Текст книги "Служба Радости"

Автор книги: Павел Блинников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Внезапно в комнате появляется дверь. Ее прямоугольником обводит кромка яркого, нестерпимо яркого света. Петя едва видит, как снизу к нему в комнату забегают тараканы. Такие же огромные они валят и валят. Мальчик понимает – им страшно. Свет напугал их и они убежали, ища укрытие. Пете становится их жалко.

– Прячьтесь под моим одеялом, – говорит мальчик.

Насекомые со скоростью молнии заползают на кровать. Их куда больше мух, Петя чувствует, как они покрывают тело шевелящимся ковром. Они трещат как чипсы в пакете, благодаря его. Мальчик улыбается, у него теперь есть настоящие друзья. Он лежит и блаженствует…

– С тех пор, Петя никогда не боялся насекомых, а вместе с этим, из его сути ушли все комплексы связанные с понятием "грязного", – говорит Биатриче. – Но Петя самый удивительный из твоих внуков, поэтому с ним я еще не закончил.

На мгновение, Варя опять погружается в тьму снов Магистра и выныривает в следующем сновидении внука. Опять Петя, снова та же комната. В углу аквариум, там суетятся крупные тараканы и жуки. Окно распахнуто настежь, чтобы другие насекомые могли спокойно летать по комнате. Сам мальчик возится с банкой поменьше. В ней, три черных скорпиона. Рядом лежит старый советский конструктор: всяческие металлические детали, винтики, болтики, отвертки валяются в полнейшем беспорядке.

На подоконник садится голубь. В сне Пети, птица воистину ужасна. Черная как ворона и чистенькая, словно не голубь, а пластмассовый макет. В глазах застыла злоба, крылья оканчиваются шипастыми перьями. Мимо него пролетает муха, голубь щелкает клювом, поймана! Толстое тельце исчезает в глотке, на подоконник брызжет сок.

– Пошел прочь! – кричит Петя и устремляется к окну. Но когда подносит руку, птица еще раз щелкает клювом, откусывая мальчику половину пальца. – А-а-а-а-а-а!

Голубь открывает клюв с мелкими зубами, похожими на ножовку, показывает Пете, как фаланга исчезает в глубине утробы. В Мире клюв не может согнуться в улыбке, но в Сне все иначе…

Птичка улетает, Петя мечется по комнате в бешенстве. Взгляд падет на конструктор. Он кидается к нему, лихорадочно что-то собирает. Из такого конструктора трудно сделать арбалет, но у мальчика получается. Нужные детали появляются из ниоткуда, и сами подкладываются под руку. Держа оружие в руках, он подбегает к окну, целится в голубя. Тот спокойно сидит на ветке. Нажатие на спусковой крючок, болт летит в птицу, столкновение… Болт отскакивает от плотных перьев. Голубь хохочет ужасным смехом Магистра Биатриче.

Петя думает, поворачивается к банке со скорпионами. Вынимает второй болт (арбалет двухзарядный) и просовывает в банку.

– Не могли бы вы накапать немного яду? – просит мальчик черных тварей. Сразу два скорпиона подбегают к наконечнику, протягивают жала, с них капают несколько капель яда.

Петя плотоядно улыбается. Он все еще слышит смех голубя за окном. Вторая наводка, спуск… Стрела снова отскочила, но птица перестает смеяться. Крылом она "хватается за сердце" и падает на землю. Петя отмщен.

– Надо бы завести змей… – бормочет мальчик.

– Так твой внук понял – жизнь ничтожна! – вещает Магистр. – И напоследок…

Третий сон приходит сразу за вторым. Уже взрослый Петя находится в странном подвале. Каким-то образом Варя знает – это подземелье замка, где работала Света. Сюда сливаются все нечистоты, везде лужи отходов, помоев и фекалий. Посреди подземелья, на навозной куче стоит трон. Там, в ржавой короне и старой латаной мантии, восседает Петя Трохин. Вокруг ползают крысы, змеи, не говоря уж о старых приятелях – насекомых. В руках у него новенькая колода карт – прямо перед ним мужчина в черном классическом костюме. По гостю ползают скорпионы, один сидит прямо на лице.

