Текст книги "Пульс (ЛП)"
Автор книги: Патрик Карман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
– А ты знаешь, как удивить девушку, – произнесла Фейт. Это было глупо и опасно, но в то же время очень романтично.
– Стараюсь, – ответил Уэйд. – И, клянусь, это безопасно. Быстро, но безопасно. У меня было тридцать семь запусков подряд без аварий.
У Фейт перехватило дыхание. Неужели она решится на такое безумство? В голове промелькнули образы, как у тачки отваливается колесо, они с Уэйдом впечатываются в ближайший шкафчик и погибают в автокатастрофе в школьном коридоре. Их тела будут долго искать, а когда найдут, то все увидят, какой она была дурой. Но потом девушка представила себе другую картину: Уэйд на переднем сиденье, а она сидит сзади и обнимает его. Словно они уезжают на байке в закат. И отчётливо поняла: она не сможет просто взять и уйти отсюда; нет, она окунётся в это романтическое приключение с головой.
– Прям как в «Титанике», – призналась Фейт, сев на заднее сиденье. – Знаешь ту сцену из старого фильма, где герои сидят в машине, и в ней запотевают стекла?
– Увы, стёкол у нас нет. Но я это исправлю.
Фейт представила, как все стёкла машины разбиваются в результате аварии, и отказалась от этой идеи.
– Ничего, мне нравится и без них. Пусть останется так.
Уэйд Квинн сел перед ней, и она отметила, насколько у него широкая и сильная спина. У высоких людей этого незаметно. Легко, зациклившись на их росте, забыть о том, как много мышц нужно, чтобы поддерживать такой длинный скелет.
– Тебе, наверное, лучше держаться за что-нибудь, – сказал Уэйд и предложил Фейт обнять его. У неё дико тряслись руки. Это смущало, но успокоиться не получалось. Всё её существо переполняло ощущение безумности происходящего. Пока Уэйд нашаривал что-то у себя под рубашкой, Фейт закрыла глаза и прижалась лицом к его спине. Она не видела, как он выудил бусы на тонкой золотой цепочке. Не видела, как он вводит код в планшет, посматривая на нанизанные бусины. Бисерный код – вещь одноразовая, и Уэйд знал, что потом ему придется снять бусины и сжечь их, чтобы уничтожить след, ведущий к нему.
– Фейт, слушай. Вижу, ты напугана и всё такое. Это поможет расслабиться, и станет гораздо веселее.
Фейт не поняла, о чем он толкует, но подняла голову. Светлая прядь упала ей на лицо. Уэйд чуть отклонился и посмотрел на неё, держа планшет так, чтобы она могла его видеть.
– Что это? – спросила она, но ответ уже не слышала. Фейт Дениэлс поучила первую в жизни порцию бисерного кода. Экран мерцал странным пульсирующим светом.
Её сознание поплыло, а чувства обострились. Она могла чётко различить запах одеколона Уэйда, могла почувствовать вкус его губ и ощутить, как её язык скользит по его гладким зубам. Они целовались? Ей показалось, что да, но потом тачка пришла в движение, и все её чувства как будто пробудились ото сна в мир яркого света и обилия красок. Они с Уэйдом неслись по узкому коридору со скоростью сорок миль в час. Фейт влюбилась в этот момент, неуправляемый и беззаботный, прижимаясь к Уэйду и положив руки ему на грудь, в то время как он громко и счастливо смеялся. Она опустила голову на спину Уэйда и попыталась выглянуть из-за его плеча. Казалось, они взлетели, но это ведь невозможно. Хотя если вдруг выяснится, что они и вправду летели, она не удивится. Фейт обхватила голову Уэйда руками, повернула к себе и поцеловала. Ветер переплёл их волосы, и одна её рука скользнула ему на шею.
– Подожди немного, – сказал Уэйд и с улыбкой развернулся обратно к рулю. Это был опасный момент, они чуть было не врезались в стену, и Фейт засмеялась, откинувшись в кресле и ухватившись за Уэйда одной рукой так, будто она сидит на быке на родео. Уэйд надавил на тормоз, и машина замедлилась, а потом и вовсе остановилась в десяти футах от бетонной стены в конце коридора.
