Текст книги "Миа (СИ)"
Автор книги: Оливер Твист
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
– Не торопись. Это не преступление, это просто недоразумение. И, пожалуй, мы его исправим. Пойдем, не бойся. Я тебя не съем…
– Миа, – я не мог поверить в происходящее. – Ты что, серьезно этого хочешь?
Вместо ответа она мягко, но настойчиво потянула меня в комнату, где за плотно задернутыми шторами едва слышно шелестел о стекло дождь, а с угольно-черной стены смотрел своими темными, все понимающими глазами, белоснежный единорог, застыв в стремительном беге посреди сказочного лесного пейзажа в сумеречной дымке. И я пошел за Миа с чувством, что все это происходит в каком-то другом измерении и не со мной. И до самого последнего момента мне казалось, что это какой-то розыгрыш, и она вот-вот оттолкнет меня с возмущенным возгласом. Но она не оттолкнула, и скоро эта мысль бесследно исчезла. Ее просто смело потоком новых ощущений. Но какая-то часть меня не участвовала в том, что я делал, то ли укрывшись глубоко в подсознании, то ли совсем покинув в это время мое, познававшее неведомые прежде грани бытия, существо.
А потом я стоял под душем в ее квартире, подставив лицо потоку горячей воды и пытался осознать случившееся. Частые струи, дробясь о кожу, крупными каплями стекали вниз по обнаженным плечам, животу, спине, ногам, собираясь на дне ослепительно-белой ванны в ручеек, который с мелодичным журчанием быстро исчезал в сливном отверстии. Я чувствовал себя опустошенным и усталым, в то же время словно парил в невесомости. Миа выдала мне огромное, пушистое полотенце, веселого, солнечно-желтого цвета и, выйдя из-под душа, я тщательно вытерся им, а потом долго всматривался в большое, прямоугольное зеркало, предварительно проведя несколько раз ладонью по его запотевшей поверхности. Всматривался в свое слегка размытое, нечеткое отражение, стараясь, как это ни смешно, уловить возможные перемены. Ничего особенно не заметил, только глаза казались темнее и больше обычного, возможно из-за неестественного лихорадочного блеска.
Когда я вернулся в комнату, Миа уже спала, вытянувшись на боку поверх покрывала, поджав одну ногу к животу и подложив ладони под щеку. Лицо ее, утратив во сне, присущее ему днем особенное, как будто слегка капризное выражение, стало по детски простым и немного мечтательным, добрым. Короткая шелковая ночнушка почти ничего не скрывала. Я вздохнул и накрыл Миа пледом, лежавшем на кресле. Она перевернулась на спину и что-то пробормотала. Я шепнул ей: спи, все в порядке. Потом оделся, разбудил давно уснувший компьютер, установил до конца программу, выключил ноутбук и ушел.
На улице была глубокая ночь. Она парила где-то выше ярко освещенных светом фонарей улиц, пряталась за темными стеклами домов, провалами подворотен, в колодцах дворов. Я шел, накинув капюшон куртки на еще влажные волосы, иногда сходил с тротуара на обочину широкой проезжей части, непривычно пустой в этот глухой час и пытался тормознуть изредка обгонявшие меня попутки. Но им было не до бредущего неизвестно куда среди ночи парня, к тому же весьма вероятно нетрезвого или под препаратами. Никто не хочет себе проблем. Так что мне ничего не оставалось, только как прибавить шагу.
Когда Миа, благоухая ванильным гелем, вышла из душа, то ясно дала понять, что этот вечер ничего не меняет в наших отношениях, и чтобы я ни на что не рассчитывал.
– Я встречаюсь с Алексом, – заявила она, наклонив голову и пропуская через зубчики расчески пряди темных, словно гречишный мед, влажных волос, превращая спутанную копну в ровное гладкое полотно. – Он сын наших давних друзей, будущий атташе, человек моего круга. У нас все отлично и серьезно. А чтобы ты понял, мы не ограничиваем свободу друг друга, каждый имеет право на маленький каприз.
