Текст книги "Любовь в наследство, или Пароходная готика. Книга 2"

Автор книги: Паркинсон Кийз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

30

– Поль очень сердит на тебя, Пьер, и я тоже. Тебе не следует вовлекать мсье кюре в наши дела таким образом. Я хочу сказать, что ты все время говорил с ним так, словно имел в виду Джанину.

– Не моя вина, что мсье кюре сделал такие скорые умозаключения.

– Пьер, ты поставил нас с Полем в весьма неудобное положение.

– Мне очень жаль. Прости. Я не думал, что вас так легко расстроить. Я предполагал в вас большую сметливость.

Когда на следующее утро после своего прибытия в Монтерегард племянница вошла в его кабинет, Пьер де Шане учтиво поднялся, но тут же сел за письменный стол и оставался там сидеть, разглядывая Жозефину с неприкрытой насмешкой и спокойствием. Она же стояла против него, подчеркнуто прямая, с трудом сдерживая гнев.

– А я предполагала в тебе больше здравого смысла! – проговорила она. – И если бы я так не считала, то никогда бы не позволила Луизе полностью подпасть под твое влияние!

– Извини. На мой взгляд, Луиза проводила так много времени в Монтерегарде не из-за моего здравого смысла, а из-за твоего. Ты понимала, что когда бедняга Жан был жив, то подобная ménage á tra[37]37
  Семья втроем (франц.).


[Закрыть] была не лучшей обстановкой в доме для совсем юной девушки. Когда же Жан, к несчастью, погиб, ты поняла: теперь на первом месте у тебя – интересы и желания Поля… К тому же тебя не очень устраивало, что в доме находится уже взрослая дочь, в то время как мать еще совсем не стара… Я всегда восхищался твоим здравым смыслом, Жозефина! Вообще-то я тебе нередко говорил об этом. И вдруг ты упоминаешь о моем здравом смысле. Я даже и не предполагал, что ты считаешь, будто таковой у меня имеется.

– Я так считала, теперь же не буду. Ни в коем случае. Да как ты вообще осмеливаешься говорить мне такие вещи?!

– Разве что-нибудь из сказанного мною – неправда?

– По-моему, невежливо и мерзко говорить подобные вещи независимо от того, правда это или нет. И раз уж ты осознаешь, что моей первой заботой являются желания Поля, то лучше скажи-ка мне, что ты думаешь по поводу брака с де Бонневиллем. Да, да, скажи теперь, когда ты создал мне столько трудностей самой говорить об этом.

– Если тебе угодно узнать мое мнение, то я вообще не собираюсь выполнять чьи-либо желания. А что до желаний Поля в отношении де Бонневилля, то я сразу посоветовал бы тебе не обращать на это внимания, если тебе не хватает ловкости тактично изменить ситуацию. Послушай меня, Жозефина, – заговорил Пьер почти резко, – теперь ты ни за что не заставишь Луизу выйти замуж за де Бонневилля. И я сомневаюсь, что тебе удалось бы уговорить ее на это даже до знакомства с Ларри. По-моему, ее навязчивая идея заключается в том, что самое главное условие для счастливого брака – любовь. И это происходит потому, что прежде она уже видела два или три брака, оказавшихся несчастливыми именно из-за отсутствия любви. Кроме того, я не думаю, что этот де Бонневилль относится к тому типу мужчин, который смог бы увлечь ее: он слишком уж ловкий субъект, чтобы быть для Луизы настоящим, а единственное, что ей нравится в людях, – это искренность. Да и, как бы там ни было, теперь она страстно влюблена в Ларри Винсента, так что тебе не удастся заставить ее даже просто взглянуть на другого мужчину. Если же вы с Полем не разрешите ей выйти за него замуж до совершеннолетия, то она сделает это сразу же после своего двадцать первого дня рождения, как только он сможет приехать за ней. Но, уверяю тебя, я буду чрезвычайно удивлен, если произойдет какая-либо отсрочка. По-моему, сразу же по возвращении в лагерь он при первой же возможности сообщит своему командиру, что хочет жениться, и назовет самую раннюю дату, когда его невеста сможет присутствовать на церемонии. И, думаю, он найдет способ воссоединиться с Луизой в этот день или даже раньше.

