Текст книги "В стране каменных курганов и наскальных рисунков"
Автор книги: Павел Мариковский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
Сухая палочка
Мимо муравейника незаметными рывками передвигается сухая палочка. Из одного ее конца высунется черная головка гусенички и ножки-коротышки. Они ухватятся за опору, подтянутся, и палочка сдвинется с места. Это гусеничка бабочки чехлоноски в своем домике. Она соорудила его из сухих былинок и так ловко подогнала друг к другу строительный материал, что получилась настоящая палочка. Чтобы усилить обманное сходство с предметом, никому не нужным, гусеничка осторожна, движется рывками и при малейшей тревоге замирает надолго: не дай бог, кто-нибудь увидит, разгадает секрет маскировки! Мимо палочки-гусенички бежит муравей. Наткнулся на нее, остановился, пощупал усиками, примерился: хорошая палочка для муравейника. Схватил и потащил к себе, на свой дом. Вскоре ему помогли, занесли палочку на самый верх муравьиной кучи, приладили к ней, оставили.
Долго лежала гусеничка в своем домике, боялась пошевелиться и высунуть головку: вокруг металась масса рыжих разбойников. Так долго гусеничка притворялась палочкой, что мне надоело следить за нею. В трудное она попала положение из-за своей поддельной внешности. Как она теперь выберется из плена? Ловко всех обманывала, а тут попалась. Теперь, изволь, лежи и не двигайся.
Все же не выдержала притворяшка. Вытянула головку, уцепилась ножками-коротышками, подтянулась рывком. Муравьи сразу заметили неладное. В чем дело, почему палочка сдвинулась с места? Собрались кучкой, ощупывают, обнюхивают. Но палочка как палочка, лежит себе и не шелохнется. И – разбежались во все стороны. Гусеничка сделала снова один рывок, другой и постепенно, потихоньку сползла с муравейника, никем не замеченная. И все было бы хорошо, но когда муравейник оказался позади, снова нашелся умелец-строитель, ощупал, примерился – хорошая палочка! И потащил обратно. Так бы и продолжалось все время. Да солнце скрылось за набежавшими облаками, потянуло холодком, муравьи все скрылись в своем муравейнике. Только тогда гусеничка выбралась благополучно из стана врагов и поспешила подальше от опасного места. Хотя она и похожа на палочку, но каково ей, живой, лежать палочкой в чужом доме и без конца притворяться.
Пора и нам продолжать дальше путешествие.
Кзылрай
Кзылрай впервые мы увидали издалека еще с горы Бегазы. На севере, на горизонте, виднелся большой гранитный массив, изрезанный глубокими морщинами, ярко-розовый и слегка подернутый голубоватой пеленой воздуха.
По прямой линии до него было примерно около сорока километров. Но краткого пути к нему мы не знали. Его надо было искать где-то среди переплетения проселочных дорог, на что из опасения потратить напрасно горючее не решились. Пришлось возвратиться в Актогай, начав путь от этого селения.
В Кзылрай вела неплохая дорога, по которой мы вскоре достигли цели. Первое, что меня поразило при взгляде на горы, сильная их расчлененность, а также разнообразные фигуры выветривания. И еще – сосны! Они росли всюду на скалах, часто даже на совершенно голых, укореняясь в ничтожно малых и узких трещинах. Им жилось, бедняжкам, нелегко, и от тяжелых условий существования некоторые деревца прежде времени старились и погибали, оставаясь стоять на корню крепкими светлыми скелетиками. Но кое-где сосны выглядели неплохо, хотя и были коряжистыми и низкорослыми. В ложбинах между горами располагались густые лески из осины и березы. В некоторых из них журчала прозрачная вода горных ручьев. Царство гранита слоистого, обточенного ветрами и дождями, потрескавшегося от давних катастроф, сопровождавших землетрясения, чистый и прозрачный воздух с густым запахом смолистой хвои и синее небо с белыми облаками, повисшими над горами, тишина и покой. Все это производило впечатление какого-то особенного мира, застывшего в торжественном великолепии.
