Текст книги "Крысиные гонки"

Автор книги: Павел Дартс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

РАЗГОВОР С ОТЦОМ

Тогда они сидели здесь же вот, в комнате; он на диване, отец на стуле, казалось, нависая над сыном всем своим тяжёлым, с крупными чертами лицом.

– И что теперь будем делать? – с отвращением вопрошал он. Владимир молчал.

– Нечего отвечать? Или не хочешь? Каков ты видишь алгоритм твоих дальнейших действий, ааа?? Что молчишь? Серьгу в ухо вставил тоже молча. Теперь, значит, машину угнал – и тоже молча?

– Так получилось…

– Получилось так у него!

– Я не хотел…

– А кто хотел? Она сама, я правильно понял? Угналась. И сама восемьдесят километров по загородным дорогам от полицейского преследования отрывалась??

– Я думал удастся…

– Удастся ему!! А если б они по колёсам стреляли??

– Они стреляли… Не попали.

– Мне не сказали что стреляли… Ну, с этим разберёмся. Серьга зачем в ухе, ааа??

– Пап, ну при чём тут серьга, серьга-то при чём?

– А при том! Что серьгу в ухе носят или пираты, или пидоры! И что-то пиратского корабля я под окном не вижу! Выгляни – может ты видишь?

– Байкеры носят серьгу. Рокеры ещё.

– И пидоры!!

– Так сейчас не говорят… сейчас говорят – геи…

– Ты меня поучи ещё. Я говорю – пидоры! И спрашиваю – что дальше делать намерен??

– …

– На зону пойдёшь??

– Па-а-ап… (за дверью отчётливо всхлипнула подслушивавшая Элеонора)

– Что «па-а-ап»? Оно мне надо – тебя отмазывать?

– Надо.

– А зачем?

– Ну… лояльность к родному сыну и всё такое…

– «Лояльность»?.. Едрёны пассатижи, как говорит мой механик, откуда ты только такой термин вытащил?? «Лояльность». Да зачем нужна эта лояльность, если мой сын ростёт оболдуй оболдуем, кроме понтов и девочек никаких интересов! Серьгу в ухо, – тебе ж вырвут ухо-то, на татами вырвут, в первой же схватке!

– Я не занимаюсь… давно уже.

– Знаю! Оболдуй! Такие надежды подавал! Такие потенции! Первое место на области! Второе место на физико-математической олимпиаде! Ведущий КэВээН в школе! Староста диспут-клуба!

– Ты ещё бальные танцы вспомни. В шестом классе…

– Не возникай!!.. (за дверью хихикнула и тут же испуганно заткнулась сестра) Надо будет – вспомню! Ты мне скажи – какие у тебя сейчас интересы? Сейчас, а? Какие? В институт ты не ходишь.

– Неинтересно там.

– А по твоему жизнь состоит только из интересного? Это твоя сестра может думать об интересном и гламурном, ей простительно – она баба! (за дверью протестующе пискнуло) А ты – мужчина! И должен иметь чувство ответственности! А ты…

– Папа! Ну почему вот жизнь считается удавшейся-неудавшейся только по достигнутому, причём – по достигнутому материальному или социальному уровню??? Я вот не хочу ничего достигать. Я хочу просто жить, созерцать, наслаждаться бытием и не хочу созидать. Я не хочу участвовать в этих «крысиных гонках», которые ты называешь «жизнью». Давай-давай, быстрей-быстрей, успевай, отстал – всё, ты лузер!.. Вот чёрта ли мне в этих «первый здесь да победитель там?» Всё что у меня получалось – получалось только потому что мне это было интересно, и не нужно мне было каких-то «достижений!» А тут гонят, гонят, – сначала зачёты, экзамены, коллоквиумы всякие; потом будет, я знаю, борьба за рынки сбыта, за реализацию, обскакать конкурентов, заключить выгодный контракт… Ведь это крысиные гонки, папа! Я не хочу в этом участвовать!

