Текст книги "Служба Радости"

Автор книги: Павел Блинников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Однако долго любоваться не получилось. Кабину развернуло и понесло на юг. Петя регулировал подачу топлива в двигатель, но знал – оно не безгранично. По расчетам, должно хватить на три минуты. Поэтому он то включал, то выключал двигатель и кабина, словно парила над поверхностью. Но все же кабина не самолет. Нет ни аэродинамики, ни крыльев, направлять полет трудно. Дождавшись, когда падение развернет кабину параллельно земле, Петя включил двигатели и унесся прочь. Он пустил одинокую слезу, оплакивая любимую свалку. Горючее кончилось, металлическая конструкция устремилась к земле. Со стороны казалось, с неба падает телефонная будка. Когда до поверхности оставалось всего метров пятнадцать, Петя нажал на очередную кнопку, кабину заполнило строительной пеной. Он видел этот трюк в фильме "Разрушитель". Приземление почти не почувствовалось. Кислородный баллон давал возможность дышать, пока не включатся автоматические растворители пены.

Отступление Архивариуса

Вот уже битый час, Соня смотрела на гигантскую помойку, подавляя желание вмешаться. Но мертвые сказали: сами, значит сами. Она теребила цепочку, расхаживая взад-вперед. Первый раз желание послать все к черту и броситься на помощь появилось, когда из глубин свалки раздался громогласный собачий лай. Потом все стихло, но вскоре заработала какая-то машина. Спустя минут пятнадцать послышалось пять глухих взрывов, и под свалкой разверзся ад. Земля начала уходить из-под ног, даже Соня почувствовала это. Она быстро забралась на близлежащую насыпь и наблюдала, как мусорные горы сворачиваются и уходят в гости к кротам. Страшный скрежет металла, звон разбивающегося стекла, а над всем этим, из самого центра вылетела странная будка и понеслась куда-то влево, движимая реактивным выхлопом. Будка быстро скрылась из виду, да и «сворачивание» свалки протекало недолго. Прошла минута и черноземное море устаканилось. Соня оказалась на гипертрофированном поле чудес из сказки про Буратино. Повсюду точат уродливые куски мусора, всяческие арматурины, балки, доски и прочее. И тишина. Над бывшей свалкой как будто прошел мор, уничтожив не только живых существ, но и сами звуки. Смерть протянула руку, убрав жизнь, как ненужную вещь.

Соня подождала еще минут пять, чтобы убедиться – все закончилось. А потом бегом, чуть не слетела с насыпи и бросилась к ровному плато. Если бы она могла взглянуть на него с высоты птичьего полета, увидела бы, на месте бывшей свалки образовался узор, почти точно копирующий символ добра и зла. Соня бежала пока не оказалась там, где раньше стояла лаборатория. Пахло вокруг не розами, казалось вонь заползает в легкие и медленно разъедает. Где-то сбоку послышался легкий шорох. Соня повернулась и увидела, как из взрыхленной земли, насыпая маленькую горку, что-то вырывается, словно огромный дождевой червь. Она подбежала и тут же отпрянула. Из недр выбирался огромный крокодил. Он вылезал медленно, натужно и весь исходил темной кровью. Тонкая кожа на брюхе порвалась, кишки тащились по земле, похожие на толстые шланги. Крокодил вылез "по пояс", вот показались задние лапы, а вслед за ними хвост и… Манада. Вернее половина Манады. Девушка уцепилась за хвост огромной зверюги, воспользовавшись им, как своеобразным лифтом. Но как только оказалась на поверхности, быстро-быстро отползла, смешно перебирая руками. Наверное, боялась, что за ней погонится этот живой материал для десятка чемоданов. Ее опасения оказались ошибочными. Гигантский кайман выполз на поверхность с единственной целью – в последний раз посмотреть на ночное небо. А потом издох.

– Манада! – воскликнула Соня, устремляясь к мертвой подруге. – Что с тобой?

– И не спрашивай… – устало ответила Манада.

– А где Жюбо?

