Текст книги "Баллада счастья"

Автор книги: Патриция Гриффитс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Мне срочно нужна какая-нибудь одежда. Разве можно появиться на улице в таком виде?

– Ты права. О'кей. Подожди немного, я пойду посмотрю, открыты ли магазины, и куплю тебе что-нибудь подходящее.

– На что? По своей кредитной карточке?

Он засмеялся.

– Тебе разве не попалась на глаза серебряная пряжка на моем ремне?

Конечно, она ее заметила. Да как же ее можно было не разглядеть, когда она была такой массивной, наверное, больше ее кулака.

– Неужели ты сначала купишь мне платье, а потом уже станешь искать себе пистолет?

– С этим все в порядке. Я прихватил с собой парочку.

– Что?!!

– В кармане куртки. Помнишь, я ходил за ней в гардеробную? У меня уже тогда было предчувствие, что нам повезет.

Пистолеты. По ее спине пробежал холодок. Значит, Пол, в детстве воображавший себя Робом Уорвиком, появился здесь, чтобы вершить правосудие! Боже мой!

Он уже стоял на лестнице, собравшись уходить. Все как тогда, много лет назад. Они почти воспроизвели давнюю сцену, если не считать того, что сейчас ночь и в зале шумно. Мэри потянула его за рукав.

– Для чего тебе пистолеты?

– Хорошее оружие всегда в цене. Мы сможем продать один из них и спокойно существовать до тех пор, пока не заработаем какие-нибудь деньги, – пояснил он. – А потом, я-то знаю, как нелегко здесь прожить без оружия. Ведь у меня есть ты, и моя задача – оберегать свою леди.

Ей стало страшно.

– Как раньше?

Он нахмурился.

– Нет, такое больше не повторится. На этот раз никто не посмеет взять надо мной верх.

Она прижалась к нему.

– Мне страшно.

Он улыбнулся.

– В этом городе можно ожидать всего, дорогая, но тебе нечего бояться, пока я с тобой.

– Да? А если тебя убьют?

Он нежно поцеловал ее руку.

– Я же не ребенок, Перл, и не хуже тебя понимаю, что здесь опасность ходит по пятам. Зачем заранее себя настраивать на плохое? Радуйся жизни, пока можешь… пока мы можем. – Он повернулся. – Ладно, пойду куплю тебе красивое платье.

– Ты же не знаешь моего размера.

Пол сомкнул пальцы и сложил ладони полукругом.

– Твоя талия не шире, поверь мне. Если кто-нибудь придет и спросит, что ты здесь делаешь…

– Я знаю, что ответить. Только не пропадай надолго и не покупай ничего пурпурного цвета. Он мне ужасно не идет.

Она проводила взглядом Мак-Гроуна, быстро сбежавшего по лестнице. Девятнадцатый век… Интересно, подумала она, мы снова будем спать вместе, как в тот раз? Ей стало не по себе от этой мысли.

Она вспомнила его пистолеты и поежилась. Что я прицепилась к ним? В конце концов, у многих здесь есть оружие, и они постоянно размахивают им, даже если на это и нет причин.

До Мэри вдруг дошло, что это уже не игра. Она вспомнила, как тяжело был ранен ее любимый в прошлый раз. В то время…

Что он имел в виду, сказав, что должен оберегать свою леди? Оберегать от чего, от кого?

7

Мэрри рассердилась. Она уже не ребенок, которого необходимо защищать. Наконец, как только ей удастся переодеться во что-то более-менее подходящее и мимикрировать с окружающей средой, вообще отпадет надобность в опеке.

Мэри взглянула на стеклянных бабочек-талисманов для путешествия во времени. Рискованно носить их с собой. Надо непременно куда-нибудь спрятать. Девушка вспомнила про тайник на сцене, где хранила фигурки в прошлый раз. Проскользнув за кулисы, она нашла нишу в стене, скрытую сваленными в кучу коробками.

– Лежите здесь спокойно, мои дорогие, – прошептала Мэри и нежно погладила их. – Без вас мы не попадем домой. – Она положила их в кожаную сумочку и спрятала в тайник, снова заложив его коробками.

Танцовщицы с перьями закончили свой номер, их сменили акробаты. Мэри повезло: ее никто не заметил. Она выглянула из-за шторы в надежде найти Нэнси. В зале было много женщин. Все они были в платьях ярких расцветок – брызги алого, изумрудно-зеленого и лилового отчетливо выделялись на фоне коричневого и цвета хаки мужского моря.

