Текст книги "Лучший из лучших"
Автор книги: Патриция Хорст
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
– Я не понимаю, мама, как ты можешь так легко все простить.
– Возможно, тебе даже не приходит в голову, что есть вещи, которые ты не знаешь, о которых даже не слышала.
– Ты хочешь сказать, это твоя вина, что он ушел?
– Я надеюсь, что к тому времени, когда ты полюбишь, по-настоящему полюбишь, ты поймешь, что никогда не бывает так, что виноват кто-то один. Двое решают быть вместе, и только двое могут решить расстаться. Надеюсь, ты поймешь это и не будешь так строга к твоему будущему мужу, как сегодня к отцу. Только терпимость и способность прощать делают брак гармоничным. И пока ты сама не попробовала, у тебя нет права критиковать других.
Миссис Гордон строго посмотрела на дочь, потом тронула за руку своего бывшего мужа.
– Идем, Доналд, я покажу тебе фотографии девочек. Я надеюсь, Лори обдумает мои слова и изменит свое отношение к тебе.
Ник отказался от приглашения миссис Гордон выпить по бокалу коньяку в гостиной, решив, что не стоит мешать пожилой чете, которой надо так много обсудить друг с другом. Он удалился в приготовленный для него кабинет, лег на диван и какое-то время бездумно смотрел телевизор. Постепенно все звуки в доме затихли – очевидно, хозяева удалились отдыхать. Он с облегчением выключил телевизор, выбрал на полке книгу и зажег настольную лампу. Через пять минут Ник понял, что роман не намного интереснее телевизора, отложил его и строго спросил себя, в чем причина гложущего его беспокойства. Вопрос был чисто риторический, ибо ответ он знал. Как получилось, что он так быстро оказался впутанным в жизнь незнакомых ему еще три дня назад людей? А главное, как он позволил какой-то капризно-своевольной девчонке занять все его мысли? Ведь он знал, прекрасно знал, что, увлекшись ею, утратит объективность суждения, необходимую для успешного завершения дела. Нет, этому необходимо было срочно положить конец.
Но, несмотря на это, вопреки всем своим вкусам и склонностям, Ник все же непрестанно думал о ней, вспоминал ее лицо, вкус ее нежных шелковистых губ и жалел, что разговаривал с ней так строго. Интересно, она уже спит или думает о нем и тоже вспоминает, как он целовал ее?
Ник выключил лампу и подошел к открытому окну. Сад стоял, погруженный в темноту. Но вдали он увидел огни океанского лайнера, отправляющегося в круиз вокруг Аляски, до него донеслись еле слышные звуки танцевальной музыки. И еще какой-то звук, такой же слабый, но намного ближе, тихий, жалобный плач… Он внимательно вглядывался в темноту, пока наконец не заметил какое-то движение на скамейке под персиковым деревом. Он знал, что это не Элизабет, поскольку слышал, как ее кресло прошуршало у него над головой несколько минут назад. Удивительная все же женщина, еще раз мысленно восхитился Ник, так решительно отказывается уступать болезни, что даже сохранила спальню наверху!
Он снова прислушался. Здравый смысл подсказывал ему, что не Доналд является источником этих жалобных, горестных всхлипываний. Здравый смысл также подсказывал, что умному человеку надо залезть под одеяло и не позволять этому плачу отнять ни одной минуты его сна. Всего мгновение назад этот умный человек решил держаться подальше от Лорены Гордон. Но, с другой стороны, умному человеку не стоило высказывать своего мнения о приеме, оказанном Лореной отцу.
Ник вспомнил, как его шеф предупреждал его, новичка, принимая на работу:
– Ты не можешь позволить себе переживать каждый случай, как свой собственный, позволять ему влиять на твою жизнь. Твое дело – стоять на страже закона и задерживать преступников.
Ему давно надо было вспомнить эти слова. Может, тогда Лорена не плакала бы сейчас в саду, а он не чувствовал бы своей вины за эти слезы. Ник перекинул ногу через подоконник и тихо опустился на землю по ту сторону окна.
Я только предложу ей платок и провожу в дом, мысленно пообещал он себе, неслышно пробираясь в сторону персикового дерева.
Он сразу забыл все обещания и благие намерения, увидев, как вздрагивают ее плечи. Он опустился рядом с ней на скамью и крепко прижал к себе, разыскивая губами ее рот на мокром, залитом слезами лице.
