355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Патрисия Пелликейн » Очарованный красотой » Текст книги (страница 5)
Очарованный красотой
  • Текст добавлен: 28 сентября 2016, 22:39

Текст книги "Очарованный красотой"


Автор книги: Патрисия Пелликейн



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Глава 5

Собираясь запереть за собой дверь, Фелисити вдруг увидела, что Джаред вошел следом за ней, и сердито нахмурилась:

– Куда это вы идете? Уже поздно.

– Я знаю, что поздно.

– Не пора ли вам отправляться спать?

Джаред улыбнулся ее смятению:

– Наверное, пора.

– Итак? – Фелисити явно ждала, что он уйдет.

– Итак, если только вы не хотите немедленно взять второй урок, то должны позволить мне пройти.

– Что такое?

– Я сказал…

– Я слышала, что вы сказали. Но что вы под этим подразумеваете?

– Я подразумеваю, что тут, внизу, темно и мы одни, так что можно еще разок поцеловаться. Просто чтобы убедиться, что вы все хорошо усвоили.

– Нет, я не об этом. Вы сказали, что я должна пропустить вас куда-то.

– Ах да. Действительно, я ведь не смогу попасть в свою комнату, минуя эту лестницу. Так можно мне пройти?

Понимание появилось в ее глазах не раньше чем через несколько секунд.

– И где же вы поселились? – спросила она, немного придя в себя.

– В соседней с вами комнате.

– Изумительно! – раздраженно выдохнула Фелисити. Она понимала, что капитан Уокер – один из солдат оккупационной армии и потому у нее нет никакой возможности исправить эту ситуацию. Эти проклятые британцы, к сожалению, имеют право делать тут все, что им заблагорассудится, а колонистам остается лишь повиноваться. – Просто изумительно! И когда вы собирались поставить меня в известность?

– Я только что сделал это.

При мысли о том, что теперь под ее крышей будет жить еще один тори, причем самый несносный из всех, Фелисити чуть не зарыдала.

– Не беспокойтесь, дорогая, я уверен, что вы не будете мне мешать.

Фелисити поморщилась; щелкнула замком немного громче, чем это было необходимо, и гневно глянула в его улыбающееся лицо:

– Полагаю, уже слишком поздно просить вас изменить решение?

– Да, слишком поздно. Марси успел перенести все мои пожитки.

– Кто это, Марси?

– Мой слуга.

Джаред продвигался следом за ней по кухне, а потом по еще более темной столовой в сторону лестницы. Над ступеньками в прикрепленных к стене подсвечниках горело несколько свечей. Проходя мимо каждой, хозяйка аккуратно задувала ее. Уже у самых дверей ее спальни капитан Уокер снова заговорил:

– Фелисити.

– Ну что такое? – раздраженно отозвалась она.

– Сейчас опять подходящий повод, вам не кажется?

После небольшой паузы она поняла, что имеется в виду.

Этот мошенник хочет еще одного поцелуя! Вернее, первого поцелуя, поскольку до сих пор целовал он, а она только училась. Что ж, тем хуже для него. Ей потребуется некоторое время, чтобы проанализировать свои ощущения от пережитого и прийти в себя после того, как он без разрешения переехал в этот дом.

– Нет, мне так не кажется.

– Ну, вообще-то люди часто целуются, желая друг другу спокойной ночи. В особенности во время ухаживания.

Не говоря ни слова, девушка открыла дверь своей спальни и попятилась. Джаред, однако, воспринял это как приглашение. Но напрасно. Как только он сделал первый шаг, пытаясь войти следом за ней, девушка с размаху захлопнула дверь, ударив его по носу.

– Завтра начнете ухаживать.

Несмотря на страшную боль и кровь, струившуюся в носовой платок, Джаред не смог сдержать смех.

К великой досаде Фелисити, услышав, что она запирается на задвижку, он рассмеялся еще громче.

Только через час Фелисити легла в постель, и еще не меньше часа прошло, прежде чем отступило воспоминание о его губах. Лишь после этого она почувствовала, что ею овладели расслабление и нега – предшественники спокойного сна.

