Текст книги "Похождения Шерлока Холмса в Сибири"

Автор книги: П. Орловец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

VII

Сказав это, он удалился и, подойдя к Сельцову, не сводившему с него насмешливого взора, попросил его снова войти в станционное помещение, оставив урядника со мной.

Оставшись с блюстителем порядка, я передал ему приказание Шерлока Холмса.

Кивнув головой в знак согласия, он подозвал к себе кучера Сельцова и стал объяснять ему, что надо сделать.

С своей стороны я пообещал кучеру пятьдесят рублей наградных, если он сумеет привести тарантас управляющего в совершенно негодное состояние, и объяснил ему, что дело это делается в интересах его хозяев.

Нечего и говорить про то, что кучер охотно согласился на все.

– Недалече есть крутой спуск и на повороте верстовой столб, – сказал он. – Ежели на него наехать с маху, то вся бричка рассыпется.

Достав из чемодана подпилок, я быстро надпилил обе оси.

Через несколько минут из дому вышли и Холмс с Сельцовым.

Холмс извинялся за причиненное беспокойство и говорил так искренне, что я и урядник даже вытаращили глаза.

Казалось, он даже подружился с управляющим.

Мы все вместе позавтракали, причем была выпита даже бутылка шампанского, и решили ехать до Иркутска вместе.

Убрав погребцы, мы расселись каждый в свой экипаж и пустились снова в путь.

Сельцов ехал впереди, мы – сзади.

Всю дорогу Шерлок Холмс не спускал глаз с передней тройки.

Но вот, наконец, начался спуск, про который говорил кучер.

С самого начала спуска лошади передней тройки зашалили.

Усилия кучера, видимо, не приводили ни к какому результату.

Горячие кони вдруг поднялись на дыбы и бешено понеслись под гору.

С замиранием сердца мы следили за этой картиной.

Сельцов, видимо, перетрусил не на шутку.

Он вскочил с сиденья и что есть силы натянул вожжи левой пристяжки и левой стороны коренника.

Это подействовало.

Быстрота бега уменьшилась, но все же была сильна.

Кучер, видимо, растерялся, так как тройка летела прямо на верстовой столб.

Но не доезжая столба, он, видимо, оправился.

Тройка описала зигзаг, но хотя лошади и успели избежать опасности, зато экипаж не спасся.

Раздался страшный треск, и лошади вдруг стали на месте, тогда как кучер кубарем скатился с облучка, а сам Сельцов очутился на лошадиной спине.

– Проклятый идиот! – со злостью ругался он, слезая на землю. – Ну, счастье мое, что они едут за нами! А то что бы я делал здесь посреди двух станций?!

Он ходил вокруг возка, сокрушенно покачивая головой.

Тройка наша остановилась около него, и мы вылезли из тарантаса, выражая Сельцову свое соболезнование.

– Да, что уж тут плакать! – ответил он с досадой. – Мой возок придется бросить. Уж вы, господа, как–нибудь потеснитесь!

– Ну, конечно! – воскликнул Холмс. – Но неужели же вы так бросите такой прекрасный возок?

– А что с ним делать? – ответил Сельцов. – Не на себе же тащить! Кто–нибудь найдет и возьмет себе. Поблагодарит небось!

Ловушка не удалась.

Вещи Сельцова были перегружены на наш тарантас, и мы снова двинулись в путь, взяв лишь лошадей и упряжь разломанного экипажа.

Но ехать впятером, при такой нагрузке, было невозможно.

– Я предлагаю идти по очереди пешком, – сказал Холмс.

На том и порешили.

Решено было садиться двум, а двоим идти пешком и каждые пять верст меняться.

Первыми пошли пешком я и Холмс.

Пройдя свое расстояние, мы сели на возок, а урядник с Сельцовым пошли пешком.

Идти было прохладно и легко, так что мы с Холмсом совсем не утомились. Но совсем другое случилось с Сельцовым.

Сначала он пошел бодро, но пройдя первую версту, весь покрылся потом и покраснел.

Вторую версту он делал отчаянные усилия, чтобы казаться бодрым, но в конце третьей версты заявил, что идти пешком так долго не может по непривычке и боли в ногах.

– Как странно! – произнес улыбаясь Холмс. – На прииске вы ходили целый день и не уставали, а тут устали.

