Текст книги "Те, что уходят"

Автор книги: Патриция Хайсмит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Выйдя из парикмахерской, он побрел в сторону кафе-бара на Кампо Манин. Было пять, и уже темнело. Девушка из кафе, должно быть, уже закончила работу, если начала так рано утром.

За стойкой ее действительно не оказалось. Рэй огорчился. Он заказал у мальчишки капуччино, хотя вовсе не хотел пить, и подумал, не спросить ли у того насчет комнаты. Итальянцы охотно оказывают помощь в подобных вопросах, да и мальчик показался Рэю доброжелательным, но он все же не рискнул. Но тут появилась сама девушка в голубом передничке. Что-то словно осенило Рэя, когда он встретился с ней глазами.

– Buona sera, – улыбнулась она ему и принялась обслуживать двоих мужчин, только что вошедших в бар и заказавших красного вина.

Ему следовало бы заговорить поскорее, пока не начал прибывать народ, подумал Рэй. Дождавшись, когда она снова оказалась рядом, он, лихорадочно подбирая слова, начал по-итальянски:

– Простите. Вы не знаете, где бы тут можно было снять комнату? Желательно по соседству.

– Комнату? – Ее серые глаза округлились от удивления, она задумалась. – Может быть, у моей соседки, синьоры Кальюоли… Ларго Сан-Себастьяно. – И она махнула куда-то рукой.

Рэй спросил:

– А не могли бы вы назвать номер дома?

Девушка покачала головой:

– Номер трудно запомнить, да и таблички нет на дверях. Если хотите, я могу проводить вас после работы. Я заканчиваю в шесть. Подождете?

Часы показывали семнадцать минут шестого. Рэй допил кофе и расплатился, оставив чаевые на блюдечке. Потом, кивнув девушке, сказал: «Я вернусь в шесть» – и вышел на улицу.

У синьоры Кальюоли могло не оказаться свободной комнаты, а другого места девушка могла и не знать, но Рэй почувствовал себя свободным и беззаботным. Он вернулся в бар ровно в шесть.

Надев черное пальто, девушка улыбнулась и махнула ему рукой. Из кухни появился дюжий молодец в белой куртке – должно быть, заступил в вечернюю смену. Она что-то сказала ему и тоже улыбнулась, потом посмотрела на Рэя:

– Это недалеко, пешком четыре минуты.

Рэй кивнул и хотел было из вежливости назвать свое имя, но тут же спохватился и решил, что лучше представиться вымышленным.

– Меня зовут Филипп. Филиппо, – сказал он и прибавил: – Гордон.

– А меня Элизабетта.

– Piacere.

– На сколько дней вам нужна комната? – спросила девушка, быстро шагая по улице.

– На три-четыре. Или, скажем, на неделю. Если синьора не будет возражать.

Они завернули за угол, и на них вдруг обрушился такой мощный порыв ветра, что Рэю пришлось согнуться. Внезапно девушка остановилась и нажала кнопку звонка у двери, выходившей прямо на улицу. Рэй осмотрелся, вокруг пятиэтажного дома не было ни одного канала.

– Кто там? – раздался голос откуда-то сверху, вероятно из окна.

– Элизабетта. – Далее последовали объяснения, которых Рэй не смог разобрать.

Заскрежетал засов, и дверь открылась. На пороге их встретила женщина в черном. Она пригласила Рэя подняться и осмотреть комнату. Девушка поднялась вместе с ними, разговаривая о чем-то с хозяйкой.

Квадратная, средних размеров комната, довольно чистая, не изобиловала мебелью – не слишком ровная, полутораспальная кровать с ярким цветастым покрывалом, высокий гардероб, картины на стенах.

– Вы поняли? Восемьсот лир в день, включая завтрак, – сказала Элизабетта.

– Отлично. Я согласен, – сказал Рэй, обращаясь к синьоре Кальюоли.

Она улыбнулась, и вокруг рта у нее разбежались глубокие дружелюбные морщинки.

– Ванная внизу, на первом этаже, – сказала она. – Туалет на один этаж выше.

– Grazie.

– Подходит? – улыбнулась Элизабетта.

Рэю захотелось обнять ее.

– Огромное спасибо, – сказал он по-английски и добавил: – Grazie tanto [9]9
  Большое спасибо ( ит.).


[Закрыть].

– Ваш чемодан? – спросила синьора Кальюоли.

– Я привезу его завтра, – небрежно сообщил Рэй и вытащил бумажник. – Вот, это за пять ночей, – сказал он, протягивая хозяйке пятитысячную купюру. – Простите, что нет мелких.