Только заснуть ей было не суждено. Снизу донесся страшный грохот, и она, подпрыгнув, села в постели. Флаффи, уютно угнездившийся в ее ногах, глухо зарычал. В следующую секунду девушка поняла, что кто-то вломился к ней в дом. Этот кто-то очевидно, понятия не имел, что из четырех спален на втором этаже две заняты британскими военными, не говоря уже о комнатах наверху, в которых спали остальные трое.

Отбросив легкое одеяло, девушка подбежала к столу, на котором нащупала свечку и огниво. Лишь с третьего раза сумев зажечь свечу, Фелисити помчалась к выходу. Следом трусил Флаффи.

– Сидеть, – приказала она щенку, выходя в коридор, но тут же кто-то точно таким же тоном скомандовал ей из темноты:

– Стоять и не двигаться!

Фелисити испуганно ойкнула. Британские офицеры высунулись из своих комнат. Фелисити слышала, как они ворчат, недовольные тем, что их побеспокоили в такой поздний час. Некоторые держали в руках свечи, некоторые выскочили без огня, но на каждом были надеты длинные ночные рубахи или халаты. На каждом, кроме Джареда, уже спустившегося на несколько ступеней. Он был в форменных брюках, и больше Фелисити не заметила на нем ни единой вещи. Щеки ее сразу же заалели, ведь до сих пор она ни разу не видела обнаженного мужского торса.

Откуда-то снизу донеслось ругательство. Через секунду послышался звон разбитого стекла, и Фелисити, забыв о полуобнаженном капитане Уокере, побежала на шум.

В нижнем холле ничком лежал мужчина без сознания. Вокруг его головы валялись осколки разбитой лампы. Входная дверь была по-прежнему заперта.

Еще с лестницы Фелисити увидела, как в маленькой гостиной шевелятся занавески. Окно было разбито, без сомнения, непрошеным гостем. Фелисити остановилась и нахмурилась, не в состоянии понять причину столь странного поведения. Действительно, если бы этот человек хотел украсть что-нибудь, то он действовал бы куда осторожнее и наверняка не взял бы с собой масляную лампу. Итак, это не вор. Оставалось лишь гадать, каковы его намерения. В первую очередь Фелисити подумала, что это кто-нибудь из патриотов. Вероятно, ему срочно потребовалась помощь. Как выяснилось потом, девушка была совсем недалека от истины.

Джаред перевел взгляд с лежавшего без памяти мужчины на хозяйку дома, остановившуюся на ступенях, и подумал о том же. Он не сомневался, что этот парень – один из ее товарищей, ставший жертвой какого-нибудь британца. Теперь надо позаботиться о том, чтобы девушка случайно не выдала себя, узнав этого человека.

– Все в порядке, Фелисити. Взломщик найден. Кажется, он один. Можете успокоиться.

Джаред произнес это настолько многозначительно, что Фелисити недоуменно посмотрела на него. Однако ей не долго пришлось размышлять над странными интонациями доктора Уокера, потому что другой офицер, подоспевший на шум, перевернул лежавшего на полу мужчину на спину. Фелисити ахнула:

– Отец! Что с тобой? Что случилось?

Томас Драйден лежал в забытьи – у него был жар.

В спальне хозяина, которая находилась напротив покоев его дочери, Джаред склонился над своим новым пациентом, обследуя гнойную рану. Огнестрельное ранение, в этом нет никаких сомнений, но тот, кто извлекал пулю, слишком плохо завершил операцию. Швы были наложены дилетантом, чтобы не сказать грубее.

Фелисити стояла напротив доктора, не в силах скрыть тревогу. «Сможет ли Джаред что-нибудь сделать? Переживет ли это отец? Боже, помоги нам!» – молилась она.

Капитан Уокер хмуро кивнул, выскочил из комнаты и тут же вернулся со своим рабочим саквояжем. Вскоре появилась Бекки. Она принесла воду и льняные полотенца, а также свежую корпию. Очевидно, пока Томаса Драйдена поднимали наверх, Джаред успел отдать необходимые распоряжения.

– Будете мне помогать, – сказал он Фелисити. – Больше некому.

– Что надо делать?

– Рана гноится. Надо вычистить ее, пока не началась гангрена.

Девушка немедленно взялась за дело.

