Текст книги "На плечах добра и зла (СИ)"
Автор книги: Ольга Морозова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Он поцеловал меня, и мне сразу стало жарко. На время я забыла о магических символах, древних верованиях и тайных ритуалах. Волшебство действительно было, но не в старых рукописях, а прямо здесь.
Глава 5. Равновесие
Гримуар или гримория (от французского grammaire) – волшебная книга, учебник, в котором содержатся описания магических искусств отдельных народов, инструкции по изготовлению талисманов, списки заклинаний, описания гаданий, методы наведения чар и вызова сверхъестественных существ. Есть разные мнения, как использовать такую книгу: одни считают, что читать ее следует только хозяину, для других она может быть опасна; их противники настаивают, что магическому искусству по такой книге может научиться любой.
А. А. Мокошкина. «Демоническая энциклопедия», 1971.
* * *
Сегодня у нас был библиотечный день – ведьмы рассказывали мне о гримуарах, от «Завещания Соломона» до наших дней. Некоторые из этих книг были посвящены планетарной магии, больше похожей на астрологию. Что ж, люди до сих пор верят, что Марс – про войну, а Венера – про любовь. И в медицине отражено – термин «венерические болезни» существует с XVI века. Другие книги описывали демонологию как науку: виды демонов, их полномочия, ритуалы вызова и методы сопротивления. Третьи, написанные в разных странах и в разные века, были настоящими учебниками по магии: задачки, упражнения, заговоры, заклинания. Эти испокон веков интересовали ведьм больше всего: зачем им теория, они – практики.
Пан скинул ботинки и развалился на диване с бокалом коньяка. Меня сначала пугала его манера надевать носки с очень реалистичным рисунком копыт, но потом я привыкла. Носят же современные бородатые хипстеры розовые футболки с зайчиками? Вот где страх. А копыта – подумаешь.
Кажется, он просто пришел послушать, хотя наверняка все это знал, но, как ректор в университете, заглянул на приятную лекцию. Или проверял меня – хорошо ли учусь, быстро ли схватываю? Я схватывала, но у меня был вопрос. Оглядывая Зоин стеллаж, я спросила: неужели все и всегда пишется руками? Только книги, свитки, списки?
Пан пожал плечами.
– У славян такая традиция, Аи. И не только у славян.
– А другой и не надо, – вмешалась Зоя.
– Но сейчас есть компьютеры, интернет…
Зоя фыркнула.
– Сколько лет твоему интернету? А книги живут вечно.
Интересно, ведьмы в других странах пробовали переводить знания в электронный вид? Да, я согласна, не всю информацию надо делать публичной, но хоть что-то в сети есть? Надо поискать, как время будет.
* * *
Мара пила чай с сахарной клюквой. Старуха сидела напротив и шумно прихлебывала из блюдца. Мара поморщилась.
– Не нравится? – ухмыльнулась старуха. – Я одна живу, забыла уже, что другие люди есть. Хочу – чавкаю, хочу – булькаю, – и она забулькала чаем.
Девушка улыбнулась. Хозяйка определенно ей нравилось, несмотря на черную одежду, крючковатый нос, прищуренный взгляд. Было в ней что-то бесшабашное, детское. Редко таких встретишь. Люди обычно или дураки, или трусы. Ну, почти все.
Старуха поднялась, пошуршала на полках и достала шкатулку. Цветные камешки с дырочками, медные амулеты, деревянные круги. На каждом – какой-то значок.
– Обереги? – предположила Мара.
Старуха кивнула.
– А помогают они?
– Если веришь – помогают, как не помочь.
Старуха снова пошла к полкам. Взяла большую книгу, сдула с нее пыль и бухнула перед Мареной.
– А это что?
– Травник. Посмотри, там картинки есть.
Книга была старая, но картинки яркие. На каждом рисунке – растение, а рядом – хворь, от которой травка помогает (или вызывает). Все вроде знакомое.
– Так, значит, травки и без магии действуют?
– И без магии. Только с ней понадежней будет, когда дело серьезное.
– А если, к примеру, приворот? Или отворот? Есть такое?
– Есть. Только мужика приворожить да прогнать – никакого волшебства не надо. Ты ему улыбнись да нахмурься вовремя.
Мара шла домой и думала о любви и травах. Она всегда знала, что все делает как надо. И сейчас знала. Откуда же ощущение надвигающейся беды? Вот деревня. Колодец. Мать уже, наверное, подоила корову. Бабка Доля выглядывает из-за забора, смотрит неодобрительно. Все как всегда. Она открыла дверь и ахнула.
