Текст книги "Опасное дознание"

Автор книги: Памела Слейтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– А может быть, он просто слишком скромен? – предположил Алан.

– Что вы имеете в виду?

– Ведь Джон Вилсон имеет дело со многими, и Блэккайту никогда не приходило в голову, что тот считает его своим приятелем и может вступиться за него.

– Думаю, такое возможно. Но обычно люди, оказавшиеся в такой ситуации, как наш клиент, хватаются за любую соломинку, не пропуская даже то, что может потом оказаться совсем неважным.

– Я знаю, но этот индеец, судя по всему, человек с особым взглядом на вещи. Может, вам стоит его немного расшевелить и заставить задуматься?

– Я непременно попытаюсь сделать это.

– А вы собираетесь допросить девочку?

Клэр пожала плечами.

– Как только врач скажет, что с ней все в порядке. Конечно, чем скорее, тем лучше.

– Не завидую вам…

– Я себе тоже. Меня уже преследуют кошмары по поводу того, что, возможно, придется подвергнуть ребенка перекрестному допросу… Боже, как я не хочу этого!

– А ей могут разрешить давать показания? Я думал, что детей не допускают в зал суда в подобных случаях.

– Могут. В одном из судов Небраски пятилетний ребенок давал показания по аналогичному делу. Все будет зависеть от решения судьи Макгроу.

Алан насупил брови.

– Есть какие-нибудь способы не допустить этого?

– Я обязательно попытаюсь. Но если Лотти предстанет перед судом, я буду вынуждена допрашивать ее. Это моя конституционная обязанность. Конечно, придется проверить точность всего, что она скажет… Не сомневаюсь, в этом случае присяжные будут смотреть на меня как на злобную ведьму, которая мучает бедную малышку. И их враждебность наверняка перенесется на моего клиента. Судья просто осчастливит меня, если объявит Лотти неспособной давать показания.

Нора постучала и просунула голову в дверь.

– Извини, Клэр, но у тебя сегодня действительно свободный день. Еще двое отменили встречу: один – из-за дела Блэккайта, другой не сказал почему. А третий перенес визит на завтра. Сломалась машина.

– Спасибо, Нора. Все не так уж плохо. – Клэр выдавила кислую улыбку. – Значит, один клиент у меня еще есть.

– Не обольщайся, – сердито фыркнула секретарша, – он может изменить свое решение завтра! – И хлопнула дверью.

Алан взглянул на Клэр, в уголках его глаз появились веселые морщинки.

– Великолепно! Теперь вы моя на весь оставшийся день.

Все тревоги куда-то исчезли, Клэр почувствовала, как сердце подпрыгнуло и забилось быстрее.

– Ваша? Для чего?

– Я хочу поехать на Уиллис-роуд и взглянуть на место преступления. Том не возражает.

Пламя возбуждения потухло так же внезапно, как и вспыхнуло, осталось раздражение. И разочарование.

– Переоденьтесь в джинсы, а на ноги наденьте ботинки, – посоветовал Алан, будто не заметив перемены в настроении Клэр. – На улице очень грязно.

Послеполуденное солнце ярко светило на голубом безоблачном небе. Наступившее после холодов тепло кое-где растопило снег, обнажив голую землю с бурой растительностью, напоминающей острова в открытом море. Воздух казался прохладным по контрасту с пригревающим светилом.

Машину вел Алан, и Клэр позволила себе расслабиться, сидя рядом с ним и всей кожей впитывая восхитительный солнечный свет. Она уже забыла, как это прекрасно – чувствовать, что солнце заливает тебя теплом и уводит прочь все заботы… А что, если плюнуть на все, взять отпуск и улететь куда-нибудь в теплые края? Клэр попыталась вспомнить, когда была в отпуске в последний раз. Давно! Когда Дейвид был еще маленьким… Похоже, работать без отдыха уже вошло у нее в привычку. Когда-то это было необходимо, чтобы содержать себя и сына, но теперь финансовое положение вполне позволяло раз в году оказаться в любой точке земного шара. Что же ей мешает?