Через минуту скальпель рассек вздувшуюся ярко-алую кожу, и из-под нее хлынула кровь пополам с гноем. Фелисити сглотнула, подавляя тошноту, но быстро заставила себя успокоиться.

– Возможно, мы сумеем сохранить ему руку, если хорошенько вычистим гной и аккуратно зашьем.

Рана ужасно смердела. Фелисити все время боялась, как бы ее не вырвало, а Джаред, казалось, не обращал на это никакого внимания. Он долго обследовал рану зондом, пока не обнаружил, наконец, проклятое инородное тело, оказавшееся куском рубашки. Потом стал выдавливать кровь, пока не убедился, что внутри не осталось никакой грязи.

Затем доктор впрыснул серу прямо в открытую рану, мысленно молясь, чтобы инфекция остановилась, а когда Фелисити соединила края разреза, зашил его как можно аккуратнее.

Смоченная в масле корпия легла поверх швов.

– Я прикажу Бекки приготовить припарки из хлеба и молока. Они отлично вытягивают остатки гноя.

Моя руки и тщательно вытирая их, Джаред смотрел на Фелисити. Она выглядела крайне утомленной. Страх, тревога да еще позднее бдение окрасили ее белоснежную кожу в пепельно-серый цвет.

– Уже поздно. Вы должны немного отдохнуть.

– Не хочу оставлять отца. Я ведь его не видела… – Голос у Фелисити дрожал. Она так и не смогла договорить. Слезы заблестели на ресницах. Уже почти два года прошло с тех пор, как он уехал из дома. И вот, наконец вернулся. Только неизвестно, будет он жить или умрет. Она отвернулась и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. – Он даже не знает, что я здесь.

Джареду очень хотелось утешить ее. Руки его сами легли на талию Фелисити, а она, поглощенная своим горем, и не подумала возражать.

– Он поправится, дорогая, – прошептал Уокер, касаясь губами ее макушки. – В крайнем случае потеряет руку.

– Вы думаете, он останется без руки?

– Не знаю. Сейчас мы можем лишь ждать да молиться Богу. – Джаред чуть крепче сжал талию девушки. – А вы никогда не думали о медицине?

– То есть?

– Вы уже дважды мне ассистировали. У вас железная выдержка.

Фелисити улыбнулась комплименту:

– Только нервы слабые. При виде крови меня так тошнит, что мне, наверное, лучше не видеть всех этих жутких гнойников.

– Уж это точно, – сказал Джаред, ласково укачивая ее в своих объятиях. – И все-таки вы сумели перенести весь этот ужас без единого обморока.

– А разве у меня был выбор? Ведь стоило только чуть-чуть расслабиться, как вы начинали кричать на меня, понукать и поторапливать.

– В самом деле? – Джаред улыбнулся и опустил голову Фелисити, чтобы прикоснуться ртом к ее уху. – Мне уже говорили, что в определенных обстоятельствах я становлюсь немного раздражителен. Признайтесь, я действительно жестоко обращался с вами?

– Да, жестоко, – ответила Фелисити, нарочно сгущая краски. Может, он и был немного резок, но уж никак не жесток.

– И все же вы ничего мне не сказали вплоть до этого момента.

– Какая разница? Уж если я согласилась вынести от вас самое ужасное, капитан.

Джаред усмехнулся и сказал тихо, с намеком:

– А как насчет самого лучшего? На это вы тоже согласитесь?

Фелисити ничего не ответила. Она не знала точно, о чем он говорит, но понимала, что дальнейшие расспросы лишь еще больше усложнят и без того непростую ситуацию.

Джаред улыбнулся ее молчанию и сказал:

– А теперь я хочу, чтобы вы отправились спать, а не то у меня появится еще один пациент, точнее, пациентка.

Фелисити вздохнула и, не отдавая себе отчета, прильнула к его теплой сильной груди.

– Я обязательно посплю. Только посижу с ним немножко.

Джаред нахмурился, глянув на лежавшего перед ним человека. Кожа его загорела до черноты – очевидно, он часами находился на солнце.

– Так где же он был на самом деле?

Фелисити забеспокоилась, принялась поправлять одеяло на раненом и без особой нужды щупать его горячий лоб.

– Не понимаю, к чему вы клоните.