– Подождем его тут. Такой пронырливый сукин сын, не мог умереть во второй раз…

Манада угодила в точку, правда ждать им пришлось долго. Лишь спустя час, мертвый курьер вылез, точно также как и кайман, оставив за собой горку земли. Выбравшись он осмотрелся, оценил обстановку и буркнул двум девушкам:

– Ну чего расселись? Надо убираться отсюда. Следующая цель Азов.

Он отвернулся, чтобы Соня и Манада не увидели маску облегчения на лице. И даже больше того, из мутного глаза скатилась слеза по грязной щеке – он думал, что навсегда потерял Манаду. Без ног, та вряд ли смогла бы быстро выбраться из-под толщи земли, а через неделю боль сделала бы это вообще невозможным…

– Эй, умник? – крикнула ему Манада. – А ты ничего не забыл?

– А что? – повернулся Жюбо, походя, смахивая слезу.

– У меня нет ног! Так что иди сюда, поработаешь телегой.

Жюбо вернулся, присел, Манада обхватила его за шею. Жюбо поднялся и пошел на запад. Соня взяла его за руку совершенно счастливая, что новые друзья все же остались почти целыми и невредимыми. Так они и шли навстречу ночи, новым приключениям, загадкам, боли и любви.

Подраздел третий: загадка семьи Трохиных

Отступление Архивариуса номер один

Непроглядная тьма царствовала в подземельях замка Магистра Биатриче. Откуда женщине знать, подвал не просто помещение под огромной статуей, нет, он выходит корнями в Линт – шестой круг ада. Захватывает кусочек самой первозданной тьмы, которой когда-то бросил вызов Светлый. Бросил и победил, выдворив на задворки Замысла. С тех пор все и началось. И продолжается теперь там, где есть понятие времени и там, где его нет в помине.

Варя кружилась привязанная к круглому щиту, а Биатриче сидел напротив. Нет стены позади щита – он ни к чему не крепится. Пола под Магистром тоже нет – все происходит в пустоте, как будто неведомый художник закрасил черной краской все, кроме Вари, щита, стула и Биатриче. В руках колдуна появился нож. Резкое движение – нож попал в щит, между ног Вари. Там же торчат еще несколько, но отнюдь не всегда Магистр оказывался настолько меток. Напротив, в дереве застряло куда меньше лезвий, нежели в теле несчастной женщины. Щит продолжает крутиться, второй нож материализуется в старческой руке – раз! Вошел в толстое бедро по самую ручку.

– Зачем ты мучаешь меня? – спрашивает Варя Трохина. – Неужели недостаточно того, что ты уже сделал?

– Нет, – ответ Магистра короток, как жизнь бабочки.

– Но зачем, ради бога, зачем? – надрывается Варя. Ей не больно нет, кристалл Обезболивателя уничтожил чувствительность. Но она страдает из-за другого.

– У меня есть причины. – Магистр колдует еще один нож и снова бросает – на этот раз попало в доску рядом со щекой. – Твои внуки стали моим проклятьем Варвара, однако…

Магистр делает пасс рукой, пространство вокруг наполняется светом. Колдун настолько могущественен, что погрузил их обоих в Сон просто усилием воли. Жюбо не удалось проникнуть в сновидения внуков Вари, но Магистру Биатриче – это раз плюнуть. Он проносит картины перед собой и Варей в поисках нескольких нужных. Всего три сновидения способны прояснить женщине все. Вот, она видит первое.

Это сон Жени Трохина. Он первым почувствовал изменения, первым задумался о жизни семьи по-настоящему. Сновидение Жени необычно – это приснилось ему за полтора года до смерти отца. Хотя здесь он еще ребенок. Его школьный класс, но только он сидит и слушает учительницу – в помещении больше никого нет. Учительница – седовласая, очкастая, худая как жердь Ольга Анатольевна. Его первая учительница, да и он первоклашка.

– Евгений Трохин значит? – спрашивает училка, калякая что-то в журнале. – Оставлен на десятый год.

– Нет, Ольга Анатольевна, – оправдывается Женя. – Я никогда не оставался даже на второй год… я окончил девять классов и поступил в техникум…

– Еще пара таких высказываний и я влеплю тебе двойку по поведению, – учительница говорит строго, но не поднимает глаз от журнала. – Хорошо, Евгений, если ты говоришь правду, прочитай мне алфавит.