Все же удивительна резкая смена природы, которая произошла за три-четыре десятка километров. Каменистая пустыня, покрытая боялышем, сглаженные сопки, поросшие низкой травой с редкими кустиками таволги, сменились типчаком, степью, сочными лугами в понижениях – и вдруг гранитные горы, густые лесочки из осины и березы в понижениях между ними, сосны на скалах и еще шапки стелющегося можжевельника. Обилие зелени, запах леса порождают опущение совсем другого мира. Цветут шиповник, жасмин, шалфей, сурепка, гвоздика, ромашка, камнеломка. Местами зелень пестрит от пушистых головок сон-травы: она обычно цвела ранней весной.
Едва мы расположились на бивак, выбрав для него ровную гранитную площадку, как к нам пожаловал десяток бабочек-нимфалид, черных с белыми пятнами. Они беспрестанно крутились вокруг машины, над разложенными на камнях вещами, но соблюдали осторожность и к себе близко не подпускали. Что их привлекло к нам, не знаю. Быть может, это была просто их площадка, я мы на ней – гости. По земле бегали всегда деловитые большие муравьи-кампонотусы, кое-где протянулись тропинки процессий рыжего лугового муравья.
Вскоре на нашу остановку заявились крупные слепни табанцусы, забились в машину и стали в ней крутиться возле лобового стекла. Но на нас не обратили внимания, будто осознав бесполезность попыток урвать каплю крови у такого чувствительного к укусам существа, как человек. Странные слепни. Сказалось, возможно, то, что не было за многие тысячелетия ни одного удачника, который бы дал потомство от напитавшегося крови человека. Кто же выдержит нападение такой крупной мухи, вооруженной толстым хоботком, приспособленным для прокалывания прочной кожи лошадей, коров, архаров и козлов. Зато из ближайшего леска сперва днем пожаловали к нам крупные желтые комары – аэдесы весансы, а к вечеру прилетел и отряд комаров помельче – кулексков. Но комары нам не страшны. У нас друг – ветер, и, кроме того, мы снабжены пологами. Пусть всю ночь напролет воют кровопийцы, ничего им не достанется от нас.
Среди пожелтевших трав виднелась масса засохших и когда-то цветших растений. Представляю, какой роскошью выглядел Кзылрай весной и в начале лета! Кзылрай – самый южный форпост распространения замечательного дерева – сосны. Здесь ее продвижению к югу способствовала солидная высота местности над уровнем моря. Мой высотомер стал на отметке в одну тысячу метров, хотя мы расположились у подножия гранитных гор. Южнее на горе Бегазы такой же гранитной, но более низкой, сосны уже нет, перешагнуть дальше к югу через границу жизни, установившуюся веками, это дерево не смогло.
Далеко вокруг места, где мы остановились, не видно поселений, они здесь малочисленны. Почти нет следов человека и домашних животных. Мы были одни. Но вездесущие и беспечные любители природы и путешествий, не столько выезжающие на ее лоно, сколько наезжающие на ее, местами кое-где оставили следы своего пребывания в виде кострищ и консервных банок, очевидно, представляя себе, что засорение природы подобными предметами не оскверняет ее облика, и вообще не затрудняя свое мироощущение подобными пустяками. Основательно здесь поразвлеклись и охотники. Следов зверей нигде не видно, и старые, потрескавшиеся рога архара с остатками черепа служили упреком человеку, чья безграничная и часто алчная деятельность сказалась на природе.
Известный польский политический ссыльный А. А. Янушкевич, проезжавший около ста пятидесяти лет мимо Кзылрая, писал, что в этих горах водится очень много маралов и архаров и других разных зверей. Архаров остались считанные особи, а марал отсюда давно исчез полностью и, по-видимому, безвозвратно. Рано или поздно любительская охота и браконьерство изживут себя, так как недалеко время, когда охотиться уже станет не на кого. Таково горькое утешение о неизбежном исчезновении этого порока.
