Текст книги "Любовь и ярость"
Автор книги: Патриция Хэган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)
Глава 6
Бриана де Пол сидела, глубоко задумавшись, перед огромным камином. Колени она поджала к груди, уткнувшись в них подбородком, и как завороженная пристально смотрела на пляшущие языки пламени. За ее спиной теплый ветерок слегка играл занавесками, принося в комнату сладостный аромат цветущих лилий, но девушка, казалось, ничего не замечала. Не видела она и солнечных зайчиков, весело мелькавших на полу комнаты.
Прошло уже четыре недели с тех пор, когда она в последний раз видела Шарля. Один из здешних докторов задумал покинуть провинцию навсегда и, добрая душа, сам отвез Шарля в Париж и поместил в больницу. Бриана с ужасом подумала, что, если бы не его доброта и участие, не обещание всю дорогу заботиться о мальчике, ей пришлось бы ехать самой.
Ее собственная поездка, в которую она отправилась ровно через неделю после отъезда Шарля, оказалась в тысячу раз труднее, чем она думала. Денег у Брианы не было, поэтому пришлось идти пешком, останавливаясь только, чтобы отдохнуть и перевязать стертые до кровавых волдырей ноги.
Она нашла Шарля в больнице для бедных, несчастный малыш буквально задыхался в переполненной до отказа палате, среди безнадежно больных или умирающих. Сердце Брианы сжалось от негодования и острой боли, когда она увидела брата, лежавшего на неудобной койке, покрытой грязной простыней, скрюченное, хилое тельце казалось сломанной игрушкой, которую, поиграв, забросили в угол.
Увидев стоящую возле кровати сестру, малыш поднял на нее полные боли глаза, и его личико засияло от радости – ведь Бриана была единственным светлым лучом в его безрадостной жизни. Бриана помыла брата, заставив сурово нахмурившуюся сестру поменять ему простыни. Она пришла в ужас от того, как похудел Шарль и каким больным и слабым он казался. Мальчик кротко объяснил, что еда в больнице совсем не та, что дома. Бриана просила подаяние на улице, пока не набрала достаточно медяков, чтобы купить тарелку горячего густого супа. Ей никогда прежде не было так стыдно, как в ту минуту, когда она стояла у всех на виду с протянутой рукой, но Бриана повторяла про себя, что ее гордость значит гораздо меньше, чем благополучие любимого брата.
К счастью, здешние врачи прекрасно понимали, что такое бедность. Им удалось в конце концов устроить так, что лечение Шарля ничего не стоило Бриане, но, к сожалению, благотворительность не распространялась на дорогостоящие операции. Он может оставаться в больнице, сколько потребуется, чтобы облегчить его боль, но об операции, твердо заявили врачи, не может быть и речи.
Бриана сделала все, чтобы пробудить в них сострадание.
– Он ведь еще ребенок, – умоляла она со слезами, – несчастный малыш, который просто умрет, если вы не попытаетесь спасти его. Неужели деньги для вас значат больше, чем милосердие?
Ей объяснили, что это дело принципа. Если Шарля прооперируют бесплатно, то как тогда требовать платы от других больных?
И Бриана не выдержала. Она, как разъяренная фурия, накинулась на докторов, называя их стервятниками, которые живут за счет страданий других.
– Бог наградил вас знаниями, – кричала она, – а вы используете их лишь для того, чтобы купаться в роскоши, когда у вас на глазах погибает ребенок! Разве вас никогда не мучает совесть?!
Но никто из докторов и внимания не обратил на ее крики.
К подобным сценам тут давно уже привыкли: у каждого безнадежно больного были родственники, которые и плакали, и просили, и угрожали.
В конце концов Бриане пришлось оставить Шарля в больнице и вернуться назад к мадам де Бонне, которая по-прежнему была готова держать ее в услужении за самую ничтожную плату, а точнее, за стол и возможность иметь крышу над головой. Перед отъездом она поклялась сделать все, чтобы найти деньги для операции. Шарль ласково улыбнулся, зная, что Бриана не обманывает, что сестра действительно готова для него на любые жертвы, вот только сделать ей ничего не удастся.
