Текст книги "Брак без расчета"
Автор книги: Патриция Хорст
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
Да, конечно, он прекрасно заботился о ней. У нее была крыша над головой, еда на столе, небрежный поцелуй в щечку утром и вечером. Но как насчет теплого тела, к которому можно прижаться ночью? Она могла бы с тем же успехом лежать с мраморной статуей!
Естественно, ей и в голову не приходило, что он изменит свое решение. Но если они не могут заниматься любовью, разве это значит, что не должны выказывать друг другу заботу и нежность? Похоже, что так. Во многих отношениях сейчас Алехандро казался ей более незнакомым, чем в тот вечер, когда они зачали дитя. Однако если с Алехандро она виделась крайне редко, то с Хуанитой, к сожалению, постоянно. Когда бы Эрика ни покидала свои комнаты, тетка неизменно появлялась из тени – молчаливая, неодобрительная, не спускающая с нее глаз.
О чем она думала, что подозревала? Что жена ее племянника стащит столовое серебро? Снимет со стен картины? Изрежет гобелены маникюрными ножницами?
В попытке избежать удушающей атмосферы дома Эрика старалась как можно больше времени проводить в саду. Он стал ее убежищем, ее тихой гаванью, дарил временное ощущение свободы.
Но постепенно жара стала невыносимой, и ей пришлось больше времени проводить в доме, сидя на балконе. Именно тогда, изнывая от духоты и скуки, она больше всего тосковала по дому и друзьям.
Периодические звонки Майклу помогали справиться с гнетущим чувством одиночества, но единственный телефон находился внизу, в холле первого этажа. Вести частный разговор там было практически невозможно, ибо Хуанита всегда маячила где-то неподалеку.
– Ну как, развлекаешься? – спрашивал Майкл.
– Едва ли, – бормотала Эрика, косясь через плечо. – Еще немного, и я начну выть на луну.
– Все никак не можешь ужиться с новой родственницей?
– Даже уже и не надеюсь. По большей части она ведет себя как ядовитая гадюка. В остальное же время напоминает наколовшегося наркомана.
– И ей до сих пор в голову не приходит, почему ты толстеешь?
– Очевидно, нет.
– А как насчет новой кузины?
– О, Розита просто прелесть, и Керринья тоже. Если бы они не служили буфером между мной и Хуанитой, уже, наверное, разразилась бы открытая война. Но они обе так заняты семейным бизнесом, что я вижу их ненамного чаще, чем Алехандро.
– Ладно, держись, малышка! Раз уж все работают чуть ли не круглые сутки, чтобы привести дела в порядок, это долго не продлится. И не беспокойся о нас. Мы тут все скучаем по тебе, но бизнес процветает.
Да, процветает – без нее!
А потом, будто всего этого было мало, в один прекрасный день Алехандро вдруг заявил:
– Я должен оставить тебя одну, Эрика, на несколько дней. Есть одно дело, которым надо заняться в другом месте.
Сердце ее усиленно забилось от внезапного страха. Она немедленно поняла, что "дело" связано с теми, кто занимался вандализмом и саботажем. И с правосудием Миландро, о котором говорил муж.
– Я не могу больше, Алехандро! – закричала она. – Не могу! Я сыта по горло! Ты женился на мне и привез меня сюда ради ребенка, потому что веришь, что семья – это святое. И вот я сижу в этой дыре, полнею день ото дня и скрываю это всеми правдами и неправдами, лишь бы не взволновать твою полоумную тетку известием о моей беременности! А теперь, будто этого мало, должна еще терзаться мыслями о том, что тебя могут убить! Да тут Колумбия рядом, может, до твоего бизнеса оттуда добираются? Почему ты не обратишься в полицию?
– Нет, я обязан сделать это сам.
Он попытался прижать ее к себе, но она оттолкнула его и разрыдалась.
– Нет! Я не хочу! Не желаю сидеть тут и дожидаться, когда принесут твой труп и я стану вдовой прежде, чем настоящей женой.
Алехандро присел на край туалетного столика и, преодолев сопротивление Эрики, притянул к себе достаточно близко, чтобы она ощутила исходящий от него жар.
