Текст книги "Шкатулка, полная любви"

Автор книги: Паола Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Божена слушала Карла и думала о своем. Хорошо, что Луиджи не знает, как она обрадовалась, увидев его в своей квартире – даже при таких странных обстоятельствах и в столь плачевном виде! Божена знала: он еще не догадывается, что внутри нее, Божены, уже начались те необратимые изменения, происходящие с каждой женщиной, которая понимает, что занимающий все ее мысли мужчина готов признаться ей в любви. Но теперь к ее сладкому волнению примешивался страх…

Обезболивающее явно пошло на пользу Карлу: он с трудом, но все‑таки мог передвигаться на ногах. И устав от его бесконечных рассказов и поняв, что она так еще и не переоделась с дороги, Божена выпроводила его из своей квартиры, а сама пошла в ванную.

Приняв душ и завернув тяжелым узлом свои медные волосы, она потянулась к халату, который, как ей показалось, еще хранил запах тела Луиджи, и вдруг обнаружила в кармане какую‑то хрустящую бумажку. Развернув ее, она поняла, что это адресованная ей записка, в которой Луиджи извинялся за причиненное ей беспокойство и обещал обязательно починить пострадавший камин.

И тогда она почувствовала, что, несмотря на все странности поведения этого человека, она хочет опять увидеть его, и увидеть немедленно.

Она прошла к телефону и стала вспоминать, куда положила так и не возвращенный владельцу бумажник, а найдя его, достала оттуда визитку Луиджи.

И, собравшись уже набрать номер, вспомнила про смутивший ее покой автоответчик и, перемотав пленку на начало, включила его. Ей ответила тишина… Будто и не было на пленке тех нескольких, так взволновавших ее слов… Ей стало ясно: Луиджи стер эту запись, пока она возилась с Карлом.

Божена нажала на «стоп» и почувствовала, как беспокойно забилось ее сердце. Стараясь отвлечься от мучивших ее сомнений, она ходила по квартире, приводя ее в порядок после разгрома, учиненного Карлом. Немного успокоившись за этими хлопотами, вспомнила о любимом варенье из лепестков роз, привезенном ею из Праги, и пошла в коридор, где стояла еще не разобранная дорожная сумка, – и в этот момент раздался звонок в дверь.

Она затрепетала, уже поняв, кого сейчас увидит, и распахнула дверь. На пороге действительно стоял Луиджи Бевилаква.

И она опять не узнавала себя: она чувствовала, что снова готова стать покорной – его глазам, его словам, его рукам… Словно все, чего не доставало Божене рядом с Томашем, проснулось в ней вдруг и рвалось наружу. И забыв о своих подозрениях, она снова смотрела на Луиджи, как тогда, в рождественскую ночь.

А он, будто почувствовав, что творится в душе этой женщины, шагнул к ней и порывисто обнял.

И все, что случилось потом, было еще более сладким и опьяняющим, чем в ту их единственную ночь, – словно она стала восемнадцатилетней девочкой, впервые опаленной огнем любви…

А когда они, разомкнув наконец объятия и ослабев, откинулись на подушки, она прильнула к его вздрагивающей груди, окутав Луиджи золотом своих разметавшихся волос, и, глядя в его потрясенные глаза, почувствовала, что готова отдать все на свете и забыть о себе самой, лишь бы эти счастливые мгновения никогда не кончались.

Глава 11

Франта злилась: Чеслав не звонит вот уже два дня, и от Карла – никаких вестей.

А эти новые туфли от Bruno Magli ужасно жмут ей, и до новогодней ночи осталось всего лишь два дня…

Деньги, подаренные Чеславом, заканчивались, а Карл и не думал нести к ее ногам новогодний подарок в виде венецианского клада, обещанный за то, что она попробует какое‑то время играть роль благоразумной жены, пекущейся, как говорится, о тепле очага и домашнем уюте.

Франта порылась в сумочке и достала пудреницу. Глядя в круглое зеркальце, она заметила, как портит ее уныние, и попробовала улыбнуться – но получилось так, словно она пытается заесть лимон маленькой ложечкой меда: проще говоря – неубедительно.

