Текст книги "Все бури (СИ)"

Автор книги: Ольга Зима

Соавторы: Ирина Чук
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

– Стоять! – рыкнул Майлгуир, хватая ускользающую красоту и вновь затаскивая Мэренн на постель. – Мне не в тягость! А Лугнасад длится неделю по желанию сторон. Ты желаешь провести со мной весь праздник?

Глаза Мэренн осветились настолько отчаянной надеждой, что Майлгуиру стало стыдно. Подарить такую малость и принять в ответ такую благодарность…

– Ты желаешь? – он поцеловал припухшие, еще более очаровательные губы, посмотрел в серьезные глаза, в глубине которых таилась печаль и… загадка. Мэренн не притворялась, не хотела казаться лучше, чем есть, не кокетничала и не соблазняла. Но была совсем не проста. Король не очень любил загадки, однако эту разгадать ему хотелось.

– Да, мой ко… мой волк, – тихо произнесла она. – Конечно же, да! – улыбка скользнула по ее губам, словно луч зимнего солнца, несущий надежду на скорую весну. – Так ты не устал?

Она была теплой, нежной, податливой. Она была нужной ему сейчас, и Майлгуир поймал себя на мысли, что, лаская Мэренн, он не закрывал глаза, сравнивая с той женщиной и вспоминая другие черты. Не ловил сходство, а изучал ту, что рядом.

Пожалуй, эта неделя и впрямь будет забавной. А потом он найдет этой крошке хорошего мужа, пообещал Майлгуир сам себе. Самого лучшего! Сердце пропустило удар, а замок зашуршал согласно и словно бы одобряюще.

– Вьюнок хороший, – вновь донесся ласковый голос до слуха Майлгуира. – Вьюночек красавец. Отдай косточку!

Судя по тому, что щенок рычал, челюсти он сжал намертво.

– Брось! – рявкнул король, досадуя на эту суету, и открыл глаза.

Песик взвизгнул и поджал хвост – девушка с громадным недогрызенным мослом приземлилась на шкуру.

– Напрудил, – угадал Майлгуир.

– Я сама чуть не напрудила! – возмутилась Мэренн.

Поднялась, встала на цыпочки и убрала кость на верхнюю полку у очага. Обернулась на всасывающий звук – лужицу под Вьюном прилежно втянул замок.

– Все никак не могу привыкнуть, – завороженно произнесла она.

Вьюнок подбежал к ней, завилял хвостом, вывалив язык. Она опустилась на колени, почесала за ушком. Тот улегся на спину, подставляя светлое пузо под ласковую руку.

– А меня погладить? – спросил Майлгуир, разглядывая свою волчицу.

В короткой темно-серой тунике, укрытая волной гладких иссиня-черных волос, Мэренн показалась ему похожей на ласточку. Эти птицы во множестве селились под крышами Черного замка и сейчас рассекали воздух за открытыми окнами. Далёкие от мира ши, прекрасные свободолюбивые создания.

Мэренн подняла голову.

– Разве моему волку не нужно заниматься делами королевства? Ах да! – спохватилась она: – Господин советник просил передать, что к вечеру ожидается визит Джалрада.

– До вечера еще очень-очень много времени, моя ласточка. К тому же я занят. У меня куда более интересный предмет изучения.

Прищурился, вновь разглядывая ее всю, от тонких щиколоток до изящной, гордой шейки, застеснявшуюся и покрасневшую.

– Иди ко мне!

Связь между Джалрадом, королем Дома Неба, и поручением советника виделась непрерывной. По крайней мере, Майлгуир оценил попытку племянника спасти своего короля от всячески выражаемой симпатии другого короля. Джалрад, высокомерный и вспыльчивый, как все небесные, испытывал к владыке Благого Двора слишком разнообразные чувства.

Майлгуир когда-то распорядился жизнью его старшего брата, женив того на Лианне, ставшей ныне королевой Дома Солнца. Вот только последовав зову истинной любви и разделив жизнь любимой, он лишился права на трон небесный.

Поэтому отец Джилроя и Джалрада, уходя вслед за любимой в мир иной, отдал престол младшему принцу.