– Подожди, querida, не отказывайся, не ставь на нас крест, – попросил он. – Как только покончу с этим делом, я отвезу тебя домой. Ты вернешься в знакомую обстановку задолго до рождения малыша. Клянусь тебе!
– Но можешь ли ты обещать, что будешь рядом?
– Естественно. Это же и мой ребенок.
О, если бы только он сказал: "Естественно, ведь я же люблю тебя!", – она согласила бы на что угодно. Но что толку желать луну с неба, когда с самого начала он поставил ее перед фактом, что любовь к их браку отношения не имеет.
Стиснув зубы, чтобы не разрыдаться, Эрика прошептала одними губами:
– Пожалуйста, отпусти меня, Алехандро. – Но он не отпустил.
– Нет. Слишком давно я не держал тебя в объятиях. – И Алехандро перевел взгляд на ее губы. – Слишком давно не целовал тебя, – добавил он, и рот его последовал за глазами.
Одного поцелуя было достаточно. Эрика моментально сдалась. Она знала, что потом будет ненавидеть их обоих: его за искусные ласки, себя за безволие и неспособность противостоять им. Но пока… пока отдалась утолению терзающего ее отчаянного голода.
Еще раз ощутить его страсть, почувствовать себя драгоценностью, отдаться его губам и рукам – больше она не думала ни о чем. Завтра, когда Алехандро покинет ее, времени хватит на все – и на воспоминания, и на сожаления, и на ненависть…
9
Алехандро уехал на следующее утро. И следующие четыре дня и ночи Эрика провела, терзаемая страхом и дурными предчувствиями. Наконец, на пятый день утром, не в состоянии дольше терпеть пытку одиночеством и неизвестностью, она нашла свой англо-испанский разговорник и отправилась разыскивать Пуньяду – единственного человека, который относился к ней с откровенной добротой.
Светлое просторное помещение с высоким потолком напомнило Эрике кухню в доме ее бабушки. Так же по стенам висели связки чеснока и стручков сушеного острого перца, так же один угол занимала старинная плита на шесть конфорок, так же на открытых полках сияли медные тазы и сковороды. Удивительно приветливая, веселая комната. Жаль, что она не нашла ее раньше.
Пуньяда стояла у длинного стола в окружении многочисленных блюд с овощами и что-то сосредоточенно нарезала. Но, услышав звук открывающейся двери, отложила угрожающих размеров нож, просияла и что-то приветливо произнесла, сделав приглашающий жест рукой.
Эрика вошла и произнесла по-испански старательно заготовленную фразу:
– Я вам мешаю?
– No, no. – Старуха подошла к молодой женщине, взяла ее за руку и подвела к удобному плетеному креслу у окна.
Эрика благодарно уселась и начала перелистывать разговорник в поисках подходящих фраз. В конце концов она сказала со смущенной улыбкой:
– Боюсь, я совсем не говорю по-испански. No hablo espacol.
Пуньяда энергично закивала и с интересом стала ожидать продолжения.
Чувствуя себя чертовски глупо, Эрика помахала руками и произнесла:
– Я пришла, потому что чувствую себя там, наверху, совершенно одинокой. Sola.
– Sola, si. Да, одна. – Старуха снова ободряюще улыбнулась и кивнула.
– Да, и я подумала, что мы могли вместе попить кофе. – Тут Эрика разыграла целую пантомиму: прижала пальцы к груди, потом указала на Пуньяду, потом на кофейник и сделала жест, будто пьет. – Кофе?
– No, no cafe. – Старуха неодобрительно зацокала языком, кинулась к холодильнику и достала глиняный кувшин. – Leche – para nесо. Молоко – для ребенка, – сказала она, налила стакан молока и подала его гостье.
Совершенно озадаченная Эрика взглянула на Пуньяду.
– Алехандро сказал вам про ребенка?
Видимо, та все-таки достаточно понимала по-английски, чтобы уловить смысл вопроса, но слишком мало, чтобы ответить. Это не смутило ее. Она покачала головой, постучала скрюченным пальцем по виску и улыбнулась.
– Вы… вы догадались? – воскликнула пораженная Эрика.
Снова последовали радостные кивки и широкие сияющие улыбки.
