Текст книги "По ту сторону холста (СИ)"

Автор книги: Олла Дез

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Глава 3. «Девушка с жемчужной сережкой»

Я хорошо ее помнила.

 Помнила, как подумала, что стояла на этом месте столько раз

 и никогда не видела Делфт таким,

каким его нарисовал художник.

 – Так этот человек был Ван Рейвен? – Патрон? – Отец усмехнулся.

 – Нет, детка, это был не Ван Рейвен.

 Это был художник – Вермеер.

Йоханнес Вермеер с женой.

Ты будешь убирать его мастерскую.

Трейси Шевалье «Девушка с жемчужной сережкой»

Арчибальд  Дрейм ворвался в гостиную к почтеннейшей эмакум Альме Липринор когда чай мы пить почти заканчивали. Он пролетел по гостиной стремительный как тот пират при абордаже судна. И когда с приветствиями было покончено, перешел к делу.

–И? Когда? Что? Она что-то спалила? Затопила? Уничтожила? В твоем послании ничегошеньки же не понятно!  – сыпал он вопросами как ядрами из пиратской пушки.

–Нет. Только спасла мою репутацию. Антикварную лавку от разорения. Меня от переезда в провинцию к дальним родственникам, а Альмочку от приступа депрессии и меланхолии – слегка преувеличил мои заслуги мэтр.

–Ах, ты-ж… – наверное, он хотел сказать «Якорь мне в глотку», но в присутствии дам так конечно не говорят.

–Вот и мне интересно. Где носит почтенного куратора бедной переселенки, когда ей он так нужен. И я, и Клари извелись просто от переживаний. Это важное событие произошло две недели назад. А куратор не сном, не духом. Все приходится разгребать моему бедному Вассиану. А у него, между прочим, опять приступ подагры был. Васичке нельзя волноваться – эмакум Альме приписывала своему мужу кучу болячек, от которых мэтр неизменно соглашался лечиться только рюмочкой наливки, можно на травках.

–Я был на тушении пожаров в Антверрпене. Там загорелся один из банков. Представляете панику людей. Всех магически одаренных в области снижения агрессии и направили. У людей там вклады, жизненные накопления и просто сейфы с имуществом. Здание огромное. Особняк на пять этажей. Полыхало три дня. И потом мы ликвидировали последствия. Там чуть до бунта не дошло. Я уже не говорю о массовых попытках суицида – выпалил мой куратор на одном дыхании. С нетерпением ожидая реакции. И она последовала.

–Всё. А пойду к себе. Моя тонкая душевная организация не способна выслушивать этого человека без моих успокоительных капель. Мне нужно срочно в мою спальню. Васичка, постарайся не принимать близко к сердцу все, что будет говорить этот человек – эмакум Альме величественно проплыла мимо ухмыляющегося Арчибальда.

–Конечно Альмачка. Ступай к себе. Может, примешь ванну с лавандой? Уверен, что  это тебе поможет – мэтр почтительно прикоснулся губами к ручке супруги и погрозил кулаком за её спиной другу.

–Так. Вот теперь можно мне все в подробностях? Желательно с мельчайшими деталями. Можешь, не стеснятся и сказать чувствовала ли ты запах чеснока от этого типа во время магического видения.

–Нет. Не чувствовала. Мэтр не ест чеснок – и я покосилась на начальника.

–Ест. Но сейчас не об этом. Давай рассказывай.

И я снова повторила свой рассказ. Постаралась, как можно более подробно и максимально детализировано. Мой рассказ произвел впечатление. После него воцарилась пауза. Мэтр явно что-то еще раз продумывал. А Дрейм переваривал услышанное. А потом произнес.

–Значит так. Многое не понятно, и поэтому нам нужен еще один магический всплеск. Тогда и будем делать какие-то выводы.

–А как нам его добиться то? Всплеска магического – Про это мне не рассказывали.

–Видишь ли девочка, обычно подобные события очень яркие. И маг подсознательно стремится их повторить. Поэтому повторный магический всплеск происходит довольно быстро. У тебя это должно было случиться на следующий день.