Женя хмурится, вспоминая порядок букв. Потом начинает:

– А, б, в, г, д, е, ё, ж, з, и, к, л, м, н, о, р, т, у, кажется ч, потом щ…

– Неверно! – Она, наконец, оторвалась от журнала. – Где й? Где с? Где они Евгений?

– Простите Ольга Анатольевна, это было так давно, что я забыл, – говорит Женя смущенно.

– Конечно забыл. Поэтому ты сюда и вернулся. Чтобы вспомнить то, чего никогда не знал. Повторяй за мной: а, б, в, г, д, е, ё, ж, з, и, й, к, л, м, н, о, п, р, с, т, у, ф, х, ц, ч, ш, щ, ъ, э, ы, ь, ю, я.

– А, б, в, г, д, е, ё, ж, з, и, й, к, л, м, н, о, п, р, с, т, у, ф, х, ц, ч, ш, щ, ъ, э, ы, ь, ю, я.

– Молодец. Запомнил?

– Да, Ольга Анатольевна.

– Тогда иди к доске и запиши.

Женя встает и идет. Пишет. Учительница недовольна. Она заставляет не торопиться и вывести каждую букву – у Жени очень корявый подчерк. Следом он пишет простые предложения, затем составные. Учит в чем отличия, учительница требует повторять каждое правило. По мере урока, Женя растет, взрослеет, теперь ему уже десять лет. Он возвращается за парту, пишет диктант. Училка проверяет, ставит четверку. Потом еще один диктант, Женя исправляется и пишет на отлично. Но учительнице мало, она задает еще тексты, с каждым разом все сложнее и сложнее. Женя вынужден переписывать все, пока не достигнет совершенства. Он взрослеет еще больше, из подростка в юношу, потом подбородок покрывается первой щетиной, она сбривается сама собой, но остается синева, как будто бритье для него дело привычное. Он достигает своего возраста, потом переступает черту, седеет, лысеет, ему уже шестьдесят, когда пишет самый сложный диктант, где есть вставки из латыни. А учительница не меняется – такая же женщина лет сорока и только учебники в руках становятся другие, сообщая новые правила.

– Хорошо, – говорит Ольга Анатольевна. – С русским мы разобрались. Теперь урок математики.

Женя вмиг молодеет, превращается в того же первоклассника. Сотни общих тетрадей, исписанные каллиграфическим подчерком исчезают с парты, там появляется тоненькая тетрадочка в клетку и учебник по арифметике.

– Итак, Евгений, скажи мне, сколько будет два плюс два?

На это умственных способностей Жени хватает. Добравшись до простого умножения, он подрастает до третьеклассника.

– Ну что же, здесь все не так запущено, – довольно говорит учительница. – Перейдем к уравнениям посложнее…

Они переходят. Женя несколько раз выходит к доске, решает пример за примером. Добравшись до алгоритмов, у него опять появляются усы. Все повторяется, он растет по мере набора знаний. Они переходят на геометрию, следом идет алгебра, высшая математика и так далее. К концу Женя может спокойно преподавать математику студентам. Естественно каждая циферка тоже написана идеально – как будто не рука у Жени, а пишущая машинка. Постарев, он может нарисовать идеальный круг или прямую линию любого размера, не пользуясь циркулем или линейкой.

– Идем далее Евгений, идем далее, – говорит учительница.

Эта ночь растянулась для него на годы, может быть даже на века. Ольга Анатольевна не успокоилась, пока не вдолбила уйму информации.

– Но самое интересное Варя, – разносится сухой голос Магистра Биатриче, – проснувшись, он ничего не вспомнил. Приснившиеся знания придут к нему постепенно, а прорыв наступит только после смерти отца.

Отступление Архивариуса номер два

– Почему, даже потеряв сою помойку, увидев мертвых демонов воочию, ты все равно не веришь?! – возмущался Женя. – Какие тебе еще нужны доказательства?

– Адекватные, – ответил Петя.

На этот раз они встретились в офисе Жени. Два брата сидели в мягких креслах: Женя за столом на месте директора завода, Петя на гостевом. Младший брат приехал сегодня утром, но отказался встречаться в доме, где жил Эстебан. Старый цыганский барон по-прежнему вызывал у бывшего ассенизатора недоверчивое раздражение.

