Текст книги "Смерть молчит. Другая жена. Коммерческий рейс в Каракас"

Автор книги: Патрик Квентин

Соавторы: Джордж Кокс,Мишель Лебрюн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 32 страниц)

XI

«Странно, но после разговора с Мартином я чувствую себя куда спокойнее. Наверняка потому, что неизвестность кончилась. До сих пор я опасался самого худшего. Теперь знаю, что у полиции на меня ничего нет. Знаю, что Шазель даже не догадывается, что я намеревался его убить. Только один человек – Мартин – знает о моем преступлении. Но он не опасен. Я найду способ его обезвредить. Буду делать вид, что согласен на его предложение, предложу встречу, при которой должен произойти обмен – пять миллионов за орудие преступления. Разумеется, у меня пяти миллионов не будет, но зато у него будет та свинцовая труба и я ее отберу. И тогда он окончательно успокоится. Навсегда. Я должен ее заполучить… Нужно забрать у Шазеля мой револьвер. Ведь дубликаты ключей у меня…»

Джульетта разговаривала по телефону в соседней комнате. Франсуа хорошо ее слышал. Договаривалась о встрече.

– Хорошо, до завтра. Пока.

Вернулась в гостиную. На ней было желтое платье, туфли на очень высоких каблуках, волосы свободно падали на плечи. Села рядом с Франсуа. Была весела и довольна. Франсуа обратил на это внимание.

– Утром я иду к Эдиане. Она представит меня одному господину из Южной Америки, который хочет организовать разъездной показ моделей. Представляешь, шестимесячная поездка по Южной Америке!

Ее радость раздражала его. Думала только о поездке, а не о нем. Ведь он останется совсем один. С трудом справляясь с голосом, спросил:

– И ты бы поехала? Оставив меня?

Джульетта пожала плечами:

– Ты тоже можешь ехать, не возражаю. Но кто заменит тебя в агентстве?

Он кисло усмехнулся. Последних десять дней он то и дело словно попадал под холодный душ. Мгновение покоя – потом удар, и так без перерыва. Как только расслабишься – дурные вести тут как тут. Но на этот раз он не сдастся, нет, он будет бороться.

– Поездка наверняка не состоится, – заявил он. – По крайней мере, не с твоим участием. Ты не поедешь.

Джульетта удивленно повернулась к нему.

– Но почему? Не вижу, что мне может помешать.

– Я. Я запрещаю тебе ехать.

– Ты? По какому праву?

– По праву, которое ты мне сама дала, выходя за меня замуж. Должна остаться со мной, иначе…

– Что иначе?

Гнев уступил вдруг место глубокому унынию. Нет, не способен он ни с кем бороться, он просто несчастный глупец, влюбленный без взаимности в собственную жену. Сделал какой-то неопределенный жест и, уронив голову на грудь, умолк. Джульетта не отставала:

– Нет, продолжай. Ты уже сказал и слишком много, и слишком мало.

Молчал. Джульетта встала и ушла.

«И снова то же самое, я все испортил. Не могу я так больше, не могу. Куда ни повернусь, повсюду встречу или ненависть, или равнодушие. И не у кого спросить совета…»

Отправился за Джульеттой в ее комнату. Встретила она его более чем холодно. Закурив, он беспокойно зашагал взад-вперед.

– Джульетта, ты не можешь оставить меня одного. Сейчас я все объясню…

Искал в ее глазах хоть искру интереса, но она занялась маникюром. Слова он подбирал с трудом.

– Я убил человека.

Флакончик с лаком выпал у Джульетты из рук, оставив на туалетном столике красное пятно. Она потрясенно уставилась на Франсуа.

– Убил человека, – с нажимом повторил он.

– Но… Как это может быть? Ты не пьян?

– Нет. Я говорю правду.

– Кого?

– Не знаю.

– Когда?

– Неделю назад. В тот вечер, когда ты поехала к Фехтерам на бридж.

– Но почему?

Смотрела на него как на совершенно чужого человека, с явным страхом во взгляде. Франсуа раздавил в пепельнице окурок, присел на край кровати и обхватил голову руками.

– Шазель решил меня уволить. Это было три недели назад. Сказал, что больше не хочет меня видеть. Ненавидит меня из-за тебя.

– Из-за меня?

– Да, поскольку ему так и не удалось тебя заполучить. Скоро найдет кого-нибудь на мое место и вышвырнет меня на улицу.

– Почему ты мне раньше не сказал?