– Так ты предлагаешь сыграть на мое королевство? – спрашивает Петя.

– Да, – отвечает мужчина. – Я поставлю на кон свой замок против твоего.

– Я согласен.

Они начинают партию. Варя прекрасно знает, что это за игра – простой русский дурак. Петя выигрывает, мужчина отдает ключи от замка и удаляется в слезах. Следом приходит еще один – точно такой же, только лицо другое. Снова партия в дурака, и опять Петя выигрывает с блеском. За вторым приходи третий, потом четвертый. Петя выигрывает замок за замком, становится очень богатым… Он играет в карты долго – такие сны и по сей день приходят к младшему Трохину.

– Он каждый раз выигрывал во сне, – сообщает Биатриче. – Но проснувшись, невероятная удача уходила. И так было до того, как умер твой муж…

Глава четвертая, подраздел третий: где мертвые курьеры опять попадают в Ростов и готовятся к визиту в Азов.

Уже второй день Соня бегала по Ростову, добывая мертвым курьерам все, что нужно. Жюбо раздухорился и по полной программе использовал жительницу триста тринадцатой эпохи. Приехав в Ростов, они первым делом сняли не гостиничный номер, а квартиру, дабы никто не препятствовал. Чему не препятствовал? Ни одна из девушек, не могла дать ответ на этот вопрос. Когда его спрашивали, зачем все эти вещи, Жюбо только улыбался и отмалчивался. В крайнем случае, говорил: «Сами увидите».

Манада предложила заглянуть к Даше и Максу, но Жюбо показал ей сайт местных новостей, раздел "убийства" и девушка пустила слезу, в память о первых настоящих знакомых в триста тринадцатой эпохе. Да, Жюбо научился пользоваться компьютером. Ноутбук стал первой вещью купленной Соней для мертвецов. Этой идеей Жюбо загорелся еще в поезде, заметив в соседнем купе ноут у мужчины. Соня также купила им сотовые, с которых Жюбо вылазил в интернет. Разобрался он с компьютером примерно за час, а уже на следующее утро, достиг уровня среднестатистического юзера. Все же за время работы в Службе Радости, он повидал машины посложнее. Когда Манада (для которой компьютер остался Силькиной грамотой) спросила, как он так быстро освоил машину, Жюбо лишь скривился и ответил, что бывал даже в Геммории, чего уж говорить о таком примитиве.

Дорвавшись до интернета, мертвец впитывал терабайты информации о триста тринадцатой эпохе. Бегавшая по магазинам Соня, получала телефонные звонки с частотой в каждые полчаса – Жюбо просил купить что-то еще. Вечером готка свалилась почти без чувств и проспала до восьми утра. Разбудил ее Жюбо и потребовал положить еще денег на телефон – за ночь интернет все сожрал – и немедленно купить ему танк и реактивный истребитель с ракетами земля-воздух. Жюбо чуть не захлебываясь, рассказывал полусонной готке, что с таким оружием он разнесет Трохиных, буде на них хоть сотня Колпаков Демиурга. Еще Жюбо пожаловался, что как раз смотрел про атомную бомбу, когда деньги закончились. Он не успел разобраться, но надо бы и ее прикупить. Вроде вещь полезная. На все четыре просьбы Соня послала его Хутурукешу в задницу – она уже успела выучить имя дьявола из эпохи Жюбо. Мертвец обиделся. Выпив кофе, Соня объяснила, даже простой АК купить будет чрезвычайно трудно. Она все-таки девушка-гот. А торгующие оружием дядьки не воспринимают таких как она адекватно. Жюбо покивал, сказал, что от этого планы сильно не меняются, но с реактивным истребителем все могло пройти легче. Соня еще покумекала и предложила украсть. Жюбо отказался. Слишком, дескать, опасно. Воевать с армией России ему не хотелось. Хотя на ус себе намотал, и пошел бриться – борода отросла уже сантиметров на пять.