– О… – Молодая женщина была подавлена нахлынувшими на нее разнообразными эмоциями и с трудом сдерживала слезы. – Если бы вы только знали, какое удовольствие для меня поговорить об этом вслух! Видите ли, никто еще не знает. Алехандро ничего не рассказал. Не понимаю почему. Наверное, он стесняется меня и ребенка… – Она полистала разговорник и с трудом перевела последнюю фразу.
Пуньяда, казалось, пришла в ужас от такого предположения, схватила книжицу, полистала ее и с трудом выговорила:
– Нет, сеньора. Сеньор Алехандро… он очень горд.
– Не знаю, Пуньяда. – Эрика нежно провела руками по животу и взглянула на старуху. – Он ведь и женился на мне только из-за ребенка, из-за nесо.
На этот раз, похоже, смысл фразы не дошел до собеседницы, и, судя по понимающей усмешке Пуньяды, ответ имел больше отношения к мужским достоинствам сеньора Миландро, нежели к его представлениям о чести.
Эрика печально кивнула, не желая показать, что нить разговора временно утрачена, и продолжила:
– Но вся проблема в том, что я никак не могу понять, относится ли он ко мне хорошо просто из-за беременности или действительно любит меня, несмотря на ребенка.
Она понимала, что изливает сердце тому, кто не в состоянии понять, о чем идет речь, но испытывала невыразимое облегчение только оттого, что получила наконец возможность выплеснуть накопившиеся чувства. Что из всего этого поняла Пуньяда, сказать было невозможно, но она постоянно сочувственно цокала языком, задумчиво поглядывала на молодую женщину, а когда поток ее слов иссяк, взяла руку Эрики, повернула ладонью вверх и внимательно осмотрела.
Потом подтолкнула нетронутый стакан молока поближе к Эрике, согнула в локте сморщенную руку и заявила:
– El hijo – сын. Пейте, сеньора, para nесо. Чтобы мальчик был fuerte, сильным, как папа.
Непонятно почему-то ли из-за искренней радости в глазах старой служанки, то ли представив удивительно твердые бицепсы младенца, но Эрика вдруг засмеялась. Впрочем, было неважно, почему именно, главное, впервые за долгое время что-то показалось ей забавным.
– Ох, Пуньяда, – вытирая глаза, пробормотала она, – вы даже не представляете, как это здорово – смеяться.
Увы, веселье оказалось недолговечным. Оно умерло так же быстро, как и родилось, убитое резким и острым, как лезвие бритвы, голосом.
– Итак, что же именно, Эрика, вы находите таким потешным, что решаетесь отрывать мою прислугу от обязанностей?
Молодая женщина оглянулась. Хуанита стояла в дверях кухни с перекошенным от ярости лицом, и это зрелище мгновенно омрачило только что радостную атмосферу кухни.
Давно ли она была тут, как гриф-стервятник, выискивая добычу, в которую можно запустить когти? Слышала ли разговор о ребенке? И какую цену Пуньяда заплатит за то, что приветила врага хозяйки? Эрика уже давно не сомневалась, что тетка мужа расценивает ее как своего злейшего врага.
– Пожалуйста, не вините Пуньяду, – начала она, вскочив с плетеного кресла. – Меня никто не приглашал, я сама забрела сюда, хотела кофе выпить. Не собиралась никому мешать.
Но Пуньяда, казалось, даже не обратила внимания на раздражение хозяйки. Она окатила Хуаниту потоком испанских слов, сделала не очень пристойный жест, повернулась спиной и спокойно продолжила свои дела, методично взмахивая тяжелым ножом. Похоже, такие стычки были ей не в новинку.
Проигнорировав тираду служанки, Хуанита указала на стакан молока, стоящий рядом с Эрикой на столе.
– Это еще что такое? Неужели вы такая деликатная особа, что не в состоянии пить нормальный черный кофе, как все остальные?
Так она все-таки не слышала о ребенке! Эрика чуть не расплакалась от облегчения, но оно было кратковременным, потому что злобная фурия задала тот же вопрос Пуньяде, уже по-испански. Не раздумывая ни мгновения, старая служанка ответила пулеметной очередью слов, среди которых ясно прозвучало "песо".
Хуанита замерла, будто в камень обратилась. Эрика внешне ничем не отличалась от нее, только сердце колотилось так громко, что ей казалось, все в комнате слышат его удары. Кроме этого, тишину не нарушал ни единый звук.