8
Ник решил лететь до Майами первым классом, и Лорена была ему благодарна. Подлокотники их кресел были так широки, что исключали возможность случайных контактов. Она настолько боялась воспламеняющего эффекта его прикосновений, что не хотела небрежного касания его колена или плеча. Если уж Ник действительно хочет до нее дотронуться, пусть сделает это специально… Хотя пока он не выказывал такого желания.
Другие пассажиры рейса 1275 «Америкэн эйрлайнз» Сан-Франциско, Калифорния – Майами, Флорида, случайно услышавшие их разговор, могли бы принять их за коллег, планирующих стратегию деловых переговоров. Ник был занят исключительно предстоящей встречей с четой Уоррен – приемными родителями Дугласа Кросса.
– Боюсь, сегодня нам не удастся нанести визит мистеру и миссис Уоррен, – сказал он, с удобством откидываясь в кресле, пока самолет набирал высоту. – Пока долетим, арендуем автомобиль и доберемся до отеля, наступит вечер.
– Понимаю, – отозвалась Лорена, стараясь говорить и выглядеть, как пристало взрослой умной женщине.
Взрослой? Скорее, глуповато-напыщенной, подумала она в приступе самоуничижения.
– Ничего страшного. По крайней мере, они не в отъезде и не планируют ничего подобного в ближайшие дни.
– Откуда вы знаете? – Лорена была удивлена осведомленностью своего спутника.
– Я звонил им вчера из больницы, после разговора с Грейс.
– Но вы же не хотели разговаривать с ними по телефону, тем более по междугородному!
– Я не упомянул о цели звонка, только выяснил, дома ли они. Согласитесь, глупо лететь через всю страну, чтобы на пороге дома узнать, что хозяева отсутствуют.
– Они согласились нам помочь?
– На самом деле я разговаривал со Смитом. Он ответил на звонок и сообщил, что сэр и миссис будут завтра дома и смогут меня принять, если у меня действительно серьезное дело.
– Со Смитом? Кто он такой?
– Очевидно, дворецкий. Очень строгий, с чувством собственного достоинства и пониманием интересов Уорренов. Такой не впустит в дом кого попало. Я захватил с собой копию свидетельства о рождении Алана в качестве наших верительных грамот. А то нас могут принять за коммивояжеров, пытающихся выманить сбережения почтенной пары.
– Мне даже в голову не пришло, что придется доказывать нашу связь с Аланом, но я не сомневалась, что вы обо всем позаботитесь. Вы предусматриваете все вплоть до мелочей.
– Это не ваша забота, Лорена, вникать во все детали. Для этого существуют детективы, и одного из них вы наняли. Хотя вы неплохо пока справляетесь, учитывая все, что на вас свалилось.
– Да? – Лорена с деланным безразличием отвернулась к окну, чтобы он не прочел ее мыслей. Но как могла женщина, любая женщина, игнорировать мужчину, который лишь прошлым вечером желал ее так же сильно, как она его? Который добился того, чтобы она сдалась, практически отдалась ему, уступила его страсти, но отступил в последнюю минуту, вспомнив, как и пристало джентльмену, и об обязанностях по отношению к хозяевам дома, и о приличиях.
Начало было таким волнующим, таким многообещающим!.. Она испугалась, когда Ник неожиданно оказался рядом с ней на скамейке, и слегка вскрикнула. Лишь через несколько секунд Лорена поняла, чьи руки обнимают ее, чей голос с нежностью и заботой звучит в ее ушах.
– Дорогая моя, неужели это я вас так расстроил?
– Не льстите себе, – фыркнула она и постаралась оттолкнуть его. – Вы не значите так много в моей жизни, чтобы я плакала из-за вас.
Лорена говорила почти правду. Она была до глубины души потрясена и обижена всем и всеми за этот длинный день. Ей хотелось скулить, как маленькому брошенному щенку. «Ну почему, почему все объединились против меня? Неужели никто не видит, что я права, это же просто нечестно?» Она не сказала этого Нику, который и так считал ее капризным ребенком.
– Тогда кто? Отец? – Он крепче прижал Лорену к себе, не давая вырваться, и прислонил ее голову к своей груди.
Отец? Конечно, отец! И мама! Как больно было услышать ее упрек, увидеть ее неодобрение. Лорена всегда полагала, что их внутренняя связь сильнее всего на свете, а Доналд Гордон сумел всего за несколько часов встать между ними. Как быстро он втерся к маме в доверие, как добился благосклонного отношения к себе. Конечно, Лорену всерьез не беспокоила размолвка с матерью. Их отношения слишком тесные, доверительные, их невозможно разрушить.
