Текст книги "Похождения Шерлока Холмса в Сибири"
Автор книги: П. Орловец
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
VII
Вскоре мы подошли к одиноко стоявшему низенькому домику, приютившемуся у опушки леса.
Пристав подошел к двери и, стукнув в нее, крикнул:
– А ну–ка, Федя, отопри! На охоту к тебе приехали!
В избушке послышалось кряхтение, затем щелкнул дверной засов, отворилась дверь, и на пороге показался приземистый широкоплечий мужик, с угрюмым лицом, поросшим густой бородой и обрамленным давно не стриженной копной темно–карих волос.
Увидав пристава, он радостно кивнул головой.
– А–а! Не ожидал! Взаправду на охоту? – спросил он густым басом.
– Взаправду. Вот и двух товарищей привез с собой, – ответил Курабко.
– Совсем будто приискатели! – усмехнулся Федор. – Надолго ли пожаловали? Да входите в избу–то!
Мы вошли в избу, состоявшую из одной мрачной горницы, уставленной самой неприхотливой мебелью.
На одной из стен висели две берданки, винчестер и дробовик, вокруг которых были развешены патронташи, сумки и ножи.
Оставив нас в покое, Федор, не говоря ни слова, подошел к печке и стал ставить самовар.
Пока мы разговаривали между собою и вскипал самовар, он не проронил ни слова.
Мы напились чаю, закусили припасенными консервами и зажаренной Федором оленьей ногой и только тогда приступили к обсуждению будущего плана действий.
Федору не пришлось долго объяснять настоящей цели нашего приезда.
С двух слов он понял все и угрюмо пробурчал:
– Давно пора. Намедни ходил за оленем, так опять трех убитых видел.
– Где? – быстро спросил Холмс.
– Верстах в тридцати.
– По какому направлению? От «Смертных грехов» далеко?
– То–то что далеко! Молодцы работают на чистоту, чтобы и подозрениев на них не было.
– Расскажи–ка, где это было?
– Чего рассказывать–то? От первого «греха» к северо–востоку верст пятнадцать.
– И следы были?
– Какие там следы! Небось тайга–то на мхах и воде летом! Долго ли ходить будете?
– Ну, уж этого не знаю! – сказал Холмс.
– Значит, сухарей больше брать, – произнес Федор и замолк.
Больше он ничего не сказал.
До самого вечера он занимался лишь тем, что чистил свои винтовки и приготовлял патроны, прерывая свои занятия лишь на время обеда и ужина, состоявших все из тех же консервов и оленьей ноги.
Холмс тоже говорил мало.
Он казался сосредоточенным и весь день ходил взад и вперед то по комнате, то по двору, о чем–то раздумывая.
Перед тем как ложиться спать, он обратился к Федору:
– А нельзя ли мне посмотреть на этих братьев?
– Не советовал бы, а впрочем, можно. Я устрою, – ответил тот.
Больше они ни о чем не говорили.
VIII
Мы выспались прекрасно и, проснувшись на следующий день с рассветом, стали собираться в путь.
На этот раз Холмс с особенным вниманием нагружал свой и мой ранцы.
Приставу дали котомку Федора, нагруженную самим Холмсом.
Федор заботился о себе сам.
Приставу он дал одну берданку, мне другую, а сам вооружился винчестером, заткнув на всякий случай себе за пояс пару больших финских ножей.
Когда все было готово, мы поели и тронулись в путь.
В наших нарядах приискателей, с винтовками за плечами, мы походили на настоящих сибирских охотников.
Сначала мы шли на запад по вьючной тропе, извивавшейся по гористому берегу Амура.
Пройдя верст двадцать, мы свернули вправо и пошли тайгой.
Великая сибирская тайга, необъятная и суровая, приняла нас под свою угрюмую сень.
Так продвинулись мы еще верст восемь, когда Федор вдруг остановился.
– Так посмотреть? – спросил он Холмса.
– Что? – удивленно спросил тот.
– Первый «грех». Хочешь?
– Да, – ответил Холмс.
– Ну, так пойдем, – коротко сказал Федор и, оборотясь к нам, добавил:
– А вы здеся побудьте.
Они ушли, а мы с приставом остались на месте. Мы провели довольно скучно время, тем более что оно казалось нам бесконечно длинным.
Но вот, наконец, часов через пять они вернулись.
– Ну, что? Как? – набросились мы с расспросами на Холмса.