Подставив лицо солнцу, лениво наблюдая, как уверенно Алан ведет машину, Клэр призналась себе, что отпуск в одиночестве представляется ей смешным и даже немного жалким… Поискать, что ли, специальную туристическую группу для женщин?

Эта мысль почти развеселила ее. Несмотря на всю свою эмансипированность, Клэр довольно часто остро ощущала свое одиночество, хотя знала, что многие друзья завидуют ее независимой жизни. Даже смешно, какие разные точки зрения могут возникнуть у людей на одну и ту же проблему.

Машина свернула на боковую дорогу, и щеки Клэр сразу ощутили холодок тени, сменившей солнечное тепло. Открыв глаза, она обратила взор на Алана.

– А что, собственно говоря, вы надеетесь здесь обнаружить?

– В сущности, ничего. Я только хочу все осмотреть и запомнить обстановку. Иногда, пройдя по следам преступника, можно представить, как он все задумывал.

Алан внезапно остановил машину, но двигатель не выключил.

– Ранчо “Осиновые рощи”, – объявил он, указывая на открытые ворота и изгородь для скота. – Девочка Дедриков вышла из школьного автобуса как раз здесь. Давайте попробуем проехать по дороге к дому – может, удастся выяснить кое-что.

Он дал газ и повернул на частную грунтовую дорогу, ведущую на ранчо.

– Она наверняка была схвачена где-то здесь. Если бы машина ждала в пределах видимости от ворот, то водитель автобуса обязательно упомянул бы о ней. Дурачье! Ну почему они не спросили девочку, кого она видела в машине?

– А вы уверены, что у преступника была машина?

– Ну разумеется. Не потащил же он так далеко девочку на себе. Она наверняка сопротивлялась, кричала… Нет, он явно отъехал подальше от дороги и ждал ее в машине. Нам необходимо выяснить, был он уже в маске, когда схватил ее, или она все же видела его лицо.

– Есть множество вещей, о которых нам нужно спросить у девочки, как только она сможет поговорить с нами, – согласилась Клэр. – Лотти могла хорошо запомнить мелкие детали, особенно до того, как негодяй набросился на нее. Эти детали могут существенным образом прояснить картину.

– Будем надеяться, – Алан взглянул в зеркало заднего обзора. – Отсюда едва видно верхушку ворот. Посмотрим теперь, как далеко то место, откуда виден дом. Тогда мы сможем довольно точно определить, где преступник схватил Лотти.

– А почему он должен был беспокоиться, что кто-то в доме увидит его? Если это было заранее спланированное похищение, то он знал, что в доме никого нет.

– Знал? Как он мог быть абсолютно уверен? Как мог, например, Блэккайт знать график работы Эмили Дедрик? Она не каждый день возвращается после шести. А откуда ему было известно, что Гил Дедрик находился в тот день в городе? Я слышал, он работает неполную неделю – в зависимости от того, когда продовольственные магазины просят, чтобы он помог им с доставкой.

– Я ничего этого не знала.

Клэр удивленно повернулась к Алану и встретила его широкую улыбку.

– Ну, не напрасно же вы наняли детектива. А вот и ранчо Гила Дедрика. Итак, Эмили работает зубным техником то в утреннюю смену, то в вечернюю. Распорядок дня Гила целиком зависит от заказов продовольственных магазинов. Для постороннего человека нет способа узнать наверняка, что хозяев не будет дома. За исключением разве что близких друзей или кого-то из магазина.

– Блэккайт не относится ни к тем, ни к другим.

– Вот то-то и оно.

Они проехали по дороге еще немного, когда Алан снова притормозил.

– Вот уже крыша дома. Если бы я задумал захватить ребенка, я бы не стал приближаться к дому так близко, как сейчас…

Развернув автомобиль, Алан поставил его на ручной тормоз и посмотрел на Клэр.

– Я хочу вернуться по дороге пешком и осмотреть местность вдоль нее – может быть, это что-нибудь даст нам. А вы поезжайте за мной на машине.

Алан побрел посередине узкой грунтовки, посматривая по сторонам. Сейчас, когда снег на обочинах уже стаял, у него появился шанс что-нибудь обнаружить, но этот шанс был ничтожно мал. Алан даже не слишком старался.