К обеду готку опять послали за покупками. Жюбо выдал длиннющий список, Соня поворчала, но сказала, что достать все это в принципе возможно. В списке значилось: листы железа кровельные, инструменты для работы с металлом, вроде напильников, молотков и ножниц, сварочный аппарат, порох, холодное оружие общим числом двадцати наименований, стрелковое оружие, наподобие арбалетов и луков, сколько удастся купить, огнестрельное оружие любой конструкции, сколько удастся купить, а еще длинный перечень всевозможных химикатов. Жюбо проникся средствами, что Петя использовал на свалке и тоже решил похимичить. К восьми часам вечера весь список появился на квартире. Что-то Соня принесла сама, что-то доставили на машине – листы железа, например, девушка просто не могла поднять. Соня так устала, что собиралась заснуть сразу после ужина, но ей пришлось собирать вещи и идти в гостиницу. Получив все необходимое, Жюбо сразу занялся кузнечными делами и химическими экспериментами. От нестерпимой вони и грохота, у живой девушки мало того что не получалось уснуть – появлялась реальная возможность окочуриться.

А чем же все это время занималась Манада? Ничем. Просто сидела и смотрела, как вырастают ее ноги, сантиметр за сантиметром. С такими темпами, дня через четыре она снова сможет ходить. Изменения происходили не только с конечностями. Дыры в теле благополучно зажили, кожа на лице натянулась, волосы уменьшили скорость роста. Все признаки говорили – через неделю мертвая станет обычным человеком. Жюбо смотрел на это, прицокивая языком и неодобрительно мотая головой. Ему не нравилось, что действие Обезболивателя проходит для Манады так быстро. С другой стороны, ничего удивительного в этом нет – Манаду извлекли из Хоры, а с каждым кругом чувствительность тела и регенерация возрастает многократно. Поговаривают, на седьмом круге ты чувствуешь, как кровь царапает вены. Вот поэтому метаболизм Манады сожрал Обезболиватель куда быстрее, чем у Жюбо. Мертвец еще неплохо держался – кожа на лице едва-едва натянулась, но скрепками пользоваться все еще приходилось. А в остальном он оставался мертвым.

Манада же, как будто пробуждалась от глубокого сна. Теперь стали ясны слова мертвеца о том, что с уходом Обезболивателя появится не только боль, но и другие чувства. Сейчас, впервые после вечности в аду она, наконец, становилась человеком. Простой девушкой, Манадой Трансис. Еще не пришла сверхчувствительность и не надо бояться боли, но бесчувственность тоже уходила. Манада трогала покрытие дешевого дивана, встречая возвращающееся осязание с радостью. Пока еще робкое, еле-еле ощущаемое, но оно возвращалось. Манада подъезжала на кресле-каталке к окну и часами смотрела на детей, играющих во дворе. Она принимала ванну, чувствуя легчайшее тепло. А ночью ей захотелось спать. Жюбо сказал, теперь ее вероятности уснуть растворились за ненадобностью. Под звуки кузнечного молота, под запахи отравленных химикатов, щекочущих ноздри, в первый раз за вечность, Манада уснула естественно. И только где-то вдали зазвенели радостные колокольчики-бубенцы.

***

Погрузившись в Сон, Манада увидела многое. Сновидения как будто сорвались с цепи и накладывались одно на другое, как листья по осени. Манада видела отца и мать. Они готовили ей и сестре невкусные, но полезные завтраки – молоко и кашу. Манада настолько возненавидела их, что своей дочке всегда делала исключительно сладкую выпечку. Дочь тоже мелькала почти в каждом сновидении, и сердце сжималось при виде рыжих кудряшек. Но вот, родители умерли, Манада с Длоном заняли их дом. Рождение Литары. Она появилась на свет легко и обыденно – Манада даже не почувствовала боли. Слишком сильно она хотела ребенка, чтобы какая-то там боль, омрачила радостный миг. Пока маленький комочек вылезал, перед Манадой застыло видение – колокол, окруженный бордовой каймой восходящего солнца. Она добилась! Она мать! Правда, уже так скоро, она умерла… Даже во Сне, грусть разрывала на части. Она не увидела как дочь взрослеет, не увидела ее мужа, не увидела внуков… А так хотела. Колокол, безумный колокол, ударил лишь единожды, а ведь Манада мечтала звонить еще и еще. Муж не желал заводить второго ребенка, пока молодая семья не встанет на ноги. Манада решила завести его от другого мужчины. Да! Сейчас, только в этот момент, когда естественный сон сморил полуживую девушку, к ней вернулись воспоминания. День смерти…