Я сказал: «Ясно», решив, что как-нибудь потом переварю эти откровения, которые, впрочем, не особо шокировали. Я ждал чего-то в этом роде и к тому же видел Алекса. Приятный парень с длинными песочного цвета волосами, высокий и худощавый, одетый неброско, но дорого. Он появлялся иногда на факультете, встречал Миа после занятий. Еще у него была красная спортивная машина. Ну что ж, по крайней мере, все было честно.
Общежитие на ночь не закрывали, ключи от комнаты у меня были с собой, Макса не пришлось будить. Но он все равно проснулся, когда я загремел стулом, неловко наткнувшись на него в темноте, не хотел включать свет, чтобы не беспокоить соседа. Он приподнялся на кровати, всматриваясь в меня, смутно различимый в полумраке комнаты, потом произнес, громко зевнув:
– Ну и кто она?
– Никто, – сказал я вполголоса. – Спи.
Он коротко рассмеялся и проворчал: «Подумаешь, секрет! Еще скажи, что был в библиотеке. Просто интересно: кому, наконец, удалось тебя закадрить…» и вскоре снова сонно засопел. Я тоже лег, но еще долго не мог уснуть, несмотря на усталость.
Глава 4 На следующее утро
Миа проснулась, когда за окном вовсю светило неяркое осеннее солнце, едва пробиваясь сквозь плотную ткань штор. Она откинула плед, сладко и сильно потянулась, напрягая затекшее за ночь тело. Потом задумалась, взяла в руки лежавший на прикроватном столике телефон и стала набирать смс-сообщение, торопливо стуча пальчиком по клавиатуре сенсорного экрана.
– Как ни странно, то, что было между нами ночью – было вау. – Немного поразмыслив, она заменила маленькие буквы в слове «вау», на большие, строчные и стала писать дальше. – Но это ничего не значит. Абсолютно ничего!
Отправив послание, она отложила телефон, но почти сразу тренькнул сигнал ответного сообщения, и она снова взяла его в руки. Он писал: «Да, я понял, еще вчера.» И следом: «Не волнуйся». Она еще раз перечитала скупые строчки, хмыкнула и набрала: «Тебя это не задевает?» Он снова ответил сразу: «Нет, все в порядке». Она нахмурилась и какое-то время сосредоточенно думала, а потом ее палец вновь быстро запорхал по буквам: «Между нами пропасть, и я не собираюсь в нее прыгать и тебе не советую.» Ответ не заставил себя ждать.
– Да, Миа, я же не совсем дебил. Я все понял. У тебя не будет из-за меня проблем.
Она почувствовала облегчение и вместе с тем непонятное недовольство.
– Что ты понял? – набрала она.
– Что не должен как честный человек на тебе жениться, что эта ночь и ты мне приснились, и что вообще мне следует все забыть. Ничего не упустил?
Она прочла сообщение, улыбнулась, прошептав что-то вроде «вот, дурачок», а потом начала писать снова:
– Если начистоту, это я должна сделать тебе предложение. Но этого никогда не будет. Вот такая я дрянь. Да?
На этот раз он не отвечал целых шесть минут, она заметила время по маленькому циферблату в правом углу дисплея, и уже хотела с досадой отложить телефон, как на экране высветилось новое сообщение:
– Миа, перестань, пожалуйста. Я на занятиях и мне уже сделали последнее предупреждение.
Телефон мелодично звякнул снова и появилась еще одна строчка:
– Ты милая и красивая.
Она довольно рассмеялась и принялась набирать ответ:
– На занятиях?! Эрик, да ты чертов отличник!