– Сына, а ты задумайся над тем, что уже то, что ты имеешь возможность рассуждать «хочу-нехочу», – это оттого, что я, твой старый папка, в этих «крысиных гонках» вовсю участвую… И поэтому ты, за моей спиной, можешь задумчиво ковырять в носу и рассуждать – это нравится, это – не нравится, не буду участвовать… Это я не свою значимость в твоих глазах поднимаю, ты меня знаешь, – мне это не надо; это я для внесения ясности... А ведь большинство, да что большинство – все люди в этих гонках участвуют, и не задумываются о том, хотят они это или не хотят – вынуждены! Это – нормально, это – жизнь! Люди цепляются и карабкаются, чтобы получше устроиться в этой жизни, любыми путями. Ну и что, что критериями успеха стали цацки, – машины, особняки, звания разные… Самки высокостатусные… хм… Да, у многих «успех» сводится к этому к внешнему – дом повыше чем у соседа, машина покруче, женщина помодельней, – тут согласен, это всё счастья не приносит. Но зачем ориентироваться на ценности быдла? А ведь и особняк, и «Бентли», – это быдлячьи ценности, если их воспринимать как самоцель. Для нормального человека – слышишь, сын, для НОРМАЛЬНОГО! – эти «сверхценности» толпы всего лишь… Как там у самураев в Буси-До сказано? Ты же и зачитывал: «Для настоящего самурая победы не самоцель, победы для него как красивые придорожные цветы, – приятно их видеть, но они не повод сойти с пути», – так, кажется? «С Пути!» – вникаешь? Путь – у каждого свой. Так вот, – если ты правильно выбрал Путь – то и всё у тебя получится. Само собой. Приложится. Цацки все эти, что считаются признаком «успеха». Но! Но, сын! Для этого нужно ведь чем-то увлечься, чему-то посвятить себя! Приложить себя к делу!  Проявить настойчивость. Я вот видел тебя в финансах…

– Я не хочу во всём этом участвовать! Все эти твои поездки, «встречи с партнёрами», переговоры, вся эта суета… Не хочу!

– Ну так прямо и сказал бы: дескать, лень мне, не вижу необходимости, мол, и так всё имею, зачем напрягаться! А ты мне тут про участие в «крысиных гонках» начинаешь втирать!!

Отец разъярился, мясистое лицо его покраснело, на лбу выступили капельки пота.

 – Так и скажи: цели в жизни, мол, не вижу, не имею; а материально, напротив, всё имею! Уже. От рождения. И потому, чтобы скрыть свою пустоту, разыгрываю эдакого разочарованного Печорина! Не знаешь кто такой?.. Ну, кто бы сомневался! А для всех людей эти вот пресловутые «крысиные гонки» и есть жизнь. ЖИЗНЬ, понимаешь! И участвуют они в этом не оттого что хотят – не хотят, а потому что хотят каждый день кушать! Иметь свой дом, свою машину! А для тебя это изначально естественно, как для горожанина вода из крана или поссать в чужом подъезде! И ты выпендриваешься!!..

Он начал задыхаться, бисеринки пота на лбу превратились в полноценные капли; он оттянул пальцем воротник сорочки с дорогим галстуком.

 – Вот твоя сестрёнка тоже не хочет «участвовать», ей больше ночные клубы да фитнесс-залы по нраву, так она хоть не выпендривается, не пытается клеймить… за это вот самое, за участие в «крысиных гонках», – определение ещё нашёл какое паскудное, …! Значит, если я производство в пригороде Мувска открываю, – это «крысиные гонки»?? Да это просто жизнь, жизнь, – понял ты, оболтус, жизнь! – то, что мне делать нравится, что я делать умею; что, наконец, приносит доход, который позволяет тебе, бездельнику, рассуждать о «бесцельности существования»…Что ты из себя разочарованного жизнью Печорина изображаешь? Типа «жизнь понял и ею разочарован??»

– Понял. Но не разочарован. Каждый исходит из своего интереса, только и делов.

– Ну… Ну это нормально. Хорошо хоть это понял. И ничего в этом плохого нет. Трудно представить человека который поступал бы против своих интересов.

– Па-а-а-ап! Я ж… Я ж, может, вот как ты говоришь, свою дорогу ищу?..

– Да ищи, кто не даёт, но почему через угон полицейской машины??

Да, склочный разговор тогда вышел, поругались. Причём Владимир-то в общем и признал потом, что батя, как и всегда, был прав… – но признал очень в глубине души. Теперь этот разговор вспомнился. Он почесал мочку уха, где когда-то была вдета серьга. «Байкеры, рокеры и пираты…» И геи, ага. Отцов довод оказался действенен.

Препирались тогда больше часа. В конце концов устали и разговор получился, в общем, конструктивный. Вот после того разговора он и очутился в Штатах, сначала в доме профессора Лебедева, давнего товарища отца, а потом и в кампусе Университета, в общем неожиданно для себя на факультете философии и политологии… Где, как однажды высказался профессор, «русские профессора учат китайских и индийских студентов, – в этом суть американского образования».

