Текст книги "Похождения Шерлока Холмса в Сибири"

Автор книги: П. Орловец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Каторжник Варгузинской тайги

I

Байкал, это чудное, огромное озеро Сибири, так и сиял. Под блеском ослепительных июньских лучей его могучая широкая грудь, дивно голубая и задумчивая, мерно колыхалась, еще не успокоившись окончательно от последней бури.

Еле вздрагивая нежной дрожью под влиянием винта, наш пароход быстро мчался от западного берега к восточному, шумно рассекая темно–синюю воду.

Далеко впереди синели неясной дымкой очертания прибрежных гор и исчезали где–то далеко–далеко на севере и юге.

Грудь дышала свободно и легко, на душе было радостно и весело.

Почти все пассажиры высыпали из кают наверх и весело болтали, любуясь солнцем, водой и далекой панорамой берегов.

– Какая прелесть! – воскликнул Шерлок Холмс, не опускавший морского бинокля.

– Да, – ответил я от души. – В цивилизованной и прилизанной Европе нам не увидать таких картин.

Сидевший с нами рядом на палубе полицейский офицер покачал с усмешкой головой.

– В вашей прилизанной Европе зато и не творятся такие дела, как тут, – произнес он.

– А именно? – полюбопытствовал Холмс.

– Что уж тут говорить! – воскликнул полицейский офицер, судя по форме – пристав. – Вы вот едете и любуетесь видами, а нам приходится работать среди этих видов. Попробовали бы вы разобраться в этой тайге и горах, из которой меньше шансов выбраться живым, нежели сломать себе ногу у себя в комнате.

Он покачал сокрушенно головой и указал на синеющий вдали берег.

– Как вам нравится эта далекая, синяя полоска? Не правда ли, какая тихая, спокойная, можно сказать, даже ласковая?

– Конечно! – подтвердил Холмс.

– А между тем я врагу не посоветовал бы заглядывать туда часто, – сказал пристав с усмешкой.

– Почему?

– Потому, что это – Варгузинская тайга! – серьезно ответил пристав. – Это одно из самых ужасных и малопроходимых мест в Сибири.

– Почему же именно ужасных? – спросил Холмс.

– Потому, что если в этой тайге встречаются два человека, то живым уходит тот, кто первый успеет убить другого.

Эти слова заинтересовали нас.

– Вы слышали, Ватсон? Это интересно! – произнес неосторожно Шерлок Холмс.

Он тут же спохватился, но… было уже поздно. Пристав глядел на нас во все глаза. Вдруг он приблизился к нам совсем близко, придвинув табурет, и тихо сказал:

– Так вот кто вы такие!

Отступление стало немыслимым.

Между тем пристав, продолжавший смотреть на нас во все глаза, снова заговорил:

– А знаете ли, я все время присматривался к вам! Где, думаю, я видел раньше эти лица? Ну, а теперь–то, конечно, вспомнил. Вы очень похожи на портретах, мистер Шерлок Холмс! И как это я сразу не узнал вас?!

С этими словами он встал и, щелкнув шпорами, проговорил:

– Уж если судьба столкнула нас неожиданно, то давайте уж познакомимся! Имею честь представиться: уездный начальник Варгузинского уезда, Семен Петрович Венгеров!

Делать было нечего.

Шерлок Холмс протянул ему руку.

– Только уж если вам удалось открыть наше инкогнито, то прошу вас не открывать его другим, – попросил он.

– О, не беспокойтесь! – успокоил нас уездный начальник, пожимая нам по очереди руки.

Мы снова сели на наши стулья и продолжали прерванный разговор, но теперь говорили уже без стеснения, не нуждаясь в скрытности.

II

– Да, вот вы, чужестранцы, имеете очень слабое представление о нашей Сибири! – заговорил Венгеров. – Русское правительство в продолжение нескольких веков делало колоссальную ошибку, заселяя этот дивный, богатейший край ссыльными элементами и строя повсюду лишь каторжные тюрьмы…

– Вместо того чтобы переселять сюда малоземельных, но трудолюбивых крестьян, – вставил Холмс.