– Ничего, – ответил он. – Я видел двух братьев. Их черты лица настолько характерны, что теперь я без труда узнаю всех семерых в любой толпе, тем более что Федор говорил, что все они очень похожи друг на друга.
– О, да! – ответил пристав.
– Мне удалось узнать очень важную вещь, – продолжал между тем Холмс.
– Ну, ну! – заторопили мы.
– Когда мы подошли к опушке тайги против первого «греха», мы засели в кустах почти у самого станционного дома. У столба стоял привязанный оседланный конь, уже взмыленный, и из этого я заключил, что либо у хозяина есть гость, либо он сам откуда–нибудь приехал.
Притаившись в кустах, мы стали ждать. Наконец, дверь отворилась, и из них вышли два рослых молодца. Они были удивительно похожи друг на друга. Один из них сел на лошадь и, кивнув головой другому, сказал:
– Значит, к Сергею!
И уехал. Федор говорил, что Сергей – один из семи братьев. Он живет на четвертом стане отсюда, значит, на центральном. Из этого можно вывести заключение, что четвертый стан представляет из себя центральный сборный пункт.
И, обратясь к приставу, Шерлок Холмс с улыбкой произнес:
– Как видите, если идти по нити сначала, то не трудно добраться и до клубка.
– Не совсем так, – ответил тот. – Для того, чтобы покончить с ними, надо застать их на месте преступления.
– И это будет, – с уверенностью произнес Холмс. – Надо только быть настойчивым, а не налетать на минутку для того, чтобы посмотреть и ничего не увидеть.
– Посмотрим на вас, – ответил пристав, и в голосе его послышалась ирония, вызванная неприятным для него намеком.
– Итак, Ватсон, сегодня в поход! – заговорил Холмс.
– Ты… этак вы меня совсем загоняете! – проговорил пристав. – Имейте в виду, что я и так уж сильно кашляю.
– О, о! Вы кашляете? Вот уж это совсем не подходящая болезнь! – с сожалением произнес Холмс. – В таком случае вам придется сегодня посидеть одному, иначе вы нас выдадите головой.
– Куда же вы собираетесь?
– На четвертый станок.
– Тьфу, чтобы вас! – разозлился Курабко. – Ведь это верст двадцать восемь отсюда, а то и все тридцать, да еще по горам!
– Вот поэтому–то нам и необходимо двинуться в путь немедленно, – твердо сказал Холмс.
Пристав только рукой махнул.
IX
Однако ему пришлось покориться.
Хорошо отдохнув и закусив, мы бодро тронулись в путь по вьючной тропе.
Однако, не доходя второго «греха», Федор свернул в тайгу.
– Если идти напрямик, то больше восемнадцати верст не выйдет! – сказал Федор.
– Да это расчудесно! – воскликнул Холмс. – Ведите нас, ведите, дорогой помощник!
Мы свернули с тропы и углубились в тайгу.
Это было чудное путешествие.
Бесконечная, полная тайны, мрачная тайга окутала нас. Исполинские вековые кедры, сосны и ели серьезно и тихо пошептывали своими зелеными вершинами, словно протестуя на неожиданное вторжение в их среду.
Ни дороги, ни даже тропинки не было.
Федор, знавший тайгу как свои пять пальцев, вел нас наизусть, словно дикарь отыскивая дорогу среди гигантских стволов.
Но хотя этот путь и был вдвое ближе, зато по качеству он поистине мог бы назваться каторжным.
Мы то залезали в болото, то карабкались на горы, то чуть не кубарем скатывались в овраги.
Пристав плевал, ругался и пыхтел.
Прошло часа четыре.
– Ну, теперь еще часа два и мы на месте! – произнес Федор.
Мы двинулись дальше.
Вдруг Холмс остановился и, словно гончая собака, стал нюхать воздух.
– Гм… вы не чувствуете, господа, запах падали? – спросил он.
– Малость есть! – ответил Федор, втягивая носом воздух.
Холмс сделал несколько шагов вперед, потом возвратился, затем пошел вправо.
– Сюда, сюда! – донесся до нас его тревожный голос.
Мы бросились к нему и, добежав до него, вдруг в ужасе остановились.
Холмс стоял над двумя человеческими трупами, небрежно брошенными один на другой.
Склонившись над ними, мы стали смотреть на них. Оба убитые были рослые, здоровые мужчины в широких приисковых шароварах и рубахах, подпоясанных широкими кушаками.