Вскоре напряжение стало невыносимым, и Эрика решилась уменьшить его, сказав:
– Ну вот теперь вы знаете то, что мы с Алехандро пытались скрывать, хотя зачем, до сих пор не понимаю.
Она собралась покинуть ставшую негостеприимной кухню, но для этого надо было пройти мимо Хуаниты. Эта женщина и в лучшем-то своем расположении духа казалась странной, а сейчас так просто внушала страх.
– Puta! – прошипела она, даже не пытаясь сдвинуться с места, когда Эрика приблизилась к двери. – Шлюха!
С бешено колотящимся сердцем молодая женщина скользнула мимо разъяренной мегеры, собираясь скрыться в своих комнатах. Может, это и не было ее любимым местом в доме, но, по крайней мере, являлось своего рода убежищем. Хуанита никогда не поднималась наверх, предпочитая обитать на первом этаже.
Сегодня, однако, она так же стремилась не расставаться с женой племянника, как та мечтала отделаться от нее. Не в состоянии справиться с охватившим ее беспокойством, Эрика остановилась на лестничной площадке после первого пролета и повернулась.
– Оставьте меня в покое! – выкрикнула она. – Мне нечего сказать вам!
– Зато мне есть что сказать, – насмешливо заявила Хуанита, догнав ее. – Ты думала, что сумеешь привязать к себе Алехандро этим ребенком, который будто бы от него? Не надейся, не выйдет!
– Я не пытаюсь привязывать его к себе, как вы выражаетесь, сеньора Миландро. Он сам хочет быть со мной, – с достоинством ответила молодая женщина и попыталась пройти мимо противницы, но та преградила ей путь.
– Да он просто мечтает отделаться от тебя! Почему, ты думаешь, он проводит столько времени вне дома? Потому что пытается скрыться от твоих постоянных приставаний.
– Я никогда не делала ничего, чтобы помешать его работе.
– Нет? – Хуанита прижала к груди кулаки, якобы передразнивая ее манеру говорить с мужем. – О, Алехандро, мне тут так скучно! Мне бы хотелось прокатиться на катере. Свози меня куда-нибудь. Я скучаю по друзьям, Алехандро! Ну давай хоть в Икитос съездим. Покажи мне, в какую школу ты ходил. – Она уронила руки и продолжила обычным тоном: – Это продолжается каждый Божий день, час за часом.
– А вам не кажется, что я беспокоюсь о том, что он слишком устает?
– Ерунда! Чушь! Ты просто хочешь, чтобы он непрерывно плясал под твою дудку, ты, испорченная девчонка. Но Алехандро не нужен избалованный ребенок, ему нужна взрослая женщина.
– Ага, вот оно что. Ему нужен кто-то вроде Керриньи, правильно я понимаю?
– Не кто-то вроде. – Хуанита смерила ее непримиримым взглядом. – Ему нужна именно она.
– Но Керринья не хочет быть с Алехандро. В отличие от вас она с уважением относится к нашему браку.
– Она понимает Алехандро. Знает его так, как ты никогда не узнаешь. Дополняет его. А ты… ты просто отравляешь его жизнь.
Неужели это правда? Разве она на самом деле постоянно ноет и жалуется? Просит слишком многого? Или дает слишком мало?
– Я никогда не собиралась… Просто хотела… – неуверенно, прерывисто начала Эрика. Хуанита наступала, зловеще улыбаясь.
– Ты хочешь всего, и постоянно! Ты хочешь его только для себя, одной себя, но он не будет принадлежать тебе. Не получится у тебя, не выйдет!
– Прекратите! – закричала Эрика, похолодев от немигающего взгляда, излучающего неумолимую ядовитую ненависть. – Если бы Алехандро знал, что вы тут мне говорите…
Хуанита подошла еще ближе.
– Да? И что тогда было бы, канадская шлюха? – спросила она и с силой ударила ее по лицу.
Эрика покачнулась больше от неожиданности и обиды, чем от самого удара, попыталась схватиться за перила, но упала, покатилась по ступеням. Раздался отчаянный крик, очевидно ее собственный, потому что Хуанита стояла на лестничной площадке и смотрела на падение своей жертвы с крепко сжатыми губами.