– А к тому, что если, не дай Бог, власти узнают, что он был в рядах смутьянов, то вы можете лишиться всего, что у вас есть. Поэтому вам следует поскорее придумать какую-нибудь правдоподобную историю.

– Что тут придумывать? Очевидно же, что его ранили. Вероятно, он подвергся нападению по пути домой.

– И прямо на дороге нашел какого-то хирурга, сделавшего эту бездарную операцию?

– Ну, возможно, это случилось на борту корабля…

Джаред вздохнул:

– Как вы думаете, вам не легче будет дышать, когда вы прекратите лгать?

– Нет, мне не будет легче, пока хоть один из вас остается на этих берегах! Кто же еще мог ранить его, если не кровожадные британцы?

Джаред только плечами пожал. Очевидно, она не заметила, что только что один из этих «людоедов» спас ее отцу жизнь. У капитана Уокера вообще не было политических убеждений. Он был хирургом и не видел ничего дурного в своей преданности королю. Он не собирался выдавать ни Фелисити, ни ее отца властям. Но разве от этого он не становился предателем? И все только ради того, чтобы уложить к себе в постель эту хитрую рыжеволосую девчонку! Джаред подозревал, что на такое предательство его могло толкнуть лишь нечто большее, чем примитивное влечение, но в настоящий момент был слишком измучен, чтобы копаться в причинах своих поступков.

– Вы правы, наверное, это был несчастный случай. Утром я зайду осмотреть вашего отца.

Дойдя до двери, Джаред оглянулся и нахмурился: Фелисити неверной походкой медленно направлялась к стулу. Прежде он не замечал, чтобы она хромала.

– Что это с вами?

– Ничего. Просто немного нога болит.

– Это еще почему?

– Не знаю. – Фелисити села и слегка пошевелила ступней, пытаясь понять, в чем дело. – Наверное, я… – Она неожиданно смолкла, увидев, что из ноги сочится кровь.

Джаред уже опустился перед ней на колено.

– Да вы на стекло напоролись. Неужели не заметили?

– Нет, я только что ощутила боль. А что, стекло все еще там?

– Сейчас посмотрим.

Только теперь Фелисити поняла, что он стоит перед ней на коленях. В конце концов, это всего лишь порез. Ни к чему устраивать такой переполох. И уж вовсе не нужно, чтобы он снова прикасался к ее ноге.

– Пустяки, я сама.

Джаред понял, что напрасно потеряет время, если затеет новый спор, поэтому он молча подхватил ее на руки и понес в спальню.

– Стойте. Что вы делаете? Немедленно, поставьте меня на пол! – Фелисити не решалась коснуться его голой груди, однако иного способа, чтобы оттолкнуться, у нее не было.

– Если не хотите, чтобы я уронил вас, подскажите, где ваша кровать.

– Правее. Осторожно, Флаффи где-то там.

– Не надо приучать собаку спать тут, – проворчал Джаред, укладывая ее на постель, и, прежде чем Фелисити успела оспорить его замечание, добавил: – Повернитесь на живот и лежите так, а я раздобуду свет.

Минуту спустя Джаред вернулся со свечой и своим неизменным саквояжем и, не говоря больше ни слова, занялся раной.

Все время, пока он работал, Фелисити жалобно стонала. Когда Джаред закончил, девушка перевернулась на спину и недовольно посмотрела на него.

– Ведете себя как дитя малое, – сказал он. – Не такой уж глубокий у вас порез.

– Неужели? Давайте-ка рассечем вам ногу и посмотрим, как вы будете себя вести.

Джаред рассмеялся.

Фелисити повертела ступней вправо и влево, пытаясь найти удобное положение.

– Раньше, кстати, не было так больно. Вы сделали хуже.

– Я вынул осколок, – улыбнулся Джаред.

– Я бы и сама могла, – проворчала девушка, никак не желая признавать его заслуги.

Джаред усмехнулся:

– Вам никто не говорил, что вы мерзавка?

– Леди не пристало не то что говорить, но даже слушать те ругательства, которых достойны вы.

