Текст книги "Удачная охота (СИ)"

Автор книги: Павел Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

   Плавала она виртуозно, точно гигантская рыба, и мне стоило немалого труда угнаться за шустрой альтой. Тугие, грациозные движения тела, вытянувшегося струной и волнистыми изгибами отталкивающегося от толщи воды, невольно вызывали у меня подлинное восхищение, будили первобытные инстинкты. Хотелось обнять её, прижать к себе сильно-сильно, чтобы прочувствовать всю силу и упругость тела любимой. – "И она говорит, что её стихия лес! Такое ощущение, будто она родилась и выросла в воде", – то и дело мелькала у меня в голове назойливая мысль.

   Когда же был её черёд гнаться за мной, женщина не просто касалась меня ладонью, показывая, что догнала. Она подплывала, и некоторое время плыла параллельно, затем резко бросалась вперёд и заключала меня в свои объятия. Мы некоторое время шутливо боролись, не столько соревнуясь, сколько наслаждаясь сильными объятиями друг друга, и только затем менялись местами в гонке на преследование. Я быстро перенял эту её манеру и тоже старался не просто коснуться, но обнять.

   Нашу игру прервало накатившее на меня чувство опасности. Только когда я его осознал в горячке преследования, то понял, что чую не опасность как таковую, а творимую где-то рядом сильную магию. Я резко остановился, дав женщине себя догнать, и когда она оказаласnbsp; Закончив осмотр и уложив женщину мирно досыпать уже на нормальной подстилке, я с величайшим благоговением поднял кольчугу, решив осмотреть это подлинное произведение искусства. На первый взгляд, ничего необычного в ней не было, если не считать фактуры металла. Но при ближайшем её изучении выявились особенности. Так, колечки были поразительно тонкими, буквально полупрозрачными, и совершенно непонятно было, как они выдерживают удар. По всему же выходило, они не только его выдерживали, но и гасили силу удара, иначе как можно объяснить отсутствие переломанных костей от чудовищной силы ударов орочьих двуручников? Тонкость звеньев кольчуги превосходила всё виденное мною и слабо вписывалась в мои познания в области кузнечного дела. Ни один известный лично мне кузнец просто не смог бы сделать настолько тонких металлических колечек, да ещё и скрепить их в кольчужную сеть. Поражала и необычная тяжесть кольчуги для такого тонкого произведения искусства, – будь она сделана из обычной стали, весила бы как минимум в половину меньше.

ь в моих объятиях, провёл рукой по шее, показывая в сторону берега. Весь её шутливый настрой как ветром сдуло, передо мной оказалась собранная, напряжённая и готовая к бою воительница. Она быстро указала мне нужное направление движения, и мы поплыли в ту сторону. Только когда мы вплыли в тёмный водный провал, образованный тенями склонившихся к озеру деревьев, она начала всплывать.

   Всплыли без единого всплеска, вдохнули воздух, и альта попыталась снова занырнуть, приказав мне жестом оставаться на месте. Я отрицательно покачал головой, решительно качнув ею в сторону берега, где лежали наши мечи. Она нахмурилась, но ничего не сказала. Тогда я жестом предложил ей отправиться на берег здесь же, а самому отвлечь наших возможных врагов, выбравшись на берег с мечами. Она отрицательно покачала головой, и я счёл её решение правильным, так как на берегу были и её мечи, против же мага выходить обнажённым и безоружным не слишком разумно. В голове также вспыхнул образ её кольчуги и пояса, причём пояс она сейчас считала едва ли не важнее кольчуги. Я предложил вылезти на берег первым, сообщив, что могу почувствовать опасность. Она не согласилась, продемонстрировав в моей голове летящую стрелу и то, как она сама лихо от неё уворачивается. Я только пожал плечами, показывая, что тоже могу, при должном везении, увернуться, но раз у неё это получается лучше, то, конечно, лучше стрелами заняться уже ей самой. В итоге мы решили направиться к берегу вдвоём.

