Текст книги "Судьба на ладони"

Автор книги: Патриция Хорст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

3

– Ура! Первый гость!

С этим восклицанием из старинных резных дверей показался прелестный белокурый мальчуган лет шести от роду и во весь опор помчался к Карине и Элен, перепрыгивая через клумбы.

– Это Джейми, сын Алана, мальчишка что надо, – только и успела рассказать Элен, когда тот подбежал к молодым женщинам.

– Привет! – воскликнул он, отсалютовав от виска. – Ты – Карина!

– Привет! А ты откуда знаешь, как меня зовут?

Малыш излучал столько радости и энергии, что смотреть на него без улыбки было невозможно. Он постоянно пребывал в движении, и его нелегко было толком разглядеть. Запоминались большие блестящие серые глаза, улыбка и густые светлые вихры.

– Мне рассказывала про тебя тетя Элен. Говорила, что ты добрая-добрая и что ты ее лучшая подруга!

Элен засмеялась. Джейми тем временем принял хитрый вид, словно собирался доверить им великую тайну.

– Карина, пойдем пускать со мной воздушного змея? Тебе понравится, я точно знаю.

Лучшей рекламы змею придумать было нельзя, и Карина не могла отказать, тем более что малыш просто светился надеждой.

– Никакого змея! – Знакомый голос Алана Редфорда заставил Карину вздрогнуть. – Джейми, ты забыл, мы же учимся плавать.

– Ах да! – Мальчик хлопнул себя ладонью по лбу и засмеялся. – Забыл! Ну, тогда потом запустим, ладно? А пока мы пойдем купаться! Приходи к нам!

Купаться в такой жаркий день – одно удовольствие. Вернувшись в замок цослё утренней конной прогулки, Карина сразу же направилась в правое крыло, чтобы отыскать Элен, которая к тому времени уже проснулась. Услышав от подруги рассказ о ее своеобразном знакомстве с Аланом, Элен не знала, плакать ей или смеяться. Она заметила, что Карина повела себя нетактично, но в глубине души осталась довольна своей пылкой приятельницей: лорд Редфорд услышал о себе то, что ей самой иногда хотелось бы сказать ему.

Подруги переоделись в купальники и направились к заливу, где застали Джейми.

Он первым бросился в воду, подняв миллионы мелких брызг, но предусмотрительно остановился там, где ему было по грудь. Его отец, который был в черных плавках, взобрался на обрыв над более глубоким местом залива, разбежался, нырнул и скрылся под водой, вызвав лишь легкую рябь, на загляденье молодым женщинам. От его уверенных, почти профессиональных движений нельзя было оторвать взгляда.

Прошло полминуты, а он все не появлялся. Минута… полторы… Подруги переглянулись. Джейми переминался с ноги на ногу от восторга и ожидания… и вдруг с хохотом взмыл в воздух, оказавшись на сильных руках не менее довольного отца.

– Приступим? – спросил Алан, взъерошив сыну мокрые волосы и не удостоив подруг вниманием. Двадцать метров под водой не составили для него никакого труда и не сбили его дыхания.

Карина колебалась. Либо остаться, но она плохо плавала и не хотела лишних зрителей. Либо повернуться и уйти, напомнив Алану Редфорду об утренней обиде. Но не много ли ему чести? Она решила на будущее: будь что будет, но нельзя позволять кому бы то ни было испортить ей и ее подруге отдых, не говоря уже о самой церемонии бракосочетания.

Пока они с Элен плавали вдоль берега и ныряли на мели, Алан проводил с сыном настоящий урок плавания. Джейми был сосредоточен и полностью поглощен этим занятием. Достаточно было услышать несколько фраз из их разговора, чтобы понять, как он уважает отца. Наконец пришло время проверить результаты: Джейми пустился в контрольный заплыв. Алан придирчиво наблюдал за ним и остался, по-видимому, доволен.

– Вы не будете против, если я отниму у вас минут пятнадцать, не больше? – внезапно, уже выходя из воды, обратился он к Карине.

– Возможно, не буду. А что такое? – Карина попыталась быть предельно сдержанной и тактичной.

– Я хотел бы дать вам некоторое представление о том, как держаться на воде, – ответил он, глядя ей в глаза. – Это не займет много…

– Я прекрасно плаваю, – зачем-то соврала она и, наклонив голову набок, принялась выжимать густые пряди.