Усмехнувшись вновь, Джаред наклонился поближе, опираясь ладонями о ее бедра. Разумеется, Фелисити успела обратить внимание на то, что, уходя за инструментом и cвечой, он так и не удосужился надеть рубашку. Теперь он был так близко, что стоило лишь поднять руку, и можно было прикоснуться к его обнаженной коже… Фелисити вздрогнула при мысли об этом, но так и не смогла отвести глаз. По всей груди у него росли короткие темные волосы. В середине они сгущались и узкой черной полоской спускались на живот. Она и прежде все это успела разглядеть, но лишь только сейчас заметила, что в спешке Джаред позабыл застегнуть три верхние пуговицы на брюках. Теперь же, когда он склонился над ней, она сделала новое открытие: оказывается, эта темная полоса спускается по животу еще ниже… Фелисити с трудом перевела дух, не будучи уверенной в том, что глаза не подводят ее, но, всмотревшись снова, непроизвольно охнула.

Джаред проследил за ее взглядом, но, вместо того чтобы вскочить и, краснея, исправить свою оплошность, остался в той же позе.

– Не стоит краснеть, Фелисити. Скоро вы увидите гораздо больше.

Фелисити не могла себе представить, куда уж больше, и не посмела спросить.

– Я хочу, чтобы вы ушли отсюда! – В голосе ее послышалось отчаяние.

– Хорошо, но я не двинусь с места, если не получу поцелуя, – ответил он и без дальнейших предупреждений взял то, чего хотел. Этот поцелуй оказался не похож на предыдущий. В нем не было нежности. Джаред поцеловал ее крепко, властно и быстро. И, слава Богу, потому что Фелисити поняла: продлись эта мука еще хоть секунду, и она опозорила бы себя, все-таки прикоснувшись к его обнаженной груди.

Девушка вздохнула, не заметив даже, сколь красноречив ее вздох. Ведь только что она пережила одно из самых чудесных ощущений и теперь раздумывала: сколько же существует способов целоваться?

Джаред лишь глянул с улыбкой в ее круглые глаза и принялся собирать свои вещи. Он правильно понял, о чем она подумала, и мысленно пообещал, что очень скоро она сама все узнает.

Фелисити так и не легла спать в ту ночь, несколько часов кряду хромая через холл от своей спальни к отцовской и обратно. Лихорадка не утихала, во всяком случае, это было почти незаметно. Впрочем, больной, казалось, спал глубоко и спокойно, а кожа вокруг раны уже не была такой опухшей и алой, как до операции. От всей души надеясь, что рана все-таки заживает, Фелисити пожалела, что так мало разбирается в анатомии. А вдруг нагноение начнется вновь? Как долго надо ждать, прежде чем появится уверенность в выздоровлении отца?

Сменив припарку на ране, она отправилась в кухню, чтобы приготовить следующую. Заодно смочила полотенца, чтобы остудить лоб и плечи больного. Прошло еще часа два, прежде чем Фелисити опустилась в кресло, пытаясь хотя бы несколько минут отдохнуть.

В этом самом кресле на рассвете Джаред и обнаружил безмятежно спящую девушку. Доктор бегло осмотрел пациента. Жар немного спал, но больного все еще лихорадило. Джаред понял, что не ошибался: причиной высокой температуры был абсцесс. Когда рука немного заживет, лихорадка отступит.

Надо было переодеть больного и положить новые припарки, но сначала он хотел уложить Фелисити в постель.

Взяв ее на руки и прижимая к груди, Джаред направился через холл в ее комнату. Она даже не заметила, что ее потревожили, и только поудобнее положила голову, уткнувшись лицом ему в шею.

Войдя в спальню Фелисити, Джаред присел на кровать. Медлить было некогда. Предстояло еще очень много дел, его ждали страждущие больные. Разум требовал помнить о долге, но тело повелевало совершенно иное…

Фелисити было так удобно, так покойно у него на руках! Ничего не случится, если он подержит ее всего одну минутку.

Рука его пошевелилась и убрала густую прядь волос, дан возможность губам прикоснуться к соблазнительно теплой шее девушки. Разумеется, он и прежде догадывался, насколько она сладостна, ощущал манящий аромат, исходивший от ее кожи. Но все равно не подозревал, что Фелисити может оказаться столь милой и желанной.

Во сне она застонала и пошевелилась, даже не догадываясь, как ей понравилось его прикосновение. Потом она убедит себя, что это был лишь сон. Возможно, очень хороший сон, но все-таки не явь.