   Вся наша беззвучная беседа продолжалась буквально несколько секунд, и, завершив её, мы вновь нырнули и поплыли к берегу. Творимая где-то рядом магия уже зашкаливала по мощности всё, мною когда-либо ощущаемое. Кто-то не скупился, создавая заклинание поистине невероятной мощи.

   На берег мы выскочили синхронно, сильными рывками оттолкнувшись от дна. Стоило нам оказаться на берегу, как вокруг засвистели стрелы. Женщина сразу выдвинулась вперёд, пытаясь закрыть меня собой. Я отклонился в сторону, пропуская стрелу, а ещё три как-то поразительно быстро оказались в руках у альты. – "Она же ловит стрелы!" – эта мысль поразила меня словно молния с ясного неба. А женщина между тем уже неслась к своим клинкам. В перекате, уклонившись ещё от пары стрел, она схватила с земли мечи и следующие три стрелы увела в стороны клинками. Мне также перепала одна стрела, от которой я успел увернуться, резко прыгнув в сторону. Однако лучники быстро переключились с меня на альту, резонно оценив, что именно она сейчас представляет наибольшую опасность. Это дало мне возможность оценить обстановку.

   По всему выходило, лучники засели в охватывающем озеро участке леса, у самой опушки, а вот магией тянуло с другой стороны озера, также из леса. Я крикнул об этом женщине, она в ответ зачем-то перекинула мне свой пояс и указала в сторону мага. – "Что ж, похоже, мне в который уже раз придётся поработать укротителем", – пришлось подхватить с земли пояс, прицепить его на голое тело, а уже затем хватать мечи и бежать в сторону мага.

   Ощущение магической опасности тем временем спало, зато от озера резко дохнуло жаром, сопровождаемым клубами пара, который на время застелил всё вокруг. Случайно оказавшись совсем рядом с озером, я с недоумением уставился на разрываемую воздушными пузырями водную гладь: озеро кипело! Задумка мага была виртуозной и гениальной, так как альта при всей своей нечеловеческой выносливости летать не умела, да и в кипящей воде вряд ли прожила бы дольше человека. Она бы не смогла и увернуться или убежать от магической атаки, ведь вода в озере везде, от неё никуда не денешься. Жуткое заклинание, одним словом, и если бы не моё чутьё на магию, плавать бы нам в озере в варёном состоянии, как вон та группа рыбёшек, уже всплывших вверх брюхом. От озера вообще начал распространяться запах свежей ухи, специями в которой выступали обильно растущие в воде водоросли. – "Интересная у моей альты получилась бы судьба. Сначала стала добычей охотника, то есть меня, а затем её сварили в озере. Более дурацкого завершения жизни сложно даже вообразить", – такие мысли гуляли у меня в голове по дороге к укрытию мага.

   Когда я добежал до нужной мне части лесной опушки, с противоположной стороны уже раздавались крики и предсмертные хрипы. – "Лучники!" – мелькнула в голове новая мысль. – "Им должно быть приятно умирать от рук такой роскошной красавицы, красоту которой они перед смертью могут оценить во всех деталях её обнажённого тела". – Но очень скоро мне самому стало не до праздных размышлений.

   Маг быстро оценил исходящую от меня опасность и переключился с приготовления ухи в озере на новый кулинарный шедевр. Сразу два воздушных потока метнулись ко мне с разных сторон, пытаясь размазать в точке столкновения. Однако я вовремя почувствовал направления магических ударов и в прыжке метнулся вперёд, затем перекатился по земле, ощутив лишь лёгкий ветерок, озорно теребящий мои волосы и приятно холодящий затылок. В следующее мгновение я увидел глаза мага. Его зрачки были несколько расширенными от напряжения, белки рассекала паутина алых сосудиков, внося в сосредоточенный взгляд чародея что-то потустороннее, демоническое. Я не стал долго разглядывать своего противника, а предпочёл сразу ударить его мечом. Однако меч отскочил, точно от хорошей брони, не причинив ему никакого вреда. Мой удар вызвал на губах мага презрительный оскал, что сделало его ещё более похожим на нечисть. Я повторил атаку, на этот раз вкладывая в удар всю свою силу и даже вес тела, для чего ударил в прыжке. Но атака опять не увенчалась успехом, меня лишь отбросило назад, так что пришлось расставить ноги, чтобы приземлиться на них и не позволить некой силе тащить меня дальше.