Когда мы остановились у большой гранитной скалы в окружении сосен, вьющегося можжевельника, к нам тотчас же прилетела стайка сорок, вся семья в полном составе. Рассевшись поодаль, птицы стали наблюдать за нами, редкими посетителями этих мест. Как всегда, блистая присущей этой птице грациозностью, к которой мы настолько привыкли, что перестали замечать, и, проявляя деловитость, птицы не стали попусту тратить время и вскоре полетели куда-то друг за другом.
Алексей спустился в ложок к крохотной осиновой рощице и, нарушая царившую здесь тишину, стал выламывать сухие ветки для костра. Из рощицы выскочил насмерть перепуганный заяц и помчался прочь, ловко и легко перепрыгивая с камня на камень. На склоне горы он был очень хорошо заметен. Мы, давным-давно не видавшие никаких зверей, сперва застыли в изумлении, затем выразили свой восторг непроизвольно вырвавшимися и неумеренно громкими криками, еще больше испугав бедного обитателя этих мест. Сколько радости принес нам этот один-единственный зайчишка! Как дикие животные красят природу, усиливая чувство очарования ею! В этот момент я подумал о том, как печально, когда небольшая частица нашего общества, не без гордости именующая себя охотниками, обкрадывает всех нас остальных тем, что истребляет диких животных, лишая счастливой возможности познавать и любить природу во всей ее красоте, величии и загадочной сложности.
Мне невольно вспомнился недавно увиденный и передававшийся по телевидению репортаж с агрономом Мальцевым. Патриот своей Родины, скромный и беззаветный труженик, он так сказал про охотников. Привожу его слова, хотя и по памяти, но, как мне кажется, почти дословно: «Прежде было любо выйти в поле, столько было зверя и птицы. Сейчас ничего не осталось. Недавно тут к нам приезжал из города один охотник. Пожаловался мне: – Целый день ходил по вашим полям и лесам и только одного зайца выпугнул. – Ну и что? – спросил я его. – Как что? Конечно, убил его. Сейчас ограничивать охоту стало нелегко. У всех мотоциклы, автомашины. На них куда хочешь можно укатить. Давно пора изъять все охотничьи ружья…»
Да, так называемая любительская или спортивная охота давно себя изжила, стала непозволительной роскошью. Говорю я об этом сам, в юности бывший охотник, сознавая полную ответственность и правдивость своих слов, хотя они вызовут массу нареканий и недовольства.
К вечеру затих легкий ветер, и в Кзылрае наступила удивительная тишина. Лишь один раз раздалось едва слышное хлопанье крыльев. Это стая голубей взлетела с гор, покрутилась и исчезла. Белые облака ушли, и над причудливыми горами на всю долгую ночь в прозрачном воздухе засверкали большие крупные звезды на потемневшем небе.
В наступивших сумерках по гребню скалы на фоне потухающей зорьки вижу черный силуэт птицы. Она бесшумно скачет к нашему биваку. Вот показался длинный хвост, и в таинственной посетительнице я узнаю сороку. Какая она хитрая, весь день не показывалась, и вот теперь заявилась проведать, нельзя ли чем-нибудь поживиться.
Судя по разбитым бутылкам, заржавелым консервным банкам, здесь не раз останавливались туристы. Быть может, сорока изучила их поведение и беспечное отношение к своей еде.
Сорока исчезла, мелькнув силуэтом на камне. Значит, потихоньку обследовала нашу стоянку, наверное, что-то все же нашла, чем-то поживилась: на походном столике лежали куски хлеба, возле кустика выбросили остатки каши.