–А почему не случилось?

–Думаю что всему виной твои страхи. И не уверенность в собственных силах. Еще и страх, что ты подвела и повредила Липринору. И не забывай, что ты видела, по сути, совершаемое преступление – Дрейм внимательно посмотрел на меня и добавил – Я прав?

–Да. Я и в правду испугалась. Только вот потом. И именно всего этого. А еще – что меня сочтут сумасшедшей.

–Вот говорил я, что нельзя так с переселенцами. Не все они опасны. А мы гребем под одну гребенку. А теперь у девочки куча надуманных страхов. Можно же, как то помягче – возмутился мой куратор.

–Так что там с магическим всплеском? – Вернула я его к интересующей меня теме.

– Пошли. Нам нужно спуститься вниз в лавку, и ты должна встать на тоже место, где это случилось в первый раз – сказал он, поднимаясь и направляясь на выход.

Мы с мэтром переглянулись и устремились за ним на всех парусах. Спустившись вниз, Арчибальд стал прохаживаться по узким проходам лавки и осматривать картины. Картин было много. Они стояли, висели и теснились друг перед другом. Быть повешенной на стенку было почти счастьем для картины. Большинство просто стояло вдоль стен. Пока Дрейм ходил он продолжал задавать мне вопросы.

–Скажи ка мне Клари, а ты с тех пор дотрагивалась до картин? Не просто за раму, а за живописный слой?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ -Нет. Мало ли что может произойти – и я даже замотала головой для пущей убедительности – Мне нравится этот мир. И я не хочу его на что-то менять. Или возвращаться назад домой. Это только Элли с Тотошкой хотели домой из волшебной страны.  Она была маленькой девочкой и логично, что она хотела к маме. А мне тут нравится.

–Кто такая Эли с Тотошкой?– оживился мэтр. Была у него слабость к детским волшебным сказкам. Вот у этого большого, любившего жену и вкусно поесть человека, была целая коллекция детских книжек, которые он увлечённо собирал.

–Я потом вам расскажу мэтр. Это надолго – утешила я начальника.

–Вот. Нашел – вдруг сказал Дрейм и протянул мне небольшую картину – Это портрет как видишь. И должен по идее вызывать у тебя меньше страхов, так как ко всему прочему является трони.  А это согласись вообще не страшно. Но что бы еще больше тебя успокоить я скажу, что никогда еще никто не перемещался от нас назад. И тебе с огромной долей вероятности ничего не грозит.  Смело бери.

–Да. У нас тоже называют трони маленькие портреты по плечи. Они и в самом деле не страшные – я улыбнулась и взяла небольшую картину в резной раме.

–Ой. Это же Ян Вермеер? Только у нас на девушке жемчужная сережка. А тут целое ожерелье. Впрочем, я читала, что возможно краски выцвели, и эта жемчужина являлась застежкой –  как здесь на ожерелье. Это портрет дочери художника. И еще фон у картины был не черный как сейчас, а вот именно как у вас штора или портьера.

–Хм. Никогда не задумывался. Но у нас автора зовут Йохан Меер. И да картина весьма известна. Давай теперь встань вот на это место, где ты первый раз ощутила магию. И постарайся, дотронувшись до картины как бы заглянуть внутрь нее под слой краски? Просто попробуй и почувствуй её. Девушку, художника, портрет. Давай.

Я встала, как он сказал, и осторожно провела подушечками пальцев по картине.  По синему насыщенному оттенками тюрбану на ее головке. По ожерелью на шее и наконец дошла до того места где у нас была нарисована сережка, а здесь красовался замочек от ожерелья. И тут меня и накрыло. Только вот человек, который передо мной появился совсем не походил на художника нарисовавшего картину в моем представлении. Он был страшно толст. Просто ужасно. В одной руке он держал бутерброд с так любимым и популярным здесь копченым мясом, а в другой кисточку. Этой кисточкой  он и рисовал на картине, что я держала в руках. Уже было видно контуры головки. Он ничего не говорил. Но я отчётливо слышала, как он жует. Громко и явно с удовольствием поглощая свое мясо. Еще успела разглядеть стол заваленный красками. И кучу маленьких холстов. А потом все пропало. Как и в прошлый раз, видение не продлилось долго.