   Следующим уже ударил маг. На этот раз он особо не заморачивался, запустив в меня серией огненных шариков, от которых я увернулся, даже не удосужившись покинуть свою позицию. Но очень быстро до меня дошло, что шарики были лишь отвлекающим манёвром, либо частью комплексной атаки, потому что в следующее мгновение в меня ударила ветвистая молния. Ударила, и стекла безобидным белёсым ручейком в землю. Откуда-то из района живота тут же повеяло теплом, и я недоумённо уставился в то место, только сейчас вспомнив о врученном альтой поясе, а когда поднял глаза на мага, то встретил его столь же недоумённый взгляд.

   Следующие несколько минут мы безрезультатно пытались достать друг друга, и мой противник даже вынужден был под моим напором несколько отступить. Я же метался по открытому пространству перед опушкой подобно раненному дикому зверю, выпрыгивая из открывающихся прямо под ногами зыбучих песков, уворачиваясь от летящих в меня деревьев и разнообразных сгустков энергий, собранных заклинаниями чародея в ударный кулак. Пару раз он пытался использовать площадные заклинания, накрывающие область пространства, но я тут же смещался к нему вплотную, так что заклинание накрывало нас обоих. И если меня опять спасал пояс альты, то он после каждого такого удара шатался и вынужден был крепче сжимать зубы. Я ещё по гарнизонным дуэлям достоверно знал, что магия не делает никаких различий между создавшим её и тем, на кого она, собственно, и рассчитана. После второго такого раза я не стал дожидаться, пока маг оклемается от последствий своего собственного удара, а резко пошёл в атаку, объединив его магический удар с ударом своих клинков. Благодаря неожиданной атаке мне удалось хорошенько полоснуть противника мечом по плечу. Лицо чародея тут же скривилось, на нём проступили злость пополам с некоторой растерянностью, и он отпрыгнул назад, что-то лихорадочно делая руками. Моя новая попытка развить успех полностью захлебнулась, натолкнувшись на очередную возведённую чародеем стену. Маг уже было собирался перейти в атаку, когда в воздухе мелькнула стремительная тень, и блики солнца заиграли на парных клинках, стремительно несущихся к горлу и сердцу чародея. В его глазах вспыхнул неприкрытый ужас, он попытался заслониться руками, но оба клинка достигли цели раньше, чем он даже успел выставить руки. Полыхнуло голубым, а затем раздался жалобный возглас мага, быстро перешедший в булькающий звук из пробитого насквозь горла.

   Альта стояла чуть в стороне от меня, напряжённая, словно тугая жила. Солнце играло на её обнажённом теле, бликуя на кровяных потёках; вся в крови, она предстала передо мной подлинным богом войны, олицетворением неотвратимой смерти. Даже жёсткий, бескомпромиссный взгляд её потрясающих зелёных глаз, всегда казавшихся мне тёплыми и задорными, теперь был холоден и безразличен. Она перевела взгляд на меня, и в её глазах вспыхнуло какое-то сильное, граничащее с безумием чувство, отразившееся во мне тягучим ударом волны возбуждения. Альта бросила ненужные уже больше мечи и с рычанием прыгнула на меня, её ноги обвились вокруг моей талии, руки легли на плечи. Я подхватил её под бёдра, второй рукой обнимая спину до самого плеча, и намертво присосался к её губам. На следующие пару часов я утратил всякую способность соображать, будучи в состоянии лишь рычать и стонать, причём моё состояние было лишь слабым подобием состояния беснующейся на мне альты.