– Давай ещё раз! – воскликнула Фейт. Это всё, чего ей хотелось. Она хотела мчаться по пустому коридору и целоваться, пока не сядет солнце, но этому желанию не суждено было осуществиться.
– Не двигайся, Фейт, – произнёс Уэйд. – Что бы ни случилось, оставайся на месте. Поняла?
Уэйд шептал это, вглядываясь в её лицо так, будто сейчас ад разверзнется у него под ногами. Это её испугало, поэтому она подалась вперед и снова поцеловала его в надежде, что приятные ощущения заглушат ужас, затопивший её сознание. Этот страх возник из-за звука, который они оба слышали. Во внешнем мире этот звук был известен всем – он был создан, чтобы люди могли избежать надвигающейся угрозы.
Пынь. Пынь. Пынь.
Этот звук предупреждает о приближении скитальцев. Они не ввязываются в драки без необходимости и предпочитают, чтобы их не трогали. Это часть их кодекса, их убеждений. Они противостоят штатам и не сдадутся ни за какие деньги, а потому вынуждены скрываться. Они напоминали Фейт «Ангелов Ада» – один из крупнейших в мире мотоклубов, о котором она читала и которого уже давно нет. Штаты не запрещали носить оружие за пределами своей территории, но единственное оружие, которое осталось, было сделано в прошлые, более жестокие времена. Фейт казалось, что скитальцы одеваются так, не только чтобы спрятать оружие, но и чтобы заявить: «Мы остаёмся. Мы не переедем в штат. Никогда». Они путешествовали группами по десять-двадцать человек, живя за счет даров земли, и считались жестокими и опасными.
Пынь. Пынь. Пынь.
Фейт опять услышала этот звук. Она поняла, что его издавало: кто-то из группы болтал монетку в пустой консервной банке. Но в её нынешнем состоянии звук воспринимался бездонным демоническим эхом, становящимся всё ближе и ближе. Веселье и игры кончились, бисерный код стал тёмным и зловещим.
Позже она попытается вспомнить, что произошло, и придёт к выводу, что это был какой-то жуткий ночной кошмар. Она видела, как скитальцы вошли в коридор через дверь, где они, похоже, обосновались. Её пугала мысль, что они поселились на территории школы, но это было объяснимо. Никому в голову не придёт искать скитальцев в старшей школе. Фейт помнила потрёпанного орла, нарисованного на их длинных тренчах, их спутанные волосы, резные стволы дробовиков, опущенные вниз. Всё это было их визитной карточкой.
По коридору разнеслись крики – Фейт была не в себе и даже не понимала, что кричит она сама. Она кричала потому, что скитальцы разлетались по коридору, словно тряпичные куклы, ударяясь о шкафчики и пробивая прямоугольные стеклянные вставки на дверях. Всё внимание Фейт сконцентрировалось на одном скитальце, а точнее скиталице – женщину швырнуло в одну стену из шкафчиков, а затем в противоположную с невероятной скоростью. Туда-сюда, всё быстрее и быстрее, её тело ломалось прямо на глазах у Фейт.
Спустя три часа Фейт очнулась от глубокого сна в своей собственной кровати. Она тяжело дышала, бисеринки пота сбегали на её голые ключицы. В комнате что-то пошевелилось, но было темно, и Фейт не смогла разглядеть, что это было. На неё нахлынула грусть, но она не могла понять почему. Последним, что она смогла вспомнить из событий прошлой ночи, было обнаженное предплечье мужчины, упавшего и затихшего на холодном полу перед ней. И на той руке был вытатуирован потрёпанный орёл на ветке – символ скитальцев, – который смотрел прямо на Фейт. Это было изображение могущественной птицы, потерявшейся в расколотом мире, не покорившейся надвигающемуся злу.
Слёзы побежали по щекам Фейт, и она беззвучно расплакалась. Спустя какое-то время, уставшая и сонная, она снова погрузилась в глубокий сон и не просыпалась до утра.
Если бы Фейт повернулась направо и посмотрела в окно, то заметила бы, как кто-то наблюдет за ней, гадая, почему она грустит, и надеясь, что ещё есть время всё исправить.
Глава 6. А как прощаетесь вы?