Он провел губами вдоль ее шеи и подбородка, скользнул по манящей сладости губ, но не стал целовать ее. Для этого она должна проснуться. Джаред хотел ощутить, как она ответит ему. Он просто жаждал этого. И не только этого.

Уокер понял, что теряет контроль над собой. Несмотря на все усилия воли, страсть разгоралась. Вскоре он уже позабыл о собственной клятве не трогать ее, даже не смотреть… Пальцы его сами развязали тесьму ночной рубашки, и губы приблизились к мягкой гладкой коже. Он застонал от блаженства. Как же ему хотелось двинуться дальше по этому преступному пути! Она была так восхитительно нежна и сладостна!.. Невероятным усилием воли капитан Уокер сделал то, чего хотел меньше всего на свете: встал с кровати, подняв Фелисити на руках. Через секунду она уже свернулась калачиком на мягкой постели, и Джаред укрыл ее легким летним одеялом.

Тяжело дыша и проклиная себя за безумство, капитан закрыл за собой дверь. Что за глупость с его стороны! Ведь после нескольких украденных мгновений блаженства ему предстоит долгие часы усмирять бунтующую плоть.

Глава 6

– Ты еще слишком плох, чтобы заниматься делами, папа. Давай немножко подождем, – сказала Фелисити, вливая ему в рот ложку прозрачного бульона.

– Ист, я хочу, чтобы ты немедленно послала за мистером Струзерсом. Ведь по крайней мере я могу разговаривать.

– Даже слушать не желаю эту чепуху. Ты еще не поправился, а уже хватаешься за срочные дела. Я хочу, чтобы ты отдохнул как следует.

Томасу Драйдену и не оставалось ничего иного. Но как можно спокойно отдыхать в то время, когда нужно срочно исправить ужасную ошибку? Он обязан переговорить с адвокатом, пока не поздно.

Три дня спустя Фелисити порадовалась, отметив про себя, что ее пациент существенно продвинулся на пути к выздоровлению.

В то утро, как обычно, едва проснувшись, он попросил дочь послать за адвокатом:

– Пять минут разговора с ним все равно не лишат меня последних жизненных сил, я уверен в этом.

Фелисити согласно кивнула:

– Сейчас отправлю Билли с запиской.

– Да напиши в ней, чтобы Струзерс пришел как можно скорее.

– Завтра – это уже очень скоро.

Томас вздохнул:

– Ну ладно, пусть завтра.

Фелисити поставила пустой горшочек из-под супа на столик возле кровати.

– Ты сыт?

– Более чем сыт, дочь моя, – ответил отец, влюбленно улыбаясь ей. – Если бы знал, что за мной так будут ухаживать, то уже давно дал бы прострелить себе руку.

Фелисити нахмурилась:

– Тяжко приходилось?

– Почти каждая перестрелка превращалась в настоящее побоище. Они выстраиваются. Мы выстраиваемся. Прежде чем успеешь что-либо понять, пороховой дым становится таким плотным, что в пяти футах уже ничего не видно. Однажды мы даже открыли огонь по своим.

Фелисити передернула плечами:

– Как я хочу, чтобы все это поскорее кончилось! Чтобы все они убрались отсюда!

Томас долгим взглядом посмотрел на дочь и спросил:

– Тебя обидел кто-нибудь в мое отсутствие?

Отец был еще слишком болен, и Фелисити понимала, что дальнейшее обсуждение этой темы невозможно. Чем больше он говорит, тем быстрее иссякают его силы.

– Нет, папа, они обращались со мной очень хорошо, – сказала она, а про себя все-таки добавила: «Все, кроме одного». – А теперь спи.

Человек, о котором она только что подумала, тут же появился на пороге.

– О! Да я вижу, вы проснулись. И как мы себя чувствуем, мистер Драйден?

– Уже намного лучше, благодарю вас, – слабо улыбнулся Томас.

Джаред регулярно заглядывал, чтобы проверить пациента. Он ответил больному улыбкой:

– Вы имеете дело с вашей дочерью и со мной, а значит, у вас просто не остается иного выхода, как только поправляться.

