Текст книги "Те, что уходят"

Автор книги: Патриция Хайсмит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 15

На следующее утро, в девять часов, пришла жена Луиджи с кастрюлей мясного бульона. Синьор Кьярди вошел вместе с ней в комнату. Рэй уже давно проснулся – в шесть его разбудила ужасная боль, – но поскольку в доме обычно спали до восьми, он не стал беспокоить синьора Кьярди или Жюстину, чтобы попросить у них аспирин.

– Вы должны поесть, пока он горячий, – сказала энергичная синьора Лотто, снимая с кастрюли крышку и наливая бульон в широкую чашку. – Ну и что, что сейчас утро? Бульон подкрепит вас больше, чем чашка кофе. Я только что подогрела его на плите у Жюстины.

– Grazie, синьора Лотто, – сказал Рэй. – И вам спасибо, синьор Кьярди, за вашу доброту. Вы обязательно должны сказать, сколько я вам должен за доктора. А еще я был бы вам очень признателен за таблетку аспирина.

– Ah, si! Обезболивающее! Subito! [19]19
  Здесь: быстро! ( ит.)


[Закрыть]– сообразил тот.

– Но скажите, синьор Уилсон, что такое с вами случилось? – допытывалась синьора Лотто, сидя на стуле, выпрямив спину и сложив худощавые руки на коленях. – Мой Луиджи скоро будет здесь. Правда, сейчас он на работе – заступил с ночи и пока еще ничего не знает. К нам прибежали от Паоло только в восемь часов. Что же все-таки с головой? Череп не проломлен?

– Нет, нет. Я просто упал на каменных ступеньках. – Рэй с радостью отметил, что синьора Лотто по-прежнему называет его Джоном Уилсоном.

Она, казалось, была удивлена.

– Так это была не драка? Не грабители? Тогда хорошо. А все остальное цело?

– Думаю, да. – В голове у Рэя пульсировало, словно какой-то черт, изо всех сил размахивая кувалдой, бил по одному и тому же месту. – Очень вкусный бульон! Огромное вам спасибо.

Синьор Кьярди вернулся с аспирином. Рэй принял сразу две таблетки.

– Я доставляю вам столько хлопот! – проговорил Рэй, поднимаясь, чтобы посмотреть, не запачкал ли он подушку кровью. К счастью, обошлось без этого – повязка, наложенная доктором, держалась крепко.

– Да какие хлопоты?! Вам просто не повезло. Вы – друг Луиджи, а друг Луиджи – мой друг. Правда, Костанца?

– Si, – кивнула та в ответ и заерзала на стуле. – Давайте-ка доедайте бульон!

Она пробыла у него еще двадцать минут и ушла вместе с синьором Кьярди. Рэй сказал, что попробует встать и одеться. Добрейший синьор Кьярди тут же предложил ему свою помощь. Поскольку у него в доме не было телефона, Рэй решил добрести до ближайшего бара, так как чувствовал, что до полицейского участка ему не добраться. Превозмогая слабость и передвигаясь очень медленно, он надеялся, что у него получится, однако, спустившись вниз, понял, что ошибся. Он в изнеможении опустился на стул в столовой, где его и нашел синьор Кьярди.

– Вот видите, синьор Уилсон? Костанца была права – вам следует оставаться в постели.

– Мне очень нужно позвонить. Это чрезвычайно для меня важно, – сказал Рэй. – Не могли бы вы помочь мне дойти до ближайшего места, где есть телефон?

– Конечно, конечно! Можно сходить к моим друзьям Занаросам – они живут тут по соседству.

– Благодарю вас. Только мне хотелось бы позвонить из будки. Это личный звонок. Понимаете? – Было почти одиннадцать. – И я хотел бы сделать это прямо сейчас, если вы будете так добры.

Синьор Кьярди надел пальто, и они добрели до ближайшего бара. Рэй спросил разрешения у хозяина и подошел к телефону, висевшему на голой стене. Синьор Кьярди деликатно вышел. Несколько посетителей, сидевших в баре, поначалу пялились на повязку Рэя, но потом потеряли к нему интерес. На самом деле Рэю было все равно – слушают они или нет.

– Могу я поговорить с кем-нибудь, кто занимается делом Рэйбурна Гаррета? – начал он, с трудом подбирая итальянские слова.

– Да. А кто это говорит? Кто говорит? – терпеливо поинтересовался голос на том конце провода. – Chi parla, per favore?…

Рэй повесил трубку, казалось весившую пять килограммов, и прислонился к стене.