Жозефина стремительно выскочила из кабинета, с грохотом захлопнув за собой дверь. Пьер закурил сигарету. Несколько секунд он курил, пребывая в размышлениях, после чего позвонил Леонарду и послал его к Ларри с посланием. Когда появился Ларри – а появился он незамедлительно, – Пьер заговорил с ним, очень осторожно подбирая слова.

– Мне начинает казаться, что мой кабинет превратился в сцену для любительских театральных представлений, – сказал он. – Видишь ли, когда люди со столь разными характерами почти непрерывным потоком то врываются сюда, то вылетают отсюда, очень сложно избежать того, чтобы они не столкнулись друг с другом. В то же время в станах противников, похоже, ничего не известно о замыслах друг друга. Что ж, возможно, это не так уж скверно, но, как ты знаешь, вчера здесь имел место ряд разговоров, и вот только что отсюда ушла Жозефина, а на ее месте появился ты.

– Вы же посылали за мной, не так ли?

– Да, я посылал за тобой, и я пытался сделать так, чтобы Жозефина, за которой я, кстати, не посылал, не столкнулась с тобой в дверях. Я говорю скорее фигурально, чем буквально. Ведь ты не столкнулся с ней?

– Нет. Но, полагаю, мне надо попросить ее о встрече, верно? То есть она и ее муж ожидают от меня, что я попрошу о встрече с ними, не так ли?

– Они боятся, что ты попросишь их о встрече, и одновременно очень сильно вознегодовали бы на тебя, если бы ты этого не сделал. В первом случае они не смогли бы отказаться выслушать тебя, чего им очень не хотелось бы, а во втором – сочли бы тебя невежливым. Я считаю, что лучше всего написать им официальное письмо, попросив в нем разрешения ухаживать за Луизой, а потом отправиться на прогулку куда-нибудь в лес и не возвращаться до обеда. Альфонсина даст тебе в дорогу сандвичи и походный ящичек с кухонными принадлежностями, который можно носить, повесив на плечо.

– Но тогда я не увижу Луизу целый день! А у меня осталось так мало времени!

– Не думаю, что с твоей стороны и со стороны Луизы было бы мудро исчезнуть из дома одновременно, – произнес дядя. – Однако если ты во всем будешь меня слушаться, то я постараюсь устроить так, что Луиза присоединится к тебе после завтрака. А пока в качестве предложения могу добавить, что гроты, а особенно самый крупный, который мы называем кафедральным, во все времена служили великолепным местом для любовных свиданий.

Ларри вспомнил о письме Кэри, где она писала о лошади, привязанной к каменной скамье, и о прогулке по узкой извилистой тропинке, окаймляемой с обеих сторон рекою: По ее берегам росли густые кусты. И еще он вспомнил слова матери о целой веренице доисторических пещер, которые, чем дальше ты идешь, становятся все больше и загадочнее. Кроме того, ему припомнился звук, словно издаваемый потоком, а на самом деле – рекой, о которой писала его мать. Если это так, то пещеры должны быть не очень далеко от секретного огороженного места. В любом случае, он обрадовался поводу еще раз осмотреть место, где впервые встретился с Луизой.

Ларри не спеша отправился в путь. Не спеша, но не без смущения. Сейчас он уже хорошо представлял местность, и для него не составило труда найти дорогу по собственным же следам, Со времени его приезда в Монтерегард один прелестный день сменялся другим, погода, стояла отличная, и солнечные лучи просачивались сквозь толстые ветви увитых плющом могучих дубов, окрашивая все вокруг в сказочный золотой цвет, так восхитивший его в день приезда. Мох и папоротники тоже сверкали золотом. Подойдя к беседке, он некоторое время сидел там, наслаждаясь теплым полуденным воздухом, а затем смело устремился по тропинке, по которой прежде не ходил ни разу.

Тропинка почти вся заросла густым травами, и временами Ларри даже не слышал журчания реки из-за хрустящих под ногами сухих веточек, и ему приходилось останавливаться, чтобы вновь услышать ласковый, успокаивающий шелест воды. Потом это журчание стало еле слышным. Как-то неожиданно слева от Ларри на фоне зелени появилась каменная стена, и, время от времени поглядывая вправо, он заметил, что журчащий поток убегает куда-то за кустарник. Теперь он вынужден был сбавить шаг и идти значительно медленнее, поскольку тропка стала почти непроходимой, и молодой человек подумал, а не заблудился ли он вообще и не пошел ли к пещерам неверным путем. Но внезапно он увидел в скале широкую трещину, а в зарослях – просвет. С одной стороны виднелся низкий пролом, закрытый нависшими ветвями, казавшийся совершенно темным, ибо скрывающий его камень был каким-то удивительно ярким. С другой стороны Ларри увидел прозрачное озерцо, окруженной осокой и яркой листвой.