– Но ты ведь видел все своими глазами! – продолжил Женя. – Какие доказательства должны быть, чтобы ты назвал их адекватными?

– Если бы сейчас на твоем столе лежал один из них, а у меня был набор хирургических инструментов для вскрытия. Да и какая теперь разница? Мертвые демоны, живые демоны – один хрен, их больше нет. Они похоронены навеки.

– Это ты так думаешь. – Женя ткнул в сторону брата указательным пальцем, как бы обозначив, так думает только он.

– Да, я. Короче Жень, я не буду ввязываться в вашу мистическую херню только потому, что ко мне заявились два психа. Ну и что если их не взял мой газ? Между прочим, на меня он тоже не подействовал бы.

– Почему? – заинтересовался Женя.

– Потому что, пока готовил свои отравы, я пропитался всеми возможными химикатами. Я могу выпить синильную кислоту, и ничего не будет.

– Ну, это ты заливаешь?

– Хочешь проверить?

– Не очень. Ну и пусть так, это только подтверждает мои слова.

– Не думаю. Однако я приехал не для того, чтобы заниматься ерундой. Я хочу основать новый лабораторию.

– В Азове?

– В области.

– И я должен тебе помочь? – Женя улыбнулся.

– Вообще-то да. Мне надо просто купить участок земли и пробить кое-что у губернатора. Деньги у меня есть, а вот связей пока маловато.

– А чего не основать новую, в Воронежской области? Боишься несуществующих мертвых демонов? Боишься, что они все-таки откопаются и придут за тобой?

– Да, боюсь, – просто признал Петя. – И не стыжусь своего страха. Может они и не демоны, но профессионалы это точно. А может действительно демоны, тогда мне придется усилить охрану.

– Невозможно убить мертвых демонов Петя, – сказал Женя строго. – Я консультировался по этому вопросу с Эстебаном. Он говорит, что сможет избавить нас от них, но ему нужна часть твоей силы.

– А мне она тоже нужна. – Теперь уже Петя усмехнулся. – И я не собираюсь ничего отдавать старому придурку. Если даже все что он говорит правда, я не хочу делить привалившую удачу ни с кем.

– И тебя никак нельзя переубедить?

– Нет.

– Но я, все же попробую. Хочешь выпить?

– Еще только десять утра.

– Тогда я один…

Женя встал, подошел к шкафу, где предполагалось лежать документам. Ведь у директора завода в шкафах с выдвижными ящиками должны лежать дела на сотрудников, всякая отчетная документация… Женя выдвинул ящик и выбрал из десятка бутылок виски. Потом следующий ящик, оттуда извлек стаканы. В третьем хранился сифон, в четвертом легкая закуска, в виде орешков. Наполнив стакан желтоватой жидкостью и взяв тарелочку с кешью, Женя вернулся за стол. Он отхлебнул виски, закусил пригоршней орехов. Взгляд немного помутнел, но именно в таком состоянии ему соображалось лучше всего. В мозгу родился голос старой учительницы, объяснявшей основы психологии и риторики.

– Ты помнишь, что я говорил в прошлый раз? – сказал Женя. В голове тут же прозвучал голос Ольги Анатольевны: "Перво-наперво необходимо заставить собеседника задуматься. Сделать так, чтобы его мозг заработал. Не важно, как и в каком направлении, надо чтобы мысли поехали хоть куда-то. Поэтому разговор целесообразней начинать с вопроса".

– Да. О том, что скоро наша удача каюкнется?

– Верно. И еще я предлагал попытаться замутить что-нибудь такое, чтобы больше никогда ни в чем не нуждаться. Что ты об этом думаешь? – Голос учительницы снова породил несколько предложений: "Существует мнение, что необходимо навязать собеседнику свою точку зрения. Якобы он должен пропитаться, встать на твою сторону, думать как ты. Не дать ему передышки, убедить, что надо делать только так. Но этот прием проходит только с глупыми людьми. Если же собеседник умен, необходимо подводить его к цели мягко. Заставить прийти к нужному, с помощью его же мозгов".