– Действительно странно! Я и сам этого не понимаю! – согласился управляющий.

Насмешливый блеск совершенно исчез из его глаз и заменился выражением тревоги.

В эту минуту Холмс вдруг крикнул кучеру:

– Стой!

Сельцов едва заметно вздрогнул. Холмс положил руки на плечи Сельцова и холодно произнес:

– Ну–с, господин управляющий, вы напрасно смеялись надо мною. Провести Шерлока Холмса не так–то легко. Дайте мне ваше пальто.

– Но мне холодно! – пробормотал управляющий.

– В таком случае оно будет снято насильно, – воскликнул Холмс, кивая уряднику.

В одну секунду пальто было снято с Сельцова. Взяв пальто за воротник, Холмс с усилием поднял его на вытянутой руке.

– Да, теперь я пойман! – со злобой проворчал Сельцов.

– Ничего не понимаю! – воскликнул я.

– О! Я об этом догадался по усталости господина управляющего, – с улыбкой пояснил Холмс. – Золото втерто в драп. Шлиховое золото, не скрепленное лигатурой, слишком мягко и великолепно втирается в сукно, в драп и подобные им материи, словно растворяясь в них. Если вы возьмете кусок шлихового золота и начнете его тереть о сукно, то скоро у вас в руке не останется ничего. Превратившись в пыль, оно все уйдет в сукно. Так сделал и этот господин. Он втер золото в драп и потом выжег бы свое пальто. Но… это ему не удалось, и с этой минуты он арестант. Мы снова пустились в путь, со связанным Сельцовым, одетым в другую шубу взамен отобранной, из которой впоследствии было выжжено пуд семь фунтов золота.

Громилы железных дорог

I

История с находкой золота, украденного управляющим «Братского прииска», распространилась с быстротой молнии по всей Сибири.

Имя Шерлока Холмса переходило из уст в уста, и быль, перемешанная с небылицами, превращала его в какого–то сказочного героя.

Нередко ему приходилось самому выслушивать самые невероятные рассказы про самого себя, которыми нас потчевали пассажиры в поездах, не знавшие наших фамилий.

Подобные рассказы приводили Холмса в самое веселое состояние и сильно забавляли нас.

Дело было осенью, через полгода после вывоза из Манчжурии войск, участвовавших в русско–японской войне. Мы ехали в Харбин, желая свернуть оттуда во Владивосток и вернуться назад в Европейскую Россию через Хабаровск, Благовещенск и Стретенск.

Таким образом мы посетили бы все выдающиеся города Сибири.

Стоял серенький сентябрьский день, когда наш поезд подошел к станции Байкал.

Стоянка была долгая, и мы вышли на вокзал с намерением пообедать, да заодно отведать знаменитой байкальской рыбы «омуля», воспеваемой в песнях каторги.

Мы уже покончили и с омулем, и с отвратительным супом, когда какой–то жандармский офицер сел против нас.

Взглянув на Холмса, он вдруг наморщил брови, словно что–то припоминая.

В свою очередь и Шерлок Холмс посмотрел на него и вдруг улыбнулся.

– Мы, кажется, узнали друг друга, господин ротмистр, – произнес он, приподнимая фуражку. – Я имел честь видеть вас полгода тому назад в московском градоначальстве, куда вас, насколько я помню, вызывали по делу о фальшивых золотых пятирублевках.

– Совершенно верно, – ответил офицер, прикладывая руку к козырьку. – Я долго не мог узнать вас, но теперь узнаю вас. Ведь вы – мистер Шерлок Холмс?

– Да.

– А это ваш товарищ доктор Ватсон?

Я поклонился.

Шерлок Холмс не любил стеснять себя в разговоре и в то же время не любил привлекать на себя внимание толпы, которое, конечно, сказалось бы, если б кто–нибудь услышал произнесенное громко имя Шерлока Холмса.

Поэтому он предложил офицеру переместиться с общего стола за отдельный маленький, стоявший в углу станционного зала.

Лакей перенес приборы, и мы разместились на новых местах.

– Вы переведены сюда из Европейской России? – спросил Холмс.

– Да, четыре месяца тому назад, – ответил ротмистр.

– Если не ошибаюсь, ваша фамилия Звягин?

– Совершенно верно.

– Ну, и что же, довольны вы новым назначением?

– Не особенно.

– Скучно?

