скорее всего, это особенный и ныне исчезнувший вид. Его я предлагаю назвать крупноголовой лошадью. (Впоследствии я встречал точно такие же изображения лошадей в обширной пустыне Бетпак-Дала). Ее костные остатки не известны палеонтологам. Систематика лошадей не разработана, очевидно, лишь потому, что человек создавал множество различных помесей.
Художник не поленился изобразить большой табун лошадей во главе с крупным вожаком (Фигура 40, рис. 33). Лошади все движутся в одну сторону, как и полагается табуну. Но почему среди лошадей много стреноженных? Непонятно. Табун сопровождает фигура человека, как будто женщины. Сложен этот рисунок!
Две крупноголовых лошади (Фигура 38, рис. 24) уперлись друг в друга головами. Быть может, так изображена картина типичного для этого вида поединка соперничающих жеребцов. На рисунке 31 (Фигура 39, рис. 31) рядом с изображением жеребца крупноголовой лошади – типичное балло: два камня, соединенные веревкой. Это орудие охоты широко употреблялось прежде народами как Америки, так и Евразии, то есть на различных континентах. Балло изображено на многих рисунках, ранее мною найденных. Оно было неправильно определено алма-атинскими археологами, они называли это ранее широко применявшееся орудие охоты «очковидными знаками».
Облик крупноголовой с большой челкой лошади настолько четок и характерен, что, если это было доступно по правилам систематики, эту лошадь можно было бы определить как новый, ранее не известный, ныне вымерший вид Equns macrocefalis.
По-видимому, эта особенность лошади была выработана длительным приспособлением к образу жизни в обширных степях Центрального Казахстана в те времена, когда климат отличался от современного изобилием дождей. Зимою этой лошади приходилось тебеневать, чтобы добраться до растений, разгребая снег не только копытами, но и раздвигая сугробы головою.
Изображений лошадей, вообще, здесь, так же, как и в Тюлькули, больше, чем на юге и юго-востоке Казахстана.
Редки рисунки оленей (Фигура 40, рис. 34). Один из рисунков необычен длинным закрученным кверху хвостиком (Фигура 41, рис. 41). По всей вероятности, он подрисован иноземцем. Только один нашелся рисунок длиннорогой коровы (Фигура 40, рис. 35). Но это не тур, так как длинные рога закручены над спиной. Этот рисунок сочетается с фигурой человека, широко распростершего в стороны руки.
Обитал здесь также и лось, и на него тоже охотился человек, вооруженный луком (Фигура 40, рис. 36).
Целая стая волков шествует в одном направлении, очевидно, собравшись на загонную охоту (Фигура 40, рис. 39). Собака – верный друг человека, обыденна в сценах охоты (Фигура 41, рис. 40). Интересны собаки очень крупные. Здесь они терзают большеголовую лошадь (Фигура 41, рис. 42), схватив ее как спереди, так и сзади. Столь же крупная собака, размером с лошадь, напала на крупноголовую лошадь. Слева – всадник (Фигура 46, рис. 86). О таких громадных собаках упоминает Марко Поло. Их, без сомнения, создал отбором человек. Самостоятельно в природе они существовать не могли, так как быстро бы уничтожили свою добычу и вымерли. Такая собака была очень добычливой в условиях изобилия животного мира.
Немного длинновата на ногах и суховата фигура медведя (Фигура 41, рис. 45), хотя тупая морда, короткий и едва заметный хвост вполне реалистичны. В особенно влажные годы этот лесной зверь мог сюда пожаловать. Очень старое это изображение и совершенно загорело.
Змеям, достаточно почтенным существам, поскольку ядовиты и опасны для человека, посвящено два рисунка (Фигура 41, рис. 46, 47). На первом рисунке козел с прямыми длинными рогами. Подобные рисунки козлов редки. Кто это, сказать трудно. На втором рисунке змея сочетается с каким-то крупным животным и человеком с распростертыми руками.
Рисунки 98, 99, 100, 101 (Фигура 48) порадовали больше всего. Вглядитесь в них. Это Дикий, ошибочно называемый «Снежным», человек! По величайшему недоразумению, тупому, если не сказать, дурному скепсису некоторых зоологов, его существование все еще подвергают сомнению, а за ними, подхватив это поверхностное суждение, последовали и журналисты. Между тем его отлично знали прежде. Только в одной России было зарегистрировано около тысячи, если не более, с ним встреч. При этом его всегда рисуют одинаково: большим, волосатым, с глубоко запавшими глазами, звериного облика, мощного телосложения, с невыраженной шеей и головой с заостренным теменем. Его убивали, держали в неволе, китайцы ценили его тело, придавая ему целительное значение при употреблении в пищу. Он был широко распространен не только в Евразии, но и на американском континенте. Его многочисленные следы находят и сейчас в диких местах с сохранившейся природой.
Изображения Дикого человека, не замеченные археологами, я опознал не раз на наскальных рисунках и недавно опубликовал книжку под названием «Трагедия Дикого человека» (Алма-Ата, 1991).