Я даже слегка покачнулась. Так все было реалистично. Сегодня я не боялась и смогла гораздо лучше все рассмотреть. И видение было ярче, четче. Я и в самом деле почувствовала запах чеснока от бутерброда художника. И я расстроилась. Не сработало. Чушь какая-то. Не может великий Ян Вермеер быть этим противным толстяком. Есть ведь версия, что он пользовался специальными зеркалами для того что бы точнее понять свет и тень. А у этого лицо было явно не отягощено печатью интеллекта.

Увидев видно мою расстроенную мордашку, мэтр Липринор запричитал.

–Ну что ты, девочка. Клари, не расстраивайся. Попробуешь еще раз. Может завтра получится?

–Подожди, Вась. Я четко ощутил всплеск магии. Ну-ка давай рассказывай. Но сначала давай вернемся в гостиную. Лучше слушать сидя и с рюмочкой наливки. А тебе нельзя. Ты же помнишь?

–Вот что за дурацкая идея то? Я взрослая. Я большая и самостоятельная.

–Угу. Только вот комиссия установила, что тебе девятнадцать. И это, на мой взгляд, тебе сильно прибавили. И документы у тебя именно на этот возраст. Так что пить тебе еще долго будет нельзя.

Он был прав. Неска или девушка по-нашему, не имела право употреблять алкоголь, пока ей не исполнится двадцать пять лет. Газтер или юноша, не имел право пить, пока ему не стукнет двадцать два. Совершеннолетие тоже наступала именно в этом возрасте. До этого юноши и девушки были под опекой родителей, в моём случае куратора Арчибальда Дейка. Я сначала сильно удивилась такому позднему времени взросления. Но потом  узнала, что средняя продолжительность жизни людей составляет сто пятьдесят лет, а маги живут до двухсот.

Мы вернулись в гостиную. Усадив меня в одно из кресел, Арчибальд вручил мне чашку с чаем. Себе и Арчи взял по рюмочке наливки и оба уставились на меня. А я что? Я ничего. Все им выдала в подробностях и чеснок не забыла. И с возмущением на саму себя, закипела, что тот чайник.

–Нда. Дела. Выходит если я правильно понял, она видит и слышит и даже ощущает того, кто непосредственно наносит на картину неважно что. Мазки, штрихи или линии. То есть она видит того художника кто нарисовал работу? – наконец видимо все обмозговав выдал мэтр.

–Да. Я пришел к тем же выводам.

–Что?– моему возмущению не было предела.– Это же не мог быть Вермеер?!

–Что за чушь ты несешь. Разумеется это не Йохан Меер. И близко нет. Откуда у меня в лавке мог бы быть подлинный Йохан Меер? Я похож на владельца дворца?– возмутился мэтр.

–Ой. Я идиотка. Ну конечно это не сам великий художник.  Это копия да?– наконец и до меня дошло. Как до того жирафа.

–Да. Причем весьма посредственная. У нас была мода одно время. И Йохан Меер пользовался просто огромной популярностью. А его картин сохранилось не так много. И тут то и появились разного рода подделыватели. И надо сказать у некоторых неплохо получалось – вертя в руках крохотную рюмку, сказал Арчибальд.

–Ой. Точно. У нас тоже было что-то похожее. Его потом разоблачили на суде, ему грозила смертная казнь, за сотрудничество с врагом и продажу ему национального сокровища. И тут-то он и признался что это подделка, и нарисовал её он сам  – вспомнила я.

– Ну, у нас их было несколько, причем все в одно время. У кого-то получалось лучше у кого-то хуже. Но почти всех довольно быстро разоблачали. Все-таки, что бы подделать работу такого мастера нужно не только художественные данные, но и знание химии – присоединился мэтр.