– Именно поэтому вы плескались на мели, вместо того чтобы…

– Это, несомненно, мое. личное дело, где и с кем я плещусь, – перебила Карина, выходя из себя. Определенно, в разговоре с этим человеком только святой мог не прийти в бешенство.

– Это, несомненно, и мое дело тоже. Разве это меня может не волновать? – Сделав ударение на слове «это», Алан окинул взглядом отменную фигуру спорщицы.

Карина хоть и не любила стоять часами перед зеркалом, но прекрасно знала, как ей идет надетый на ней сейчас купальник. Он заставлял мужчин бросать на нее нескромные взгляды еще на пляже в Нью-Йорке. Не было бы преувеличением сказать, что и ее фигура идеальна. Однако ее собеседник не выказал ровным счетом никаких эмоций и продолжил так же спокойно и иронично, как и начал:

– Да, разве может это меня не волновать? Вдруг вы утонете в моем заливе?

– И все же это не повод тащить меня в воду, когда вам заблагорассудится. Я же не чемодан, я не ваша собственность и не обязана быть у вас под рукой в любой момент, когда вам захочется чему-нибудь меня поучить. – Карина была весьма довольна своим колким ответом.

Но Алан уже взял ее за руку и повел к воде.

– Конечно, вы не чемодан, никто с этим не спорит. Ведь чемоданы отлично плавают. Когда Джейми был маленький…

Карина оглянулась и увидела, что и Джейми, и Элен след простыл. Она осталась с Аланом одни на один. Надеюсь, Элен не подстроила специально эту сцену примирения, подумала Карина, но тут же поняла, что подобное невозможно. Алан был слишком прямолинеен и слишком высокого мнения о себе и никогда бы не согласился на закулисную постановку их второй встречи. Ей нравились сильная рука, мягкая улыбка и ровный голос идущего рядом с ней мужчины, но она не привыкла, чтобы кто-нибудь так вольно обращался с ней и с ее свободным временем, к тому же сопровождал это насмешливыми комментариями.

– Насколько я понимаю, вы не плаваете вообще, верно, – произнес Алан, когда они зашли достаточно глубоко в воду. Это больше походило не па вопрос, а на утверждение, потому что он не стал дожидаться ответа и продолжил: – Для начала вы должны научиться правильно дышать под водой. Это не так просто, придется потренироваться. Сейчас мы делаем так: вы ляжете мне на руки лицом вниз и представите, будто плывете, а я в это время…

– А без рук никак нельзя?

– Без рук можно, но вы пойдете ко дну как топор. Итак, приступаем. Я буду считать «раз-два-три-четыре», на каждый счет «раз» вы должны повернуть голову налево и вдохнуть. Выдыхать только в воду, поворачиваться для этого не надо.

Если Карина еще не научилась плавать, то только оттого, что боялась глубины. Ее пугало отсутствие под ногами привычной твердой опоры, она представляла себя висящей над пропастью. На глубине она паниковала еще и по другой причине, о которой не знал никто, кроме Элен, – ее родители утонули, катаясь на яхте, когда она была совсем еще ребенком.

Однако сегодня, чувствуя, как уверенность Алана постепенно передается и ей, Карина, к своему удивлению, поняла, что не только не испытывает страха, но что ей даже приятно прикосновение его рук. Казалось, что он вообще не чувствует веса ее тела, так легко он держал ее. Было что-то невыразимо интимное, сближающее в каждом соприкосновении их тел под водой.

Когда после очередного упражнения, на этот раз с маской, Карина, довольная, разгоряченная, взглянула на берег, то увидела там Элен, которая стояла подбоченившись и улыбалась во весь рот. Карина помахала подруге и направилась к берегу, на ходу объявив Алану, что ей пора. Он улыбнулся.

– Но напоследок…

Карина поморщилась, как нерадивая студентка, которую оставляют в классе после звонка.

– Что еще напоследок?

– Полпути вплавь до того буйка и назад. Это был вызов.

– Вы смеетесь?

– Нет. Вы в отличной форме.

Карина оценила двусмысленность последней фразы. Прикинула расстояние, которое ей предстояло проплыть, заправски присвистнула, чтобы скрыть волнение и испуг.