Он прислал ей веселый смайлик, двоеточие и скобку, а потом отключился…
Глава 5 Новое приглашение
Жизнь пошла своим чередом. Прошло несколько дней. Обычных дней, заполненных обычными делами. Когда Миа вновь появилась на занятиях, она не обратила на меня ни малейшего внимания, так словно та ночь мне действительно приснилась. И было странно думать, что я знаю, как пахнет ее кожа, горьковатым запахом белых экзотических цветов, тонко, едва уловимо, знаю какая она везде нежная и гладкая, помню, как шелковисты на ощупь ее волосы, когда они скользят между пальцев, какие мягкие и теплые, немного солоноватые на вкус у нее губы. Много чего знаю, но вместе с тем, не знаю, что мне теперь делать с этим знанием.
Был конец недели, когда на последней паре телефон, издав короткое сердитое жужжание, известил меня об смс-ке. Я украдкой достал его и осторожно взглянул, стараясь, чтобы это не заметил преподаватель, амбициозный доцент по прозвищу Пингвин, чьи нудные лекции, которые он начитывал тихим, невнятным голосом, неизменно навевали сон и уныние. Чтобы хоть что-то слышать и понимать, я обычно садился у него за первый ряд. Пингвин не терпел, когда на его лекциях кто-то отвлекался, считал за личное оскорбление, и мог запросто выставить нарушителя за дверь. Поэтому я слегка скосил глаза, пытаясь рассмотреть сообщение на маленьком экранчике мобильного.
– Программа не работает, – писала Миа. – Нужна твоя помощь. Сегодня в девять. Адрес ты знаешь.
Кровь бросилась мне в лицо и сердце учащенно забилось. Я вгляделся внимательней. Нет, зрение меня не обманывало, сообщение было от Миа. Мне захотелось посмотреть на нее, чтобы убедиться, что я правильно понял ее посыл, но их группа занималась в другой аудитории. Я немного поразмыслил, потом начал набирать ответ, пытаясь как можно тише щелкать клавишами своего древнего аппарата:
– Я не могу, буду занят.
Отправил и засомневавшись написал:
– Что с программой, в чем проблема?
Через несколько минут снова раздалось негромкое жужжание:
– В тебе проблема. Ты что-то неправильно сделал. Ее глючит.
Странно, что Миа только сейчас мне об этом говорит, подумал я. С нашей встречи прошло больше недели. И мне казалось, что я все сделал правильно, но поручиться ни за что не мог, так как после установки не проверял, как она работает. Как-то забыл об этом, не до того было.
– Проверь на вирусы, – написал я. – Должно помочь. Я правда не могу сегодня.
– Мы вам не мешаем, молодой человек? – раздался над ухом ехидный голос Пингвина. – Что такого увлекательного вы нашли, поделитесь? Возможно, мы отменим занятие, и тоже вместе с вами займемся более насущными и интересными делами.
– Извините, – пробормотал я, убирая телефон в карман. К счастью, он больше не жужжал до конца пары, но я все равно просидел все это время в напряжении. И лишь когда прозвенел звонок, облегченно перевел дух. Но радость была преждевременной. Не успел я подняться, запихнув учебники и конспекты в сумку, как Пингвин, вперив в меня острый как гвозди взгляд своих по-птичьи круглых, черных глаз, зловеще прошелестел:
– А вас я попрошу остаться.
Я внутренне застонал. Кроме всего прочего, его отличала еще и привычка утомительно долго, порой всю перемену, наставлять нарушителя на путь истинный. Причем, возражать ему никто не решался, потому что предстоял экзамен, и Пингвин запросто мог отыграться потом на посягнувшем на его авторитет безумце. Прецеденты были. Зато на его лекциях и семинарах всегда стояла мертвая тишина, так что со стороны казалось, что вещает он в пустой аудитории. Или его слушатели, завороженные негромким монотонным голосом, превратились в каменных истуканов, навеки застыв с выражением тщательно скрываемой муки на юных лицах. Я постарался как можно достовернее изобразить на лице раскаяние и снова сказал, придав голосу должный оттенок отчаяния:
– Простите, больше не повторится…
Особенно симулировать мне не нужно было. Я действительно едва не взвыл от отчаянья, представив, как он может разойтись, не ограниченный временным лимитом перемены. Эта пара была последней и никакой звонок не мог освободить меня от его навязчивого общества. А значит я имел все шансы опоздать на автобус. На Пингвина мои жалкие попытки не произвели никакого впечатления. Он тонко улыбнулся, приготовившись вкусить удовольствие от экзекуции – монолога, произносимого все тем же негромким, усыпляюще-монотонным голосом.