– В принципе я не против… – Петя говорил правду. Пусть он и не соглашался с братом, но себе признался – к нему приходили необычные люди. Очень необычные. А значит, версия насчет всей этой магической муры, может оказаться правдивой. – Но заработать столько денег, чтобы хватило на всю жизнь, да еще если удача отвернется от нас… Это сложно. Законными путями этого не достичь…

– Согласен, продолжай.

– Ну, тут напрашивается украсть. Но что и у кого? Взять Центробанк? Ограбить Кремль? Или золото-хранилище? Да, если мы сделаем это, можно спокойно купить себе островок на Гавайях и жить припеваючи, но это невозможно. Все эти места охраняются так…

– Верно. Однако есть и другие варианты… – "Если собеседник идет в верном направлении, можно наконец начать подводку к нужному" – сказала Ольга Анатольевна в голове Жени. – Ты прав, украсть очень сложно, главным образом, потому что на организацию такой операции, придется привлечь людей, потом разработка плана, да и все эти учреждения находятся в Москве. Украсть просто, сложнее остаться на свободе. Поэтому надо действовать иначе.

– Что ты предлагаешь?

Женя отхлебнул из стакана, усмехнулся.

– Если я расскажу тебе, ты должен кое-что пообещать.

– Что?

– Если наша операция окажется успешной, ты отдашь Эстебану часть своих сил. Тогда удача тебе все равно будет не нужна. Зачем она миллиардеру?

– Что ты ко мне привязался со своим цыганом? – Петя всплеснул руками. – Зачем тебе все это?

– Если ты отдашь ему свою часть, он сможет уничтожить мертвых демонов. Всех: и этих, и тех, что придут за ними. Какой смысл зарабатывать миллиарды, если через пару лет тебя укокошат? Нет, Петя, я хочу жить долго и счастливо.

– Хорошо. Если ты сможешь обеспечить меня средствами до конца жизни, я выполню твои условия.

– Что ты знаешь о Цимлянской ГЭС?

Отступление Архивариуса номер три

– Ты ненавидишь его?

– Да!

– Тогда почему ты лежишь на земле?

Света уже в десятый раз упала. Вокруг них раскинулся луг с высокой травой, но ее как будто выкосили в том месте, где проходил поединок. На самом деле вытоптали – Света Трохина и цыган Эстебан, второй час тренировались, и девушка до сих пор не могла достать его. Даже нанести удар не могла!

– Твоя ненависть не всеобъемлюща, – сказал цыганский барон с укором. – Ты только думаешь, что ненавидишь, а на самом деле смирилась.

– Это неправда! Я ненавижу этого старого козла больше всего на свете!

– Встань.

Света исполнила приказ. Снова боевые стойки, снова седой мужчина в черном кимоно напротив, а она должна напасть. Света уже знает – надо быть осторожной. Эстебан лишь на первый взгляд худ и слаб, на самом деле может ужалить как гадюка, и силен как слон. Она начинает кружить вокруг, он расслаблен, спокоен. Света делает выпад, вот уже пальцы должны достать черную ткань и тогда все. Света невероятно сильна, главное схватить, а там – разорвет на части. Но он отступает, а на его месте остается босая подошва ступни – цыган отпрыгнул и одновременно выкинул вперед ногу. Света ударилась об нее лицом, нанеся удар самой себе. Из носа брызнула кровь.

– Останови кровь, потом продолжим, – цыган говорит безразлично, но скульпторша давно перестала обижаться на его тон.

Эстебан всего за два дня научил ее столькому! Да хоть вот этому. Она приложила пальцы к переносице, попробовала вытравить из головы ненавистный образ старика в расшитом звездами балахоне. Этого достаточно, чтобы ее силы потекли в нужном направлении. Сейчас вся иммунная система тела сбивается. Но сбой положителен. Организм редко способен направить все ресурсы на борьбу с повреждениями. Для этого кровь должна согнаться в нужный участок, донося до порванных капилляров все тромбоциты, весь резерв, на случай неожиданной беды. Света чувствует, как тело покидают силы, зато нос согревает приятное тепло. Кровотечение усиливается, но так надо. Уже через минуту, внутри образуется тромб. Кровь возвращается на место, силы снова распределяются по мышцам.