– Совершенно верно! – подтвердил Венгеров. В настоящее время вся Сибирь превращена в тюрьму, а тайга – в безбрежные дороги для беглой каторги.

– Вы здесь давно? – спросил я.

– Да уж лет десять! – ответил Венгеров. – Главное, тут что ни шаг, то непредвиденная опасность.

– А почему вы именно вспоминали про Варгузинскую тайгу? И притом называли ее самой страшной? – полюбопытствовал Шерлок Холмс.

– Потому что в ней находится так называемая Варгузинская каторга.

– Да?

– И благодаря ей Варгузинская тайга страшно опасна, – пояснил Венгеров. – Тюрьмы плохи, стража недостаточна, и поэтому побеги совершаются постоянно! А как вы прикажете ловить беглого, раз он ушел в тайгу?

– Трудно?

– Гм… Не то что трудно, а просто немыслимо! Беглый готов ведь на все! В особенности, когда за ним гонятся! Иногда они бегут целыми партиями, сидят месяцами в тайге, ожидая удобного момента для дальнейшего путешествиями тогда горе нашему брату, если он, преследуя их, углубится в тайгу. Засада возможна в каждом овраге, за каждым пнем, в любой заросли! Ну, и пиши пропало! Вот и приходится ждать, когда беглый появится в каком–нибудь населенном пункте.

– Скверно! – поддакнул Холмс.

– Куда как плохо! – воскликнул Венгеров. – По роже каждого каторжника не узнаешь! Их ведь десятки тысяч, ну, значит, и жди, пока он совершит какое–нибудь преступление и этим обнаружит свой след! Выходит глупо: мы не предупреждаем преступлений, а ждем их совершения или, в лучшем случае, покушения на таковое, чтобы обнаружить след.

– Действительно, неостроумно! – улыбнулся Холмс.

– А что прикажете делать? – развел руками Венгеров. – Если бы мы сновали по тайге, то, конечно, переловили бы некоторых, но зато от нас вряд ли бы осталось много в живых.

– А какой путь наиболее излюблен беглыми? – спросил Холмс.

– Вся тайга, – ответил уездный начальник. – Среди каторжан есть такие, которые бегали чуть не по двадцать раз. Эти господа знают тайгу так, как никто из нас, и, конечно, им легко менять маршруты.

– Но в общем они направляются к Байкалу?

– Обязательно! Наиболее трусливые огибают его с южной стороны, но это требует большой, потери времени и сил, поэтому наиболее опытные и храбрые стараются прямо добраться до берега и переправиться через озеро.

– Каким образом? – спросил я.

– Разными способами. Кое–где по берегу живут каторжане, отбывшие срок. Эти зачастую, из боязни за собственную шкуру, покрывают беглых, а где таких нет, там они берут силой.

– То есть?

– Поймают рыбака, пригрозят ему, ну, он и везет их на другой берег.

– Но ведь это же огромный риск! – воскликнул Шерлок Холмс.

– Что делать! – усмехнулся Венгеров.

– Байкал ведь не речка!

– Конечно, не речка! Но каторга привыкла к риску. А побег из тюрьмы? Разве он не рискует попасть под пулю часового? – В это время раздался звонок, извещавший об обеде.

Мы спустились в кают–компанию и заняли места рядом за столом.

За обедом мы говорили мало, а когда вышли после обеда на палубу, то восточный берег был уже совсем близко от нас. Разговаривая, мы не замечали, как летит время, и не успели досыта наговориться, как пароход наш подошел уже совсем близко к берегу. Прошло еще часа два, и мы стали пришвартовываться к пристани.