   – Прости меня, любимый, я совершенно потеряла голову. Не хотела, чтобы это случилось так... Хотела, чтобы всё было красиво и романтично, и у нас бы остались самые приятные воспоминания о первой близости, – было первыми словами, произнесёнными моей спутницей после того, как нам несколько удалось взять себя в руки. Впрочем, говоря их, она не спешила размыкать объятий, удобно устроившись на моей груди и буквально ластясь об обнимающую её плечи руку. От женщины веяло сытой негой, но постепенно к этому всеобъемлющему её чувству начало добавляться чувство вины, замешанное на тихой грусти.

   – Ну что ты, милая, не стоит так убиваться. Рано или поздно это всё равно случилось бы, а тут получилась своя романтика. Кругом девственный лес, рядом озеро, мы лежим в высокой траве... – попытался я успокоить женщину, обдав её волной своей нежности. Но та упрямо вскинула головку и отрицательно ею затрясла.

   – А вокруг трупы, кровь, и мы лежим чуть ли не в обнимку с клинками. Я уж не говорю о чужой крови на моём собственном теле. Поверь, такой романтики я не хочу, – у меня в жизни её слишком много, я постоянно несу на себе тяжкий груз убийств и политических интриг, и когда светлое чувство к любимому оказывается также замешано на крови... Мне просто хочется плакать от такой несправедливости! – на глазах у моей альты выступили слёзы, хотя видно было, что она из последних сил пытается с собой справиться.

   Меня это состояние альты поразило, и я даже немного растерялся. Ну, просто не могло у меня в голове уложиться, чтобы столь сильная женщина вдруг проявила такую слабость, так нуждалась бы в поддержке и защите, и не от чего-нибудь, а от своих собственных переживаний. Но я быстро взял себя в руки, резонно ощутив ответственность за это сильное, но хрупкое в своей душевной организации создание, ставшее для меня самым близким существом в мире.

   – Милая, не надо так говорить. У нас ещё будет впереди множество дней, вечеров и ночей, когда мы сможем сделать нашу близость такой, как нам хочется, один не слишком романтичный с твоей точки зрения случай – не повод раскисать. Я уж не говорю о том, что всё вышло очень эмоционально, оставило на душе приятное послевкусие, и было поистине незабываемо, – обращённый на меня взгляд грустных зелёных глаз, блестящих от проступивших слёз, ощутимо просветлел от моих слов. Альта приподнялась повыше на моём теле, так что её глаза оказались точно напротив моих.

   – Тебе правда понравилось? – быстро перешла на позитивную волну моя женщина. – "Нет, всё же поразительная непосредственность для столь сильного душой и телом создания!"

   – Да. И ещё хочу, чтобы ты знала: раз я теперь рядом, то возьму на себя часть твоей ноши, в чём бы она ни заключалась. Если же тебя смущает чужая кровь на теле, давай я всю её уберу своим языком, – от моего последнего предложения возлюбленная окончательно растаяла, в ней поднялась такая всепоглощающая нежность, что я буквально растворился в её глазах, а дух перехватило. – "Таких глубоких эмоций просто не может быть, человек их никогда не испытает!" – с трудом сохраняя остатки самообладания, воскликнул я мысленно.

   Далее женщина напрочь забыла о неромантичности окружающей обстановки, снова накинувшись на меня, как ни в чём не бывало, правда, и я своё обещание тоже выполнил, приведя её в полный восторг. В общем, оторвались мы друг от друга лишь к вечеру. Альта сразу переключилась на деловой лад, начав по-хозяйски приводить поле боя в порядок. Лишь вид озера вызвал у неё новый прилив грусти, а когда она потрогала водную гладь кончиками пальцев ноги, то окончательно расстроилась.