Молодая женщина расцарапала колени, подвернула кисть руки и потянула мышцы живота, пытаясь зацепиться ногой за столбики балюстрады, пока вторая продолжала скользить вниз. Но, благодарение Господу, падение замедлилось и ей удалось остановиться, схватившись обеими руками за перила.
– Да ты могла бы убить меня, ведьма, – с трудом переводя дыхание, прошептала она, потрясенная до глубины душа.
Хуанита взирала на происходящее совершенно бесстрастно, и на долю секунды Эрике даже показалась, что она готова закончить начатое. Но только показалось. Она прошла мимо молодой женщины с высокомерным безразличием к ее положению и важно прошествовала в сторону офиса.
Эрика не переставала дрожать и лежала, боясь отпустить столбики перил, боясь двинуться с места, боясь узнать, что произошло с ней, с ее малышом…
Потом, опасаясь возможного возвращения ужасной Хуаниты, заставила себя подняться на ноги. Правая щиколотка побаливала, но не сильно, внизу живота немного горело. В общем, ничего страшного, если бы не ребенок…
Ее снова захлестнул страх. Кто знает, как падение может повлиять на плод в этой стадии развития? Может ли стать причиной повреждения мозга? Или деформации позвоночника?
– О, Алехандро, – простонала она, чувствуя себя такой несчастной, такой одинокой, и по ее лицу потекли слезы. – Почему, ну почему тебя нет рядом, когда ты больше всего нужен?
Но плачь не плачь, а ситуации не изменить, а это значило, что ей самой надо срочно позаботиться об их ребенке. Единственный же путь оградить и его, и себя от дальнейших инцидентов – это немедленно покинуть поместье, где обстановка из неприятной стала откровенно опасной.
Сердце ее разрывалось от мысли, что она пообещала Алехандро дождаться его возвращения, но благополучие малыша значило больше, чем спокойствие мужа. А раз так, то первым делом ей надо добраться до города, найти врача, который сможет оценить ее состояние, и решить, не принесет ли вреда долгая дорога до дома. Более того, врача, который говорит по-английски.
И тогда, если все будет в порядке, отправиться домой, в благословенный Монреаль, за тысячи миль от полоумной Хуаниты. Довольно издевательств! Она сыта по горло сеньорой Миландро и ее выходками.
Первым делом ей было необходимо добраться до Икитоса, где находится местный аэропорт. Поэтому Эрика вернулась в свои комнаты, нашла паспорт и бумажник, убедилась, что деньги на месте, и открыла тумбочку Алехандро, надеясь, что ключи от машины лежат там…
Утомленный и пропыленный Алехандро подъезжал к старым конюшням, давно уже перестроенным в гараж. Загнав грузовик на привычное место у дальней стены, соскочил на землю и с шумом захлопнул дверцу. Наступила звенящая тишина.
Ничего необычного в этом, в общем-то, не было. Хуанита с Розитой скорее всего еще в офисе, а Эрика, наверное, гуляет по саду. Тем не менее что-то казалось необычным, не таким, как всегда.
Он вышел наружу, надеясь, что там скорее поймет причину странного ощущения, но безуспешно. Все выглядело привычным. Алехандро пожал плечами и направился к дому.
Он отсутствовал пять дней. Большую их часть он провел на границе с Колумбией, ведя переговоры с представителями дона Боррильо. Хуанита, не разобравшись в обстановке, умудрилась нанять управляющим фабрикой брата одного из мелких приспешников могущественного наркобарона, после того как в приступе необъяснимой ярости уволила прежнего, прослужившего семейству Миландро верой и правдой без малого тридцать лет.
Выбор был глупым. Ганьядо оказался прохвостом, наглым типом, чувствующим за собой поддержку брата и надеющимся в случае чего на помощь дона. Он быстро расшатал остатки дисциплины среди работников и, когда Хуанита уволила и его, немедленно отплатил тем, что подбил их перепортить половину фабричного оборудования и бежать под крыло могущественного Боррильо.
Ганьядо требовалось наказать, дона – успокоить, работников – вернуть. Как ни противно общаться с такой нечистью, но делать было нечего. Алехандро отправился на переговоры. И вот сейчас, полностью преуспев в задуманном, возвращался домой, мечтая о горячей ванне, чистом белье, отличном ужине с бутылкой молодого вина и вечере с Эрикой.