Взять с собой Клэр в эту поездку он решил не заранее, а лишь когда понял, что клиенты покидают ее, словно крысы тонущий корабль. Пусть будет хоть какая-то иллюзия деятельности. Лучше трястись в машине, чем провести день в мрачных размышлениях о том, чем вызваны отмены визитов.

Клэр, конечно, не могла не думать о последствиях, когда решала, браться ли ей за защиту Блэккайта. Но одно дело – предвидеть что-то и совсем другое – когда на самом деле случается то, что и ожидалось. Алан чувствовал, видел: Клэр удручена неудачей. Если бы все это происходило в большом городе, было бы не так горько, но в маленьком… Ведь все здесь живут как соседи, Клэр, возможно, знала чуть не каждого. Конечно, ей сейчас страшно обидна людская неприязнь.

А будет, похоже, еще хуже. Алан воспринял отмененные визиты, как цепочку облаков – предвестников урагана. Сначала дело Блэккайта стало темой для бурного обсуждения местными жителями, поводом для анонимных угроз, которые скоро, возможно, посыплются на адвоката в открытую. Эта мысль заставила Алана сжать кулаки.

Он чувствовал себя защитником Клэр Келтон. Ему даже с трудом удалось побороть желание спросить у Норы имена тех дураков, которые отменили свои визиты к Клэр. А потом побеседовать с ними о Конституции Соединенных Штатов и о свободах, которые так дороги гражданам страны…

Чутье подсказывало ему, что Клэр не оценит этого, что она просто посмотрит на него, как на глупого идеалиста, если он вмешается. Она захочет справиться с этим сама, потому что считает себя сильной женщиной…

Ладно, пусть думает, что справляется сама. Но если он сможет ненавязчиво, незаметно помочь ей, то сделает это.

Конечно, ему было бы проще поддерживать ее, если бы у них завязался легкий, ни к чему не обязывающий роман. Но что-то заставляло Алана держаться от нее подальше. Когда он думал о Клэр, мысли всякий раз сами собой сворачивали в какое-то странное и даже пугающее его русло. Он вдруг начинал представлять себе шлепанцы, кресло перед камином и всякую другую чепуху, связанную с долгими ленивыми вечерами в обществе женщины…

Мечты, которые он отбросил годы и годы тому назад. Смешно: немолодая и не слишком красивая особа вызвала в нем желания и потребности, которые, казалось, давно мертвы и похоронены. Действительно, смешно! Чертовски смешно, хотя ему совсем не до смеха…

Позади себя Алан слышал шум двигателя. Он чувствовал, что Клэр наблюдает за ним, – просто физически ощущал на себе ее взгляд. Ну что ж, в этом нет ничего удивительного: ведь видел же он вчера вечером отражение своих желаний в ее глазах, когда разглядывал Клэр с головы до ног.

Он понимал тогда, что смотрит на нее до неприличия откровенно, но был не в состоянии остановиться. Клэр вызывала в нем какой-то особенный голод, и это его сильно беспокоило. Это был не просто сексуальный голод, который вызывает в мужчине привлекательная женщина, голод, который Алан испытывал бесчисленное множество раз за последние годы. Нет, это была потребность в каких-то других, совершенно неожиданных вещах, и эта потребность его пугала – сигнал тревоги звучал и в мозгу, и в сердце.

Неожиданно Алан заметил на обочине какие-то следы. Подошел поближе и увидел на грязной земле вмятины от протекторов. Это могло ничего и не значить: один автомобиль съехал в сторону, чтобы пропустить другой, или кто-то остановился, потому что повернул не в том месте… И все-таки Алан присмотрелся и заметил маленькие отпечатки ног. Эти следы вполне могла оставить пятилетняя девочка, которая возвращалась домой из школы…

Он замер и жестом подозвал Клэр.

– Кажется, я нашел след автомобиля, принадлежащего похитителю. Дай мне рацию, она под сиденьем.

Алан был так взволнован, что обратился к ней запросто: дай и все – без всяких там “пожалуйста”. Только чуть позже заметил, что стал в общении проще.

