Текст книги "Цена зла (ЛП)"
Автор книги: Оливия Александер
Соавторы: Рэйвен Дарк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
Она откидывает голову назад, словно в ужасе. – Ты… Здесь жарко, как у Аида. Ночью здесь водятся дикие животные!
Аид? Кто эта девушка?
Я ухмыляюсь. – Ты даже не представляешь, какими дикими мы становимся.
– Спайдер! – она снова начинает паниковать. – Ты не можешь. Здесь водятся серьезные хищники. Койоты. Ядовитые змеи.
Я сокращаю пространство между нами, пока не прижимаюсь к ней, пока ее соски не упираются мне в грудь. Жар ее тела обжигает. Я наклоняюсь и провожу ртом по линии ее подбородка, и ее дыхание прерывается. Одна из моих рук скользит между ее ног, обхватывая ее идеальную киску.
Она говорит, что ненавидит меня, но, когда я глажу ее влажный клитор, она трется о мое прикосновение.
Низкий, голодный рокот покидает меня. – Я не могу дождаться, когда снова почувствую твою киску вокруг моего члена. – Я поглаживаю ее еще раз. – И не волнуйся. Ничто тебя не укусит. Кроме меня. – Я кусаю ее за ухо.
Она в ярости вскидывает голову. Мой член превращается в сталь. Я опускаю руку и отступаю назад.
– Что я должна делать, если что-то попытается добраться до меня?
– Используй это. – Я достаю свисток из-под жилета и поднимаю его. Свисток болтается на веревке. Накинув веревку ей на шею, я засовываю мундштук свистка ей между зубов и игнорирую ее приглушенный крик, который превращается в пронзительный свист.
– Если что-нибудь неприятное приблизится к тебе, свистни, вот так, но громче. Не свисти в него, пока не возникнет реальная чрезвычайная ситуация, иначе никто не узнает, когда она возникнет. Я далеко не уйду.
У нее из горла вырывается яростный звук.
– Ты горячая штучка, когда злишься. – Я трогаю ее за подбородок.
Она свирепо смотрит.
– Ты можешь также расслабиться, Дикая кошка. Ты пробудешь тут некоторое время.
Она кричит вокруг свистка в беспомощной ярости.
Я поворачиваюсь и иду к вечеринке с улыбкой на лице. Если она сейчас думает, что я злой, значит, она будет удивлена.
Глава 13
В объятиях греха
Эмма
Через час после того, как Спайдер оставил меня привязанной к дереву, он не подает никаких признаков того, что планирует освободить меня в ближайшее время.
Все еще связанные за спиной деревом, мои руки и плечи болели, но теперь они онемели, привыкнув к тому положению, в котором они находятся. Я пыталась высвободить руки из веревок, но они совсем не поддаются. Я переставляю ноги, пытаясь унять пульсацию в ногах от долгого стояния, но это приносит лишь несколько минут облегчения, прежде чем мне снова приходится их переставлять.
Когда я обхватываю свисток ртом, мои щеки болят так, что мне приходится держать его между зубами, позволяя мне расслабить мышцы лица.
По крайней мере, температура упала. Ночь теплая, не слишком жаркая, не слишком холодная. Иногда легкий ветерок целует мою кожу, касаясь моего обнаженной промежности и дразня мои соски. Это помогает мне сохранять хладнокровие, но также служит постоянным напоминанием о моей ситуации.
Я раздета догола, стою в достаточном количестве лунного света, чтобы вся толпа тусовщиков на заднем дворе «Каспера» могла видеть меня во всей моей обнаженной красе.
Погода идеально подходит для того затруднительного положения, в которое меня поставил Спайдер, и это привело меня к одному выводу. С тех пор как он привел меня сюда, я начала думать, что Бога нет, но теперь я знаю. Есть Бог, и он там, наверху, смеется надо мной.
Я стараюсь не думать о том, насколько я беззащитна, но это только заставляет меня сосредоточиться на том, что происходит передо мной.
Спайдер остается верен своему слову. Никто не подходил ко мне близко. Но, с другой стороны, и он тоже.
Я понятия не имею, сколько байкеров называют Каспер домом, но, вероятно, большинство членов клуба здесь, и вечеринка в самом разгаре.