Правда о мумие
Преодолевая боль в ноге, не спеша, брожу по гранитным горам Кзылрая и всюду среди прелестной и живописной местности вижу следы не в меру трудившихся здесь искателей мумие. За последние два десятилетия множество сборщиков этого целебного вещества ринулись в горы. Незваные гости прочесали их во всех направлениях, оставив следы в виде перевернутых, сдвинутых в сторону или даже расколотых зубилами больших камней, выгребенных наружу из щелей щебня, мелкого мусора и остатков мышиных испражнений. Этому нашествию способствовало развитие автомобильного транспорта нашей страны и многочисленные дороги. Много мумие было заготовлено геологами, топографами, геодезистами, картографами. Сейчас мумие стало широко распространенным, осело в руках населения, особенно в Средней Азии и Казахстане.
Как-то на выставочном стенде книг-новинок в библиотеке Института зоологии Академии наук КазССР я увидал книжку Б. С. Юдина, И. Галкина и А. Ф. Потапкина под названием «Млекопитающие Алтая-Саянской горной страны» (Новосибирск: Наука, 1979) и заинтересовался ею, рассчитывая прочесть про замечательного зверька – серебристую полевку. Там ей было посвящено несколько страниц с подробным скучным описанием в академическом духе систематики, морфологии и очень мало уделено биологии. Заключительная фраза этих ученых меня поразила своей лаконичностью, подчеркивающей полнейшую неосведомленность авторов о предмете изложения. Она гласила буквально следующее: «Хозяйственное значение полевки неизвестно». И это было сказано после того, как многие горы нашей страны, в том числе Саяны и Алтай, в течение двух десятков лет были буквально переворошены самодеятельной, добровольной и многочисленной армией искателей гнезд этой полевки, производительницы прославленного мумие. Вообще, все зоологи в этом деле оказались поразительно далекими от жизни. Между тем своевременное изучение этой полевки способствовало бы прояснению той величайшей путаницы, которая возникла вокруг этого снадобья, пользующегося почти легендарной славой как средства против многих недугов человека. И многоликость мумие, о которой писала «Литературная газета», быть может, была бы давно снята.
О мумие уже существует немало сведений в литературе. Вот некоторые выдержки из них: «Мумие – слово греческого происхождения и означает „сохраняющее тепло“. Такие ученые и врачеватели древности, как Аристотель, Авиценна, Мухамед Захарис и многие другие, применяли мумие при лечении различных заболеваний дыхательных путей, сердечно-сосудистых и пищеварительных трактов, мочеполовых органов, а также при нервных расстройствах, травмах, переломах костей, опухолях, отеках. Мумие применяется как средство, улучшающее общее состояние организма, нормализующее выделение сока, повышающего аппетит, снимающее боли и отечность, способствующее быстрому прекращению кровотечения. Кроме того, оно нормализует обмен веществ, а также способствует прекращению заикания, моченедержания, глухоты, применяется при ожогах и обморожениях, как и при других заболеваниях»…
«Мумие как лекарственное средство известно в восточной медицине более двух с половиной тысяч лет и до настоящего времени применяется народами Востока при различных заболеваниях. О высокоэффективных свойствах мумие свидетельствует древняя восточная литература, хранящаяся в библиотеках Института востоковедения АМН УзССР, Управления духовенства Средней Азии и Казахстана, в отделах Востока библиотек Москвы, Петербурга, Душанбе и Баку. Более 70 лечебных трактатов содержат богатейший материал о широком применении врачами мумие в качестве средства, усиливающего регенеративные процессы различных тканей организма, противовоспалительного, антитоксического, общеукрепляющего препаратов, а также восстанавливающего пониженную функцию периферической нервной системы и анализаторов головного мозга»… Итак, мумие – биологический стимулятор широкого спектра действия на организм человека.
Предприимчивые искатели мумие, проявив изобретательность, стали получать этот якобы лечебный препарат от грызунов. Появилось сомнительное, так называемое «степное» мумие. Мумием стали называть прополис, вырабатываемый пчелами, в смеси с другими веществами и т. п. Не обошлось и без авантюристов, выбрасывающих на черный рынок подделки мумие с использованием гудрона и асфальта. Производителями же настоящего азиатского мумие, использовавшегося столь широко с незапамятных времен, считались только два грызуна.