Связь была очень хорошей, Томас Уэдлок пообещал прислать сотрудников немедленно, чтобы сделать слепок следов, и попросил Алана подождать, пока не приедут сотрудники полиции.

Когда Клэр отключила рацию и положила ее на место, Алан жестом попросил ее подвинуться, чтобы он мог сесть за руль.

– Здесь прохладно, – заметил он, энергично потирая руки.

Некоторое время они молчали, затем у Клэр вырвался совершенно неожиданный вопрос:

– Как это получилось, что ты никогда не был женат, Алан?

Тот в изумлении повернулся к ней и увидел пунцовое от смущения лицо.

– Извини, – сказала она быстро. – Сама не знаю, почему спросила. Наверное, просто неистребимое любопытство адвоката…

Но он-то знал, почему она спросила. Женщины начинают думать о подобных вещах, когда интересуются мужчиной. Сердце у него неожиданно подпрыгнуло от радости, а в животе заныло от страха, причина которого Алану была очень хорошо известна.

Черт побери, он не может позволить себе опять впутываться в любовную историю! Из этого ничего не выйдет, кроме боли для них обоих. Ничего, кроме ужасной боли!

– Я дважды был серьезно увлечен и обманут, – услышал Алан собственные слова и в тот же момент понял – у него действительно серьезные проблемы с этой женщиной: никогда прежде ему и в голову не приходило делиться своим прошлым с кем бы то ни было.

7

– Увлечен и обманут? Дважды?

Теперь он завладел ее вниманием, и не было способа отказаться отвечать, потому что сам же и проговорился. Закинул наживку, и ей придется выслушивать его историю.

Странная вещь, вдруг подумал Алан, как трудно обсуждать то, о чем, казалось, забыл и с чем давно примирился. Словно рана в душе, которую он уже вроде бы и не чувствовал, так и не зажила по-настоящему. Или, может быть, просто нелегко признаться в том, что он был когда-то отвергнут? Что им пренебрегли?

Глупо! – сказал себе Алан. И не может быть никаких обид. Ведь обе женщины покинули меня из-за того, что я был увлечен работой больше, чем ими. Они не отвергали меня самого…

– Давным-давно, когда мне было двадцать семь, я был помолвлен с чудесной женщиной по имени Джанин. Знаешь, она любила хозяйничать дома, хотела растить детей, печь пироги… Но за неделю до свадьбы я был включен в группу по борьбе с наркобизнесом. На мне не было ни царапины! Вообще, большинство полицейских не слишком часто подвергают свою жизнь опасности. Черт возьми, я знаю многих, кто завершил службу, ни разу не применив оружия, кроме как для стрельбы по мишеням в тире.

– Полагаю, ты объяснил ей это, – заметила Клэр.

– Конечно!

Алан почувствовал замешательство, вдруг поняв, что говорит с излишней горячностью. Его смутило то, что он все еще пытается защищать свою работу, как будто перед ним опять Джанин. Очевидно, этот шрам в его душе не зажил, как он ни пытался убедить себя в обратном… Алан откашлялся и попытался говорить спокойнее.

– Конечно, я не мог обещать ей, что мне никогда больше не придется стрелять или что меня не убьют. Хотя в действительности у меня работа не более опасная, чем у остальных копов: например, у регулировщиков уличного движения или у тех, кто разбирает семейные беспорядки. Моя служба, возможно, была безопаснее, чем у многих.

И все же не настолько безопасна, чтобы мне не нужно было постоянно держать при себе оружие, добавил Алан про себя. Не так безопасна, чтобы я мог уверять, что вернусь домой целым и невредимым. Не так безопасна, чтобы дрожь в руке не имела значения.

– Потом появилась Ванда, – продолжил он. – Я уже был немного старше и более осторожен. Я хотел иметь женщину, которая могла бы спокойно просыпаться, не боясь до смерти, что я не вернусь домой, не боясь остаться с детьми на руках, которых я должен был бы кормить и одевать. Правда, Ванда не слишком-то хотела детей, она была занята своей карьерой, и это меня вполне устраивало.

Алан умолк и печально покачал головой.