   – Ну вот, такую красоту загубил своей магией, – в этот момент она испытывала к магу глубочайшую ненависть. Если бы он был ещё жив, я бы не позавидовал его дальнейшей судьбе. Что-то мне подсказывало, что дама умеет сделать жизнь мужчины не только полной приятных пикантных моментов, но и, напротив, полной самых жутких страданий. Моя альта была вся словно соткана из противоречий.

   – И где нам теперь вымыться? – после боя, резко перешедшего в любовные игры, ощущалась настоятельная потребность организма в омовении, однако мне совершенно не хотелось лезть для этого в водоём. Запах варёной рыбы и водорослей никуда не делся, и к нему уже начинал примешиваться оттенок гниения. Вода по консистенции больше напоминала бульон, чем собственно озёрную воду, однако наши тела и души ещё хранили воспоминание о её недавней кристальной чистоте, оставившей в памяти столько приятных моментов. Теперешнее её состояние диссонансом било по нашим воспоминаниям, вызывая лишь чувство грусти и сожаления.

   Женщина прекрасно понимала моё состояние, да и сама была не прочь искупаться. Она внимательно оглядела берега озера и указала мне на лес, предложив следовать за собой. В нескольких десятках метров оказался довольно крупный ручеёк, по крайней мене, воды в нём было достаточно, чтобы мы смогли вымыться. Правда, пришлось помогать друг другу для пущего эффекта, но мы оба от представившейся возможности предаться безобидным ласкам и ещё немного оттянуть начало дальнейшего пути были только рады. Сложнее всего оказалось промыть роскошную шевелюру альты, также изрядно запачкавшуюся в крови и прочих проявлениях прошедшего боя, но общими усилиями нам это всё же удалось. Я получил немалое удовольствие от возможности прикоснуться к таинству мытья женских волос, и был вознаграждён за проявленные усилия глубоким поцелуем. Затем последовала процедура одевания, приведения в порядок оружия, и только после этого мы перешли к серьёзному разговору.

   – Котик, хочу прояснить одну вещь, – осторожно начала разговор альта, внимательно приглядываясь к выражению моего лица и буквально заглядывая в глаза. Такое её поведение мне было не совсем понятно, хотя дальнейший вопрос более-менее прояснил его природу. – Откуда ты узнал о готовящейся атаке? Ты же мне вообще не поверил относительно преследования.

   – Почувствовал магию, – пожал я плечами. Наученный горьким опытом, я теперь относился к её общению с силами природы гораздо серьёзней, чем до боя.

   – Ты мне не говорил, что можешь её чувствовать, – продолжала допрос женщина.

   – Ну и что? Ты говорила, что и так знаешь обо мне достаточно, – я недоумевал относительно такой её излишней серьёзности вообще и по отношению к столь очевидному лично для меня вопросу в частности. – Кстати, я же рассказал, что имею опыт магических дуэлей, и мой опыт давно уже работает за меня.

   – Здесь дело не в опыте. Если ты не чувствуешь магию, то сколько бы ни выходил на бой с магом, ничего от этого не изменится, – воительница несколько сбавила обороты и ощутимо расслабилась. – "Неужели она меня подозревает в недостаточной откровенности? Или тут нечто иное?"

   – Почему ты так серьёзно взялась за мой допрос? Не совсем понимаю причину столь резкой смены твоего настроения.

   – Моё настроение значения не имеет. Если ты чувствуешь магию – это многое меняет в наших дальнейших отношениях. Ты даже не представляешь, насколько это важно, так что лучше опиши в деталях, как именно работает твоё чутьё.

   Я задумался. Никогда не придавал своему чутью особого значения, тем более что оно работает только на магию, в случае же опасности другого рода всё гораздо банальней и не отличается от ощущений других опытных боевых офицеров. Выходит, зря я не придавал значения своим способностям, которые, кстати, проявились практически на первой же дуэли с магом. Правда, со временем я стал чувствовать более тонко, в нюансах улавливая направление, силу и даже момент удара, тогда как на первых парах мог чувствовать лишь что-то неконкретное и неопределённое. Ощущение творимой где-то рядом магии также пришло со временем. Всё это я насколько мог подробно описал своей женщине, ответив на её многочисленные вопросы о нюансах. Альта на несколько минут впала в глубокую задумчивость, а затем выдала.