Она шла домой из поля – вид сверху… Телега выезжает из-за соседней избы. Огромный слепень подлетает к крупу лошади. Он кружится, выбирая место, где бы отложить яйца. Лошадь поворачивает, насекомое атакует. Конь дрыгает копытом, ржет от боли, ускоряется… Манада едва замечает движение справа. Она всецело погружена в думы. Приятные думы. Она гладит округлившийся животик. Попадает под копыта, потом шею переезжает деревянное колесо. Нелепая смерть. Двойное убийство…

Жюбо ошибся, сказав, что у Манады растворились вероятности уснуть. Нет, они лишь трансформировались. Манада могла уснуть и без них, но еще четыре раза девушка способна управлять Сном. Увидеть, что хочет. И она увидела. Желание посмотреть, что там с дочерью возобладало, и Манада переместилась в ее сны.

Это случилось уже под утро, но Манада успела увидеть мужа Литары – красивого худого парня из соседнего города. Он богат и Литара смогла родить столько детей, сколько захотела. Все семь внуков пролетели перед Манадой, согревая истлевшую душу. Она не стала смотреть их сны – боялась увидеть смерть дочери; но в сны мужа Литары заглянула. Просто интересно взглянуть на дочь со стороны. В снах зятя, она выглядела богиней. Рыжеволосым ангелом. Такая красивая, слава Гоябе, она такая красивая…

Но самое удивительное, во снах дочери тоже присутствовал колокол. Только не один. Целая плеяда маленьких, блестящих золотом колокольчиков звонила и звонила. Колокольчики Литары не сотрясали пространство чудовищной силы "БОМ", нет. Как веселый детский смех они трезвонили радостно, счастливо, долго…

Полуживая девушка проснулась от ударов молота по железу – она проснулась счастливой…

***

Вернувшись в квартиру, Соня обнаружила Жюбо орущего на Манаду, а та молчала, как ни странно. Мертвец же разорялся вовсю.

– Что значит не налазит?! – кричал Жюбо. – Я же просил тебя вчера снять точную мерку! Я час делал этот шлем!

Возмущения мертвеца связаны с самым настоящим рыцарским шлемом. На нем виднелись грубые сварочные швы и вместо забрала зияли прорези решетки, а так точь в точь. Между прочим, сам мертвец стоял в полном доспехе. И все это он сделал сам, всего за одну ночь! Конечно, железо сварено грубовато, да и не блестит, зато есть сочленения не только в локтях и коленях, но и на животе, что позволяет двигаться свободней.

– Ух ты! – только и сказала Соня.

– Привет, – поздоровалась Манада, Жюбо ограничился кивком.

Доспехи Манады валялись тут же. Причем, как и у Жюбо полные. Соня сначала не поняла, как Манада будет в них ходить, но увидела, что ноги мертвой выросли чуть ниже колена. Теперь она сможет передвигаться, пусть неуклюже, но это лучше чем ничего.

– Я измерила голову в точности, – сказала Манада мертвецу. – Может она конечно у меня выросла за ночь…

– Не говори ерунды, – сказал Жюбо поморщившись. – Просто когда делаешь мерку для шлема, надо мерить по ушам. А теперь уши придется отрезать…

– Ну уж нет, милый мой. Теперь придется тебе переделывать шлем.

Жюбо насупился и пошел в другую комнату. Соня последовала за ним и увидела, деятельность мертвого не ограничилась работой с доспехами. В маленьких бутылочках красовались разноцветные жидкости, повсюду разбросаны всяческие железяки, винтики и гайки кинжалы и мечи… Всего и не перечислишь. Еще Жюбо зачем-то разобрал диван. Сам мертвец взял маску для сварки и поднес к шлему Манады. Соня отвернулась, комната вмиг окрасилась ярким светом. Спустя минуты три Жюбо прекратил варить, Соня бросила взгляд на его работу. Удивительно, но за такой короткий промежуток, Жюбо успел разрезать шлем, и вплавить в него пластинку металла – теперь он мертвой подойдет. Алая каска воителя осталась охлаждаться на полу, а Жюбо подошел к углу и взял что-то больше всего напоминающее консервную банку с толстыми стенками, без дна и крышки. Как оказалось – это нечто вроде браслета, но вместе с тем еще и оружие. Жюбо продемонстрировал его тут же – надел, направил на стенку и второй рукой нажал на квадратную кнопку. Из небольшой дырочки в стену вылетел металлический болт и вошел сантиметров на пять.