Выходит, он вовсе не ошибся! Вне всякого сомнения, перед ним – первая из знаменитых пещер! Одно он теперь понимал: она была достаточно мала, чтобы в нее войти, и у него не возникало искушения попытаться это сделать. Но теперь он в мгновение ока доберется до места своего назначения – до той высокой сводчатой пещеры, которая длинными коридорами разбегалась в нескольких направлениях. А пока прямо перед его взором в каком-то неживом спокойствии раскинулся Голубой пруд.

Несколько минут он, словно зачарованный, смотрел на него. Сперва он даже не смог разглядеть серебристой ряби на ровной поверхности воды. Но вот он заметил крошечный пузырек, исходящий почти из центра озерца, за ним – еще один, а потом еще и еще… И так же удивительно, как появлялись, они исчезали. Однако Ларри понял, что под спокойной гладью пруда таится водоворот и когда-то беспомощная жертва была затянута им под воду, так что спасти несчастную было невозможно. Невольно и почти бессознательно Ларри перекрестился, резко отвернулся от Голубого пруда и быстро двинулся по тропинке дальше.

По дороге он не останавливался, чтобы считать пещеры, однако у него создалось впечатление, что он миновал их пять или шесть, причем каждая была крупнее предыдущей. Так он шел, пока не добрался до гигантского грота, который тут же признал за кафедральный. Едва войдя в грот, Ларри тут же поднял руки над головой и обнаружил, что не может нащупать потолка; и хотя взгляд его не сразу привык к тусклому освещению в пещере после сверкающих солнечных лучей, он понял, что сравнительно много света проникает в грот за счет того, что одна из его гигантских сторон полностью открыта; вскоре Ларри уже смог разглядеть куполообразное образование наверху и темные туннели, разбегающиеся из задней части грота. К своему удивлению, он увидел костер, сложенный из аккуратных поленьев, таких, какими пользовались для растопки камина в столовой замка. Костер был аккуратно сложен в углу. Должно быть, его приготовили несколько лет назад, ибо с начала войны запрещалось устраивать пикники в пещерах. Но когда Ларри вытащил спичку и поднес к поленьям, они загорелись почти сразу, и внезапно пещера вся преобразилась от яркого света.

Свет от пламени был не розовый, напротив, своды пещеры казались белее, чем раньше, а стены пещеры приобрели какой-то насыщенно зеленый свет; однако и потолок и стены поражали своим великолепием, и это прекрасное свечение не ограничивалось самим гротом – оно заполняло входы в коридоры, ведущие из этого нерукотворного собора в заднюю часть свода, создавая почти мистическое, притягивающее впечатление. Ларри, не сводя глаз, очарованно смотрел на все это. Потом решительно отвернулся от этого зрелища…

По обеим сторонам костра были положены плоские камни, создавая нечто вроде грубых скамеек, и Ларри уселся на одну из них, закурил сигарету и принялся за великолепный завтрак, приготовленный для него Альфонсиной. Затем его неожиданно сморил сон, он лег на землю, подложив под голову вместо подушки заплечный мешок, и почти мгновенно уснул.

Проснулся он с каким-то странным чувством смущения и никак не мог сообразить, где находится. Затем он вспомнил, что произошло утром: он ждал и дождался, что за ним пришлет Пьер, как было и в предыдущий день, и когда он наконец пришел в кабинет, Пьер посоветовал ему, чтобы он написал официальное письмо мсье и мадам Каррер, а потом пошел прогуляться. Он вспомнил слова Пьера о том, что гроты во все времена служили великолепным местом для любовных свиданий, и наконец понял, что здесь он должен дожидаться прихода Луизы…

Что ж, он ждал, ждал, ждал, а она до сих пор не пришла.