Синьора взяла банкнот.

– Спасибо, сэр. С меня тысяча лир, – сказала она и вышла.

Рэй пропустил девушку, они вышли из комнаты и спустились вниз. Рэю захотелось пригласить ее поужинать, но он подумал, что лучше этого не делать. Синьора Кальюоли ждала их внизу, приготовив сдачу.

– Спасибо, синьор Гордон. Вы уходите?

– Ненадолго.

– У нас всегда кто-нибудь есть дома, так что ключ вам не понадобится.

Но Рэй уже не слушал – словно какая-то пелена отделила его от остального мира. Он вдруг почувствовал прилив энергии и оптимизма и, когда они вышли на улицу, сказал:

– Я хотел бы проводить вас.

– А мы уже пришли, – ответила девушка, взявшись за ручку соседней двери.

– Тогда еще раз спасибо за то, что нашли для меня комнату.

Рэй сделал шаг назад и улыбнулся:

– До свидания, синьора Элизабетта.

– До свидания, – с улыбкой ответила она, вставляя ключ в замок.

Рэй вернулся в свое новое жилище и прилег, намереваясь немного отдохнуть, но уснул и проспал до половины восьмого. Ему снилось землетрясение и будто бы он вместе с другими школьниками плывет по какому-то каналу, чтобы выбраться на берег. Потом ему приснились две девочки, сидевшие свесив ноги на высокой стене, и он разговаривал с ними, стоя по колено в жидкой грязи. Он все пытался докричаться до них, но они игнорировали его. Разрушенные, исковерканные обломки зданий преследовали его на протяжении всего сна. Проснувшись, он принял еще две таблетки. Жар не унимался. Он решил, что следует где-то пообедать и только тогда снова залечь в постель. «А перед обедом можно бы принять чего-нибудь крепенького», – подумал Рэй. Он оделся и вышел на улицу. Выпив в баре двойную порцию виски, он направился к «Граспо ди Уа». Путь до ресторана утомил его, и Рэй решил, что вернуться может на вапоретто.

В «Граспо ди Уа» благодатная атмосфера тепла и уюта сразу же окутала его, но, подняв глаза, он увидел перед собой, чуть правее, Коулмэна, громко смеявшегося и что-то говорившего Инес, сидевшей к Рэю спиной. Рэй, словно загипнотизированный, не мог оторвать от него взгляда.

– Сколько вас, сэр? – спросил подошедший метрдотель.

– Нет-нет. Спасибо, – ответил Рэй и вышел на улицу.

Автоматически он побрел в обратном направлении, потом передумал и повернул в сторону моста Риальто, надеясь сесть там на вапоретто. «А Инес тоже смеялась, – подумал он. – Интересно, что она думает? И что думает Коулмэн – что он мертв? Звонил ли Коулмэн в «Сегузо»? Тайком от Инес или нет? Скорее всего, не звонил. А в «Сегузо», наверное, соберут мой чемодан и перенесут куда-нибудь вниз. Быть может, обратятся в полицию или в американское консульство. Но с этим вряд ли будут спешить. Наверняка уже бывали случаи, когда недисциплинированные постояльцы-туристы уезжали внезапно, а потом забирали багаж по почте».

Коулмэн смеялся! Нет, конечно, он ничего не сказал Инес, кроме того, что они расстались на причале Дзаттере. А если Инес удивило, что Рэй наутро не перезвонил, Коулмэн мог сказать ей что-нибудь вроде: «Должно быть, уехал в Париж. И с какой стати ему перед нами отчитываться?» Разумеется, Инес может помнить, что взяла с него обещание позвонить в случае отъезда. Но что это меняет?

Рэй внезапно почувствовал слабость. Из носа текло. Он вернулся в дом на Ларго Сан-Себастьяно, его впустила некрасивая девочка-подросток, которой он прежде не видел. Поднявшись к себе, он принял еще пару таблеток и лег в постель.

Ему снился какой-то кошмар – огонь и розовые пляшущие тела, тонкие, стройные, бесполые. Проснулся он весь в поту и понял, что жар прошел. «Спасибо таблеткам», – подумал он, снова уронив голову на подушку и погрузившись в забытье.

Очнулся он от стука в дверь. На пороге стояла некрасивая девочка. Она принесла на подносе завтрак. Рэй накинул на голые плечи одеяло.

– Синьора спрашивает: вы больны?

– Спасибо, сейчас уже лучше, – хрипло ответил Рэй.

