Текст книги "Похождения Шерлока Холмса в Сибири"

Автор книги: П. Орловец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

XI

Около половины четвертого в дверь постучали.

Это оказался Бахтадьян, привезший вместе с двумя какими–то людьми четыре ящика товара.

Он очень удивился, узнав, что Холмса, которого он знал под фамилией Ведрина, нет дома.

По–видимому, он хотел скорее сбыть товар, получить деньги и считать себя в стороне.

Но делать было нечего.

Везти товар обратно он не захотел и, сказав, что придет через два дня, ушел.

Весь следующий день я провел один, сидя в лавке и отпуская по мелочам товар разным покупателям, которых было не особенно много.

Часов около девяти вечера явился Холмс.

Сбросив с себя платье рабочего и стерев грим, он с жадностью накинулся на еду.

– Как жаль, что я не захватил в карман хоть несколько бутербродов. Целый день мне пришлось работать на голодный желудок! – проворчал он.

По его сосредоточенному и озабоченному виду я сразу догадался, что он путешествовал недаром.

Мельком взглянув на ящики с привезенным товаром, он сказал:

– Бахтадьян был здесь! Он явился к вам с двумя рабочими, около половины третьего ночи. На правом плече его было белое пятно. – Я припомнил, что действительно заметил на правом плече Бахтадьяна белое пятно.

– Вы его видели? – спросил я.

– Да, но только много раньше.

– Вы, вероятно, сделали сегодня великое открытие?

– Могу похвастаться! – весело произнес Холмс.

Он закурил сигару, вытянул ноги и заговорил:

– Вы, конечно, помните, Ватсон, тот момент, когда мы расстались? Лишь только поезд остановился, я бросился к пятому с конца вагону, но… ни Бахтадьяна, ни его товарища уже не было на площадке. Я обегал всю станцию, заглядывал во все закоулки, но… напрасно. Для меня не оставалось никакого сомнения, что они выскочили на ходу. Но где? Конечно, в том месте, где поезд шел тише, то есть на подъеме. До этой станции был лишь один большой подъем, на который поезд шел очень медленно…

– Это было перед большим туннелем, – перебил я. – Кажется, даже весь туннель шел на подъем.

– Совершенно верно, дорогой Ватсон. Ваша наблюдательность делает вам честь! – сказал Холмс. – Итак, надо было предположить, что оба они выскочили или перед туннелем или в самом туннеле. Невольно вставал вопрос: зачем? Но рядом с этим вопросом вставал другой: для чего пересаживались они с переднего вагона на площадку пятого с конца вагона, именно того самого, на который обратили внимание начальники станции и депо? Как ни хотелось мне броситься со всех ног к туннелю, я предпочел проехать еще до первого разъезда дальше. Делать осмотр вагона на станции было неудобно и опасно. Как только поезд двинулся дальше, я вскочил на ту самую площадку, на которой ехали Бахтадьян и его товарищ. Поезд выехал со станции, и как только мы миновали последнюю стрелку, я при помощи электрического фонаря принялся за осмотр стенки вагона. Первое, что я заметил, это было то, что щели между крашеными досками обшивки не были залиты краской. Словно вагон красили не после обшивки, а обшивали его уже заранее окрашенными досками. В одной из этих досок я нашел углубление, словно в это место вбили толстый гвоздь, но, не пробив им доски насквозь, снова вынули. Вынув из кармана стальную шпильку, я вставил ее в эту дыру и попробовал посредством ее откачнуть в сторону или приподнять доску. В стороны она не подалась, но зато приподнялась на вершок вверх, после чего свободно отошла внутрь, освободившись, очевидно, от упора. Дальше она вынулась совсем и из верхнего паза. Вслед за ней я вынул еще четыре доски, и таким образом в стене образовались огромные ворота…

– Это интересно! – воскликнул я.