Посреди круга, в котором, должно быть, больше пятидесяти мужчин и вдвое меньше женщин, Спайдер подбадривает Страйкера и еще одного мужчину в одном из боев.
Страйкер бьет другого мужчину с бритой головой по лицу. Лысый парирует еще один удар, но промахивается.
– Давай, Страйкер. Надери ему задницу! – глубокий голос Спайдера легко разносится над большинством других.
Поскольку дерево стоит на вершине холма, его высота позволяет мне видеть все почти с высоты птичьего полета. Стоя рядом с Драгоном, Рипером и Дизелем, все трое из которых болеют за соперника Страйкера, Спайдер с удовольствием наблюдает, как мужчины избивают друг друга, и это тревожит. Не то чтобы другие мужчины – или женщины – не проявляли такого же энтузиазма.
Снейк и Ди находятся среди зрителей, Снейк обнимает Ди за плечи, оба подбадривают Страйкера.
Громкая рок музыка, была тем, что пастор Сет назвал бы музыкой Сатаны, звучала раньше из динамиков, установленных на стене клуба, но сейчас они не звучат. Большинство участников сосредоточили свое внимание на матче, но драка – не самое шокирующее, что здесь происходит.
У задней стены здания клуба Текила откидывается на спинку шезлонга, зажав голову одного из байкеров между ног. Она закрыла глаза, на ее прекрасном лице застыло выражение полнейшего восторга. Ни один из них, похоже, ни капельки не смущается того, что все здесь могут их видеть.
Уистлер, парень, который вчера вечером назвал меня игрушкой Спайдера, лежит на спине в нескольких футах от них. Ранее я видела, как он сидел в том же шезлонге, в котором сейчас сидит Текила, и вонзал иглу себе в руку. Он хохочет во все горло, как под кайфом. Он баюкает свое запястье, то самое, которое я видела, как Спайдер сломал, когда попытался прикоснуться ко мне. Не похоже, чтобы кто-то лечил его травму, и никто не обращает на него никакого внимания.
Моника и Пип целуются в углу. Она соскальзывает с его колен и расстегивает брюки. Пип выглядит так, словно он проводит лучшее время в своей жизни.
Один из парней сидит с женщиной, сидящей верхом у него на коленях. Ее рубашка снята, и он засовывает руку под ее почти несуществующую юбку. Почти все выглядят полупьяными. Несколько других мужчин валяются без сознания на земле, как Уистлер.
Я прислонилась головой к дереву. Это безумие. Вечеринка должна быть для Дизеля, но вся ее цель, похоже, состоит в том, чтобы позволить мужчинам предаваться как можно большему греху. Я чувствую себя так, словно попала в ловушку посреди какого-то гедонистического ритуального сборища, обнаженная женщина связана и выставлена на всеобщее обозрение, в то время как дикари участвуют во всех видах разврата, которые только могут придумать.
Это часть наказания, не так ли? Спайдер усилил мое унижение, не только раздев меня догола и выставив на всеобщее обозрение, но и заставив меня смотреть, как его друзья совершают поступки, которые ни одна женщина не должна видеть.
Страйкер сбивает противника с ног, затем помогает ему подняться. Деньги обмениваются рукопожатиями в толпе, и Драгон вручает Спайдеру пачку банкнот, которые Спайдер кладет в карман с самодовольной улыбкой.
– Ублюдок, – говорит Драгон.
Спайдер трясет его за плечо. – Приятно иметь с тобой дело, През.
– Иди нахуй сам. – Но он ухмыляется. – Ты жульничал. Ты знал, что Эйтбол сегодня не в форме.
– Нет. Страйкер просто настолько хорош.
Драгон подходит к Текиле, отталкивает парня, который только что встал у нее между ног, и поднимает ее со стула. Он перекидывает ее через плечо и уносит, пока она хихикает от восторга.
Спайдер берет пиво с подноса, который несет Сэсси, и открывает его. Он бросает крышку на землю и делает глоток. Его глаза встречаются с моими, и когда он опускает бутылку, его губы подергиваются. Его взгляд искрится удовлетворением.