Бросив пудреницу обратно в сумочку, Франта расплатилась с официантом и, закутавшись в нежный норковый мех, вышла из ресторана на чуть припорошенный снегом тротуар. Ей казалось, что всем вокруг хорошо, все веселятся, и только она оставлена, забыта.

Франта терпеть не могла одиночества. Ей надо было или проводить время в обществе щебечущих подруг, или покорять мужские сердца, а заодно и кошельки. Одна она оставалась лишь затем, чтобы немного отдохнуть от нескончаемых вечеринок и привести себя в порядок. А потом снова выйти на воображаемую сцену – и быть во всеоружии, от завитков на затылке до кончика каблука.

Сегодня же ей ничего не оставалось, как после ужина, проведенного в одиночестве, направиться к себе домой.

«Ну что ж? Лягу спать, чтобы не чувствовать себя всеми покинутой и не нажить, по крайней мере, новых морщин».

Но судьбе было угодно распорядиться иначе. Не успела Франта отойти от ресторана и десяти шагов, как рядом с ней с визгом затормозила знакомая машина, из которой выглянул Чеслав. Машина была полна незнакомых Франте мужчин.

Ни слова не говоря, Чеслав указал ей на заднюю дверь, и она, с трудом втиснувшись четвертой, уселась…

Приятели Чеслава, похожие на него прическами, одеждой, даже выражением лиц, были на удивление трезвы. «Куда это они, интересно, собрались такой компанией?» – сначала Франта хотела спросить об этом Чеслава, но потом решила подождать: наверное, он скоро высадит своих атлетических угрюмцев. «Неужели ему приходится иметь дело с такими занудами? А впрочем, он и сам зануда!» И, попытавшись откинуться на доставшуюся ей часть кресла, Франта томно прикрыла глаза, ожидая, когда же наконец они с Чеславом останутся наедине.

На ее указательном пальце поблескивала изумрудами подаренная Чеславом змейка, а остальные пальцы, будто намекая на что‑то, были свободны. «Интересно, что он придумает для нас сегодня? До сих пор он не повторялся. И всегда был донельзя экстравагантен».

Но машина проехала почти через весь город, а никто не выходил. Убаюканная ровным жужжанием мотора и мягким ходом дорогой машины – Франта никогда не интересовалась марками машин, но всегда могла отличить «супер» от «ведра», – она задремала. И очнулась только тогда, когда машина, развернувшись, резко затормозила.

Франта, кажется, просчиталась: Чеслав и не собирался расставаться со своими спутниками. Она увидела, как он, выйдя из машины, открывает дверь с ее стороны. Помогая ей выйти, он крепко взял ее под руку, но неожиданно то же самое сделал и один из молчаливых попутчиков.

– Чеслав, что происходит? – она резко повернулась к своему кавалеру. – Что за шутки?

– Это не шутки, детка, это жизнь.

И вот так, крепко держа ее с двух сторон, они повели ее по гаревой дорожке в сторону незнакомого большого загородного дома. Ей не верилось, что один из этих мужчин – Чеслав, так странно изменилось его лицо: вместо обычной улыбки Франта, все время испуганно косившаяся на него, обнаружила совершенно незнакомое ей мрачное выражение. И в то же время Чеслав явно ухмылялся чему‑то…

Большой, скупо освещенный дом возвышался среди ухоженных, чуть подсвеченных кустов в полном одиночестве: никаких других домов поблизости не было.

Франта обернулась: другие их спутники остались сидеть в машине.

– Куда мы идем? Сейчас же отпустите меня! – Франта капризно передернула плечами, будто пытаясь стряхнуть руки своих конвоиров. – Чеслав, что ты придумал на этот раз? Признавайся, а не то я сейчас укушу тебя! – попыталась она пошутить.

Но ее спутники не обратили на ее слова никакого внимания. Вскоре они подошли к массивной металлической двери и остановились.

– Я открою, – сказал Чеслав, кивнув своему приятелю, извлек из кармана большую связку ключей и стал перебирать их, пытаясь найти нужный.

Наконец дверь скрипнула, щелкнул выключатель, и они вошли внутрь. Франта успела разглядеть длинный коридор, а потом чьи‑то руки набросили ей на лицо темный шарф.