О
держимость прикосновениями у Лиз появилась после того, как Ноа переехал в Западный Штат. Она всегда была необычайно тактильным человеком. Ей больше нравится познавать вещи на ощупь, чем пробовать их на вкус, нюхать или видеть. Аромат розы для Лиз не мог сравниться с тем счастьем, когда она отрывала один из лепестков и тёрла его бархатистую поверхность между пальцами. Вкус яблока был великолепен, но ощущение его прохладной, гладкой кожицы, когда ею проводишь по лицу, доставляло Лиз Бринн куда большее наслаждение.
Она формировала своё мнение о человеке, основываясь на ощущениях от прикосновения к нему ещё задолго до встречи с Ноа. Она с легкостью соглашалась сходить на прогулку или в кино и замечала, что с нетерпением ждёт момента, когда сможет прикоснуться к руке нового знакомого.
– Я читаю по ладоням, – говорила Лиз после десяти минут знакомства с новым парнем. – У меня это хорошо получается. Дай руку.
Эту ложь девушка считала необыкновенно полезной – она позволяла ей не скрывать свои странности и при этом не портить себе репутацию. На втором году обучения её в шутку прозвали загадочной ведьмой из Чёрного Леса, которая могла превращаться то в единорога, то в сфинкса, то в монстра, поедающего детей.
В конце концов её поиски привели к Ноа Логану – владельцу пары рук, кожа которых была нежнее, чем попка младенца. Лиз хотелось касаться его рук утром, днём и вечером. Руки она любила больше всего, но у него также были мягкие каштановые волосы и необыкновенная улыбка. Лиз ходила по школьным коридорам в поисках этих рук, желая почувствовать их мягкость на своей коже. Иногда, когда они целовались и он касался обнажённой кожи её поясницы, её будто током прошибало. А его мечтательные глаза зазывали её к нему в комнату, где она могла ощущать его прикосновения по всему телу столько, сколько хотела.
Ноа был мягким человеком, что соответствовало рукам, и это тоже невероятно привлекало в нём Лиз. Всё в Ноа было нежным, начиная от прикосновений и заканчивая словами, которые он говорил. Она настолько потеряла голову от этого парня, что его внезапное исчезновение чуть не убило её. Как будто пронёсся сильный ураган и унёс Ноа далеко в небо. Он просто взял и исчез в какой-то момент. Так бывает, когда люди уезжают в один из штатов, – как будто их и никогда не было здесь. И это всегда случалось без предупреждения.
Его неожиданный отъезд сломал что-то внутри Лиз Бринн. Она стала другой. Его мягкость, которую она так любила, после его ухода обернулась против неё. Фейт была единственным её другом, кто остался, и Лиз в ней нуждалась, чтобы заполнить эмоциональную пустоту. Наверное, поэтому они так часто держались за руки. Пару раз Лиз испытывала противоречивые чувства от осознания того, как важно для неё ощущать мягкость рук другой девушки, но это быстро проходило. Ей нравились парни, она была на сто процентов уверена в этом. Просто они нравились ей больше, если были нежными. Однако ни один ещё не смог сравниться с Ноа Логаном в этом отношении.
– Как думаешь, почему он не попрощался? – спрашивала Лиз у Фейт много раз во время их бесцельных прогулок.
– Может, он не хотел говорить ничего, что могло причинить тебе боль. Это похоже на него: он никогда не хотел никого обидеть.
Для Лиз это было неплохим оправданием, но в то же время указывало на возможную трусость выбранного ею человека, и это беспокоило её.
– Я думаю, это случилось внезапно. У него просто не было времени поговорить со мной, иначе он бы обязательно сказал.
– Ты права. Бывает, родители неожиданно принимают решение. Сначала отключают планшеты, а потом подъезжает белый фургон.
Белые фургоны без каких-либо маркировок, окон и номеров ездили тут и днями, и ночами. Ими никто не управлял, они заряжались от солнечных батарей, установленных на крыше и были готовы в любой момент примчаться на звонок своих пассажиров. Человеку нужно просто позвонить в соответствующий орган штата, сказать, что он готов покинуть внешний мир, и ждать. Дальше за ним приезжал белый фургон, иногда буквально через пару минут, и увозил их к новой жизни.