– Да, – кивнул головой Холмс. – Войдя в вагон и осветив его, я нашел его наполовину пустым. В нем оставалось лишь несколько тюков, которых воры, очевидно, не успели выкинуть до конца подъема. Выйдя снова на площадку и тщательно установив доски на место, я воспользовался тем, что снова попался подъем, и соскочил с поезда. Почти все время назад я бежал бегом. Наконец, я прибежал на станцию и шагом пошел дальше. До намеченного мною туннеля от станции было верст двенадцать. До этого туннеля было еще два, и я свободно прошел сквозь них, хотя у входов и встречал сторожей. Но лишь только я подошел, наконец, к тому туннелю, до которого добирался, как сторож преградил мне дорогу. – Куда лезешь? – крикнул он. – Аль не знаешь, что в туннели запрещено ходить?! – И сколько я ни ругался, так он меня и не пустил. Пришлось пойти на хитрость. Я сделал вид, что ухожу окружным путем, и спрятался в кустарнике на скале. Отсюда я хорошо видел сторожа. Лишь только я заметил, что он удалился в свою сторожку, я стремглав бросился вниз и юркнул в туннель. Этот туннель длинен. По–моему, он не короче версты.

Шерлок Холмс на минуту прервал свой рассказ, Выпил глотка два красного вина и продолжал:

– Я осторожно подвигался вперед, прислушиваясь к малейшему шуму и осматривая самым подробным образом стены туннеля, которые я освещал электрическим фонарем. Я прошел уже сажен сто тридцать, как вдруг увидел вагонетку, разобранную и прислоненную к стене. В этом месте в стене туннеля была небольшая арка. Я стал с напряженным вниманием осматривать каждый камень стены. И вдруг я заметил, что четыре камня совершенно не соединены с окружающими их камнями цементом, тогда как между собою они были сцементированы. Это были не камни, а каменные плиты и все четыре, вместе взятые, составляли площадь почти в квадратную сажень. Нет сомнения, что это ворота, но… сколько ни бился я, так и не узнал: как отворяется этот потайной ход. Сегодня, дорогой Ватсон, мы вызовем Бахтадьяна, рассчитаемся с ним за доставленный товар и… направимся вместе туда.

– Вы подозреваете там склад ворованных вещей? – спросил я.

– Да, на этой дороге. Каждая дорога имеет, конечно, свои хранилища, – ответил Холмс.

Назначив час отъезда, Холмс и я легли отдохнуть.

Проспав часа два, Холмс встал, надел свой обычный костюм и исчез, а через полчаса вернулся назад в сопровождении Бахтадьяна.

Втроем мы стали разбирать сданный мне товар.

В ящиках оказались сапоги с интендантскими клеймами и белье для нижних чинов.

Все это было оценено Холмсом замечательно точно по фабричным ценам, и требуемая часть была уплачена Бахтадьяну.

Обещав доставить в эту же ночь, но не ранее четырех часов, новый товар, он удалился, а мы, быстро переодевшись в свои прежние рабочие костюмы и изменив по–старому нашу внешность, полетели на вокзал.

XII

Темные плащи были единственным нашим багажом.

Но там было пусто.

Первый поезд отходит через два с четвертью часа и, чтобы не терять даром времени, мы возвратились в поселок.

Прежде всего мы направились к квартире Бахтадьяна.

Но в ней было темно, и поэтому мы принялись бесцельно бродить по двум единственным улицам поселка.

Было совершенно темно.

Поселок спал и казался вымершим.

Выйдя на окраину, мы приблизились к складу Красного Креста и хотели было повернуть назад, как вдруг звуки голосов привлекли наше внимание.

– Бахтадьян! – шепнул мне Холмс. – Ради бога осторожнее! Следуйте за мною!

Он пригнулся к земле и почти ползком стал пробираться к покрытой брезентами груде товара, принадлежащего Красному Кресту.

Вскоре мы увидели силуэты трех мужчин, из которых в одном сразу я признал Бахтадьяна.