– Ого! – сказала Соня. – И ты успел все это за ночь?

– Да. Я, знаешь ли, не устаю. Есть мне не надо, спать тоже, боли не чувствую, а еще у меня в таких делах много опыта.

– Откуда?

– Вообще-то тебе это знать вредно… – замялся Жюбо. – Но ладно. Понимаешь, я работаю на контору счастья уже почти тридцать лет, а за такое время многому учишься. Особенно, если попадаешь не в такой продвинутый период как ваш, а допустим в тот, где еще не изобрели порох. Там быстро становишься и кузнецом, и изобретателем, и химиком, и кем угодно. А если на это еще дается так мало времени… ну ты поняла?

– В общих чертах. А что еще ты тут наварданил?

– Вот это смеси различных ядов, правда, не очень сильных. Браслеты я сделал из луков и арбалетов. Если среди Трохиных кто-то колдун – такое оружие должно его прикончить. Если же нет, вот там есть пяток пороховых гранат, и еще я немного повозился с патронами. Теперь пули там мало того что отравлены, так еще и разрывные. Правда за ночь я успел сделать всего пятьдесят, но…

– И все равно это удивительно! Просто не верится, что тебе хватило на это всего двенадцать часов!

– А их и не хватило. – Пожал плечами Жюбо. – Я просто отправился в (вырезано цензурой) и все.

– А что такое (вырезано цензурой)?

– Долго объяснять, да ты и не поймешь. В общем, все сводится к тому, что я могу удваивать, или даже утраивать, время для себя. То есть, если для тебя проходит двенадцать часов, я, оставшись в помещении наедине, могу растянуть время в три раза. Так что для меня прошло не двенадцать часов, а тридцать.

– Здорово!

– Да, но практическое применение этому очень маленькое. – Сморщился Жюбо.

– Почему?

– А смысл? Я ограничен во времени, потому что ограничен Обезболивателем. Пока я удлинял время, для меня прошло полтора дня, следовательно, я приблизился к той точке, на которой сейчас Манада.

– Тогда зачем ты это делал?

– Затем, что Трохины вполне могут куда-нибудь смыться. В другую страну, например. Мы и так слишком тянем…

– А ты можешь меня научить растягивать время?

– Могу, но не буду.

– Почему?

– Во-первых, долго, во-вторых, смертельно опасно.

– А тебе неопасно, потому что ты труп?

– Нет, если бы Манада отправилась в (вырезано цензурой), для нее это было бы еще опасней, чем для тебя.

– А почему…

– Потому! Соня, хватит уже задавать мне вопросы, ответы на которые для тебя вредны. Просто поверь, все так, как я говорю и все. Считай, я такой вот особенный, поэтому могу путешествовать туда. Но даже я могу делать это с большими ограничениями и недолго.

– Жюбо, Соня! – раздался голос Манады из соседней комнаты.

– Да? – сказал Жюбо, подходя к мертвой.

В последние два дня, Манада отдала должное телевизору – для нее он представлял диковинку. Жюбо напротив, набросился на интернет – для него информация важней, к тому же телик он видел миллионы раз. В других вариантах, но все же. И вообще, мертвец предпочитал театр. А вот Манаде нравились маленькие человечки в коробочке, призванные развлекать людей нормального размера. Она даже не старалась понять принцип телевидения и пропустила мимо ушей все объяснения Сони о том, что в ящике не настоящие люди, а просто их изображения.