В горах Саяны, Алтая, Тарбагатая, Тянь-Шаня и Памира водится полевка серебристая, получившая научное название Алтикола аргентата. В гранитных же горах Центрального Казахстана, которые характерны своими многочисленными горизонтальными трещинами и как бы налегающими друг на друга плитами, «матрацевидными» гранитами, как их называют геологи, водится другой очень близкий вид, названный полевкой Стрельцова, – Алтикола Стрельцови. От своей родственницы она отличается более уплощенным черепом. Очевидно, эта черта выработалась как приспособление к жизни в узких трещинах матрацевидных гранитов.
Я вскоре убедился, что обе полевки, чтобы уберечь себя от нежелательных посетителей своего гнездышка, устраиваемого под камнями, заделывает щели всяким мусором, главным образом остатками растений, потребляемых в пищу, очень любят мелкие гранитные камешки, россыпи которых, подтащенные грызунами и оставленные перед щелью, чаще всего и выдают их убежище. Среди строительного мусора встречаются и собранные полевкой фекалии горного барана архара, что, по-видимому, дало повод ошибочно называть мумие «Архар-мумие», испражнения лисиц и волков, остатки черепов и скелетов самих хозяев жилища.
Кстати сказать, если в организме полевок нет гельминтов, которые могли бы паразитировать у человека, то фекалии лисиц и волков, остатки трупов грызунов настоятельно требуют обязательной стерилизации мумие при его изготовлении, не всегда делаемой его искателями и добытчиками. Весь строительный материал укладывается грызунами по сторонам гнездышка вместе с катышками собственных испражнений, темными, продолговатыми, размером с рисовое зернышко, и смачивается мочой. Она служит главным скрепляющим материалом этой своеобразной штукатурки. Там, где мочой случайно полит только один камень, высыхая, она образует на нем черный смолистый, слегка прозрачный налет с характерным запахом чистейшего мумие.
Со временем загородка, устраиваемая полевкой, слипается и, подсыхая, образует очень прочную и слегка стекловидную на изломе массу, включающую различный мусор. Эта баррикада и есть мумие-сырец, из которого впоследствии готовится товарный продукт. Он слагается, конечно, не только из высохшей мочи, но и из выделений печени, кишечника и других продуктов переработки пищи.
У этой загородки, отлично защищающей от врагов, есть один недостаток. Она легко растворяется водой. Вот почему в горах Алтая, Тянь-Шаня, Памира, там, где значительны атмосферные осадки, вода, проникшая в защитную загородку, вымывает из нее легко растворимую часть, и она, вытекая черной массой, похожей на смолу, просачиваясь по щелям и подсыхая, оказывается в виде натеков и сосулек на камнях вблизи от жилища полевки. Такие натеки особенно хорошо сохраняются в пещерах, которые и служили местом поисков мумие теми, кто не подозревал о его истинном происхождении. Это обстоятельство служило поводом для того, что о происхождении мумие далеко не все догадывались и не понимали, что оно собой представляет. Отчасти о его прозаическом происхождении умышленно умалчивали. Путали его также с другим веществом не органического, а минерального происхождения – горным воском озокеритом, внешне очень похожим на мумие. Озокерит, часто поступавший к медикам, усиливал путаницу в оценке мумие и способствовал убеждению о его многоликости.
Неожиданно мне открылась еще одна неизвестная и, как мне кажется, существенная особенность мумие. Я убедился, что там, где в горах не рос можжевельник, в гнездах полевки серебристой и Стрельцова мумие никогда не образовывалось, а загородка, устраиваемая грызунами из мусора и камней, рыхлая и без характерного связывающего продукта, из которого готовилось лекарство. Эта особенность архитектуры жилища зверьков настолько постоянна, что дает мне право утверждать: мумие образуется только теми полевками серебристой и Стрельцова, которые, наряду с другими растениями, поедают также хвою и шишкоягоды можжевельника.