– Что ты делаешь, Чеслав? – заорала она, безуспешно пытаясь сбросить шарф с лица. – К чему эти идиотские шутки? Или ты начитался бульварных романов?

– Помолчи, киска, это не то, что ты думаешь. Намного лучше, чем секс.

И они снова крепко взяли ее под руки.

Но Франта еще не успела испугаться достаточно для того, чтобы перестать ломаться. Она кокетливо поджала ноги и повисла на руках своих конвоиров.

– Кончай дурить! – услышала она наконец голос приятеля Чеслава и почувствовала под ногами ступеньки.

Франте ничего не оставалось, кроме как послушно подниматься вместе с ними по лестнице, спотыкаясь на каждом шагу. «Что мог задумать этот придурок? Кажется, на этот раз я допрыгалась…» – успела она подумать, прежде чем оказалась в полном одиночестве: ее куда‑то втолкнули, а потом она услышала, как за спиной щелкнул замок.

Франта судорожно сорвала с лица шарф, но снова оказалась в полной темноте. Не понимая, где находится и что собирается сделать с ней Чеслав, она попыталась нащупать руками стену. Ее руки наткнулись на что‑то холодное и гладкое. Видимо, это была стена. Франта двинулась вдоль нее, пытаясь нащупать выключатель.

«Как в склепе», – подумала она и вскрикнула, отпрянув: ее пальцы нащупали что‑то, напоминающее по форме человеческое лицо. Только оно было каким‑то холодным и скользким.

И словно отвечая на ее крик, где‑то рядом зазвонил телефон. Франта обернулась и увидела мигающий в темноте зеленоватый огонек. Она сняла трубку стоящего на полу телефона и услышала голос Чеслава:

– Франта, ты слышишь меня? – спросил он как‑то подозрительно ласково.

– Слышу! – закричала она в темноту. – Мне это надоело! Немедленно открой дверь!

Он рассмеялся и сказал:

– Не могу. Я уже по дороге в Прагу. Как тебе домишко – понравился?

– Что ты несешь? Как это – по дороге в Прагу? А я?! Что тебе от меня нужно?!

– Мне нужно, чтобы ты поскорее оказалась дома, в теплой постельке, или где‑нибудь еще… Мы, например, собираемся сейчас где‑нибудь поужинать… На свежем воздухе аппетит так разгулялся! Хочешь присоединиться к нам?

Франта услышала, как его спутники, видимо по‑прежнему находящиеся в машине, заржали.

– Скажи своим придуркам, чтобы они заткнулись. Я ничего не слышу! – закричала она в трубку.

– Ладно, шутки в сторону. Мы хотим, чтобы ты рассказала нам что‑нибудь увлекательное… Ну, например, как твой отставной ухажер рыщет сейчас по Венеции в поисках клада.

Франта замерла.

– Неужели он не сказал тебе, куда направляется? – ласковым голосом продолжал Чеслав. – Этот твой Ален Делон?..

– Чеслав, ты что, совсем свихнулся? Какая Венеция?

Но Франта уже все поняла. Что же делать? Как ей теперь избавиться от этой жуткой темноты, сбежать из этого плена?

– Твое хамство возбуждает меня, детка… Но еще больше мне хочется поговорить о том, что спрятано в старом камине…

– Где Карл? Что вы сделали с ним? – ошарашенная такими подробностями, Франта только что заметила плотно зашторенное окно и, держа в руке телефон, подошла к нему. Отдернув тяжелую портьеру, она увидела литые решетки, за которыми светилось звездами ночное небо.

В ответ на ее вопрос в машине опять раздался хохот. «Но если бы Карл уже вернулся, неужели же он не позвонил бы мне сразу? Он должен был позвонить мне еще из Венеции, если действительно нашел клад!» – эта мысль немного успокоила ее.

– Ох, Чеслав! Неужели ты действительно поверил в то, что я говорила Хельге? Значит, ты притворялся тогда, что спишь? Ну, негодяй…

Франта раздвинула шторы пошире – и в комнате стало немного светлей: она разглядела мраморные стены и пол, а в глубине помещения темнело какое‑то пятно. «Наверное, дверь», – подумала она и двинулась туда.