– Вы где ночуете? – спросил нас Венгеров. – До поезда остается еще часов шесть, и я предложил бы вам посидеть и поспать у моего урядника, у которого я постоянно останавливаюсь, когда приезжаю в эти края. Можно, конечно, сделать это и на станции Мысовой, но там вряд ли будет свободное место. А кстати, я не был здесь уже дней семь и возможно, что мы узнаем про какой–нибудь интересный случай.

Он помолчал и добавил:

– Да и вообще отчего бы вам не познакомиться с нашим диким краем? Предприняли бы для развлечения несколько недалеких экскурсий, посмотрели бы на тайгу… А?

Холмс взглянул на меня и улыбнулся.

– А что вы думаете, дорогой Ватсон? Ведь предложение заманчивое и вряд ли нам удастся найти другой подобный случай!

– Ну, что же! – ответил я. – Вы ведь знаете, что я никогда не отказываюсь от экскурсий, в особенности с вами!

– Значит, по рукам?

– По рукам!

Это решение донельзя обрадовало Венгерова. Лишь только с парохода спустили трап, он побежал на пристань.

III

Станция Мысовая представляла из себя нечто вроде поселка.

В это время работы по Кругобайкальской дороге были в самом разгаре, и на Мысовой сосредоточивались некоторые мастерские, склады и жило много рабочих и инженеров.

Пройдя в сопровождении носильщиков в конец поселка, мы вошли в небольшой домик, где помещался урядник.

Он был дома и встретил нас на пороге, вытянувшись перед Венгеровым, словно струна.

– Здорово, Карпов! – поздоровался уездный начальник.

– Здравья желаю, вашскобродь! – гаркнул тот.

– Все благополучно?

– Так точно, все благополучно, вашскобродь! Только вот Варнавка бежал!

– Тьфу! – неистово плюнул Венгеров. – Что же ты, дурак, орешь, что все обстоит благополучно?!

Урядник сконфузился.

– Так что я хотел доложить… – начал было он, но Венгеров перебил его, обернувшись к Холмсу:

– Вот–с! Не успел выйти на берег, а сюрприз уже готов!

Он сокрушенно покачал головой и добавил:

– Да еще какой!

– Большая птица? – спросил Холмс.

– Разбойник из разбойников! Это бич всего населения, гроза всей тайги! Он раз девять бегал уже с каторги и каждый раз обозначал свой путь самыми ужасными следами!

– Это интересно! – проговорил Холмс с живостью. – Расскажите мне про него подробнее.

– Эх, если бы вы взялись за него, пока он не успел еще перерезать душ двадцать народу! – вздохнул Венгеров.

Холмс улыбнулся.

– А вот сумейте заинтересовать меня! Быть может, тогда я и задержусь здесь немного, – ответил Холмс. – Я люблю приключения, но люблю их тогда, когда они интересны и есть из–за кого поработать.

– Ну, в таком случае вы останетесь наверняка! Я за это ручаюсь! – весело воскликнул Венгеров. – Карпов, поставь–ка самоварчик.

– Слушаю, вашскобродь! – отозвался урядник.

– Так вы хотите узнать, что за субъект этот Варнавка? Извольте – я расскажу! – заговорил Венгеров. – Сейчас ему лет сорок восемь, а попал он на каторгу двадцати пяти лет. Настоящее его имя и звание: крестьянин тульского уезда Василий Иванович Беркун. Этот субъект с детства отличался своими ужасными инстинктами и на каторгу попал за то, что ни с того ни с сего зарезал своего старого дядю, единственно для того, чтобы посмотреть, как умирают люди под ножом.

– Это было его признание?

– Вообразите – да! Он так и заявил на суде: любопытно, дескать, было посмотреть: как так режут человека.

– Но ведь это больной человек!