–Да у нас мошенник тоже изобрёл специальный состав краски. И только поэтому его было так трудно изобличить. Он добавлял в краски специальный клей, что позволяло запекать их в созданной им печи. Для создания кракелюр и твердости красок.

–Вот видишь. А у нас этим не заморачивались. И поэтому очень быстро всех вывели на чистую воду. Ты держала в руках один их таких «шедевров». И я даже помню его автора. Он и в самом деле выглядел, так как ты и описывала. На суде он, по-моему, в кресло не поместился – усмехнулся Арчибальд.

–Арчи. А ведь только что Клари нам указала на серьезный минус её дара? Если в тот период времени, что ей показывает видение, художник не произносит ни слова, то ведь она может  и не понять кто он? И согласись, мы ведь до сих пор не знаем, как выглядели многие из них. Да что далеко ходить. Ты ведь знаешь, что последние исследования показали, что тот знаменитый набросок старика с бородой, что все принимали за автопортрет великого Леонардини да Гвидо на самом деле к его внешности не имеет никакого отношения.

 -Нда. На период когда был сделан набросок, ему было около тридцати лет. И это явно не мог быть он – протянул Арчибальд и вернул мэтру пустую рюмку.

– Да. У нас по-прежнему нет данных о том, как он выглядел – продолжил свою мысль мэтр.

–А у нас этого художника зовут Леонардо да Винчи. А Винчи это город, в котором он родился.

–Гвидо это местные аристократы с такой фамилией. Их род был издавна, известен в городе Винченто. И у нас его зовут так, потому что местный аристократ признал его сыном. Внебрачным, разумеется – сказал метр, протягивая крохотную рюмочку другу.

Размер посуды, из которой было принято тут пить алкоголь, меня не переставал удивлять. Все фужеры, рюмки и стаканы для алкоголя были в два, если не в три раза меньше чем подобные у нас. Возможно, в каких ни будь злачных местах на окраине города и было что то побольше. Но мне туда ход ясное дело был заказан.

–Нда, это серьезная проблема. Да и с даром еще много вопросов. Завтра попробуем снова. Потому что на лицензию стоит подавать, только когда мы досконально все поймем. И еще очень плохо, что Клари не умеет рисовать. Набросок её видения очень помог бы.

–Ну что есть, то есть. Согласись что это все равно очень не плохо. И ведь не всегда они будут молчать? Вдруг кто-то имя назовет?– утешил мэтр.

–Да. В любом случае это очень интересно – подхватил Арчибальд – И я предлагаю продолжить завтра. А сегодня, может быть, вы всё-таки откроете лавку и поработаете?

Мэтр был явно не очень доволен таким предложением, но делать нечего. И мы пошли открывать магазин.

Прогноз мэтра был в целом верен. Мэтр Вискон был вынужден закрыть свою лавку, предварительно распродав все имущество на аукционе. Мы ходили на него с мэтром, и даже многое приобрели. Он так же продал и помещение, которое занимал всю свою жизнь. Он и его семья полностью вернули все деньги за рисунки, которые уже были проданы покупателям. А сами всем семейством уехали из города. По словам мэтра Липринора вряд ли они смогут, когда-нибудь вернуться. Такие вещи не скоро забываются. Вся репутация почтеннейшего торговца и мэтра была разрушена всего из-за одной ошибки.

Мой куратор приходил теперь каждый день, и мы все время пробовали. Выяснилось, что мой дар работает только один раз в день и только с одной картиной. Но это все-таки было не мало. Еще опытным путем мы выяснили, что, к сожалению, я могу прочесть картину только один раз. Второй раз она мне свою историю не рассказывает. Поэтому я теперь училась с первого раза все запоминать, потому что второго раза не будет.

 А еще сначала получались конфузы, так как я проваливалась в видения от малейшего прикосновения к картине. Даже если этого не хотела. И мне понадобилось время, что бы научится это контролировать. И видеть только те картины, которые я хочу. Но я очень старалась. И у меня с каждым разом получалось все лучше и лучше.