Белые фургоны были легко распознаваемыми внешне, но зловеще тихими из-за того, что они были электрическими. Однажды такой чуть было не убил Лиз, когда она оказалась перед ним, потому что глазела в планшет возле своего дома. Фургон обогнул её, но переехал планшет. Четыре часа спустя планшет сам восстановился, «пересобрался». Это самая удивительная функция в планшетах. Они могут не только менять свой размер, но и регенерироваться. Сломанный планшет заживляет себя как порезанный палец. Ястреб, как всегда, дал этому заумное объяснение: «Это простой вопрос биомеханики и технологии конвергенции. Чего непонятного-то?»
Лиз вцепилась в версию Фейт о том, что белый фургон приехал за семьёй Ноа слишком быстро, и у парня просто не было времени попрощаться. Любое другое объяснение разбивало ей сердце. И она искренне верила, что так оно и было, потому что своими глазами видела это несколько раз. Сначала ей казался ужасным тот факт, что друзья уезжали, не попрощавшись, даже не отправив сообщение с планшета. Так было два раза, пока мать Лиз не успокоила её.
– Так всегда и происходит, Лиззи. Можно много размышлять о том, чтобы уйти или остаться, но когда решение принято и семья переезжает, планшет выключается. И через несколько минут их увозят. Это довольно волнительно. Но они не уходят на тот свет, а всего лишь переезжают. Помни это.
Лиз ухватилась за этот важнейший кусок информации. По этой причине она могла бы покинуть старый мир: ведь Ноа сейчас живёт в Западном Штате и ждёт её. Да и не только Ноа. Все, кто уехал, наслаждались жизнью и постоянно об этом рассказывали. У них тоже есть планшеты, но подключённые к сети 12G – сети, доступа к которой нет у тех, кто живёт во внешнем мире. Лиз даже фантазировала, что Ноа посылает ей сигналы, пытаясь найти и ожидая её приезда, как будто от этого зависит его жизнь.
Она смотрела, как её подруга проводит время с этим козлом Уэйдом Квинном, и задавалась вопросом, как скоро сердце Фейт будет также разбито. Как долго Фейт будет помнить о нём, если он переедет в один из штатов? Как долго он ещё продержится здесь? Лиз лучше кого бы то ни было знала, что недолго. Однажды Уэйд поедет на Игры в Западный Штат и больше не вернётся. Это было предсказуемо. На какие отношения надеется её подруга с парнем такого типа? С ним можно рассчитывать только на очень короткий роман, ничего серьёзного.
По крайней мере, когда Уэйд Квинн исчезнет и сердце Фейт будет разбито на осколки, Лиз снова сможет держать подругу за руку. Но пока она пообещала себе, что не будет давать Фейт столько же теплоты, сколько раньше. Она будет сильной, менее навязчивой. А затем игра перевернётся. И тогда уже Лиз протянет Фейт руку помощи. Или нет.
Лиз надела резинку на запястье и, обвязав ею большой и указательный палец, начала перебирать ею на четыре или пять дюймов по пальцам, чувствуя, как материал врезается в кожу ладони со стороны запястья. Стоило ей отпустить с одной стороны, как резинка щёлкнула, и Лиз вздрогнула от острой боли. Сейчас она была счастлива ощутить эту боль, с сожалением осознавая, что ничего больше она не чувствует. Лиз села на тротуар у торгового центра, уставившись на пустое здание, и гадала, что с ней будет дальше.
Ответ не заставил себя долго ждать.
Планшет завибрировал, и Лиз достала его из сумки, касаясь прекрасного жидкокристаллического экрана. Пришло сообщение от матери: «Возвращайся домой. Нам нужно поговорить».
Экран снова потух. Лиз потёрла пальцем по поверхности раза четыре или пять, но ничего не произошло. Насторожившись, но не растерявшись, она вертела им в руках, пытаясь включить.
– Пора прекращать ронять эту штуку, – пробормотала она. Но затем, перевернув его и увидев своё тусклое отражение на экране, она поняла. Он не сломан. Он отключён. Насовсем.
Она долго думала, что же могло такого произойти, что этот свет в её жизни угас.