– Вот, говорю сейчас. До последнего момента была надежда, что все как-то устроится. Ну вот, и я решил убить Шазеля.

Он горько рассмеялся.

– Вел себя как последний идиот. Поджидал его у дома, увидел, как выходит. Пошел во тьме за ним, решив убить его свинцовой трубой. Был пьян, ничего толком не видел и потому перепутал его с другим. Убил человека, которого никогда в глаза не видел.

Джульетта с исказившимся лицом прижала руку ко лбу и прошептала:

– Ты убил… Ты хотел убить Шазеля… Но почему?

– Он никому ни слова не сказал, что меня увольняет. Умри он до возвращения компаньонов, никто бы ничего не знал, а я мог стать директором вместо него. Вот только я убил не того.

Джульетта по-прежнему ничего не понимала.

– Убил лишь только для того, чтобы сохранить свое положение?

Он заставил себя усмехнуться.

– Сохранить положение – это прежде всего сохранить тебя. Я не хотел терять тебя, Джульетта, хотел удержать любой ценой. Жизнь моя стала бы ничем, лишись я тебя. В тот вечер я решил, что ты была у него. Ну и пришел в ярость. Если бы не муки ревности, и не подумал бы об убийстве. Вот видишь, что будет, если ты уедешь.

Подняв глаза, взглянул на нее с надеждой, но Джульетта, нахмурившись, думала о чем-то другом. И наконец, спросила:

– Ты не оставил там следов? Тебя не допрашивали?

Он рассказал ей все: о кладбище, ключах, свинцовой трубке, о шляпе незнакомца, о странном молчании прессы, своих бессонных ночах, о постоянном страхе. И наконец о пакете, письме, встрече с Мартином и угрозах шантажиста. Подавленно закончил:

– Вот во что я влип, Джульетта. И только ты виновата в моем поступке. Ты должна мне помочь…

Джульетта, встав, заходила по комнате. Нервно сплетая пальцы, что-то бормотала про себя. Внезапно застыла перед ним.

– Его деньги все еще у тебя с собой?

Он порылся в карманах, положил перед ней пачку денег и бумажник.

– Деньги, – сказала Джульетта, – не улика. Их можно спрятать. Что же касается бумажника, давно пора его уничтожить.

И, вооружившись ножницами, старательно изрезала бумажник в клочья, которые спустила в туалет. Потом повернулась к мужу:

– Тот человек, которого ты… Ты уверен, что он вышел от Шазеля?

– Полагаю, что так, но не уверен.

– Ладно. Он вышел с миллионом, который только что дал ему Шазель. В крупных банкнотах. И более того, у человека не было при себе документов. Скорее всего, он держал Шазеля на крючке, и это объясняет, почему Шазель не опознал его на снимке, который показывал полицейский. Нужно избавиться от Шазеля любой ценой.

– Что ты хочешь сделать?

– Позвонить в полицию, инспектору Туссену. Сказать, что видела, как этот человек выходил от Шазеля. Все очень просто. Полиция решит, что Шазель убил его, чтобы вернуть деньги. Прежде чем старый хрыч докажет свою невиновность, ты сядешь в кресло директора, а не за решетку.

Джульетта реагировала иначе, чем ожидал Франсуа, и это было прискорбно. Казалось, что поступок мужа сочла достойным сожаления – и только, и слишком не переживала. Ну, как будто была разбита ваза. И Франсуа чувствовал себя все более встревоженным таким спокойствием жены, ее холодным расчетом и логикой.

Рискнул спросить:

– А Мартин, этот шантажист? У него в руках улики…

Джульетта прикусила губу.

– Мы им займемся…

Франсуа испугался. Теперь он уже жалел, что все рассказал Джульетте.

– Но мы не можем обвинять Шазеля…

– Предпочитаешь, чтобы обвинили тебя?

Он опустил голову, но все же добавил:

– Так нельзя. Ты не должна…

Пожала плечами. Она была готова на все, но Франсуа не знал, боролась ли она за его спасение или спасала прежде всего себя. Чувствовал себя ужасно несчастным. Хотел, чтобы Джульетта посоветовала ему, как все исправить… А она думала только о том, как разработать план защиты.

– Алло? – уже говорила Джульетта в трубку – Это следственный отдел? Могу я поговорить с инспектором… – вопросительно повернулась к Франсуа, забыв фамилию.

– Туссен, – подсказал он.