– И что же случилось? – осторожно спросила Клэр.

– Ну, Ванда считала, что имеет право на большее внимание. Мол, если ты отрабатываешь свои сорок часов в неделю и еще по два каждый день, если тебе очень нужно, то потом приходи домой и забывай о работе до следующего дня. К сожалению, я не такой.

– Я тоже, – прошептала Клэр.

Алан одарил ее одобрительной улыбкой.

– Ты, надеюсь, понимаешь, что я имею в виду, когда говорю, что техасский рейнджер работает двадцать четыре часа в сутки. Теперь-то я считаю, что нет надобности хвастать этим. Некоторые даже могут назвать это навязчивой идеей, но такой уж я человек. Я не виню Ванду, что она не захотела смириться. Наверное, любая женщина могла бы ее понять… Как назло, спустя некоторое время после нашей встречи мне дали по-настоящему трудное дело. Ну и оно занимало все мое время… Я потерял счет свиданиям, на которые не смог прийти, и выходным, когда я работал. В один прекрасный день она объявила, что с нее хватит. – Алан уперся немигающим взглядом в глаза Клэр. – Ну, а ты что бы сказала на ее месте?

– Сначала ответь: это было необычное дело?

– В том-то и беда. О, иногда с делами справляешься довольно легко, они не поглощают каждую минуту в длинной череде дней. Я часто работал вечерами и по выходным, но не все же выходные! Она не вынесла самое трудное из дел. Нельзя винить ее за это. – Алан перевел дух. – Ну, что теперь скажешь?

– Похоже, ты обратился не по адресу. Помнишь, что я делала, когда ты нагрянул вчера вечером? Я была по уши в работе. Это, кстати, всегда страшно раздражало Чарлза – моего бывшего мужа. Я никак не могла этого понять: ведь он часто засиживался над документами в офисе. Мы работали в одной юридической фирме, и я не понимала, почему ему не приходит в голову, что у меня так же много дел, как и у него.

Алан ухмыльнулся.

– Это просто объяснить. Твоя работа не так важна, потому что ты женщина. Уж прости, такова наша мужская психология.

Глаза Клэр широко раскрылись. Она поняла эту истину давным-давно, но никак не ожидала подобного откровения от Алана.

Собственно, самым обидным в отношении к ней мужа было то, что Чарлз постоянно давал ей понять: она женщина и должна знать свое место. Он мог гордиться ее стряпней, но не каким-нибудь блестяще проведенным делом. Он хвастался тем, в какой чистоте она содержала дом, но не ее успехами в суде. Результат оказался абсолютно разрушительным – Клэр потеряла уверенность в своих адвокатских способностях. Только много лет спустя, когда ей удалось встать на ноги, она догадалась: причина такого поведения Чарлза заключалась просто-напросто в его неуверенности в себе. Ведь когда человек знает себе цену, у него нет нужды беспрестанно демонстрировать свое превосходство.

С тех пор она уже только жалела Чарлза: бедняга, на чем еще мог он самоутвердиться? Ведь адвокатом он был, как выяснилось, весьма посредственным… Зато чувство мужского превосходства всегда было под рукой. Оно было заложено в нем с рождения, стало неотъемлемой частью его существа. И Клэр на первых порах принимала отношение Чарлза к ней как должное, потому что была воспитана в старых традициях признания превосходства сильного пола. И только когда она осознала, что Чарлз намеренно старается унизить ее, причинить боль, в душе Клэр созрела злость, помогшая ей бороться за свою личность.

Как ни печально, но именно злость привела их брак к бесславному концу, но зато она же помогла превращению Клэр в уверенную в себе, независимую деловую женщину. В женщину, которой не нужен повелитель, но которая все равно мечтает о достойном мужчине…

Клэр робко взглянула на Алана, но он любовался залитыми солнцем окрестностями в искрящемся снегу и бурых прогалинах. Кажется, он не ждал реакции на свое заявление, такое верное, что Клэр постыдилась отделаться небрежным ответом. Вывод был для нее эмоционально слишком тяжел…

– Глядя направо, – лениво заметил наконец Алан, – я могу представить, что я в Западном Техасе. Пока не повернусь немножко и не увижу горы.