К нему подскочил синьор Кьярди и, взяв под руку, помог добраться до стула. В ушах у Рэя стоял пронзительный звон, и он не слышал, что говорит синьор Кьярди.

– Acqua! Un bicchiere d'acqua, per favore! [20]20
  Воды! Стакан воды, пожалуйста! ( ит.)


[Закрыть]– крикнул синьор Кьярди в сторону стойки.

«Что лучше – уступить слабости или постараться побороть ее?» – думал Рэй. Он глубоко вздохнул, звон в ушах стих.

– Простите. Наверное, я вчера потерял много крови.

– Вам неплохо было бы выпить кофе. Может, даже с коньяком. – Синьор Кьярди заботливо склонился над Рэем.

После капуччино Рэй почувствовал себя лучше. От коньяка он отказался, насыпав в кофе побольше сахара.

Когда к Рэю вернулись силы, он испытал нечто вроде радостного подъема, вспомнив вчерашний вечер. Впервые за все время он дал сдачи. Коулмэн просто надоел ему и теперь, должно быть, понял это. Он сегодня, наверное, тоже чувствует себя не очень хорошо. Рэй подумал, что у Коулмэна, возможно, дела и вовсе плохи, если камень попал ему в голову. Интересно, что было потом, после того, как он запустил в Коулмэна его же камнем? Рэй не помнил. Пинал он его или бил кулаками, пока тот лежал? Бить лежачего? На Рэя это было не похоже. Должно быть, у него помутилось сознание от страха и ярости. И все же он дал отпор Коулмэну, и это дает ему право уважать себя и чувствовать совершенно другим человеком.

– Я бы выпил еще кофе, – сказал Рэй. – А вы, синьор Кьярди, чего хотите? Кофе или, быть может, стаканчик вина?

– Да, стаканчик вина, – сказал синьор Кьярди, довольный явным улучшением состояния своего подопечного.

Рэй сделал заказ.

Синьор Кьярди вдруг нахмурился:

– И где же именно вы упали?

– На какой-то каменной лесенке неподалеку от моста Риальто. Было очень темно.

Рэю вдруг подумалось: а не мертв ли Коулмэн? Тогда его тело могут найти, быть может, уже нашли. Рэй терялся в догадках, и в нем заговорило чувство собственной вины из-за того, что он ударил Коулмэна камнем.

– И что же, никого не было вокруг, чтобы помочь вам? – спрашивал синьор Кьярди.

– Нет. Я нашел какой-то фонтанчик и умылся. Как видите, все не так уж страшно. – Рэя вновь одолела слабость, он поставил чашку на стол.

Синьор Кьярди, к тому времени допивший свое вино, заметил это и сказал:

– Пойдемте-ка домой.

Рэй вытащил из кармана бумажку в пятьсот лир и, несмотря на протесты синьора Кьярди, заплатил. Он вспомнил, не без удовольствия, как прошлой ночью ему удалось выстоять благодаря собственной силе воли. Вне всякого сомнения, от такого мощного удара кто угодно упал бы замертво. И теперь он гордо шел, высоко подняв голову и выпрямив спину, хотя все еще и поддерживаемый синьором Кьярди.

В своей комнате он проспал несколько часов кряду и проснулся в четыре часа дня, когда Жюстина принесла поднос с чаем, хлебцами и мисочкой вареных яиц. Он наслаждался состоянием покоя и умиротворенности, хотя и временным. Такое значительное улучшение он ощутил впервые за все время после смерти Пэгги. Когда Пэгги была еще жива, он с удивлением и ужасом обнаружил, что их брак не делает счастливыми ни одного из них, несмотря на все имеющиеся блага: свободное время, отсутствие недостатка в деньгах, прекрасные условия для жизни и наличие целей. Его личной целью было создание художественной галереи в Нью-Йорке, в которой Пэгги была тоже заинтересована. На Мальорке у нее были знакомые художники, занесенные теперь в его список. Их идея заключалась в работе именно с молодыми художниками, проживающими в Европе, а не со старыми и маститыми, которых и без того давно знал весь Нью-Йорк. Открытия выставок никогда не проходили без присутствия самого художника, хотя в залах галереи всегда вывешивалась его биография и фотографии. Многие из выставлявшихся заявлялись на вернисаж в малиновых бархатных костюмах или, напротив, в каких-нибудь живописных обносках, чтобы привлечь к себе внимание, но далее все зависело от того, с кем они были знакомы. Идея Рэя заключалась как раз в том, чтобы создать галерею без этого общепринятого циркового духа – никакого эпатажа, музыки в стиле «бэкграунд», только хорошие ковры под ногами, побольше пепельниц и правильное освещение. Галерея не должна была привязывать его и Пэгги к Нью-Йорку, они могли находиться где угодно, оставив ее на Брюса. И для осуществления замысла Рэй не видел преград.