Джалрад правил без малого две тысячи лет, удерживая твердой рукой и своих подданных, и соседние Дома. Не женился, хотя его ярко-бирюзовые глаза, серебристые волосы и властные повадки привлекали многих, что мужчин, что женщин. Мужчин Джалрад привечал особо, а несколько взглядов и намеков дали Майлгуиру понять, что смесь вины, радости и потери вылилась у небесного во вполне определенное желание, разделить которое владыка Благих земель не мог и не хотел. Поэтому Майлгуир в любом случае оставил бы при себе эту занятную волчицу – как весомое доказательство его занятости на всю неделю праздника. Но эта негодница мало того, что передала слова советника в самый последний момент, так еще чуть было не покинула его, своего избранника!

Владыка Благого мира давно не испытывал такую разнообразную гамму чувств. Ничего удивительного, что парочка вышла из королевских покоев лишь после полудня.

Мэренн в придворной суете говорила немного, да никто особо и не спрашивал. По большей части благодарила за внимание. Смолчала на развеселое приветствие от Мэллина, на острый, испытующий взгляд Джареда, ничего не отвечала на заинтересованные расспросы волчиц во время вечернего выезда. Держалась в седле гордо и уверенно. Лишь подъехавшему к ней ши из ее же северного клана заявила: «Я занята на весь Лугнасад». Молодой волк, дерзко сверкнув глазами в сторону владыки, поворотил коня и вернулся в хвост колонны, вздымая клубы пыли.

А ведь Мэренн после королевской ночи с руками заберут в любой, самый знатный клан. Ревновать не любя – это почти традиция, усмехнулся Майлгуир своим невеселым мыслям.

Прибывший Джалрад церемонно и сухо поприветствовал Майлгуира и Мэренн, задержался вопрошающим взглядом на лугнасадном венке, но король ничего не пояснил, и небесный повелитель сник. Тут крайне вовремя подошел советник с молодым, немного жеманным волком, заговорил о делах Домов, о проблемах Юга, представил своего помощника, которого желал бы видеть послом в Сокольей Высоте – и небесный повелитель неожиданно отвлекся. Фаррел, присутствующий рядом, заметил, что этот волк еще и неплохо рисует, вот если бы обучить немного… И милостиво кивнул, когда Джаред попросил еще и об этом.

Мэренн же гордо держала голову с надетым Майлгуиром серебряным венком Лугнасада, словно это была настоящая корона, не обращая внимания на завистливые шепотки о новой даме на одну ночь. Не стеснялась и не краснела, но и высокомерной не выглядела.

Слишком хороша для волчицы из Укрывища.

Венок Лугнасада, как посчитал Майлгуир, пылился примерно одно-два тысячелетия, а теперь притягивал все взгляды и помыслы.

Глядя на Мэренн будто со стороны, владыка поймал себя на мысли, что только чистой слезы алмазы, пожалуй, могли бы оттенить эту светящуюся кожу, эти тяжелые гладкие косы и прозрачные серо-зеленые глаза. Неприветливые для подданных, они вспыхивали огнем при взгляде на него и тут же гасли, словно Мэренн боялась выказать свои чувства. Что же таилось в глубине ее глаз, в ее холодноватой нежной гордости и безудержной страсти?

Мэренн дождалась, когда он встанет после ужина, поклонилась, пожелала всем в трапезной счастливого и жаркого Лугнасада и без тени улыбки прошествовала в его покои. Королева, да и только!

Майлгуир, поспешивший следом, наткнулся на Мэллина, увлеченно ловившего Вьюна.

– А если так? А так? Ха, такой маленький, а такой верткий! – брат сам встал на четвереньки и восхищенно заглядывал в глаза радостному щенку. – Нам надо с тобой по делам пойти, как взрослым, сечёшь? Хочешь по делам?

Майлгуир был уверен, что, если не вмешается, с Мэллина станется и несуществующим хвостом повилять.

– Нашел собрата по разуму? – вздохнул Майлгуир, думая, как бы выставить брата побыстрее.

– Мой принц, уговаривать щенка неразумно, если он вас и поймет, то нескоро и превратно, – из дальних комнат вышел Джаред, его приветствие заставило принца вскочить и обернуться. – Мой король, моя королева, с возвращением. Мы с принцем уже уходим.