– Вероятно, урод! На каторге он пробыл около двух лет и бежал, убив часового, и скрылся с его ружьем. После его побега немедленно начались убийства самого нелепого свойства. Подозревали, что это дело рук Варнавки, но поймать его никак не могли, и он благополучно добрался до своего уезда. Там он вырезал две семьи с целью грабежа и убил девушку, изнасиловав ее в лесу, куда она пошла за грибами. Благодаря последнему убийству на лес сделана была облава и Варнавка был схвачен. Суд присудил его к бессрочной каторге, и нам прислали его обратно.

– И он снова бежал?

– Конечно! Разве его мыслимо удержать? Он бежал через семь месяцев, но на этот раз был пойман скоро. Он питал злобу против одного лесника, живущего недалеко от Иркутска, и, желая прикончить с ним, сам налетел на его пулю и был доставлен к нам тяжело раненным.

– В какое место?

– В левое предплечье навылет. С тех пор он бегал еще семь раз и так наловчился удирать, что совершал несколько побегов буквально через несколько дней после того, как его доставляли на каторгу. Лесника он поклялся уничтожить во что бы то ни стало…

– Но почему его до сих пор не повесили? – удивился Холмс.

– Потому что пока его собираются вешать, а его уж и след простыл.

– Значит, плохо смотрят!

– Помилуйте, как уж лучше? И закован, и в самой надежной камере! Раз сбежал в то время, как его вели к допросу, другой раз в ночь перед тем, как его хотели повесить, ну, одним словом, как ни стереги – не устеречь!

– И вы говорите, что каждый его побег сопровождается рядом преступлений? – спросил Холмс.

– Да, преимущественно убийствами. За последнее время он стал бравировать ими.

– Каким образом?

– Он ставит на жертве свой знак.

– А именно?

– Он делает большой шрам над правой бровью жертвы.

– Так–с, – произнес задумчиво Холмс.

Но в этот момент разговор наш был прерван Карповым, поставившим самовар на стол и пригласившим нас откушать чаю и жареной дикой кабанины.

IV

– Итак, – ласково заговорил Венгеров, наливая чай в стаканы, – можно надеяться, что погостите у нас, а может быть, даже совершите маленькую экскурсию…

– По следам Варнавки? – спросил Холмс с улыбкой.

Венгеров кивнул головой. Холмс задумался.

– Сам по себе этот субъект мало интересен, – проговорил он наконец. – Тайга интересует меня больше, а сам Варнавка интересует меня лишь как идеальный знаток этой тайги.

И обернувшись ко мне, Холмс спросил:

– Ну, а вы какого мнения, дорогой Ватсон?

– Обыкновенного и постоянного, – ответил я. – Куда вы, туда и я. Песнь ведь старая!

Шерлок Холмс с чувством пожал мне руку.

– Вот если бы каждый человек мог иметь такого друга! – сказал он задумчиво.

Дикая кабанина пришлась мне и Холмсу по вкусу. Мы плотно закусили, напились чаю и стали обсуждать наше будущее путешествие.

– А фотография Варнавки у вас есть? – спросил Холмс.

– Как же–с! – живо ответил Венгеров. – Эта проклятая рожа постоянно находится со мною!

С этими словами он достал большой бумажник и вынул из него визитную фотографическую карточку.

– Вот, полюбуйтесь! – сказал он, подавая ее Холмсу.

Мы взглянули на нее.

С фотографии на нас смотрело угрюмое, скуластое лицо, с нависшими бровями и низким обезьяньим лбом, сверху которого беспорядочно торчали космы черных волос.

– Ростом два аршина девять с половиной вершков, крепкого, немного худощавого сложения! – пояснил Венгеров. – Глаза темно–карие, пальцы на руках короткие.

– Типичный убийца, – проговорил Холмс. – Я узнал бы его среди целого города.

– Да, физиономия аховая! – согласился уездный начальник.

Он подозвал урядника и стал задавать ему вопросы.

– Когда бежал Варнавка?

– Три дня тому назад, вашскобродь!

– Откуда?