Я хочу закричать на него, но со свистком во рту я не могу. Если он упадет мне на грудь, он может не подойти, чтобы помочь, просто чтобы быть придурком, и тогда у меня не будет возможности поднять тревогу, если какие-нибудь твари решат нанести мне визит.
Я фыркаю через нос и свирепо смотрю на него. Он делает насмешливое движение губами для поцелуя.
Клянусь, я убью его.
Спайдер поворачивается спиной и исчезает в толпе, как будто меня там сейчас даже нет. Я должна быть рада, что он не обращает на меня внимания. Если он игнорирует меня, мне не нужно иметь с ним дело. И все же в ту минуту, когда он отворачивается, одиночество обнимает меня своими холодными объятиями.
Хуже того, когда я думаю о том, что он наблюдает за мной, нет, хуже того, когда я думаю, что он позволяет каждому из тех мужчин внизу смотреть на меня, когда им заблагорассудится, мои внутренности горят, как будто его пальцы там, дразнят меня до безумия.
Здесь, в этот момент, его власть надо мной абсолютна. Единственный, кто может покончить с этим, это он, и он это знает.
И осознание этого заставляет меня хотеть уйти.
Какой в это смысл?
Оставшись наедине с тем, что мне нечего делать, кроме как придумывать способы заставить его страдать, ни один из которых я никогда не надеялась осуществить, я пытаюсь отгородиться от мира. Все в этом месте кажется неправильным, но, привязанной к этому проклятому дереву, от него никуда не деться.
Если бы мои родители увидели меня сейчас…
У меня сводит живот. Я чувствую себя так, словно каким-то образом предала их, обесчестила. Ради всего святого, я дочь пастора. И я не только спала с мужчиной, который воплощает в себе все, что они презирают, человеком, который не является моим мужем и которого я ненавижу. Я позволила себе оказаться здесь… подобная им. Связанная и раздетая, под пристальными взглядами десятков возбужденных байкеров.
Мои родители отреклись бы от меня. Никакое покаяние не освободило бы меня от этого.
Я отворачиваюсь или закрываю глаза, но это не дает мне возможности убежать, когда я слышу, как женщина кричит от удовольствия или Пип стонет, чтобы Моника сосала его сильнее.
Никто не приближается ко мне, но это не значит, что никто не смотрит.
В любой момент времени тот или иной парень не сводит с меня глаз. Они наслаждаются моей наготой, лишенные рассудка от моего стыда. Я начинаю понимать, что имел в виду Спайдер, когда сказал, что я собираюсь быть развлечением. Пока некоторые пары целуются, они наблюдают за мной, как будто вид моей наготы разжигает их похотливые аппетиты.
Спайдер плюхается в кресло рядом с усталым и побитым, но взволнованным Страйкером, и они вместе прикасаются кончиками своих пивных бутылок в знак приветствия. Кивая на что-то, что говорит Страйкер, Спайдер даже не смотрит в мою сторону. Я ненавижу, что его невнимание причиняет боль.
Время от времени он посылает Монику или Пипа проверить, как я, но они ничего не говорят, только осматривают меня, проверяют веревки, а затем возвращаются на вечеринку, игнорируя мои сердитые, приглушенные крики.
Было бы легко подумать, что Спайдер безответственно относится к моей жизни, подвергая меня опасности не только со стороны здешних людей, но и со стороны любых диких животных поблизости. Но никто ко мне не прикасается, кто-то всегда находится достаточно близко, чтобы услышать свист, на меня смотрит множество глаз, и поблизости нет животных. Ну, во всяком случае, не четвероногих. Может, он и оставляет меня в покое, но я не одна.
Я никогда не бываю одна.
Медленно проползает, должно быть, еще по меньшей мере час, а потом еще один.
Мои глаза начинают слипаться. Сон пытается затянуть меня, моя голова падает вперед, но я стряхиваю его, не желая терять бдительность.
Смех Снейка и Ди привлекает мое внимание, и я поднимаю голову. Они, спотыкаясь, удаляются от толпы ко мне. Нервозность заставляет меня прижиматься к дереву, пока они не падают на землю в нескольких футах от меня, смеясь. Я уверена, что они смеются надо мной.