И с этой минуты Бриана не знала покоя. Днем и ночью одна только мысль неустанно преследовала ее; где достать денег? У нее не было ни семьи, ни друзей, которые могли бы помочь. Все, кого она знала, были не намного богаче ее, кроме разве что мадам де Бонне, но Бриане и в голову не приходило обратиться к ней за помощью. Она хорошо знала свою хозяйку, да к тому же ее финансовое положение уже ни для кого не было секретом.
Несмотря на теплую погоду, Бриана вся дрожала. Она ненавидела Гевина Мейсона за похотливость. При этом он был изворотлив, хитер и жесток, как ядовитая змея. Бриана подумала, что не успел покойный граф перевезти в замок свою семью, как Гевин стал проклятием для всех домашних.
Она вдруг вспомнила, что ей самой не было еще и двенадцати, когда Мейсон заметил ее и заинтересовался хорошенькой девочкой. Она тогда была еще слишком мала и поэтому ей поручали что-то не очень сложное. Однажды Гевин подстерег девочку, когда она, весело напевая, убирала на конюшне и засыпала корм лошадям. Внезапно Бриана с испугом заметила затаившегося в одном из стойл Гевина, который исподтишка разглядывал ее. Она громко окликнула его, потребовав, чтобы он немедленно объяснил, что ему тут нужно, но он стоял и смеялся над ней. А потом вдруг набросился на испуганную девочку и, не обращая внимания на ее крики, зашептал на ухо:
– Посмотри, что у меня есть для тебя, Бриана!
Выронив от ужаса вилы и пронзительно крича, девочка попыталась убежать. Но он оказался проворнее и успел преградить ей дорогу. Повалив Бриану на пол, Гевин принялся торопливо шарить потными руками по юному, еще не сформировавшемуся телу. Его липкие пальцы мгновенно отыскали маленькую упругую грудь и поползли вниз, к ногам. Он больно хватал девочку, оставляя синяки на нежной коже и бормоча; «Ты хочешь меня, признайся!» – и она дрожала от отвращения, чувствуя у себя на лице его зловонное дыхание и боясь, что в любую минуту ее может вырвать от отвращения.
Вдруг Бриана почувствовала, что он тычет в нее чем-то твердым, и, потеряв от ужаса и боли голову, изо всех сил ударила кулаком по толстой розовой штуке, которая больно упиралась ей в живот. Гевин истошно завопил и, согнувшись пополам, отпустил Бриану.
Бедняжка бросилась бежать со всех ног, безутешно рыдая и трясясь от страха. Влетев в маленький домик, она бросилась к отцу и, укрывшись в надежном кольце его рук, долго всхлипывала, а слезы градом катились по испуганному детскому лицу.
Луи де Пол внимательно выслушал то, что ему с некоторым трудом удалось вытянуть из дочери, и глаза его сузились от гнева, как только он понял, какой опасности подвергалась Бриана.
Но худшее для нее было впереди. Выслушав девочку до конца, отец больно схватил ее за худенькие плечи и сердито встряхнул:
– Не вздумай хоть слово кому-нибудь сказать, ты слышишь меня?! Забудь о том, что случилось. А вот на будущее тебе придется все время быть настороже, не то он набросится на тебя еще раз! – гаркнул он, встряхнув дочь в последний раз.
Она глядела на отца испуганными недоумевающими глазами.
– Папа, ты разве не понимаешь?! Мы должны все рассказать мадам де Бонне, она ему задаст!..
Отец покачал головой, и Бриане показалось, что он почему-то сердит на нее.
– Неужели ты настолько наивна, девочка, что думаешь, будто; она поверит тебе?! Нет, на это можешь не рассчитывать. А если бы и поверила, ей-то что за дело, в какие игры он играет! А вот меня могут в два счета выгнать из замка, и тогда я потеряю и работу, и крышу над головой! Нет уж, лучше держи рот на замке и старайся обходить его подальше, понимаешь?
Бриана нехотя кивнула, чувствуя, что сердце разрывается от боли. Даже собственный отец был не в силах защитить ее.
Теперь она все время была начеку, каждый день и каждую минуту. Гевину, похоже, нравилась эта игра, но со временем Бриане приходилось все тяжелее. Гевин взрослел и раз за разом становился все более дерзким и наглым.