Но это мелочевка. Сам цыган даже рваные раны может заживлять за считанные часы. Этого она пока не умеет, но научится. Эстебан говорит, с ее силой она сможет регенерировать ткани даже не за часы – за минуты!

– Хорошо, – говорит цыган. – А теперь попробуем применить следующий прием. Посмотри на меня.

Глаза Светы застыли на бароне.

– Представь, что перед тобой не я, а он. Нет, сначала просто представь его стоящим рядом.

Свете уже не нужно напрягаться, чтобы породить в голове образ. Козлинобородый старикашка в синем халате с россыпью крупных звезд, проявляется рядом с Эстебаном. Ненависть вспыхивает, в глазах застывает дурной туман. Старик ухмыляется ей, показывая превосходство.

– Теперь наложи наши образы друг на друга.

А вот это уже сложнее – такими вещами они еще не занимались. Но Света верит – у нее получится. Не шевеля ногами старик наплывает на Эстебана, их силуэты медленно сливаются, порождая новую фигуру. Теперь старик одет не в синий халат, а в черный. Самое трудное – лицо. У Эстебана оно дышит благородством, у старика харя жида. Да, такого хитрого пакостника. Но проходит минута и перед ней стоит уже не Эстебан, а старый колдун, проклявший весь их род.

– Нападай, – голос другой. Не приятный, низкий, а козлиное блеянье.

Свету не надо просить дважды. Теперь не будет никаких стоек, или острожного кружения. Сразу на него, тут же разорвать! Она бежит, земля вылетает из-под босых стоп вместе с кусками дерна. Девушка подбегает на расстояние удара, бьет… он увернулся и попытался подставить подлую подножку. Он хорош, дерется почти также, как Эстебан, но куда ему? Света подпрыгивает, метит ногой в лицо. Старый пердун уходит в последнюю секунду. Женщина обрушивает на него настоящий град ударов. Ноги и руки мелькают, ему приходится не просто уворачиваться, но ставить блоки. Она слышит, как хрустят кости у него в предплечьях. Да, до Эстебана ему далеко, того она не смогла бы даже коснуться. Удар, снова удар, теперь ногой, выдрать клок из черного халата. Он растерян на лице появляется страх. Сейчас, сейчас старый сукин сын, ты отправишься кормить червей! Она видит – его силы на исходе. С каждой секундой движения медленнее, а она полна сил! И вот удар наконец достигает цели – попадание в лицо. Вернее в козлиную физию. Не успей он дернуть головой – харя превратилась бы в кровавое месиво. Но даже так, он падает на спину, теперь добить…

Пас рукой, налетает резкий порыв ветра. Настоящий ураган ударяет ее в лицо, относит назад. Она сопротивляется, но проклятый колдун сильнее. Он поднимается, ветер достигает силы смерча. Света поскальзывается, падает, летит… удар в дерево. Позвоночник хрустит, горячий туман выходит из головы. Она видит: ветер отнес ее от Эстебана метров на двадцать. Цыган стоит посреди поля, красная струйка бежит из носа по лицу. Он улыбается.

Глава первая, подраздел третий: мертвые курьеры знакомятся с особенностями медицинского обслуживания триста тринадцатой эпохи.

Жюбо сидел на переднем сидении машины и смотрел на далекие огни Воронежа. Манада расположилась позади, болтая обрубками с глупым выражением лица. Машину пришлось украсть. Соня тормознула попутку, а Жюбо отключил водителя и затолкал в багажник. Сейчас он стучится там, в бессильной злобе. Им повезло – готка умела водить. Да и вообще повезло, что встречная машина затормозила. Наверное, водитель принял Соню за представительницу панельной жизни. По пути от свалки до дороги, они почти не говорили. Каждый погрузился в неприятные размышления, но глубже всех – Жюбо. Что теперь делать? Уже вторая попытка убийства провалилась полностью. И ладно бы Петя просто сбежал, но теперь курьеры лишились половины боевой единицы в виде Манады. Мертвая по-прежнему опасна, но куда как меньше…

– А что вы будете теперь делать? – озвучила наболевшее Соня. Из всех, она находилась в самом приподнятом настроении. Еще бы увидеть такое!