И действительно, утром они первым делом помирились.
Ее же отношения с Ником носили совсем иной характер, были зыбкими и не совсем ясными. Она наняла детектива Ника Тэрренса найти ее племянника. Но за несколько дней все усложнилось и запуталось.
Алан должен быть единственным, имеющим право занимать ее мысли, его крошечное личико она должна постоянно видеть внутренним взором, ожидая получить вскоре сведения о его местонахождении. И, тем не менее, мысленно Лорена снова и снова возвращались к событиям минувшей ночи…
– Полно, хватит, дорогая. – Голос Ника был мягкий, как бархат, и сладкий, как персидская халва. – Как бы мы ни злили друг друга временами, мы – одна команда.
– Вы всех своих женщин называете «дорогая»? – Лорена ощутила растущее беспокойство, осознав, что на нем надеты только плавки. – Я слышала, как вы говорили по телефону: «Я тоже люблю тебя, дорогая. С ней просто невозможно иметь дело»…
Ник расхохотался – искренне, неудержимо.
– Ну разве я был не прав? Разве можно иметь с вами дело?
Напрасно он над ней смеялся. Но и ее поведение тоже нельзя было назвать эталоном благопристойности. Лорена подняла руку, чтобы ударить его по лицу, больно, с желанием унизить. Он перехватил ее руку с быстротой молнии и завел за спину.
– Нехорошо, Конфетка, – процедил Ник, в его голосе не осталось ни следа веселья. – И неумно. Вам следовало бы лучше подумать, прежде чем поднимать руку на человека, натренированного противостоять противнику всеми доступными средствами, вплоть до летального исхода.
– Сами виноваты!
– Это каким же образом?
– Вы заставляете меня делать глупости, а потом позорите перед своими «дорогими»…
Ник снова рассмеялся. И она не могла упрекнуть его за это, никак не могла! Она выглядела и говорила как маленькая дурочка.
– Думаю, малышка сестричка Оливия будет польщена, узнав, что является причиной такой всепоглощающей ревности.
– Я не ревную!
– Конечно, конечно… Вы просто пребываете в бешенстве.
Лорена наконец осознала, как смешно выглядит, расслабилась, улыбнулась – и уже через минуту оба задыхались от неуемного смеха. Не в силах сдержать охватившего ее ликования, Лорена вскочила и побежала по саду. Ее шелковое кимоно летело за ней, трепетало и переливалось алым и темно-красным в лунном свете. Ник с легкостью догнал ее, поймал за тонкую руку.
– Сумасшедшая девчонка! Ты перебудишь соседей. Они вызовут полицию, и я проведу ночь в участке…
– Вот и прекрасно! Ты вполне это заслужил. – Лорена выскользнула из его рук и помчалась по пляжу к воде.
Ник снова бросился догонять ее и догнал, схватил обеими руками, и они оба упали на песок. Но она еще не сдалась – вырвалась, выкрутилась, услышала легкий треск рвущегося шелка, но не обратила внимания. Никогда в жизни не чувствовала она себя такой беззаботной и радостной, как в эти минуты, когда все тревоги и волнения словно соскользнули с нее, уплыли куда-то далеко-далеко…
Лорена неслась к океану… По колено в воде повернулась, плеснула водой в лицо догоняющему ее мужчине, бросая вызов, маня его за собой, прекрасно понимая, что вызов будет принят, и отчаянно этого желая.
Она увидела сверкнувшую на лице Ника улыбку – да, он принял ее вызов! Она отступала все дальше и дальше, пока вода не достигла тонкой талии, и смеялась, смеялась…
Ник нырнул, подняв такой фонтан соленых брызг, что кимоно Лорены окончательно намокло и прильнуло к ней второй кожей. Неожиданно будто стальные оковы сомкнулись на ее щиколотках, и опора вдруг ушла из-под ног. И вот уже Лорена забарахталась задыхаясь в воде, сомкнувшейся над ее головой.
Они боролись яростно, но игриво, их тела сплетались в странном, нереальном танце. Ник поймал ее пальцы, запутавшиеся в его волосах, разжал их, завел руки ей за спину, крепко сжал. Ухмыльнулся, глядя на ее тщетные попытки высвободиться.