Перл высмотрела девушку в платье, очень похожем на то, которое было на Нэнси, когда они расстались. Но не платье, а светлые локоны женщины помогли ей узнать давнюю подружку. Нэнси, сильно взволнованная, разговаривала с рыжебородым мужчиной. Мэри увидела, как он резко схватил Нэнси за руку, которую та безуспешно попыталась вырвать. Мэри стало страшно.

Мужчина, видимо, предлагал что-то, а Нэнси, отказываясь, мотала головой. Подошел еще один мужчина и позвал рыжебородого за свой столик. Медленно поднимаясь со стула, последний пальцем пригрозил Нэнси. Оставшись одна, она откинулась на стуле, потирая ушибленную руку. Мужчины сели за соседний столик, заговорщически наклонили головы и, выпивая, о чем-то договаривались.

Должно быть, это ее муж, подумала девушка. Нэнси выглядела намного моложе Мэри. В ней вспыхнуло непреодолимое желание сбежать вниз, обнять подружку, узнать, как ее дела, но она отлично понимала всю неправдоподобность ситуации. Нэнси не узнает ее, а она, Мэри, не сможет ничего объяснить.

– Вот ты где! – прорычал за ее спиной грубый голос. – И без своей знаменитой бриллиантовой диадемы!

Мэри вздрогнула от неожиданности и обернулась. Перед ней стоял мужчина в узких черных брюках и сюртуке поверх шелковой рубашки и, улыбаясь, неторопливо оглядывал ее снизу доверху.

– Ты опоздала на два дня. Какие-нибудь проблемы с поездкой в Финикс? Почему ты не сообщила мне, что приехала?

Мэри оглянулась в поисках его собеседницы, но рядом никого не оказалось. Неужели он ее с кем-то спутал?

– Вы, наверное, ошиблись… – растерянно проговорила она, лихорадочно пытаясь найти оправдание своему пребыванию здесь.

– Ну вот еще, ты моя певица из Финикса! И, хвала Господу, одна из лучших. Какие ножки! А я, естественно, Майкл Кроуфорд. Мы так ждали тебя на этот уик-энд. Я уже был готов разорвать контракт с тобой, когда ты не приехала вовремя, но… – Его лицо расплылось в улыбке. Он достал сигару. – Твое сегодняшнее выступление превзошло все ожидания. Публика ликовала. И какое прекрасное решение: выйти на сцену без объявления! Мне понравилось! – Он зажег спичку и прикурил. – Я готов подписать с тобой долгосрочный контракт, мисс Бриллиантовая Диадема. Я не сомневаюсь, у тебя была веская причина задержаться в Финиксе.

– Я не мисс Бриллиантовая Диадема, – возразила Мэри.

Владелец кабаре «Тенета любви» вынул сигару изо рта.

– Она прислала вас вместо себя?

– Гм, нет, я… Он рассмеялся.

– Ладно, мисс, дело в том, что мне совершенно безразлично, кто вы такая. Я предлагаю контракт на самых выгодных для вас условиях. Для начала на шесть недель по двенадцать выступлений с одним выходным днем и жалованьем девяносто долларов в неделю. Если хотите, я согласен на семь дней в неделю, на двадцать четыре часа в сутки.

Мэри оцепенела, испуганно уставившись на собеседника.

Он задымил сигарой и улыбнулся.

– О'кей, если на вас будет этот костюм, я дам вам сто баксов.

Этот человек послан Богом! На такие средства можно существовать! Удача набирает обороты. Голова ее пошла кругом от радости.

– Мое единственное условие: я выступаю только со своей концертной программой и не вхожу в какой-либо контакт с вашими клиентами.

– Ага, вы желаете ограничиться сценой. Хорошо. Понял.

– Тогда договорились, – улыбнулась Мэри и протянула руку.

Они обменялись рукопожатием.

– Так, а ваше прозвище?

– Что?

– Ну, сценическое имя?

Девушка оглянулась, пытаясь что-нибудь придумать. Слева от себя она увидела ступеньки, ведущие ложам, этим «ячейкам тенет». По какой-то причине ее стеклянные мотыльки облюбовали это безумное место.

– Хризалида, – ответила она.

– Хризалида? Это что за имя?

Мэри отмахнулась от дыма.

– Просто… куколка, из которой вылупляются бабочки.

– Прекрасно! Хризалида, певчая Куколка из Финикса. – По всему было видно, что Кроуфорд остался очень доволен собой.

– И еще, мистер Кроуфорд. В дороге пропал мой багаж. Мне нужен аванс, чтобы купить одежду.