Внезапно он вспомнил, как в письмах матери говорилось о том, что с туннелями, ведущими из этих пещер, связана какая-то мрачная история, не говоря уже о Голубом пруде, хотя, что там случилось, она так и не узнала. Возможно, если навести справки, он сам смог бы узнать об этом. Эта мысль теперь принимала вполне осязаемые формы, а темные коридоры, зиявшие за его спиной, казалось, так и манили к себе…

Костер уже погас. Ларри снова собрал прутики, подложил под них кусок бумаги, в которую Альфонсина завернула ему бутылку вина, и, пристроив на одну из каменных скамеек рюкзачок, подсунул под лямку записку. Если Луиза явится сюда, когда он будет заниматься обследованием пещеры, то узнает, что он нашел место их свидания и скоро вернется. Хотя, подумал он, она вряд ли явится сюда до его возвращения. Ведь, в конце концов, он не собирался углубляться очень далеко.

В задней части пещеры виднелось три отверстия. Казались они очень неглубокими. Ларри вошел в центральное, которое было чуть повыше остальных и в котором он мог стоять, совсем не сгибаясь. Но он прошел вперед всего лишь несколько ярдов, как тут же наткнулся на глухую плотную стену: туннель закончился быстро, так что, стоило Ларри развернуться, как он сразу увидел свет от своего небольшого костерка, проникавший сквозь мрак. Второй туннель закончился не так же внезапно, однако каменный потолок стал быстро понижаться, отчего, пройдя немного вперед, Ларри не смог далее продвигаться, кроме как на четвереньках. Он вновь вернулся на свет своего костра. А потом вошел в третье отверстие и двинулся по третьему коридору.

Он снова мог идти, не сгибаясь, хотя не так долго, как во время своей первой попытки, ибо вскоре был вынужден пригнуться. Его окутывала кромешная тьма, однако, вытягивая руки вперед, он не смог нащупать стен туннеля. Ларри остановился, зажег спичку и увидел, что коридор расширился, превратившись в небольшое низкое помещение, напоминающее камеру, откуда, в свою очередь, ответвлялось еще два туннеля.

Подумав, что в первый раз ему повезло с левым туннелем, Ларри решил и на этот раз пойти по левому коридору. Он без труда и волнений двинулся вперед. Когда следующая зажженная спичка осветила вторую низкую камеру, тоже имеющую несколько ответвлений, ему даже и в голову не пришло остановиться. Он думал только о том, чтобы продвигаться вперед и вперед – в глубину таинственного грота. И он поспешил дальше, охваченный желанием приключений.

Он остановился, решив наконец исследовать пещеру, ибо внезапно туннель оборвался. Но это не лишило его присутствия духа, ведь так резко оборвался всего один туннель из целой полудюжины ответвляющихся от второй камеры. В следующий раз ему непременно повезет. Он зажег еще одну спичку и внимательно осмотрелся, готовясь к следующей попытке. И только тогда понял, что, хотя у него в запасе и имелось несколько разломов, чтобы продолжить разведку, он не помнил, через какой туннель проник в пещерку-камеру. Они все были совершенно одинаковые.

Ларри стоял очень тихо, стараясь сориентироваться и вспомнить, не был ли туннель, через который он попал в пещерку, противоположным тому, что находился слева от него, и если нет, то какой же? Он никак не мог вспомнить. На сей раз чувство ориентации, которым он так гордился, подвело его из-за торопливости и излишней любви к риску. Поистине это было мальчишество! И вот теперь, может, слишком запоздало, он будет наказан за свое безрассудство. И наказан, возможно, долгими часами блужданий по пещере. А тем временем его будет ждать Луиза! Вскоре она начнет волноваться, куда он пропал. Нет, ну, конечно же, причины для волнений у нее не будет…

Он снял куртку и положил ее возле отверстия туннеля, из которого только что выбрался. По крайней мере он не войдет сюда еще раз по ошибке. Если разведка следующего туннеля окажется бесполезной, он положит еще что-нибудь из своих вещей перед его входом. С другой стороны, если туннель приведет его к первой пещерке, он легко сможет вернуться, увидев куртку, поскольку тогда это будет уже знакомый маршрут. Сказав себе, что все будет в полном порядке, Ларри вошел в следующий коридор.

Несколько минут он осторожно пробирался вперед, вытянув перед собой руки, чтобы ощупывать стены туннеля, проверяя его ширину. У него еще оставалось очень много спичек. Тем не менее Ларри решил, что лучше их экономить. И так он шел вперед, по-прежнему ощущая впереди довольно широкое пространство, но тут впервые его руки нащупали влажность, а земля под ногами стала вязкой. Внутренний голос говорил ему, что по этому туннелю он не выйдет к первой пещерке, так как заметил бы эти признаки прежде. И он развернулся, решив уйти из этой влажной дыры как можно быстрее. Но, поворачиваясь, он поскользнулся – нога подвернулась, и он упал в грязь. Поднявшись, он инстинктивно полез за спичками. В кармане их не оказалось.