– Учебный процесс, – начал он свою проповедь, сложив шалашиком пальцы рук, словно в благоговейном трепете, – подразумевает максимальную концентрацию внимания обучающихся на тех сведениях, которые они могут подчерпнуть… и т. д., и т. п.
Когда я наконец вырвался из аудитории на свободу с головой распухшей от воспитательно-карательных речей Пингвина, институтские коридоры опустели, и только где-то вдали гремели ведрами уборщицы. Я оделся и, понемногу приходя в себя, вышел на улицу. Подморозило, вчерашние лужи поблескивали свежим ледком, но было пасмурно и скоро начал сыпать снежок. Я поймал себя на мысли, что первый раз в жизни, мне удалось застать начало снегопада. На земле была еще осень, чернела пожухлая трава на газонах, а в воздухе была уже зима. С неба, затянутого серыми низкими облаками, бесшумно опускался на город ее летучий десант. На автобусной остановке, под высоким навесом стояли люди, какие-то подростки громко смеялись, пихая друг друга локтями. Я обошел их и тут передо мной возникла Миа, вынырнув откуда-то из толпы. Я остановился, в очередной раз поражаясь ее умению появляться словно из ниоткуда в самых неожиданных местах. Она серьезно посмотрела на меня своими прозрачными зелеными глазами, цвета морской волны на мелководье, потом сказала, опустив на подбородок отворот теплого серого шарфа, закрывавшего от ветра нижнюю часть ее лица:
– Ты действительно не можешь прийти?
– Миа, – изумленно выдохнул я, – ты что ждала меня?
– Ну вот еще, – фыркнула она. Ветер трепал пряди ее светлых волос, выбившихся из-под шапочки. – Я вовсе не тебя жду. Меня Алекс должен забрать, но что-то задерживается. Так что там у тебя случилось?
– Да так, ничего особенного, – сказал я. – Просто уезжаю сегодня из города на выходные.
– О, – протянула она. – Хорошо. И когда ты сможешь?
– В любой другой день на неделе, если ничего не случится.
– Отлично, тогда в понедельник, вечером. Нет, лучше во вторник, в девять, раньше не приходи, меня не будет дома.
– Договорились, – мне показалось, что в потоке машин замаячил красный спортивный автомобиль. – Но ты все-таки проверь на вирусы…
– Вот сам и проверишь, а мне будет некогда, – нетерпеливо перебила меня Миа и замахала рукой. Она тоже заметила автомобиль. – Мы на два дня едем на Белый склон. Ты знаешь, что это?
– Да, – сказал я, улыбнувшись, – модная горнолыжная база для тех, кто может себе это позволить. Я читал о ней в газете, в разделе светской хроники. И даже видел фотографии, цветные.
Она внезапно рассмеялась, Алекс уже подруливал к остановке, под восхищенные возгласы шумных подростков, а потом со словами: «Здорово тебе от Пингвина досталось. Ах ты, бедняжка!» отступила от меня и, повернувшись, направилась к ожидавшему ее эффектному спортивному авто. Дверь распахнулась, она легко скользнула внутрь, за тонированными стеклами ничего не было видно, но мне почему-то показалось, что я ощутил ее взгляд на своем лице. Я не стал больше ждать и пошел в общежитие, надеясь, что еще успею собраться на последнюю маршрутку, которая должна была доставить меня к Йойо.