– В один прекрасный день, – повторял он хвастливо, – ты сама попросишь, чтобы я доставил тебе удовольствие. Я-то ведь понимаю, что тебе просто нравится дурачиться.
Это, однако, совсем не значило, что Бриана просто избегала Гевина. Нет, она вынуждена была сопротивляться изо всех сил, а Гевин воспринимал это как развлечение. Даже когда она с ненавистью крикнула ему в лицо, что скорее умрет, чем позволит дотронуться до нее хотя бы пальцем, он просто рассмеялся и принялся ждать другого случая, чтобы застать ее врасплох.
Бриана тряхнула головой, прогоняя мрачные воспоминания, и принялась мечтать, как хорошо было бы навсегда остаться в Париже вместе с Шарлем. Если бы она была уверена, что найдет там работу! Что ж, по крайней мере у Шарля есть надежное убежище, и в больнице позаботятся, чтобы он не чувствовал боли. А что могла предложить брату она?
Бриана безумно тосковала без Шарля, что бы она ни делала, малыш не выходил у нее из головы. По ночам девушку мучили кошмары, она видела во сне, что умирает, а брата отдают в сиротский приют. Или ей снилось, что Шарлю сделали операцию, но слишком поздно – ему уже ничто не может помочь. Но была еще одна причина, по которой Бриана стремилась в Париж.
Еще в свой первый приезд она пообещала себе обязательно сходить в собор Парижской Богоматери. И однажды вечером, когда Шарль, устав за день, наконец задремал, Бриана на цыпочках выскользнула из палаты и отправилась искать собор. Онемев от восхищения, она разглядывала бесчисленные башни, а потом, поколебавшись немного, направилась к главному входу. Собор был неописуемо прекрасен внутри, ничего более великолепного она не видела ни разу в жизни. Пел хор, и она стояла, молча слушая «Аве, Мария» и восхищаясь необыкновенной красоты витражами.
Наконец она вспомнила о том, для чего так стремилась сюда. Выйдя наружу, она отыскала маленькую дверцу, ведущую в притвор Святой Анны, ее небесной покровительницы, и горячо помолилась о выздоровлении Шарля. Притвор был богато украшен великолепной резьбой. Сделав шаг назад, чтобы получше разглядеть эту красоту, Бриана налетела на око, ванные железом ворота и испуганно вскрикнула – ей показалось, что за спиной кто-то стоит.
Ворота оказались старинными, им было не менее семисот лет, и Бриана любовалась их красотой, совершенно забыв о времени, и опомнилась, когда уже стало смеркаться. Опечаленная мыслью, что, может быть, больше никогда уже не попадет сюда, девушка поспешила в больницу к брату.
Она была счастлива и горда своим первым маленьким путешествием по парижским улицам и довольна, что нашла время помолиться своей небесной заступнице. Бриана была уверена, что на всю жизнь запомнит красоту и величие прекрасного собора.
Девушка почти бежала, торопясь поскорее вернуться к брату. Сумерки уже сгустились, и Бриана почувствовала, как ее понемногу охватывает страх. Миновав мост Пон-Неф и увидев, что до больницы не более двух кварталов, Бриана обрадовалась, подумав, что успеет вернуться как раз вовремя, чтобы покормить Шарля ужином. По правде говоря, еда в больнице была просто ужасной, и Шарль даже не старался скрывать, что она ему не нравится. О Боже, подумала Бриана с горечью, ну почему все так ужасно сложилось в его жизни?
Больница для бедных размещалась в старом, ветхом здании, насквозь пропитавшемся мерзким зловонием. Бриана поймала себя на мысли, что ненавидит ее, и покраснела от стыда. Ведь Шарль провел здесь уже не один месяц, и Бог знает, сколько еще ему предстоит тут пробыть. И если уж он не жалуется на мерзкий запах тухлой капусты, безропотно терпит скрип рассохшегося дерева и рои мух, если не просит забрать его домой, так и ей не пристало жалеть себя. Лучше побыть с ним до тех пор, пока не придет время ложиться спать.