– Простудились?

– Да. Но сейчас мне лучше.

Девочка ушла.

Рэй выпил еще две таблетки, оставалось восемь. Он лежал, оберегая себя от каких бы то пи было мыслей, как оберегают больного, все еще находящегося на грани кризиса или даже жизни и смерти, и был счастлив, что ему полегчало. Сегодня он купит свитер, ботинки и чемодан, какой-нибудь красивый, если хватит денег. В бумажнике сейчас что-нибудь около семидесяти – восьмидесяти тысяч лир. Нужно будет подумать о том, как снять без паспорта деньги с чековой книжки туриста. А еще можно зайти в бар к Элизабетте и пригласить ее поужинать.

Он купил бритву, зубную пасту, щетку и пару ботинок и, придя домой, побрился. Было около часу дня. Он вышел и направился в сторону Кампо Манин. По дороге он встретил Элизабетту – должно быть, она шла домой обедать.

– Здравствуйте, – поприветствовал ее Рэй.

– Здравствуйте. – Она остановилась. – Я вижу, вам лучше.

– Да. Но откуда вы знаете?

Он пошел рядом с ней.

– Вчера вечером синьора Кальюоли заходила к нам в бар и сказала, что у вас больной вид и что вы рано легли.

– Да. Я сильно промерз пару дней назад. Очень сильно промерз.

– В Венеции можно замерзнуть, – заметила девушка и вдруг прибавила: – Извините, мне нужно купить хлеба. – И она скрылась в дверях хлебной лавки.

Когда она вышла, Рэй сказал:

– Я хотел пригласить вас поужинать сегодня вместе со мной. Я должен как-то отблагодарить вас.

Из-за ограниченного итальянского ему пришлось оборвать предложение на этой куцей фразе. Говорил он медленно, степенно, как старик, и вдруг почувствовал, что привлекательность девушки, еще такая неоспоримая минуту назад, куда-то исчезла. И все же он ждал от нее ответа.

– Спасибо, но сегодня я не могу. Сегодня у нас ужинает тетя, – беззаботно сказала девушка.

– Жаль. А завтра?

Она вдруг искоса посмотрела на него и лукаво улыбнулась:

– А знаете, я, пожалуй, смогу сегодня. Ведь тетя ужинает у нас каждую субботу.

– Замечательно! Когда? В восемь? В половине восьмого?

Они подошли к ее двери.

– В половине восьмого. Мне нельзя поздно возвращаться – дверь закрывают. До встречи.

Ровно в половине восьмого Рэй стоял на пороге в новой рубашке, галстуке и ботинках. Он уже заказал столик (на имя Гордона) в «Граспо ди Уа», подумав, что вряд ли Коулмэн и Инес будут ужинать там два вечера подряд.

Элизабетта встретила его на пороге в бледно-голубом платье. Этот цвет явно шел ей.

– Добрый вечер. Поднимитесь на минутку. Я уже скоро.

В столовой за накрытым столом с бокалами красного вина сидели родители Элизабетты и ее тетя. Тетя походила на отца, зато мать Элизабетты, улыбчивая блондинка, была очень похожа на дочь. Рэй заметил, что она внимательно изучает его.

К столу Рэя не пригласили, Элизабетта, напротив, поскорее надела пальто.

– Я живу здесь по соседству, у синьоры Кальюоли, – объяснил Рэй, обращаясь к матери Элизабетты, хотя понимал, что в этом нет необходимости.

– Вы здесь надолго?

– На несколько дней.

– Элизабетта, ты должна быть дома к одиннадцати, – сказал отец девушки.

– Разве я не знаю, что мне вставать с петухами? – ответила та.

– Где вы собираетесь ужинать? – спросила ее мать.

Рэй прочистил хриплое горло:

– В «Граспо ди Уа».

– А-а, очень хорошо, – заметила тетя.

– Да, думаю, не плохо, – сказал Рэй.

– Пойдем. – Элизабетта подошла к тете и чмокнула ее в щеку.

Глава 6

Элизабетте – фамилия ее была Стефано – ресторан понравился. Это Рэй сразу заметил, как только они вошли.

Коулмэна не было видно.

Рэй заказал виски, девушка – чинзано. На вид ей было лет двадцать пять. Рэй по-прежнему чувствовал себя неважно, все тело ломило, но он постарался скрыть свое состояние приветливыми манерами и разговором.

– Вы всегда жили в Венеции? – спросил он.