Мэренн, побледнев от обращения советника, торопливо кивнула, Майлгуир устало вздохнул: смена имени повлияла на него самого, а вот семейство осталось прежним и все таким же проблемным. Брат подхватил щенка, тот радостно тявкнул.

– Куда ты его потащил? – спросил Майлгуир для собственного спокойствия.

– На псарню! Я обещаю, – торопливо заговорил Мэллин, – с ним ничего не случится! Я присмотрю, если-и-и-и…

Джаред с Майлгуиром вздохнули одновременно, эхом послышался вздох обеспокоенной судьбой Вьюна Мэренн.

– Если… – договорил брат. – Если королева Лугнасада обещает присмотреть за нашим королем. У него-то оправданий нет, Лугнасад наступает и проходит, а королем приходится быть всегда! Так присмотришь? – подмигнул он.

Майлгуир собирался уже сказать Мэренн, что на принца можно не обращать внимания, когда она изрекла прохладно:

– Как того пожелает владыка.

К счастью, их общему с Джаредом, Мэллин не нашел как съязвить.

– Пойдемте-пойдемте, принц, надо поспешить, Лугнасад в самом разгаре, а вы все возитесь со щенками, заметьте, с чужими, – советник подхватил Мэллина под локоть и целеустремленно потащил к выходу.

– Так и что? Зато смотри, какие у него уши. Тоже остренькие! Уж не ревнуешь ли, а, советник?

Майлгуир взволновался – единственное, что отличало Джареда от прочих ши, это острые уши полукровки. Не обидится ли?

Джаред уже в дверях выхватил у принца Вьюна, рассмотрел внимательно и отдал обратно, обращаясь лишь к щенку:

– Чудесные у тебя ушки. Наш принц просто завидует.

Последним, что донеслось до Майлгуира из-за закрывающейся двери, был вопль брата:

– Что значит «завидует»?!

Вздох облегчения вырвался сам собой, и мысли о несносной родне пропали.

– Мэренн, – позвал он.

Имя-то какое. И холодное, и ласковое, как она сама.

Когда они оказались одни и Майлгуир, неожиданно соскучившийся за полдня, жадно притянул ее к себе, прижал, схватив за спину и ягодицы, Мэренн шепнула после поцелуя:

– У Майлгуира просто не может не быть двери в еловый лес.

– Там, – легкомысленно махнул он рукой на картину размером с дверь, где стволы возносились до небес, а солнце путалось в кружеве изумрудных веток.

– Та-а-ам… – протянула Мэренн.

Блеснула глазами, встряхнулась – и обернулась волчицей. Майлгуир, чуть ли не век уже не оборачивавшийся, хотел было рявкнуть что-нибудь этой озорнице с блестящей шерстью, прекрасной даже в образе зверя, как та поставила лапы на его грудь, повернула волчью морду – и цапнула за плечо. Затем, виновато прижав уши, ринулась прочь, к указанному им самим выходу.

Не успел Майлгуир опомниться, как уже бежал следом, приминая лапами хрусткий снег, ловя ноздрями сладостный аромат чистого воздуха. Серыми тенями проносились вокруг деревья, обострившееся чутье ловило оттенки запахов и вкусов.

Волк почти догнал волчицу у молодого ельника, откуда пахнуло теплой смолой и хвоей. Она оглянулась лукаво, повернула – легкая и быстроногая – и припустила влево, к Айсэ Горм. Более тяжелый даже в волчьем теле Майлгуир с трудом поспевал за нею.

Полная луна серебрила легкую вуаль перистых облаков, чернила густые тени дерев, заливала призрачным, беловато-синим светом кажущиеся незнакомыми ночью лужайки.

Черный волк выскочил на плес и замер, тяжело дыша. В полночной тишине еле слышно плескалась вода о песчаный берег великой реки Светлых земель, ясный и чистый свет лился от ночного светила. Волчица лакала чистую воду Айсэ Горм, не замерзающую даже зимой; по темной, маслянистой поверхности разбегалась круговая рябь от падающих с ее морды капель. Сморщила нос, дразня, ударила по воде лапой. В стоящего на берегу разгоряченного зверя полетели горящие алмазы брызг.