Снейк перекатывает Ди так, чтобы он лежал на ней сверху. Он берет ее за подбородок и целует. Она обхватывает его руками. Их языки танцуют.
О, здорово. Они вдвоем целуются так, как будто меня тут даже нет.
Ди поворачивает голову ко мне, ее глаза закрыты, а Снейк целует ее в шею. Ее глаза открываются, и она улыбается. – О, Снейк, смотри. Наш местный вор устраивает нам шоу.
Я устраиваю им шоу? Мои ногти впиваются в ладони. Как будто я выбираю быть здесь, совершенно голой перед всем зданием клуба!
Чувство вины, которое я испытывала за то, что предала ее, сгорает под волной гнева.
Снейк хихикает. – На самом деле она меня сейчас не интересует, детка. – Он покусывает ее за ухо, стягивая топ с бретельками и обнажая грудь.
Она хрипло смеется и выгибает спину, пока он сосет ее шею и потирает ладонью ее грудь. Он берет ее сосок в рот, и она мурлычет, запустив руки в его длинные серебристые волосы.
Замечательно. Они на самом деле собираются заняться этим прямо у меня на глазах.
Зная, что Ди, вероятно, отсюда может видеть, как мое лицо краснеет, я закрываю глаза. Может быть, если я не буду реагировать на них, они решат заняться этим где-нибудь в другом месте.
– Мы ставим ее в неловкое положение.
Я резко открываю глаза. Ди смотрит прямо на меня.
– Давай дадим ей что-нибудь посмотреть. – Снейк садится между ее ног и перекатывает ее на живот. Ди стонет, когда он залезает под нее и расстегивает ее брюки, снимая их, а затем трусики до бедер.
Вот и все для того, чтобы они отправились в другое место.
Он стягивает ее брюки до лодыжек и расстегивает свои собственные.
Мне следовало бы отвернуться, но я, кажется, не могу повернуть голову или закрыть глаза. Между моих ног начинается боль. Меня охватывает унижение, и я уверена, что они это видят, хотя я знаю, что это невозможно с того места, где они находятся.
Что-то заставляет меня поднять взгляд. В итоге я смотрю прямо на Спайдера, который все еще сидит в своем кресле рядом со Страйкером, только теперь они оба наблюдают за нами.
Отсюда трудно понять, но я уверена, что плечи Страйкера трясутся. Спайдер устраивается поудобнее, развалившись, как король, наблюдающий за шоу.
Ох, когда я доберусь до него своими руками…
Ди издает стон, привлекая мое внимание. Лучше бы я не смотрела.
Снейк наклоняется над ней, задирает ее топ и обхватывает ее грудь, в то время как Ди встает на четвереньки, вжимаясь в него. Одна его рука массирует ее грудь, другая скользит между ее ног, дразня.
Ди трется о него, вскидывая голову. Ее глаза встречаются с моими, и ее губы растягиваются в улыбке.
– Ах, черт. – Ее голос гортанный от желания.
– Детка, как, черт возьми, ты заставляешь меня хотеть тебя после двадцати лет? – Снейк рычит и врезается в нее сзади. Ди стонет и трется о него.
Мои соски набухают, и мое возбуждение, влага покрывает мои бедра.
Все, чему меня учили, говорит мне, что смотреть это неправильно. При виде этих двоих, делающих это как животные на всеобщее обозрение, как будто им еще больше нравится знать, что я наблюдаю за ними, у меня кровь закипает в жилах. Мои внутренности сжимаются, мое сердце болит от ощущения человека с татуировкой паука, поглаживающего меня до того сладкого, взрывного забвения, которое я чувствовала с ним раньше.
Мой взгляд невольно поднимается к Спайдеру. Его глаза прожигают меня, как будто он следит за каждым моим вздохом. Как будто он может видеть, как моя промежность становится все более влажной. Его язык скользит по губам, и я клянусь, что вижу выпуклость у него на штанах, хотя знаю, что отсюда не могу этого видеть.
Отвернуться от него не помогает ситуации, потому что в итоге я смотрю только на Снейка и Ди. На Снейка, который сжимает ее плечо, прижимаясь бедрами к ее бедрам, и Ди, которая царапает землю и медленно вжимается в него.