– Туссеном, – закончила она. Потянулись минуты ожидания. Потом Джульетта сказала:

– Инспектор Туссен? Я, собственно, по поводу убийства, которое имело место на прошлой неделе на кладбище Монмартр. Советую вам допросить некоего Виктора Шазеля, живущего на улице Дамремон, 44. Убитый его шантажировал…

Поспешно повесила трубку. Франсуа утер пот со лба, вытер руки. Джульетта вновь взяла в руки флакончик с лаком, который не весь вылился, обмакнула кисточку и вновь занялась ногтями с таким спокойствием, словно только что вышла из парикмахерской. Чуть погодя сказала:

– Возможно, это ничего не даст, но стоит попробовать. Если не получится, сразу увидим.

«Никто не знает толком людей, с которыми живет. Ведь я воображал себе Джульетту натурой чуть фривольной, немного снобистской, немного пустоватой. Никогда и подумать не мог, что она так холодна, так расчетлива и бесчеловечна… Но, может быть, такая ее реакция вызвана только обстоятельствами? Любит меня и не хочет видеть за решеткой?..»

– Не иначе ты с ума сошел, если решился на убийство, – сказала между тем Джульетта. – И так тебе еще повезло. Но нужно было раньше мне обо всем рассказать! Я полагала, что у тебя проблемы в агентстве, и потому ты в таком понуром настроении. Никогда бы не поверила, что ты… Надеюсь, что еще не поздно.

– А Мартин? – вновь повторил Франсуа.

– Мартин, Мартин! Только от тебя и слышу. И Мартин твой тоже окажется за решеткой, вот увидишь! Нужно узнать его настоящее имя, где живет, чем занимается и что он делал в вечер убийства. Ох, какую же ты сделал глупость!

«Скажи я ей раньше, что хочу убить Шазеля, велела бы мне надеть перчатки, чтоб не оставить отпечатков пальцев, или посоветовала воспользоваться револьвером. Она меня пугает. Не отдает себе отчета в омерзительности самого преступления, того, что значит смерть любого человека. Для нее это только слова. Нужно увидеть убитого, чтобы понять, что это в действительности значит. Это ужасно – лишить кого-то жизни. Это ужасно – присвоить право на убийство. Никогда больше мне не быть прежним! И Джульетте никогда этого не понять!»

Джульетта растопырила пальцы со свежим маникюром и, помахивая ими, сказала с тяжелым вздохом:

– Нужно отмыть туалетный столик, а ацетона больше нет!

«Для нее все уже кончено! Все кончено тем телефонным звонком. Анонимный донос, фальшивый к тому же! И ничего».

– Уже второй час. Сейчас ты пойдешь в агентство и постарайся вести себя совершенно естественно.

Он встал, с трудом держась на ногах. Поцеловать Джульетту? Нет, на это он не способен. Взял плащ и шляпу, Джульетта крикнула через комнату:

– Сегодня вечером у нас гости, Бриджит и Эмилия. Постарайся вернуться пораньше.

«Вернись пораньше! Джульетте хоть бы что! Весь вечер будет веселиться, как будто ничего не случилось. Знай я, как она себя поведет, молчал бы».

Дядюшка Август топтался рядом с ним, жалобно вздыхая, давая понять, что хочет закурить, Франсуа обыскал карманы, нашел сигареты, угостил старика и закурил сам.

Старик жадно затянулся дымом. Глядя на него вблизи, Франсуа прочитал во взгляде калеки что-то такое, отчего едва не заплакал. Похлопал дядюшку по плечу и вышел. В коридоре наткнулся на консьержку, которая сообщила, переводя дух:

– Вам принесли письмо. Знай я, что вы спускаетесь, не шла бы наверх.

Пока женщина тяжело топала по ступенькам, Франсуа вскрыл конверт.

«Я передумал. Это будет стоить шесть миллионов».

Пожав плечами, сунул листок в карман.

XII

Встречу он назначил на семь часов вечера на перроне станции метро «Сталинград». Мартин принял все меры предосторожности. Франсуа пытался узнать, где тот живет, но напрасно. Ничего не сказал, ни в чем не проговорился. Только сообщил:

– Завтра, в семь часов, станция «Сталинград», в сторону Порт де ла Виллет, на перроне, на уровне первого класса. Деньги должны быть наличными, завернуты в пакет.

– Вы дадите мне взамен…

– Увидите сами. Но предупреждаю, не пытайтесь чего-нибудь затевать, иначе…

И повесил трубку.