– Похоже, завтра мы в школе не увидимся.
Лиз подскочила от неожиданно раздавшегося голоса, который она узнала не сразу. Её окутала ночь, и уличные фонари давно перестали работать, из-за чего было трудно сказать, кто это сейчас медленно направлялся к ней.
– Дилан? Дилан Гилмор? Это ты?
– Собственной персоной, – откликнулся он, остановившись примерно в пяти шагах от неё и шаря по карманам своих джинсов. – Планшет сдох, да?
Лиз невольно взглянула на свой планшет, неожиданно ощутив его бесполезность. Почему он всё ещё в её руке? В отличие от Ястреба и большинства других людей, она возненавидела свой планшет с самого начала. Тот факт, что кто-то его контролировал настолько, что мог даже выключить полностью, когда захочет, глубоко возмутил её. Хоть его стеклянный экран и был чем-то похож на гладкую кожу Ноа, Лиз просто не могла больше смотреть на него. Повернувшись к пустому зданию Старого Адмиралтейства, Лиз бросила свой планшет как томагавк. Тот ударился о каменную стену и упал на мостовую; поцарапанный, но целый.
– Если хочешь его разбить, надо постараться, иначе он не сломается, – сказал Дилан.
– Поверь, мне не нужна помощь в этом деле.
Лиз, которая ломала свой планшет много раз на протяжении многих лет, не нуждалась в советах незнакомца о том, как это сделать. Она дошла до планшета, подняла его и начала бить им об стену. Вскоре, когда на белой окрашенной стене Адмиралтейства стали появляться кровавые пятна от ударов, она услышала треск. Лиз бросила планшет на асфальт и начала скакать по нему.
– Кажется, хватит, – произнёс Дилан, делая осторожный шаг ближе к ней. Она не отреагировала, продолжая бить ногой по планшету снова и снова. И только когда он коснулся её плеча, Лиз хлопнула парня по руке и остановилась.
– Зачем ты здесь? – прокричала она. – Оставь меня в покое!
Дилан отступил, видя, как Лиз превращается в уличного пса, готового укусить кого угодно.
– Уже холодно. Я шёл мимо и по пути встретил тебя. Ты выглядела немного потерянной, вот и всё.
– Враньё.
Дилан начал отступать назад по мере приближения Лиз.
– Какое твоё дело вообще? Ты просто держался в стороне ото всех, весь из себя такой тихий и загадочный. А потом якобы спонтанно завёл разговор, когда узнал, что мои родители решили уехать? Жутковато как-то.
– Прости, не хотел расстраивать.
Лиз подождала пару секунд, чтобы убедиться, что Дилан не собирается сказать что-то ещё, и, когда он продолжал молчать, решила, что он не стоит её времени.
– Мне пора, – ответила Лиз. – Приятно было познакомиться.
– Даже не попрощаешься с Фейт и Ястребом?
Лиз разозлилась. Ей показалось, что её обвиняют в том, что она бросает друзей. И кто? Тот, кто не имеет ни малейшего права вмешиваться в её жизнь!
– Ты меня не знаешь! И их! Ты ничего не знаешь о нас! Отвали!
Дилан провёл рукой по чёрным волосам и опустил взгляд на свои кеды – две привычки, которые вроде как помогают ему найтись со словами, когда он не знает, что делать.
– Если хочешь, я напишу им. Мне не сложно.
Лиз остановилась, но не повернулась. Будет ли она такой же бессердечной, как многие её друзья, уехавшие, не сказав ни слова? Ястреба она едва знала. Ему сообщать не обязательно. Но вот Фейт – другое дело. Они прошли через многое вместе.
– У самого такое было, – сказал Дилан. – И не раз. Я знаю, как трудно подобрать правильные слова.
Предложение было заманчивым, но Лиз едва знала Дилана Гилмора. Она пробыла в Олд-Парк-Хилл всего несколько недель и услышала от него за это время максимум пару фраз. Это как-то неправильно – отправлять сообщение через того, кому она не доверяет. А если он всё испортит? И вообще, это слишком личное. Лиз хотела передать друзьям, что любит их, что будет скучать и ужасно не хочет расставаться. Она не может говорить такие вещи парню, которого почти не знает.