Клэр тут же поддержала разговор, уводящий в сторону от неоконченного прежнего.

– Скучаешь по дому, рейнджер?

Алан улыбнулся в ответ.

– Думаю, да, немного. Мне кажется, тебе понравится Хьюстон. Когда-нибудь ты должна навестить меня, я покажу тебе и наши прелести.

– С удовольствием.

Да, действительно – с удовольствием! – воспрянула Клэр. Ей очень понравилась эта идея. Ради такого стоило изменить своим привычкам и взять отпуск.

Алан выпрямился, всматриваясь в лобовое стекло.

– Кто-то идет. Надеюсь, это помощник шерифа. Мне хотелось бы еще осмотреть место у ручья.

Том прислал двух своих помощников, и после короткой беседы с ними Алан и Клэр были свободны.

С тех пор, как они покинули город, над западными горами начали собираться облака. Когда они выехали на Уиллис-роуд, солнце висело уже низко на западе, окруженное тяжелыми серыми тучами.

– Неужели опять снег? – спросил Алан.

– Похоже на то.

– Это необычно?

– Столько снега в это время года? Необычно, но так бывало.

– Хотелось, чтобы света было побольше. Мы могли бы лучше все проверить. Если снова пойдет снег, неизвестно, когда можно будет продолжить розыски.

Алан остановил машину на обочине Уиллис-роуд. Посмотрев через пастбище в направлении ручья, где была найдена Лотти Дедрик, Клэр порадовалась, что надела зимние сапоги: пастбище было таким грязным.

Как только солнце исчезло за облаками, вездесущий ветер усилился и закрутил ледяную пыль. Клэр застегнула куртку на все застежки, натянула шапку и перчатки. Алан надел дубленку и кожаные перчатки, на голове у него была ковбойская шляпа.

– Ну что ж, – сказал он, – я думаю, что насильник сделал свое грязное дело где-то в другом месте и принес Лотти сюда, чтобы избавиться от нее. Как я помню, в ту ночь было чертовски холодно. Слишком холодно, чтобы даже извращенцу захотелось бросаться в эту грязь и снег. Скорее всего, он изнасиловал ее где-то в тепле и довольно далеко отсюда. Не исключено, что в собственной машине.

– Я тоже думаю, что вряд ли он насиловал ее прямо поперек дороги.

Алан задумчиво почесал затылок, опустив шляпу на лоб.

– А была ли какая-то причина, по которой поисковая группа искала малышку именно здесь? Преступник, должно быть, думал, что, прежде чем кто-то найдет Лотти, она умрет от холода или потери крови.

Клэр подавила дрожь. Она прожила достаточно долго, видела всякое, но некоторые поступки, на которые способны люди, не переставали ее ужасать.

– Где-то здесь искали ее школьный портфель.

– А как шериф узнал о нем?

– Кто-то позвонил в участок и сообщил, что неподалеку отсюда на дороге видели детский портфель, полный учебников.

– Где?

– Я точно не знаю. В сообщении об этом ничего нет. Нужно попросить Тома, чтобы он указал тебе место.

– Значит, кто-то позвонил и сказал, что видел портфель? Или нашел, то есть подобрал?

Клэр недоуменно покачала головой.

– Можно подумать, что вмешалась сама судьба… Кто-то видел детский портфель, но не трогал его, потому что слышал, что пропала девочка Дедриков. И прежде чем диспетчер Мэгги успела спросить у звонившего его имя, трубку повесили.

– А что, многие знали, что пропал ребенок?

– Еще бы! Дедрики живут здесь давно, их все знают. Когда шериф сформировал поисковые группы, весть о пропаже ребенка распространилась как лесной пожар. Я думаю, почти каждый слышал об этом к полуночи. И уж наверняка на следующее утро, когда люди пришли на работу.

– Что ж, эта часть истории вне подозрений. А в какое время звонили шерифу?

– Ммм, может быть, около восьми утра. Я могу проверить сообщение насчет точного времени. Оно в моей папке, в машине.