Он сердито вздыбил гриву, оскалился, присел для прыжка, примерился, но словно ждал чего-то, не сводя взгляда с волчицы. Она, напившись, невыносимо медленно выходила из реки, посматривая искоса, с каждым шагом теряя звериный облик. Девушка с ослепительно белой, серебрящейся под луной кожей, прикрытая лишь черными волосами. Она опустилась на пригорок, провела рукой по темной щетине травы, позвала бесстрашно: «Иди ко мне, мой волк». Зверь сверкнул янтарем глаз, прыгнул – и еще в полете обернулся человеком.

– Так бы и съел, – прошептал Майлгуир упавшей на спину Мэренн, наваливаясь на нее. – Глупая ты. Я мог легко убить тебя.

Потерся всем телом, жадно поцеловал шейку.

– Не убил же, – прошептала Мэренн, впиваясь ногтями в спину и обвивая ногами его бедра. – Но можешь отлюбить до смерти, мой волк.

И засмеялась тихо и счастливо.

Потом они катались по снегу, затем он решил отнести Мэренн в реку, чтобы отмыть ее, а отмытую – решил согреть…

Когда с первыми лучами рассвета заявился Джаред со стражей, Майлгуир не сильно удивился. Как и привезенной одежде: мужской и женской. Советник помалкивал, вопросов не задавал, и король был ему благодарен за это.

Мэренн смущенно спряталась за старым деревом и вышла полностью одетая, торопливо заплетая тугую, еще влажную косу.

Майлгуир уселся на подведенного за уздцы огненно-рыжего коня с белой отметиной на морде и поднял к себе Мэренн. Удобнее было бы посадить ее сзади, но не хотелось. Хотелось обнимать свою волчицу.

Взошло солнце, золотя розоватую утреннюю дымку, высвечивая своими лучами темный еловый лес, неожиданно отражаясь от глади рва Черного замка. Все казалось чистым, свежеумытым, ясным – с мира словно сдернули пелену. Даже несчастный дуб, которому владыка уже определил место в камине Черного замка, показался не таким уж печальным и унылым. Может, и рано его рубить, подумал Майлгуир.

Уже по приезду посмотрел на запавшие глаза Мэренн и отправил ее отдыхать, распорядившись, чтобы ей принесли еды и питья.

В трапезной собирались по обычаю лишь вечером, а ранним утром третьего дня Лугнасада было всего несколько волков. К Майлгуиру, дождавшись, когда он встанет, подошел тот самый волк, что вчера пытался заговорить с Мэренн, а сейчас отчаянно волновался.

– Я пришел просить вас, мой король, – прижал он кулак к груди. – Я умоляю вас… Я прошу отдать мне Мэренн! Обещаю заботиться о ней как никто другой. Я хорошего рода, она будет окружена вниманием, любовью и ни в чем не узнает отказа!

– Почему ты просишь об этом у меня? Почему не у ее отца?

– Отца? – недоуменно произнес юноша. – Мэренн сирота. А вы, как главный в Доме, можете решить ее судьбу.

– Я не решаю чужие судьбы. Я даю свое благословение тем, кто хочет сочетаться браком. Раз у Мэренн нет родителей, она получит приданое от меня, – недоумевая, отчего так злится, прохладно выговорил Майлгуир. – Подходите вместе после праздника.

– Она не пойдет. Она словно околдована вами, владыка, – с болью в голосе произнес волк. – Простите мне мою дерзость, но послушает она только вас! Вы для нее все! Она не понимает, что рушит свою жизнь.

– Вряд ли один Лугнасад может разрушить жизнь волчицы, – не смог скрыть недовольства Майлгуир. – Даже при нравах Укрывища, несколько отличающихся от столичных. Иди! – приказал он, заметив попытку вставить слово и не собираясь обижать этого славного во всех отношениях юношу, к тому же возможного кандидата в супруги его волчицы. – Со своей стороны я обещаю поговорить с Мэренн о замужестве с достойным ее волком.

Майлгуир, после обычного даже в праздник общения с советником, решил навестить псарню перед тем, как вернуться к себе, больше для того, чтобы привести мысли в порядок. Мысли порядка знать не желали, а мерзкий червячок, глодавший сердце, казался очень похожим на ревность. Вспоминал чистую ауру и не мог понять, где ошибся.