Волны тепла пульсируют во мне, заставляя мои конечности чувствовать слабость, пока мои ноги не угрожают подогнуться и лишить меня опоры. Моя промежность болит так сильно, что это причиняет боль. Особенно когда рука Спайдера трется у него между ног.
Его глаза не отрываются от моих.
На его глазах парочка набрасывается друг на друга, как дикари, и весь его взгляд прикован ко мне. Как бы сильно он ни игнорировал меня раньше, сейчас он этого не делает.
Одно его прикосновение, и я бы… как он выразился? Взорвалась.
Одно его прикосновение, и я бы взлетела, как ракета.
Снейк хватает Ди за подбородок и впивается ей в рот. Их языки дерутся, их тела скрежещут, они оба наслаждаются каждым ударом.
Господи, помоги мне, здесь так горячо.
Руки Спайдера сейчас лежат на подлокотниках кресла, и он выглядит расслабленным, но я чувствую, как от него исходит потребность.
Бедра Снейка раскачиваются быстрее. Ди тяжело дышит, пальцы зарываются в грязь, пока она жадно скачет возле него. Спайдер наклоняется вперед в своем кресле, его глаза горят голубым огнем.
Снейк хватает Ди за волосы и злобно вонзается в нее. Он встает на дыбы и издает рычание освобождения. Ди вскрикивает. Они вдвоем, пыхтя, валятся на землю кучей. Они лежат там, не двигаясь, и я всерьез задаюсь вопросом, собираются ли они спать прямо там, на земле, как пара диких собак.
Спайдер долго наблюдает за мной со своего места, и его напряженный взгляд возвращает меня к тому, что я только что сделала.
Я только что наблюдала, как Ди и Снейк занимались сумасшедшим сексом. Это не лучше, чем если бы я остановилась перед телевизором в клубе и посмотрела один из тех порнофильмов, которые я видела, когда Спайдер впервые привел меня сюда.
Плети для меня.
Полностью ожидая, что Спайдер оставит меня привязанной здесь на всю ночь, пока будет бушевать это празднование греха, я снова прислонилась головой к дереву, стыд пожирал мои внутренности.
Затем Спайдер плавно поднимается со стула и идет через двор ко мне. Я облизываю губы, напрягаясь.
Не торопясь, он переступает через лежащего ничком Уистлера, который выглядит так, словно потерял сознание. Он пробирается сквозь толпу, перешагивает через груду конечностей, где Снейк и Ди мимолетно улыбаются ему, и продолжает идти ко мне, его глаза полны голубого вожделения.
Он останавливается передо мной, но недостаточно близко, чтобы прикоснуться. – Болит?
Я издаю приглушенный сердитый звук из-за свистка, все еще находящегося у меня во рту. Он знает, что я не могу ответить.
Но он не ошибается. Каждое мое движение заставляет мои конечности кричать.
Словно сжалившись надо мной, он приближается, но затем вместо того, чтобы развязать меня, он проводит ладонями по моей груди, вверх к горлу, а затем снова вниз к груди. Мои соски упираются в его ладони, и он щиплет их пальцами.
Копья удовольствия пронзают меня, и я беспомощно всхлипываю.
Изголодавшись по вниманию, моя спина выгибается, прижимая мою грудь к его блуждающим рукам.
Я выплевываю свисток изо рта. Я подумываю о том, чтобы зарычать на него, чтобы остановить это, но передумываю. Это было наказание, предназначенное для того, чтобы научить меня моему месту. Если я проявлю гнев, он может передумать.
– Ты хочешь мне что-то сказать, воровка?
Так что для него я все еще всего лишь воровка.
Я отвожу взгляд, отказываясь позволить ему увидеть мою ярость, и ничего не говорю.
Медленно прижимаясь ко мне, он проводит руками по моим рукам, одновременно массируя боль в них и усиливая ее. Затем он дергает за веревку, которая обвязана у меня спереди. Поскольку все это одна веревка, давление, которое он оказывает, тянет мои связанные руки ровно настолько, чтобы усилить пульсацию там. Я морщусь.
– Не сдерживайся. – Он наклоняется, вдыхая аромат моих волос, проводит кончиком носа по моей шее. – Скажи мне, как сильно ты меня ненавидишь.