Меткие пули, по–видимому, хватили их наповал, так как у каждого из них было лишь по одной пулевой ране: у одного в голове, у другого в груди. Пустые котомки валялись тут же, а с ног, видимо, были стянуты сапоги, так как портянки лежали тут же. Волки уже слегка тронули трупы.
– Вот оно! Начинается! – прошептал Холмс, пристально глядя на убитых. – Совсем свежие трупы! Убиты не более десяти дней тому назад… Шли издалека, на что указывают слегка припухшие подошвы ног и протоптанные портянки… По–видимому – приискатели…
Холмс нагнулся над землей.
– А вот и следы! – тихо произнес он. – Вы, по–видимому, ошиблись, г–н Курабко, говоря, что тайга не сохраняет следов.
С этими словами он вынул из кармана прекрасный карманный аппарат и сделал несколько снимков.
После этого он измерил следы меркой.
– Убийцы ушли на юг, это ясно показывает направление следов… Их было двое… Ага! Вот и примятый кустарник, где они засели.
Говоря это, Холмс подвигался по следам, тщательно оглядывая каждую пядь земли.
– Ну, вот! Я так и думал! – крикнул он нам.
Мы подошли к нему.
Он стоял на тропе и указывал нам на нее.
– Жертвы шли по тропе, направляясь…
– С приисков, – перебил его Федор.
– Я так и думал, – согласился Холмс. – В этом месте злодеи устроили на них засаду, убили их и, ограбив, скрылись.
Но, хотя около трупов и сохранились следы, зато на тропинке они совсем не были видны, и Холмс, промучившись напрасно полчаса, возвратился не солоно хлебавши.
Вынув финский нож, он наклонился над убитыми.
– Одна рана сквозная; у другого пуля застряла в груди, – произнес он. – А ну–ка извлечем ее. Ее размер и форма дадут нам кое–какое указание.
С этими словами он принялся кромсать труп с искусством заправского мясника.
Покончив с этой операцией, он тщательно спрятал сплюснувшуюся пулю.
– Ружье нарезное… вероятно, винчестер. Ну–с, господа, пора нам и в путь.
Мы снова двинулись вперед.
Так шли мы до тех пор, пока Федор не остановил нас.
– Осталось недалече! – сказал он, глядя на Холмса как солдат на своего командира.
Мы остановились.
– Ну–с, – обратился Холмс к приставу. – Вам придется подождать нас здесь.
– Долго?
– Не знаю. Во всяком случае не более суток.
– Ну, уж ладно, потерплю, – сказал пристав.
– Одному–то вам придется быть не долго, – проговорил Шерлок Холмс. – Федор только проводит нас и вернется к вам, а назад я найду дорогу и сам. Я привык запоминать местность и не ошибусь. А свой багаж мы оставим здесь.
X
Мы простились с Курабко, пожелав ему не быть съеденным дикими зверями, и ушли.
Действительно оставалось немного.
Едва прошли мы немного более получаса, как тайга стала редеть и, наконец, перешла в густой кустарник, шедший до самого берега.
Лишь только мы вышли из тайги, как увидели четвертый «грех».
Эта станция состояла из довольно большой избы, обнесенной невысокой стеной, за которой виднелись крыши хозяйственных построек.
Могильная тишина окружала этот станок.
Вероятно, братья еще не собрались, так как не слышно было ни людского говора, ни конского ржания.
– Ну, Федор, вы нам теперь не нужны. Ступайте назад. Я заметил дорогу засечками и без труда найду ее, – проговорил Холмс.
Неразговорчивый Федор кивнул головой и молча скрылся в тайгу.
Долгое время мы сидели неподвижно в кустах, наблюдая за домом.
Часа через два справа от нас раздался хруст валежника, и мы увидели человека среднего роста, сильного телосложения с винтовкой за плечами. На поясе у него болталось несколько куропаток и рябчиков.
Подойдя к дому, он отпер дверь ключом и вошел вовнутрь.
– Сергей! – шепнул Холмс. – Старший брат.
И снова потянулось тяжелое время ожидания.
Но вот, наконец, где–то далеко послышался топот копыт.
Три всадника, в которых по фамильному сходству можно было тотчас же узнать братьев, скорой рысью подъехали с запада по вьючной тропе и въехали в ворота станционного дома.
Через полчаса подъехали и восточные братья.