Внезапно настроение его переменилось. Веселье резко оборвалось, уступив место неистовому желанию. Его грубоватый захват стал настойчивым приглашением. Ник держал ее на вытянутой руке, как трофей, захваченный морским богом. Капли воды дрожали на его ресницах и волосах и сверкающим потоком скатывались на широкую, вздымающуюся грудь. Его взгляд заскользил по ней, пока не остановился на желанном рте.
– Иди, – не то приказал, не то попросил Ник и притянул ее к себе.
Его поцелуй был ароматный, как персик, пьянящий, как выдержанный арманьяк, и раскаленный, как июльское солнце Аризоны.
Она обвила его шею тонкими, гибкими руками. Когда набежала волна и слегка подняла ее, она скрестила длинные ноги у него за спиной, не волнуясь о том, что под кимоно на ней ничего нет. Лорена покачивалась в его крепких объятиях, как в кресле-качалке, и упивалась ощущением упругой пульсации его плоти. Обжигающий жар ответной страсти обдал ее, опалил огнем неутоленного, неутолимого желания и разжег пламя, погасить которое мог только он.
И Ник почувствовал это, застонал, не отрывая губ, наполнив ее рот этим сладострастным стоном. Нашел маленькое ушко, зашептал-забормотал страстные, шокирующие, откровенные и волнующие слова:
– Хочу тебя, хочу быть внутри тебя, хочу почувствовать, как ты кончишь…
Он провел пальцами вниз по ее животу, поглаживая настойчиво, почти повелительно, пока не ощутил ответное волнение ее плоти, не услышал слабый полувсхлип-полустон. Лорена ослабела от желания, жаждала осуществления того волнующего, что обещали эти руки.
– Да? – неожиданно хриплым голосом выговорил он.
– Да… Да…
Он взял ее руку и потянул к своим плавкам, прося освободить его от слишком тесных объятий мокрой ткани. Лорена повиновалась и ощутила твердость стали и мягкость шелка, когда напряженная плоть рванулась ей навстречу из тягостного плена. Он ждал и жаждал ее, как и она его.
– Иди, погуляй, Цезарь, малыш. – Неожиданно в соседнем доме открылась дверь и в освещенном дверном проеме показался огромный золотистый ретривер.
Он побегал по саду, деловито обнюхал пару-тройку кустов и направился к берегу. Сразу учуяв знакомый запах Лорены, пес с радостным тявканьем зашлепал к ней по мелководью.
– Черт! – Ник уронил ее, как мешок с картошкой.
– Он дружелюбный пес, – отплевываясь от соленой воды, сказала Лорена.
– Легко тебе говорить, – буркнул Ник, поспешно возвращая свою высоко ценимую собственность в уже, увы, не столь тесные ему плавки.
Момент был безнадежно испорчен. Смущение и уныние затмили магическое очарование летней ночи и лунного света. Ник проявил себя в достаточной степени рыцарем и отвернулся, пока Лорена пыталась прикрыть наготу мокрыми обрывками, бывшими не так давно дорогим шелковым кимоно. Она видела, что он пришел в себя удивительно быстро и не сожалеет, что их так неэлегантно прервали. Даже более того, когда она начала выговаривать виляющему хвостом Цезарю за его поведение, Ник глубоко вздохнул и сказал:
– Не ругай его. У этого пса мозгов намного больше, чем у меня.
– Лорена, Лорена. – Голос Ника заглушил монотонный вой двигателей и вырвал ее из плена воспоминаний.
– Простите, я задумалась. Вы что-то хотите? – Она пытливо смотрела в эти синие глаза, как будто хотела спросить: «Может быть, меня? Или ты рад, что прошлая ночь завершилась так нелепо?»
– Я хотел узнать: вы не помирились с отцом?
Помирилась? Что ж, можно выразиться и так. Лорена вспомнила утреннюю встречу с отцом и их неловкое объятие. Она не думала, что такое возможно, когда направилась на пляж вслед за Доналдом.
– Я хочу извиниться за свое поведение вчера вечером, – сказала она, бредя по песку рядом с ним. – Я была не в лучшей форме и сожалею о том, что наговорила. Я вижу, для мамы очень важно сейчас, чтобы ты был рядом, и я буду считаться с ее желаниями. Ты, возможно, хотел бы, чтобы я забыла о прошлом и приняла тебя с чистым сердцем и открытой душой, но пока об этом говорить рано. Я попытаюсь, но на это уйдет немало времени. И от тебя полностью зависит, сколько именно.