Сейчас Манада смотрела какой-то сериал, пытаясь вспомнить подробности сна, когда выпуск вдруг прервали экстренным репортажем новостей. Он сразу вырвал мысли в реальность, заставил приковать взгляд к экрану. Жюбо и Соня пропустили начало, но попали на самый удачный кадр. Три фигуры, одетые во все черное, в масках, с автоматами шли по гигантской плотине. Манада и Жюбо сразу узнали одну – ту, что замыкала шествие. Плотная, с черными волосами, пробивающимися из-под маски. Вот к ним подбегает какой-то мужчина с резиновой дубинкой в руках, и женщина отвешивает ему такого пенделя, что тот отлетает метров на десять. Сомнений нет – это Света Трохина.

– Сегодня на Цимлянскую ГЭС… – сообщал диктор…

Глава пятая, подраздел четвертый: вторая глава в моем скромном труде, целиком и полностью посвященная семье Трохиных.

– Интересно знать, почему он не пойдет с нами? – спросил Петя, указывая перстом на Эстебана.

Они собрались в доме Жени и снова расселись на креслах, перед пылающим камином. Правда, в это раз к интерьеру добавился низенький стульчик – на нем восседал цыганский барон. Он расположился рядом с камином и протянул руки так, что языки пламени облизывали длинные лакированные пальцы. Сегодня Эстебан оделся в строгий серый костюм, трубка в левом ухе направилась к семье, внимательно слушая обвинение Трохина младшего. Шрам снова скалился, обнажая акульи зубы – для цыгана упреки молодого Пети, не больше чем пыль под ногами.

– Я отвечу тебе Петр, – отозвался цыган. Он повернулся и тут же нашел поддержку четырех глаз. Женя всегда одобрял Эстебана, а за последние четыре дня и Света зауважала его. – Я не просто ваш компаньон. Не забывай – я еще и барон своего табора. Я тот, кто защищает униженный, обездоленный, вечно гонимый народ истинных ромалэ. Вы уж простите, но они для меня куда как важнее, вашего проклятья. Если я умру или если меня посадят в тюрьму, они погибнут в нищете. А я поклялся – тридцать лет этой клятве! – что буду защищать, оберегать и помогать им. Поклялся кровью своему учителю, великому колдуну, который взамен передал мне свои силы. Поэтому рисковать я не буду. Вот если ты Петр, отдашь мне часть своей силы, тогда я возрасту в могуществе настолько, что смогу защитить и вас, и себя. Но ты не хочешь этого делать…

– Да не хочу. – Кивнул Петя. – А после таких речей может, вообще не буду.

– Петя ты обещал! – воскликнул Женя.

– Не поднимай шум Евгений, – сказал цыган. – Я не сомневаюсь, он передумает. Мертвые демоны, так или иначе, придут за ним, и тогда у него не останется выбора.

– А если нет? – сказал Петя запальчиво.

– Хватит! – перебила всех Света. – У нас есть дела поважнее, нам надо обсудить план!

– Ты права Светлана, – подтвердил Эстебан. – И уж если на то пошло, я помогу вам мудрым советом.

– Больно надо… – начал Петя, но осекся – Света до треска сжала подлокотник кресла. – Вы правы, надо заняться делом. Однако я все, что от меня зависело, сделал. Не спал две ночи, но сделал. Теперь мы сможем уничтожить плотину легче легкого. Но остается один нюанс. Как нам выбраться оттуда? И желательно живыми…

– Об этом позаботится Евгений, – сказал Эстебан. – Он уже достаточно может…

– И как? – сказал Петя. – Ты отрастишь крылья и унесешь нас?

– Отнюдь, мы сделаем все изящнее. Уничтожим плотину в любом случае…

– Ты что идиот?! – взревел Петя. – Ты хоть понимаешь, что нас перемелет минуты через полторы? Это тебе не в озере купаться! После прорыва на нас обрушаться миллионы тонн воды, впополам с мусором. Там не сможет выжить даже мышь, даже, мать его, последний осетр!

– А мы выживем, – сказал Женя спокойно. – И не просто выживем, а выйдем без единой царапины.

– С помощью колдовства? – скепсису Петиного голоса, мог позавидовать Бернард Шоу.

– Именно с помощью колдовства. – Кивнул Женя.

– И ты в это веришь? – Теперь Петя смотрел на сестру. Та тоже молча, кивнула. – Вы сошли с ума! Я не пошевелю и пальцем, пока вы не предоставите мне доказательства.

– Хорошо, – сказал Женя.