Элизабетта ответила, что она, как и ее мать, родилась в Венеции, а вот отец был родом из маленького городка к югу от Флоренции. Он служил управляющим в магазине кожаных товаров возле моста Риальто.

– А вы? Вы не полицейский агент? – в свою очередь спросила Элизабетта, смерив Рэя серьезным и внимательным взглядом.

– Бог ты мой! Нет, конечно! Вам, наверное, интересно, почему я не остановился в отеле? Я скажу вам почему. Дело в том, что я скрываюсь от одних своих друзей-американцев.

Она недоверчиво нахмурилась:

– И зачем же вы скрываетесь?

– Они хотят, чтобы я поехал с ними в Рим. Если я остановлюсь в отеле, они разыщут меня, потому что не поверили, когда я сказал, что уезжаю в Америку. Теперь вы поняли?

Слова эти прозвучали неубедительно, во многом из-за его примитивного итальянского. Было заметно, что девушка не верит ему и чувствует себя неловко. Он посмотрел на часы:

– Давайте вместе следить за временем. Ведь вам нужно вернуться к одиннадцати? Сейчас пять минут девятого.

Девушка мило улыбнулась:

– Ой, мои родители не такие уж и строгие.

У нее были красивые полные губы и крепкие белые зубы. Должно быть, она хороша в постели, подумал Рэй, гадая про себя, девственница она или нет. Он хотел было продолжить свою историю, но подошел официант. Когда он принял заказ, Рэй вернулся к разговору:

– Мои друзья – бывшие сокурсники. Это сугубо мужская, грубоватая компания. Когда я заявил, что не поеду с ними в Рим, они бросили меня в воду. Это было два дня назад. Вот почему я простужен.

– В воду?! Где же? – В глазах Элизабетты появилась тревога.

– В один из каналов. Я сразу же выбрался на берег, но было так холодно… Мне пришлось долго идти пешком до отеля, и я ужасно промерз. Я сказал друзьям, что уезжаю, и собрал чемодан, но…

– Они извинились?

– Ну, в некотором роде да. – Рэй улыбнулся. – Только я точно знаю: они не поверили, что я уезжаю. Я оставил свой чемодан на вокзале в камере хранения – так хорошо побыть свободным без вещей несколько дней.

Рассеявшееся было недоверие вернулось к девушке.

– Я не верю вам. Не верю ни одному слову.

– Почему?

– Чем вы занимаетесь в Америке?

– У меня картинная галерея, – ответил Рэй.

Элизабетта снова хихикнула.

– Вы говорите одну неправду за другой. – Она огляделась по сторонам и мягко добавила: – Я думаю, вы совершили что-то скверное и теперь прячетесь.

Рэй тоже огляделся по сторонам, думая увидеть Коулмэна.

– Мне кажется, вы хотите меня обидеть, – с улыбкой проговорил он, принимаясь за суп.

– Я так устала от Венеции, – со вздохом сказала она.

– Почему?

– А все одно и то же. Зимой холодно, летом полно туристов. И всегда вокруг одни и те же люди. Я имею в виду не туристов, а тех, кто рядом со мной. – Минуты две-три она продолжала в том же духе, с наивным, детским выражением на лице жалуясь на скуку.

Рэй вдруг понял, что она ужасно примитивна, но вежливо слушал. Таким девушкам, подумал он, обычно предлагают только одно – выйти замуж, сменив одну скуку на другую. Наконец он спросил:

– А вы не можете куда-нибудь поехать? Или поработать в другом городе? Например, во Флоренции.

– А, Флоренция… Я была там однажды, – уныло проговорила она.

У Рэя оставался только один вопрос:

– А замуж вы не хотите?

– Ну, когда-нибудь выйду. Я не спешу. Правда, мне уже двадцать два. Но ведь это еще не очень много? Скажите, я выгляжу на двадцать два?

– Нет. Я бы сказал, вы выглядите на двадцать.

Комплимент порадовал ее. Она выпила свое вино, и Рэй налил ей еще.

– Этот парень из бара, Альфонсо, хочет жениться на мне, – сообщила она. – Но мне он не очень нравится.

Элизабетта разговаривала с ним на равных: как с приятелем или подружкой, но постепенно ее привлекательность таяла в глазах Рэя. У нее могло быть прекрасное тело, но то, что она говорила, вызывало у Рэя тоскливую скуку и убивало всякие желания.