Но в один прекрасный день, когда Шарль опять задремал после обеда, Бриана решила, что он не обидится, если она покинет его на пару часов. Пройдя через Пон-Неф и стараясь избегать взглядов попадавшихся ей навстречу мужчин, она боязливо шла вперед, спрашивая дорогу только у жандармов, пока наконец не добралась до знаменитого Люксембургского сада. Она долго любовалась восхитительными цветниками, тут и там украшенными великолепными статуями, а потом, отыскав свободную скамейку, устроилась передохнуть. Она сидела в тишине, разглядывая прелестный дворец, охваченная непривычным чувством покоя и умиротворения. Ах, как же тут было прекрасно!
Да и весь Париж, казалось, действовал успокаивающе, как будто ничего плохого не могло случиться с ней в этом прекрасном, как сон, городе. Было ли это правдой? Поможет ли лечение Шарлю, уже в сотый раз Бриана задавала себе этот вопрос.
Поначалу, приехав в Париж, девушка боялась всего на свете – ведь раньше она нигде никогда не бывала, кроме Ниццы и Монако. Ночи в Париже полны опасностей, по крайней мере ее так предупреждали, нищие на улицах – все воры, а в городе полным-полно негодяев, завлекающих беззащитных девушек в темные аллеи.
Но днем Париж был так прекрасен, что она почти забывала о своих страхах. В ярких лучах солнца город сверкал, как драгоценная безделушка. Здания, покрытые свежей штукатуркой и окрашенные в ослепительно белый цвет, гордо выставляли напоказ красные черепичные крыши. Такое сочетание цветов делало дома похожими на праздничные пряники, и Бриана, которая не уставала восхищаться этим великолепием, поняла наконец, почему столько людей мечтают о Париже. Днем город очаровывал волшебной, неземной прелестью, особенно если был залит солнцем, и Бриана путешествовала по его живописным улицам, а сердце ее таяло от счастья. Наступит ли когда-нибудь день, когда они смогут жить в этом необыкновенном городе, она и Шарль? Не может быть, чтобы брату не стало легче, если вокруг все так неописуемо прекрасно!
Послышался легкий стук, и дверь приоткрылась, заставив Бриану очнуться. На пороге крошечного домика стояла Мариса Клозан, дочь сторожа из соседнего имения, лежавшего к югу от замка де Бонне. Долгие годы Мариса была ее близкой подругой.
При виде девушки, непривычно нарядной, в великолепном шелковом платье нежно-золотистого оттенка, Бриана изумленно раскрыла глаза:
– Откуда, скажи на милость, у тебя такая роскошь?!
Мариса была бедна, как церковная мышь, и Бриана привыкла видеть ее всегда в одном и том же простеньком платьице из дешевого миткаля.
Лицо Марисы сияло от счастья. Изящно приподняв подол платья, она закружилась по комнате, ликующе сверкая глазами. Сделав несколько прелестных па, она остановилась перед недоумевающей Брианой и присела в реверансе.
– Ну, посмотри, разве не прелесть?! А взгляни-ка на это! – Она высоко подняла руку, и Бриана изумилась, увидев сверкающий золотой браслет.
Не веря своим глазам она осторожно дотронулась до него и покачала головой:
– Что произошло? Откуда у тебя все это?
Аккуратно завернув край великолепной юбки, Мариса устроилась на полу возле камина и обняла подругу.
– Ну, просто я неплохо устроилась, скажем так, – проворковала она, не в силах оторвать глаз от блестящей безделушки на запястье.
Бриана знала, что совсем недавно ее подружка, к большому неудовольствию родителей, устроилась на работу в бистро.
– Я и понятия не имела, что ты зарабатываешь такие деньги! – удивилась она.
Мариса презрительно фыркнула, не понимая подобной наивности.
– Да нет же, глупышка, я не прислуживаю за столиками. – Склонившись к уху Брианы, она таинственно шепнула:
– Дело в том, что я недавно обнаружила гораздо более приятный и быстрый способ заработать деньги! Подумать только, сидела столько лет на мешке с золотом, сама не понимая своего счастья!
Бриана вздрогнула и пристально посмотрела на порозовевшую подругу. Нет, нет, успокоила она себя, конечно, Мариса не пойдет на такое.