Тихо подкравшись к груде, мы забрались под брезент и стали слушать.

– Ведь много не отпустите? – спрашивал тихо Бахтадьян.

– Что касается нас, то есть интендантского ведомства, то у нас вы можете получить очень много, – ответил другой голос. – Весь товар, который возьмете, мы покажем отправленным вперед и сожженным во время отступления. Об этом мы уже сговорились с большинством интендантов в армии. Только надо забирать поскорее, пока не начали действовать комиссии по проверке оставшегося имущества.

– Откуда же можно получить?

– Можно часть здесь, а главную массу – в Харбине.

– Что есть?

– Главным образом консервы, холсты, кожи, готовые сапоги, овес, ячмень, мука…

– А где можно сговориться о ценах?

– Заходите ко мне в поселок. Я сегодня приехал и остановился у интенданта.

– Хорошо. Ну… а как вы доставите груз из Харбина?

– О, об этом вы не беспокойтесь! С железной дорогой живем в ладу и делимся!

– Хорошо, завтра утром я зайду к вам! – сказал Бахтадьян.

И, обращаясь, очевидно, к третьему лицу, он произнес:

– А с вами как?

– Да то же самое, что и с ними, – ответил третий голос. – У нас в Красном Кресте много чего можно купить: сахар, белье, вино, ткани, табак, консервы…

– Где можно получить?

– Тоже здесь, затем в Гунжулине, Харбине…

– А у вас не хватятся?

– О, нет! Мы ведь имеем дело с теми, которые не говорят!

И он назвал целый ряд фамилий, которые Холмс быстро записал при помощи потайного фонаря.

– А как вы нашли меня?

– Вот они, Иван Николаевич, рекомендовал мне.

– Да, это я сказал господину Трудину! – подтвердил второй голос.

– Гм… – промычал Бахтадьян. – Заходите завтра утром к Ивану Николаевичу, мы сговоримся о ценах и тогда начнем перевозить.

– Хорошо.

Нам было слышно, как все трое удалились, продолжая разговор.

Покинув свою засаду, мы возвратились в поселок, но на вокзал Холмс не пошел.

– Мне придется сегодня кое–что разведать, – сказал он. – Поэтому сегодня вы проведете ночь без меня.

Он пожал мне руку и исчез.

XIII

Часов в двенадцать следующего дня Холмс явился домой возбужденный и радостный.

Ни слова не говоря, он схватил лист бумаги и, набросав на нем телеграмму, побежал на телеграф.

– Ну–с, дорогой Ватсон, – сказал он, возвратившись через полчаса, – теперь все они в моих руках. Через три дня начнется подвоз краденого со всех концов.

– Вы что–нибудь видели? – спросил я.

– Более чем нужно было! – ответил Холмс весело. – Когда мы расстались, я направился к дому интенданта. У ворот стоял его вестовой, и разговорившись с ним, я узнал, что к нему приехал гость: интендантский чиновник из Харбина, Иван Николаевич Бравов, которому отведена угловая комната с окнами во двор. Когда вестовой ушел спать, я без всякого труда взобрался на крышу и через слуховое окно пробрался на чердак. Тут я поместился как раз над комнатой Бравова и легко провертел буравом дыру в его потолке. Целую ночь я сидел не шевелясь. Часов в восемь, я видел это сквозь просверленную дыру, к нему явился Бахтадьян, затем Трудин и, наконец, помощник начальника одной из станций, некий Верховеров. Они начали торговаться, не стесняясь и называя массу фамилий, участвующих в деле, которых я всех переписал. Тут были и генералы, и инженеры, и доверенные Красного Креста. Благодаря их откровенной беседе я действительно убедился, что без косвенной помощи этих лиц ни Бахтадьян, ни Трудин, ни Бравов ничего не могли бы сделать или должны были бы ограничиться пустяками. У некоторых из названных ими лиц положение и протекция настолько велики, что способны заглушить преследование и процесс, если бы таковые начались. Но это, Ватсон, не наше дело. Через три дня начнется подвоз к главному тайному складу грузов с ближайших пунктов, а одновременно с этим – с дальних на ближайшие, которые таким образом будут служить передаточными пунктами. По–видимому, вся эта банда настолько уверена в могуществе главных лиц, что действует почти открыто, Ну, да посмотрим. Послезавтра сюда должен прибыть Звягин с переодетыми жандармами.