– Из Варгузинской тюрьмы… Из каторжной! Сказывают, его должны были через два дни повесить.

– Подкопом?

– Кандалы и решетку перепилил.

– А часовой?

– Часового убил кандальной цепью.

– Не видали, куда он ударился?

– Не видали.

– Поздно хватились?

– Так точно. Только сказывают, что он на юг ударился.

– Почему?

– В тайге труп мужика нашли.

– С отметиной?

– Так точно. Мужик поехал за хворостом…

– А лошадь?

– Лошадь пропала. Должно, Варнавка угнал, потому – телега осталась.

– Мужика раздел?

– Так точно! Догола.

– Какое на нем платье было?

– Обыкновенное. Сапоги, шаровары старые плисовые и рубаха синяя с горошком.

– А шапка?

– Шапка оленья с наушниками. Должно, зимнюю носил.

– Так–с! А лошадь?

– Темно–гнедая, вершков двух.

– С меткой?

– На левом окороке тавро вроде буквы Г.

– Что еще известно?

– Больше ничего, вашскобродь!

– Ну, ладно.

Венгеров посмотрел на Холмса и спросил:

– Может, вы зададите ему несколько вопросов?

– Да, я желал бы знать, видел ли Карпов убитого?

– Так точно, видел! – ответил урядник.

– Какое орудие было с ним, когда он ехал в лес?

– Охотничий нож и топор.

– И обе вещи пропали?

– Топор остался.

– Прекрасно. Чем нанесена рана?

– Должно быть, той же кандальной цепью, потому череп весь раздроблен.

– Не осталось ли каких–либо следов борьбы?

– Не могу знать! Следы спутаны!

– Где находится труп?

– В селе Мариновке, при становой избе.

– Это все, что мне нужно было узнать, – произнес Холмс, записывая полученные сведения в свою записную книжку.

– Отдохнуть или удариться сегодня же в путь? – рассуждал между тем вслух Венгеров.

– Но, конечно же, сегодня! – усмехнулся Холмс. – Если бы в моем распоряжении были перевозочные средства, я выехал бы через час!

Это замечание, видимо, пристыдило участкового начальника, привыкшего, по–сибирски, делать все вразвалку.

Он быстро вскочил на ноги, приосанился и крикнул:

– Ваша правда! Какого черта сидеть на месте! Эй, Карпов! Живо на почту, чтоб была сию же минуту тройка перекладных! Да забеги по дороге в лавки, купи там все необходимое в дорогу.

– Что прикажете купить? – спросил Карпов, на голове которого в один момент очутилась фуражка.

– Ах, господи! Неужели впервые едешь со мною? Возьми консервов, круп, масла, соли, сухарей, хлеба, спичек, коньяку, рому, черта, дьявола! Пошел вон!

Урядник как ошпаренный выскочил из избы.

V

Лишь только Карпов скрылся за дверью, мы приступили к сборам.

Чемоданы наши были открыты, нужные вещи отобраны и переложены в маленькие саки, которые были совершенно необременительны в дороге.

В случае надобности мы могли бы уместить весь наш багаж на собственных спинах.

Затем было осмотрено оружие.

У нас с Холмсом был порядочный запас такого добра, и мы отложили себе по одной легкой магазинке, по паре десятизарядных револьверов и по охотничьему кинжалу.

Венгеров вооружился почти так же, как и мы.

Зарядив револьверы и набив патронташи ружейными и револьверными патронами, мы спрятали остальной запас в саки.

Вскоре на улице раздался звон колокольчика, и почтовая тройка остановилась у крыльца.

Карпов вошел в горницу, неся корзины с провизией и вином.

Все это было упаковано самым тщательным образом в несгораемый сундучок, обтянутый кожей морской собаки, и, разместив вещи в просторном возке, мы все четверо заняли свои места.

Карпов запер свой домик на замок, запер ставни и, передав ключи вышедшей во двор хозяйке, заявил, что все готово.