Вместе с этими двумя полевками в горах обитает еще другой грызун – миловидный, маленький, короткохвостый и немного похожий на миниатюрного зайчика – пищуха, или сеноставка. Она так же, как и обе полевки, просушивая, заготавливает стожки растений впрок на голодное зимнее время. Испражнения этого грызуна совсем другие, не продолговатые, а почти идеально шаровидные, как дробь. Среди заготовителей мумие существует ошибочное мнение, будто пищуха тоже может выделять мумие. Это явное заблуждение. Ему способствует также то, что нередко гнезда пищух занимают полевки и пропитывают ее фекалии мочой, и наоборот.
Можжевельник, или арча по-тюркски, широко распространен в горах Казахстана, Средней Азии, в Крыму и на Кавказе. Известно несколько его видов. Это замечательное растение имеет форму деревьев или чаще всего низко стелющихся кустарников. Древесина его мягкая, красивая, упругая, не поддающаяся гниению, приятно пахнущая. Из нее готовят карандаши, что к тому же при бессистемных и бесконтрольных рубках на топливо немало способствовало истреблению этого растения. Заросли можжевельника препятствуют быстрому таянию снегов и противостоят разрушительным паводкам, предохраняя почву горных склонов от размыва и постепенно питая водою горные реки. В нем находит убежище и питается его хвоею и шишкоягодами множество зверей и птиц.
В можжевельниках, особенно летом, воздух напоен сильным запахом хвои. Подсчитано, что один гектар зарослей можжевельника выделяет в воздух за день около 30 килограммов летучих веществ, обладающих бактерицидными и противогрибковыми свойствами. Замечено, что больные домашние животные, попав в можжевельники и поедая его, быстро восстанавливают здоровье и утраченные силы. Не случайно жители Средней Азии называют его деревом жизни. Шишкоягоды этого растения испокон веков использовались в народной медицине как мочегонное при заболевании почек, подагре, хроническом воспалении мочевого пузыря, желудка, печени и многих других болезнях. Эфирные масла, содержащиеся в можжевельнике, нашли применение и в современной медицине, а также в пищевой и парфюмерной промышленности. Издревле окуривание помещений сжиганием хвои и шишкоягод использовалось для дезинфекции. Из можжевельника готовились особые свечи, зажигавшиеся в буддийских храмах.
Целебные свойства мумие, без сомнения, обусловлены употреблением в пищу полевками этого растения. По существу мумие – продукт переработки можжевельника, прошедший через организм маленького зверька и получивший какие-то дополнительные качества. Очевидно, эфирными маслами, содержащимися в этом растении, и обусловлен своеобразный бальзамический запах мумие. Поэтому крайне не обоснованы рекомендации некоторых медиков Киргизии, предложивших получать мумие в лабораторных условиях, скармливая серебристым полевкам еду вроде хлеба, овса и люцерны.
Трудно сказать, когда и как человек догадался использовать эти испражнения грызунов для лечения болезней. Человечество старо, и, быть может, это лекарство было вначале опробовано, как всегда, случайно, в очень отдаленные времена еще дикарем, едва научившимся использовать камень и палку. По-видимому, не случайно память человека, передавая из поколения в поколение хвалу мумие как могучему средству лечения, опробованному тысячелетиями, донесла ее до наших дней.