На рисунках он обычно изображен в позе нападения на животное. Очень точное изображение его на рисунке 100 (Фигура 48).
Здесь художник подчеркнул его характерные черты: конусовидную голову, невыраженную шею. Столь же интересен рисунок 101 (Фигура 48, рис. 101), где дикий человек типичного мощного телосложения с конусовидной головой тащит двух женщин, в отчаянии размахивающих руками. Изобразить на камне, как дикий человек тащит свою добычу, трудно, поэтому пленение женщин символически обозначено нитями, при этом, обратите внимание, тянущимися от головы. В краже женщин издавна обвиняли Дикого человека. Ныне, став редким, он очень осторожен и уже не совершает подобные поступки. Дикий человек представляет громадный интерес для науки, да и для практики, остается не изученным и постепенно вымирает. В последнее время к нему пробудился интерес и среди ученых. Обычно возле изображения дикого человека наносится рисунок животного, на которого он нападает, как и следует значительно меньшего размера, подчеркивая величину родича современного человека.
Рисунок 99 (Фигура 48, рис. 99) – очень крупный, и рядом меньше – его лошадь и фигурка обыденного человека в ритуальной позе.
Большие размеры Дикого человека подчеркиваются на рисунке 98 (Фигура 48, рис. 98), где он изображен приготовившимся напасть на крупноголовую лошадь значительно меньшего размера в сравнении с ним.
От Дикого человека следует отличать изображения мифологических великанов (Фигура 49, рис. 102, 103). Как правило, у великанов на руках по три или четыре пальца и никогда – пять. У некоторых из них – хвост или сзади какой-то аморфный предмет, возвышающийся кверху. Таким же предметом обозначены андроновские жрецы. Эта детали таят в себе какой-то смысл.
На рисунке 102 (Фигура 49, рис. 102) – два великана. Один из них, большой, поднял руки кверху, другой держит большеголовую лошадь. Между ними – крохотные фигурки большеголовых лошадей, а вверху – олень и женщина, распростершая в стороны руки.
Насыщен деталями рисунок 103 (Фигура 49, рис. 103). В центре его расположен четырехпалый великан. Возле него – фигурки двух человек в ритуальной зороастрийской позе (подбоченившиеся), один из них сидит. Сидящим же изображена фигура небольшого размера. Она растопырила трехпалые руки. Здесь же фигурки лошадей, козла, коленопреклоненного человека.
Шайтанов немного. Вот один из рисунков (Фигура 49, рис. 104). На его правой руке три пальца, на левой – все пять, по они большие и будто с когтями. На другом – трехпалый шайтан поднял кверху руки. Над ним полоса, возможно, облако.
Рисунок 59 (Фигура 45), по всей вероятности, отражает существовавший культ фаллюса, занесенный сюда из Индии во время индосакского периода, когда скифы завоевывали эту страну и якобы правили ею около ста лет в конце первого тысячелетия до новой эры. Здесь же ниже основного рисунка лучник, стреляющий с колена, и рядом с ним человек, как будто препятствующий стреляющему (Фигура 45, рис. 79).
Рисунок 55 необычен (Фигура 42, рис. 54, 55), так же как и рис. 18 (Фигура 37), о них будет сказано позже.
Дальше пойдут рисунки, связанные с человеком и, как почти и все, с неразгадываемым содержанием.
Рис. 64 (Фигура 44, рис. 64) – два человека в какой-то ритуальной позе над панорамой изображений различных животных.
На рис. 52 (Фигура 42, рис. 52) – козел, лошади, одна из которых со странно наложенным стреноживанием. Рис. 53 (Фигура 42, рис. 53) – двое животных в странном сочетании.
На рис. 56 (Фигура 43, рис. 56) нагромождение на спине козла. Рис. 93, 94, 95, 96 – какие-то лабиринты (Фигура 47, рис. 93, 94, 95, 96).
На рис. 76 (Фигура 45, рис. 76) стрелок из лука, обращенного наоборот, то есть тетивой от себя. Слева – олень с елочковидными рогами. Очень сложен и запутан рисунок.
В животное с необычными рогами стреляет человек (Фигура 46, рис. 80). Рога его очень большие, длинные, концами цепляются за облака. Это объяснение может показаться смешным. Чтобы его пояснить, надо рассказать о многом. Ниже его человек в ритуальной позе.
Стрелки с луками изображены на рисунках 74, 76, 77, 79, 83.
Из них на рисунке 74 (Фигура 44, рис. 74) выстрел направлен в ногу лошади. Подобных рисунков, где стреляют в голень зверя, у меня набралось целая серия. Подобный выстрел не случаен и сделан для того, чтобы доставить раненое животное живым в поселение для принесения его в жертву.
Рис. 82 (Фигура 45, рис. 82) два человека будто дерутся. Один из них схватился зубами за одежду другого.
Рис. 83 (Фигура 45, рис. 83) – человек с каким-то странным предметом, будто стреляет (?), стоя на одном колене.
Рис. 84 (Фигура 45, рис. 84) – радостная встреча двух человек.