XIV

Два дня мы молча приготовлялись, продолжая следить за Бахтадьяном.

В конце второго дня приехал Звягин с восемью переодетыми жандармами.

Сам он тоже был в статском.

На поезде они доехали лишь до предыдущей станции и оттуда пришли пешком.

К нам на квартиру они явились поздно вечером и расположились в сарае на дворе, чтобы не возбуждать подозрений.

Самым подробным образом Холмс рассказал ему все, что случилось за это время.

Почти всю ночь они писали, причем я заметил, что на лице Звягина отражалась боязнь и нерешительность.

Рано утром мы были уже на ногах.

Часов в девять к нам зашел Бахтадьян.

Он объявил нам, что через день–два доставит нам огромную партию товаров, и, попросив приготовить место и деньги, удалился.

Весь остаток дня я с Холмсом провел на станции.

Наши костюмы чернорабочих не возбуждали подозрений, и мы без труда выследили, как нагружали на отводном пути четыре вагона, за нагрузкой которых следили издали Бахтадьян и начальник депо.

Груз в эти вагоны подвозился из поселка на китайских арбах.

В это время с востока пришел товарный поезд. Обер–кондуктор подошел к Бахтадьяну и, что–то сказав ему, ткнул последовательно пальцем в три последние вагона.

Взглянув на эти вагоны, Холмс произнес с усмешкой:

– Пломб–то на них нету! А товар наверно есть. И словно в подтверждение его слов дверь одного из вагонов отворилась, и из него выскочили Бравов и Трудин.

С помощью китайцев они стали разгружать эти три вагона, перетаскивая тюки непосредственно в пустые вагоны на отводном пути, составлявшие один состав с теми, которые уже были нагружены Бахтадьяном.

– Пойдемте домой! – шепнул мне Холмс.

Звягин уже ждал нас.

Он был сумрачен и задумчив.

– Поспешите, господин штаб–ротмистр, отправить на подводе трех жандармов к тому туннелю, про который я вам говорил! – быстро проговорил Холмс. – Пусть станут у восточного выхода и, когда подымется тревога, задерживают всех. Звягин отдал распоряжение.

– Ну–с! – продолжал Холмс. – Остальные жандармы пусть возьмут тоже подводы и скачут тоже к туннелю, но пусть спрячутся недалеко от западного входа так, чтобы видеть поезда. Как только на одном из поездов они увидят три электрических вспышки, пусть осторожно спешат в туннель. Мы же должны поспешить на вокзал.

Осмотрев револьверы и захватив новые карманные электрические фонари, мы отправились на станцию.

Нагруженный поезд еще стоял на отводном пути.

Солнце село, и густая тьма в несколько минут окутала землю.

Вдруг резкий свисток донесся с дежурного паровоза, и огни паровоза двинулись к отводному пути.

Все трое мы бросились туда.

Холмс на несколько минут оставил нас и, когда вернулся, шепнул:

– Их восемь человек! Четыре поместились на переднем вагоне и четверо на четвертом. Все остальные площадки свободны.

В это время паровоз подошел к поезду, его соединили, и поезд тихо двинулся вперед.

Все трое мы вскочили на один из задних вагонов и поехали. Снова миновали одну станцию, причем Холмс заметил, что начальник станции пропустил поезд, хотя поезд и шел вне всяких расписаний.