– Хотите оставить Элен без свидетельницы на свадьбе, профессор. – С этими словами Карина и ее отражение строго погрозили Алану пальцем.

– Если что, я буду рядом, – заверил ее он.

Стараясь не думать о глубине, она оттолкнулась ногами от дна и поплыла. Ее утешало одно: пускай полюбуется ее фигурой! Карина знала, что ее внешность не оставит холодным ни одного мужчину, однако никогда не понимала пустого, бессмысленного кокетства. Оно казалось ей уделом менее привлекательных или менее разборчивых в человеческих отношениях женщин. Искусственная красота, по мнению Карины, так же отличалась от настоящей, как радуга от размалеванной погремушки.

Задание оказалось проще, чем она думала. Доплыв примерно до середины, Карина развернулась и легко покрыла расстояние до берега. Затем, не глядя на Алана, выскочила на берег и пробежала по теплому песку к Элен.

– Уфф!

– Хорошо поплавали? – улыбнулась Элен. Карина сделала вид, что не поняла иронии подруги.

– Ничего поплавали. Только я так устала, что еле ноги волочу.

– Да? А по тебе не скажешь. Кажется, что ты бы еще плавала и плавала. Особенно с таким прекрасным учите…

– Глупости, – Карина выгнулась, растираясь полотенцем, которое Элен предусмотрительно захватила с собой, – никакой он не прекрасный! Я на него, кстати, очень сердита. Он совершенно бестактно схватил меня за руку и потащил в воду. Я не хотела.

Элен недоверчиво улыбнулась.

– Могу я осведомиться, каковы ваши планы на день, мисс? – обратился к Карине незаметно подошедший хозяин замка.

– Вы можете называть меня по имени… Алан, – произнесла она, стараясь сократить бессмысленную дистанцию между ними. Причудливая смесь некоторой фамильярности, высокомерия и пустой, шаблонной формальности раздражала Карину.

– Спасибо, мисс, – произнес он. – Я в этом не сомневался, но предпочел бы обращаться к вам так, как обращаюсь, если вы не против, конечно. – Последняя реплика не допускала возражений. – Итак, каковы ваши планы на сегодняшний день? Что-нибудь определенное? Я могу быть вам полезен?

– Нет, не можете. Но, чтобы вы не слишком беспокоились, могу сказать следующее: в мои планы входит общение с Элен.

– Вот как? Предлагаю вам пообщаться с ней за столом. Имею честь пригласить вас на обед, который состоится в столовой через… – Алан бросил быстрый взгляд на запястье, – через сорок пять минут. Вас ждать или, быть может, вы побрезгуете нашим обществом и предпочтете, чтобы обед подали в вашу комнату? – Это замечание было, судя по интонации, скорее шуткой, нежели серьезным предложением.

Карина, которая успела устать оттого, что ее день проходит по чужому расписанию, размышляла недолго.

– Конечно, было бы лучше, если бы обед подали в мою комнату. Дело, поверьте, не в вашем обществе, а в моей работе. Я с превеликим удовольствием присоединюсь к вам за ужином, – добавила Карина, пытаясь смягчить ударную силу своего отказа.

Элен в ужасе воззрилась, на будущего деверя. Лорд Алан Редфорд опешил: он явно был не готов к такому ответу и вообще едва ли привык к тому, чтобы его приглашения отклонялись. Ну что ж, это не последнее твое огорчение, мой дорогой аристократ, так что привыкай, мстительно думала Карина, обворожительно улыбаясь.

– Вы уверены, что приняли правильное решение? – уточнил Алан так, словно речь шла о спасении души, а не о трех, хотя и прекрасно приготовленных блюдах.

– Абсолютно. Мы хотели бы поговорить наедине.

– Что же вам меша… – начал было Алан, но прервался. – Гмм… А ты как думаешь, Элен?

– Я… я думаю, что мы с Кариной пообедаем вместе, – произнесла Элен, глядя на него, как на спящий до поры до времени вулкан.

Алан, однако, остался предельно вежлив.

– В какое время вам предпочтительнее пообедать?

– Нам предпочтительнее пообедать в три часа двадцать две минуты. – Карина изо всех сил старалась сбить разговор с фальшивой формальной ноты, но это ей не удалось.