Несмотря на то, что Томас вернулся с двухлетней войны с англичанами, где одна кровавая перестрелка сменяла другую, этот молодой человек все-таки казался ему симпатичным. У доктора Уокера были мягкие темные глаза, и похоже было, что он искренне сочувствует своему пациенту.

Впрочем, большинство колонистов ненавидели отнюдь не британских солдат, а, скорее, тиранию, исходившую от британской короны. За последние несколько лет Томас сам видел немало хороших людей среди солдат неприятеля. Многие из них в лучшие времена могли бы стать его друзьями.

Вскоре Джаред ушел в госпиталь. Целую неделю он регулярно, два раза в день, навещал больного. Однажды вечером, в неурочный час, войдя в комнату Томаса, он увидел Фелисити, сидевшую подле отцовской постели.

– Ну ладно, идемте.

Девушка перевела недоуменные глаза с бледного, измученного раненого на красивого, полного сил мужчину, стоявшего в дверях.

– Не поняла.

– Я сказал, идемте. Вы дежурите тут уже несколько дней подряд. Вам необходимо подышать воздухом.

Бросив еще один быстрый взгляд на Уокера, Фелисити уткнулась в свое вышивание. Она сидела тут сразу по двум причинам: во-первых, чтобы заботиться об отце, а во-вторых, чтобы избегать общества Джареда. Она не хотела не только видеть его, но даже и думать о нем. Ни о нем, ни вообще о ком-либо из мужчин.

Дней пять назад, когда она пригласила наконец к отцу мистера Струзерса, ее попросили остаться при разговоре, поскольку, как объяснил адвокат, дело касается всей семьи. И вот Томас Драйден начал свой рассказ. Фелисити только хлопала ресницами и потрясенно слушала. Этого просто не могло быть! Но отец все говорил и говорил, а адвокат кивал, и она поняла, что от жестокой правды никуда не денешься.

Конечно, теперь Фелисити была уже достаточно взрослой и знала сама, что у многих мужчин есть любовницы, но только не у ее отца! Он ведь так почитал маму! А когда эта миниатюрная леди умерла (случилось это за год до начала войны), невозможно было представить себе более безутешного вдовца, чем отец Фелисити. Девушка даже боялась потерять сразу обоих родителей, так велико было его горе. И вот, оказывается, он имеет ребенка от какой-то преступной связи!

Правда, в течение долгих лет он не общался ни с той женщиной, ни со своей незаконнорожденной дочерью, но с помощью адвоката помогал им деньгами. Потом тот же адвокат известил его, что мать девочки умерла.

Мистер Драйден попросил его разыскать сироту. Он хотел обеспечить внебрачную дочь достойным состоянием и сделать полноправным членом своей семьи.

Фелисити не пожалела бы денег и не стала бы беспокоиться о том, что неожиданно появившаяся в ее жизни единокровная сестра вскоре будет жить с ней под одной крышей. Единственное, что ее задевало, – это мысль о неверности отца. Этот человек, до безумия любивший жену, все же не сумел обуздать свои первобытные желания. Так какая же надежда оставалась у нее? Разве сумеет она найти мужчину, который будет верен ей в течение всей жизни? И Фелисити поклялась, что никогда не отдаст свое сердце ни одному из них, чтобы однажды оно не разорвалось от подлого предательства.

Однако чувствуя, что не ее дело – судить отца, Фелисити держала свое мнение при себе, но с того дня стала очень молчалива и задумчива. Вот и теперь она с трудом заставила себя вежливо ответить Джареду Уокеру:

– Я в порядке, капитан, благодарю вас.

– Ваш отец не станет поправляться быстрее, если вы будете постоянно сидеть в его комнате и бормотать заклинания. А рука у него и так заживет, не важно, сколько вы будете хлопотать вокруг нее.

– Я знаю.

– Значит, вы вполне можете хоть изредка отходить от постели больного. Вы не возражаете, если я ненадолго похищу ее у вас, сэр?

С того дня как состоялся решающий разговор с Фелисити, Томас постоянно чувствовал напряжение между собой и дочерью. Но, понимая его причину, он не знал, что говорить. Как он объяснит дочери веления природы, которые порой заставляют нарушать священные клятвы? Как вообще можно заговорить об этом? Он, во всяком случае, не знал. А поскольку он не знал этого, то в их отношениях появилась трещина. Едва ли эта трещина когда-нибудь затянется.