Видения стали более продолжительные. Оказалось, что я их сама обрывала, и я училась не делать этого, а позволять магии течь сквозь меня потоком. Они стали более красочные, и реалистичные. Я находилась как бы внутри мастерской художника. Арчибальд стал настаивать, что бы я еще и научилась менять угол просмотра. Но пока это не давалось.

А еще я старательно развивала память на лица. Стала вести свой личный каталог. Записывая туда описание всех художников что видела. Мне очень хотелось пойти в Лувриод и дотронутся до работ известных художников. Но Арчибальд мне это строжайше запретил. И велел тренироваться только на картинах мэтра. Без соответствующей лицензии и приглашения от музея делать этого не стоило.

Я работала, тренировалась, копила на лицензию, и все было замечательно, пока в мою жизнь опять не вмешался его величество случай.

Глава 4. «Гентский алтарь. Собор Святого Бавона.»

Где бургундский год

 и бургундский день

претворился в век,

 С краской перемешивал свет и тень

 мастер Ян ван Эйк.

Канцлер Ги «Мадонна канцлера Ролена»

–Нет, даже и не подумаю. Я не поеду с вами. Об этом не может быть и речи – твердила я уже, наверное, в сотый раз.

–Клари, ну что ты теряешь то? Отец уехал на распродажу в Вильйон и вернется только через три дня не раньше. Арчибальд опять отбыл в свою сверхсекретную командировку – медленно протянул, словно пропел Себ.

–Они и не узнают Клари. Кто им скажет то? С мамой мы договорились. Она считает, что ты окажешь на нас благотворное влияние,  не дашь натворить глупостей. И она только за, если мы поправим пошатнувшееся здоровье на водах. А то нервы у нас шалят – быстро, словно опаздывал на поезд, проговорил Габби.

–Это совесть у вас пошатнулась, и здравый смысл шалит. А вот здоровье и нервы как у былинных богатырей. И вам не курорт нужен, а хорошая трёпка – не сдавалась я.

–Кто такие былинные богатыри? – протянул Себ.

–Это вы с братцем – туманно ответила я.

Себастьян и Габбриэль были младшими детьми почтеннейшего мэтра Липринора и его жены. Они только недавно справили двадцати пятилетие и теперь вовсю пользовались вседозволенностью. Оба не обладали магией, зато с избытком обладали умом, хорошей памятью, отменным средним образованием и сейчас активно получали высшую ступень. Еще каких то пять шесть лет и один станет прекрасным химиком, а другой как ни парадоксально это звучало законником.  Они были близнецами, но я при первой встречи ну не за что бы так не подумала. Они были разные как день и ночь.

Себастьян был холоден, серьезен и пунктуален. Носил классические пиджаки, фраки и сюртуки. Был всегда в курсе модных новинок и его прическа была волосок к волоску. Он был очень умен, и знал ответы, казалось на все вопросы. Каждый раз, когда мы выходили с братьями на прогулки по городу, именно от него можно было получить ответы про любое здание в городе. Он учился на химическом факультете не магической Академии и собирался быть выдающимся химиком.

Габриэль или просто Габби, был его полной противоположностью. Он сыпал шутками, был всегда весел. Я не видела его серьезным, он постоянно улыбался. Одевался он в разноцветную одежду разных цветов. Штаны могли быть синими, а пиджак белым. А уж что творилось у него на голове, было трудно вообразить. Он в отличие от брата носил длинные волосы, и делал с ними все что вздумается. От кучи косичек вперемежку с дредами, до абсолютно прямых эльфийских длинных прядей. А один раз он пришел в мелкую кудряшку, волосы стояли дыбом и напоминали шарик. Он пожал плечами и сказал что просто неудачный эксперимент. Я не поверила своим ушам, когда узнала что собирается стать юристом. И старательно изучает законодательство.