– А что плохого в этом наряде?

– Он не слишком привлекателен.

– А-а! Точно. Отлично. Завлекайте, как можете, моя маленькая куколка. – Он потянулся в карман сюртука и вытащил несколько банкнот, по сто долларов каждая. – А теперь как насчет еще одного выступления?

– Сейчас? Но…

– Только одну песню. Акробаты уже заканчивают свой номер. Я объявляю вас. Только одну песню, чтобы скрепить наш договор.

Ему, очевидно, ответ уже был не нужен. Может, получится? Ей действительно повезло: так быстро найти работу, да еще какую! Ребенком она часто крутилась перед зеркалом и представляла себя певицей, выступающей перед большой аудиторией. Она всегда гордилась, что у нее звонкий чистый голос и хороший слух.

С другой стороны, ее контракт давал ей право беспрепятственно бывать в кабаре, где работала Нэнси и где она могла получить больше всего информации для своего сценария.

Услышав голос Кроуфорда, Мэри испугалась.

– Певчая Куколка!

Боже! Его слова заглушила буря аплодисментов. Досчитав до пяти, она заставила себя успокоиться и с улыбкой вышла из-за кулис…

Когда Мэри в последний раз поклонилась публике и опустили занавес, она почувствовала себя настоящей певицей. Публика полюбила ее. Кроуфорд был прав: они приняли ее и исполненные ею песни! Слава Богу за то, что Он создал Эллу Фитцджеральд и Дорис Дэй, песни которых понятны и близки самому разному люду.

Мэри увидела Пола, стоявшего в глубине сцены с платьем из темно-зеленого бархата в руках. Он был взбешен.

– Что все это значит?

Она бросилась к нему.

– Какое платье! Оно великолепно! О, дай мне посмотреть!

– Ты опять поешь?

Она потянулась за платьем.

– Теперь это моя работа. Владелец театра предложил мне сто долларов в неделю за выступления.

Пол поморщился.

– И ты согласилась?

– Конечно! За такие деньги? А потом, мне всегда хотелось стать певицей. – Она взяла платье и взвизгнула от восторга. Это был отделанный кружевом, с разбросанными по нему жемчужинами костюм из бархата с перламутровыми пуговицами на жакете и длинной юбкой. Зеленый цвет был настолько темным, что казался черным в тени, а на свету отливал серебром. – Какой шикарный, Пол! И так красиво сшит! Ой, наверно, он ужасно дорогой… неужели ты потратил на него все свои деньги?

– Я же обещал тебе подарок на день рождения. Поздравляю тебя, Мэри. – Он наклонился и нежно поцеловал ее в щеку. – А теперь надень его и давай поскорее уйдем отсюда. Это место не для тебя.

Ее глаза искрились смехом.

– Знаешь, ты повторяешься. В прошлый раз ты говорил то же самое. – Стянув с себя мини-юбку, она осталась в трусиках-бикини. – Интересно, какое нижнее белье женщины носили… носят?.. Мне надо обязательно это выяснить. Наверно, мои тряпочные туфельки смотрятся нелепо.

– Мне уже приходила в голову такая мысль, – сказал Пол. – Поблизости есть обувная лавка, но хозяин не согласился открыть ее до утра.

Мэри поправила на себе платье и, улыбнувшись, подняла на него глаза. Неожиданно улыбка сменилась удивлением: на ремне Пола красовалась все та же серебряная пряжка, а сбоку висел пистолет.

– Откуда у тебя кобура?

– Я взял ее с собой.

– Зачем?

– Я уже говорил тебе, дорогая, в Сильверстауне каждый уважающий себя мужчина должен быть вооружен. Если мы собираемся остаться в этом городе, к чему мне быть «белой вороной»? – Он улыбнулся. – Послушай, ну я же мужчина, а они ничем не отличаются от мальчишек, забыла? В детстве я воображал себя Робом Уорвиком и мечтал, что когда-нибудь стану настоящим ковбоем.

Мэри засмеялась.

– А я, когда была маленькой, влюбилась в мальчишку с пистолетом и считала его самым смелым, добрым и ласковым. Тогда мне все казалось таким романтичным.

– Он таким же и остался… Не переживай, это всего лишь игра. Мы здорово повеселимся, любовь моя!

– За сколько ты продал свой пистолет?

– За две тысячи долларов.

Мэри охнула.

– Так дорого?