– Я хотел бы быть уверен в том, что ваше пребывание у нас в гостях не омрачится непунктуальностью и тем более бестактностью персонала, а посему будьте добры сообщить мне, если обед будет доставлен не вовремя, – подчеркнуто вежливо произнес Алан.

– О! Обязательно сообщу!

Карина откровенно смеялась. Но по Алану трудно было сказать, серьезен он или тоже воспринимал ситуацию как фарс.

– Карина, смотри, какой хорошенький! – К ним бежал Джейми, прижимая к себе толстого пушистого щенка.

Карина обожала всех животных подряд. Ей было все равно лошади это, собаки или кошки. Во всех она находила что-то привлекательное. Даже в коровах видела своеобразное очарование в степенной неторопливости и томности взгляда. «Попробуйте понаблюдать за животными. У них нет ни одного некрасивого движения», – говорил ей преподаватель в художественном колледже, и это была правда. Карина склонились над щенком, затаив дыхание. Тот был весь белый, только на мордочке слева красовалось большое черное пятно, посреди которого сверкал любопытный круглый карий глаз.

Алан повернулся, собравшись уходить, но внезапно нахмурился и сказал:

– Пойдем, сынок, ты мешаешь нашей гостье. Это, во-первых, а во-вторых, я бы предпочел, чтобы ты называл ее «мисс».

Карина удивленно посмотрела на Алана.

– Мы с ним уже подружились. Я разрешаю ему называть меня так, как он хочет. Это же не монастырь…

– …но и не нью-йоркский переулок. Мой сын будет обращаться к вам так, как я сочту нужным, – тихо, но внушительно отчеканил лорд Редфорд. Из того, как он произнес «нью-йорксий переулок», стало понятно, что Алан не слишком высокого мнения о Новом Свете.

– В этом никто не сомневается. Но уверяю вас, Джейми не будет мешать мне в моей работе. Даже наоборот, – продолжила Карина с улыбкой, словно ей пришла в голову отличная мысль, – сможет мне помочь. Согласен, Джейми?

Малыш с готовностью закивал. Было видно, как важно для него остаться здесь и как не хочется ему возвращаться под средневековые своды замка. Отец собирался было настоять на своем… и не смог.

Слишком мало, подумалось ему, выпало счастья на долю сына после ухода его матери. Она ушла с непривычным для их круга громким скандалом, не пощадив трехлетнего ребенка и оставив по себе темное, смутное, размытое воспоминание. И лишенный необходимой для ребенка брони, которая называется просто – материнская любовь, Джейми не смог найти ей замену даже в любящем, оберегающем, заботливом отце. С тех пор жизнь мальчика изобиловала частыми перепадами настроения и болезненными ночными кошмарами.

Лишь чуткая Элен поняла смысл происходящего. В душе Алана шла жестокая внутренняя борьба. Его прямолинейная, властная натура не желала допустить чужака в их жизнь.

– Хорошо, оставайся, но не слишком долго. А вы, – обратился он к молодым женщинам, стараясь скрыть свое недовольство, – не позволяйте ему слишком вас замучить и смело отправляйте Джейми домой, если он станет надоедать вам.

Они молча смотрели в спину быстро удаляющемуся Алану Редфорду. Было сложно представить, чтобы этот человек медлил или колебался, принимая какое-либо решение – незначительное или жизненно важное.

– Тебе понравилось плавать с папой, Карина? – оживленно спросил Джейми. – Он очень хорошо плавает. Он может все на свете!

Ну, положим, не все, мысленно возразила малышу Карина. Но я легко могу понять, почему ты так думаешь. Действительно, твой отец удивительно ловок, осведомлен во многих вещах и, по всей вероятности, хорошо образован. Чего не скажешь о его воспитании, со смесью невольного уважения и ехидства добавила она.

– Он вообще-то добрый, но ты постоянно пытаешься его задеть или уязвить, – тихо, с укором сказала Элен, которой впервые за время их знакомства стало жаль Алана.

– Может, он и добрый, но ты же сама говорила, что тебе здесь неуютно. Отчего – от излишней его доброты?