– Не беспокойся, мы проверим это позже. И все-таки звонок кажется мне подозрительным…

Клэр откинула голову немного назад, чтобы посмотреть прямо в лицо Алана.

– Почему?

– Ну… мне кажется, это мог звонить сам преступник.

Клэр изумленно вскинула брови.

– Зачем ему делать это?!

– Думаю, есть несколько причин. Иногда у преступника вдруг просыпается совесть. Может быть, он оставил девочку здесь, но не хотел, чтобы она умерла? Или сначала просто не подумал об этом, а потом опомнился… А может, он считал, что она уже умерла? И хотел, чтобы она была найдена до того, как поиски расширятся и приведут к нему. Наконец, может быть, он хотел подставить кого-то…

– Ты имеешь в виду Блэккайта?

– Вполне может быть.

– О Господи!

Клэр отвернулась и обвела взглядом окрестности, дрожа, когда ветер проникал за воротник ее куртки.

– Этот школьный портфель беспокоит меня, – продолжал Алан. – Маловероятно, чтоб маленькая Лотти была в состоянии вытолкнуть его из машины, как те дети из сказки, которые оставляли позади себя хлебные крошки. И я не думаю, что портфель мог сам просто выпасть из машины. Ты сказала, в нем были учебники? Преступник услышал бы, как портфель упал.

– Полагаешь, портфель был оставлен у дороги преднамеренно?

– Не знаю, но, не будь портфеля, малышку могли бы не найти.

Клэр молча кивнула. Не было слов, чтобы выразить то, что она чувствовала, слушая, как Алан рассудительно перебирает версии. Мысль о том, что кто-то мог так же хладнокровно рассчитывать каждый шаг для сокрытия преступления, лишила ее дара речи.

– Давай дойдем до ручья, – предложил Алан.

Оставшийся снег был не очень глубок, и они старались идти по его пластам. Это все-таки лучше, чем грязная и скользкая земля с ямами и рытвинами, полными талых вод. И все же идти было нелегко – снег проваливался под ногами в успевшую оттаять почву.

– Значит, он нес ее всю дорогу? – с дрожью в голосе спросила Клэр. – Я сомневаюсь, что Лотти шла сама.

– Пятилетняя малышка не такая уж тяжелая. Наверное, завернул ее в одеяло и перекинул через плечо. Заметь, он мог бросить ее прямо здесь, но предпочел пройти лишние пятьсот ярдов. Значит, хотел спрятать получше.

Ледяная мутная вода речушки, к которой они подошли, бешено мчалась куда-то.

– Через пару недель здесь будет настоящая река, – сказала Клэр. – Обычно вода переполняет все овраги.

– Ждите половодья. – Алан присел на корточки и указал вниз по течению. – Это та самая рощица, где Том нашел девочку?

Клэр кивнула.

– По крайней мере, Том так написал в своем отчете.

– И это как раз напротив участка Блэккайта, как он и говорил… Давай пройдем вниз вдоль берега. Я думаю, насильник принес Лотти сюда перед рассветом.

– Почему?

– Ну, она не могла пробыть здесь слишком долго, иначе замерзла бы до смерти.

– Она была очень близка к этому, судя по тому, что сказал врач.

– Представляю. Во всяком случае, преступнику было очень важно успеть добраться сюда, пока не рассвело, чтобы его никто не видел. Самый простой способ выбраться незамеченным – это идти по лощине вдоль потока, а потом выйти под деревьями.

– Почему он решил принести малышку к деревьям?

– Потому что в этом случае ее не смогли бы обнаружить с вертолетов.

Клэр вновь задрожала, но не от холода. Алан будто залез в шкуру преступника, и сделал это с неподражаемым мастерством. Не было сомнения, что такой способ не раз помогал техасцу в розыске. Ну и работку задают стражам порядка какие-то мерзавцы! Клэр стало не по себе.

– Боже – прошептала она.

– Ужасно, не правда ли? – согласился Алан. – Но можно сказать с уверенностью, что наш преступник не идиот. Он хорошенько все обдумал.

– То есть…

– Пока ясно лишь, что он где-то держал ребенка всю ночь. Выходит, был уверен, что никого не заинтересует, где он находится.