* * *
Надо сказать, книг про заговор оберегов я еще не читала. Возможно, ученицам не полагалось браться за такую тонкую работу, не тот уровень. Или для этого есть отдельная ведьмовская специализация? Я представила профессиональные училища, готовящие ведьм-обережниц: «Откройте учебник на странице 1759… Возьмите в руки лобзик и скажите: „Сварог, вечный великан и покровитель!“. Теперь поднесите лобзик к дереву…».
Я рассмеялась и зашла в интернет, благо на моей кухне больше никого не было. Надо же узнать, есть ли там что-то полезное. Интернет сообщил, что Сварог действительно покровительствовал ремесленникам. Может, так и появилось слово «сварганить»?.. Да и оберег алатырь с ним связан. Значит, теория верна, будем все строить вокруг Сварога. С практикой дела обстояли гораздо хуже – интернет содержал только псевдоисторические рецепты, рожденные воспаленным сознанием современных гадалок. Ну тех, которые «гадаю, порчу». Нет, это не годится. А секретных баз данных я не найду, даже если они и есть. Хорошо, наверное, их запрятали ведьмы-программистки. Интересно, какой бог отвечает за компьютеры…
Я погладила деревянный кулон-оберег, подаренный мне Егором. Кулон пах лесом, кулон хотел ожить. И я пошла к Зое.
Хозяйки дома не оказалась, что было очень кстати. Мне открыла сонная Яя, которая опять всю ночь где-то летала. Я дождалась, пока ведьмочка решит, как слаще спать – мышью на карнизе или девушкой в кровати (карниз победил), зажгла свечи, как положено, и засела за книги. Заговоры на здоровье, любовные заговоры, денежные, на удачу… Что мне важнее? Я выбрала и произнесла на одном дыхании.
«Встану я, пойду дверьми, дорогами, выйду к морю. Посреди моря стоит остров, на нем камень, на том камне большая птица. Полетит птица, сядет мне на плечо, осенит крылом, заберет сомнения, принесет удачу, даст мудрость. Как птица летает, так и душа моя силу принимает. Как звезда горит, так меня оберег хранит».
Кулон потеплел, и я поняла, что все сделала правильно.
* * *
– Дженни, ты просто прелесть, – Иштар одобрительно смотрела на девушку. – Это очень перспективный кадр.
Дженни порозовела от удовольствия. От старух она бы слова доброго не услышала.
– Вы тоже очень замечательная! – с жаром выдохнула она.
Иштар кивнула.
– Теперь давай подумаем, куда бы его приспособить…
Дженни недоуменно приподняла татуированные брови.
– Ты же не думаешь, что он пробьется сам? Ты ему поможешь! Ты же теперь крутая, верно? – Иштар улыбнулась уголком рта.
Дженни снова покраснела и потупилась.
– Значит, говоришь, биткоины и хакерство? – Иштар развернулась к ноутбуку и поклацала наманикюренными ногтями. Дженни присмотрелась. Немного старомодно – дизайн со стразами. У самой Дженни был идеальный нюд. «Нет-нет, – быстро подумала девушка, – это не старомодность. Это ретро!»
– Вот, – Иштар откинулась в кресле. – Ссылочку ему покажи. Пусть испытание пройдет.
– А в чем испытание? – спросила Дженни.
– Это сайт конкурса хакеров, – улыбнулась Иштар. – Пусть взломает. Если справится, будем его продвигать, денег заработает, тебе что-нибудь купит. Должен же быть от мужиков толк.
Дженни истово закивала. Толк будет!
* * *
Есть поверье, что не все подарки можно дарить. В крайнем случае, нужно дать за них монету. Шерстяные вещи принимают с неохотой, ибо на шерсть легче всего навести порчу. Носовые платки означают слезы, украшения из янтаря – расставание, часы отсчитывают время жизни, острые предметы как символ оружия преподносят к ссоре, фигурки птиц ведут к беспокойству, а пустой кошелек – к бедности. Дарение свечей считается плохой приметой, поскольку воск, из которого они изготовлены, имеет магические свойства.
Э. Э. Иваненкова. «О дарах и подношениях», 1899.
* * *
Я принесла Гале большую восковую свечу, пахнущую медом. Галя вопросительно посмотрела на меня.
– Это волшебная свеча, – улыбнулась я.
Галя улыбнулась тоже – она же не знала, что я говорю правду. Я на эту свечу потратила весь воск и целый вечер. Интересно, сработает?
– Зажигай ее каждый день на один час, а когда догорит – твое желание сбудется.
Галя серьезно кивнула, поставила свечу на стол, зажгла и предложила устроить пироги с луком. Я была только за, у меня так бабушка делала.