Поезд даже не был осмотрен и двинулся дальше. Все это прямо бросалось в глаза.

Проехали несколько туннелей и, наконец, дорога пошла на подъем.

Не доезжая туннеля, Холмс дал три электрические вспышки.

Перед туннелем поезд пошел так медленно, что за ним можно было идти шагом и, как только последний вагон въехал в туннель, совсем остановился.

Накинув на себя темные плащи, мы по знаку Холмса соскочили с площадки и осторожно двинулись по туннелю.

По ту сторону вагонов появился свет и послышались голоса.

Вагонные двери стали открываться.

Кто–то командовал, и тюки один за другим с глухим шумом валились из вагонов на землю, где подхватывались людьми.

Забравшись в одну из ниш, мы сидели на корточках, смотря под колеса на работу, кипевшую по ту сторону вагонов.

Прошло полчаса…

Вдруг мы услышали шорох с западной стороны.

Выхватив револьвер, Холмс бросился в ту сторону и исчез в темноте.

С напряженными нервами мы ждали появления неизвестных людей с запада.

Но вот вдруг перед нами, словно из–под земли, появился Холмс, а за ним целая толпа людей.

Это были жандармы, спешившие на призывной сигнал.

По знаку Холмса они, так же как и мы, притаились в нише, и мы снова начали ждать.

Вдруг отчетливый голос нарушил тишину:

– Отводи поезд назад! Все разгружено! Тесно работать! – Вагоны брякнули и поползли назад.

Чтобы не быть замеченными с паровоза, мы прижались рядом к стене, соединив наши плащи в одну стену.

Но машинист, вероятно, смотрел в другую сторону и не заметил нас даже тогда, когда огни паровоза обдали нас ярким светом.

Прошла минута, и паровоз исчез.

Мы сорвали с себя плащи.

Перед нами была чудная картина.

В мрачной подземельной галерее туннеля, освещенные багровым пламенем факелов, словно подземные духи, работали восемь человек.

Мы видели, как Бахтадьян подошел к стене, приложил к ней шпильку, и часть стены вдруг подалась назад, образовав нечто вроде ворот.

Яркий свет брызнул в открывшемся подземелье, и все восемь фигур принялись быстро перекатывать туда тюки.

– Вперед! – скомандовал Холмс.

Со всех ног мы кинулись к воротам, выхватив револьверы. Шум наших шагов вспугнул разбойников.

Бахтадьян бросился к воротам, но в это время грянул выстрел Холмса, и главарь распластался на земле.

– Ни с места, кому жизнь мила! – гаркнул Холмс во все горло.

Но в ответ на этот крик со стороны разбойников грянуло несколько выстрелов.

Они оправились, сомкнулись и, отчаянно отстреливаясь, стали отступать к востоку.

Завязалась отчаянная перестрелка в подземном царстве, при почти абсолютной тьме, кого–то, очевидно, ранили, и он стонал.

Вопли перемешивались с проклятиями и громом выстрелов.

– Жандармы Петров, Сидорчук, на помощь! – гаркнул Звягин.

Сзади разбойников грянуло два выстрела.

– Не стрелять! – крикнул Звягин.

Однако выстрелы сзади произвели среди разбойников панику.

В их среде раздались крики о пощаде.

Один за другим они бросали оружие, вопя о помиловании.

Мы зажгли электрические фонари и тихо подступили к ним, держа перед собою револьверы.

– Двое жандармов пусть вспрыгнут на паровоз и помешают поезду уйти, а один – становись около подземного склада! – скомандовал Шерлок Холмс.

И, обратившись к разбойникам, он холодно произнес:

– Ну, а что касается вас, то с вашей стороны будет самым благоразумным, если вы безропотно дадите себя связать. Нас много больше, нежели выдумаете, и восточный выход занят. Поторопитесь, господин Бравов, и вы, господин Трудин.

Служащий Красного Креста и интендантский чиновник стояли молча, низко опустив головы.