Уверенная, что он провоцирует меня на новые мучения, я молчу.
– Давай же. Я хочу это услышать. Я обещаю, что не заставлю тебя платить за это.
Я пристально смотрю на него. Он действительно хочет услышать мой ответ.
Я высоко поднимаю подбородок, и мое лицо оказывается в нескольких дюймах от его. – Спайдер, нет слов, чтобы описать, какой ты подонок, или как сильно я ненавижу землю, по которой ты ходишь.
Его зубы сверкают в широкой, сексуальной улыбке.
– Вот моя маленькая Дикая кошка. – Он снова наклоняется, его губы почти касаются моих. Он не целует меня, но жар его губ дразнит, как ласка. – Скажи это еще раз.
Я ненавижу, что его одобрение моего неповиновения заставляет мое сердце расти на размер больше. – Отпусти меня.
– Еще нет. – Он отступает, скрещивая руки на груди. – За что тебя наказывают?
Я откидываю голову назад. Действительно?
Все во мне хочет снова плюнуть ему в лицо, но я знаю, что не могу. Я слышу это в его голосе; если я не отвечу должным образом, он воспримет это как то, что я не усвоила свой урок, и придумает для меня новый ад.
– Потому что я пыталась сбежать, – говорю я просто, не глядя на него.
Он сжимает мои волосы в кулаки, оттягивая мою голову назад. – Я знаю, что ты хочешь убить меня прямо сейчас, но нравится тебе это или нет, тебе это было нужно так же сильно, как и мне.
Я пристально смотрю. – Что?
– Ты слышала меня. Тебе это было нужно.
Это не имеет смысла. В каком мире мужчина мог подумать, что кого-то нужно так унижать?
И все же меня охватывает странное чувство насыщения, расцветающее в моем животе, как какой-то ядовитый цветок.
– Ты сошел с ума.
Его глаза танцуют. Он снова медленно прижимается ко мне. – Тебе стало горячо, когда ты смотрела, как они трахаются? – его губы едва касаются моих, играя с ними.
Вопрос проникает мне в душу, проникает глубоко. Порождая мир стыда, который я пыталась подавить.
Я пытаюсь отвернуть голову, но он хватает меня за челюсть, удерживая мой взгляд своим. Его глаза требуют ответа, в то время как жар в них говорит мне, что он уже знает.
– Да, – шиплю я сквозь зубы.
Он удовлетворенно мурлычет и раздвигает мои ноги. Два его пальца скользят между моих ног, обхватывая мою мокрую плоть. Влага там покрывает его пальцы. Звук, который он издает, заставляет все мое тело звенеть.
– Черт. Ты промокла насквозь. Если бы я трахнул тебя прямо сейчас, держу пари, ты кончила бы так сильно, что весь проклятый мир услышал бы, как ты выкрикиваешь мое имя.
Возможно, он прав.
С мучительной медлительностью он скользит пальцами по моим складкам. Вниз, затем снова вверх, они обводят мой клитор, дразня влажный, набухший бугорок. Я стискиваю зубы, чтобы не застонать. Мои руки напрягаются от усилия не потереться о него, напряжение вновь пробуждает боль в конечностях.
– Жадная маленькая воровка. – Его другая рука сжимает мою челюсть. Его голова наклоняется, и его рот впивается в мой. Я пытаюсь закрыть рот, и он открывает его своим, его язык ласкает мой.
Наконец он поднимает голову и отпускает меня. Я вскидываю голову в гневе, но моя плоть кричит о большем количестве его прикосновений.
Спайдер заходит мне за спину и развязывает мои запястья, хватая меня за руки и медленно опуская их по бокам. Сведение к минимуму болезненных последствий резкого движения после столь долгого времени. Он потирает их, затем снова встает передо мной, освобождая меня от веревки и бросая ее на землю.
Затем он легко подхватывает меня на руки.
Облегчение от того, что мне больше не нужно стоять на ноющих ногах, неописуемо.
– Я сама могу ходить, – вру я, даже когда мои руки обвиваются вокруг его шеи и сжимают его жилет.