Быстро замесили тесто и стали резать лук. Точнее, хозяйка чистила, а я резала и, как положено, плакала. Решила – проведу вечер без всякого колдовства. Готовка, беседа, все по-честному, по-человечьи. Однако, забывшись, я стала водить рукой над сковородкой, бормотать, чтобы масло не брызгало, и Галя с недоумением на меня посмотрела.
– Ты солишь, что ли?
– Да, – спохватилась я.
– Прямо в масло? А я потом обычно… Что ты говорила, я не расслышала?
– Стишок вспомнила, – нашлась я.
– Какой?
Сходу я процитировала первое, что появилось в голове:
'Раньше шло все как по маслу,
Словно бы предрешено,
А теперь слова погаснут,
И в глазах темным-темно.
Раньше больше было смысла
И рискованность была,
И качалось коромысло
На плечах добра и зла'.
– Что-то знакомое… – протянула Галя и засыпала лук в сковородку.
– Это Григорий Корин. Был такой поэт, – сказала я, а сама подумала о том, как для меня теперь звучат эти стихи. И пробормотала, крутя кулон на шее:
'Набиралось равновесье
Из осколков дней и лет,
И хранило поднебесье
Каждый новый мой секрет'.
– У тебя какие-то секреты? – не поняла Галя, переставляя миски в посудомойку.
Я уже открыла рот, чтобы рассказать все как есть, но, вместо этого спросила:
– А хочешь узнать, чем заканчивается?
Галя закивала.
– Я тоже хочу, – внезапно у меня на глазах выступили слезы. Это все лук.
Галя всполошилась. Усадила меня на диванчик, налила чаю, погладила по голове. Непривычно было видеть ее в таком опекающем состоянии. Я смотрела, как в чашке отражается огонек свечи. Свеча была виновата или Галя, но я сдалась и стала рассказывать. Она слушала, открыв рот.
– Вечно молодые и красивые?
Я кивнула и вытерла глаза.
– А сколько тебе лет на самом деле?
Я рассмеялась.
– Ну, я-то пока только ученица. А потом, как через костер пройду, так и будет всегда двадцать три.
– Как мне… А как тебя зовут на самом деле?
– Вера, – с трудом выговорила я. Имя звучало как чужое, но вроде как и мое. Кто я сейчас? Аи или Вера?
– Вера… Зачем нужны ведьмы? – Галя перевела взгляд на свечку.
– Добро, красота и любовь. За это отвечают, – я пожала плечами. – Говорят, раньше и ведьм было больше, и прочей нечисти, и богов.
– И где они сейчас? – тихо спросила Галя.
– На пенсии, кто жив, – мрачно сказала я. – Хотя некоторые работают.
Галя задумалась и задала практический вопрос:
– Вера… То есть, Аи. А как подходящих девушек находят?
Я рассказала про волшебные объятия нашего менеджера по кадрам.
– Как тебе такое, Симона де Бовуар, – пробормотала Галя и поправилась. – Нет, я не осуждаю, у меня тоже один раз был случайный секс, даже вспоминать неловко. Костя тогда пришел рассказать, как очередную девушку встретил, и я первый раз в жизни пошла в бар, напилась… В общем, было.
Я удивленно смотрела на нее. Даже у Гали было, надо же.
– А у ведьм и человеческая жизнь есть? Мужья, дети? Чувства, любовь?
– В том-то и дело, – вздохнула я. – Ничего нет. Нельзя влюбляться.
Галя охнула:
– А как же Егор?
– Только пока я официально не стала ведьмой, – с трудом выговорила я. – А потом магия, работа… Молодость.
Галя погладила меня по плечу.
– И это, говоришь, навечно?
– Навечно, – мрачно сказала я. – Но при одном условии. Раз в году, в Ночь Ивана Купалы…
– Ой, лук!..
Кухня наполнилась запахом дыма.
* * *
Мы с Егором сидели у него дома. Он вырезал шкатулку, творил на крышке ажурную вязь. Работа была тонкая, так что я просто сидела рядом и молча смотрела, как рождается настоящая вещь. Не поднимая головы, Егор сказал:
– Почему ты такая грустная?
Я не знала, что ему ответить.
– Тебя что-то беспокоит? – Егор посмотрел на меня. – С работой что-то не так?
Я, конечно, говорила ему, что работаю кроссвордисткой.
– Да, – почти честно ответила я. – Предлагают работу, а я не знаю, справлюсь ли. И надо ли.
– А ты сама-то хочешь? – поинтересовался Егор.
– Хочу и не хочу.
– А оберег не помог?
– Так ведь он оберегает от злого, а тут, вроде, зла нет, – я потрогала кулон на шее.
– …И помогает в поиске себя.
– Надо же, запомнил.
– Конечно, – Егор наклонился над шкатулкой. – Может, мне как у тебя амулет сделать? Или мужчинам другое положено?