Но смерть Пэгги и неистовство Коулмэна нахлынули на него словно река, по которой сплавляют лес. И он едва выжил. Но теперь он наконец почувствовал, что снова стоит на ногах. Ему припомнились истории Коулмэна, которые тот рассказывал в Риме, когда они только познакомились, – Коулмэн любил прихвастнуть. Сам проложивший себе дорогу в жизни, рвавшийся в общество самых состоятельных людей Америки, Коулмэн получил в качестве приза богатую жену, добрался до верха руководящей лестницы инженерной фирмы, в которой работал, а потом спокойно и хладнокровно ушел из бизнеса. Ушел в поисках новой славы, которую зарабатывал не столько своими художествами, сколько вниманием женщин. «Я люблю, когда они солидные. Чем солиднее предмет страсти, тем солиднее потом победа», – помнится, сказал Коулмэн года два назад. «Сейчас он, должно быть, в ярости», – подумал Рэй.

Рэй позвал Жюстину, позвонив в большой колокольчик, стоявший прямо за дверью, вернул ей поднос, поблагодарил и попросил приготовить горячую ванну. В шесть зашел доктор вместе с синьором Кьярди. Доктор не обнаружил жара, а рану осматривать пока не стал, строго-настрого предписав Рэю покой.

– Скоро подойдет Луиджи, – твердил через каждые две минуты синьор Кьярди, и вскоре они действительно услышали звонок в дверь.

Жюстина побежала открывать. Луиджи появился на пороге, как всегда небритый, с беретом в руке, в своей полосатой гондольерской рубашке, видневшейся из-под куртки.

– Ciao, Луиджи, – поприветствовал его Рэй. – Не бойся, у меня все в порядке. Садись.

– Синьор Уилсон! Джованни! Костанца сказала, что… – И он снова перешел на местное наречие.

– Твоя жена была очень добра и принесла мне бульона, – непонятно зачем сообщил Рэй.

Дальше разговор шел на взволнованных нотах. Луиджи, уже однажды спасший жизнь Рэю, теперь снова помогал ему с помощью своих друзей сохранить ее. Это Рэй сумел выразить вслух, к великому удовольствию синьора Кьярди и Жюстины, которые были польщены столь цветистыми излияниями чувств со стороны Рэя, хотя, быть может, не совсем уразумели, о каком спасении идет речь. Синьор Кьярди попросил Жюстину принести вина. Потом всех, за исключением Жюстины, Рэй угостил американскими сигаретами. Луиджи извлек из кармана куртки два огромных апельсина и положил на ночной столик Рэя. Он стал расспрашивать Рэя, на какой улице тот упал, и посетовал на недостаток освещения. Они могли бы сидеть еще долго, но вспомнили, что доктор прописал Рэю покой, и разошлись. Жюстина принесла на подносе ужин с крепленым вином. Рэй набирался сил для будущего дня. Он попросил Жюстину купить ему «Гадзеттино». На следующее утро она выполнила его просьбу, положив газету на поднос с завтраком. Даже заранее подготовившись, Рэй не мог не удивиться, когда его предчувствия оправдались и на первой странице газеты он увидел фотографию Коулмэна. «Американский художник Эдвард Веннер Коулмэн, пятидесяти двух лет, проживающий в Риме, пропал вечером 23 ноября. Его подруга, сорокавосьмилетняя парижанка мадам Инес Шнайдер, проживающая в отеле «Гритти», днем 24 ноября заявила в полицию о том, что Коулмэн не вернулся в отель накануне вечером. Просьба ко всем, кто видел Коулмэна 23 ноября после девяти тридцати вечера, обратиться в полицию». В газете также упоминалось, что Коулмэн приходится тестем двадцатисемилетнему Рэйбурну Куку Гаррету, пропавшему одиннадцатого ноября.

Легкая тревога охватила Рэя. Значит, Коулмэн мертв? Но он не мог убить его! Если только в беспамятстве не сбросил в канал. Нет, Коулмэн наверняка прячется где-нибудь, решив сражаться с Рэем его же оружием. Рэй понял, что не сможет молчать в полиции и обязательно расскажет о драке.