Ему не понадобилось слишком много времени, чтобы отыскать их. Они лежали в небольшой расщелинке, где собралось немного воды. Ларри стал неистово чиркать спичкой, пытаясь зажечь одну, потом другую, потом еще, в отчаянной надежде, что хоть несколько штук не пострадало. Однако тщетно – все спички были испорчены водой.

Он ощупью начал пробираться, выискивая путь ко второй пещерке, и снова его охватила безжалостная и пугающая тьма. Добравшись до конца туннеля, он нащупал на земле свою куртку и понял, что здесь он уже был. Но ведь оставалось еще три или четыре туннеля, которых он еще не исследовал, если не считать того, по которому он попал сюда. И нельзя было сказать, сколько времени пройдет, пока он отыщет выход… если вообще отыщет его. Да, он может очень дорого заплатить за свою беспечность – он может заплатить за нее жизнью. Возможно, такое уже случалось здесь и прежде: еще какой-нибудь самоуверенный болван устремлялся в пещеру так же, как и он, и больше несчастного беднягу уже никто и не видел.

Разумеется, он не собирался лечь, как собака, и завыть от ужаса. Ему надо собраться и начать все сначала. Возможно, он найдет нужный коридор и с первой попытки. Рано или поздно он все равно найдет выход, в этом Ларри не сомневался. Но это могло быть и поздно… Поэтому нельзя терять времени. Ему надо немедленно начать поиски! Нет, все-таки не сразу. Прежде надо сделать еще кое-что. И, встав на колени, он начал молиться…

Молитва стала привычной для него с тех пор, как он выучил «Отче наш» и «Богородицу», которым его научила Тьюди еще в раннем детстве. А познакомившись поближе с отцом Леграном, он узнал еще много других молитв. Он относился к религии с должным почтением и воспринимал ее скорее как часть естественного порядка вещей, нежели испытывая непоколебимую веру или религиозную лихорадку. Но сейчас впервые в жизни он молился истово, вкладывая в молитву всю душу – и не потому, что боялся смерти, а потому, что не мог вынести мысли о смерти до тех пор, пока не докажет себе, что он храбрый мужчина, а не глупый, самонадеянный мальчишка, и до тех пор, пока не разделит с Луизой полный любовный и жизненный опыт.

Он все еще стоял на коленях, когда вдруг услышал, как кто-то зовет его.

Голос раздавался откуда-то издалека и поэтому был очень слабый. Однако Ларри ни на секунду не сомневался, что он слышит голос Луизы, которая пришла за ним. И как можно громче он крикнул в ответ:

– Луиза! Луиза!

Ее ответ послышался незамедлительно и на этот раз прозвучал намного громче. Он подумал, что она, наверное, достигла первого грота, от которого вело только два коридора, а это значит, что добраться до него – вопрос каких-то нескольких минут, если она пойдет той же дорогой, что и он. И он закричал:

– Налево! Налево!

Однако он так и не понял, услышала ли она его, поскольку ее слов уже не мог разобрать. Тогда он попытался крикнуть еще раз, на этот раз по-французски:

– À gauche! À gauche![38]38
  Налево! Налево (франц.).


[Закрыть]

Но результат оказался не лучше предыдущего. Он вновь услышал какое-то неразборчивое приглушенное бормотание, а потом наступила тишина. Он понял, что Луиза, скорее всего, пошла не по тому туннелю.

Затем наступила долгая тишина, но это не волновало его. Так или иначе, Луиза обнаружила бы свою ошибку, вернулась в первую пещеру и попробовала бы пройти во второй туннель. Он был так уверен в этом, что даже не волновался за нее. Он был расстроен лишь тем, что их радостная встреча, должно быть, задерживается надолго. И он с решительностью, но одновременно и с относительным спокойствием стал ждать и, когда вновь услышал голос Луизы, понял, что она вернулась в первую пещерку и теперь безошибочно направляется к нему. Вскоре он услышал ее шаги, а потом ее голос и чирканье зажигающейся спички. Вспыхнуло яркое пламя. И в следующий миг они заключили друг друга в объятия.