– Жандармы, взять их! – скомандовал Звягин. При слове «жандармы», вся банда вздрогнула, как один человек. По–видимому, они до сих пор думали, что имеют дела с простой разбойничьей шайкой.

Лишь только раздалось слово «жандармы!» и переодетые солдаты двинулись вперед, как несколько человек из банды с отчаянной решимостью подняли револьверы.

– Ага! Так вот как! – крикнул Холмс, вскидывая револьвер.

В ту же минуту семь жандармов дали дружный залп, и четверо громил упали на землю, обливаясь кровью и оглашая туннель отчаянными воплями.

В числе упавших был и Бравов.

Это была последняя попытка самообороны. Ослабевшие численностью и морально, остальные воры стояли не шевелясь, дрожа всем телом.

XV

– Взять их! – крикнул Звягин, бросаясь вперед. В один момент все громилы были связаны.

– Господи спаси! – раздался вдруг отчаянный крик Холмса.

Мы быстро оглянулись на него и увидели, что он, словно буря, несется по направлению к входу в подземный склад.

Вот он добежал до какого–то предмета, лежавшего на земле, раздался глухой удар, и через минуту мы увидели Холмса, с искаженным лицом волочившего бесчувственного Бахтадьяна.

– Что случилось?! – тревожно спросил я.

– А то, что опоздай я на пять секунд, этот негодяй взорвал бы и себя и всех нас на воздух! – ответил Холмс. – Он был ранен, и мы не обращали на него внимания. Видя, что им не уйти, он собрал силы и подполз к тому месту, куда выходил фитиль от мины, заложенной в стене. Я схватил его как раз в тот момент, когда он зажег спичку, которой хотел запалить бикфордов шнур… Ну, да хороший удар помешал ему отправить всю нашу компанию на тот свет!

Раненые мучительно стонали.

Вынув из кармана бинты и походную аптечку с необходимыми в нашей жизни перевязочными средствами, я стал перевязывать раненых.

Затем, приставив к пойманной шайке караул, мы втроем отправились в подземелье, захватив с собой двух жандармов.

Вход был сделан замечательно.

Он состоял из четырех больших каменных плит, вделанных таким образом в толстую, железную раму, что в притворенном виде эти ворота ничем нельзя было отличить от стены туннеля. Войдя в подземелье, мы очутились в огромном гроте, высеченном в скале.

Грот освещался десятком светлых ламп, свет которых падал на целые горы тюков самых разнообразных товаров.

В углу стояла конторка с толстой книгой, в которой тщательно были записаны приход и расход товаров, с пометками: от кого он получен и кому продан.

– Вот все, что нам нужно! – произнес Холмс, забирая книгу. И, обратясь к Звягину, он сказал:

– Я сделал свое дело. Вот вам список лиц, замешанных в это дело. Их сто девяносто два человека из крупных, а мелких, вероятно, в десять раз больше…

Взяв в руки список, Звягин с нахмуренными бровями стал просматривать его.

– Тут люди с очень солидным положением, – произнес он растерянно. – Как с ними бороться…

Он прикусил язык и замолчал. Холмс насмешливо посмотрел на него.

– Корень зла надо искать вверху, в прогнившей среде бюрократии, за которых отвечают стрелочники, – произнес он. – Если вы серьезно хотите искоренить зло, то вас спасет лишь правильный, парламентарный государственный строй.

– Это уже не моя забота, – холодно проговорил Звягин.

– Но ведь тот факт, что в подобном деле участвуют такие лица, показывает на необходимость народного контроля, а не бюрократического, из среды которой вышли эти господа… – снова заметил Холмс.

– Я попросил бы не говорить этих вещей при нижних чинах! – резко перебил Звягин и добавил:

– Наше дело сделано. Караул расставлен, и мы можем идти.

Мы вышли и, сев на поезд, ожидавший около туннеля, велели везти себя назад.