– Делай что нравится, к чему лежит душа, – и деньги сами придут. Или не придут… Но тебе это будет неважно  – ты всё равно счастлив будешь. Постарайся только себя найти, сын. И тогда происходящее вокруг не будет восприниматься как «крысиные гонки», – это будет просто жизнь, ТВОЯ ЖИЗНЬ, понимаешь? Ты будешь этим жить и будешь этим счастлив, – и неважно насколько трудно это будет тебе даваться! И ещё. Если удача повернулась к тебе задом, не расстраивайся и пни ее, – она обязательно повернется, чтобы увидеть кто это сделал!

РОЖДЕНИЕ ДЬЯВОЛА

Он опять проигрывал. Он это прекрасно чувствовал, поскольку играл в Варкрафт уже не первый год. И тем не менее, чувствуя неминуемый проигрыш, он, в отчаянной попытке переломить ход игры в свою пользу, бился и бился, елозя мышкой, метаясь по всей карте, всему полю боя, пытаясь то убежать от наседающих прокачанных орд орков, то контратаковать, и непременно убить вражеского героя – но всё было тщетно: противник в очередной раз увёл своего героя от атаки, когда жизни-здоровья у того оставалось, казалось бы, всего ничего; а толпа зелёных рыкающих орков-пехотинцев окружила уже его героя с войском, и принялась методично уничтожать его солдат. Артиллерийские расчёты превращались в кровавые кляксы, хрипло вскрикивали, погибая, пехотинцы; гибли не имеющие вообще никакой защиты лекари; эротично-протяжно вскрикивали и падали, похабно раскинув ноги, волшебницы; – он всегда играл за хуманов, то есть за людей. Оппоненты предпочитали всякую нечисть: рыгочущих орков, стремительных эльфов или, того хуже, эту поганую нечисть, нежить, – чёрт бы побрал создателей игры, создавших эту расу: идиотских героев как нарочито сошедших с эпизодов фильмов ужасов, войска: пауков-трупоедов, мясников с огромными ножами и опять же нарочито торчащими внутренностями, труповозки… какой только дурак-извращенец играет за эту расу?? Но кто-то же и играл, и чаще всего выигрывал у него…

В этот раз он бился с орками и проигрывал. Добраться до чужого героя не удалось, войско его погибло, приобрести телепорт своему герою он забыл, – и герой, а с ним и партия, был обречён. Из динамиков раздавался хруст, лязганье оружия, хриплые взрёвывания орков… сейчас прикончат! Восстановить героя, конечно, не даст – по манере игры видно что играет парень агрессивный и бывалый; сейчас пойдёт со всем войском на базу, сомнёт ополчение, пара сторожевых башен его не становит… партия!

На экране высветилась надпись – послание от оппонента, он торопливо захлопнул крышку ноутбука, выходя из игры, он не хотел читать что там пишет этот «победитель», этот, несомненно, самодовольный идиот, – но, тем не менее, непроизвольно прочитал. Ну, что ОНИ обычно пишут, в запале и адреналине, победив? Ну конечно, как всегда: Leave, noob! – Выходи, чайник.

У этого словечка из сетевого слэнга было несколько значений: новичок, неумеха, разиня, лапоть; но наиболее точно подходило, как он считал, именно презрительное «чайник». И практически каждый урод и дебил, выигрывая, пусть даже и после длинной и равной игры, писал это словечко, стараясь, ликуя, опустить оппонента… Ненавижу!

Сволочь! Сам он старался вообще не вступать в переписку при игре: во-первых это отвлекало, а он не так уж быстро двигал мышкой, не обладал отменной реакцией, за счёт чего обычно и побеждали его оппоненты, сам он выигрывал в основном за счёт тактики, продуманной хитрой тактики и стратегии; во-вторых это было просто ни к чему. Даже в начале игры, когда соперник писал ритуально «GL» – гуд лак, удачи, – он никогда не отвечал, потому что прекрасно знал по опыту, что этот же, желающий ему сейчас удачи, как пожимающий руки сопернику боксёр перед началом первого раунда, оппонент будет в конце игры его чуханить, поносить, обзывать, – и «нуб» было отнюдь обычно не самым обидным; и это в общем-то независимо от того, будет он выигрывать или проигрывать… Редко кто писал в конце «GG» – гуд гэйм, «хорошая игра», – причём проигрывая, как бы благодаря оппонента-победителя за удовольствие от игры, и отдавая должное его мастерству; «гуд гэйм» же от победителя тоже воспринималось как оскорбление, как «нуб», как поглаживание самого себя по голове: «Вот я какой молодец, выиграл, и потому это была хорошая игра!» – во всяком случае он это воспринимал именно так.