   – Альты не волшебницы, котик. Мы просто кое-что можем, недоступное людям, но это не та магия, которой владеют человеческие чародеи. Наша природная магия ближе гномской и столь же узкоспециализирована. Сложность нашего отношения к магии в том, что среди нас вообще не бывает магов в том виде, в каком они в изобилии возникают у людей. Однако некоторые боевые акции альт требуют противостояния магам, причём, иногда приходится работать не с одним, а с несколькими чародеями одновременно, и тогда все наши артефакты оказываются малоэффективны. Так что в серьёзных акциях обязательно участвует хотя бы одна альта, способная ощущать творимую магию, в особенности, способная определять направление магического удара и его момент. Для нас с нашими скоростями и силой такое чутьё оказывается едва ли не более полезным, чем сама магия для человеческих чародеев. В бою альты благодаря чутью на магию даже получают перед человеческими магами преимущество. Преимущество объясняется тем, что чутьё позволяет видеть место удара сразу, вне зависимости от сложности творимого заклинания, благодаря чему мы выигрываем время, будучи быстрее людей. Кроме того, чутьё основано на чём-то по-настоящему глубинном, и от него нельзя спрятать плетение заклинания, как от другого мага. Безразлично, что именно он плетёт, мы всё равно узнаем итог, а не механику процесса.

   – Но ты же говоришь об альтах. У людей существуют маги, поэтому какое-то чутьё на магию можно рассматривать лишь как недомагию. Такого чародея-инвалида, способного только чувствовать, но не видеть и творить, никто из магов не воспринимает всерьёз. У нас на этот счёт были разговоры с гарнизонными магами, и они всё для меня разложили по полочкам, – я откровенно не понимал, в чём серьёзность ситуации, раз всё сказанное относится именно к альтам.

   – Чувствующих магию альт мало, они всегда нужны, так что из них принято делать особенно высококлассных бойцов. От них часто зависит выживание всего нашего народа, поэтому девочки относятся к своей ноше спокойно, смиряются с ней, даже если и имеют совсем другие устремления в жизни. Лично я не имею такого чувства, однако по роду своей деятельности мне часто приходится схлёстываться с магами. Постоянно таскать с собой альту с чутьём я не могу, они же тоже хотят иметь свои собственные жизни, да и мне неудобно, ведь вообще не факт, что их участие в миссии принесёт какую-то отдачу. С тобой же мы уже связаны намертво, для меня уже стало проблемой, как сохранить твою жизнь рядом со мной. Я планировала не брать тебя на миссии, оставляя на попечение другим альтам, однако твоё чутьё всё меняет. Ты, благодаря ему, получаешь не только шанс выжить рядом со мной, но ещё и оказать мне неоценимую помощь. Мы можем стать великолепной боевой двойкой, особенно сильно чувствующей друг друга и окружающую опасность.

   Закончив говорить, женщина пристально уставилась мне в глаза, словно ожидая моей реакции. Вот теперь всё по-настоящему встало на свои места. Я ответил ей столь же пристальным взглядом и проговорил.

   – Если думаешь, что сможешь за меня всё решать, то это не так. У меня свой долг перед моим народом, и я пока что не решил, что с ним делать. Давай не будем торопить события. Но даже если всё сложится так, что мы сможем постоянно быть вместе, я не позволю тебе куда-то исчезать, мы будем вместе постоянно.

   Альта на мою реплику только пожала плечами, никакого другого ответа, по-видимому, и не ожидая.

   – Ты прав, события торопить не стоит. Но я хочу быть с тобой предельно откровенной, надеюсь, ты это оценишь.