«Зачем она сказала, что Вьюн – подарок отца?» – недоумевал, трепля холку щенка, Майлгуир. Пес рос буквально на глазах, пушистый, ласковый. Сгрыз кожаную сбрую, не прибранную конюхом, а сейчас порыкивал под рукой.

Зачем лгала? Так умело, что он поверил, не почуял фальши! Соврать о родителях! Лицемерка. Может, и в чем другом тоже врет? Хотя бы о том, что он ей нравится сам по себе, а не из-за короны. «Вы для нее все!» – всплыли в памяти слова юноши. Все, что можно получить в этом мире?

Неужели дело только в приданом? Да получит она свое приданое! И мужа тоже.

А этот, с голубыми глазами, очень порядочный. И скучный, шепнуло подсознание голосом Мэллина, как будто именно королю предстояло жить с ним в браке до скончания времен.

Ну и пусть выходит замуж за этого… этого… Антэйна! «Неоценимый»! Вежливый, обходительный, судя по всему, благородный и очень, очень нудный… то есть порядочный молодой человек.

Майлгуир решил устроить допрос, оставил щенка и пошел к себе. Но, увидев привставшую с постели красавицу, забыл обо всех своих мыслях и сомнениях.

– Как я соскучилась, мой волк, – шептала Мэренн. – Как же я счастлива!

И он брал ее так, словно завтра не придет никогда. Поверил ясной чистоте глаз, искренности слов, трепету тела, решив отложить все расспросы. До конца Лугнасада времени осталось немного. Она уедет в Укрывище замужней дамой, и он ее больше никогда не увидит. И слава старым богам…

Проснулся Майлгуир от всхлипа. Мэренн сползала с постели так медленно и осторожно, что он сразу заподозрил неладное.

– Мэренн!

Она охнула и застыла.

– Тебе нехорошо?

– Простите, что побеспокоила, – ровным голосом произнесла она и пошла в сторону ванны, двигаясь по зеркальному полу мелкими шажками, напряженно и скованно.

Майлгуир откинул мохнатую шкуру, служившую им одеялом. Догнал Мэренн и потянул на себя тонкий серый шелк, в который она куталась и который судорожно пыталась удержать.

– У меня синяки очень легко проступают, – словно извиняясь за собственное несовершенство, пояснила Мэренн.

Майлгуир, злясь на себя, оглядывал синяки и засосы.

– Стой спокойно, – приказал он.

Уж на столько-то его магии еще хватит.

Осторожно провел ладонями по округлости груди, убирая следы от собственных пальцев, по бокам, провел рукой между ног, где нежная кожа была стерта до ссадин. Погладил ягодицы, убирая царапины и засосы. Поднялся и подхватил ладонями неулыбчивое лицо, даря немного покоя и силы. Слабый румянец окрасил щеки, блеск появился в глазах, и Мэренн вздохнула:

– Не стоило вашей заботы, мой король.

– Это уж мне решать.

Подхватил ее на руки, прикинув в уме, сколько же лет он не носил на руках женщин. По всему выходило, не одно тысячелетие.

На краю ванны Мэренн прошептала: «Я не хочу без вас», и Майлгуир, перешагнув через край, опустил ее в воду и уселся сам, притянув ее к себе на плечо.

– Теплая, – удивленно произнесла она. – Опять. И чистая.

Подула на лепестки чайных роз, рассыпанных по поверхности воды и закачавшихся, как маленькие лодочки.

«Не надо ждать неделю, – решил он. – Завтра надо позвать этого юношу и записать брак в Книге Семей Дома Волка».

– Попроси у меня что-нибудь в дар, моя волчица.

– Нет, мой король!

– Отчего же?

– Дарят на прощание, – прижалась она к нему, обхватила руками в воде. – Не хочу. Ничего не хочу!!!

Уловила все то, о чем он только подумал и что не высказал!

– Хорошо. Расскажи о себе!