– Я думаю, они не виноваты – ни он, ни Майкл. Скорее, дело во мне. Местные обычаи мне чужды, но я надеюсь, что скоро освоюсь.

Карина не стала спорить, но осталась при своем мнении. Ей казалось очевидным, что раз Элен попала в совершенно непривычную для нее атмосферу чужой семьи, то эта семья просто обязана сделать все возможное, чтобы подруга перестала чувствовать себя здесь чужой. Так ли это было на самом деле?

– Ты за него не волнуйся. Он и сам хорош. Сравнить девушку с чемоданом – что может быть изысканней!

Обе прыснули. Джейми, который было напрягся, уловив некоторую враждебность в голосе Карины, расслабился и принялся играть со щенком. Разве он не прелесть? – думала она, наблюдая за доверчивым, открытым и, надо полагать, очень ранимым ребенком. Неужели он тоже станет лордом? Он, Джейми, станет лордом?

Карина вспомнила угрюмое выражение лица Алана этим утром и подумала, что ребяческой наивности его сына в этом хмуром царстве строгости и освещенных веками традиций надолго не хватит. А надолго ли хватит жизнерадостности ее подруги?

– Тебе хорошо здесь? – спросила Элен, встревоженная видом подруги.

Очень хорошо, – честно ответила Карина. – Привольно и просторно. – И было бы еще лучше… если бы не человек по имени Алан Редфорд, мысленно добавила она.

4

Как ни хотелось Карине улучить момент и уединиться где-нибудь с этюдником, радость общения с Элен и игры с Джейми перевешивали это желание. На залитой солнцем лужайке посреди зарослей белых и голубых гортензий было так уютно и хорошо, что хотелось забыть обо всем на свете!

Алан слышал смех веселой компании через открытое окно своей комнаты. Он без труда различал звонкий, захлебывающийся воробьиный хохоток сына, более сдержанный, осторожный смех Элен и еесмех – заразительный, мелодичный. Он почувствовал, как его кольнуло что-то отдаленно похожее на ревность Или на непонятную смутную тревогу.

– Она очень легкомысленна. Она зря позволяет себе играть с ним, бормотал Алан сквозь зубы, поспешно сбегая по винтовой лестнице. – Неужели не понимает, какую травму нанесет ему своим отъездом? Она уезжает меньше чем через две недели. Это немного, но с лихвой хватит, чтобы он привязался к ней. Джейми оди нокий, доверчивый. А она ведь не отсюда, она не наша, случайно проходила мимо и загляну ла на чай, а потом прощания и слезы. Нет, хватит с него слез!

Алан остановился, не дойдя до них шагов двадцати.

Джейми сидел на коленях у Карины и подкидывал вверх воздушный шарик. Щенок, заливисто тявкая, отважно бросался на шарик, пытаясь укусить, но вскоре терял противника из виду и принимался, к всеобщему веселью, вертеться вокруг себя, стараясь поймать свой куцый хвостик. Тогда Джейми заходился от хохота и прятал лицо на груди у Карины, точь-в-точь как маленький зверек, льнущий к матери.

– Пойдем, Джейми, пойдем. Я же тебе сказал: оставайся, но не надолго. Почему ты еще не дома?

– Я пытался найти тебя, папа, но тебя не было. Миссис Оден сказала, что не знает, где ты. И я подумал, что раз тебя пока все равно нет, почему бы мне не пойти поиграть.

– Почему? – Алан уже поостыл, но говорил все еще строго. – Я уже объяснял тебе почему. Потому, что Карина приехала к нам не для того, чтобы тебя развлекать.

– Но он нам совсем не мешает, – запротестовала она.

– Позвольте, при всем моем уважении к вам… я хотел бы сам воспитывать своего сына!

– Да ради Бога! – Карина не могла понять природу запрета на игры с ребенком и воспринимала его как знак недоверия к ней или как продолжение игры в формальность. – Уверяю вас, ничему плохому мы его не научим! Ну, разве что, как играть с котятами. Правда, Джейми?

– Конечно! – Мальчик втайне возгордился дипломатическим искусством своей новой знакомой.

Алан задохнулся от гнева.

– Алан, поверь, – попыталась исправить ситуацию Элен, – если бы ты сказал мне, когда точно я должна привести Джейми домой, я бы так и сделала. Он честно сбегал за тобой, не нашел тебя и вернулся к нам.