Как же он истосковался по ней! Днем, когда пробирался тайными тропами к северу, и позже, когда вел переговоры, скучать было некогда, но вот ночами… лежа на земле под звездным небом, вспоминал теплое, нежное тело и щедрый рот, слышал ее голос, ощущал аромат ее кожи. Ему не терпелось снова увидеть ее, прижать к себе, зарыться лицом в непокорную копну волос и почувствовать растущего в животе ребенка.
Приняв долгожданную ванну, Алехандро обнаружил, что их апартаменты по-прежнему пусты. Спустился вниз, на первый этаж, – тоже самое. И тут понял, что его смущает тишина, полная, почти гробовая тишина.
Деловой человек, живущий точными понятиями, контрактами, денежными переводами, поставками, закупками, он не был склонен к суевериям, но сейчас ощутил, как в душу неожиданно закралось дурное предчувствие.
Алехандро обошел все комнаты одну за другой, громко зовя Эрику, тетку, Розиту и слыша в ответ лишь гулкое эхо.
В гостиной он случайно наткнулся на Хуаниту. Та с отсутствующим видом сидела в большом кресле, повернутом к окну, и безучастно смотрела в сад.
– Тетя… – он осторожно приблизился, дотронулся до тонкой руки, неподвижно лежащей на подлокотнике, – ты слышишь меня?
Хуанита не отвечала, только продолжала неподвижно сидеть, так неподвижно, что закралась мысль: а жива ли она? Но потом женщина двинула рукой, едва слышно вдохнула и произнесла так тихо, что ему пришлось нагнуться, чтобы услышать:
– Я так боюсь состариться и стать ненужной, обузой вам всем, Алехандро.
– Тебе пятьдесят шесть, – ответил он. – Еще рано говорить о старости.
Хуанита расправила пальцы, посмотрела на них, потом прикоснулась к волосам.
– У меня иногда что-то странное происходит здесь, в голове. Будто я не знаю или не помню того, что должна знать…
Алехандро почувствовал нарастающее беспокойство. Никогда раньше Хуанита не выглядела такой неуверенной, такой почти беспомощной.
– Ты здорова, тетя?
– Нет, это не я. Эрика… – Она прикрыла дрожащие губы такими же дрожащими пальцами, но он расслышал слабый стон. – Мне кажется, с ней не все в порядке, Алехандро. Она… упала. По-моему, я ударила ее.
Он взревел как разъяренный бык, которому вся кровь кинулась в голову:
– Но почему, во имя всего святого?
– Не… не помню, – ответила Хуанита, умоляюще глядя на племянника.
Алехандро попытался говорить спокойнее, не пугать тетку еще больше:
– Где она сейчас, тетя? Ты знаешь?
Она пожала плечами. От безразличия? От высокомерия? Этого стерпеть он уже не мог и, даже не пытаясь справиться с приступом бешенства, схватил ее за плечи обеими руками и встряхнул.
– Отвечай мне, Хуанита, отвечай немедленно! Где моя жена?
– Я искала, но не нашла, – как-то отстранение ответила та. – Ее здесь нет.
Здесь нет…
И тут все встало на свои места. Так вот что показалось ему странным в гараже. Место, где он всегда парковал джип, пустовало!
Алехандро моментально покрылся липким холодным потом. Если Эрика, вне себя от страха и боли, помчалась по незнакомым дорогам через предательские речушки и притоки, то может сейчас лежать мертвой на дне любого из них. И куда она могла направиться? Неужели к пристани? Конечно, они же прибыли сюда на катере! Так она и будет выбираться. Хорошо, если наймет кого-то, а вдруг решит, что справится с управлением сама
Он попытался ухватиться за последнюю надежду.
– Хуанита, ты слышишь меня? Розита повезла ее в деревню, да? Показать врачу?
Тетка не успела осмыслить вопрос и ответить, как хлопнула входная дверь и раздался веселый голос:
– Привет! Кто-нибудь дома?
Спустя секунды три Розита появилась на пороге гостиной и мгновенно оценила мрачные лица находящихся там.
– Ого, а теперь-то что стряслось?