Это действительно была дверь. И, конечно же, она была заперта.

– Ну ладно, детка! – сказал разозлившийся Чеслав. – Посиди пока и подумай хорошенько. А мы тебе перезвоним.

В трубке раздались короткие гудки, и Франта с телефоном в руках уселась прямо на холодный пол.

– Это надо же так влипнуть! – воскликнула она и с силой швырнула телефон на пол. Раздался треск. – Что же я наделала! – она уже готова была зарыдать. Но тут же вспомнила про свой мобильник, подаренный ей одним немолодым американцем. Она познакомилась с ним, опаздывая на день рождения Хельги и ловя какую‑нибудь машину… На день рождения она тогда так и не попала, а американец изредка приезжал в Прагу по делам и, как он говорил, хотел иметь возможность всегда найти очаровательную Франту, где бы она ни находилась. С тех пор Франта таскала в своей сумочке эту маленькую трубку, помещающуюся у нее на ладони, правда, почти никогда не включая ее. И сейчас вынув ее из сумочки, она нажала на кнопку и обрадовалась: огонек загорелся, значит, аккумуляторы еще не сели!.. Это была все‑таки какая‑то связь с миром. Франта немного успокоилась и стала думать, что ей делать дальше.

Глава 12

Луиджи опять ушел, пока Божена спала.

«Это что же, он всегда собирается так поступать? – подумала она, проснувшись. – Или, может быть, здесь, в Венеции, так принято?»

Но сев в постели и потянувшись, она вдруг словно заново ощутила руки Луиджи, касающиеся ее тела, и, прикрыв глаза, опять почувствовала сладкую истому, которой до краев была полна прошедшая ночь…

Воспоминание об этих ласках было таким остро‑счастливым, что она решила пока больше не ломать себе голову над странностями поведения Луиджи. «Будь что будет, – подумала она, поднимаясь с кровати. – В конце концов все обязательно разъяснится».

Ей захотелось при свете дня посмотреть на свой покалеченный камин. «Луиджи обещал починить его», – с улыбкой вспомнила она.

Вид камина был действительно плачевным. «Как же он будет чинить его? Похоже, тут без хорошего мастера не обойтись!» Но потом ее мысли изменили направление: «Неужели все‑таки история с кладом – не выдумка и в старом камине, который скрывает эта стена, действительно томятся дедушкины сокровища?»

Божена прислонила голову к стене и прислушалась, будто ожидая услышать, как звучат в глубине этого старого дома драгоценные камни, каждый из которых имеет свою собственную судьбу. «Ах, если бы камни могли говорить… А впрочем, они и без слов могут поведать о многом, надо только почувствовать их тепло на своей ладони. Но еще лучше – думать о них, закрыв глаза. Как хорошо, если они действительно там…»

Ее размышления прервал звонок в дверь. Божена связалась с привратником – тот сказал, что ее спрашивает Карл Ледвинов. После недавних событий голос привратника был слегка настороженным. Сказав, чтобы Карла пропустили, Божена быстро оделась и открыла.

– Что случилось, Карл? На тебе лица нет! – воскликнула она, увидев его.

Ни слова не говоря, Карл переступил порог и остановился. Посмотрев на Божену глазами, полными страха, он послушно пошел за ней на кухню и, усевшись за стол, быстро заговорил:

– Они убьют ее. Что же делать? Я должен спасти ее. Моя девочка, Франта! Они заперли ее в каком‑то доме… Что они сделали с ней? Как же быть?

Божена, ничего не понимая, присела на подоконник:

– Успокойся, Карл. Объясни толком, что произошло!

– Я позвонил домой. Мама мне все рассказала. Господи, что я наделал! Я сам во всем виноват… – Он закрыл лицо подрагивающими руками.

– Да что стряслось?

– Франту похитили.

– Кто?

– Не знаю. Какие‑то ее дружки.

– И много их у нее? – Божена все‑таки попыталась спрятать улыбку.

– Пожалуйста, не надо, Божена!

– Но зачем?

– Что зачем?