Доналд молчал, да Лорена и не ждала ответа. Она повернулась к дому, но увидела одинокую слезу, медленно ползущую по его щеке. К своему удивлению, она не почувствовала злорадства, вспоминая свои пролитые за многие годы слезы. Только глубокую жалость к покорности и страданию, которые читались в его глазах, и уважение к молчаливому достоинству, с которым ее отец пытался скрыть слезы.
Конечно, Ник был прав. Все люди совершают ошибки, и часто последствия их бывают мучительными для них самих и окружающих. И кому, как не ей, знать об этом, ведь только прошлой ночью она готова была совершить глупость, которая вполне могла закончиться нежеланной беременностью и разбить ей сердце. Какое же право имеет она так сурово осуждать отца, если сама не чужда человеческих слабостей?..
Лорена уже сделала несколько шагов по направлению к дому, когда Доналд заговорил.
– Спасибо, малышка, – произнес отец так тихо, что она еле расслышала слова. С давно забытой нежностью прозвучали они, вернули в то счастливое, безоблачное время, которого уже не возвратить, не возвратить…
Не в силах проглотить застрявший в горле комок, Лорена только кивнула.
Больше ничего не было сказано до самого отъезда. Но когда пришло время ехать в аэропорт и Ник уже ждал в машине, мистер Гордон вышел проводить дочь.
– Надеюсь, с мамой и с Грейс все будет в порядке, пока я в отъезде, – сказала Лорена и добавила: – Я рассчитываю на тебя.
– Положись на меня, малышка. Я не подведу, обещаю, – ответил Доналд.
Она повернулась к матери и нежно обняла ее.
– Я позвоню, как только узнаю что-то новое.
– Мы будем ждать, милая. – Элизабет поцеловала дочь.
Лорена снова взглянула на отца, не зная, что еще сказать.
– Будь осторожна, малышка. – Доналд быстро притянул ее к себе и обнял – как в детстве, тепло и любовно. Так до боли знакомо, что она задохнулась от нахлынувших чувств.
Боясь расплакаться, Лорена бросилась к машине и поскорее уселась рядом с Ником. Он внимательно посмотрел на нее, но на этот раз воздержался от комментариев и вывел «феррари» из гаража. Лорена оглянулась: ее родители махали им вслед, как будто это была самая обычная, привычная для них вещь – провожать дочь…
Она откинулась в самолетном кресле и вспоминала об этом, как о чуде, уставясь невидящим взором на безбрежную синеву за стеклом иллюминатора.
– Вы не очень-то разговорчивы сегодня, Конфетка, – заметил Ник.
– Как и вы, – отрезала она, повернув к нему голову.
– Я обдумываю наш визит к Уорренам.
– Весьма похвально, что вы так серьезно относитесь к своей работе, – ядовито произнесла Лорена.
Она злилась, что Ник и виду не подал, что помнит о событиях прошлой ночи. Неужели ему вообще все это было безразлично и лишь ее одну охватило волнение? Как может он быть таким безжалостным?
Ее тон не остался незамеченным. С самым невинным выражением лица Ник поинтересовался:
– А чем еще заниматься в самолете?
– Ну, мало ли… Вы ведь считаете себя неотразимым мужчиной. Могли бы, к примеру, приударить за стюардессой.
– Боюсь, я вырос из этих забав уже лет десять назад.
– Сколько же вам лет? – Этот вопрос, как и многие другие, сорвался с ее языка неожиданно; она никак не могла держаться с ним естественно.
– Тридцать шесть. Вполне достаточно, чтобы беспокоиться о том, чтобы не скомпрометировал даму домогательствами в общественном месте. – Ник искоса посмотрел на Лорену. – Вы поэтому кипите, как жаркое на плите? Потому что я не продолжил на том же месте, где остановился, после того как крошка Цезарь вернулся с прогулки домой?
Она уклонилась от прямого ответа, потому что он снова безошибочно угадал ее мысли.
– Мне хотелось узнать, сколько вам было, когда вы пришли в полицию.
– Двадцать один. Сразу по окончании Академии… Вы пахли вчера зубной пастой и шампунем. Я нахожу это весьма привлекательным.
Лорена не желала быть просто привлекательной. Она хотела быть обольстительной, роковой женщиной, чтобы он смотрел на нее полными желания глазами и все время стремился прикоснуться к ней.