Алехандро понимал, как по меньшей мере странно они выглядят: сгорбившаяся в кресле пожилая женщина и он, чуть ли не с кулаками нависший над ней. С усилием взяв себя в руки, он повернулся к кузине и напряженно произнес:
– Хуанита заявила, что ударила Эрику и та вроде бы упала. Ты что-нибудь знаешь об этом?
Выражение ужаса на лице Розиты ответило ему яснее любых слов. Сердце его сжалось от боли: он потерял ее, свою Эрику. Привез сюда, хотя разум и подсказывал не делать этого, потом отстранился и держал на расстоянии, хотя должен был прижать и не отпускать. И теперь… теперь она, может быть, умерла… или ребенок… Алехандро резко повернулся на каблуках и направился к выходу.
– Подожди, Лехандро, – обрела дар речи Розита. – Ты куда?
– Куда? А ты как думаешь? Искать мою жену, конечно, и молиться Господу, что найду ее и ребенка живыми и невредимыми.
– Ребенка?! – Розита поперхнулась словом. – Эрика беременна, а ты ни словом не обмолвился об этом?
– Давай не начинай! – рявкнул он, обходя ее. – Я сейчас не настроен на объяснения. Мне и так хватает о чем беспокоиться.
– Собираешься носиться по окрестностям как сумасшедший? – Она удержала его за руку. – Подожди, подумай минутку. Может, Эрика никуда и не делась. Может, она отдыхает наверху?
– Нет. Ее нет в доме, а из гаража исчез джип. Розита побелела как полотно, но попыталась сохранить спокойствие и трезвость мысли.
– Тогда надо позвонить в полицию. Здесь не слишком много машин, тем более таких, как твоя. Если она где-то в округе, ее легко заметят.
– А если нет? Если она отправилась в Икитос? Или, того хуже, разбилась? – Он в ярости взглянул на безучастно сидящую тетку.
– Мы позвоним местному врачу, выясним, не обращалась ли Эрика за помощью, – продолжала Розита. – И на пристань, расспросим, не нанимала ли она катер до города. Перестань, Алехандро, ожидать худшего и подумай разумно. Если бы с ней что-то случилось, мы бы уже знали об этом. Всем известно, что ты привез с собой жену, поэтому о любом происшествии с незнакомкой нам сообщили бы в первую очередь. Так что давай свяжемся с властями и будем ждать. Если Эрика решит вернуться, лучше, чтобы ты был здесь.
Что ж, в словах кузины был смысл. Надо организовать поиски, пока еще не стемнело. Если к наступлению вечера у него не будет известий об Эрике, то как же ему пережить ночь?
Эрика вышла на улицу и вдохнула глубоко и с удовольствием. Впервые за много часов она чувствовала себя совершенно спокойной, а не придавленной гнетущим страхом. И даже горячий, влажный, насыщенный выхлопными газами воздух столицы провинции Лорето благоухал для нее, как весенний луг.
Ее ребенок жив и здоров. Она слышала биение его сердца.
Позади нее высилось четырехэтажное здание больницы, но оно уже казалось не угрожающим, как два часа назад, а, наоборот, местом спокойствия и умиротворения. Главный гинеколог – единственный врач, говорящий, к ее счастью, по-английски, заполнил историю ее болезни, выспросив все подробности, провел кое-какие анализы, внимательно осмотрел и выслушал ее.
– Сеньора, – заявил он по завершении всех процедур, – ваш малыш прекрасно развивается и совершенно здоров так же, как и вы сами. У вас осталось от падения несколько синяков, но они скоро пройдут. Для беременности же угрозы нет. Ни малейшей.
– А как с проблемой выкидыша? Ну, то, о чем мой врач в Монреале упоминал?
– Не волнуйтесь, сеньора, если на ранних стадиях опасения и существовали, то сейчас вы в полном порядке. Повторяю, никаких угроз исходу беременности. Так что и вы, и ваш супруг можете расслабиться. – Сорокалетний гинеколог подмигнул и похлопал ее по руке. – Думаю, он будет счастлив услышать это. Я бы на его месте был.
– Спасибо, доктор.
Но Алехандро был далеко и не мог порадоваться, и, как бы ей ни хотелось сообщить ему новости, она не собиралась рисковать еще раз. Если полоумная Хуанита захочет еще раз попытаться расправиться с ней, то пусть потрудится добраться до Монреаля.