Рэй выбрался из постели, побрился и умылся, воспользовавшись кувшином с горячей водой, который принесла ему на подносе Жюстина. Надел свежую рубашку. Рэй чувствовал себя гораздо лучше, чем вчера, однако по лестнице спускался медленно. Внизу он встретил Жюстину.

– Жюстина, я отлучусь примерно на полчаса, – сказал он. – Спасибо за завтрак, все было очень вкусно.

– Un mezz' ora, – повторила она за ним по-итальянски.

– Si. О forse un ora. Или, быть может, на час. Arrivederci.

Осторожно ступая, Рэй добрался до вчерашнего бара, откуда пытался позвонить в полицию, и снова набрал шестизначный номер. Ему ответил тот же голос.

– Могу я поговорить с кем-нибудь, кто занимается делом Рэйбурна Гаррета? – начал Рэй.

– Да, синьор. Но кто это говорит?

– Это говорит Рэйбурн Гаррет.

– А-а, синьор Гаррет! Benissimo! [21]21
  Отлично! ( ит.)


[Закрыть]Подождите минуточку. Мы ужасно рады вас слышать!

Рэй подождал. Потом уже другой голос спросил его, не может ли он как можно скорее приехать в полицейский участок на Пьяццале Рома. Рэй ответил, что приедет.

Глава 16

По дороге до Пьяццале Рома Рэй продумывал, как он будет рассказывать свою не слишком веселую историю. Единственным, хотя и не вполне убедительным утешением для него был тот факт, что и до него многие признавались в своих куда более неблаговидных поступках – в убийствах или грабежах, например. К тому же он не собирался рассказывать о покушениях Коулмэна на его жизнь, попадая таким образом в категорию людей, о которых обычно говорят: «У богатых свои причуды».

С чистой, аккуратной повязкой, с гордо поднятой головой Рэй вошел в здание квестуры на Пьяццале Рома, которое нашел без особого труда. Он назвал свое имя, и его проводили к капитану Дель Изоле.

– Синьор Гаррет! Что это с вами?! – сразу же бросился ему навстречу невысокий, интеллигентного вида человек.

– У меня была встреча. Позавчера вечером. Встреча с синьором Коулмэном.

– Подождите. Мы должны все зафиксировать. – Капитан сделал знак секретарю.

Тот достал бумагу и ручку и приготовился записывать.

– Прежде всего, синьор Гаррет, нужно дать телеграмму вашим родителям. Полагаю, вы не возражаете?

– Нет.

– Кроме того, мы должны поставить в известность частного детектива синьора Зордая. Нам не удалось связаться с ним после вашего звонка, но мы оставили для него в отеле сообщение о том, что вы нашлись, так что, я надеюсь, он скоро будет здесь. Вам необходимо дождаться его. А пока начнем. – Капитан, улыбаясь, стоял возле письменного стола подбоченясь. – Где вы были все эти… – Он заглянул в бумажку на столе. – Все эти четырнадцать дней?

– В Венеции. Снимал комнату. Прошу простить меня за беспокойство, которое я вам доставил, но… я был поглощен своим горем, и мне захотелось на время исчезнуть.

– Вам это определенно удалось. А теперь расскажите о встрече, которая произошла позавчера вечером, двадцать третьего ноября. Прежде всего, где она имела место?

– На одной из улочек неподалеку от Понте ди Риальто. У меня было ощущение, что синьор Коулмэн преследует меня. Я попытался убежать. Это было примерно в половине одиннадцатого вечера. Совершенно случайно я оказался в тупике. У синьора Коулмэна был в руке камень. Он ударил меня в голову, я тоже ударил его. Мне кажется, когда я уходил, он был без сознания.

– Вы можете точно назвать улицу? – спросил Дель Изола и посмотрел на секретаря, желая убедиться, ведет ли тот запись.

– Нет, не могу. Рядом был канал. Возможно, я мог бы найти это место снова. Остановка вапоретто «Понте ди Риальто» метрах в ста пятидесяти от этого места.

– И чем же вы ударили синьора Коулмэна?

– Я бросил в него камень. Тот же самый камень. А перед этим, кажется, сбил его с ног. Сам я в тот момент был почти без сознания.

– Вам известно, что синьор Коулмэн пропал?

– Да, я прочел сегодня об этом в газете.