– Здесь еще никто не видел такого: многозарядная автоматическая игрушка с глушителем. Если бы у меня было к ней не две коробки с патронами, а больше, я бы потребовал не меньше пяти тысяч. Впрочем, все равно, для начала и это неплохие деньги. Потом я найду работу.

Она снова взглянула на черную блестящую кожаную кобуру.

– А тот, что ты продал, похож на этот пистолет?

– Нет, это шестнадцатизарядный полуавтоматический кольт. – Увидев, что она поморщилась, Пол пояснил: – Мое хобби – коллекционировать оружие. Я же рассказывал тебе, что люблю стрелять по мишеням. Мы не пропадем здесь, на этом Диком Старом Западе. Доверься мне.

Мэри была немного наслышана о ручном стрелковом оружии, поэтому слово «полуавтоматический» ввергло ее в ужас. Это означало, что из него можно стрелять несколько раз, не перезаряжая. И самое страшное, что никто больше в Сильверстауне не обладал таким преимуществом. В конце прошлого века еще даже не слышали о полуавтоматическом пистолете.

Наконец Пол взял Мэри за руку и повел в зал, где ее окружили поклонники и, пытаясь заговорить с ней, называли Певчей Куколкой.

– Почему тебя называют куколкой? – недоумевал Пол, когда они отошли от столиков.

– Потом объясню.

Мэри высматривала Нэнси и вдруг заметила ее, направляющуюся к стойке бара с большой корзиной, полной бутылок виски и бокалов. Сердце Мэри бешено забилось: теперь она поняла, в чем заключалась работа ее подружки. Ведь это же невыносимо! Такой тяжелый труд! Но, очевидно, у Нэнси нет и никогда не было другого выбора.

Молодые люди вышли через парадную дверь на дощатый тротуар. На улице было многолюдно: в основном мужчины, и в большинстве своем пьяные.

– Куда мы идем?

– Нам надо где-то остановиться. Давай попытаемся в отеле «Гранд-Каньон».

– Не там ли, где якобы жили братья Уорвики?

– Все правильно. Слушай, я уже узнал дату. Оказывается, мы попали в тот же самый день, из которого в прошлый раз вернулись домой. Хочешь верь, хочешь нет. Считай, мы только вчера с тобой ехали по этим улицам на гнедой кобыле.

– Вчера! Трудно представить!

– Но это так, сегодня тридцать первое января 1891 года. С ума сойти, помнишь, мы с тобой познакомились тридцатого января 1891 года, но тогда нам было по двенадцать лет.

Мимо них пролетела запряженная лошадьми повозка, и брызги из-под нее испачкали платье Мэри. Они заглянули в тот же бар, который Мэри видела накануне, когда маленькой девочкой одиноко брела по Милфорд-стрит.

– Нам надо поскорей убраться с этой улицы, – сказал Пол, ускоряя шаг. – А то тебя примут за проститутку.

– В таком-то шикарном платье?

– Порядочным женщинам не следует появляться здесь, особенно ночью. Запомнила?

– Да, – беспечно ответила она, больше озабоченная тем, что ее прическа не соответствует моде времени, в которое они попали. Даже леди ночи не ходят с распущенными волосами.

– Давай, поторапливайся. Сейчас не время для раздумий, Мэри, – подгонял ее Пол.

– Нэнси здесь. Я ее видела, – заметила Мэри.

Он поморщился.

– Я тоже. Гм, когда она поднималась к клиентам. – Он остановился, открывая дверь отеля. – Вот мы и пришли. Если вы немного подождете, моя прекрасная леди, я узнаю, какие удобства здесь могут предложить двум уставшим странникам.

Уставшим? Кто устал? Обстановка в фойе на первый взгляд казалась незамысловатой, но доски, которыми были обшиты стены, отполированы до зеркального блеска, а на полу лежали персидские ковры. Пол выбрал этот отель только потому, что в нем жили Уорвики. В таком случае он должен быть одним из лучших в городе. Конечно, следует признать, что после стольких услышанных историй об этих братьях ей самой было бы не менее интересно увидеть знаменитых злодеев. Кто же откажется от такой возможности?

– У нас прекрасный большой номер, – сообщил Пол, подходя к ней. – Мне пришлось признаться, что твой багаж утерян. Наши окна выходят на Милфорд-стрит.

Мэри прищурилась, глядя на него. Конечно, здесь не место для выяснения отношений, но ему все-таки следовало посоветоваться с ней. Уже перед дверью она остановилась.

– Мы не договаривались жить в одном номере.

От удивления он вытаращил на нее глаза.

– Мне и в голову не пришло, что ты будешь против. Разве я в чем-то не прав?

– Я… я не знаю. Мне как-то не очень удобно. Ведь мы только вчера с тобой познакомились.

– Мы встретились двадцать лет назад, и тогда у тебя не возникло такой проблемы.

– Хорошо, если ты ляжешь в постель в одежде, как в прошлый раз, думаю, и сейчас у меня не будет проблем.

Ложь! Всю прошлую ночь ей не удалось ни на минуту уснуть, потому что с ума сходила от желания переспать с Полом. Так почему же она стоит теперь здесь в холодном вестибюле в 1891 году и спорит с ним? С ее стороны это было не что иное, как игра: Мэри прекрасно знала, что уже заранее согласна на все его условия. Девушка явно кокетничала, и, что самое ужасное, видимо, Пол понял ее.

– Мы еще поговорим об этом, – ласково сказал он. – Думаю, я сумею тебя убедить.

– Вот этого я и боюсь.

– Ты боишься меня? Что ты, – прошептал он, коснувшись губами ее волос. – Во всем мире, во все времена я единственный, кто желал и желает тебе только добра…

И это правда. Пол готов отдать за нее жизнь, потому что горячо и преданно любит ее. Трудно представить, но внутри этого сильного, красивого мужчины живет душа того самого мальчика Сэмми, и он относится к ней с той же нежной пылкостью, как тогда, много лет назад.

Пол открыл дверь. Он нашел керосиновую лампу, зажег ее, и слабый оранжевый огонек осветил все вокруг. Комната оказалась на редкость уютной: широкая кровать с двумя прикроватными тумбами у стены, в небольшой нише рядом с окном – софа, а посередине – стол с двумя стульями. Занавески на окнах и покрывало были из плотной парчи розово-золотых тонов.

– Сдается мне, это лучшее, что может предложить нам Сильверстаун, – сказал Пол. – Хотя в номере нет ванной.

– И как же ты нас зарегистрировал?

– Сэмми и Перл Мак-Гроун.

Она затаила дыхание.

– Ты обманываешь!

В его глазах появились озорные искорки.

– О'кей, не совсем так. Я приписал еще мистер и миссис.

– Разве мы женаты? И когда же это случилось? Что-то не помню.

– Ведь ты же не хочешь скандала. Я видел, как на тебя смотрели в «Тенетах любви», и у меня нет желания скандала.

Странно, но его слова не показались Мэри оскорбительными. Может быть, там, в двадцатом столетии, они звучали бы грубовато, но здесь все было по-другому, даже сам воздух, которым они дышали, был иным. В этом приграничном городе, где царило беззаконие и где на одну женщину приходилось не менее сотни мужчин, Пол осознавал свою ответственность за нее. И она поняла это…

Обрадовавшись, Пол поцеловал ее.

– Нас соединил этот мир, любовь моя. Мы уже прошли долгий путь… намного больше, чем в это можно поверить. Однажды моя жизнь стала частицей твоей, и я никогда никому не позволю разлучить нас. Я принадлежу тебе точно так же, как ты мне.

Она присела на край кровати, всем сердцем стараясь принять этого незнакомца, которого знала очень давно.

– Ты прав, мы пустились вместе в это плавание, и, что бы ни случилось, нам надо держаться друг за друга.

Пол запер дверь.

– Я ждал тебя почти всю свою жизнь, Мэри. – Он отстегнул патронташ и положил его на прикроватную тумбу. – Ну, иди же ко мне.

Девушка, не задумываясь, поднялась и бросилась в его объятия.

– Господи, чего мне стоило ожидание этого момента! Чуть с ума не сошел! Нам так необходимо побыть наедине, чтобы до конца осознать все происшедшее с нами.

Он поцеловал ее. Его пальцы нежно, неторопливо ласкали ее шею, плечи, вызывая в ней море чувств.

– Мне кажется, еще не время… – прошептала Мэри.

– Наше время уже давно настало. Я ждал этой минуты двадцать лет.

– Как, Пол? – Она ощутила биение его сердца. – Ведь ты же не верил, что мы когда-нибудь встретимся?..

– Должно быть, подсознательно я чувствовал, мы найдем друг друга.

– И у меня было то же ощущение. Я верила, что ты вернешься ко мне.

Он улыбнулся.

– Моя очаровательная Мэри, у настоящей любви нет конца.

Его пальцы побежали по пуговицам ее платья.

– Ты будешь со мной?

– Ты действительно не теряешь времени.