– Зачем похитили?

– Им нужен клад.

– Да что ты говоришь? Им тоже нужен дедушкин клад? – Она опять с трудом сдержала улыбку.

– Да. Франта рассказывала кому‑то о кладе, а они подслушали ее, узнали, почему я уехал. А потом – вот! Божена, что же мне теперь делать?

– А откуда мама‑то знает?

– Франта ей позвонила.

– Ее дружки позволили ей позвонить?

– Да нет! Просто у нее с собой оказалась трубка!

– Какая еще трубка?!

– Ну, телефон, мобильный телефон.

Вдруг Карл услышал какой‑то странный звук. Он поднял глаза от стола и недоуменно уставился на Божену. Скрестив руки на груди, она хохотала.

– Божена, они могут убить ее!

Но Божена, едва сдерживая смех, проворковала грудным голосом:

– Карл, а тебе не кажется, что это очень странно – похищать девушку, оставляя ей при этом телефон? – Лоб Карла быстро задвигался. Божена со смехом подумала: «Это, верно, под кожей суетятся его перепуганные мысли». – И не кажется ли тебе, что все это больше похоже на… шалость? – добавила она.

– Как ты могла такое подумать? Франта не станет меня обманывать!

– Ну что ты, я не то имела в виду. – Божена попыталась не захохотать снова. – Но так мило с их стороны – оставить жертве телефон…

Карл встал и нервно заходил по кухне:

– О Господи, Божена!.. Франта даже не знает, куда они завезли ее! Я проболтался про клад – мне теперь и расхлебывать эту кашу. Но как? Как?!

Божена спокойно посмотрела на него. Ему казалось, что даже с сочувствием. И вдруг она встала и сказала просто:

– Ну что же, тогда заказывай обратный билет. Я согласна расстаться с дедушкиным кладом.

– Ты что, сама нашла клад?! – Карл в изумлении воззрился на нее. А потом он глупо заулыбался, и ей показалось, что сейчас он бросится к ней на шею.

Божена слегка отстранила его и договорила:

– Звони в кассу и собирайся в путь. В Праге тебе, судя по всему, придется несладко. А я тем временем все приготовлю. И… не задавай лишних вопросов.

Божена ласково, как маленького, потрепала Карла по щеке и вышла из кухни.

Вскоре все было готово. Божена в последний раз пристрастно взглянула на содержимое старинной бронзовой шкатулки, и вскоре Карл отправился в обратный путь, увозя с собой бесценный груз.

На таможне в Местре все обошлось благополучно, самолет Alitalia взмыл в небо, и уже через два часа Карл был в аэропорту Рузине.

Карл и его мама молча сидели на стульях друг против друга. На полу между ними стоял телефон. Карл надеялся, что Франта позвонит снова. В их небольшой, но всегда отлично прибранной и уютной квартирке было так тихо, что Карл слышал, как ходят на его руке часы.

«Почему она не звонит? – Карл уже думал о самом худшем. – Может, у нее отобрали телефон, а может…»

За окном падал тихий новогодний снег, мама вязала ему носки из овечьей шерсти и старалась казаться спокойной, а Карл зачем‑то держал в руках шкатулку, которую ему вручила Божена еще сегодня утром.

То, что лежало внутри шкатулки, явилось причиной его многих несчастий и злоключений, поэтому ему даже не хотелось заглядывать внутрь. Но шкатулка была тяжелой, а внутри у нее что‑то гремело.

И вдруг телефон зазвонил. Мама выронила вязание, а Карл рывком схватил трубку:

– Франта, это ты?

Но звонила Божена. Сказав ей несколько слов, Карл извинился, положил трубку и снова уселся ждать.

И тут мать Карла порылась в кармане, достала обрывок бумаги и молча подала его сыну. На ее лице было написано, как ей не хочется этого делать: на листочке номер телефона и имя – «Франта»…

А Франта уже две ночи спала на собственной шубе, разостлав ее на мраморном полу. Первым же утром она изучила комнату, ставшую ее тюрьмой: пол, стены и потолок – все из белого мрамора; никакой мебели, мрачные шторы на зарешеченных окнах, за которыми пустынные поля и белые холмы. Дверь, через которую она попала сюда, заперта, а еще за одной дверцей, которую Франта обнаружила, когда рассвело, находилась ванная комната со всеми удобствами.