– В каком состоянии вы его оставили?

Рэй перевел взгляд на секретаря, который ловил каждое его слово.

– Он лежал на земле. На спине.

– Вас кто-нибудь видел? – спросил капитан.

– Нет, никто. Все произошло очень быстро. Рядом был небольшой канал и узкий… – Рэй вдруг запнулся, не в силах сообразить, как будет по-итальянски слово «тротуар». В задумчивости он коснулся рукой лба и наткнулся на повязку. – Не думаю, что нас кто-то видел.

В дверь постучали.

– Войдите, – отозвался капитан.

В комнату вошел высокий американец в коричневом пальто и приветливо улыбнулся, увидев Рэя.

– Доброе утро! – поприветствовал он капитана и обратился к Рэю: – Вы – мистер Гаррет?

– Да.

– Меня зовут Сэм Зордай. Ваши родители поручили мне найти вас. Итак, где же вы были? В больнице?

– Нет. То, что вы видите, произошло позавчера вечером. Я уже рассказывал капитану. – Рэй смутился при мысли о том, что придется повторить рассказ. – Все это время я снимал комнату, так как мне хотелось побыть одному. А во вторник вечером я случайно наткнулся на Коулмэна, и между нами произошла драка. – Рэй заметил, что капитан слушает очень внимательно и, возможно, даже понимает по-английски.

К Зордаю Дель Изола обратился по-итальянски, предложив ему сесть. Опустившись на стул, тот задумчиво уставился на Рэя. У него были большие голубые глаза, и он производил впечатление человека энергичного и деятельного.

– Наверное, нужно сейчас же послать телеграмму вашим родителям, – сказал Зордай. – Или вы уже сделали это?

– Нет еще, – ответил Рэй.

– А вы, сэр? – обратился он к Дель Изоле и прибавил по-итальянски: – Вы сообщили его родителям, что он нашелся?

– Нет, синьор. – Дель Изола глубоко вздохнул и проговорил: – Я вот думаю… Синьор Гаррет говорит, что потерял сознание от удара, который нанес ему синьор Коулмэн. Он помнит, что синьор Коулмэн лежал на земле, возможно тоже без сознания. Так вот я и думаю – мог ли синьор Гаррет в гневе, вполне, на мой взгляд, оправданном, после того как синьор Коулмэн напал на него первым, нанести ему такие уж, как он думает, тяжкие повреждения? – Дель Изола перевел взгляд на Рэя.

– Я бросил в него камень только один раз и, кажется, попал в шею. – Рэй нервно пожал плечами, чувствуя, что выглядит виноватым. – А перед этим он просто упал на землю, потому что я дернул его снизу за ноги. Если, конечно, он не разбил себе голову, когда упал…

– А что все-таки произошло? – спросил Зордай.

Рэй рассказал ему по-английски о том, как Коулмэн преследовал его с камнем в руке – он даже изобразил пальцами в воздухе овал, чтобы показать его размеры (с большое авокадо), – и о том, как, опомнившись, он нанес Коулмэну ответный удар и ушел, оставив его лежать на земле.

– Где это произошло? – спросил Зордай.

Рэй снова объяснил, как мог.

Зордай нахмурился:

– Позавчера вечером вы видели Коулмэна в первый раз? Я имею в виду, за последние две недели. – Он прервался, обратившись к Дель Изоле на довольно скованном, но вполне правильном итальянском: – Надеюсь, капитан, вы понимаете, о чем идет разговор?

– Si.

Рэй предвидел, что перед ним возникнет колодец, который будет становиться все глубже и глубже, и очень осторожно сказал:

– Я видел его как-то раз в ресторане. Не думаю, что он видел меня.

– Вы что, избегали встречи с ним? Ну да, судя по всему, избегали. Почему?

– Я избегал встречи не только с ним, а со всеми. Мне было страшно.

– Но, приехав в Венецию, вы виделись с Коулмэном? – продолжал пытать Зордай. – Мадам Шнайдер – я только что беседовал с ней – утверждает, что вы виделись с Коулмэном пару раз. Так что же произошло тогда?

Рэй колебался, не решаясь сказать, что они обсуждали Пэгги, но Зордай продолжил:

– Что произошло той ночью, когда Коулмэн вез вас на лодке с Лидо?

– Ничего. Мы просто… немного поговорили. Он высадил меня на набережной Дзаттере. Той ночью у меня было мрачное настроение, и я решил прогуляться. Потом я переночевал в каком-то маленьком отеле, а на следующий день снял комнату. Паспорта у меня при себе не было.