   – Я уже оценил, – ответил я светлой улыбкой. Мы обнялись и несколько минут просто стояли, растворившись друг в друге.

   Во время наших любовных игр мы не только насытились друг другом, но и неплохо выспались, так что решили не останавливаться сегодня на ночёвку, и если станет совсем тяжело, поспать пару часов под утро. Моего коня убило шальной стрелой, хотя такое выражение и не до конца подходит к буквально нафаршированной стрелами туше. Не знаю уж, чем он так не понравился лучникам, или они на нём пристреливались к нашему лагерю? В общем, вместо вальяжной верховой езды нам предстояло преодолеть солидное расстояние пешком, вернее, бегом.

   Инициатива пробежать с десяток часов исходила от альты, и несколько меня удивила. Ну не мог я никак привыкнуть к выносливости этого потрясающего создания! Она ведь во всём прочем оставалась нормальной женщиной, так что я иногда не до конца отдавал себе отчёт в её возможностях, по привычке относясь к ней, как к обычной женщине. А тут дама предлагает пробежку протяжённостью в десяток часов! Для меня, конечно, такое не в диковинку, мне регулярно приходилось совершать марш-броски в дальних дозорах, да и солдат гонять стоило как следует, так что все мои сомнения сводились лишь к возможностям спутницы.

   Женщина бежала легко, совершенно не запыхиваясь, но это было объяснимо, ведь на ней и не было ничего тяжелее мечей. У меня в дополнение к мечам имелся небольшой рюкзачок, а также пришлось взвалить на себя седло от коня. Бросать его совершенно не хотелось, денег оно стоило приличных, да и за столько лет использования стало привычным. Предложение же альты потащить его на себе я с негодованием отверг, получив в ответ лишь странный взгляд её зелёных глазищ. И вот теперь вынужден был бежать в непривычном для себя темпе воительницы, да ещё и с дополнительным грузом, так что показывал не лучшие результаты. Часа через три женщине это надоело, и она чуть ли не силой отняла у меня седло, взвалив на себя. Стало немного легче, она же точно и не почувствовала изменений веса, не потеряв в темпе. Так мы бежали почти до утра, лишь с началом рассветного часа увалившись на вожделенный сон.

   Мы расположились лагерем на вершине холма, с которого открывался вид на первое увиденное нами крупное человеческое поселение. Остановились здесь мы не для любования на шедевры архитектуры и уютные дымки из труб. Собственно, чем можно любоваться в обычной лубяной деревне с несколькими каменными домиками и кривым частоколом забора по периметру? Вот и альта так считала, удостоив поселение лишь коротким взглядом; её интересовали гораздо более заслуживающие внимания вопросы, связанные с нашим путешествием.

   – Котик, перед тем, как мы войдём к людям, нужно кое-что обговорить, – женщина сидела напротив меня подчёркнуто официально, не спеша падать в мои объятия, хотя было видно, что ей этого ой как хочется.

   – Ничего не хочу обговаривать. Наше путешествие нравится мне таким, какое оно есть, – в отличие от альты мне совершенно не улыбалось переходить к каким-то серьёзным вопросам в свой оказавшийся столь насыщенным на события и чувства отпуск.

   Женщина не смогла сдержать счастливой улыбки от такого моего заявления. Однако быстро взяла себя в руки и снова попыталась перейти на серьёзный тон.

   – Мне оно тоже нравится, уж поверь. Вот только кое-что всё же придётся поменять, и больше уже так глубоко друг в друге растворяться не получится, – слова ей самой давались тяжело, поэтому она их буквально рубила, произнося жёстким отрывистым голосом. – Нужно быть в столице не позже, чем через четыре дня, поэтому придётся купить здесь лошадей, а затем докупить ещё и заводных. Гнать придётся, выжимая из лошадей максимум. Отдыхать будем по паре-тройке часов в сутки.