– Если увидишь их, передай, что я буду ждать их и надеюсь, что они меня не забудут. Скажи им, что мне жаль. Это не мой выбор.
Дилан сделал небольшую паузу, чтобы дать ей время подумать ещё.
– Это всё?
– Да, всё. А теперь сделай мне одолжение и оставь в покое.
Лиз пошла домой, не оглядываясь. Она хотела поскорее уйти от него, но чувствовала на себе его взгляд вплоть до того самого момента, как он заговорил:
– Можешь кое-что для меня сделать? По приезде в Штат жди сообщения.
– Я тебя почти не знаю, так что нет, не могу.
– Сообщение придёт не от меня. А от кое-кого другого.
В какую бы игру Дилан ни играл, Лиз это надоело. Она повернулась к нему, чтобы высказать всё, что думает по этому поводу. В её голове уже сформировалась фраза, как вдруг Лиз осознала, что Дилан исчез. Как будто его там не было.
– И не возвращайся! – прокричала она. Лиз расплакалась и, в качестве утешения, начала пинать сломанный планшет по тротуару. Она посмотрела в сторону спортзала, жалея, что у неё нет времени добежать до Фейт и забрать назад все плохие слова, что ей когда-то наговорила.
Белый фургон молча остановился за её спиной, открылась дверь, шёпотом приглашавшая пройти внутрь. Лиз вытерла глаза от слёз и отогнала мысли о побеге. Она бросила последний взгляд в сторону школы и шагнула навстречу неизбежному.
Глава 7. Всё остаётся по-прежнему
К
огда Фейт села на постель, она чувствовала себя так, будто выдула две бутылки крепкого старинного вина в одиночку. Держась руками за голову, она пыталась вспомнить причину своего нынешнего состояния. Больше года назад на своей первой вечеринке она убедилась, что тусовки – это не её, пустая трата жизни. Вечеринка начиналась в доме её друга, прежде чем продолжиться редкой дискотекой в той школе, которую она в то время посещала. Тогда они с её подругой Тэсс наклюкались какой-то сумасшедшей смесью со вкусом апельсинового сока, но которая бы даже носорога свалила с ног двумя бокалами или того меньше. Фейт не заметила, как опустошила уже третий большой бокал, и тут спиртное ударило ей в голову. Через час она отжигала со всеми на танцполе.
Потом ей стало очень плохо, и за это она была благодарна. Если бы она знала меру и напивалась постепенно, то могла найти в этом положительный момент – притуплять боль, которая нарастала изо дня в день. Однако первый неудачный опыт убедил её, что лучше так не делать.
– Что же вчера было со мной? – спросила она вслух. Поднявшись с кровати, Фейт почувствовала, что лучше сразу пойти в ванную. Спустя полчаса она стояла в душе, поворачивая кран горячей воды на полную каждые 30 секунд, чтобы комната заполнилась паром. Звуковое уведомление о поступившем на планшет сообщении прорезал густоту тумана, а это значит, что пора выходить. Пока Фейт собирала воедино все кусочки вчерашних событий, которые только удалось вспомнить, её охватил гнев. Она вспомнила диалог с Лиз, уход друзей, что-то про машину и ощущения от прикосновения к груди Уэйда. И скитальцев. Она вспомнила скитальцев.
Планшет снова запиликал – новое сообщение, – и Фейт выключила душ. Наклонившись вниз, чтобы высушить ноги, она почувствовала головокружение, поэтому побыстрее натянула на себя старый махровый халат и тяжело приземлилась на кровать.
Планшет лежал рядом. Фейт подняла его и начала читать. Первое сообщение было от мамы – напоминание о том, что Фейт должна зайти в центр выдачи их месячной нормы сыра и муки. Фейт написала в ответ: «Хорошо, не забуду», – и выудила пару носков из ящика. Лучше, конечно, надеть их сидя, а не стоя; к счастью, душ помог снова почувствовать себя человеком. Вторым сообщением было то же самое напоминание, но только от папы. Её родители любили дублировать одно и то же.
Следующее сообщение пришло от Ястреба, и оно заставило Фейт одеваться быстрее: «Стою за дверью, не хотел тебя будить. Как дела?»