– О, нет. Дело, видите ли, в том, что хищения на железных дорогах, и особенно на сибирских, приняли за последнее время такой грандиозный характер, что положительно ни один отправитель не может быть уверенным в целости груза. Меня командировали для расследования этого дела, но я с ужасом убеждаюсь, что эта работа мне не по плечу.

– Неужели? – усмехнулся Холмс.

– Хищений такая масса и все они организованы так искусно, что положительно приходишь в растерянность: за какое из них и с какой стороны взяться.

– Зарегистрирована ли у вас стоимость похищенного хотя бы за один месяц?

– О, да!

– Интересно…

– Да вот взять хотя бы июль: казенного груза не дошло до станции Манчжурия и Харбина на сумму ста десяти тысяч, а частных грузов на семьдесят тысяч.

– Ого! – воскликнул пораженный Холмс.

– Да, для вас, иностранцев, эта сумма кажется сногсшибательной, – усмехнулся Звягин. – Но у нас в России, а в особенности в Сибири, привыкли к подобным цифрам.

В это время к ротмистру подошел другой жандармский офицер.

– Откуда бог несет? – спросил Звягин.

Тот назвал один из больших городов Сибири.

– Проездом? – осведомился Звягин.

– Да. Взял отпуск, чтобы прокатиться.

Они немного поговорили, и пришедший удалился.

– Вот счастливец! – вздохнул Звягин.

– Кто он? – спросил Холмс.

– Начальник охранного отделения в городе N. Моложе меня на год, всего двенадцать лет на службе, а получает шесть тысяч жалованья и тридцать тысяч безотчетных денег в год.

– Что–о?! – переспросил изумленный Шерлок Холмс. – Тридцать тысяч безотчетных денег в год?

– Да.

– На какие же это нужды?

– На шпионов и тому подобное.

– Черт возьми, дорогой Ватсон! – воскликнул ошеломленный Шерлок Холмс. – Что бы сказал наш парламент, если бы ему преподнесли такой сюрприз?!

И обратясь снова к Звягину, он спросил:

– Неужели одно охранное отделение в провинциальном городе может тратить в год на политический сыск столько денег?

– Бывает еще и больше, – хладнокровно ответил Звягин.

– Не слыхал! – пробормотал смущенно Холмс. – Вероятно, половина вашего народонаселения состоит из политических преступников. Но… если это так, то самое понятие «политический преступник» – совершенно теряет свое значение.

– Не совсем, – ответил с улыбкой Звягин. – Впрочем, говорить об этом с иностранцами – совершенно бесполезно. У вас своя жизнь, у нас своя…

Он сокрушенно вздохнул и затянулся папиросой. В это время к нему подошел бравый жандармский унтер–офицер.

– Ваше–скородие, опять вагон на следующую станцию пришел наполовину без груза, – отрапортовал он. – Митяев только что оттуда!

– Тьфу ты черт! – выругался Звягин. – Ну, судите сами: берешься за одно дело, а в это время тебе докладывают уже о втором и пятом и десятом.

Он с отчаянием взглянул на Шерлока Холмса.

– Кажется, полжизни бы отдал бы за вашу помощь! – воскликнул он, глядя умоляюще на знаменитого сыщика.

Мысль, пришедшая ему в голову, видимо, застряла в ней очень сильно, и он не на шутку стал умолять Шерлока Холмса и меня остаться тут на некоторое время, чтобы положить конец этим ужасным безобразиям.

– Требуйте от меня какой угодно контрибуции! – воскликнул он.

– Мы едем как туристы, – возразил Холмс.

– Ну, и прекрасно! Я вам покажу весь Байкал, Варгузинскую тайгу и каторгу, одним словом, вы увидите много интересного и такого, чего никогда не увидели бы иначе, проезжая на поезде. Кроме того – премия пополам!

– Над этим стоит призадуматься, дорогой Ватсон! Как вы думаете? – обратился ко мне Холмс.

– Предложение заманчивое! – ответил я.

– Но, конечно же, оставайтесь! – продолжал настаивать Звягин, ободренный словами моего друга.

Холмс что–то обдумывал.

– Ну?! – поторопил ротмистр.

– Решено, я остаюсь! – ответил Холмс.

– Браво! – радостно воскликнул Звягин. – Эй, человек! Дай–ка сюда бутылочку шампанского, да позови носильщика!