– Поедем в Азов, – ответил Жюбо. – Только вот надо бы что-то сделать с Манадой.

– А что со мной делать? – подала голос мертвая. – Придется ждать, пока отрастут.

– Пройдет еще неделя, и тогда мы уже будем неопасны для Трохиных. Скоро мы начнем чувствовать. И особенно это относится к тебе. Все-таки ты находилась кругом ниже, так что и чувствительность у тебя будет выше.

– А у меня идея! – сказала Соня.

– Очень интересно будет послушать… – сказала Жюбо почти обреченно. Слабо верилось, что девочка скажет что-то умное, а если скажет – это будет позор для курьера. Жюбо почти тридцать лет работал в Службе Радости, уже думал, профессиональней его никого нет, а тут такой пинок под зад, от какой-то семейки из отсталого периода обреченной эпохи.

– Манада рассказывала мне, что вас обработали каким-то обезболивающим?

– Не обезболивающим, а Обезболивателем, – Жюбо еле сдержался, чтобы не передразнить готку.

– А если вы воспользуетесь нашими болеутоляющими?

– У вас есть методы обезболить тело? – Вмиг глаза мертвеца загорелись.

– Да. Специальные препараты в таблетках или уколами. Правда не знаю, подействуют они на вас или нет. Ведь вы мертвые…

– Это не имеет значения, – отмахнулся Жюбо. – Когда действие Обезболивателя окончится, мы станем живее всех живых. Давай, рассказывай о болеутоляющих.

Соне пришлось поднапрячься, чтобы припомнить и, в конце концов, она выдала только морфий и трамал. Ну, это из сильных, всякие там солпадеины не в счет. От полученных сведений, Жюбо чуть не подпрыгивал в кресле. Это надо же, в триста тринадцатой эпохе изобрели обезболивающие! Как правило, человечество придумывает такие вещи в пик развития, но не в столь отсталом периоде. А здесь их еще несколько видов!

– Правда, морфий считается наркотиком, – сказала Соня.

– Вызывает зависимость? Милая моя, у мертвых не бывает зависимости. Особенно у мертвых из ада. Я и Манада пережили столько, что можем отказаться от чего угодно.

– А еще морфий вгоняет в безразличное состояние и действует не так долго.

– Значит, нам потребуется много морфия. А насчет безразличия, посмотрим. Обезболиватель вообще убьет живого, а нас лишает почти всех чувств. Главное чтобы морфий уносил боль, с остальным мы справимся. А теперь о главном – где его можно достать?

– Вообще-то морфий не находится в свободной продаже и я не знаю можно ли купить его в аптеке…

– Не обязательно покупать. Ради такого, можно украсть.

– Тогда в больнице. Там он должен быть наверняка.

– Едем в больницу.

– Сейчас?

– Да.

Соня пожала плечами и подчинилась. По пути они спросили дорогу у таксистов и разработали наметки плана. Жюбо еще раз признал – они правильно сделали, взяв в команду Соню. Без нее, мертвецы не узнали бы о морфии или больницах. Готка выдала все, что знает о врачах, а Жюбо разработал стратегию, опираясь на богатый посмертный опыт.

До места они добрались только к трем утра. Соня настояла, чтобы мертвые заехали в гостиницу и привели себя в порядок. Что Жюбо, что Манада пахли, как будто искупались в помоях. Что, в общем-то, имело место быть. Ну а когда они приехали к центральной больнице Воронежа, начался форменный цирк…

Жюбо внес безногую девушку в холл, оглашая все и вся надтреснутым ревом:

– Помогите!!! Моей жене отрезало ноги!!!

За время службы, Жюбо успел побывать во многих местах и эпохах, выполняя самые различные задания для жителей Дельты Миров. Бывал он и в больницах. И, как правило, такое заявление заставляло врачей оставить все дела, и броситься помогать искалеченному. Но в триста тринадцатой эпохе получилось иначе. После зова помощи, в пустынных коридорах больницы продолжала царить тишина. Жюбо опешил, и повторил крик. На этот раз ответ последовал:

– Чего орешь? – женская рожа появилась в окошке регистратуры, фактически заполнив его полностью. – Три утра, люди спят.