– Ах, пожалуйста, не смотри на меня, как ходячая добродетель! – возмущенно крикнула Мариса. – Почему бы женщине и не продать то, за что многие мужчины готовы платить, и платить немало?! Мне потребовалось провести с мужчиной всего только час, и посмотри, какое платье я купила на эти деньги! А раньше? Да я могла работать всю неделю, как лошадь, и не заработала бы и половины! А взгляни на браслет – и она принялась вертеть его, заставляя кидать на стены яркие солнечные зайчики. – Красив, не правда ли?! И всего-то навсего пришлось часика два потрудиться, да еще не самым неприятным образом! – Мариса замолчала и робко поглядела на смущенную подругу, стараясь угадать, что та скажет.
Бриана с ужасом покачала головой, не веря своим ушам.
– О Боже, Мариса, конечно, это не мое дело, но… но разве ты не понимаешь, в какую бездну ты падаешь?! Это же грешно и…
– И поэтому мы обе когда-нибудь отдали бы даром это сокровище, – презрительно фыркнула Мариса. – Но только я продала его, и если бы ты была поумнее, то поступила бы так же.
Бриана вспыхнула от возмущения и стыда. И как только у Марисы язык повернулся сказать о ней такое?!
– Я бы никогда ничего не продала! Я не продажная, запомни это! И я никогда еще не была с мужчиной!
Обиженная Мариса скорчила кислую гримасу:
– Хочешь, чтобы я поверила, что ты служишь в замке и ни разу ничего не позволила мсье Мейсону?! У нас тут все уверены, что ты время от времени ублажаешь его.
– Я знать не желаю, что вы думаете обо мне, да меня это и не волнует, – резко оборвала подругу Бриана, – но мне, будь любезна, не передавай этих сплетен.
Глаза Марисы злобно сверкнули.
– Да знаешь ли ты, маленькая дурочка, для чего я рассказала тебе об этом?! Я просто забочусь о тебе, как ты не понимаешь?! Ты хоть когда-нибудь думала, что с тобой будет, когда мадам де Бонне все потеряет? Что тогда? Да не додумайся я до этого, разве было бы у меня столько денег? А теперь я вообще собираюсь жить отдельно от родителей, буду снимать комнату над бистро. Накоплю денег, куплю роскошные туалеты и уеду в Париж, а там выйду замуж за богача и уж тогда до конца своих дней буду купаться в роскоши!
– Короче, ты собираешься стать обычной содержанкой, – Бриана гневно оборвала ее монолог, – и твоя семья будет стыдиться тебя. Ты разобьешь им сердце, и ни один порядочный человек никогда не женится на тебе. Самое большее, на что ты можешь рассчитывать, – это стать чьей-то любовницей. – Бриана совсем не хотела пугать Марису, но сейчас ею руководили гнев и страх за подругу. – А ты подумала, что с тобой будет, когда ты превратишься в старуху и от твоей красоты не останется и следа? Станешь мадам в публичном доме?! – Бриана ласково дотронулась до плеча Марисы:
– Поверь мне, ты делаешь большую ошибку.
– Не смей меня жалеть, ты, нищая дура! – яростно крикнула та, сбрасывая с плеча обнимавшую ее руку. – Это мне надо тебя пожалеть! А я-то хотела тебе помочь, но видно, зря!
Ты, похоже, так никогда и не поумнеешь!
Бриана грустно посмотрела на нее, ей совсем не хотелось спорить с Марисой. Она только удивилась, что не заметила, как изменилась Мариса, ведь сейчас перед ней была совсем незнакомая женщина. «Я так погрузилась в себя и свои беды, – с раскаянием подумала Бриана, – что даже не заметила, что произошло с подругой!»
Не колеблясь, она потянулась к Марисе и крепко сжала ее руку.
– Пожалуйста, оставь это, пока не поздно, – умоляюще сказала Бриана, заглядывая ей в глаза.
– Ах, да прекрати же! – Мариса с досадой отдернула руку. – Я не для того пришла к тебе, чтобы слушать скучные нотации, они мне и дома надоели! Разве ты не видишь, я счастлива! А ты – ты навсегда останешься нищей! – Вскочив на ноги, Мариса с надменной усмешкой поправила выбившийся из прически непослушный локон и окинула растерянную Бриану презрительным взглядом. – И ты лжешь, что еще никогда не была с мужчиной! Никакая ты не девственница! Просто упряма и не признаешься, что задаром отдала кому-то свое ненаглядное сокровище и ни черта не получила взамен!