И это все. Чеслав не возвращался. Она уже позвонила двум своим подружкам, но те не смогли посоветовать ей ничего толкового. Тогда от отчаяния она позвонила матери Карла. Франта рассказала ей, что произошло, но надеяться на то, что эта женщина передаст ее слова своему сыну, в общем‑то не приходилось… Пожалуй, ей оставалось надеяться только на чудо. Срок, назначенный Карлу, подходил к концу, этот маменькин сыночек вот‑вот должен был объявиться в Праге… Если, конечно, он вообще куда‑нибудь уезжал. «Да нет, – успокоила себя Франта, – он влюблен в меня без памяти, и про клад наверняка правда. Ведь он совершенно не способен обманывать, стерильно честный хирург!» Но как тут успокоишься! Кроме того, если он действительно нашел клад, неужели им придется делиться с Чеславом и его дружками?! Это не входило в ее планы…

Замерзшая Франта сидела на краю роскошной ванны и грела руки под струей теплой воды. И вдруг услышала, как оставленный в комнате мобильный телефон зазвонил. Она выбежала из ванной, поскользнувшись на мраморном полу, бросилась к трубке и, схватив ее обеими руками, крикнула «Да!» Но прежде чем Франта услышала голос Карла, дверь в комнату открылась: на пороге стоял улыбающийся Чеслав, а за его спиной – еще кто‑то, похоже, из тех, что были в машине в тот злополучный вечер.

Прятаться было поздно. Когда Чеслав заметил, что Франта держит в руке трубку, выражение его лица резко изменилось, он быстро подскочил к ней, грубо схватил ее за талию и притянул руку с телефоном к своему уху. Но Франта успела услышать:

– Франта! Это Карл. Я вернулся! Клад у меня! Где ты?

Чеслав выдернул телефон из ее руки и отошел с ним к окну. Дав Карлу накричаться, он лениво процедил в трубку:

– Привет, хирург. Мы рады, что ты вернулся. Франта не слышала, что ответил Карл, но Чеслав вдруг рассмеялся:

– Ты хочешь знать, кто я? Мне пришлось заменить тебя одной болтливой девчонке на время твоего отсутствия… Но теперь я устал и хочу, чтобы ты забрал ее назад. В обмен на то, что ты привез… Согласен? Ну и молодец. За это я сейчас дам тебе поговорить с ней.

И он протянул телефон Франте.

– Карл, неужели это правда? Ты действительно нашел клад? – закричала она в трубку. – Мужчины, находящиеся в комнате, удивленно уставились на радостно запрыгавшую Франту. – А ты уже открывал шкатулку? Что?! У тебя не было времени? Не может быть!

– Ну, хватит! – прервал ее Чеслав и, отобрав у нее телефон, снова заговорил с Карлом, отчего‑то странно замолчавшим. – Теперь ты убедился, что она у нас. И пока еще в полном порядке… – Но вдруг он резко изменился в лице и заорал: – Что?! Ты не веришь, что мы похитили ее? Да какие тут могут быть шутки!.. Спроси у нее сам!

И Чеслав опять сунул ей телефон. Та схватила его и услышала:

– Франта, тебе еще не надоел этот дурацкий розыгрыш? Откуда ты звонишь? Где мне найти тебя? А лучше – приезжай сама. Я устал.

Теперь пришел черед удивляться Франте:

– Карл, но я же не могу приехать, пока ты не договоришься с ними! Но имей в виду, – вдруг добавила она, понизив голос, – ты не должен отдавать им все!

А потом, заметив, что Чеслав прислушивается к ее словам, сказала уже громко:

– Или они не получат вообще ничего! И сам больше мне не звони! – И довольная Франта отключила телефон, а затем подошла к Чеславу и с гордым видом засунула трубку в нагрудный карман его замшевой куртки.

Повисла долгая пауза, во время которой Франта, вихляя бедрами, прошла в ванную, из которой через некоторое время послышался звук спущенной воды.