– Успокойся, женщина. – Он поправляет свою хватку под моими коленями и вокруг моей спины. – Если я позволю тебе идти прямо сейчас, ты в конечном итоге упадешь лицом вниз.
Он направляется обратно в здание клуба. Снейк и Ди ушли. Я была так сосредоточена на том, что делал Спайдер, что совсем забыла о них и не заметила, как они ушли.
Большинство участников вечеринки либо ушли, либо вырубились на своих стульях и на земле, некоторые из них прямо на женщинах, с которыми они занимались сексом.
Спайдер наступает прямо на Уистлера, который громко храпит.
– Разве кто-нибудь не должен лечить запястье этого человека? – ошеломленно спрашиваю я.
Спайдер издает смешок. – Акс и Текила оба пытались. Если этот маленький засранец не хочет, чтобы его лечили, мы не будем его заставлять.
Но я замечаю радостный блеск в его глазах.
– Что? – он криво улыбается и толкает заднюю дверь. – Этот придурок пытался наложить свои руки на то, что принадлежит мне. Он заслуживает того, что получил.
Ладно, почему я нахожу это очаровательным, что он такой собственник? Я не должна была. Этот человек только что оставил меня привязанной к дереву голой на глазах у более чем двух десятков мужчин на несколько часов. И он, вероятно, сломал Уистлеру запястье не для того, чтобы защитить меня, а из-за какой-то извращенной потребности владеть мной.
По пути по коридору в его спальню я спрашиваю его о том, что не дает мне покоя с тех пор, как он застал меня за этим занятием.
– Спайдер, как ты узнал?
– О чём?
– Я имею в виду, как ты узнал, что я собираюсь сбежать, когда и как я это сделаю?
Его глаза сверкают. – Окно моей ванной было открыто.
Я хмурю брови. Я знаю, что не сделала ничего такого глупого, как оставить окно открытым, когда проверяла его ранее в тот день или ночью.
– Когда ты закрываешь это окно, ты должен полностью закрыть его, пока оно не щелкнет. Ты этого не сделала, и я никогда его не открывал. Я вышел с собрания, пошел отлить и обнаружил, что окно не закрыто.
Я закатываю глаза. – Так вот почему в спальне было так жарко.
– Ага.
Боже милостивый, как же я могла быть такой глупой?
– Но, тогда как ты узнал, что я собираюсь бежать именно в то место, куда я пошла? За то дерево?
– Я догадался. Я подумал, что, если тебе придется бежать через этот двор, зная, что кто-нибудь может выглянуть в любую секунду и увидеть тебя, ты захочешь спрятаться и убедиться, что за тобой никто не следит. Это единственное место, где можно спрятаться. К тому же, здесь повсюду камеры. У Рэта есть одна, которая смотрит прямо на это дерево.
– А что, если бы ты все-таки ошибся?
– Тогда мне пришлось бы преследовать тебя. Поверь мне, я занимаюсь спортом с двенадцати лет. Я бы поймал тебя раньше, чем ты успела уйти далеко.
Я в этом не сомневаюсь. Старейшины Его Святого Мира были сторонниками того, чтобы мы поддерживали форму и занимались спортом каждый день, но я не делала этого уже несколько месяцев, и мы не тренировались так, как это, очевидно, делал Спайдер. Все его тело покрыто мощными мышцами. Он бы догнал меня за считанные секунды.
Через минуту мы добираемся до его комнаты. Спайдер ногой захлопывает дверь своей спальни и усаживает меня поперек кровати.
Я сажусь. – Могу я переночевать где-нибудь в другом месте?
– Где еще ты собираешься спать? – он снимает пистолет и кладет его в ящик тумбочки, запирает ящик и кладет ключ в карман.
– Где-нибудь, где тебя нет?
Он фыркает. – Нет. – Он толкает меня на спину, пока я не ложусь головой на его подушки.
Я вздыхаю, но не могу не расслабиться в постели. – Я не хочу быть в этой постели с тобой.
– Грубо. – Он разворачивает меня так, чтобы я лежала поперек кровати, хватает меня за лодыжку и тянет через матрас к себе.
У него снова тот томный взгляд с тяжелыми веками. Несмотря на все, через что он заставил меня пройти, боль между моими ногами снова возобновляется, накаляясь под его голодным взглядом.