Современная медицина, основанная на великих достижениях разнообразных наук, не смогла затмить былую и почти забытую славу этого вещества с весьма нелестным происхождением, и, как не сказать, «все возвращается на круги своя», и в недавние годы к мумие пробудился острый интерес. Широко распространенная «болезнь» ученых – всепроникающий скептицизм, как всегда, граничащий с цинизмом и разъедающий естественную и присущую природе человека любознательность, долгое время закрывала путь мумие в медицинские клиники и лаборатории. Пока обсуждались планы и стратегия научного подхода к таинственному лекарству, народная молва, быстро прокатившись по нашей стране, вскоре же породила незримый и стихийно выросший отряд, если не сказать армию, добытчиков мумие. Для одних оно послужило источником материальных благ, для других – возможностью романтических экспедиций в горы и обретения связи с природой, любовь к которой ограничивалась охотой, рыбной ловлей или сбором грибов и ягод. Добыча мумие стала увлекательным, интересным и к тому же полезным занятием. Интерес же служил побудителем и источником энергии для этого промысла. Одновременно разрушение жилищ полевочек способствовало истреблению этих грызунов естественными врагами.
Много столетий, если не тысячелетий, теперь потребуется миловидным мышкам трудиться, перемалывая острыми зубками разнообразные растения, пропуская их через кишечник и старательно заделывая щели под камнями, чтобы восстановить свои разрушенные жилища и вновь создать драгоценный материал, получивший в наше время столь неожиданное и бурное признание.
Сейчас численность полевки серебристой и Стрельцова сильно упала. Настало время объявить строгий запрет на добычу мумие, а также организовать его закупку у населения, тем более что оно от неправильного изготовления и хранения портится. Пришло время, когда необходимо обратить пристальное внимание ученых на мумие: биохимиков, фармакологов, клиницистов, а также зоологов. Пока же его применение и изучение происходит стихийно, не связанными друг с другом энтузиастами.
Впрочем, как это происходит в медицине, в последнее время интерес к мумие ослабел К тому же врачи чисто умозрительно, ссылаясь на то, что оно ускоряет сращение костей при их переломах, возбуждая рост регенеративных тканей, стали подозревать, что это вещество способствует росту злокачественных опухолей.
Опасная встреча
Иду между горами вдоль гряды гранитных скал по широкому и тоже гранитному ложу. Немного в стороне от пути из-под большой каменной глыбы выглядывает груда мелкого щебня. Под ней должно находиться жилище полевки Стрельцова, здесь же, судя по куче выброшенного наружу мусора, потрудились неуемные искатели мумие. Среди мусора вижу косточки и пару черепов грызунов, а также, к удивлению, нахожу хорошо сохранившийся скелет небольшой жабы. Разоренное жилище, по-видимому, не брошено его обитателями. Часть мусора подтащена обратно в щель, тут же, в глубине ее, вижу с десяток высохших катышков конского навоза. Грызуны не только заделывают щели вокруг своего гнезда мусором, но также затыкают его вход чем попадется, препятствуя проникновению враждебных и нежелательных посетителей.
Глыба камня большая, размером с грузовик. Постепенно обхожу ее с другой стороны, опускаюсь на колени, заглядываю в узкие щели и от неожиданности вздрагиваю: едва ли не в двадцати-тридцати сантиметрах перед своими глазами вижу необыкновенную и крупную змею. Она лежит в глубокой тени совершенно неподвижно, свернув кольцами тело. Только одна голова ее освещается солнцем. Змея, судя по всему, отлично насытилась, сонная, вялая, видимо, проглотила мышку, ее туловище в одном месте непомерно раздуто, и погрузилась во власть блаженного пищеварения. Но я знаю, что за видимым благодушием таится всевидящая бдительность, и в случае необходимости может быть совершен молниеносный защитный бросок вперед и наказан нарушитель покоя. Все же как важно всюду соблюдать осмотрительность, даже здесь, в гранитных горах, где, казалось бы, не должны обитать ядовитые змеи. Но кто она? Отклонившись на почтительное расстояние, внимательно разглядываю незнакомку, в то время как она не спускает с меня взгляда светлых и злых глаз.