Он достал из кармана пистолет и кинул брату. Тот неловко поймал, и с недоумением уставился на Женю.

– Попробуй выстрелить в меня, – продолжил Женя.

– Это не будет настоящей проверкой, – сказал Петя. – Откуда я знаю, что это за ствол?

– У тебя есть свой?

– Нет, у меня есть кое– что получше.

Пистолет упал на пол, а Петя полез во внутренний карман и вытащил небольшую колбу. Внутри плескалась зеленая водичка. Петя усмехнулся и сказал:

– Это сжиженный газ моего изобретения. Если я разобью эту мензурку, в радиусе метра все живое умрет. Жидкость мгновенно испаряется, проникает в организм сквозь поры, наносит непоправимый вред и растворяется в воздухе. Все продолжается всего секунду, и ты труп. Хочешь попробовать?

– Мне все равно, – сказал Женя. – Кидай.

Петя такого ответа не ожидал. Он воззрился на брата с недоумением, а цыган скалился, засунув руки в камин по локоть и думая о чем-то своем. Казалось, его это забавляло, как возня маленьких детей в песочнице.

– Я не буду проверять на своем брате, – сказал Петя, переводя взгляд на цыгана. – Давай я кину в него! Если он колдун, а ты его ученик, он выживет.

Петя думал, что с блеском вышел из положения. Конечно, Эстебан запудрил Жене мозги до степени безумия, но теперь он наверняка сдрейфит. Хотя вид цыгана, моющего руки в чистом пламени, заставил сомневаться, но Петя решил, что и это какой-то трюк.

– Эстебан? – спросил Женя.

– Что скажешь барон, – голос Пети чуть не срывался на писк, в зале повисло напряженная тишина.

Эстебан даже не посмотрел на них. Кивок как подтверждение, и колба тут же полетела в него. Петя сделал это как-то машинально, словно боялся – минутой позже у него не хватит смелости. Маленькая блестящая стекляшка полетела к стулу барона. Там пол не прикрывает толстый ковер с пентаграммой, там просто камень. Сейчас колба столкнется с ним, тончайшее стекло пойдет трещинами и смертельный газ вырвется наружу. Столкновение с полом, звон стекла и ничего… Колба покатилась к левому сапогу и не разбилась. Цыган вынул руку из огня, поднял ее.

– Этого достаточно для тебя Петр? – спросил цыган, погружая колбу в пламя. Петя поморщился. Теперь сжиженная смерть испорчена. Как будто барон знал, даже небольшое нагревание до шестидесяти градусов, разрушает его творение. Нет знать он не мог.

– Возможно колба бракованная, – сказал Петя. – К тому же, это ничего не доказывает.

– У тебя ведь есть еще две, – сказал Эстебан. – Так давай, пробуй…

Петя открыл рот от удивления. Как он узнал? Сначала обезвредил первую огнем, а теперь безошибочно указал на количество. Действительно Петя взял с собой три бутылочки. Он закрыл рот, нахмурился, полез во внутренний карман. Во второй раз он сделал все решительней. Опять стекляшка полетела к цыгану, снова столкновение с полом, звон…. но отнюдь не битого стекла. Вторая колба покатилась к правому сапогу, вскоре ее постигла судьба первой – Эстебан засунул в огонь и ее.

– Это случайность, – сказал Петя.

– Конечно случайность, – подтвердил Женя. – Неужели ты так и не понял, о чем мы говорили. Колдовство – это и есть суть управление случайностями…

– Вероятностями, – поправил барон. – Управление вероятностями.

– Да, вероятностями, – согласился Женя. – Может, хочешь повторить фокус со мной?

– Да! – это слово Петя прорычал.