– Где вы сняли комнату? – спросил по-итальянски Дель Изола.

– Это важно? – спросил Рэй. – Дело в том, что я не хочу доставлять хлопот ни в чем не повинным людям. Ведь за сдачу жилья полагается…

Дель Изола улыбнулся:

– Хорошо. Мы вернемся к этому позже.

– Вы ссорились с Коулмэном в ту ночь на Лидо? – поинтересовался Зордай.

– Нет, – ответил Рэй, понимая всю бессмысленность подобного вранья. – Я только безуспешно пытался объяснить ему, почему его дочь покончила с собой. Безуспешно потому, что, быть может, я и сам этого не понимаю.

– Коулмэн винил вас в ее смерти? Да?

Рэй не знал, говорила ли об этом Зордаю Инес, но тот, располагая всеми фактами, мог придти к такому заключению и сам.

– Я не знаю, винил он меня или только хотел выяснить, существует ли причина для таких обвинений. К каким выводам он пришел, мне неизвестно.

– Он был зол? Когда он начал злиться?

– Он не мог понять, почему она так поступила, – с видимой горечью проговорил Рэй. Он вдруг почувствовал усталость. Усталость от своих тщетных попыток что-либо объяснить.

– Я разговаривал с Коулмэном и с другими людьми о вашей жене. Все они считают, что она была… не совсем обычным человеком. Она была лишена чувства реальности. Могу только догадываться, какой ужас и страдания вы испытали, когда она покончила с собой.

«Зачем он говорит это? Какое это имеет значение?» Рэй чувствовал, как Зордай, нащупывая почву, движется по кругу, сужая его и пытаясь найти слабое место в центре, чтобы ударить в него простым вопросом.

– Я чувствовал себя идиотом, потому что не сумел предвидеть и предотвратить ее самоубийство.

– Коулмэн когда-нибудь угрожал вам? – сухо поинтересовался Зордай.

– Нет.

– Никаких высказываний типа «Я отомщу тебе» или «Ты свое получишь»?

– Нет.

Зордай поерзал на стуле:

– Вы прибыли в Венецию специально, чтобы повидаться с тестем? Не так ли?

Рэй насторожился – Зордай вел себя подозрительно. Работа, ради которой его наняли родители Рэя, была закончена. Тогда к чему эти вопросы?

– У меня были дела в Венеции, связанные с картинной галереей. Но и с ним я тоже хотел повидаться.

– Зачем?

– Чтобы объясниться. Я знал, что он был не удовлетворен моими объяснениями относительно самоубийства его дочери.

– Он был зол на вас. Иначе не стал бы нападать на улице с камнем в руке. – Зордай улыбнулся, обнажив здоровые белые зубы.

– Да, у него случались приступы гнева. Ведь он обожал свою дочь.

– Когда случались? А той ночью на Лидо? Она прошла спокойно?

– Да, все прошло хорошо, – проговорил Рэй с несвойственным ему спокойствием.

– Мистер Гаррет, скажите, где вы получили пулевые дыры, которые мы обнаружили на вашем пиджаке, оставшемся в «Пенсионе Сегузо».

Рэй обратил внимание, что итальянца-полицейского этот вопрос совсем не удивил.

– Видите ли, эти дыры не имеют ничего общего с предметом нашего разговора.

– Ну что ж, дело ваше – говорить или нет. – Зордай снова улыбнулся. – Но может быть, вы все-таки скажете, где получили их? Здесь? В Венеции?

– Нет-нет, это произошло давно.

– Кто-то стрелял в вас? Может быть, Коулмэн?

– Нет, не он.

– Значит, эти пулевые дыры не имеют отношения к Коулмэну? – уточнил Зордай.

– Нет.

– Тогда скажите, мистер Гаррет, есть ли у вас враги? – Зордай снова улыбнулся, словно ему доставляло удовольствие клещами вытягивать из Рэя ответы. – Поймите, я заинтересован в том, чтобы защитить вас, а не в том, чтобы обвинять в чем-то или подозревать.

– У меня нет врагов, – пробормотал Рэй, покачав головой.

Все ненадолго замолчали, потом капитан Дель Изола спросил:

– Как вы думаете, мистер Гаррет, что могло случиться с синьором Коулмэном?