Возможно, Ястреб больше знает о том, что она натворила, и сможет рассказать ей, что же произошло прошлым вечером. Она напечатала ему: «Сейчас, дай пять минут», – и начала собираться, расчесывая мокрые волосы и завязывая конский хвостик после нанесения самого простого макияжа, с которым всегда ходила. Она скользнула в новые джинсы от Ястреба, доставленные из Восточного штата, и почувствовала себя ещё лучше. Сели идеально. Она уже представила, как Уэйд будет пялиться в школе.
Мысли о Уэйде привели к мыслям о Лиз, и Фейт вспомнила, как они расстались на пороге школы. Она плохо помнила, о чём они говорили, но намёк Лиз, что не надо идти с Уэйдом, всплыл в памяти отчётливо; он был как косточка, застрявшая в желудке. И потом, поднимаясь по лестнице, Фейт написала сообщение, которое было скорее в духе Лиз: «Как дела? Хорошо? Соскучилась. Поболтаем?»
Фейт покачала головой (как же глупо это звучит!), но всё равно отправила сообщение, а затем открыла переднюю дверь. Ястреб сидел на маленьком крылечке, скрестив ноги, что-то яростно печатая на планшете.
– Мы всё равно опоздаем, – сказал он, поднимаясь так быстро, что у Фейт снова закружилась голова. – Может, скажем, что на нас напали зомби, и пойдём приготовим что-нибудь на кухне?
– Идём, – ответила Фейт, внезапно осознав, насколько она голодна. Она жестом показала на свои новые джинсы, и Ястреб одобрительно кивнул.
– Идеально. Я рад, потому что вернуть их было бы проблематично.
– Можно расплатиться за них яичницей?
– Договорились.
Пока они шли по направлению к кухне, Фейт мечтала, чтобы с ними рядом оказалась и Лиз. Без неё было совсем не то. Сама же подруга ещё ничего не написала в ответ. Фейт положила планшет на кухонный стол и достала яйца из холодильника. Их осталось четыре на неделю, но девушка всё равно была рада ими поделиться.
– Ну так вот, – начал Ястреб. Нервничая больше, чем обычно, он вертел по плоской деревянной поверхности стола то солонкой, то перечницей, закручивая их по очереди. – Я не уверен, как ты справишься с этим. В смысле, мне не хочется огорчать тебя. Всё отстой. Полный, полный отстой.
Фейт почувствовала нервный озноб от головы до ног и наклонилась над раковиной, уверенная, что сейчас начнётся приступ рвоты.
– Всё в порядке? Ты побледнела.
– Да. Лёгкая усталость и всё. Поздно легла.
Что она натворила? Что-нибудь накуролесила с Уэйдом или, может, она перед уходом повела себя как стерва. Сейчас ей захотелось вспомнить всё, что не получалось.
Её планшет снова запиликал, отчего Фейт только сильнее разозлилась. Наверное, это Лиз написала, как ужасно она вчера себя вела. Им предстоит серьёзный разговор, но пока что у Фейт не было на это сил. Всего, чего ей сейчас хотелось, так это принять три таблетки аспирина и лечь спать. Она взяла одно из четырёх яиц, и его гладкая поверхность напомнила ей о мании Лиз всё трогать. Яйцо было холодным и гладким. Как бы странно это ни звучало, но их приятно держать в мягкой тёплой ладони. Фейт свободной рукой подвинула планшет ближе, поворачивая его экраном к себе, чтобы посмотреть, от кого пришло сообщение. Наступила долгая пауза, хрупкая тишина, в которой было слышно лишь пение птиц за открытым окном. Яйцо выскользнуло из руки Фейт и ударилось об пол; прозрачная жидкость забрызгала новые джинсы.
Фейт подняла глаза на Ястреба; только сейчас до неё дошло, почему он так странно себя вёл.
– Она уехала.
После неловкой паузы Ястреб сказал:
– Я думал, ты уже знаешь. Прости. – Он не знал, что делать дальше. Понятия не имел, как вести себя в подобных ситуациях, особенно с участием девушек в обтягивающих джинсах. Поэтому сказал первое, что пришло ему в голову, в надежде, что этого будет достаточно. – Паршиво, согласись?