Она принялась рассказывать о родителях, об их бесконечных ссорах по пустякам. Ее мать считала, что деньги нужно как можно больше вкладывать, отец же мечтал купить ферму близ Кьоджи и уйти на покой. Братьев и сестер у нее не было, и она никак не могла определиться, чью же сторону принять – матери или отца, – и призналась, что их споры заставляют ее разрываться надвое. Половину заработка она отдавала родителям, предоставляя им решать, как поступить с этими деньгами. Тетя Розалия была куда более здравомыслящим человеком, но, к сожалению, не имела на них никакого влияния.

Подали десерт. Рэй разлил по бокалам остатки вина и спросил:

– Хотите, я расскажу вам правду о себе?

– Хочу. – Она серьезно смотрела на него, должно быть мысленно перебирая в памяти свою собственную жизнь.

– Мой тесть сейчас в Венеции, и он хочет убить меня. Моя жена умерла месяц назад. Это тесть столкнул меня в воду между Лидо и сушей.

– Понятно. В заливе, – задумчиво пробормотала Элизабетта. – Так ваша жена умерла?

– Да, покончила с собой, – пояснил Рэй. – А ее отец винит в этом меня. Только я не виноват. Но он хочет убить меня. Вот я и скрываюсь, чтобы спастись.

– Почему же вы не уедете из Венеции?

Рэй задумался, медля с ответом, и, похоже, опять переборщил – девушка снова не верила ему.

– Теперь вы придумываете новую историю. Почему вы все время лжете? – Она улыбнулась. – Вам вовсе не обязательно говорить мне неправду. И правду тоже… А уж если беретесь рассказывать, тогда сочините что-нибудь получше. – Она рассмеялась.

Рэй вскользь бросил на нее торопливый взгляд – он все пытался понять, стоит иметь с ней дело или нет.

– Почему бы вам не забрать с вокзала чемодан? – спросила она. – Вы понимаете, о чем я? Я считаю, что вы совершили какой-то нехороший поступок. – Она наклонилась вперед и зашептала: – Может быть, украли что-нибудь. Например, драгоценности. Или не смогли оплатить счет в отеле, сбежали оттуда и скрываетесь. Вот так.

– Вот так, – тупо повторил Рэй, лишь бы что-нибудь сказать.

– Я думаю, вы что-то украли, – заключила Элизабетта и принялась за десерт.

– Неужели я похож на вора?

Она подняла на него заблестевшие глаза:

– У вас такой виноватый вид, будто вы что-то совершили. – Она словно испугалась сказанного.

«Виноватый… А в чем моя вина? Нет, это не так…» Рэй тоже смутился, словно ему сказали, что у него дурно пахнет изо рта или горб на спине, – одним словом, что-то, от чего он не может избавиться.

– В этом вы правы, – сказал он, заметив, что не произвел на нее своим признанием никакого впечатления.

Она лукаво смотрела на него:

– Конечно, вы не обязаны рассказывать, что натворили, если не хотите. Скажу честно, вы не похожи на настоящего преступника… На профессионала.

«Значит, на любителя», – заключил про себя Рэй. В голове у него зазвучала мелодия, которую он слушал в парикмахерской, – «Милая Лорейн». На Мальорке джаз не давал ему читать, работать и даже думать. Пэгги была помешана на джазе, слушала его целыми днями, заставляя Рэя уходить из дому. Так было и в день ее смерти. Но вчера в парикмахерской он сам заслушался и даже наслаждался этой музыкой. Может, жар подействовал как анестезия? «Не нужно посвящать девушку так подробно в свои дела», – подумал Рэй. Элизабетта все равно не поверит, так пусть же эта драгоценная тайна останется при нем. Он вдруг ощутил чувство вины перед ней и, словно желая загладить ее, спросил:

– Вы любите танцевать?

Она улыбнулась, склонив голову набок:

– Какой вы странный! Всегда меняете тему.

Из «Граспо ди У а» они направились в ночной клуб, долго шли по темным улицам, куда-то сворачивали, но девушка хорошо знала дорогу, и Рэю оставалось только удивляться ее способности чувствовать верное направление. Она уверенно шла по этому лабиринту, и наконец они очутились перед освещенной красным фонарем дверью, за которой ступеньки вели вниз.

Рэй заказал шампанское, разглядев в мерцающем свете огней небольшое помещение, лишь наполовину заполненное людьми. Две-три танцующие девушки явно работали здесь. Оркестр состоял из четырех человек.

– Я была здесь всего один раз, – сообщила Элизабетта, прижимаясь к Рэю в танце. – С одним морским офицером.