Рэй колебался:

– Не знаю. Он мог на время потерять память, а возможно, его убили, ограбили и сбросили тело в канал. – Рэй старался избегать главного и наиболее очевидного – что Коулмэн мог специально скрыться, чтобы навести на Рэя подозрение в убийстве. Но если они не могут сделать этот вывод сами, почему он должен им подсказывать?

– Так вы говорите, ударили его камнем? – уточнил Дель Изола.

– Я бросил в него камень. По-моему, он попал в шею или в ухо.

Секретарь не переставал делать записи.

– И он лежал на земле? Без сознания?

– Не знаю. Я только видел, что он упал. – Рэй с трудом выдавливал из себя слова.

Зордай поднялся:

– Синьор капитан, я хотел бы отправить телеграмму, а еще лучше позвонить.

– Да, да, пожалуйста. В соседней комнате есть телефон.

Рэй тоже поднял усталое тело с жесткого стула.

– Хотите поговорить с родителями, мистер Гаррет? Там сейчас примерно четыре часа утра, – с улыбкой проговорил Зордай.

– Спасибо, но не сейчас. Пожалуйста, передайте им, что у меня все в порядке.

– А эта рана у вас на голове…

– Всего лишь царапина.

Когда Зордай вышел, Дель Изола сказал:

– Синьор Гаррет, нам для отчета необходимо знать точное место вашего пребывания. Я обещаю, что у людей, сдавших вам жилье, не будет неприятностей.

Рэй очень неохотно назвал ему имя синьоры Кальюоли, чей номер дома он не помнил, назвав только улицу. Дель Изола попросил указать точные дни, и Рэй сообщил ему – с двенадцатого по семнадцатое ноября.

– А где вы живете сейчас?

– Уверяю вас, синьор капитан, что я никуда не денусь и буду держать с вами связь.

– Но нам необходимо знать, – настаивал на своем капитан, начиная терять терпение под давлением профессиональных обязанностей. Рэй понял, что, если он откажется назвать свой адрес, они просто последуют за ним.

– Это некто синьор Кьярди. Калле Монтезино, Джудекка. Номер дома не помню.

– Благодарю, – сказал Дель Изола, проверив, записывает ли секретарь. – Скажите, синьор Гаррет, вы знакомы с американкой синьорой Перри?

Рэй покопался в памяти. Лидо. Хозяйка того вечера, одиннадцатого ноября.

– Да, я виделся с ней однажды.

– Я разговаривал с ней вчера днем. II американец тоже. – Он махнул в сторону соседней комнаты, куда ушел Зордай. – От этой синьоры мы узнали, что синьор Коулмэн питал к вам неприязнь. – Что-то увесистое и солидное слышалось в этом слове. – Признаться, это выудил у нее синьор Зордай, а не я. Нам она этого не сказала. Видите ли, мы все подозревали, что синьор Коулмэн убил вас.

– Да, мне это известно.

– Известно? Вы, быть может, хотели, чтобы мы так думали?

Рэй нахмурился:

– Нет, я просто хотел побыть самим собой, забыть все, что наболело за последние недели, уйти от всего, оставив даже вещи и паспорт…

У Дель Изолы был озадаченный, недоверчивый вид.

– Но если синьор Коулмэн питал к вам неприязнь, то вы, должно быть, тоже не любили его? Вы не любили его?

– Я не испытывал к нему ни любви, ни неприязни.

Вернулся Зордай.

– Прошу прощения. Связаться с Америкой не так-то просто, я послал телеграмму. Позже попробую перезвонить, – сообщил он Рэю.

– У нас тут речь шла о синьоре Перри, которая рассказала вчера о неприязни синьора Коулмэна к синьору Гаррету, – доложил Дель Изола.

– О да. И не одна она сообщила это. Мадам Шнайдер также вынуждена была признать, что Коулмэн не был от вас в восторге. Она будет рада слышать, мистер Гаррет, что у вас все в порядке. – И, повернувшись к Дель Изоле, он прибавил: – Ваша следующая задача – найти синьора Коулмэна.

Тот кивнул и осведомился у Рэя:

– У синьора Кьярди есть телефон?

– Нет.

– Тогда я бы хотел, чтобы, придя домой, вы сразу же позвонили мне и сообщили номер дома. Разумеется, он нам нужен только для отчетности и будет похоронен под грудами бумажек.

– Хорошо. Я перезвоню вам в течение часа.

– Мистер Гаррет, я бы хотел, чтобы вы подписали одну бумагу, – сказал Зордай, доставая какие-то листки из кармана пальто. – Это что-то вроде письменного показания, что вы – это на самом деле вы.