Фейт не поверила этому сообщению на планшете. Она была уверена, что у неё ещё будет время помириться с подругой и что после разговора всё вернётся на свои места: они продолжат ходить в школу, держась за руки, и читать настоящие книги. Но это сообщение, точно приговор, означало, что этого не произойдёт.
«Семья Элизабет Бринн переехала в Западный Штат. Аккаунт пользователя деактивирован».
– Она тебе не писала? – спросил Ястреб, так как не знал, что ещё сказать.
– Нет, – ответила Фейт.
После чего повернулась к раковине, и её стошнило.
***
У Ястреба было много и других проблем, вот только сейчас не лучшее время вываливать их на Фейт. Пускай они знакомы всего несколько недель, но Фейт разваливалась прямо у него на глазах. Не нужно семи пядей во лбу, чтобы это понять.
С того раза, как они ходили в заброшенную школу, он ещё три раза терял планшет. Каждый раз он мог поклясться, что планшет только что лежал прямо перед ним, но стоило на секунду отвернуться – и гаджет словно бы растворялся в воздухе. И после каждого раза он всё дольше успокаивал свои расшалившиеся нервы. Либо он постепенно сходит с ума (скорее всего), либо кто-то доводит его до этого. У Ястреба был только один подозреваемый, поэтому он оставил Фейт и нашёл Уэйда.
***
– Послушай, малой, я не знаю, о чём ты. Ты, походу, не просто вещички подешевле заказываешь.
Уэйд был козлом, уж в отношении Ястреба так точно. Но у козла имелся доступ к тоннам монет – на его счету была куча средств, которые он всегда с удовольствием тратил.
– Слышишь, не доводи меня, – ответил Ястреб. – Потому что я не буду больше понижать цену. Бисерный код – вещь мудрёная. Плюс у меня могут возникнуть большие проблемы, приятель. Огромные.
Ястребу нечем было гордиться в этой ситуации – пресмыкается перед Уэйдом Квинном, поскольку тот, так уж вышло, был его единственным покупателем.
– Просто ответь, – продолжил Ястреб, – это ты брал мой планшет или нет?
Уэйд улыбнулся, отрываясь от скамьи, на которой сидел. Как всегда самодовольная Клара сидела рядом с ним, не говоря ни слова.
– Да ты просто параноишь. Как и все дилеры.
– Я не дилер. У меня нет выбора. Ты заставляешь меня это делать, забыл?
– Я не брал твой планшет. Зачем он мне нужен вообще? Ненавижу постоянно таскаться с одним, не говоря уже о двух.
– Я тебе не верю. Ты взбесился из-за того, что я достал твоей подружке вещички из штатов. Чувак, у меня с ней ничего общего. Я не то, что не дотягиваю до её планки, я глубоко пол землёй. Поэтому окажи услугу и оставь в покое мой планшет, идёт? Я и так постоянно на нервах из-за твоих заказов.
– Ты тратишь монеты на подарки девчонкам? – спросила Клара. Ястреб считал её гигантской занозой в заднице. Он терпеть не мог её снисходительный тон.
– Вообще-то, это не ваше дело, на что я трачу свои монеты. Раз уж пошла такая фигня, то я больше не буду создавать для вас бисерный код. Всё, баста.
Ястреб был чертовски крутым хакером. Он не потратил ни монеты на вещи для Лиз и Фейт; его умения позволяли без особого напряга обойти систему. Все деньги, которые он зарабатывал, хранились на разных онлайн-счетах. Он не был дохляком, но всё же был невысокого роста и побаивался старших ребят, один из которых как раз поднялся со скамейки.
– А я думаю, что ты будешь и дальше создавать бисерный код, пока я плачу тебе за это, – напирал Уэйд. – Это в твоих же интересах.
– Не буду.
– Хочешь поспорить?
Уэйд стоял примерно в двух дюймах от Ястреба, глядя на того с устрашающей высоты.
– Да, я хочу поспорить, – сказал Ястреб, решив достать козырь из рукава. – Сегодня утром я видел Фейт. Вы теперь вроде как вместе, да? Она ужасно выглядела после вчерашнего, как будто вчера ей впервые дали посмотреть бисерный код. Интересно почему?