Франсуа после совещания с Джульеттой сложил в пачки чистые листки бумаги, нарезанные по формату десятитысячных банкнотов. В целом получилась пачка размером с Малый Лярусс. Франсуа не верил, что Мартин попадется на столь примитивную уловку, но идея Джульетты не была лишена смысла.

– Он недоверчив и придет с пустыми руками. Дашь ему пакет, тут же примется рвать упаковку. Увидев, что там только бумага, придет в ярость, будет тебе угрожать, но в конце концов назначит новый срок. Я пойду с тобой. Правда, он меня уже видел, но издали, так что не обратит внимания. Тем более он понятия не имеет, что ты мне все рассказал. Стану держаться в стороне. Когда вы расстанетесь, буду двигаться за ним и прослежу до самого дома. А потом посмотрим.

– Джульетта, я не хочу, чтобы ты вмешивалась в это дело.

– Разве меня это не касается?

– Это слишком опасно.

– Что он может мне сделать? Застрелить меня на людной улице в семь часов вечера? Я пойду с тобой, узнаем, где этот человек живет, как на самом деле его зовут, есть ли у него сообщники и куда он спрятал ту несчастную свинцовую трубу… Только тогда сможем покончить с этим делом.

Франсуа уже не пытался сопротивляться. Безвольно позволял собой руководить, как пудель на поводке.

– Я буду стоять на перроне напротив вас, – продолжала Джульетта. – Дождусь его появления и тогда перейду на другую платформу. Таким образом, буду готова сесть в поезд или выйти со станции следом за ним.

– Он узнает тебя…

– Надену черный плащ и шляпу. И внимания на меня не обратит, можешь быть спокоен.

Но Франсуа спокоен не был, стоя на перроне метро со своим Ляруссом под мышкой. Не мог удержаться, чтобы то и дело не бросить неспокойный взгляд на Джульетту, которую видел напротив, по ту сторону путей. Выпил, чтоб добавить себе отваги, однако это не принесло желаемого эффекта. Взглянул на часы: семь ноль пять.

«Мартин что-то заподозрил и не придет. Или пришлет вместо себя кого-то, кто велит идти с ним… Так и есть! Нет, это не он. Сколько же тут народу…»

С глухим грохотом на станцию въехал поезд и остановился, завизжав тормозами. Выходившая толпа втиснулась в собравшихся на перроне людей, собиравшихся входить. Постояв с минуту, поезд покинул станцию. Потом турникеты впустили новую волну мужчин и женщин.

Поезда подходили к перрону один за другим с минутными или двухминутными интервалами.

Франсуа, пользуясь мгновениями перерыва, искал взглядом Джульетту. Сидя на скамье под цветной афишей, та совсем затерялась в толпе пассажиров.

Семь двадцать. Мартин уже не придет.

– Я давно за вами наблюдаю, – услышал он вдруг голос рядом. Поднял глаза. Плащ Мартина, его темные очки, поношенная шляпа. И руки – пустые.

– Вы меня обманули. Ничего не принесли, – возмутился Франсуа.

Их миновала группа рабочих, направлявшихся к последним вагонам. Молодежь вела себя шумно. Франсуа взглянул на Джульетту, видел, как она встала и торопливо направилась к переходу. Через минуту будет там.

Мартин сел рядом с Франсуа.

– Я должен был принять определенные меры предосторожности, мой дорогой друг, – пробормотал он. – Я веду опасную игру и не имею никаких гарантий вашей порядочности. Принес предмет, который вам так хочется получить, но оставил его, обернув в старые газеты, в одной из корзин, куда бросают использованные билеты. Только вот стоит она не на этой станции, а на которой – этого я вам не скажу.

Тут он снял вдруг темные очки, и Франсуа наконец понял, почему он их носит. Глаза у Мартина были страшные, с суженными зрачками, с белками, покрытыми густой сетью красных прожилок. Достав из кармана платок, утер слезы, которые уже потекли по щекам. Грустно пояснил:

– Конъюнктивит. Электрический свет вызывает постоянное раздражение.

Франсуа почувствовал к нему жалость, но ненадолго, потому что Мартин сразу пошел в атаку:

– А теперь покажите, что там у вас в пакете, проверим на всякий случай, а потом я пойду за своим пакетом и вручу его вам в обмен на ваш. Согласны?

Франсуа побледнел. Это был конец. В такой ситуации у него не было шансов добыть проклятую трубу. Постарался потянуть время.