Танцевала она хорошо, но духи у нее были ужасные. Рэй вдруг почувствовал дикую усталость. Завтра он покажется на глаза Коулмэну – устроит ему сюрприз. Он пока не знал, где и как, но уже твердо решился. А если Коулмэн уехал из города, он разыщет его.

Оркестр сделал перерыв на пару минут и заиграл самбу. Танцевать Рэю больше не хотелось.

– Вы устали. Давайте посидим, – сказала Элизабетта. – Мне кажется, вы еще не совсем здоровы.

Громкая музыка мешала разговаривать. Элизабетта не хотела больше шампанского, и Рэй наполнил свой бокал. Он посмотрел на ступеньки у входа и представил себе, как по ним сюда спускается Инес в сопровождении Коулмэна. Инес теперь, наверное, все знает – должно быть, уже пыталась позвонить ему в «Сегузо», скорее всего тайком от Коулмэна, и там ей сказали, что синьора Гаррета нет уже два дня. Рэй представил себе взволнованный голос девушки-дежурной. Тогда Инес наверняка принялась расспрашивать Коулмэна, и тот сказал, что они расстались у «Академии» или на причале Дзаттере, по Инес наверняка не поверила ему. Но какова была реакция Инес? Как она поступила? Она или любой другой на ее месте? Ведь разные люди по-разному повели бы себя в подобной ситуации.

– Чем вы обеспокоены? – спросила Элизабетта, немного развеселившись от шампанского.

– Не знаю. Ничем. – Рэй совсем обессилел и находился в состоянии полной опустошенности. В ушах стоял какой-то отдаленный звон, и ему казалось, что он умирает. Девушка что-то тараторила сквозь шум, но он не слушал, чувствуя себя одиноким и несчастным. Он тяжело хватал ртом спертый, пропитанный табачным дымом воздух, но она не замечала. Наконец приступ слабости прошел.

Несколько минут спустя они вышли на улицу. Девушка сказала, что до их дома отсюда недалеко и незачем ждать лодку. Под ногами чавкала грязь. Держа его под руку, девушка щебетала что-то о том, как провела свой последний отпуск, как ездила погостить к родне в Тичино. У родственников был большой дом, они держали коров и брали ее с собой в Цюрих. Цюрих показался ей куда чище Венеции. Рэй чувствовал тепло ее руки у себя под локтем. Слабость прошла, но он по-прежнему ощущал свое полное одиночество и потерянность. «Интересно, – подумал он, – было бы это странным, если бы я действительно умер, а все происходившее сейчас было как в сказке про привидение, которое видят только некоторые люди, например эта девушка или синьора Кальюоли?»

Но погруженные во мрак каналы выглядели вполне реально, как и крыса, перебежавшая им дорогу, – выскочив из-под стены дома, она с писком шмыгнула под парапет, ограждавший канал, где сонно покачивалась на воде привязанная к столбу баржа. Увидев крысу, девушка только охнула, но продолжала рассказ. Над головой у них горел фонарь, прикрепленный к углу дома и освещавший сразу четыре улицы, – казалось, он терпеливо ждал, когда кто-нибудь из прохожих совершит хоть что-то под его покровительством.

– Как долго вы пробудете здесь? – спросила Элизабетта.

Рэй заметил, что они идут уже по своей улице.

– Дня три-четыре.

– Спасибо за сегодняшний вечер, – сказала Элизабетта в дверях своего дома и торопливо посмотрела на часы, хотя Рэй сомневался, что она могла разглядеть на них время. – Сейчас, наверное, около одиннадцати, так что мы просто молодцы.

Рэю было совсем неинтересно слушать, что она говорит, и все же ему не хотелось расставаться с ней.

– Вы чем-то обеспокоены, Филиппо. Или просто очень устали? – Она почти шептала, словно боясь побеспокоить соседей, которых знала очень хорошо.

– Нет, я не устал. Спокойной ночи, Элизабетта. – Он сжал на прощание ее руку. – У вас есть ключ?

– Конечно. – Она тихо открыла дверь и, войдя, обернулась, чтобы на прощание помахать ему рукой.

Рэю открыла незнакомая пожилая женщина в черном. Он извинился за беспокойство в столь поздний час, услышав в ответ, что старушка никогда не ложится спать и что он вовсе не побеспокоил ее. Рэй, стараясь не шуметь, осторожно поднялся наверх. Что значит – никогда не ложится? Кто эта женщина? Может быть, мать синьоры Кальюоли? Рэй устало прислонился к перилам на своем этаже. Свет внизу погас, во всем доме не слышалось ни звука.