– Нисколько не возражаю, – с облегчением отозвался Томас, радуясь, что сможет хоть недолго побыть один. – Пройдитесь вместе. Фелисити очень любит гулять в саду.

Услышав это, Джаред немедленно взял девушку под руку, и ей ничего не оставалось, как только выйти вместе с ним из комнаты.

– Интересно, и что это вы задумали?

– Хочу прогуляться с вами по саду, как предложил ваш батюшка.

– А мое согласие, насколько я поняла, значения не имеет?

Джаред не обратил внимания на это недовольное замечание.

– Я попросил Бекки приготовить нам ужин. Вы ведь всю неделю даже не ели толком.

– Я не голодна, капитан, и если вы тоже не очень хотите есть, то я предпочла бы сесть за стол попозже.

– Как раз я-то очень хочу есть, и потому вам придется сесть за стол вместе со мной, – заявил он, выводя ее из дома.

Когда они вышли на террасу, Фелисити только успела охнуть от удивления. «Да-а! Похоже, он изрядно постарался, – подумала она, – причем совершенно напрасно. Этим мое сердце не тронуть». К ужину была приготовлена фарфоровая посуда, рядом с тарелками сверкали хрустальные фужеры, а в стеклянном подсвечнике горела единственная свеча. Вокруг накрытого стола располагалось еще несколько маленьких столиков-подставок, на которых тоже горели свечи. За этой своеобразной рампой темнел партер ночного сада. Весело кружились в прохладном воздухе ночные светляки, словно искры фейерверка, придавая ночи праздничное настроение. И все же Фелисити, которая имела обыкновение черпать радость из самых простых вещей, оставалась грустна и сумрачна.

Они уселись напротив друг друга. Джаред налил ей белого вина. Девушка без восторга перевела взгляд с бокала на мужчину, заставившего ее ужинать с ним. Джаред усмехнулся, поняв незаданный вопрос:

– От благодарного пациента.

Фелисити пригубила напиток. У него был мягкий и приятный, но довольно терпкий вкус.

– Замечательно, – отметила она.

– А какие вина вы предпочитаете?

– Никакие. Можно сказать, что я совсем не знаток. Я даже не смогу отличить один сорт от другого. Кроме, пожалуй, портвейна. – При мысли об этом крепком напитке она поморщилась.

– Я вас не видел уже много дней.

– Неправда. Мы видимся с вами каждое утро и вечер в комнате моего отца.

– Знаю, знаю. Так вы что же, прятались там?

– Пряталась? От кого?

– От меня.

– Капитан, возможно, вы считаете меня менее порядочной женщиной, чем остальные, но уверяю вас, что, если мне случается что-либо делать, я довожу это дело до конца. И потом, я ни за что не стану прятаться ни от вас, ни от кого-либо другого.

Джаред нахмурился. Определенно, эту леди что-то очень сильно волновало. Что-то ведь заставило привычную милую улыбку покинуть это личико? Поначалу он решил, что причина просто в недосыпании, но теперь понял: дело гораздо сложнее.

– А почему я должен считать вас менее порядочной?

– Ну, из-за моих связей с определенными людьми, делами…

– Ах, вы об этом. – Джаред пожал плечами. – Да что вы! Уверяю, тут вы сильно ошиблись. Напротив, я даже уважаю вас именно из-за того, что вы вовлечены в эти дела. Ведь если бы вам было все равно, если бы вы не уважали ваших собственных убеждений, то вы бы не стали рисковать всем, что имеете, не правда ли?

Фелисити тоже пожала плечами. Ей было безразлично, что думает о ней этот человек. В эту минуту ей вообще все было безразлично.

– И, несмотря на то, что я не могу согласиться ни с вашими убеждениями, ни с теми методами, которые вы выбрали для их торжества, надо сказать, вы вели себя на этом поприще весьма храбро.

– Вы говорите в прошедшем времени.

– Именно так. Вы были храброй до конца. Так я думаю.

Фелисити не интересовало, что он думает. Она ничего не ответила.

– Но вас определенно что-то гнетет. Что же это?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю