Текст книги "Леди Удача"
Автор книги: Патриция Гэфни
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)
– Прямо так и сказала, любовь моя?
– Да. Я хотела таким образом завоевать его доверие. Думала, он охотнее будет делиться со мной своими секретами. Я ему передала якобы твои слова о том, что мой отец заслужил петли.
– Бедная Касс! Но, надо признать, это отличное вранье, – тихо проговорил Риордан, коснувшись пальцами ее щеки, после чего перешел на деловито-озабоченный тон:
– Надо будет немедленно дать знать Оливеру. Но сначала расскажи мне по порядку все, что он говорил, не упуская ни слова. И все, что ты ему говорила. Постарайся ничего не забыть.
Кассандра добросовестно и во всех подробностях пересказала ему содержание разговора. Выслушав ее рассказ, Риордан сел за стол, чтобы написать письмо Куинну, а она пошла наверх и приказала приготовить себе горячую ванну, хотя была всего лишь середина дня. После встреч с Уэйдом она всегда чувствовала себя грязной.
Сидя перед зеркалом у себя в гардеробной и причесывая волосы (Клару она отпустила на всю вторую половину дня), Кассандра услышала нетерпеливый стук в дверь. Не дожидаясь ответа, Риордан распахнул дверь и вошел. На лице у него расплылась торжествующая ухмылка, глаза искрились весельем. Он напоминал кота, только что проглотившего канарейку.
– В чем дело? – спросила Кассандра, невольно улыбаясь ему в ответ. – Что случилось?
– Он здесь.
– Кто?
Но она тут же поняла, о ком речь:
– Уокер!
– Уокер. Я велел ему перекусить с дороги и сказал, что мы увидимся в библиотеке.
Риордан положил руки ей на плечи и подмигнул ее отражению в зеркале.
– Поторопись, Касс. Разве ты еще не готова?
– Перестань на меня пялиться!
Сердце учащенно забилось у нее в груди, она почувствовала, что неудержимо краснеет.
– Нет, я еще не совсем готова.
Пальцы у нее так дрожали, что понадобилось вдвое больше времени, чем обычно, чтобы сделать привычную для нее в эти дни прическу и уложить волосы свободным узлом на затылке. Наконец она поднялась и повернулась к нему.
– Вот теперь я готова.
На ее лице появилась загадочная улыбка.
– Я давно уже готова, – хриплым шепотом пробормотала Кассандра, обращаясь скорее к себе, чем к нему, и нарочно задела грудью его плечо, проходя мимо, словно давая понять, что в эту игру могут играть двое.
Риордан со звериным рычанием схватил ее за руку и силой вытащил из комнаты. Проходя по коридору и спускаясь по лестнице, они не обменялись ни словом, ни даже взглядом, но никогда в жизни не ощущали так остро присутствия друг друга. И думали они об одном и том же.
Уокер уже ждал их в библиотеке. Кассандра подошла к нему и протянула руку, отметив про себя, какой у него измученный вид.
– Вы проделали долгий путь, – сказала она тихо. – Спасибо вам, Джон.
Секретарь наклонил голову и пробормотал в ответ нечто невнятное, не глядя ей в глаза. На него это было не похоже: обычно он так не смущался в ее присутствии. Сердце у нее замерло, по коже пробежал ледяной холодок скверного предчувствия.
– Вас покормили? – спросил между тем Риордан, добродушно хлопнув Уокера по плечу и совершенно не замечая воцарившегося в комнате настроения. – Давайте я налью вам чего-нибудь выпить. Кларета? Бренди?
Переминаясь с ноги на ногу, Уокер беспокойно провел рукой по растрепанным светлым волосам.
– Нет, спасибо, мне ничего не нужно, я… ничего не хочу.
Кассандра нащупала стул и села, вцепившись в колени побелевшими от напряжения пальцами.
– Ну, выкладывайте новости!
Риордан нетерпеливо потер руки, с радостью предвкушая эти новости, и подошел к стулу, на котором сидела Кассандра. Она бросила на него какой-то странный взгляд, словно видела впервые, и не ответила на его улыбку. Он ободряюще сжал ее плечо, потом сунул руки в карманы и устремил взгляд на Уокера, ожидая хороших новостей.
– Прошу меня простить, сэр, мне очень жаль, – еле слышно выдавил из себя секретарь.
– Простить? За что?
– Боюсь, что у них нет записи о вашем браке.
– То есть как это нет? Быть того не может!
Глаза Кассандры закрылись, она побелела как мел и в горестном оцепенении привалилась к спинке стула. «Я же знала, – бессмысленно повторяла она про себя, – я все это знала».
– Нет, сэр, такой записи у них нет. И в дополнение к этому могу добавить, что двадцать восьмого августа сборщика податей не было на месте. Его вообще не было в селении. Он сам мне сказал, что прекрасно помнит этот день: он ездил в Аннан на похороны своей матери.
– Это наглая ложь! – вскричал Риордан, сделав угрожающий шаг по направлению к нему.
Уокер съежился, но от своих слов не отступил.
– Я просмотрел все записи, сэр, все, что у них было. Брак между Риорданом и Мерлин не зарегистрирован ни двадцать восьмого, ни в какой-либо другой день. На всякий случай я проверил все с июня по сентябрь включительно.
Плечи Уокера скорбно ссутулились.
– Такой записи просто не было, сэр. Ее не было.
Наступило долгое мучительное молчание. Его нарушила Кассандра:
– Спасибо вам, Джон, за все ваши труды.
Собственный голос показался ей неестественно тонким, как будто бестелесным. Каким-то чудом ей удалось подняться на ноги.
– Почему бы вам теперь не пойти домой? Вы ведь, наверное, очень устали.
Уокер посмотрел на своего хозяина. Растерянный, уничтоженный, не способный сказать ни слова, Риордан уставился в пространство. Выдержав еще одну томительно долгую паузу, секретарь повернулся и вышел из комнаты.
Кассандра твердо знала только одно: никакого объяснения она сейчас не выдержит. Боль уже немного притупилась. Все ее существо словно бы сгорело во внезапной вспышке пламени, и теперь от нее ничего не осталось, кроме пепла. Главное – стараться как можно дольше пребывать в этом спасительном онемении. Обойдя кругом неподвижно застывшую фигуру Риордана, она бесшумно двинулась к дверям.
– Погоди!
Она остановилась.
– Это безумие, Касс. Я не понимаю, что происходит. Посмотри на меня.
Она повернулась к нему. При виде ее лица ему захотелось выплеснуть в крике всю свою ярость и недоумение, даже стукнуться головой об стену.
– Касс, – прошептал он, – я люблю тебя.
Слезы выступили мгновенно и полились по щекам. Она судорожно глотала раз за разом, и наконец ей удалось выговорить:
– Тогда тебе следовало на мне жениться.
Она повернулась, чтобы бежать, но он бросился за ней и схватил ее за руку.
– Черт бы тебя побрал! – прокричал Риордан, оскалив зубы и больно вцепившись ей в руку. – Почему ты не можешь мне поверить? – Он встряхнул ее. – Почему?
Кассандра не могла ответить. Она даже не слышала ничего, кроме тревожного предупреждения, барабанной дробью стучавшего у нее в мозгу: «Бежать, бежать отсюда!» Она вырвалась из его хватки, отшатнулась от него и бросилась прочь. Он слепо уставился в пустой дверной проем, прислушиваясь к звуку ее шагов, затихающих на лестнице.
И тут его осенила идея.
15.
Кассандра в последний раз окинула взглядом комнату. Его комнату, которую ей никогда не придется с ним делить. Немногочисленные пожитки, которые она решила взять с собой, были уже уложены в шляпную коробку, стоявшую открытой на постели. Платья, которые он ей купил, так и остались висеть в шкафу; подаренные им книги и письменные принадлежности были аккуратно сложены на бюро. Ни одной из этих вещей она решила с собой не брать.
Она подошла к коробке и закрыла крышку, но, уже взявшись за ручку двери, вдруг остановилась. Нет, еще не все. Поставив коробку на пол, Кассандра развязала узкую голубую ленточку у себя на шее и спустила с нее кольцо, легко скользнувшее на ладонь. Риордан говорил, что ей не обязательно его носить, но она носила. Не на пальце, а тайно, рядом с сердцем. Ее взгляд безнадежно и уныло скользнул по надписи: «Ты и никто другой». Горло свело судорогой. Ей казалось, что она уже не способна пролить ни единой слезы, – и вот, пожалуйста, они полились снова.
Вернувшись в комнату, Кассандра решительным жестом опустила кольцо на письменный стол. При этом она увидела в зеркале свое расплывшееся из-за слез отражение: бледная молодая женщина с застывшим от горя взглядом. Какую обманчивую оболочку создает тело для души, подумалось ей. Никто, бросив на нее мимолетный взгляд, не заподозрил бы, что внутри у нее – пустота, отдающая эхом. Прежде чем рвущаяся из сердца боль успела парализовать ее, она подняла свою шляпную картонку и вышла из комнаты.
В коридоре ей встретился камердинер Риордана.
– Мистер Риордан еще здесь, Бигль?
– Нет, сударыня, он вышел из дома больше часа назад и до сих пор еще не вернулся.
– Понятно. Благодарю вас.
Ей пришлось отвернуться, чтобы он не увидел нового потока слез, хлынувших то ли от сожаления, то ли от облегчения – она и сама бы не могла сказать наверняка. Нет-нет, конечно, так даже лучше. Гораздо лучше. Теперь им уже не о чем больше говорить, а если она еще раз его увидит, то непременно расплачется прямо при нем. Уходя в его отсутствие, она сможет унести с собой остатки достоинства.
Не успела она спуститься на две ступеньки, как входная дверь открылась, и вошел Риордан. Кассандра замерла на месте. Он насвистывал. Да, он остановился в холле, снимая перчатки с самым что ни на есть деловым и сосредоточенным видом, и при этом насвистывал. Все, что осталось от ее сердца, разбилось в эту минуту. Тут он поднял голову и увидел ее, поэтому ей ничего иного не осталось, как проделать оставшийся путь вниз по ступеням.
– Привет, Касс.
Он заметил ее картонку.
– Куда-то собираешься?
– Да. Я ухожу.
Увидев ее покрасневшие от слез веки, Риордан стал серьезным.
– Правда? А куда?
– Куда глаза глядят.
Кассандра знала, что ее выдает голос: от плача он стал гнусавым.
– А какие-нибудь деньги у тебя есть?
Она устремила на него суровый взгляд серых глаз и ничего не ответила.
– Нет, конечно, нет, откуда им взяться? – продолжал Риордан с полуулыбкой. – Я же их порвал. Прошу прощения за это.
Кассандра гордо выпрямилась; под пеплом в ее груди затлела искра гнева.
– Я собираюсь попросить у мистера Куинна небольшой аванс, – пояснила она, – в счет той части суммы, которую он обещал мне выплатить, когда Уэйда поймают.
– О, нет, не надо этого делать. Идем в библиотеку. Я дам тебе денег.
Он двинулся по коридору в библиотеку, еще раз на ходу прокричав через плечо: «Идем!»
Она застыла как статуя. Обида, недоумение и гнев обуревали ее. Недоумение победило. Опять поставив картонку на пол, Кассандра последовала за ним.
Риордан уже вынимал деньги из недр одного из ящиков своего письменного стола.
– Вот все, что есть в доме на данный момент. Он быстро пересчитал деньги.
– Около трехсот фунтов. Остальное верну тебе после, хорошо?
Голос ей больше не повиновался. Она лишь кивнула и протянула руку.
– Но у меня есть одно условие.
Кассандра отдернула руку. Она так и знала. Сейчас начнется торг.
– Какое условие?
– Ты должна подарить мне два часа своего времени.
Она вспыхнула ярким румянцем и попятилась.
– О, нет, это не то, что ты подумала! Я не просил… – Ему пришлось сделать паузу, чтобы отсмеяться. – Хотя это весьма заманчивая мысль, – продолжал Риордан, доверительно понизив голос и вновь вызывая краску у нее на щеках. – Но я прошу два часа вне стен дома. На глазах у почтеннейшей публики. Нам обоим придется вести себя прилично. Ну, мне по крайней мере. За тебя я ручаться не могу, не так ли?
– О чем ты говоришь?
– Я говорю о прогулке. Мы с тобой, Касс, отправимся на прогулку. Я хочу тебе кое-что показать. Ты пойдешь?
Она недоверчиво нахмурилась.
– На прогулку?
– На прогулку.
– А потом ты вернешь мне деньги и… дашь мне уйти?
– Да, если ты сама этого захочешь.
– Это именно то, чего я хочу.
Она опять задумалась, но, сколько ни старалась, не могла вообразить, чем эта прогулка может ей навредить. Терять было нечего.
– Хорошо. Я пойду с тобой.
– Вот и отлично!
* * *
К тому времени, как они пересекли Оксфорд-стрит и Пиккадилли, миновали королевский дворец и обогнули с южной стороны Сент-Джеймс-парк, Кассандра давно уже догадалась, куда он ее ведет. Но вот зачем ему понадобилось вести ее в Вестминстер (вероятно, для того, чтобы показать ей здание парламента, где он проводил свои рабочие дни) – этого она понять не могла, а спрашивать не хотела.
Риордан говорил мало, понимая, что она не расположена отвечать, однако сам при этом не выглядел мрачным или подавленным; напротив, она почувствовала приподнятое, даже жизнерадостное настроение за его внешней замкнутостью. При каждом шаге он щегольским жестом вскидывал трость, приветливо раскланиваясь на ходу со знакомыми. Пребывая в самом черном состоянии духа, Кассандра нашла, как ей показалось, единственное разумное объяснение его веселости: он радовался ее предстоящему отъезду. Она еще глубже погрузилась в свое горе и замкнулась в угрюмом молчании.
– Добро пожаловать в наш славный крольчатник, – объявил Риордан, прерывая ход ее безнадежных мыслей.
Он широко повел рукой вокруг. Кассандра огляделась. Они пересекали расположенное напротив Вестминстерского аббатства Старое дворцовое подворье, где старинные и новые здания лепились друг к другу, как ласточкины гнезда.
Слово «крольчатник», решила она, как нельзя лучше передавало впечатление, возникавшее при виде неописуемого скопления магазинчиков, мастерских, юридических контор, кофеен, государственных учреждений и даже частных домов, Мирно уживавшихся по соседству с Вестминстер-холлом. Над всем подворьем витал нездоровый болотный запах, оно казалось перенесенным в современный город прямо из глубокого средневековья, но пестрота и хаотичность застройки не производили гнетущего впечатления, а, напротив, вселяли в душу бодрость. Здесь повсюду кипела жизнь.
Риордан говорил нарочито небрежным и будничным тоном, но его лицо раскраснелось от гордости. Оглядываясь вокруг, Кассандра начала догадываться, в чем источник этой гордости.
– Сэр Уолтер Рэли [57]57
Уолтер Рэли (1552 – 1618), английский мореплаватель, организатор пиратских экспедиций, один из руководителей разгрома испанской «Непобедимой Армады», поэт, драматург, историк. Обвиненный в заговоре против короля Якова I, заключен в Тауэр и казнен.
[Закрыть] был обезглавлен вот… примерно здесь, – начал рассказывать он, указывая на землю у себя под ногами, в то время как Кассандра безуспешно пыталась не замечать его руки у себя на талии. – Мильтон [58]58
Джон Мильтон (1608 – 1674), английский поэт и политический деятель.
[Закрыть] венчался вон там, в церкви святой Маргариты [59]59
Построенный в 1504 –1523 гг. храм св. Маргариты в Вестминстере является приходской церковью палаты общин.
[Закрыть]. Голова Кромвеля [60]60
Оливер Кромвель (1599 – 1658), лидер английской революции. В 1649 г. установил в стране республиканское правление, содействовал казни короля Карла I и многих сторонников монархии. После реставрации монархии в 1660 г. тело Кромвеля было эксгумировано и повешено, а голова выставлена на всеобщее обозрение.
[Закрыть] двадцать три года проторчала на крыше Вестминстер-холла. Здесь судили Томаса Мора [61]61
Томас Мор (1478 – 1535), английский философ-гуманист, государственный деятель и писатель, канцлер Англии в 1529 – 1532 гг. Будучи католиком, отказался дать присягу королю Генриху VIII как «верховному главе» англиканской церкви. Казнен по обвинению в государственной измене.
[Закрыть], а также графа Эссекса [62]62
Роберт Деверо, граф Эссекс (1591 – 1646), английский военачальник, фаворит королевы Елизаветы I. Впал в немилость, предпринял неудачную попытку организовать народное восстание, заключен в Тауэр и обезглавлен.
[Закрыть] и Гая Фокса. Это происходило в Судебной камере палаты лордов, Касс. А вот и палата общин.
Кассандра с удивлением поглядела на скромное, ничем не примечательное трехэтажное каменное здание со свинцовыми стеклами и аспидной крышей.
– Похоже на церковь, – заметила она, а сама подумала, что, если сделать вид, будто она на экскурсии с гидом, который ей совершенно незнаком, легче будет все это вынести.
– Так и есть. Вернее, когда-то здесь находилась часовня святого Стефана. Здание было секуляризировано в 1557 году, и с тех пор здесь располагается палата общин. Пошли, зайдем внутрь. Я хочу тебе показать…
Риордан прервал себя на полуслове, уставившись на пожилого ссутуленного господина, который появился из-под каменного портика и начал спускаться по ступеням. Незнакомец заметил их в тот же момент. Он прищурился, потом поднял руку в знак приветствия.
– Это вы, Филипп Риордан? А ну-ка подите сюда! Придется мне с вами поцапаться, мальчик мой.
Обомлев от изумления, Кассандра увидела, как Риордан замер, словно школьник, уличенный в какой-то шалости. Но он взял ее за руку и храбро направился к старику, явно готовясь принять положенное ему наказание.
– Добрый день, сэр. Как приятно…
– Вы мне зубы не заговаривайте! Что это за галиматья насчет реформ, с которой вы собираетесь выступить на предстоящей сессии? Не успел я плащ снять, как мне уже все уши прожужжали!
Говорившему было уже за шестьдесят. Коренастый, полноватый, он носил маленький волосяной парик, прикрывающий лысину, и очки в круглой оправе. Его лицо бороздили глубокие морщины.
– Я выступлю против вас, молодой человек, – пригрозил он, веско тыча пальцем в грудь Риордану, – можете на меня положиться.
– Я этого ожидал, сэр…
– И как только вам в голову взбрело тратить время на подобный вздор? Еще до конца года, если мне удастся настоять на своем, мы вступим в войну с Францией, а это куда важнее ваших разглагольствований о конокрадах, которых надо не вешать, а сажать в тюрьму!
Риордан усмехнулся.
– Вы совершенно правы, но я готов поспорить, что времени хватит и на то, и на другое.
– Ну это мы еще поглядим. А это, стало быть, и есть ваша жена?
Незнакомец прикоснулся к полям шляпы, его суровое лицо смягчилось.
– Да, сэр, это миссис Риордан. Касс, познакомься с мистером Берком.
Протянув руку для пожатия, Кассандра с трудом закрыла открывшийся от изумления рот. Неужели это тот самый мистер Берк? Эдмунд Берк?
– Знакомство с вами – большая честь для меня, – проговорила она искренне. – Я восхищаюсь вашими работами.
Мистер Берк взглянул на нее с недоверием.
– Это правда, – заверил старика Риордан. – Она прочла все ваши сочинения.
Его глаза заискрились весельем.
– Говоря по всей правде, сэр, ей вы нравитесь гораздо больше, чем мне.
Великий государственный муж сурово насупил брови.
– В таком случае могу сказать одно: вы удачно женились, юный ветрогон! Вряд ли вы заслуживаете такой жены. Остается лишь надеяться, что вам от нее перепадет немного здравого смысла.
Бэрк повернулся к Кассандре:
– Я вам не завидую, сударыня. С этим щенком надо держать ухо востро. Единственные ценные качества, которые я в нем заметил, – это острый ум, абсолютная порядочность и способность находить общий язык с кем угодно. Опасное начало.
Он опять притронулся к шляпе.
– Всего доброго вам обоим. Желаю удачи.
Настал черед Риордана подтянуть отвисшую челюсть. Он проводил взглядом удаляющуюся сгорбленную спину Эдмунда Берка в полном молчании, повторяя про себя его слова, чтобы запомнить их навсегда. Потом он перевел взгляд на Кассандру, не в силах скрыть свой восторг.
– Боже милостивый, Касс, ты его слышала? Он…
– Ты ему нравишься, – сказала она, стараясь удержаться от улыбки. – А почему бы и нет?
У нее не было никаких причин разделять радость Риордана, но она невольно радовалась вместе с ним.
– Почему? Ты еще спрашиваешь! Моя репутация загублена, я прихожу на заседания, прикидываясь пьяным…
– Может быть, ему рассказали, что это притворство? – тихо предположила она. – Ведь он возглавляет одну из группировок в партии вигов, не так ли?
– Да, но… – Риордан озадаченно умолк. – Что ж, вполне возможно. В конце концов, Питт знает правду, и некоторые другие министры тоже.
Он опять замолчал, погрузившись в глубокую задумчивость.
– Для тебя это очень много значит, верно? Ты бы хотел завоевать расположение человека, которого по-настоящему уважаешь?
Риордан улыбнулся, глядя ей в глаза. Как он любил ее в эту минуту! Ему хотелось ее расцеловать, но она бы, конечно, не позволила. Ну ничего, скоро у него будет достаточно времени наверстать упущенное.
– Да, верно, для меня это очень много значит, – просто признался он и взял ее под руку. Но Кассандра не двинулась с места.
– Мне кажется, в тебе уживаются два человека, Филипп, – заметила она с грустью. – Один из них – благородный, великодушный и порядочный, а вот другой – лжец и лицемер. Мне жаль, что мы встретились.
Он устало, безо всякого раздражения покачал головой, понимая, что она не доверяет не только ему, но и себе самой. Касс не сознавала своих достоинств и поэтому не могла поверить, что он ее любит и женился на ней от чистого сердца. Грустно было об этом думать.
– Когда ты переменишь свое мнение обо мне, Касс, – тихо, но решительно возразил Риордан, – я заставлю тебя изменить мнение и о себе самой тоже. Это я тебе обещаю.
Но действовать надо было по порядку. Не дожидаясь ее ответа, он взял ее за локоть и быстро повлек за собой вверх по ступеням под арочный портик и внутрь, в помещение палаты общин.
Гардеробная размещалась в крытой церковной галерее. С крюков для одежды свисали петли из красной тесьмы, в которых членам палаты полагалось оставлять свои шпаги перед тем, как войти в зал для дебатов. Во избежание кровопролития, пояснил Риордан.
– Зато мы никогда не снимаем шляп, Касс. Понятия не имею почему, но такова традиция. И шпоры мы тоже можем носить не снимая, если захотим. К тому же нас нельзя арестовать, мы пользуемся неприкосновенностью. Попробуй отозваться о нас худо, и мы прикажем тебя арестовать за нарушение наших прав.
Он кивнул привратнику, стоявшему в дверях, и провел ее через другую галерею в комнату средних размеров с высоким потолком.
– А это наш темный, лишенный удобств вестибюль. Когда какой-нибудь билль ставится на голосование, мы не выкрикиваем и не поднимаем рук. Мы выходим в вестибюль справа от председателя, если мы «за», или слева, если «против», а он пересчитывает нас по головам. Это называется разделением. Теперь идем сюда.
Он провел ее по короткому коридору, распахнул другую дверь и гордо объявил:
– Зал заседаний!
Его увлеченность растрогала Кассандру; несмотря на все, что он натворил, она была не в силах оскорбить его чувства.
– Очень мило, – вежливо откликнулась она, удивляясь про себя скромным размерам помещения, казавшегося скорее уютным, чем величественным, совсем не таким, как ей представлялось. Стены были обшиты панелями.
– А вот кресло председателя, – продолжал Риордан, указывая на простое кресло с прямой спинкой, стоявшее на возвышении.
Перед креслом председателя были выстроены рядами скамейки, разделенные надвое зеленой ковровой дорожкой.
– Я сижу здесь, на стороне вигов.
Отпустив ее руку, он прошел в дальний конец зала заседаний.
– Вот здесь!
Теперь он был так далеко, что ему приходилось чуть ли не кричать.
– Старшие члены палаты сидят впереди!
Улыбаясь, Риордан вновь подошел к ней.
– А публика сидит вон там, – он указал на галерею у них над головами, обрамлявшую зал с трех сторон. – Берк сидит здесь, на «скамье министров» [63]63
Первая скамья справа от председателя в палате общин, предназначенная для членов правительства.
[Закрыть], с тех самых пор, как порвал с Фоксом и другими вигами.
– Он действительно будет выступать против твоего законопроекта? – спросила Кассандра, несмотря на твердое намерение с ним не разговаривать.
На самом деле ей хотелось спросить: «Филипп, что мы здесь делаем?»
– О, да, это, можно сказать, было предрешено. Такого понятия, как «реформа», в словаре Берка не существует. Он ужасный ретроград.
– Тогда почему он вызывает у тебя такое восхищение? Уэйд его не выносит.
– Я в этом не сомневаюсь. Уэйд видит в Берке своего злейшего врага. Ведь Берк ненавидит революцию по той же причине, что и реформы, – и то, и другое нарушает традиции прошлого.
Риордан опустился на место Берка на «скамье министров».
– Почему я восхищаюсь им? Потому что он – один из самых выдающихся умов нашего столетия, он столь же честен, сколь и упрям, он скорее умрет, чем поступится своими принципами. И к тому же он блестящий оратор. Вернее, раньше был. Теперь его называют «обеденным колоколом» палаты общин.
– Почему?
– Потому что стоит ему встать, чтобы взять слово, как все разбредаются кто куда.
Лицо Риордана озарилось теплой улыбкой.
– Берк так любит разглагольствовать! Ты должна учесть, что многие члены палаты общин – простые фермеры или торговцы, у них ни терпения, ни мозгов не хватает, чтобы разобраться в сложной сети его аргументов и уследить за полетами его фантазии. К тому же он стареет, у него портится характер, он становится все более раздражительным, а когда начинает говорить, никак не может остановиться. Но слышала бы ты его несколько лет назад, Касс! Ему просто не было равных.
– И тем не менее Колин вовсе не считает его безобидным стариком. Он люто ненавидит Берка.
– Сейчас вся сила Берка заключена в том, что он пишет. Потеряв поддержку вигов в парламенте, он обратился к людям напрямую. Общественное мнение в наши дни отвернулось от Франции главным образом благодаря ему.
Риордан поднялся на ноги. Кассандра подумала, что настала пора уходить, и ей стало страшно. Наверное, из какого-то необъяснимого каприза он решил показать ей все это перед тем, как расстаться навсегда. И вот экскурсия закончилась.
– Сколько же всего депутатов в палате общин? – спросила она, понимая, что только тянет время, и презирая себя за слабость.
– Шестьсот пятьдесят.
– Так много! Но ведь все не могут здесь поместиться!
– Нет, но на каждое заседание приходит не больше половины избранных депутатов. Так всегда было.
– И как все это происходит? Что вы делаете?
– Мы дебатируем. Председатель вызывает, к примеру, уважаемого депутата, представляющего округ Бухты-Барахты. Тот поднимается и начинает свою речь. Разумеется, это должна быть чистая импровизация: того, кто осмелится читать по бумажке, тут же зашикают и прогонят вон из зала. Все остальные члены Палаты либо отсутствуют, либо спят, либо громко разговаривают и перебрасываются записками. Это просто поразительное зрелище, Касс, ты бы глазам своим не поверила. Если оратор он никудышный, его, беднягу, осыплют градом насмешек, да так громко, что ты ни слова из его речи не услышишь. Но если он умеет хорошо говорить, тогда вся палата будет слушать в полном молчании. Новоизбранным членам очень скоро дают понять, что управлять Великобританией единолично им не суждено. Некоторые так сильно обижаются, что после своей вступительной речи умолкают на долгие годы. Ну а другие начинают постигать правила игры:
– Как ты, например, – догадалась Кассандра. – Ты их постиг.
– Нет, я еще только учусь. Это дело долгое, но оно стоит затраченных усилий. Потому что, видишь ли, хотя я и не управляю Великобританией единолично, это делает палата общин в целом.
Она улыбнулась.
– А я думала, это делает король.
– Нет, мы просто позволяем ему так думать.
Он вынул из кармана часы.
– Ну что ж, любовь моя, пожалуй, нам пора идти. Уже поздно, а я хочу еще кое-что тебе показать.
Услышав это бездумно оброненное «любовь моя», Кассандра почувствовала слабость в коленях. Боль разлуки была почти невыносима. Ей вдруг пришло в голову, что расставаться и терпеть эту боль вовсе не обязательно. Она может остаться с ним, если сама захочет. Кому какое дело? Кто будет знать правду, кроме них двоих да еще Джона Уокера? Риордан ждал, протянув ей руку. При мысли о том, как будет проходить их совместная жизнь, она содрогнулась, балансируя на грани полной капитуляции, но в самый последний миг все-таки отпрянула.
– Филипп, – проговорила она с трудом, – что мы вообще здесь делаем? Зачем ты меня сюда привел? Прошу тебя, пойми, я… мне тяжело. Не вернуться ли нам домой?
Риордан подошел ближе, но не коснулся ее. Его лицо светилось удивительной нежностью, взгляд проникал как будто прямо ей в душу.
– Ты обещала мне два часа, помнишь? – спросил он ласково. – Они почти на исходе. Поверь мне, милая Касс, я не меньше, чем ты, хочу вернуться домой.
Подойдя еще ближе, он опять протянул ей руку.
– Нет, я не прошу, чтобы ты мне верила. Просто идем со мной.
Кассандра помедлила, но в конце концов все-таки взяла его под руку. Они вышли из зала заседаний уже в другой, скудно освещенный коридор, спустились по винтовой лестнице, вырубленной из замшелого камня, прошли еще по каким-то запутанным переходам и наконец остановились у мощных двойных дверей, усеянных медными бляшками. Кассандра вопросительно взглянула на Риордана, но так и не смогла разгадать, что означает выражение его лица. Он распахнул перед нею дверь. Она прошла внутрь, сделала три шага и остановилась. Огонь по меньшей мере сотни поминальных свечей подтвердил ей, что на сей раз перед нею действительно самая настоящая церковь.
– Что это? – прошептала она, запинаясь.
– Нижняя часовня. В наши дни она используется только членами палаты общин для похорон, венчаний и крестин.
Он откашлялся и заглянул ей в глаза.
– Я подумал, что для нашего венчания лучше места не найти.
Нет, невозможно было делать предложение, совершенно не прикасаясь к ней! Риордан взял ее безжизненную руку и глубоко вздохнул.
– Ты выйдешь за меня еще раз, Касс? Я люблю тебя всей душой.
Он притянул ее к себе, приняв ее ошеломленное молчание за нерешительность.
– Выходи за меня, я хочу, чтобы мы состарились вместе. Из тебя выйдет очаровательная старушка.
Она ничего не ответила, но и не стала протестовать, когда он обнял ее и прижался лбом к ее лбу.
– Я безумно люблю тебя, – прошептал Риордан, касаясь губами ее носа. – Я завидный жених, Касс, даже Берк признает, что я честен. А недавно ко мне обратилась группа избирателей из Бакингемшира с предложением баллотироваться от их округа на следующих выборах. Хоть это и кажется невероятным, меня, похоже, ждет большое будущее. Ты скажешь мне «да»? Я готов встать на колени, если это поможет.
Он осторожно стер пальцами слезы с ее лица.
– Я люблю тебя, – повторил он, глядя прямо в ее сияющие глаза. – Я всегда буду тебя любить, даже когда выживу из ума и превращусь в старого козла.
Его голос многозначительно понизился.
– И учти: я никогда не перестану тебя хотеть, потому что буду очень игривым старым козлом – чем старше, тем хуже. Ты не сможешь удержать меня…
– О, Филипп!
Кассандра бросилась ему на шею и спрятала лицо в складках его рубашки. Слов у нее больше не было.
– Это означает «да»? – засмеялся Риордан.
На радостях он крепко обнял ее и оторвал от пола, но тут же ослабил свою медвежью хватку, боясь поломать ей ребра.
– Да! Да-да-да! О, Филипп!
– Слава Богу, что в нашей семье только мне одному платят за красноречие, – ухмыльнулся Риордан, но не выдержал шутливого тона и поцеловал ее со всей накопившейся внутри страстью. – Ты меня любишь, Касс?
– Да, я люблю тебя. Я люблю тебя, Филипп. Я всегда тебя любила.
Она была пьяна от счастья. Как будто плотина открылась у нее в душе, и долго сдерживаемые слова любви полились каскадом.
– Значит, мы поженимся по-настоящему? В этой часовне?
– Да, как только я переговорю с каноником и все устрою. Я уже полдня потратил на поиски, но его нет на месте.
– А скоро это будет?
– Да уж я постараюсь, чтобы это произошло как можно скорее. Нам ведь не нужно заново венчаться, мы только подтвердим наши брачные клятвы в торжественной обстановке, поэтому нам не придется ждать три недели. Не вижу причин, почему бы не сделать это прямо сейчас.
«Подтвердим наши клятвы в торжественной обстановке», – повторила про себя Кассандра, продолжая крепко обнимать его.
– Ты хочешь сказать, что на этот раз нам не придется просто «объявлять о своем желании вступить в брак» [64]64
Церковное оглашение имен жениха и невесты с целью выяснения, нет ли препятствий к заключению брака, проводится троекратно, как правило, по субботам; только после этого разрешается проводить брачную церемонию.
[Закрыть]?
Риордан не ответил на ее дразнящую улыбку.
– Ты моя жена, Касс. Ты была ею прежде и являешься ею сейчас. Ты мне веришь?
– Сама не знаю, – пробормотала она, облизнув пересохшие от волнения губы. – Может, стоит потребовать от тебя доказательств?
Какой-то неясный звук, похожий на глухое ворчание, вырвался из его горла.
– Что ты себе позволяешь, Касс? Да еще в часовне для членов парламента! Какая разнузданность!