Вскоре наши вещи были перенесены из вагона в станционный зал, багаж взят, и мы снова сели за стол, на котором уже пенилось в стройных бокалах шампанское.

II

– Итак, я прошу лишь не называть никому наших настоящих имен, – заговорил Холмс, чокаясь со мною и Звягиным. – Пусть лучше ваши люди думают, что мы просто сыщики, нанятые вами. Мы ехали искать службы на железной дороге, вы случайно познакомились с нами и сманили к себе на службу.

– А станционное и инженерное начальство?

– Эти пусть думают, что мы ваши родственники. Дальше – будет видно.

– Поэтому, за неимением здесь гостиниц, вы можете, надеюсь, смело остановиться у меня?

– Конечно.

В двух словах все первоначальные разговоры были окончены, как и вообще разговоры о деле.

Была подана и вторая бутылка.

Просидев на вокзале около часу, мы перебрались на квартиру к Звягину и, разобравшись в вещах, заперлись с ним в кабинете для обсуждения плана действий.

– Как часто ходят здесь пассажирские поезда? – спросил Холмс.

– Два раза в день, – ответил Звягин.

– А товарные?

Звягин только рукой махнул.

– Когда и сколько хотят? – спросил Холмс.

– Вроде этого! – ответил Звягин.

– Подозреваете ли вы кого–нибудь?

– Всех! – резко произнес Звягин.

– То есть как это всех? – удивился Холмс.

– Очень просто. По–моему, грабят все: начиная от главных заправил и кончая стрелочником.

– Насколько я понимаю господина ротмистра, дорогой Ватсон, нам придется иметь дело с половиной России.

– Или по крайней мере со всей железной дорогой! – со злостью добавил Звягин.

Выспросив у Звягина кое–какие сведения и взяв у него карты и планы Кругобайкальской и Забайкальской железных дорог, Холмс и я удалились в отведенные нам комнаты.

Пока я не лег спать, Холмс все время сидел над графиками и картами и лег, вероятно, тогда, когда я уже давно спал. Но хотя он лег позже меня, я, вставши на другое утро, застал его уже за работой.

Перед ним лежала его записная книжка, испещренная массой пометок.

Увидав, что я проснулся, он кивнул мне головой и сказал:

– Вставайте, дорогой Ватсон. Мы совершим сегодня маленькую поездку в товарном поезде.

– Сейчас?

– Нет. День мы посвятим осмотру станции и кладовых, а вечером проедем за Байкал и завтра вернемся назад.

III

За день мы порядочно–таки утомились.

Осмотрев станционные пути, кладовые и товарную станцию, Шерлок Холмс нашел, что красть товар при подобном хаосе не представляет никакого труда.

– Было бы чудом, если бы его не крали! – сказал он. – Первое, что бросается в глаза, это то, что никто из служащих не находится на своем месте. Я удивляюсь, как тут до сих пор не украли самого начальника станции и участкового инженера!

– Вероятно, они не представляют из себя большой ценности, – ответил я.

– Вполне согласен с вами, дорогой Ватсон, – рассмеялся Холмс.

После обеда мы поспали, а вечером пошли на станцию.

Кондукторы и вообще станционные служащие еще не знали нас в лицо, и поэтому мы без всякого труда сторговались с обер–кондуктором товарного поезда, который разрешил нам проехать кругом Байкала за восемь гривен.

Холмс умышленно поехал безбилетным пассажиром, так как безбилетная публика ни в ком не возбуждала подозрений. В десять часов вечера поезд тронулся.

Ночь была темная, а огромные скалы с правой стороны еще более усиливали мрак.

Громадный Байкал мирно дремал среди утесистых берегов, терявшихся во мраке, чуть поблескивая своей темно–стальной водяной гладью.

Поезд грузно подымался в гору, изредка останавливаясь на мрачных, словно гнезда разбойников, станциях и поминутно ныряя из одного туннеля в другой.

Мы стояли на одной из средних площадок, любуясь суровой картиной сибирской ночи.

Часа через три мы подъехали к небольшой станции.

Было около половины первого ночи.

Ноги наши устали от неподвижного стояния и сидения на площадке, и Шерлок Холмс предложил мне промяться по платформе.

Вероятно, ради экономии половина фонарей на станции не была зажжена, и поэтому везде было темно.