Он встал из-за стола, подошёл к окну, прижался пылающим лбом к прохладному стеклу. Нашарил чуть дрожащей рукой на подоконнике пачку сигарет, зажигалку, закурил. Теперь, когда жена ушла и забрала детей, он курил прямо в комнате. Во дворе беззаботно бегали друг за другом малыши, гуляли надзирающие за ними мамаши, прошаркала к подземному переходу на свой попрошайничий пост старушка-нищенка; с деловым видом прошла группа… студентов? По виду вроде как – но ведь сейчас лето, какие студенты? Точно гопари, небось, подломить какой ларёк пошли, или наехать на торгашей, – подумал он, провожая их глазами, – много этой плесени развелось, полиция не справляется, да и не видно последнее время этой полиции, по домам, небось, сидят, пока в верхах власть делят…

Он был актёр, Артист, как он любил себя называть, – но театр закрылся, и труппу распустили на неопределённое время в неоплачиваемые отпуска. Какие сейчас театры? Кому эта Мельпомена сдалась? Кризис, чёрт бы его побрал. Все выживают, кто как может; а он вот не может, потому и жена ушла, и забрала дочек. «Неудачник, лузер!» – звучало у него в ушах. Может, конечно, она это и не говорила, он сам это выдумал одной из бессонных ночей, – но сейчас эти слова, и именно её голосом, звучали у него в ушах: «Неудачник, лузер!» Нуб, как только что написал этот гад, торжествуя победу. А что делать?? В грузчики идти? В сторожа? Там нет вакансий, все хотят работать грузчиками и сторожами, да, получать хоть какую зарплату в эти кризисные времена – а говорят, что будет ещё и хуже, что посевной почти что и не было, – что жрать будем осенью? Пока что талоны, продукты по символическим ценам, а дальше? Вот, норму на сливочное масло опять урезали. Какой театр, к чёрту! – а больше-то я ничего делать не умею, только лицедействовать, – в очередной раз признался он себе. Да и как артиста его не очень-то ценили, – главреж на первые роли выдвигал всё своих любимчиков, с кем, практически не скрываясь, попеременно и сожительствовал, чёртов педик; хорош такой педрила-Гамлет с накрашенными губами, и шпагу держащий как член… Сволочи! Он глубоко затянулся сигаретным дымом, опять прижался лбом к стеклу, выдохнул дым себе под нос, в стекло. Что делать-то? Ему, Артисту? Сейчас, в это проклятое время? Вот и остаётся только играть целыми днями в сетевые игры, в тот же Варкрафт, представляя себя вождём большого племени, Героем… И чувство силы и ощущение победителя – в случае победы в поединке. И чувство собственного ничтожества, отвращения к себе – в случае проигрыша. Он сменил уже несколько сетевых ников, варьируя тактику, пытаясь нащупать удачу – но реакция… Те, шустрые и молодые, как он считал, просто быстрее реагировали – а это ведь не шахматы, не шахматы! – это намного сложнее! – как кричал он жене, в очередной раз упрекавшей его в том, что он заменил реальную жизнь на виртуальные поединки в сети. Шахматы – но с большей вариативностью, и, самое главное – с учётом фактора времени. Ни один гроссмейстер, привыкший иметь время на размышления перед каждым ходом, не сможет играть… «Да зачем, зачем вообще играть? Тебе не пятнадцать лет, что ты как мальчик играешь в эти игры??»

Прекрасно понимая, что она права, что сетевая игра стала для него уходом от мерзкой действительности, в страну, где подчинённые ему юниты на его повелевающий клик мышкой отвечают тут же «Слушаю и повинуюсь» или «…», готовы по его приказу убивать и быть убитыми; где он чувствовал себя, пусть на время, Властелином, Повелителем; он тем не менее кричал ей «Ты ничего не понимаешь! Я развиваю в себе тактические и стратегические навыки, я оттачиваю реакцию, я…»

– Ты дурак, ты лучше бы оттачивал навыки в переноске ящиков в работе грузчиком, было бы больше толку, Гамлет ты недоделанный! У нас двое детей, ты это помнишь?? О чём ты только думаешь?