Сначала во дворе шла возня, вероятно, лошадей расседлывали и засыпали корм, потом стало тихо.
Как только все успокоилось, Холмс дал мне знак следовать за собой, и мы поползли бесшумно по кустам, тихонько раздвигая ветви руками.
Мы подползли к боковой части станционного дома, в которой не было окон.
От этой стены мы пробрались ко второй, в которой было три окна, занавешенных наглухо.
Притаившись у одного из них, мы стали слушать.
Хоть мы и не видели тех, которые говорили, однако прекрасно слышали каждое произносимое слово, так как братья, уверенные в одиночестве, говорили не стесняясь.
– …очень оно нужно! – говорил чей–то голос. – Теперича шарпанты сколько хочешь, пташки тратить не стоит…
– Вот я и говорю! – перебил другой голос. – Посмотреть кому пофартит, да тогда и точно…
– Нетрудно…
Разные голоса заговорили наперебой:
– Сказывали, на Иннокентьевском фартит.
– Больше шпана, у спиртоносов оставляют. А вот на Крестовом…
– На Крестовом это точно…
– А кто в глаза?
– Говорю на Иннокентьевском… А уж коли наверняк, то надо на Всесвятский…
– Ладно, поспеем! Там позже…
– Да ты насчет глаз говори!
– В глаз Сергей с Сашкой пойдут…
– А седло?
– Седло у пятого зимовья, там и развьючивать будем…
– Это можно!
– На неделю, что ли?
– На случай берите больше… Может, вьюки запоздают.
– С Крестового?
– Да.
– Значит, с него?
– Ну да!
– Так ты, Сергей, хорошенько присмотри, кому фартило!
– В первой, что ли? А Муха был?
– Там встретим. А с чем в глаз пойдете?
– Известно, со спиртом.
– Ну и ладно. Там ведь урядников нет, можно прямо.
– Известно… хищники…
– Ладно. Дело кончили говорить, можно и выпить! Сережа, есть, что ли?
– Еще бы не быть. С месяц тому назад на две сотенных купил, так все и ждал вас…
– Иди!
– Сейчас. Посуду достану и принесу. А ты, Сашка, тащи, что есть из печи.
Шерлок Холмс дернул меня за руку, и мы, словно змеи, юркнули в кусты и через несколько минут уже очутились под охраной суровой тайги.
– Занятный жаргон. Вполне собственный, – заговорил Холмс, шагая по тайге и посматривая на сделанные зарубки. – Пуля – пташка, приискатель – вьюк, убить – развьючить… Оригинально! Вы, надеюсь, поняли теперь, Ватсон, их разговор?
– Конечно, – ответил я. – В лазутчики на Крестовый прииск идут Сергей и Александр. Они лишь разведают – кому повезло, кто несет домой больше золота, и из какой–то засады у пятого зимовья, где их будут ждать остальные, они собираются бить несчастный народ.
– Совершенно верный вывод, дорогой Ватсон, – кивнул головой Холмс. – Теперь нам нужно во что бы то ни стало предупредить их и поспеть на Крестовый прииск раньше.
Мы ускорили шаг, чтобы до темноты поспеть к покинутым друзьям.
XI
Солнце уже садилось, когда мы пришли на место.
Передав приставу и Федору все, что удалось нам узнать, мы устроили себе постели из валежника и заснули.
Чуть забрезжил рассвет, как мы уже поднялись на ноги.
Федор знал и зимовья и прииски, а так как весь наш багаж состоял лишь из ранцев с провизией, то Федор решил вести нас напрямик.
Бодрым шагом мы двинулись в путь. Я не стану описывать эту ужасную дорогу. Достаточно сказать, что спустя двое с половиной суток мы подошли к Крестовому прииску.
Интересный вид представлял из себя этот прииск.
Вдоль небольшого ручейка, протекавшего среди пологих берегов, ютилось десятка два низеньких, грязных землянок, около которых на протянутых веревках сушилось незатейливое белье приискателей–хищников.
Сами хищники, стоя на дне речки, вода которой была отведена канавой немного в сторону, красивыми группами работали над золотым дном.
Лопатами набрасывали они золотоносную землю на широкие лотки и промывали эту землю водой, которая, растворяя в себе землю, сливалась, а золото оставалось на лотках. На лоток наваливалось приблизительно пуд земли, и если от ста пудов земли оставалось два золотника золота, то это считалось очень хорошей добычей.