Рис. 66 (Фигура 44, рис. 66) – мужчина схватил оленя за переднюю ногу.
Изображения одиночных рисунков здесь, в общем, редки, может быть потому, что нанесены на небольших площадях. Чаще всего они соединены в случайные или умышленные, не лишенные определенного и скрытого от нас смысла. Изображения человека нередко сочетаются с изображениями различных животных.
Рис. 63 (Фигура 43, рис. 63) сложен из двух сюжетов, справа человек держит за голову верблюда.
Рис. 92 (Фигура 47, рис. 92) то же из двух сюжетов. Человек с распростертыми руками рядом с лошадьми. Слева очень странная фигура как будто относящаяся к культу фаллюса.
Рис. 62 (Фигура 43, рис. 62) человек с распростертыми руками рядом с козликом и лошадью. Несоответствие их размеров дает основание предполагать или фигуру человека вне зависимости от животных, или, что мало вероятно, он очень большой. Слева от этой группы трое животных с явно длинными шеями. Подобные животные, если только здесь нет обыденной утрировки, встречались мне не раз. Может быть, это какое-то исчезнувшее животное.
На рис. 69 (Фигура 44) – очень интересное изображение и по его сторонам фигурки двух детей. Возможно, женщина, рожающая близнецов.
Рис. 67 (Фигура 44) – как будто содержание его понятно. К заболевшей и лежащей лошади (или корове) подошел в особенном головном уборе лекарь и сует в рот животного снадобье. Над лежащим животным стоит жеребенок. Слева изображена женщина, поднявшая в отчаянии кверху руки.
Рис. 12 (Фигура 37) сильно утрирован или, как говорят археологи, «стилизовано» изображение козла с теленочком. Это изображение, из серии ранее найденных рисунков, условно названных мною «зоомадоннами».
Рисунки 43–44 (Фигура 41) необычные среди всех рисунков, на них изображен хищный зверь – тигр или барс. Оба рисунка располагаются недалеко друг от друга. Рисунки явно принадлежат дальнему чужеземцу, как мне кажется, из Дальнего Востока. Находка этого рисунка очень многозначительна и заставляет думать, что подавляющее большинство петроглифов здесь принадлежит торговцам Великого Шелкового Пути.
Рисунок 72 (Фигура 44) – тщательно выписанный орнамент какого-то особенного древнего толка. Аналогичного рисунка, как мне кажется, еще никто не находил. Ниже и слева изображена типичнейшая мишень, подробно мною описанная по многим находкам и в уже упомянутой ранее моей книге о наскальных рисунках Семиречья. Обычно они или расстреливались камнями, бросаемыми с небольшого расстояния, так как непосредственно уничтожать камнем в руке не полагалось из-за суеверия, или расстреливались из лука, или к ним подрисовывался лучник, стреляющий в рисунок, или подвергался унижению подрисовыванием всадников, да еще и с нагайкой. Обычно такому расстрелу и унижению подвергались рисунки, чем-то почтенные среди коренных народов.
– Ну и наконец, – говорю я своим слушателям, помогавшим мне находками рисунков, – покажу вам два совершенно особенных рисунка, которые я нашел, идя по дну ущелья. Они здесь, под номером 18 (Фигура 37) и 55 (Фигура 42). Вы, конечно, не догадаетесь. Это типичные динозавры, точнее, рядом с козлом располагается вычурное животное с массивным телом, коротким хвостом и очень длинной шеей. Ее венчает крохотная головка. Напомню, динозавры вымерли очень давно, в конце мелового периода около 65 миллионов лет назад, но когда-то были широко распространены и многочисленны. По окаменевшим остаткам их насчитывают около шестисот видов. Кроме Антарктиды они населяли все материки, но больше всего их обитало на территории Средней Азии. Размеры тела динозавров различны, от 20 сантиметров до 30 метров. Рисунок нашей находки очень характерен длинной шеей, маленькой головкой и массивным телом на коротких ногах. Подобных динозавров известно только два вида, обитавших на севере Американского континента. Динозавр наш отличается от этих двух своих родственников только коротким хвостом, так что может быть назван третьим видом диплодоков. Он, может быть, в какой-то мере напоминает легендарную Несси из швейцарского озера. Очень похож на этот рисунок другой, на котором животное изображено с раскрытой пастью. Оба рисунка расположены недалеко друг от друга. Предвижу, моя находка представляет собою сенсацию для зоологии и поэтому вызовет немало сомнений. Он был нанесен не менее четырех тысяч лет тому назад. Так что, несмотря на то, что эта когда-то процветавшая группа пресмыкающихся вымерла много лет тому назад, возможно кое-где отдельные особи дожили до недавнего времени. Но факты, как говорят, упрямая вещь. В легендарную Несси очень долго не верили. Понадобилось много времени, когда, наконец, снарядили оснащенную специальной аппаратурой экспедицию. К сожалению, она запоздала. Несси к этому времени, очевидно, умерла и от нее, занесенной донными осадками, ничего не осталось.