Наступил вторник и в девять вечера я вновь стоял перед дверью ее квартиры, нажимая на кнопку звонка с чувством легкого дежавю. В этот раз на Миа было милое домашнее платье цвета корицы, из тонкого матового шелка, перехваченное в талии узким пояском. Оно красиво облегало ее фигуру, заканчиваясь значительно выше колен. Волосы свободно рассыпались по плечам и слегка поблескивали.
– Ну ты будешь проходить или нет? – сердито спросила она, после того как мы поздоровались.
– Да, – сказал я, – просто залюбовался.
Она ничего не ответила, но улыбнулась. Я снял куртку, разулся и посмотрев на нетерпеливо переминавшуюся рядом Миа, вежливо спросил:
– Хорошо отдохнула?
– Замечательно, – небрежно отмахнулась она, не сводя с меня пристального взгляда.
– Так, что там… – начал я, но Миа не дала договорить, закрыв мне рот сначала ладонью, а потом своими губами.
– Ну надо же, а я действительно поверил, что дело в программе, – сказал я ей, после того как мы перестали целоваться.
– Конечно, в программе! Что ты себе вообразил, – с легким смешком ответила она, закинув руки мне за шею и вновь завладевая моими губами, так что я не скоро смог заговорить. – Пойдем, сам увидишь…
– Миа, – укоризненно сказал я ей, когда спустя долгое время, наконец, добрался до ее ноутбука, устроившись на диване. – Признайся, ты, ведь, ее даже не открывала.
– Ну и что, – легкомысленно ответила она. Бросила на спинку влажное полотенце, запахнула короткий, шелковый халат и повязала поясом. Потом пристроившись рядом, положила голову мне на плечо. Я обнял ее одной рукой, продолжая другой стучать по клавишам. – Зачем мне ее открывать, если она все равно не работает. Кстати, не забудь, между нами – по-прежнему ничего нет.
– Хорошо, – сказал я, обдумав ее слова, – как скажешь. Значит, с программой все в порядке?
– Не уверена, – голос ее звучал немного сонно. Она украдкой зевнула. – У тебя такие уютные плечи, на них так хорошо лежать, мягко и удобно. Если будут проблемы, я сообщу. Позову на помощь. Ты же придешь?
– Постараюсь. А теперь ложись-ка спать. Опять пары пропустишь. Пингвин до тебя доберется.
– Пингвин смешной, – пробормотала она на этот раз еще более сонным голосом, тесней вжимаясь мне в подмышку. Ее ладонь, скользнув под расстегнутую полу рубашки, замерла на животе, немного сбив меня с мыслей. – Ничего он мне не сделает, не посмеет. Он мама боится. Ее все боятся, даже я. Можешь себе представить?
Я осторожно убрал ее руку, и Миа, вдруг встрепенувшись, сказала:
– Между прочим, я поняла, почему раньше тебя не замечала.
– Вот как? – я невольно усмехнулся. Где уж Миа было заметить меня, когда взгляд ее, всегда отстраненно-холодный, не задерживаясь неизменно скользил мимо. Да и зачем бы ей понадобилось, разглядывать серую массу своих однокурсников, когда ее окружали плотным слоем наши факультетские сливки, искавшие внимания, покровительства, благосклонности своей Снежной королевы, державшей на определенном расстоянии многочисленных поклонников.
– Ну да, – подтвердила она, – Ты – человек-невидимка. Я наблюдала за тобой все эти дни. Ты умеешь быть незаметным, держишься сам по себе, никогда не лезешь вперед, молчишь, все время чем-то занят, какими-то своими делами. И одеваешься так обычно, так неприметно. Хотя, тебя это не портит. Это я потом поняла, когда присмотрелась.
– И как же ты меня все-таки заметила? – спросил я заинтригованный. Особенно меня удивило, что Миа наблюдала за мной так пристально. Значит, мне не показалось.