– Значит, он холостяк? Как Блэккайт?

– Не обязательно. – Алан сделал еще несколько осторожных шагов вдоль скользкого берега и подал Клэр руку, чтобы поддержать ее. – Девочка говорила, что его лицо было чем-то испачкано. А может, преступник носил маску?

– Том тоже так считает.

– А представь-ка себе человека, который не снимает маску в течение двенадцати часов. Именно столько времени преступник держал девочку у себя. Лотти видела его только в маске. Напрашивается предположение: он заманил или силой увел ее и где-то спрятал на несколько часов. А сам на это время вернулся к своей обычной жизни, может быть, даже в семью.

– И сидел дома до тех пор, пока жена и дети не лягут спать, а потом ушел, чтобы изнасиловать Лотти? Боже милостивый!

– Да, мне кажется, что все произошло именно так. Единственное, что ему было нужно, – это место, где держать ребенка, пока не настанет нужное время.

Мысль о том, что негодяй мог спокойно прийти домой к жене и детям, не укладывалась в голове Клэр. Она вдруг почувствовала себя совершенно больной и разбитой. Ужасно даже подумать, что человек может быть таким мерзавцем, живя в одиночестве, но гораздо страшнее представить, что он растит собственных ребятишек…

Какое-то время они молча стояли на грязном берегу речушки. Клэр всегда считала, что шум журчащей воды успокаивает. Но сейчас эти булькающие звуки и холодный, неприветливый вид местности казались ей отвратительными, и она подумала о том, что чувствовала маленькая девочка после пережитого ночью ужаса. Сколько же бедняжка пережила, брошенная сюда умирать и спасенная чудом? Возможно, благодаря запоздалым угрызениям совести насильника. Или просто помог случай – ее школьный портфель остался на обочине дороги.

– А знаешь, – нарушил недолгое молчание Алан, – самым лучшим доказательством невиновности Блэккайта служит портфель Лотти.

– Почему?

– Потому что, закопав ее одежду за своим домом, он должен был похоронить там же и портфель. Чем больше я думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что кто-то оставил портфель с определенной целью…

Чтобы указать на Блэккайта.

Алан оставил свою мысль недосказанной, но она повисла в воздухе, как тяжелые свинцовые облака в небе. Ветер дул все сильнее, Клэр казалось, будто чья-то гигантская рука толкает ее в спину…

Зачем кому-то понадобилось оклеветать Блэккайта? Неужели маленькая девочка была изнасилована из-за того, что кто-то объявил ему войну? Нет-нет! Клэр сразу же отбросила эту дикую мысль. Девочка была похищена не из-за этого. Подставить Блэккайта мог только преступник, чтобы защитить себя.

И все это было тщательно спланировано! Ошибиться невозможно: кто-то, как зловещий паук, плетущий свою паутину, продумал каждый шаг в этом чудовищном преступлении. Клэр не могла объяснить почему, но она считала бы все случившееся гораздо менее отвратительным, если бы преступник действовал под влиянием момента.

Она уже с трудом передвигала ноги, а до тополиной рощи, раскинувшейся по обе стороны речушки, все еще было далеко. Алан заметил большой серый валун, покрытый уже подсохшим на солнце мхом, и предложил Клэр отдохнуть. Она уселась на холодный камень.

– Не похоже, чтобы этот мерзавец испытывал угрызения совести.

– Такое случается. – Алан повернулся лицом к Клэр, стараясь загородить от ветра. – Поверь, мне приходилось сталкиваться с подобными преступлениями. У преступника сильно повышается уровень адреналина в крови, когда он разрабатывает план действий и мысленно разыгрывает его в лицах. Сексуальное возбуждение подталкивает его. А что происходит потом? Ты, наверное, помнишь, что бывает, когда сексуальное желание удовлетворено?

– Боюсь, уже нет.

Клэр не могла понять, почему позволила этим словам сорваться с губ. Она хранила свой секрет годы и годы, и вдруг теперь, в холодный, будто зимний, день, в каком-то невзрачном заброшенном уголке открыла правду!