– Вы хотите доказательств с моей стороны, но не представляете их со своей. Вы с тем же успехом можете еще раз повторить свой фокус с трубой, как и раньше. У меня нет никакой уверенности…

Смех Мартина был заглушен грохотом, вызванным прибывшим к перрону очередным поездом. Их опять окружила толпа, и Мартин ответил:

– Дорогой друг, я понимаю ситуацию. Вы думаете, что свинцовая труба вполне могла бы остаться в своем укрытии, ну, например, в результате несчастного случая, из-за которого я лишился бы жизни. Но я это предвидел. Один из моих друзей стоит там на страже и, если я не вернусь максимум через час, достанет сверток и отправит его в полицию вместе с письмом, которое у него в кармане. Так что не советую толкать меня под колеса.

«Он просто читает мои мысли! Невероятно. Я-то как раз хотел ему предложить пройтись немного. И в тот момент, когда придет очередной поезд, столкнуть его на рельсы. Но не меньше сотни свидетелей увидят, что я сделал, и, кроме того, я больше не хочу убивать. Я не убийца!»

– А вот пожалуйста, – продолжал Мартин, – я готов отдать вам то, что для меня уже бесполезно.

В руке Франсуа очутились его ключи от машины с брелоком из оникса. Машинально он накрутил цепочку на палец. Мартин стал терять терпение.

– Ну что? Вы отдадите мне пакет? А может быть, там внутри ничего нет?

Взяв пакет, достал из кармана пилочку для ногтей, перерезал шнурок, проковырял в бумаге окошко и заглянул внутрь. И тут же содрогнулся от ярости.

– Какое свинство! А я-то вам доверял.

Франсуа сдержался, чтобы не выказать никакой реакции. Он тоже вздрогнул, но от страха. Через плечо шантажиста заметил силуэт Джульетты, которая делала вид, что смотрит расписание.

«Вот и случилось то, чего я боялся. Дай мы ему аванс, история бы затянулась, а потом? По крайней мере, он мог бы согласиться на отсрочку. Потом бы видно было».

– Я… Я не мог собрать столько денег. Это невозможно. Я…

Автоматические турникеты закрылись: на станцию прибыл поезд. В толпе спешивших пассажиров Мартин стал беспокойно озираться вокруг. Когда толпа рассеялась, со злостью бросил:

– Решил перехитрить меня? Ошибаешься! Я поступлю с тобой покруче, чем ты с ним. Мне уже случалось рисковать, но меня ни разу не взяли. И я тебе устрою, сволочь! Убил Генриха, а ведь ты его никогда даже не видел!

В голове Франсуа все смешалось.

– Генриха? Какого Генриха?!

– Моего коллегу, дерьмо ты этакое! Человека, которого ты убил и у которого украл миллион!

«Так это был его сообщник. Все ясно или почти все. Они были вполне подходящей парой, которая шантажировала Шазеля. И Мартин в ту ночь поджидал своего компаньона, который должен был принести миллион, полученный от старика. Должны были встретиться на площади Клиши. Мартин, не дождавшись Генриха, начал что-то подозревать. Поехал ему навстречу, нашел труп, свинцовую трубу и мои ключи от автомобиля. Остальное домыслил. И решил теперь шантажировать меня…»

Ониксовый шарик так и скользил между пальцами Франсуа Малле. Мысли его тоже неслись с безумной скоростью. Торопливо сказал:

– Послушайте, этот миллион у меня. Миллион, который я нашел у вашего приятеля. Я отдам вам его сейчас, немедленно, если вы придете ко мне. Через два дня дам еще миллион. А через неделю – остальное, все остальное. Но шесть миллионов сразу не могу! Нужно продать машину, мой дом в деревне…

– Это твои проблемы. Ты должен добыть эту сумму, а я должен ее получить. Согласен, миллион сейчас, а лучше утром, остальное позднее. О встрече договоримся по телефону. Но без фокусов. Разумеется, орудие преступления я пока оставлю у себя.

Малле видел свое отражение в стеклах очков Мартина. Видел свое лицо, искаженное страхом и тревогой. Чувствовал, что за ним следит жена. Не хотел, чтобы она была свидетелем его страха, поэтому отвернулся, крутя в руках цепочку с брелоком. Какой-то ком стоял у него в горле, огромный ком, а в голове грохот метро отзывался глухим и страшным гулом, предвестником безумия.