– Вам надо было побриться, – сказала она.
– Мне надо было сходить на прием к психиатру. – Ник взял ее за руку. – Если я собираюсь заниматься с дамой любовью, Лорена, я не желаю все время смотреть на дверь или озираться, как бы нас не застали врасплох. Это дурно на меня действует.
«Если», не «когда»… Конечно, она обратила внимание на то, что он сказал «если», ясно давая понять, что на нечто подобное той ночи ей рассчитывать нечего.
– Не думаю, что для меня это имеет значение. – Лорена раздраженно выдернула руку и добавила: – Прошлая ночь стала для меня полной неожиданностью, но больше такого не повторится.
– Полностью с вами согласен. Посмотрите, Лорена, мы уже над океаном. Сейчас будем снижаться. Поднимите лучше ваше кресло.
– Спасибо за инструкции, но я справлюсь и без них.
Оба замолчали. Лорена пыталась догадаться, о чем Ник думает, но он слишком хорошо скрывал свои чувства. Интересно, он этому научился в полиции или какая-нибудь женщина была тому причиной? Может, бывшая жена?
Они арендовали в аэропорту «мерседес» и без труда добрались до «Мариотта» на берегу Атлантики, где Ник забронировал номера. Лорена приуныла, когда узнала, что их комнаты не только не соседние, но даже на разных этажах. Она едва успела распаковать чемодан, когда позвонил Ник.
– У меня есть новости. Поговорим за обедом. Спускайтесь вниз через полчаса. Прогуляемся по берегу, поищем какой-нибудь уютный ресторанчик. И можете не наряжаться, поедим без церемоний.
Ресторан нашелся неподалеку. Толстый повар-итальянец готовил на огне мясо и рыбу прямо на глазах у посетителей. Официант, тоже итальянец, поставил на стол большой кувшин с красным вином и принял у них заказ.
– Итак, – сказал Ник, – вот вам моя сенсация. Завтра в шесть мы приглашены к мистеру и миссис Уоррен на коктейль. Я разговаривал с самой хозяйкой дома.
Лорена так удивилась, что даже забыла, что собиралась обидеться на Ника. Несмотря на его слова, она успела принять душ и надела лучшее привезенное с собой платье, плотно облегающее ее стройную фигурку, маленькую шляпку и крупные золотые серьги. Она придирчиво осмотрела себя перед выходом и осталась довольна собой. А Ник даже не обратил внимания…
– На коктейль? – ахнула она в изумлении. – Как вам удалось?
– Я сказал, что мы дядя и тетя их внука, в городе на отдыхе и хотели бы повидаться с ними.
– Дядя? Вы?
– Почему бы и нет? Это роль, с которой я прекрасно знаком – у меня племянников и племянниц больше, чем пальцев на руке. Не думаю, что нас приняли бы с такой же радостью, представься я отставным полицейским, пытающимся найти и засадить за решетку ее приемного сына.
– Да, вряд ли… Значит, на завтрашний день мы – брат и сестра? – спросила Лорена и отпила глоток вина.
– Нет, на завтрашний день мы – муж и жена.
– Не уверена, что мне это понравится, даже на один день, – небрежно откликнулась Лорена, подавив волнение от одной мысли о возможности таких отношений между ними.
– Конфетка, попробуйте взглянуть на дело с практической точки зрения. Я не все знаю о вашей семье и о совместной жизни Грейс и Дугласа. Люди же склонны задавать немало вопросов, особенно если неожиданно появляются посторонние и заявляют, что разыскивают пропавшее дитя. Я не могу рисковать, играя роль члена семьи, но вполне убедительно способен изобразить новоиспеченного супруга, который еще не очень хорошо знаком со всеми тонкостями семейных отношений и в трудной ситуации обращается за помощью к своей маленькой женушке.
– Да, в этом есть свой резон.
– Конечно, есть. – Ник с видом крайнего самодовольства положил в рот маслину, неторопливо прожевал ее и продолжил: – Кроме того, пожилые люди всегда питают слабость к молодоженам. Главное, оставьте все разговоры мне. Вы ведь не хотите, чтобы мы испортили первый крупный прорыв, наметившийся в этом деле, не так ли?
– Значит, я должна играть роль приветливой дурочки, которая улыбается, глядит в рот мужественному супругу и не может самостоятельно связать двух слов?