– Я Артист! Я не могу работать дворником, мне это претит! Я не стану унижаться перед торгашами на рынке! И вообще! Нужно просто выждать!

– Ты…

– Я не хочу ничего слушать!! – он надевал мультимедийные наушники и вновь слышал «Что прикажете, Ваше Величество?» Кажется, когда она ушла, он так и был – в наушниках, повернувшись к монитору. И пусть. Он сознавал – ему нечего дать ей. Но – придёт, придёт время, когда он станет Артистом, и не просто актёром в довольно среднем театре – а именно Артистом, Повелителем, Героем!.. В жизни Героем, чёрт побери, В ЖИЗНИ! Никому не признаваясь, в глубине души он мечтал быть тем, чьи образы были описаны в великих пьесах: Королём Лир, Макбетом, да тем же Гамлетом или …, чувствовать, а не изображать большие душевные движения, переживать сжигающие страсти, вершить большие дела! Повелевать не юнитами в мониторе компьютера, а живыми людьми; как подобает властелину вершить их судьбы… Почему нет?.. Он читал про такое. Та же Гражданская Война, Мамонт Дальский… Троцкий. Почему нет?

Он докурил, раздавил окурок в блюдечке под давно неполиваемым вялым цветком, где уже лежала кучка вонючих окурков, и покосился на компьютер. Чувство обиды за столь бесславный проигрыш было ещё сильно; хотя дрожь в руках понемногу уже проходила, и перестало пылать подожжённое выбросом адреналина лицо. Ещё, что ли, сыграть? Помедлил. Так и не получается пробиться выше девятнадцатого левела; только-только, казалось бы, подходил к двадцатому, – и тут, как назло, попадались один за другим сильные, ловкие противники, и не помогал опыт, не помогала продуманная тактика, знакомые до мельчайших деталей карты… И он сливал, сливал раз за разом, – и читал «комментарии» от оппонентов: «нуб!, нубяра! Как ты до 19-го левела-то добрался, ты же играть не умеешь!» и прочую обидную чушь. Он прекрасно понимал, что пишут это такие же как он неудачники, осатаневшие от игры геймеры, никчёмные в Большом Мире; пишут, реализуя своё чувство неполноценности, стремясь заместить его чувством превосходства над «поверженным врагом», но тем не менее это было очень обидно, и самооценка, только-только поднявшаяся после нескольких побед, опять падала, стукаясь о пыльный плинтус.

Особенно бесил, просто до дрожи, один из оппонентов – с труднопроизносимым ником Архант; однажды он изменил своему правилу не отвечать на обзывательства и написал, быстро и с ошибками набивая слова оскорбления ему, пока тот добивал его базу, успевая ещё и печатать язвительные комментарии. «Сука, тварь, ублюдок, я бы перекусил тебе горло, мразь, если бы мог до тебя дотянуться, и я загрызу тебя, гадина, обязательно когда-нибудь загрызу, сволочь, тварь» – он успел напечатать это, как последний плевок в лицо палачу от казнимого, – и вдруг лязганье и грохот в наушниках стихли, – он увидел, что тот оттянул свои войска с его базы, а снести-то оставалось всего ничего до полного выигрыша, – но, конечно же, оттянул не для того, чтобы дать шанс – тут никакого шанса быть уже не могло, – а для того чтобы поиздеваться над уже поверженным врагом.

«Беседа» получилась мерзкая и ещё более обидная, – ещё раз описав всё ничтожество своего оппонента, Архант перешёл к старой игре в «слабо»: да ты слабак, да ты чмо, ты нуб, даже живи я у тебя в соседнем подъезде ты бы ничего мне не сделал, просто потому что ты тварь и нуб, и не можешь и неумеешь ничего в жизни, даже играть ты не умеешь, ты – нубяра!  И каждое слово жгло как раскалённая кочерга; и прекрасно сознавая что этого он и добивается, но, тем не менее, ничего не умея с собой поделать, он вступил с ним в переписку, в свою очередь набивая потными пальцами по липким клавишам все возможные оскорбления и обещания жестокой расправы.