Я встречался с очень многими змеями и запомнил хорошо их обличие. Знаю, как сильно изменчива окраска могущей здесь оказаться гадюки. Но на спине незнакомки нет характерного ромбовидного рисунка, да и слишком она крупна. Тело ее пересекают яркие светлые поперечные полосы, очерченные по краям темными линиями. Хвост не слишком длинен, но тонок. Голова окрашена очень контрастно и в причудливом сочетании черных и белых пятен. Перебираю в памяти все, что знаю о змеях, и не могу вспомнить ничего подобного. Может быть, это ядовитая змея щитомордник? Он еще более, чем гадюка, изменчив в окраске. Помню, как-то в окрестностях Алма-Аты случайно встретил совершенно необычные крайние вариации щитомордника от глубоко черного до ярко кирпично-красного цвета. Они до сих пор должны храниться в спирту в коллекции Института зоологии Академии наук Казахстана.
Щитомордников перевидал много, но такого яркого и контрастно окрашенного не встречал. Кто же эта змея? Если ядовитая, то с нею надо быть осторожней. У ядовитых змей, водящихся в Средней Азии, зрачок щелевидный, как у кошки. Как бы ни было, упускать змею нельзя. За ее поимку мне будут благодарны герпетологи.
Ядовитая змея щитомордник в позе, готовой к нападению.
Осторожно заношу над змеей палку, медленно приближаю ее к голове. Сейчас придавлю к земле, а тогда уже будет нетрудно, ухвачу змею за шею. Но какое коварство! Змея все отлично поняла, а когда пришло время действовать, внезапно очнулась, резко выбросила кверху туловище, ударила зубами по палке, оставив на ней капельку янтарно-желтого яда, и бросилась к щели под камень. Вот бы обладать такими нервами: оставаться спокойным до самого момента, пока не наступила пора решительных действий. Борьба с моей добычей была недолгой, но очень напряженной и стоила сил. Я боялся упустить находку. Вскоре, зажав крепко пленницу за шею, поспешил к биваку. В это время, как мне казалось, на меня со злобой глядели желтые глаза с узким щелевидным зрачком. Моя добыча была торжественно водворена в просторную трехлитровую банку. Пусть путешествует с нами до города!
Немного остыв и успокоившись после поимки змеи, вспомнил, как она, пойманная, энергично трясла и вибрировала своим коротеньким хвостиком. Щитомордник – родственник очень опасных ядовитостью гремучих змей, водящихся в жарких странах. Такое название они получил за то, что на кончике хвоста имеют своеобразную погремушку из сухих чешуй. Потряхивая ею, змея издает звуки предупреждения об опасности. У щитомордника настоящей погремушки нет, но способность трясти хвостом в минуты опасности осталась от далеких предков. Значит, наша змея – тоже щитомордник, только очень крупный, а необычность и контрастность его окраски – от того, что она недавно перелиняла.
Я далек от какой-либо мистики. Но вчера мне приснилась большая серо-зеленая в крупных пятнах змея. Ее желтые, но с круглым зрачком, глаза смотрели на меня очень злобно. Мне было неприятно держать в руках это существо, и я выпустил его. Змея сразу же спряталась среди вещей в комнате, угрожая своим незримым присутствием. Щитомордник, которого я поймал, мог легко отправить меня на тот свет, когда я, не заметив его, приблизил к нему свою голову.
Мой сон и встреча со змеей, конечно, – случайное совпадение. Но как подобные совпадения укрепляли веру в вещие сны!
Испорченный чай
Погода в Кзылрае установилась солнечная и жаркая.
Природа, казалось, разомлела от тепла, деревья и травы стояли, не шелохнувшись. Сильно пахло хвоею. Вечером, изрядно попотев днем, мы выпивали много чая. Алексей был большим любителем чая, пил его очень крепким и никогда никому не доверял его заваривать. Для этого, оказывается, существовал целый свод строгих правил, о существовании которых я не подозревал, и Зоя, попытавшаяся было справиться с этим почтенным делом, получила строгое осуждение.