– Чуть не забыл сказать: вы просто прелесть, Конфетка. Показывайте почаще ваши дивные ямочки на щеках и делайте вид, будто без ума от меня, и все пройдет прекрасно. Да, кстати, нам лучше завтра принарядиться. Люди, которые держат дворецкого по фамилии Смит, вряд ли принимают гостей в джинсах и футболках. Вы захватили с собой платье, в котором можно показаться в приличном обществе, не ударив в грязь лицом?
Намек был обидный. А ведь она так старалась…
– Если и нет, то до шести часов я успею посетить «Диллард» и исправить эту ошибку. Другое дело, есть ли у вас, чем потрясти миссис Уоррен.
– Постараюсь вас не осрамить, – сказал Ник. – Но взамен вы должны отказаться от ваших дурных привычек. Вы можете испортить впечатление, которое мы будем пытаться произвести, если будете гневно сверкать глазами на вашего преданного супруга. Вам надо улыбаться и делать вид, что вы готовы целовать землю, по которой я ступаю. Справитесь?
Это-то самое простое, подумала Лорена. Трудно только все время помнить, что это лишь игра.
– Если только вы не будете провоцировать меня, – сказала Лорена вслух.
– Вы уверены?
– Абсолютно уверена!
– В таком случае, я надеюсь, вы не будете возражать, если мы проведем маленький эксперимент. – И Ник с невинным видом подлил вина в их бокалы.
– Эксперимент? Какой эксперимент? – Ей решительно не понравился этот его на редкость честный взгляд.
– Ничего трудного или противозаконного. Обычный тест для новобрачной. Давайте начнем с самого простого. Где вы познакомились с вашим мужем, миссис Тэрренс?
– О, это простой вопрос. Я поехала за ним в Аризону…
– Вы поехали в Аризону, чтобы найти себе мужа? Право, это немного странно, миссис Тэрренс.
– Нет, я поехала не за этим. Перестаньте сбивать меня.
– О, извините меня. Продолжайте, пожалуйста, только не говорите, что отправились на поиски экс-копа, чтобы нанять его для розыска похищенного племянника. Нас выставят за дверь, едва вы произнесете эти слова.
– Ну хорошо, я поехала, поехала…
– Ладно, оставим это. Как давно вы знакомы?
– Четыре дня.
– И уже женаты? Однако вам уж очень не терпелось, миссис Тэрренс!
– Ну, тогда четыре месяца.
– А где же вы все-таки познакомились?
– Н-не знаю. В Сан-Франциско?
– Я думал, что вы провели последний год в Европе?
– О, в таком случае… в таком случае мы встретились в Испании, в Барселоне. Довольны?
– Не надо злиться, дорогая. Мы только хотим познакомиться с нашими родственниками из Калифорнии. Ваш муж младший из пятерых детей?
– Нет, старший из четверых.
– Правда? И все такие же красавцы, как и он?
Лорена чуть не поперхнулась вином.
– Нет, на самом деле он гадкий утенок, только не говорите ему, что это я открыла вам тайну.
– И все они пошли работать в полицию?
– Нет, только мой муж.
Ник резко хлопнул ладонью по столу.
– Довольно! Вы ответили правильно только на один вопрос.
– Нет, на три! Вы действительно старший из детей, вы не можете доказать, что самый красивый, и вы сами мне говорили, что только вы стали полицейским.
– Достаточно того, что вы проболтались о полиции. В свете этого остальные ошибки уже не принципиальны. Незнакомые люди обычно не склонны к доверительным беседам с полицейским, даже бывшим.
– Я не подумала об этом. Наверное, это не лучшая идея – прикинуться молодоженами. – Лорена удрученно откинулась на спинку стула.
– Это хорошая идея, если только вы предоставите мне вести беседу.
– Врать, а не вести беседу, хотите сказать.
– Назовем это приукрашиванием правды.
– А вдруг Кросс с Аланом прячутся у них? Тогда наши расспросы заставят их намеренно сбить нас со следа?
– Если мы не возбудим их подозрений или не покажемся им внушающими угрозу, все будет прекрасно. В противном случае Смит проводит нас к входной двери еще до подачи напитков.
– Какую угрозу? Я не собираюсь прятать в чулках кольт!
– Я имею в виду не эту угрозу, Конфетка. Они должны чувствовать себя с нами доверительно, а для этого нам надо сыграть роль четы Тэрренс без сучка и задоринки. У нас немного времени до завтрашнего дня, так что предлагаю начать репетировать прямо здесь и сейчас.