Мы ходили взад и вперед по платформе, ожидая звонка.

Вдруг громкий мужской голос крикнул в темноте:

– Слышь ты, Бурмистов! Плюнь ты на свой паровоз!

– Иду, – ответил голос с паровоза.

– Ну, скорее, а то водка уж давно ждет.

– А когда поезд пустишь?

– Когда наужинаемся, тогда и пущу!

Голоса смолкли.

Подойдя к паровозу, мы увидели на нем лишь одного кочегара.

– Скоро ли поезд пойдет? – спросил его Холмс.

– А вот когда машинист поужинает, – ответил невозмутимо кочегар. – Аль не видал, что он к начальнику станции пошел.

– Вы слышали? – как–то растерянно пробормотал Холмс, когда мы отошли от паровоза.

– Слышал, – ответил я.

– Это у них называется расписанием! Посмотрим, что будет дальше!

Ждать пришлось долго, так как машинист ужинал около двух часов.

Наконец, он вышел из станционного дома сильно шатаясь, в сопровождении еще более пьяного начальника станции.

– …и боюсь же я этой сволочи, корреспондентов! – громко резонировал начальник станции, продолжая, очевидно, начатую раньше беседу. – Прежде эта дрянь сюда не заезжала, было вольготно, а как пошла война, так они и потянули, словно нечистая сила.

– Дд–а! – протянул басом машинист.

– А главное, не знаешь, откуда он вынырнет, – продолжал начальник станции. – Даже среди военных завелись! Приедет, вынюхает и сгинет…

– А ты бы какого–нибудь эдак под колесо… будто нечаянно…

– Не ухватишь, брат! Прытки очень и все с пассажирскими поездами ездят. Где их разберешь? Слава тебе Господи, что еще на товарных не рыщут! Сразу бы нас на одно жалованье посадили!

– Черти! – выругался машинист.

Они подошли к паровозу.

– Не выпить ли, что ли, еще коньячку на дорожку? – предложил начальник станции.

– Ну что ж!

– Ей, Ванька! – крикнул начальник. – Тащи–ка коньяк и рюмки к паровозу.

Приятели сели на траву и через несколько минут снова принялись за питье.

Притаившись за вагоном, мы слушали их разговор.

– Сколько вагонов взял? – спрашивал голос начальника станции.

– У Аберьянца?

– Да.

– Два.

– Много ли получил?

– По двадцати рублей за вагон.

– Он мне уж на тебя жаловался. Говорит – грабеж!

– Пущай! Ты намедни показал мне эти вагоны, ну я и велел отцепить их от поезда. Он заметил и ко мне. – По какому, кричит, праву опять отцеплены вагоны? Они прямого сообщения, а из России идут уже четвертый месяц! Это безобразие! – Ну, и пошел кричать. А я ему и говорю: – Поезд на подъем пойдет, состав чересчур тяжел, так что задние вагоны отцепить пришлось. Паровоз не вытянет. – Ну, он к тебе, вероятно, и пошел.

– Да, да. Ну, я ему и сказал, что машинисту виднее. Кричал, орал, что пожалуется, да ведь я знаю этих купцов! Кончил ведь тем, что заплатил.

– Ха–ха–ха! – расхохотался машинист.

– Чего ты?

– А я подумал: сколько влезет купцу доставки, нормальной скоростью вагон со своим товаром от Москвы до Харбина?!

– Я как–то высчитывал! – весело ответил начальник станции. – По моему расчету он должен, кроме тарифа, заплатить рублей двести за вагон.

– Во время войны и больше было!

– Дд–а! Тогда и до тысячи доходило. Ну–ка, хлопнем!

– Вонзим! Заработали по две красненьких и ладно.

– Завтра я на вагонах купца Лиу–Пин–Юна заработаю! – проговорил начальник станции.

– В ремонт?

– Да. Скажу, что нахожу их сломанными… Надо, мол, в депо отправить, а перегружать груз нельзя, потому что пломбы в Москве наложены. Постоят денька два на запасном пути, так небось раскошелится! А то и месяц продержу!

Оба весело загоготали.

Снова послышалось бульканье бутылки.

Но через полчаса бутылка была, вероятно, допита, и сильно пьяный машинист, простившись с приятелем, полез на паровоз.

Раздался третий звонок.

Поезд дернуло так, что мы с Холмсом едва не вылетели с площадки.