– Помогите же мне! У жены отрезало ноги… – Жюбо протянул Манаду на вытянутых руках, обрубками к окошку. Манада картинно застонала.

– Ну и что? – осведомилась заспанная женщина. – Что мне ей свои пришить что ли?

Ответ, слабо говоря, заставил мертвецов задуматься. Особенно Жюбо. Он вдруг подумал, разыгрывать спектакль не такая уж хорошая идея. А женщина тем временем нацепила очки, рассмотрела культи Манады и, испустив тяжелый вздох, скрылась в окне.

– Простите добрая женщина, – сказал Жюбо, – я правильно вас понял, вы не будете проводить лечение?

– Уж я-то точно не буду. Сейчас вызову дежурного… так, а ну давай говори фамилию, показывай паспорт, медицинскую книжку, страховой полюс…

– Это все надо, чтобы вы начали лечение? – спросил Жюбо.

– Угу. Ты мне тут философию не разводи, давай бумажки и говори фамил…фмлс…

А вызвала эти звуки рука мертвой курьерши, пережавшая толстое горло. Дело в том, что Жюбо подошел к окошку вплотную и Манада, до этого не принимавшая в разговоре активного участия, решила вмещаться. Она извернулась на руках Жюбо, схватила женщину за ворот халата и скрутила, перекрывая кислород.

– Слушай меня старая дрянь: мне, очень, больно! – каждое слово Манада отпечатала сквозь зубы. – Мне нужно обезболивающее, прямо, сейчас!!!

Женщина попыталась разжать пальцы, ничего не получилось. А когда Манада скрутила ворот еще сильнее, подняла руки. Мертвая отпустила и поудобнее устроилась на руках Жюбо.

– Так бы сразу и сказали, – проворчала старуха, потирая шею. – Гришка твою мать, а ну пошел сюда!!!

Женщина проревела, полностью посрамив Жюбо – его крик получился на сотню децибел ниже.

– А можно потише? – донеслось из коридора. – Люди спят!

– В гробу отоспишься! – парировала женщина. – Гришка!!!

– Иду я, иду…

Со второго этажа вышел Гришка. Жюбо хмыкнул. Гришка оказался очень молодым эскулапом. Лет около двадцати трех, в помятом белом халате, с черными волосами и очками, увеличившими заспанные глаза. Кое-где на одежде кровоподтеки, за ухом сигарета и, как метко сказано в пословице, рожа просящая кирпича.

– На что жалуетесь? – спросил дежурный врач и Жюбо опять расписался в непонимании творящегося вокруг. "Надо было взять с собой Соню" – подумал мертвец, к счастью Манада взяла инициативу на себя.

– А как ты думаешь, очкарик? – спросила мертвая. – Может я отравилась и у меня ноги отвалились? Тогда надо лечить кишки!

– Женщина успокойтесь, у вас шок, – ответил Гришка. – А шок это по-нашему. Ну-ка посмотрим… частичная потеря конечностей… и как это произошло?

– Эй, лекарь, мне больно! – сказала Манада с нажимом. – Давай я тебе сейчас ухо оторву, а ты мне расскажешь, как это произошло?

– Женщина сохраняйте спокойствие в доме здоровья. Если вы оторвете мне ухо, как я услышу ваши жалобы? Ладно, бледнолицый, тащи ее за мной…

Последнее относилось к Жюбо, мертвый подчинился. Они пошли по лестнице наверх. Больница имела целых шесть этажей, между третьим и четвертым врач устал и решил сделать привал с перекуром. Когда Манада указала на некорректность задумки, Гриша сказал, чтобы Жюбо поднимал ее, а он, дескать, догонит. Жюбо потопал наверх, врач воспользовался заначенной сигаретой. Догнал он их минут через пять, и повел по длинному коридору, заглядывая в каждую палату, бесцеремонно включая свет и спрашивая у спящих пациентов, нет ли свободной койки. Тем, кто посылал его к черту, он обещал наутро поставить клизму. Наконец их одиссея окончилась, и добрый доктор нашел пустую палату. Жюбо уложил Манаду на кровать, металлическая сетка прогнулась почти до пола.