Но было у братьев и кое-что общее. А именно страсть к авантюрам и опасным приключениям. Однажды они решили залезть на городскую колокольню и спрыгнуть оттуда с самодельными крыльями за спиной. Они, видите ли, нашли этот рисунок у великого Леонардини. Хорошо, что их поймали раньше. Потом было купание в канале в разгар зимы в самодельных костюмах, обмазанных каким-то составом изобретенным Себом. Состав не сработал, зато сработала простуда и полиция, которая их вылавливала. И так было регулярно. Но сейчас они выросли, и кажется, остепенились. Но это утверждала их мама, эмакум Альме. А вот мэтр, ругаясь почем свет стоит, постоянно оплачивал какие-то штрафы. И ворчал, что эти мальчишки никогда не угомонятся.

Вначале нашего знакомства состоявшегося буквально на следующий день после моего поселения в доме у метра, они оба даже пытались за мной ухаживать. Но вскоре поняв бесполезность этого занятия, перешли на дружеские отношения. Не могла я серьезно их воспринимать, особенно после рассказов эмакум Альме про их детство и проделки.  Да и по возрасту они были младше. Ну, той меня младше. И я относилась к ним как к младшим непутевым братцам. Оба брата восприняли это совершенно спокойно. У обоих не было отбоя от поклонниц. Они были молоды, красивы, и богаты. Учились на престижных факультетах и были очень завидной партией для любой горожанки. Болтун Габби даже хвастался, что ухаживал и за аристократкой, сестрой его сокурсника. Но скорее всего это была очередная бравада.

И вот теперь эти двое подбивают меня поучаствовать в их очередной авантюре. Хотя звучит все совсем не плохо. Они просто зовут меня на экскурсию в один из городов. А конкретно в Гесснт. И вроде бы все безобидно, но меня все это жутко настораживает.

–Соглашайся Клари. В конце концов, что может случиться? Просто съездим и посмотрим город. А завтра вернемся. Никто не узнает. А ты увидишь знаменитый собор и другой город – это Себ.

–Клари, даже если мы что-то и затеем, что тебе не понравится, то ты всегда сможешь уйти. Мы тебе даже обратный билет купим. Ты сядешь в поезд и будешь дома? Что страшного то? Решайся. Когда еще выпадет такой шанс. Когда обоих твоих сторожевых пёсиков не будет в городе? – это Габби.

–Ладно. Я поеду. Но вы должны пообещать, что если я говорю что мы едем домой, вы разворачиваетесь, все бросаете и идете со мной на вокзал – кажется, я произнесла это очень решительно.

–Я обещаю, Клари. Если ты так настаиваешь, мы немедленно уедем, как только ты скажешь – это снова Себ.

И вот я уже сижу в магическом вагоне поезда, несущим меня в один из древнейших городов мира в Гесснт. Город старый и самое примечательное там, это его собор святого Баввона, а в соборе алтарь братьев ван Эйров. Напоминает мне – смерть в игле, а игла в яйце, а яйцо в курице, а  курица в зайце. Так примерно мне и рассказывали пока мы сидели в вагоне. Поезд отличался от наших тем, что тут было гораздо больше свободного места и намного меньше посадочных мест. Кресла были широкие и удобные. И еще вагона ресторана не было. Зато курсировали официанты готовые принести по первому требованию всё, кроме алкоголя. Здесь его в дороге, не продавали ни под каким видом. Зато еды было вдоволь и любой.

Мы с комфортом заняли три кресла, и к нашим услугам был еще и почти антикварный стол на массивных ножках. На нем-то мне братья, перебивая друг друга и стали рассказывать, зачем мы собственно туда едем. Вот не зря у меня было плохое предчувствие. Эти малолетние варвары решили осквернить собор. Разрушить его и совершить акт вандализма. И все, потому что им в голову пришла очередная гениальная идея.

С религией в этом мире все обстояло несколько иначе, чем у нас. Не было религиозной раздробленности. Христиане не делились  как у нас на целые группы учений. Православие, католицизм, протестантизм, фрацисканизм, Доэфесские церкви и еще много чего. Тут же просто были христиане. Может быть, это было связано с магией? Я не знаю. И исторически у них многое с нами не совпадало. Поэтому лично я отнеслась к этому спокойно. Здесь был, почитаем Бог Отец, Господь Всемогущий. Еще была Мать Заступница. А все остальное было в огромном разнообразии. Почти в каждой области был свой наиболее почитаемый святой. И таких местных святых было очень много.