Она быстро пошла к выходу, но у самых дверей задержалась и бросила на Бриану презрительный взгляд.
– Езжай в Париж, милочка, и проси подаяние на улице.
Может, встретимся когда-нибудь, обещаю тогда кинуть тебе пару медяков на память о прошлой дружбе. – И она с грохотом захлопнула за собой дверь.
Бриана чуть не плакала от обиды. Она чувствовала, что Мариса пришла не только для того, чтобы похвалиться своим счастьем. Подсознательно ей хотелось оправдаться в собственных глазах, а что могло лучше помочь ей в этом, чем зависть и восхищение лучшей подруги. Но к несчастью, она услышала в ответ совсем другое и страшно разозлилась. Бриана вздохнула, хорошо понимая, что прежней дружбы уже не вернешь.
Она встала и, одернув поношенную юбку, подошла к висевшему напротив двери большому зеркалу. Откинув упавшие на лоб волосы, долго всматривалась в свое отражение и решила наконец, что выглядит усталой. Бриана и в самом деле чувствовала усталость. Все последние дни мадам де Бонне была настоящей мегерой. Элейн уже успела выгнать кухарку и дворецкого, и их обязанности теперь легли на плечи Брианы. И только воспользовавшись тем, что Элейн задремала после обеда, Бриана смогла ускользнуть из замка и немного передохнуть.
Однако скоро Элейн проснется и потребует чаю с булочками.
Подумав, что пора возвращаться в замок, она отвернулась от зеркала и, приподняв подол, поправила черные бумажные чулки.
– Очаровательно. Не могла бы ты приподнять юбку еще немного?
Вскрикнув от страха, Бриана выпустила из рук подол и обернулась, но ее испуг мгновенно сменился яростью, когда она увидела в дверях Гевина с его обычной наглой усмешкой и сверкающими от вожделения глазами.
– Как ты смеешь?! – закричала она. – Ну-ка, вон отсюда!
Но Гевин осторожно прикрыл за собой дверь и медленно направился к дрожащей от возмущения Бриане.
– Послушай, нам надо поговорить. Это будет чисто деловой разговор, поверь. Тебе нечего опасаться.
Бриана приподняла одну бровь и саркастически усмехнулась.
– Если ты помнишь, я никогда не боялась тебя, мой господин. И обсуждать нам нечего. Я в услужении у мадам де Бонне, а не у тебя! – язвительно подчеркнула она.
Но к этому времени Гевин уже успел подойти почти вплотную и как будто невзначай дотронулся до ее обнаженного локтя.
– Какая гладкая кожа, – глухо пробормотал он, – и это у прислуги!
С омерзением отбросив в сторону его руку, Бриана кинулась к двери.
– Ты не имеешь права без приглашения являться в мой дом! Вон отсюда!
Двумя прыжками Гевин оказался возле нее и с силой захлопнул дверь. Улыбка сбежала с его физиономии, и глаза смотрели холодно. Схватив за плечи испуганную девушку, он посадил ее на стул и угрожающе навис над ней:
– Хватит с меня твоих капризов. Выслушай, что я скажу, или я так разукрашу твою хорошенькую мордашку, что стыдно будет появиться на людях! Ты слышишь меня?!
Но Бриана, ничуть не испугавшись, попыталась оттолкнуть его. Гевин был сильнее. Резко ударив ее по щеке, он намотал на руку длинные шелковистые волосы и безжалостно рванул их. В этом положении, с головой, притянутой почти к коленям, Бриана была совершенно беспомощна. Волей-неволей ей пришлось выслушать его.
– Послушай, Бриана, я действительно не хочу ничего плохого. И мне нет никакого смысла бить тебя, на что ты мне с синяками? Ну, что, ты согласна выслушать меня?
Глаза Брианы пылали ненавистью, и он снова злобно дернул ее за волосы.
– Говори, что тебе от меня нужно, – прошипела она.
Гевин резко отпустил ее, и от неожиданности девушка рухнула на пол. Гевин подхватил ее и снова усадил на стул.