При удаче попадались и золотые самородки, весом, как говорил Федор, доходящие иногда до фунта и больше, но они попадались редко и были счастливой находкой для приискателя, которому, как говорится, «пофартило», то есть посчастливилось.
Мы подошли к прииску.
Увидав нас, приискатели остановили работы и изумленно посмотрели на нас.
Но на нас были такие же костюмы, как и на них, за спинами у нас торчали, кроме ружей, и лопаты, предусмотрительно захваченные Федором, и вид наш ничем не возбуждал подозрения.
– Бог помочь! – проговорил Холмс, нарочно грубым голосом.
– Спасибо! Откуда? – ответили голоса. – С разведок?
Холмс кивнул головой.
– Пофартило?
Федор сердито махнул рукой.
– Значит, горсточку наскресть пришли? На обратную? – захохотал один из парней.
– Хоть с чем–нибудь назад прийти, да мукой раздобыться, – сказал Холмс. – Дней семь поработаем здесь, может, пофартит…
– Известно! Что ж… становись, места много.
И, не считая больше нужным распространяться, приискатели принялись за работу.
Сказав, что у нас сломалось по дороге два лотка, мы попросили одолжить нам эти предметы, на что получили полное согласие.
Работа в этот сезон у хищников была удачная, они собирались нести домой хорошую добычу и были поэтому радостны и готовы на услуги.
Нам отвели место в конце разреза и, казалось, позабыли нас.
Мы же, вооружившись необходимым инструментом, не медля ни минуты стали на работу.
XII
Когда солнце село, приискатели вспомнили про нас.
Они подошли к нам и радушно предложили нам свободные места в землянках.
Сообразно их указаниям мы разместились, а так как у Шерлока Холмса была в запасе четверть спирта, то он и решил устроить товарищескую пирушку.
Конечно, таким количеством трудно было удовлетворить всех, но Холмс придумал исход.
Половину запаса он решил выпить с товарищами двух землянок, приютившими нас, а другую половину отдать остальным.
По понятиям приискателей, это было верхом товарищества, и когда Шерлок Холмс объявил об этом приискателям, радости их не было конца.
Из четверти спирта, разбавленного холодной кипяченой водой, вышло три четверти ведра водки, которая и была разделена на две части, причем Холмс дал на сторону немного более половины.
В этот вечер прииск пировал.
Наши две землянки собрались вместе.
Водка развязала языки, и жители тайги делались с каждой рюмкой откровеннее.
Говорили о том: кому пофартило, кто и какие нашел самородки, высказывались планы на будущее.
Но среди всех этих рассказов и признаний страх момента возвращения был главной, основной точкой.
– Эх, живым бы вернуться! Не попасть бы на злодеев!
И когда Холмс начал говорить про то, что нужно идти вместе, большая часть вполне согласилась с ним.
Не соглашались только некоторые, которым «пофартило» больше других и которые спешили возможно скорее добраться до города, чтобы реализировать свое добытое богатство.
Не прошло и получаса, как мы могли уже смело сказать: кто хочет идти раньше и кто останется для того, чтобы подработать дольше.
С «фартовыми» собирались уходить и наиболее трусливые, причем я заметил, что у остающихся силы обороны гораздо более. Среди них оставались самые отчаянные люди, у большинства которых были винтовки или револьверы.
Мы пили часов до десяти вечера, и эта попойка настолько сблизила нас с приискателями, что они уже окончательно сдружились с нами.
Прошло два дня.
Утром на третий день прииск посетили гости.
Это была разведочная партия, состоявшая из трех человек: двух, очень похожих друг на друга, и одного огромного, хмурого мужчины, который, казалось, одолел бы и слона.
Эта партия была из коммерческих.
Вместе с изысканиями она занималась и коммерцией, продавая спирт, запасы которого были у них более чем достаточны.
Трое посетителей были встречены радушно.
Взамен ведра спирта спекулянты получили двадцать золотников золота, и так как они ночевали здесь, то объявили, что прибавляют за это еще две бутылки спирта бесплатно.
В этот вечер почти весь прииск был пьян.
Языки, так же как и во время пьянства с нами, развязались, и приезжие гости узнали вскоре все тайны прииска настолько, что могли приблизительно сказать: сколько фунтов и золотников выработал тот или другой приискатель и кто когда двигается домой.
Когда мы ложились спать, Холмс спросил меня тихо:
– Видели гостей?