Напускное спокойствие слетело вмиг. Словно какая-то гигантская макака Петя подскочил, выхватил последнюю колбу и швырнул в Женю. И тут же побледнел как смерть – понял, эта колба разобьется. Брату не жить. Горло сковало сухим туманом, хотелось крикнуть: "Беги" – но вырвался только хрип. Он кинул колбу слишком сильно, она летела прямо к подлокотнику кресла. Послышался страшный звон разбиваемого стекла, но… колба все еще находится в воздухе. Массивные черные шторы взлетели к потолку, комната наполнилась раскаленным ветром. Колба достигла цели. Петя видел как, она раскололась – точно посередине. Зеленоватый газ должен окутать тело брата, и он умрет. Но из разбитого окна ветер налетел стремительным ястребом. Как будто имел руки, он схватил облако и отнес от старшего брата к младшему. Петя почувствовал, как смертельные испарения коснулись кожи, и все кончилось. Конечно же, газ не мог навредить создателю. Петя нисколько не врал, что сможет выпить синильную кислоту. Он так пропитался отравами и химикатами, что мог выжить в клубке из тысячи рассерженных кобр. В бессилии, он упал на кресло – полностью разбитый и растоптанный. То, что сейчас произошло, словно расплавило логический центр мозга. Этого не может быть, но это есть. Сначала цыган, теперь его брат проделали невозможное. Случай мать его, счастливый случай…

Эстебан поднялся и подошел к разбитому окну. Он специально распахнул опустившиеся шторы, чтобы Петя увидел – на улице прекрасная безветренная погода. Даже намека на ураганный ветер нет!

– Возможно, теперь ты оставишь свое неверие и отдашь мне часть твоей силы? – спросил барон, прикрывая рамы, освободившиеся от стекол.

– Нет. Это конечно все чертовски интересно и, мать его, удивительно, но я предпочитаю быть последовательным. – Петя стер со лба капельки зеленоватого пота. Это реакция на только что принятый яд. Организм сам вывел из себя отраву, как тысячу раз до этого. – Свет, неужели и ты так можешь?

– Нет, – ответила сестра. – Моя сила в другом.

– А чем моя сила?

– Это ты узнаешь только после того, как отдашь Эстебану свою часть.

– Я попробую, – сказал Петя неуверенно. – Клянусь, если мы выйдем из этой передряги я попробую.

– Конечно попробуешь, – сказал барон. – У тебя не будет выбора. Мертвые демоны это не газ, от них не спасешься так просто…

***

Прекрасный день казалось, разрушал саму возможность неприятностей. В такой день думаешь, будто в жизни все идет хорошо и правильно. Хочется сесть на берегу Дона, пожарить шашлыки, выпить бутылочку охлажденного пива и восхищаться красотой русской природы. Солнышко поблескивает на неспешных водах реки, рыбаки закидывают донки, достают из воды толстых карасей. Трещат кузнечики, каркают вороны, одинокие цапли, иногда пролетают мимо, или ловят лягушек возле берега. О таких моментах говорят: «Ничто не предвещало беды». И в такие моменты, жизнь частенько решает пошутить. Безмолвно сказать человеку: «Еще как предвещает…».

Впрочем, человек тоже не лыком шит. Все-таки не зря он нарек себя царем природы. Если лев – царь зверей, человек именно владыка природы. Как огромный памятник своему величию, он воздвиг здесь плотину. Сколько людей погибло на строительстве, сколько сейчас включают телевизор, питаясь тем, что она дает? Никто не знает. Цимлянская ГЭС – удивительна и невероятна. Даже не верится, что это поострил человек. Почти безволосый, чуть ли не беззубый зверь, неспособный отказаться от плодов цивилизации. Но только он может выжить там, где все умирает. Мозг – его сила. Сила почище когтей, зубов, или лап. Однако направление чудовищной силы мысли, далеко не всегда положительно. Порой в черепной коробке рождаются не только созидательные помыслы, но и разрушительные.

ГЭС объект не самый открытый для посетителей, но далеко не самый закрытый. Атомные электростанции еще опасней, но даже туда водят экскурсии, что уж говорить про Цимлу. Конечно, рабочая зона обнесена забором с колючей проволокой, конечно, все снимается на камеры слежения, да и охраны человек пятнадцать. И против всего этого выступило семейство Трохиных. Маленькое, но такое необычное.

Микроавтобус марки Форд подъехал почти к главному входу. Буквально метров за двести до КПП. Из него вылезли три фигуры, попутно скрывая лица под черными масками, похожими на чулки. Два мужчины и женщина. Из фургона появились автоматы и тележка. На ней три бочонка – примерно литров по десять в каждом.