– Ну а теперь слушай меня внимательно. – Его глаза остановились на бурно вздымающейся груди Брианы, но он только тяжело вздохнул. – Признаться, трудно говорить о делах, когда ты будишь во мне совсем другие желания.
– Пожалуйста, говори скорее, что тебе надо от меня, – холодно оборвала его Бриана.
– Ах, дорогая, что за темперамент! – насмешливо фыркнул он. – Ты была бы неописуемо хороша в постели, особенно когда эти роскошные груди колыхались бы при каждом моем толчке глубоко внутри тебя! Да уж, конечно, ты могла бы дать сто очков вперед этой маленькой шлюхе Марисе. О да, – кивнул он, – я видел, как она выходила от тебя. Я дожидался ее ухода, чтобы застать тебя одну. Когда-то я неплохо позабавился с ней, но потом ей пришла в голову вздорная мысль потребовать плату за то, что она раньше отдавала даром, но, к сожалению, мои денежные обстоятельства сейчас таковы, что я не могу позволить себе этого.
Он подвинул стул и уселся напротив.
– Ну так вот, – с задумчивым видом продолжал Гевин, – похоже, нам с тобой предстоит стать деловыми партнерами. И поэтому я буду откровенен. У нас с Элейн совершенно нет денег, мы разорены. Тебе это, без сомнения, уже хорошо известно. Элейн удалось получить отсрочку в банке, но, если мы ничего не придумаем в ближайшее время, замок пойдет с молотка.
– Ну а от меня-то что вам надо? – перебила Бриана. – У меня своих проблем хватает.
Гевин кивнул:
– Да, я в курсе, и поэтому мы и нужны друг другу. У тебя есть шанс выручить нас с Элейн и заодно помочь себе и, главное, своему несчастному, больному брату.
Он зажег тонкую сигару и глубоко затянулся.
– Ведь ты хочешь получить достаточно денег, чтобы заплатить за операцию? – вкрадчиво продолжал он, выпустив дым ей в лицо.
Бриана застыла в изумлении. Гевин Мейсон был вовсе не похож на человека, склонного к милосердию, следовательно, он что-то задумал.
– Надеюсь, ты не думаешь, что таким образом заставишь меня принадлежать тебе? Для этого тебе никаких денег не хватит!
Он покачал головой и иронически рассмеялся:
– Я могу обладать тобой, когда мне вздумается, маленькая глупышка. А кроме того, для чего платить деньги за то, что можно получить даром? Нет, у меня на уме совсем другое, нечто, что потребует от тебя таланта настоящей актрисы. Ну, что, хватит у тебя на это смелости?
– Что именно ты задумал? Тебе меня не купить, – мрачно пробормотала Бриана.
– Это смотря сколько предложить, – устало махнул рукой Гевин, – ну ладно, слушай, что от тебя требуется.
– Я вся внимание.
– Я собираюсь предупредить врачей в клинике, где лежит твой брат, чтобы его готовили к операции. Потом я устрою его в частную клинику, где за ним в это время будет самый лучший уход. А вот когда именно ему сделают операцию, будет зависеть уже только от тебя.
Сердце Брианы забилось с бешеной скоростью. Неужели это возможно?! А вдруг это единственный шанс для Шарля!
– Мне нужно, чтобы ты вместе со мной отправилась в, Штаты, – проговорил Гевин.
– В Штаты? – удивилась она. – Но для чего?
Он поднял руку, требуя молчания.
– Слушай внимательно. Не знаю, говорила ли об этом когда-нибудь Дани, но ее отец очень богат.
Бриана покачала головой:
– Она никогда не рассказывала о нем.
И Гевин поведал ей историю Дани, добавив напоследок:
– Итак, Тревис Колтрейн сейчас в Париже. Он написал Дани, что разделил свое состояние между ней и братом и она может когда угодно получить свою долю. Сначала я предложил Дани, чтобы она вышла за меня замуж, но упрямая девчонка отказалась наотрез. Решила уйти в монастырь. – Гевин с досадой потер лоб.
Бриана улыбнулась про себя. Уж она-то знала, что ее подруга ни за что не стала бы женой такого человека, как Гевин, даже если бы осталась в миру.