– Ничего, ничего, малыш… – говорила тем временем Карина, гладя Джейми по пухлым щекам. – Твой папа опять прав. Слушайся папу, а поиграем потом. Ну, беги!

Она хлопнула малыша по плечу и долго смотрела вслед ему и его отцу.

Элен не могла скрыть своего огорчения. Карина недоумевала.

– Взбодрись, Элен. Это мелочи жизни. Скоро приезжает Майкл, а ты так расстраиваешься!

Имя жениха было лекарством от всех болезней. Элен просияла.

– Ты права. Пойду приготовлюсь. Смотри, не ссорься с Аланом в мое отсутствие!

– Обещаю. – Карина обняла подругу и с удивлением обнаружила, что к радости за нее примешивается и что-то похожее на горечь и обиду.

Неожиданно оставшись один на один с собой, когда партнеры по веселым играм покинули ее, Карина ощутила жгучее одиночество. Она зашла за этюдником, внутри которого лежали приготовленная заранее коробка с пастелью и листы бумаги, спустилась вниз и остановилась в дверях, раздумывая, куда лучше направиться. И решила спуститься к заливу, тому самому, где сегодня получила первые уроки плавания.

Странно, но это воспоминание было для нее особенно дорого. Карина еще не отдавала себе отчета в том, чем именно ее так впечатлило забавное маленькое приключение, однако она помнила общую сказочную атмосферу теплоты и уверенности… в себе? или в своем партнере? Это было незнакомое ей доселе чувство защищенности, и теперь она берегла его как что-то очень важное, что нельзя терять, потому что больше этого не обрести никогда.

Расположившись на берегу, Карина начала впадать в ту особую задумчивость, которая была так нехарактерна для ее взрывного характера, но в то же время обязательна для создания хорошего живописного произведения. Солнце садилось, окрашивая небо в золотисто-желтые и багрово-розовые тона и делая тени от предметов длиннее и насыщеннее.

Неожиданно она увидела, как от восточной стены замка отделился силуэт, который при ближайшем рассмотрении оказался Аланом Редфордом. Он направлялся прямиком к ней, шурша травой и распугивая кузнечиков. От внимания Карины не ускользнуло, что он выглядит уставшим, но, когда Алан заговорил, голос его по-прежнему звучал спокойно и твердо.

– Извините, если спугнул ваше вдохновение, мисс. Я хотел бы поговорить с вами.

Карина строго посмотрела на него и сделала вид, будто всерьез обдумывает предложение.

– Хорошо, говорите. Я вас слушаю.

– Дело вот в чем. Я думаю, вы согласитесь со мной, что между нами нет ни нормального взаимопонимания, ни даже его видимости… – начал Алан, испытующе глядя ей в глаза и небрежно перекатывая в ладонях травинку.

Карина очаровательно улыбнулась и закивала в знак полнейшего согласия.

– Однако мы оба свидетели на предстоящей свадьбе. И если уж именно нам выпала такая честь, мы не должны позволять себе распускаться и ссориться как дети. Я так считаю.

– Ничего не поделаешь. Мы друг друга на дух не переносим. И, главное, вряд ли когда-нибудь увидимся еще. Тогда зачем ломать комедию? Дань традиции? Мне за вас замуж не выходить.

– Да, слава Богу, ничего похожего со мной не произойдет.

Алан зловеще усмехнулся и сдвинул брови так. словно речь шла о седьмом круге ада. Карина чуть заметно вспыхнула, и он с удовольствием отметил легкий румянец, окрасивший ее нежные щеки.

– Но тем не менее мы с вами здесь не только для того, чтобы проверять во время торжественной церемонии, не съехал ли набок у жениха галстук и не скучно ли гостям. Мы своего рода символ, и на нас лежит большая ответственность.

– Согласна. Сколько нам еще терпеть друг друга? Полторы недели, верно? Что ж, ради Элен я готова и на большее. Тем более что…

Алан нетерпеливо перебил ее:

– Только не говорите опять, что ей и без того тяжело. Надеюсь, вы не это собирались сказать?

– Вы читаете мои мысли.

– Это несложно. Но почему вы думаете, что Элен так уж несчастна? Или я чего-то не понимаю, или у нее есть все для того, чтобы быть довольной своей участью.