Вскоре перешли на конкретику. Высказывания «да если бы ты жил в том же городе!..» и «да нахрен бы ты мне сдался ехать тебя мочить в твой Замухыринск» вдруг закончились конкретикой – оказалось что оба они из Мувска. Видимо, тоже доведённый до каления оппонент забил стрелку, намереваясь как минимум набить морду «поганому нубу, который не только не умеет играть, но и не может честно проигрывать!»

Он представился студентом Мувского пединститута, просто навскидку, без каких-либо планов, ляпнул что пришло в голову, хотя его студенческий возраст остался уже только в воспоминаниях. Студенческим жаргоном он оперировал легко, недаром он был актёром.

Договорились о встрече, чтобы «пощупать друг другу лицо», как ни смешно это казалось потом, когда отошёл от выброса адреналина, остыл. Смешно – набить друг другу морду, а то и дать чем тяжёлым оппоненту по голове – из-за чего? Из-за проигрыша в онлайн-игру? Нет, не из-за этого! – он осознавал это; – он хотел бы кусать, рвать на части оппонента за свою, в очередной раз растоптанную самооценку, – вот за что! За насмешки, за издёвки, за то что у него, как тот старался показать, «всё в шоколаде!», включая молодость и успех у девушек…

Встречи как таковой не получилось – оба обманули друг друга: Архант, оказавшийся действительно, как он и представлялся, студенческого возраста парнем, привёл на стрелку трёх таких же, нагловатого вида, друзей, хотя договаривались встретиться один на один; а сам он вообще не пришёл. Во всяком случае так решили гогочущие, плюющиеся во все стороны студиозусы, – «Зассал, зассал твой противник, я ж тебе говорил, Харя, все геймеры в реальной жизни ссыкуны, и ты тоже ссыкун, а-га-га-га!!..» – и никто из них уж не обратил внимания на сидевшего рядом на скамеечке дедушку в очках, сосредоточенно читающего газету, – всё же он был Актёром. А потом он издалека проводил Арханта-Харю до дома, и даже квартиру его повезло ему узнать.

И теперь, когда вдруг геймерские баталии сводили его с Архантом – тот обязательно издевался, всячески упражняясь в оскорблениях, и по тактике игры, и по неудавшейся встрече, – конечно же неудавшейся из-за трусости оппонента! – «Ты и в жизни такое же чмо и нуб, как и в игре, ты…» – читать это было очень неприятно, хотя сам он уже не отвечал, и всеми фибрами души ненавидел его, Арханта, и всячески стремился у него выиграть, – но тот и знал уже все его тактические уловки, и сам, что уж кривить душой, играл лучше, – но потока грязных оскорблений он не мог ему простить – «Сопляк, дешёвка, никчемность! Кто он такой чтобы оскорблять меня??», – и в очередной раз проигрывал, и в очередной раз вожделел реванш, а ещё больше – вмять проклятому гаду переносицу ударом тяжёлого лома, – и бить, бить, превращая самодовольное чмо в кровавое вскрикивающее месиво. И только потенциальная возможность такого финала игры, возможность поквитаться вне игрового поля, давала ему силу сдерживаться на очередные оскорбительные его выпады.

Он скрежетал зубами, проигрывая очередному оппоненту, – но представлял перед собой этого, – Арханта, несомненно прыщавого урода (он толком его не рассматривал), и вожделел поквитаться в реале.

– За всё ответишь, гад; и за всех! Придёт, придёт этот час, посмотрим как ты будешь хохотать и оскорблять меня, глядя мне в глаза – в реале, мне!.. Кому, кстати, мне?.. Актёру второго разряда Мувского Театра Драмы? Неееет…

Он сел опять к компьютеру, откинул крышку, нажал пуск.

Ткнул в иконку. Под воинственную музыку открылось начальное меню Игры. «Вся наша жизнь – игра…» пробормотал он банальность и задержал руку, готовую ввести пароль на вход в его прежний аккаунт. Со статусом, безнадёжно и давно замершем на 19-м левеле.

«Начну… Да. Новая жизнь. Я начну новую жизнь. Всё будет по-новому. Новая судьба. Новая, в конце концов, личность. И новый акк. И уж щадить никого не буду. Все сволочи. Все уроды. Не понимают меня, все сосредоточены только на своих мелких делишках. Мухи. Клопы. Микробы. Людишки. И они ещё будут оскорблять меня?? МЕНЯ???»

Решение пришло само собой. Он нажал «регистрация» и в открывшемся окне напечатал как положено, латиницей, свой новый акк: Diavol.