– А я-то вам для чего? – спросила она.
– Для того, – и Гевин заговорщически подмигнул девушке, – что все, что потребуется от Дани, – это вернуться в Штаты и потребовать свои деньги.
– Но ведь она же не поедет, не так ли?
Гевин обреченно вздохнул:
– Нет, конечно, нет. Она не собирается брать эти деньги.
Тем не менее, – и он сделал внушительную паузу, – Дани Поедет в Штаты, потребует раздела имущества отца, Тревиса Колтрейна. Видишь ли… – Он опять помолчал и вдруг выпалил:
– В Штаты поедешь ты!
Ни минуты не колеблясь, Бриана решительно покачала головой:
– Даже не думай об этом.
– Поедешь, – повторил Гевин, – поедешь, потому что это единственный шанс для тебя спасти брата. А мой план сработает как пить дать! – И Гевин торопливо заявил:
– Самого Колтрейна сейчас нет в Неваде. Из всего семейства в Штатах только его сын, который последний раз видел Дани четырнадцать лет назад.
Вы с ней внешне довольно похожи, тот же цвет волос. И по-английски ты говоришь превосходно, только с легким акцентом.
Дани тоже говорила бы с акцентом, ведь она прожила во Франции почти четырнадцать лет. Слава Богу, что ей когда-то пришла в голову блажь учить тебя языку.
Все очень просто, – быстро продолжал он, прежде чем она успела возразить, – мы вместе поедем в Штаты. Я потом объясню тебе все подробно. А пока что надо обсудить все детали на тот случай, если ее брат начнет задавать лишние вопросы. – Гевин откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на Бриану. Он сказал ей только то, что, по его мнению, ей следовало знать. А потом он найдет способ с ее помощью прибрать к рукам все состояние Колтрейнов, но Бриане об этом знать не следует, по крайней мере пока.
Девушка растерялась, не зная, что и подумать. Конечно, все это не очень ей нравилось, но разве лучше то, чем занимается Мариса? Что же ей делать?! Неужели она даст маленькому Шарлю умереть?! Будь все проклято, это ее долг – заботиться о малыше! И к тому же Дани больше не нужны деньги, а у Шарля появится наконец тот единственный шанс, о котором она столько молилась.
Она съежилась на стуле и зажмурила глаза. Унесясь мыслями в прошлое, Бриана отчаянно пыталась вспомнить лицо матери. Как ей хотелось бы, чтобы она была сейчас рядом, как ей был нужен ее совет! Может быть, есть какой-то другой выход?! Как ужасно, что жизнь Шарля зависит от того, возьмет ли она на душу этот грех!
Да, решено. Шарль получит свой шанс.
Бриана вознесла молчаливую молитву и подняла на Гевина затуманенный слезами взор:
– Я согласна.
В глазах ее мучителя сверкнул алчный огонек.
– Я знал, что смогу убедить тебя! Ты, конечно, всегда была упрямой, но не глупой.
– Одну минуту, – остановила его Бриана, и Гевин удивился, заметив, как мрачная усмешка исказила ее прелестное лицо, – я соглашусь, но с одним условием – ты оставишь меня в покое и забудешь о своих попытках затащить меня в постель.
Это будет частью нашего соглашения. Я хочу, чтобы ты с самого начала понял это. И ты должен дать мне слово чести, – добавила она с некоторым сомнением в голосе, понятие чести вряд ли было знакомо такому человеку, как Гевин.
– О, ну конечно, – беспечно отозвался он, – не волнуйся об этом, кругом полным-полно других женщин. Или ты думаешь, я собираюсь все ночи напролет грезить о тебе?!
Он поднялся.
– А теперь мне пора домой, еще нужно где-то достать деньги, чтобы на это время обеспечить хороший уход за твоим братом. Да и нам с тобой на дорогу и на первое время понадобится какая-то сумма. Как только все устроится, мы немедленно отправимся в Штаты. А тебе лучше всего немедленно начать собираться. Думаю, платья Дани должны быть тебе как раз впору. – Он направился к выходу, но у самых дверей замешкался. – Только смотри, никому ни слова! Ты должна хранить нашу договоренность в абсолютной тайне.