–Клари, створка алтаря до сих пор не найдена. И вот мы-то ее и найдем – уверенно заявил Себ.

–Кстати. Я вот припоминаю, что в моем мире эта створка тоже была похищена, только вот, к сожалению подробностей, я не помню. И почему это именно мы найдем?

–Может это, потому что мы умные, сообразительные, еще целеустремленные. А я еще и очень красивый – и Габби откинул с лица на этот раз фиолетовую прядь волос.

–Не спорю, это все замечательно, но я уверена в полиции не мало умных и сообразительных. На счет красивых я не уверена. Но, по-моему, для полиции это и не нужно?

–Еще как нужно. Но я согласен, это не основное. Давай мы тебе сейчас расскажем наши доводы, и ты я уверен, согласишься по всем пунктам – Улыбка у Габби полна такого самодовольства, что просто зубы ломит.

–Ладно. Что с вами делать давай свои неопровержимые доводы – согласилась я. Ведь и в самом деле интересно.

–Створки похитили примерно три года назад. Плюс минус пару месяцев. Несмотря на все усилия, преступники так и не были найдены. И тогда епископ объявил награду в триста золотых  за любую информацию по кражам створок – начал монотонно бубнить Себ, и был тут же перебит братом.

–И как обычно было куча никому не нужной и зачастую ложной информации, которую полиция, разумеется, пропустила мимо ушей.

–Но не вы с братом?

–Но не мы. Ты улавливаешь на лету. Так вот. Полиция считает что воры, а их было много, по их мнению, проникли в собор с помощью отмычки. Вынули две боковые створки алтаря, и дальше пройдя через весь собор, вышли из него на площади, и сев в автомобиль уехали в неизвестном направлении – это снова основательный Себ.

–А вы думаете, что все было не так?

–Правильно мыслишь. Все было не так. Преступник был один. Выводы полиции о том, что преступников было много основываются на том, что извлечение створок, их вынимание из алтаря требует усилия двоих. Мы с братом провели исследование и доказали что это легко сделает и один человек.

–Да верно. И еще. Совершенно не обязательно преступников ждал автомобиль на площади что бы обеспечить отступление. Это, получается, по мнению полиции уже трое. Преступник мог уйти не через центральный, а через черный ход. Да, он был заперт, но ведь и преступник пользовался отмычками и артефактами. Что ему мешало закрыть за собой дверь?

–Ничего не мешало. Но вот центральный вход носил на себе следы взлома? Разве нет?– внесла я свою долю сомнений.

–Для отвода глаз? Или что вероятнее всего он через него зашёл. А вот вышел через черный ход – тут же возразил Габби.

–И еще не забывай, что три человека это, по мнению полиции, минимум воров. А ведь еще нужен скупщик, заказчик, и еще тот, кто писал те странные письма – вмешался Себ.

–Да. И ты хочешь сказать, что в такой куче народу ни кто не проболтался? Это как в той поговорке «Что знает один, не знает никто, а что знают двое, знают все»– Габби обожает поговорки, присказки и анекдоты.

–А что там с наградой? Её кто-то получил?– я не давала сбить себя с толку.

–Вот. Среди всей этой кучи ненужного, что наговорили в полиции за вознаграждение, был один интересный на наш взгляд эпизод.

–Один поздний прохожий, его кстати любовница из дому выгнала, поругались они и он шёл домой. Так вот, он  рассказал, что именно со стороны черного хода от собора отделился человек и под мышкой у него был сверток по форме очень напоминавший створку алтаря. А во второй руке он нес небольшой саквояж. Что примечательно сверток со створкой был один. Он шёл как раз за храмом, и что происходило на площади перед собором, он не видел.

–Так что же он шум не поднял? Не крикнул воры, бандиты, грабят?– возмутилась я.