– О, да! – воскликнул я. – Ведь это Сергей и его брат.
– А третий?
– Не знаю, – ответил я.
– В таком случае я не ошибусь, если скажу, что, судя по описаниям, это и есть знаменитый Муха.
В это время вблизи раздался шум шагов, и мы прекратили наш разговор.
XIII
Была ночь.
Уже пять дней тому назад покинули мы Крестовый прииск и брели по тайге, прислушиваясь к малейшему шороху.
Но теперь нас было уже не четверо, а двенадцать человек.
Тотчас же после того, как страшные гости покинули прииск, узнав все, что им было нужно, Холмс открыл бедным искателям счастья страшную правду.
Действие получилось ошеломляющее.
Правда, многие знали, что какие–то разбойники подстерегают их брата при выходе из тайги, но никто не знал своих врагов в лицо.
А тут… эти враги были среди них, ели их хлеб и теперь готовились уничтожать их, как бездомных собак!
Глухое бешенство овладело всем прииском.
И когда Холмс предложил уничтожить врагов, весь прииск поднялся как один человек.
Но не все ушли с нами.
По совету Холмса все мы разделились на три отряда.
Один разведочный, в котором шли и мы, другой, состоящий из фартовых, и третий – из всех остальных, которые должны были идти в сотне шагов от фартовых, держа ружья наготове и быть готовыми к моментальной подаче помощи.
Итак, была ночь…
Наш передовой отряд, шедший по тайге параллельно тропе, остановился на ночлег.
О палатках, конечно, не было и помину.
Все улеглись, кроме часового, кто где хотел на земле, и скоро весь наш маленький отряд погрузился в тяжелый сон.
Я почему–то долго не мог заснуть.
И вдруг мне почудилось, словно откуда–то, издалека, доносился человеческий говор.
Я быстро вскочил на ноги и разбудил Холмса.
– Что с вами? – спросил он, удивленно глядя на меня.
– Мне слышатся человеческие голоса, – сказал я.
Это известие произвело на Холмса ошеломляющее действие.
Он вскочил на ноги и, выпрямившись во весь рост, застыл в неподвижной позе.
Слабые звуки снова донеслись до нас.
– Да, да, – прошептал Холмс. – А ну–ка, Ватсон, будите Федора и марш на разведку.
Часовой тоже слышал звуки, но не придал им почему–то большого значения.
В минуту Федор был разбужен.
Он сразу понял серьезность положения.
Перед уходом Холмс подозвал часового.
– Если нас не будет до утра, то идите вдоль тропы, пока не увидите белой тряпочки с левой стороны, Когда дойдете до нее, остановитесь, подождите второй отряд и, когда он подойдет, спрячьте половину людей в тайгу сзади, а сами расположитесь как на бивак и говорите свободно, не стесняясь, только смотрите в оба! – сказал он.
И мы пошли.
По мере того, как мы подвигались, голоса становились все громче. Непроглядная ночь царила кругом, но Федор шел вперед, словно слепец в своей комнате, в которой изучил каждую доску.
Чем дальше мы шли, тем тише и осторожнее становились наши шаги.
Вдруг яркий свет костра блеснул среди деревьев.
Опустившись на животы, мы поползли едва дыша.
Скоро картина бивака открылась пред нами как на ладони.
Среди гигантских стволов и кустарника горел костер, вокруг которого в красивых живописных позах сидело семь человек.
Они жарили на вертеле кабанью ногу и лениво перебрасывались словами. Восьмая фигура виднелась немного поодаль.
Это стоял часовой, опершись на винтовку и пристально поглядывая в сторону тропы, ведшей от прииска.
– …и всегда будут, – говорил кто–то из них.
– Дай–ка нож. Жрать хочу!
– Поешь! С рассветом того гляди подойдут, так не до еды будет! Ты, Муха, все приготовил?
– Все, – ответил верзила с хмурым лицом, подымаясь с земли.
– Ага! Наконец–то я его увидел! – шепнул Холмс.
У костра продолжался разговор.
– Значит, вместе? – спросил один из сидевших, в котором я сразу узнал Сергея.
– Да.
– Цепью… Шагов пять между каждым…
– Пропустим и потом сразу со всех сторон.
– А место?
– Здесь. Больше негде.
Шерлок Холмс нажал мне локоть и пополз обратно.
Тем же путем мы возвратились обратно.