«Еще немного, и я не выдержу, начну кричать, что я преступник и ничтожество. А если я это сделаю, значит, я безумец, я действительно сошел с ума. А я не хочу быть безумцем…»

– Ну что, дерьмо, о чем задумался? – не выдержал Мартин. – Убийца! Зачем ты убил Генриха, а? Для чего? Он тебя никогда в глаза не видел! Или ты сделал это по приказу своего шефа? Это Шазель велел тебе: «Уберите его и получите миллион»? Но ты ему не поможешь, я до Шазеля и так доберусь. Вначале заполучу его деньги, а потом и его самого.

«Господи, лишь бы он наконец замолчал. Лишь бы этот проклятый шар перестал вертеться у меня в голове… Лишь бы все наконец кончилось, лишь бы Джульетта ушла и все исчезло…»

С тихим треском цепочка лопнула и в руке Франсуа остался зеленый шарик. Он пристально уставился на него. Да, брелок лопнул, как и вся его жизнь. Шарик из оникса ничего не скажет, ничему больше не послужит. Он сыграл свою роль. И теперь был только зеленым шариком, предметом абсолютно ненужным.

– Вот и мой поезд. Я исчезаю. Вы еще останетесь тут, и не пробуйте за мной следить… До скорого свидания, мой дорогой друг.

Франсуа ничего не слышал. Тем временем Мартин еще что-то сказал, встал и направился к краю перрона. Поезд был еще в туннеле. Люди поднимались с мест. Джульетта тоже двинулась вперед. Франсуа по-прежнему ничего не слышал.

Он не отрывал глаз от маленького зеленого шарика, все еще сжимая его в ладони. Потом рука его выпустила этот маленький шарик, и тот покатился по перрону. Проводил его взглядом. Куда он докатится? Тот уже почти достиг края перрона. И вот какой-то человек, поднявший на ходу ногу, сейчас поставит ее на этот шарик, такой незаметный!

Грохот поезда все усиливался. Стопа опустилась на шарик. Правая стопа шантажиста Мартина. Франсуа вскочил. Хотел крикнуть, предупредить Мартина, чтоб тот не поскользнулся. Но ни единого звука не вылетело из его уст.

Вдруг пронзительно закричала женщина. Мартин, теряя равновесие, замахал руками, закачался и, казалось, в последний момент сумел удержаться, замерев на краю перрона. И вдруг рухнул под колеса локомотива.

Раздался страшный крик, визг, скрип тормозов. Разнесся запах паленого мяса. Слышны были женские крики и возбужденные голоса мужчин. Все бегали и метались вокруг неподвижного Франсуа Малле.

Потом кто-то положил ему руку на плечо. Над ухом он услыхал голос Джульетты:

– Пойдем…

Как автомат, он машинально отреагировал на звук знакомого голоса. Послушно двигаясь за женой, поднялся по лестнице, потом прошел длинным коридором, потом опять по лестнице, чтобы наконец оказаться посреди холодной и враждебной ночи.

Джульетта слабым голосом сказала:

– Значит, теперь нет уже никакой возможности отыскать свинцовую трубу.

– Никакой.

Джульетта перевела его через улицу в кафе напротив. Вокруг шум, суета. Франсуа выпил два бокала чего-то, не зная, что пьет.

Джульетта спросила:

– Что теперь будешь делать?

Ответил вопросом на вопрос:

– Что мне теперь делать?

Выпил еще два или три бокала. Джульетта потянула его за рукав:

– Пойдем. Нам пора.

– Нет.

– Пойдем, на тебя смотрят.

– Нет.

«Почему даже она действует мне на нервы? Разве для нее имеет какое-то значение, вернусь я или нет? Не хочу домой. Не хочу туда возвращаться. Мне что-то нужно сделать. Что-то весьма срочное».

Тем не менее пошел за ней. Добрались до стоянки такси. В конце поездки Джульетта спросила про деньги – у нее в кошельке оказались только две банкноты по тысяче, а у водителя не было сдачи. Достал свой бумажник. Джульетта взяла, сколько надо.

– Пойдем.

– Нет.

Но сам послушно шел за ней. Поднялись по лестнице, Джульетта позвонила. Открыла Жанна и сразу спросила:

– Вы не заболели?

– Нет. Я только очень устал и немедленно ложусь спать.

Франсуа лег, не слишком представляя, что делает. Успел услышать только, как служанка сказала:

– Около шести тут приходил какой-то месье. Некий инспектор Туссен. Сказал, что еще зайдет.