– Наоборот, я слишком много его упустил. А теперь мне очень хочется познать тебя. И это естественно, Мэри, ведь мы уже с тобой не дети.

– Когда мы были маленькими, все казалось проще, – заметила она, откидывая тяжелое покрывало. Расстегивавшие его рубашку пальцы Мэри так дрожали, что ему пришлось помочь ей. Справившись с одеждой, Пол, обнаженный, лег на кровать и привлек ее к себе.

Прильнув к нему, она вдруг почувствовала необыкновенную легкость, словно стала невесомой и воспарила высоко над облаками. Он обнял ее.

– Тебе не холодно, любимая? Может, нам разжечь камин? – Лаская ее плечи, он предложил: – Давай я согрею тебя. – Молодой человек расстегнул бюстгальтер, отбросил его в сторону и приник к ее груди.

Отзываясь на его ласки, девушка затрепетала. Множество маленьких искорок будто отделились от их общего костра страсти и обожгли ее плоть. Она уже не боялась, более того, страстно желала его ласк. И лежа рядом с ним в мерцающем свете керосиновой лампы, она чувствовала, как в ней росло мучительно-прекрасное томление от их близости…

Ее любопытные пальчики неторопливо, нежно, чуть касаясь, стали изучать его грудь, потом двинулись к животу и, добравшись до кромки трусов, остановились. Пол быстро снял их, убирая последнее препятствие.

– Боже! Мэри, как ты чувственна, как нежна! Твои ласки сравнимы только с весенним солнышком, согревающим землю и своим теплом растапливающим толщу льда. – Он закрыл глаза. Непроизвольно застонав от охватившего его возбуждения, Пол пересилил себя и покорно откинулся назад. Он понимал, что не должен сейчас напугать ее, выплеснув бурю своих страстей. Она любила его мальчиком, а теперь ей было необходимо время, чтобы привыкнуть к нему как к мужчине.

Мэри, словно прочитав его мысли, казалось, старалась ласками отблагодарить его. Костер ее любви все разгорался. С каждым движением песня любви звучала все громче и ясней в ее сердце… Все ее чувства и эмоции переплелись воедино в этой колдовской музыке, которая являла собой одновременно и любовь, и страсть.

Неожиданно пальцы коснулись шрама на бедре, и ее захлестнула волна воспоминаний… блеск лезвия, кровь, руки Нэнси, мелькание иголки. Потом пугающий шов в виде буквы S… Мэри склонилась и поцеловала рубец, медленно, с нежностью провела по нему языком, останавливаясь на каждой едва ощутимой вмятинке шва. Пол не пожалел своей жизни, защищая ее. Наверное, многие, в том числе и женщины, спрашивали у него об этом шраме, и скорей всего никто не получал ответа. А может быть, он смог выдумать какую-нибудь историю о нем?

Ее губы теперь присоединились к пальцам и принялись вместе путешествовать по его телу.

– Милая… – откуда-то издалека донесся голос Пола. – Ты заставляешь меня… Я не могу больше…

Прижавшись к нему, Мэри заглянула в его глаза. Они горели бешеным огнем от мучительного томления страсти. Его поцелуй был обжигающе горячим, а язык напоминал пламя.

Он тихо позвал:

– Перл…

– Как часто во сне я видела твое лицо, – прошептала она. – Мне даже казалось, что я чувствовала твое тепло…

Его пальцы, горячие, как угольки из разгоревшегося костра, обжигая, понеслись по ее груди, бедрам… Они нежно, но с быстротой молнии исследовали ее плоть, не пропуская ни единой впадинки или бугорка, и каждое их прикосновение словно пронзало ее электрическим током. Он обнял ее и еле слышно, задыхаясь, прошептал:

– Я знаю, ты моя… только моя…

Она вздрогнула и застонала, когда он лег на нее. Подложив руки под ее бедра, он все плотней и плотней прижимал к себе свою любимую, пока их тела не слились в единое целое и не задвигались в общем ритме – ритме любви. Поначалу медленное, как первый крошечный весенний ручеек, пробивающий себе дорогу, движение стало перерастать в бурный поток… потом превратилось в бешеный водопад, сносящий все на своем пути…

– Мэри… – неожиданно вскрикнул Пол, обнял ее и прижал так крепко, что задрожало его тело. Приподнявшись на локтях, он заглянул в глаза девушки и, увидев в них слезы, понял – это были слезы радости.

– Любовь моя, – прошептал он, склоняясь над ней, чтобы поцеловать ее глаза и промокнуть слезы.