– О, это было довольно неожиданно. У меня на паре сломались наушники. А девчонки, которые в аудитории сидели впереди меня в это время о чем-то оживленно шептались. Мне вдруг стало интересно.
– Так значит ты меня не слушала, – заметил я. – Зря выходит старался, всю ночь доклад писал.
– Пф! Ну и что, – она снисходительно фыркнула. – Зачем мне это надо! Все, о чем ты так увлеченно рассказывал, все эти древние, пыльные, грязные развалины я видела своими глазами. И не раз. Я прислушалась к их болтовне. И знаешь, они говорили о тебе, как ты изменился за это лето, стал совсем клевым. И до этого был очень даже ничего.
– Ну да, – засмеялся я, – ничего особенного.
– Подожди, не перебивай, – она закрыла мне рот ладошкой, прижала на несколько секунд душистые теплые пальцы к губам, потом продолжила. – Они стали обсуждать тебя дальше. Буквально, разбирали по косточкам. Тем более, ты был весь на виду. Еще пытались с кем-то сравнивать, то ли с каким-то артистом, то ли футболистом. Вот уж не думала, что эти курицы способны замечать такое. Одна из них, та, что красит волосы в какой-то жуткий розовый цвет…
– Это Нонна, – сказал я, – она новенькая, перевелась к нам в этом году.
Миа оставила мою ремарку без внимания. Боюсь, что бедная Нонна так и будет для нее всего лишь болтливой особой с жутким цветом волос.
– Она сказала другой, своей подружке, что хотела бы с тобой поближе познакомиться. Еще поинтересовалась, с кем ты встречаешься и есть ли шансы. А эта другая, которая постоянно что-то там организует, такая шумная, надоедливая…
– Это Эльза, она староста в группе…
– Ох, да неважно. Так вот, эта, твоя Эльза, она ей с досадой выдает: бесполезно. Ты, по их проверенным данным, ни с кем ни встречаешься. Хотя многие из факультетских пытались подкатить, я так думаю, и она в том числе, но не вышло. И что ты, наверное, просто боишься женщин.
Тут я начал смеяться, а Миа покосившись на меня, добавила, округлив как бы в ужасе глаза:
– А возможно вообще предпочитаешь, что-то другое. И еще сказала, жаль, что такой интересный экземпляр скорее всего потерян для нормального общества. О, ты покраснел. Значит понял, о чем я.
– Кошмар! – простонал я сквозь смех. – Неужели это правда?
– Да, совершенно. Тут мне стало любопытно, я присмотрелась. И, знаешь, ты показался мне таким красивым, таким невероятно красивым, что у меня просто дух захватило. Я словно первый раз тебя увидела, по-настоящему увидела.
– Ты что, серьезно? – изумился я, перестав смеяться.
– Ну, конечно, нет, – она потянулась, закинув руки за голову, и взъерошила золотистую копну своих волос. – Какой ты наивный, Эрик. Ты меня своим докладом очаровал, очень глубоко и всесторонне раскрыл тему. Просто спортивный интерес проснулся, если у этих клуш ничего не вышло, почему бы мне не попробовать. И я вовсе не собиралась так сближаться с тобой. Только посмотреть хотела, как отреагируешь, может в самом деле тебе девочки неинтересны. А затем, ты так забавно начал краснеть и шарахаться, так испугался самого себя, что я подумала, а почему бы и нет. И в общем, мне понравилось. А тебе?
– Мне тоже… – ответил я после паузы.
Мы еще долго сидели с ней на диване в большой комнате, и пока я возился с программой, проверяя параметры и попутно объясняя Миа как здесь все работает, на всякий случай, вдруг все же пригодится, она незаметно так и задремала у меня на плече, забыв свою руку на пряжке моего ремня. Я отнес ее на кровать, накрыл и потом ушел.