Тройка дрогнула и быстро помчалась, подгоняемая кучером–бурятом.

– Жарь вдоль линии на север! – скомандовал Венгеров.

Кибитка была просторная, сена в ней было навалено вдоволь, и ехать было удобно.

А дивные пейзажи, то и дело меняющиеся картины и чудный день делали путешествие совершенно незаметным.

Меняя лошадей на каждой станции, мы к вечеру доехали до поворота железнодорожной линии на восток и, покинув ее, устремились к северу по направлению к Туркинской и Баргузину.

Не доезжая верст сорока до селения Туркинского, мы заночевали на одной из станций и с рассветом тронулись дальше.

В Туркинское мы прибыли к десяти часам утра.

Тут решено было сделать привал, да заодно расспросить о Варнавке.

На станции закусили, выпили чаю и отправились в селение. Тихо и мирно шагали мы по длинной и грязной улице, как вдруг наше внимание было привлечено огромной толпой народа, столпившейся около высокой избы.

Толпа жужжала и волновалась.

Среди ней то появлялись, то снова исчезали чины полиции, чем–то, видимо, сильно озабоченные.

И когда мы приблизились к этой толпе, мы сразу услышали имя Варнавка, переходившее из уст в уста.

– Эге! – воскликнул Шерлок Холмс. – На ловца и зверь бежит! Посмотрим–ка, что этот молодец здесь натворил.

Венгеров двинулся вперед.

При виде уездного начальника и урядника толпа расступилась, и мы беспрепятственно проникли в дом.

VI

Картина, представившаяся нашим глазам, была поистине ужасна!

Вся внутренность избы была словно переворочена вверх ногами.

На полу валялись столы, скамьи, разбитая посуда и разная домашняя утварь.

Кровать была совершенно разворочена, а около нее на полу, среди лужи крови, валялись два трупа: женщины и мужчины.

Следственные власти стояли тут же, тихо совещаясь между собой.

Но об чем можно было тут совещаться, когда преступление было и без того ясно.

Об этом без слов говорили кровавые шрамы, сделанные ножом над левыми бровями жертв.

Подойдя к трупам, Холмс осмотрел их самым тщательным образом.

– Совершенно верно, – произнес он тихо, указывая мне на трупы. – Они лежали на кровати, когда разбойник вошел в избу, сорвав дверь с петель. На это указывает сама дверь. Первой проснулась женщина. Она вскочила с кровати, но тут же получила смертельный удар ножом в грудь и упала на пол. Вы видите, у ней всего одна рана и вытянуты руки. Ее муж воспользовался этим моментом, чтобы обороняться. Он схватил вот эту порезанную подушку и с нею, как со щитом, кинулся на врага. Разбойник несколько раз ударил ножом по подушке, и между ними завязалась борьба. Конечно, разбойнику было легко победить, так как он был вооружен. Он сначала нанес своей жертве рану в бок, но видя, что раненый продолжал крепко держать его за рубашку, нанес ему второй удар в грудь и третий – в горло. Жертва упала. При борьбе у Варнавки была изодрана рубаха. Он был одет именно в ту рубаху, которая была им снята с убитого в лесу мужика. Вы видите, в зажатой руке покойника торчит лоскуток синего с красным ситца.

По мере того, как рассказывал Холмс, картина убийства вырисовывалась предо мною как живая.

Мысль Холмса шла так логично, правильно и живо, что можно было закрыть глаза и увидеть все, что происходило на этом месте.

Покончив с осмотром трупов, Холмс принялся за осмотр комнаты.

– Это преступление произведено с очевидной целью грабежа, – заговорил он, подзывая меня и Венгерова, который уже успел перекинуться несколькими словами с следственными властями.

– Комод и сундук взломаны, вещи перерыты и частью выброшены. Разбойник, убежав с каторги, нуждался в деньгах, может быть, и в другом костюме.