   – Это жестоко, кошечка. У меня же отпуск, и мы... – я не стал завершать фразу, показав лишь неопределённый жест рукой. Понять, что я имею в виду, было не сложно.

   – Милый, мне очень надо. На кону честь моего рода, и я просто не могу принести её в жертву нашим любовным утехам. Обещаю, что потом вознагражу тебя за поддержку и терпение так, как только будет в моих силах, – глаза женщины обещали, буквально обжигая огнём. – "Нет, ну какая женщина! Как она умеет убеждать! Мне даже самому захотелось ей помочь, принести любую жертву, лишь бы последовало это обещанное ею вознаграждение".

   – Понимаешь, кошечка, дело не только в любовных играх. На отпуск у меня были планы другого рода, я собирался предаваться медитациям, полностью отдаваться игре с клинками, обдумывать своё прошлое и будущее. Ты же мне предлагаешь вместо всего этого снова сорваться на бой, бодрствовать на пределе своих сил, отдавая целые дни выматывающей дороге. Дело ещё и в этом, а не только в нашей любви, – я старался донести до неё своё душевное состояние в максимально точном виде. – Хочу быть с тобой предельно откровенным.

   – Я искренне признательна тебе за это, – склонила красавица свою головку в благодарном поклоне. – Обещаю, что в дороге мы найдём время хотя бы на тренировки, ну а обдумывать свою жизнь рановато. Уверена, после знакомства со мной в ней столько всего переменится, что все твои теперешние мысли окажутся напрасной тратой времени.

   – И когда ожидать изменений? – я был откровенно заинтригован подобным оборотом. Похоже, женщина решила ответить на мою откровенность взаимностью.

   – Как только мы прибудем в столицу, – заявила она безапелляционно, смотря прямо в мои глаза уверенным, хотя и немного грустным взглядом.

   – Знаешь, никому другому на твоём месте я бы просто не поверил. Но тебе... Кому мне ещё верить, если не своей возлюбленной, отвечающей мне полной взаимностью? Только... Я каждое утро провожу разминку, надеюсь, ты не будешь против подобного правила во время путешествия?

   – Не буду, и даже постараюсь сделать твою разминку более насыщенной, – воительница откровенно улыбалась, у неё буквально отлегло от сердца, когда она услышала мой ответ. – "Интересно, чтобы она сделала, если бы я отказался? Точно не стала бы тащить силой. Скорее, оставила бы где-нибудь медитировать и тренироваться, а сама унеслась бы по делам. Дама мне досталась чрезвычайно крутого нрава, это было очевидно с самого начала, с того, как она сразу взяла быка за рога в наших отношениях, а уж после того боя у озера..."

   – Да, и давай будем соответствовать человеческим правилам общения. Меня зовут Виктория, – от её имени повеяло силой, волей, лязгом клинков, тонким ароматом интриги, любовью, грустью и, почему-то, болью и тоской. – "Что же в тебе так страдает, кошечка?" – подумал я про себя, стараясь утихомирить обливающееся кровью за неё сердце. В горле застыл комок какого-то отчаяния. Но спрашивать я, по понятным причинам, не стал, не желая бередить её сердечко. Для меня было очевидно, что вот сейчас я впервые получил от альты обещанное содержание личности вместе с именем.

   – А фамилия? – решил уточнить я, недоумевая. – "Говорит, должны соответствовать человеческим правилам, а фамилию не называет. Непонятно".

   – У альт не бывает фамилий, мы все принадлежим к одному роду, все сёстры, и всегда различаем друг друга по особенностям личности, – напомнила мне женщина, несколько конкретизировав рассказанное ранее.

   – Вереск эль Дарго, лейтенант гвардии его императорского величества, к вашим услугам, миледи, – ответил я, вскакивая и отвешивая церемонный поклон: дворянская выучка делала своё дело даже наедине с любимой. Та всё поняла правильно и тоже встала, принимая поклон. Жаль, я не мог вот так же, как и она, передать душевную составляющую своего имени.