–Так он был в рясе священнослужителя и шел по направлению к дому епископа, что там же не далеко. Вот он и решил, что это просто кто то припозднился. А вот зашел он в дом епископа или нет, он уж не отслеживал.

–И полиция не проверила? – снова не поверила я.

–Представь себе. Они не придали этому сообщению внимания. И решили, что он был пьян. Да и мало ли. А вот мы проверили. И у епископа сказали, что в ту ночь все были на месте. Более того в соборе все было уже закрыто в это время – с воодушевлением продолжил Габби.

–Значит, мы можем сделать вывод, что это был преступник. И он был один. Если мы конечно верим этому неудачливому ловеласу – внес крупицу здравого смысла Себ.

–А если верим, то что из этого следует? – увлеклась я.

–Из этого следует, что створка осталась в соборе – сделал неожиданный вывод Габби.

–Это с какой такой радости то?– я вот совсем не поняла, откуда такой вывод.

–А! Вот это самое интересное. Как мы тебе уже говорили, похитили не одну, а две створки. И однажды к епископу через объявление в газете обратился похититель с требованием почти полмиллиона золотом за возращение достояния народа.

–Про это вы не говорили.

–Вот. И епископ конечно с радостью воспринял эту новость. Хоть какой-то прогресс в этом казалось уже тупиковом деле. Он тоже через газету ответил. И завязалась переписка. Письма приходили в газету в отдел объявлений. И что интересно. Подпись.

–А что с ней?

–А, то что он подписывался М.д.В.– таинственным шёпотом поведал Гарри.

–И что? Из этих инициалов следует, что створка в соборе? – недоуменно пожала я плечами.

–Давай по порядку. Так вот завязалась переписка, и что бы подтвердить серьезность своих требований, преступник или как думает полиция преступники, согласились вернуть одну створку. За вторую они по-прежнему требовали полмиллиона золотом – вернулся слегка назад обстоятельный Себ.

–И что вернули?

–Да в том то и дело что вернули. Но не просто вернули. Они в очередном объявлении дали код от ячейки в банке. Епископ лично понёсся в банк и представляю, как у него дрожали руки, когда он набирал код. В конкретно этой ячейке артефакта-ключа не требовали. Ограничились кодом. И представь. Она там-таки была! Створка «Рыцарей Веры» – с воодушевлением воскликнул Габби.

–Но самое примечательное, что она была там упакована. И не просто упакована, а в специальный футляр, защищающий от повреждений. И в такой футляр вмещает в себя только одну створку. Следовательно…

–Следовательно, если принять к сведению что тот случайный прохожий видел вора, то получается, он выносил из собора только одну створку. Вторую он спрятал внутри.

– И вообще. Ряса священника, возвращение одной из створок в специально футляре, сам выбор. Согласись, там много створок. Алтарь в ширину около пяти метров. А он выбирает «Рыцарей Веры» и «Праведных судей». Все это многое говорит о личности преступника.

–Согласна. Но еще я согласна с тем, что многие ваши улики косвенные. А выводы во многом надуманы, и базируются на неподтвержденных данных. И кстати, сколько всего створок?

–Створок всего двадцать четыре – поспешил проинформировать Габби.

 -Вот по этому ты нам и нужна! Ты осторожная и в тоже время авантюрная, здравомыслящая и  рисковая, сомневающаяся и деятельная. Нам такую напарницу и нужно. А еще ты не в какую не поддаёшься на наши чары – подвел итог Себ.

–Эй. Говори за себя! Мои чары действуют всегда, просто у Клари на них временный иммунитет – тут же возмутился Габби.

–Хм. – Себ скептически хмыкнул и продолжил – Ну, а твой открывшийся дар это просто подарок. Когда мы найдем створку, ты можешь сразу и подтвердить её подлинность. Створок много. И каждая из них, отдельная по сути картина. Прикоснувшись к каждой, ты с уверенностью определишь автора.

–Это мне понадобится несколько дней. И потом, кто мне разрешит прикасаться к створкам то? Те, что сейчас находятся в соборе, насколько я знаю под толстым стеклом и сигнализацией.