– Не о чем рассказывать, мой волк, но, если вы желаете… – Мэренн опустилась под воду, затем поднялась, откинув тяжелые волосы с лица. – Родителей не помню вовсе. Меня воспитывал друг семьи – он мне как отец…

Майлгуир дослушивал, прикрыв глаза, пытаясь погасить злость на самого себя. Вообразить Мэренн корыстной особой, жаждущей заполучить приданое от короля? Ощущение было, словно по лицу мазнули грязной тряпкой. Он так привык видеть расчет во всем, что самое простое объяснение и в голову не пришло.

– Я сказала что-то не то? – осторожно спросила Мэренн, убрав упавшую на его лицо мокрую прядь. – Я огорчила вас?

Кажется, то, о чем он умалчивал, она понимала еще лучше, чем то, о чем он говорил!

Майлгуир протянул ей один из бокалов с тягучим темно-красным вином, всегда стоящих на полке, и отпил из второго.

– Скажи, о чем говорил с тобой Джаред?

– Он спросил, что я делаю в столице и есть ли у меня кто-то на этот Лугнасад, а потом… осторожно спросил, не желаю ли я скрасить королю этот праздник.

Бокал с треском сломался в королевской руке.

– Вот значит как!

Все было оговорено заранее! Советник присматривает за ним, как за неразумным дитём, даже девочку подсунул «на вкус короля». И ведь не прогадал – Мэренн притягивала его хотя бы тем, что была полной противоположностью Этайн. И чем-то еще.

Мэренн расширенными глазами смотрела на сломанный бокал, на осколки, полетевшие в стену.

– И, если бы я сама не жаждала больше жизни попасть к вам, мой король, я бы обязательно поддалась на его уговоры, – медленно закончила она. – Советник умеет убеждать.

– Зачем ты хотела попасть ко мне?!

Мэренн развернулась, уселась на него, скрестив ноги за его бедрами. Тихо прошептала:

– Вы должны перестать себя корить за мидирово прошлое. Вы достойны любви, и вы ее получите!

– Ты знаешь, кто я? Откуда?! – понял владыка главное.

– Я догадалась. Мне рассказали, и я догадалась, – поправилась она.

– Я испробовал все, Мэренн, – произнес Майлгуир, решив узнать позднее, кто этот длинный язык, и укоротить его. – Я ничего больше не могу.

– Я могу, – печально и твердо сказала девушка.

– Неужели? Отчего это?

– Потому что я люблю вас, мой король.

Вот так. Тихо и просто. Громом среди ясного неба.

– Это очень приятно слышать, очень. Телесная любовь тоже приятна. Но?! Какого фомора ты тут делаешь?! – взорвался Майлгуир, ударил кулаком по воде, взметнув кучу брызг. – Почему ты, как только поняла свои чувства, не вышла замуж? При твоей красоте это недолго. Почему ты не сбежала от того, кто губит своей любовью? Ж-ж-женщина!

– Разве вы не знаете? – строго произнесла Мэренн. – За настоящую любовь не жалко и жизни. Все эти браки по взаимному уважению – все это отблески любви. Подделка чувств. Обманка. Я люблю вас, мой король!

– Вот почему мне было так хорошо с тобой! – простонал Майлгуир, осознавая размеры катастрофы. – Вот почему… Как же я не понял сразу! Безмозглый вудвуз! Ты должна уехать, Мэренн. Антэйн, он хороший волк, он просил отдать тебя ему в жены, и я даю согласие немедленно. Ты должна покинуть меня как можно скорее, ты должна… Я молю тебя, уезжай, пока не поздно!

– Поздно, мой король. Вы, грозный владыка, вы – молите меня. Не приказываете и не требуете. Молить можно только любимых. Слово еще что-то да значит в Благих землях, а я обещалась небу и земле быть только вашей. Я ваша и телом, и душой. Я люблю вас всем сердцем, и я выйду замуж за вас или не выйду вообще. Я прошу вас взять меня в жены!

– Ты не знаешь, о чем просишь и на что идешь. И ты ошибаешься, я не люблю тебя. Я не способен на любовь, я ею проклят, – сквозь зубы выдавил Майлгуир, покрывшись мурашками в теплой воде. И оттаял, когда Мэренн прижалась, обняла и руками, и ногами. Положила голову на его плечо и прошептала:

– Не загадывайте наперед. Не гасите то, что теплится в вашем сердце.