– Однако… гм… ездить на этих поездах, кажется, опаснее, чем охотиться за самым отчаянным разбойником, – заворчал Шерлок Холмс.

IV

Поезд понесся очертя голову.

Вагоны прыгали, шатались, словно пьяные, и мы, уцепившись за перила, употребляли невероятные усилия, чтобы не слететь с поезда.

– Ну и порядки! – ворчал Холмс. – Здесь любое страховое общество прогорит, если возьмется страховать поезда и людей от крушений! А администрация–то какова! Как вам нравится: для того, чтобы заставить вагон с собственным грузом дойти нормальной скоростью, надо раздать одних взяток двести рублей!

Будки дорожных сторожей мелькали одни за другими.

Но вот, наконец, мелькнул и семафор.

Пьяный машинист умерил ход и так круто остановил поезд около станции, что несколько вагонов чуть не треснуло.

Прошло полчаса.

– Черт возьми, ну и остановки! – возмутился Холмс. – Пойдемте–ка, дорогой Ватсон, спросим: скоро ли отправится дальше наш поезд.

Мы вошли в станционный дом, из одного из окон которого доносились пьяные песни и крик.

– Скоро ли пойдет поезд? – спросил Холмс какого–то сторожа.

– А вот машинист с помощником поужинают, ну и пойдет, – ответил тот.

– То есть как же так поужинают? – спросил Холмс, приходя почти в бешенство. – Да ведь он на прошлой станции уже наужинался более чем достаточно!

– Ну, значит, еще хочет, – флегматично отозвался сторож.

– Тьфу ты черт! – плюнул Холмс, отходя снова к поезду.

– А не лучше ли нам слезть с поезда и подождать поезда, на котором машинист не так любит ужинать? – посоветовал я.

– Гм… я и сам начинаю думать об этом! – проворчал Холмс. Но так как поезда другого еще не было, мы снова сели на ступеньку вагона и стали ждать: что будет дальше.

На этот раз машинист и его помощник ужинали почти полтора часа.

Стало светать.

Наконец они показались.

Но боже, что за вид был у них!

Машинист наужинался до того, что идти собственными средствами для него не представлялось ни малейшей возможности.

Поэтому кортеж получился великолепный.

Два сторожа тащили волоком машиниста, а его помощник шел за ним, едва передвигая ноги и напевая самый разухабистый русский мотив.

Толкнув меня рукой, Холмс произнес:

– Как вы думаете, дорогой Ватсон, что будет с поездом, если машинист с его помощником вздумают еще раз поужинать? Ведь можно предполагать, что мы не доедем до следующей станции.

Я только махнул рукой.

– Во всяком случае посмотрим, нет ли площадки у одного из задних вагонов. Все же безопаснее на случай крушения! – сказал Холмс.

В то время, как машиниста и его помощника еле водворили на паровоз, мы с Холмсом устроились на площадке третьего с конца вагона.

– Ну–с, Ватсон…

Не успел Шерлок Холмс договорить своей фразы, как ужасный толчок заставил нас судорожно схватиться за перила.

– – Начинается! – с ужасом произнес я.

Но, к нашему удивлению, мы не двинулись вперед, а продолжали стоять на месте.

Холмс высунулся с площадки, чтобы посмотреть, в чем дело, и вдруг удивленно проговорил:

– А ведь поезд наш ушел, дорогой Ватсон.

– Как же так? – удивился я.

– Очень просто! Машинист, конечно, заснул, а его помощник так дернул спьяна поезд, что четыре задних вагона оторвались от поезда и остались вместе с нами на месте, в то же время как поезд ушел вперед.

На станции поднялась тревога.

Вероятно, и в поезде кто–то из кондукторов заметил случившееся, так как за семафором поезд остановился и снова пошел назад.

Четвертый сзади вагон с оборванными тяжами и цепями вывели из состава.

Два ужаснейших толчка снова чуть не сшибли нас с ног. Вероятно, они были последней каплей, переполнившей чашу терпения Шерлока Холмса.

Соскочив с поезда, он крикнул:

– Слезайте, дорогой Ватсон, слезайте скорее, пока нам еще не успели переломать ребра и свернуть шеи.

Признаюсь, я очень охотно последовал его совету.

Поезд ушел, а мы остались на пустой станции, на которой все, казалось, спало крепким сном.