– Видимо, вы чего-то не понимаете. Положа руку на сердце ответьте: вам действительно кажется, что Элен похожа на счастливую невесту?

– Честно? Нет, не похожа. Однако она с первой же минуты нашего знакомства произвела на меня впечатление капризной и избалованной молодой особы.

– Полнейший вздор! – Карина вскипела и повысила голос. – Это отличный психологический портрет Элен, но только выполненный с точностью до наоборот. Я не встречала за свою жизнь более покладистого, сговорчивого и изумительно тактичного человека, чем она. Так что проблема не в ней. Поверьте мне. Я хорошо ее знаю.

Они стояли посреди цветов в красных, желтых, оранжевых лучах закатного солнца. Алан улыбался и все хотел вспомнить, на чем только что прервался их разговор, но в голове вертелось лишь; «Как она хороша сейчас!». Он поймал себя на мысли, что понимает, почему к этой незнакомке с первой же минуты так потянулся его сын. Жизнь била в ней ключом и щедро плескалась через край. Но как он с интересом воспринимал ее необузданную горячность, чувственность, прямоту, так и она любовались его стройностью, спокойствием, силой.

Карина, старательно изучавшая его до сих пор, с неохотой отвела взгляд, чтобы не выдать своих эмоций. Эти эмоции были неожиданны и непривычны для нее. Она не знала, как справиться с внезапно нахлынувшей волной противоречивых чувств, которые вызывал в ней Алан Редфорд. Это было и негодование, и уважение, и желание продолжать смотреть на него и слушать его голос, что бы он в тот момент ни произносил.

Она первой прервала наступившее молчание, указав на этюдник:

– Вот… никак не соберусь для работы.

– Ваша работа? Я думал, что это хобби. – Лорд Редфорд даже не пытался скрыть своего разочарования.

– Ну, извините. В мире средневековых замков, огромных состояний и ветвистых родословных профессия художника не котируется – это ясно как Божий день. Что ж, каждому свое, а мне и этого для счастья хватает.

– Почему же вам не рисуется? Оставили вдохновение за океаном?

Карина промолчала. Нет, не суждено нам разговаривать по-человечески, подумала она, резким движением сбросив в этюдник цветные мелки и закрывая его.

Они с минуту молча шли по траве в сопровождении своих длинных закатных теней.

– Вы где-нибудь обучались живописи? – спросил Алан уже мягче и с некоторым любопытством.

– Да, я окончила Художественный колледж Йоркфилда, это одна из лучших художественных школ в Нью-Йорке, а может быть, и в мире. Впрочем, не думаю, что вам это интересно.

– Нет, довольно интересно. Я слышал об этом учебном заведении от вполне авторитетных людей. К тому же его оканчивал Энди Уорхол. Он хотя и посредственный художник, но знаменитость.

– Я думаю, что не только в школе дело. Надеюсь, у меня в отличие от Уорхола есть природная склонность к живописи. – Карина вполне могла бы сказать «талант», но не сделала этого из скромности. Ее очень часто выделяли среди других и не уставали повторять, что в своем выпуске она одна из лучших, если не лучшая. – Колледж дал мне не так много.

Она остановилась посмотреть, как лучи заходящего солнца, отражаясь от веселой ряби залива, расцвечивают красным и желтым их одежду, Алан задумчиво изучал ее лицо, ее изящную фигуру, ее простой, но со вкусом подобранный наряд. Карина же не узнавала себя. На секунду, только на секунду ей показалось, что сейчас не может быть ничего естественнее, чем взять его за руку и сказать ему что-нибудь приятное. Например, какой у него чудесный сын, как хорош он сам.

Глупости! – одернула она себя. О, то ли еще будет. Вот погуляй по романтическим тропинкам у замка, покупайся в этой луже и расцелуешь первого встречного. А там и до свадьбы недалеко, провокационно зашептал внутренний голосок. Карине нравилось подвергать себя критическому анализу с последующими изощренными издевательствами над собственной персоной. Но на сей раз она была не уверена в своей способности рассуждать здраво.

Когда они прощались на ступеньках у входа, Алан нежно пожал ей руку. Этикет, подумала она и забыла об этом.