Думать о дальнейшей дороге сегодня у нее не было ни сил, ни желания, ни возможности. Сейчас главное найти отель с телефоном, отдохнуть и забронировать место на рейс до Лимы. А уж оттуда и до дома.
Освободившись от гнетущего присутствия сеньоры Миландро, Эрика чувствовала себя будто заново родившейся на свет. Все радовало, все наполняло ликованием. Заметив проезжающее мимо такси, она махнула рукой, села и, используя разговорник, попросила отвезти в отель.
Водитель оказался веселым разговорчивым парнем, которого не смущало, что пассажирка не понимает ни слова. За десять минут он лихо докатил ее до лучшего отеля Икитоса, ни на минуту не прерывая одностороннего разговора, и так же лихо укатил, получив щедрые чаевые.
Ей предложили светлый номер с кондиционером, большой удобной кроватью, ванной со всеми современными удобствами и, самое главное, с телефоном. Приняв душ, Эрика почувствовала, что голодна, и спустилась в ресторан. Сидя под веселым полосатым зонтиком, она, используя свой верный разговорник, бойко заказала молочный коктейль, выпила его и попросила второй. Потом, вспомнив, что приехала лишь с маленькой дамской сумочкой, прошлась по улице и зашла в ближайший магазин, где купила шампунь, зубную пасту, щетку, разные необходимые мелочи. Возвращаясь в отель, заметила крошечную лавку, специализирующуюся на товарах для будущих матерей, и заглянула в нее. Теперь, когда исход беременности больше не вызывал сомнений, она купила два наряда, соответствующие ее положению, – легкомысленное шелковое платье цвета морской волны и более строгий, но крайне удобный костюм цвета ржавчины.
Проходя мимо ресторана, поддалась искушению и снова присела за столик под полосатым зонтиком. Темнело, в воздухе соблазнительно пахло какими-то экзотическими приправами. Эрика расслабилась, заказала спагетти с оливками и местным томатным соусом, овощной салат, фрукты. Наслаждаясь покоем и вкусной едой, она сожалела только о том, что рядом нет
Алехандро, чтобы разделить удовольствие. Как же ей не хватает его!
Эрика просидела за столиком полтора часа, попивая ледяную минеральную воду, слушая двух гитаристов и разглядывая прохожих. Обнимающиеся влюбленные парочки снова напомнили о муже, о том, что и она могла бы быть сейчас в его объятиях, если бы все пошло по-другому…
Ближе к вечеру она вернулась в отель и вскоре легла спать. В половине пятого утра Эрика проснулась от странного, незнакомого ощущения. Спустя две минуты оно повторилось снова, и она поняла, что это шевелится ее малыш.
Телефон зазвонил в семь тридцать утра, спустя почти восемнадцать часов после исчезновения молодой сеньоры Миландро.
– Ее нашли, – сообщил шеф местной полиции Алехандро, и тот наконец смог свободно вздохнуть. – Она зарегистрировалась в отеле "Эксклюзиво" в Икитосе. И если не скрылась, не заплатив, то и сейчас еще там.
– Скажите, чтобы ее ни за что не выпускали! – прокричал в трубку Алехандро, поспешно записывая адрес.
Он домчался до пристани на Напо в рекордное время, за двадцать семь минут против обычных сорока. Катер уже ждал, заправленный горючим. Поворот ключа – и мотор взревел…
В девять пятнадцать Алехандро сидел в холле отеля "Эксклюзиво" и ждал, нетерпеливо поглядывая в конец коридора. В девять сорок пять он уже было решил, что Эрика как-то проскользнула мимо незамеченной, но тут увидел ее. Высокая, с зачесанными наверх и уложенными огненно-рыжими волосами, в платье цвета морской волны, не скрывающем полноту ее стана, с растрепанным разговорником в руках и совершенно безмятежным видом, она направилась к входу в ресторан. Ему не надо было задавать вопросов – весь ее вид говорил о том, что ребенок в полном порядке. Он наблюдал, как его пышущая здоровьем жена прошла между веселыми зонтиками, выбрала столик, села, раскрыла меню и разговорник и погрузилась в изучение и того, и другого.