Может быть, это потому, что я слишком устала, чтобы беспокоиться, или потому, что мои конечности слишком болят, чтобы бороться. Или, может быть, это потому, что я провела полночи в постоянном возбуждении, и то, как он смотрит на меня прямо сейчас, заставляет меня чувствовать себя одурманенной нерастраченной потребностью. Как бы то ни было, я не оказываю никакого сопротивления, когда он раздвигает мои ноги, затем несколькими движениями запястий расстегивает ремень и штаны.
– После всего, что ты только что сделал, ты ожидаешь, что я займусь с тобой сексом?
Отлично, во всяком случае, никакого физического сопротивления.
– Ты собираешься сказать мне, что не умираешь от желания почувствовать мой член внутри себя? – оставив штаны низко висеть на бедрах, так что его мужское достоинство торчит, как гвоздь, он раздвигает мои бедра и скользит пальцами по моим все еще влажным складкам.
Так что он собирается затащить меня еще глубже в свой мир греха и жестокости.
Ох, кого я обманываю? После последних двух дней я действительно больше не могу падать ниже.
– Я не думаю, что есть какой-либо способ остановить тебя, – жалко отвечаю ему.
Он проводит по моим губам подушечкой большого пальца, медленно, собственнически лаская. Мой предательский рот открывается, и у него вырывается рычание, когда он смотрит, как мои губы приоткрываются. – Ты моя. Я беру то, что хочу, когда хочу.
– Как обычно.
– Прекрати свое нытье. Ты хочешь этого так же сильно, как и я. Я могу заставить тебя кончить в любое время, когда захочу.
– Нет, ты не можешь.
– Нет? Давай посмотрим, смогу ли? – Спайдер замолкает, наклоняясь так, чтобы его голова оказалась у меня между ног. Он вдыхает. Черт возьми, он что, обнюхивает меня?
– Спайдер, что ты… О боже. – Я вытягиваю слова, когда его язык пробегает по моему центру, скользя сквозь влагу.
Я дергаюсь на кровати, задыхаясь. Он не может делать то, что только что сделал. Шок и подавленный ужас пронзают меня насквозь.
Пасторы предупреждали об опасностях порока и о том, как неправильно заниматься сексом до брака, но никто не предупреждал об этом. Это единственное облизывание его языка посылает по мне волну удовольствия, которое не поддается описанию.
За этим следует глубоко укоренившийся страх. Когда я пытаюсь оттолкнуть его голову, он хватает меня за запястья и прижимает их к кровати.
– Спайдер…
– Закрой свой рот. – Эта команда выводит меня из себя, но то, как он это произносит, пронизанное таким желанием, усиливает ноющую потребность в нем, которая пульсирует во мне до боли.
– Но как ты можешь просто… О боже… – В то время как его руки легко ловят мои широко раздвинутые ноги, его язык снова щелкает, и я кусаю костяшки пальцев, чтобы не использовать имя Господа всуе.
– Блядь. Я собираюсь облизать тебя всю, Дикая кошка. – Два его пальца скользят в меня, вызывая стон.
Наклонившись, я хочу оттолкнуть его голову, правда, хочу, но, когда он проводит кончиком языка прямо по моему клитору, моя рука вместо этого пробегает по его волосам. Он делает это снова, и мои пальцы хватаются за его волосы, когда я задыхаюсь от удовольствия.
Это так неправильно, но у меня, кажется, не хватает силы воли остановить его. Стыд впивается в меня, и я пытаюсь сомкнуть ноги, но он толкает мои бедра в стороны, раздвигая их руками, сковывая мои запястья своими руками.
Его язык скользит по моему клитору, дразнит мою сердцевину, а затем снова мучает мой клитор. С каждым предательским движением потребность нарастает, угрожая разрушить мои стены и уничтожить мою решимость.
Язык этого человека – волшебный. Он точно знает, что делает. Он лижет внутреннюю сторону моего бедра, затем другое, и я стону, извиваясь под ним в отчаянии.
– Скажи мне, что ты этого хочешь, – рычит он. – Скажи мне, что ты хочешь, чтобы мой язык был на твоей киске.