Рэй подписал бумагу. Зордай поставил дату и тоже расписался.

– Вы уезжаете из Венеции, синьор Зордай? – поинтересовался капитан.

– Нет. Во всяком случае, не сегодня, – ответил тот. – Если я узнаю что-нибудь о Коулмэне, я обязательно сообщу вам.

Они распрощались. Зордай вышел вместе с Рэем. На улице он сказал:

– Почему бы нам не пообедать вместе, мистер Гаррет? У вас есть время?

Рэю не хотелось обедать с Зордаем, хотя он понимал, что отказ будет выглядеть грубостью.

– Прошу прощения, но я обещал своему хозяину синьору Кьярди пообедать сегодня с ним.

– Тогда и вы меня извините. – Зордай смотрел на него несколько свысока, так как был сантиметров на пять-семь выше. – Послушайте, у вас на самом деле нет никаких соображений относительно того, где может быть Коулмэн?

– Я на самом деле не знаю, – ответил Рэй.

Зордай оглянулся на здание полиции.

– А не могли вы, случайно, убить его в этой драке? – спросил он, понизив голос. – Я спрашиваю ради вашего же блага. Я пытаюсь избавить вас от неприятностей, так что можете говорить со мной свободно, не таясь.

– Нет, не думаю… Не думаю, что убил его, – проговорил Рэй, с трудом выдавливая слова, буквально застревавшие у него в горле, словно это была ложь.

Зордай испытующе посмотрел на него, потом улыбнулся:

– Тогда, быть может, он специально слинял – не смог пережить позора? Ведь вы вышли победителем из этой драки. Насколько я понял, он самонадеянный тип – привык во всем быть первым.

Рэй усмехнулся:

– Что верно, то верно.

– Я остановился в отеле «Луна» и пробуду там по меньшей мере до завтра, а быть может, и дольше. А вы, мистер Гаррет? Где вы живете?

– На Калле Монтезино, Джудекка. В доме синьора Кьярди. Я уже сказал капитану, что не знаю номера дома и что там нет телефона.

Зордай кивнул. Рэй понял, что он пытается запомнить название улицы и имя хозяина.

– Мне бы хотелось, чтобы вы позвонили мне в отель и сообщили номер дома. Если меня не будет, оставьте сообщение.

Рэй пообещал.

– Я сообщу в американское консульство, что вы нашлись, – проговорил Зордай с отсутствующим видом, глядя перед собой в пространство. – Если, конечно, итальянцы сами не додумаются. Ну а каковы теперь ваши планы?

– Я собираюсь в Париж.

– Когда?

«Он думает, что я намерен снова исчезнуть», – подумал Рэй и сказал:

– Через день-другой.

– Вы свяжетесь сегодня с родителями?

Рэй сказал, что даст телеграмму или позвонит. На этом они распрощались. Зордай направился дальше, мимо железнодорожного вокзала, а Рэй сел на вапоретто до Рива дельи Скьявони, но сошел на Сан-Марко и отправился на почту, куда Коулмэн так и не прислал ни единого письма. Там он отправил телеграмму родителям в Сент-Луис:

«ВСЕ В ПОРЯДКЕ. СКОРО НАПИШУ. ЛЮБЛЮ ВАС ОБОИХ. РЭЙ».

Он прошелся вдоль канала Джудекка, погруженный в свои мысли. Синьору Кьярди он скажет правду, по крайней мере до того, как тот узнает ее из газет. От мысли о том, что Коулмэн может быть мертв, ему стало нехорошо, словно его собственные силы стали иссякать. Но мгновение это длилось недолго, очень быстро к нему вернулись уверенность и спокойствие. Если он и убил Коулмэна, то сделал это в целях самозащиты. Уже после того, как Коулмэн стрелял в него и пытался утопить в заливе, – одним словом, уже после всего. И если случится так, что где-нибудь в канале обнаружат тело Коулмэна с разбитым черепом, ему придется рассказать обе истории, и он не будет изображать никчемнее благородство и утаивать правду. Во-первых, дырки от пули. Пальто ему залатали, по зато на руке еще осталась незажившая царапина. Кроме того, в «Пенсионе Сегузо» остался пиджак с красноречивым доказательством. А ночное происшествие в заливе может подтвердить Луиджи. Шагая по набережной Джудекки, Рэй чувствовал себя вполне уверенно.