– Сделай себе кулон в виде молота Сварога, – подумав, предложила я. – На него наносят руну алатырь и печать-звезду, только мужскую, плетенка такая прямоугольная. Придает сил, дарит мудрость, исполняет желания. В работе помогает и защищает от лжи, – тут меня осенило, как Егору получить настоящий оберег. – А может, ты меня научишь, каквырезать?
Обереги, сделанные близкими людьми, действуют гораздо сильнее.
– Легко!
– Тогда сделай молот, а я знаки нанесу. Никогда такого не делала!
Шкатулка была временно забыта. Я чертила эскизы, Егор показывал мне разные инструменты, а потом я села тренироваться на дощечках и брусках, оставшихся от старых работ. Я действительно никогда раньше не занималась резьбой, но дерево слушалось, стамески и ножики делали ровно то, что от них требовалось. «Училище для ведьм-обережниц, второй курс», – подумала я и развеселилась. Но отвлекаться, как выяснилось, было нельзя. Это Егор может болтать и работать, да и то не всегда, а мне такое пока не светит: рука дрогнула, линии поплыли. Егор посмотрел на каплю крови – оказывается, я успела порезаться.
– Это легко залечить.
– Да не надо, – запротестовала я. – У меня и так все заживает.
Егор поцеловал мне пальцы и посмотрел снова.
– Вот видишь, кровь уже не течет.
* * *
Иштар выключила телефон, потянулась и глянула в зеркало. Сегодня она хорошо поработала, теперь можно и собой заняться. Зеркальное отражение кивнуло: пора. Иштар зажгла свечу с запахом тысячелистника и взяла с подоконника горшочек. Мед в горшочке напитался лунным и солнечным светом, и теперь Иштар, шепча что-то, намазывала его на лицо. Серебряные браслеты с подвесками позвякивали на ее запястьях. Чего тут только не было: и птицы, и цветы, и неизвестные символы. Потом достала из холодильника стакан. На дне, под слоем воды, лежал золотой перстень. Иштар выпила три глотка, затем опустила в воду пальцы и стала касаться лица, стирая мед и бормоча: «Красно солнце… Ясен месяц…». Закончив умывание, вытерлась льняным полотенцем, распустила волосы – густые, черные – и стала их расчесывать костяным гребнем. Голос ее зазвучал громче: «Как Лада украшает небо и землю красотой небесной, так и меня украсит…». Закончив ритуалы, Иштар глянула в зеркало. Да, так намного лучше.
* * *
В конце ХVII века на колдунов и чародеев велено было подавать в суд. Так один помещик после ссоры с соседкой нашел на своем поле «закрутки» – скрученные колосья. Сначала он пригласил священника для освящения урожая, собрал зерно и продал, не решаясь оставить себе. Потом его семья заболела, и он подал в суд на строптивую соседку. Считалось: если ведьма делает в поле залом или закрутку, нечистая сила травит зерно или начинает таскать в закрома ведьмы.
С. Е. Невер. «Ведьмоведение. Комментарии», 1900.
* * *
– Да кто она такая?
– Богиня. Вроде как, – проворчала Зоя. – Их уж и не осталось почти. В наших краях только две болтаются – Мокошь-Церера да Иштар.
– А прочие славянские боги куда делись?
– Давно уж про них ничего не слышала. Не верят в них, видать. А в нас верят.
Я, наконец, пришла домой и рухнула на диван. Голова от знаний просто распухла. И вообще – я хотела забыть про все. Про добро, красоту, молодость, вот только про любовь – не хотела. Впрочем, и про нее. Один вечер отдохнуть, а? Я постаралась дышать глубже, но это не помогало. Мысли не шли из головы, возились, бились там, как животные, и я, как животное, вскочила и заметалась по квартире.
Ладно, раз я практически ведьма, надо сварить успокаивающее зелье. Заливая травы фильтрованной, за неимением родниковой, водой, я, уже почти не сбиваясь, бормотала заклинания. Отвар побулькал и успокоился. Тут я задумалась. Какой смысл его пить? Я, конечно, успокоюсь, но те животные у меня в голове продолжат бегать, скакать и требовать моего вмешательства, разве что помедленнее. Я разозлилась и занесла руку, чтобы вылить зелье ко всем чертям, но остановилась. Что если изменить рецептуру? Я быстро бросила в сотейник пару травинок и ложку меда.
А так и вкуснее, пожалуй. Как тепло. Как тихо.
…Пощечина была такая, что, казалось, даже стаканы на столе зазвенели. Я бы не удивилась, если бы они вообще разбились. Потерла щеку. Крепкая, однако, рука у Зои.
– Пришла в себя?
Они с Яей нависали надо мной с озабоченными лицами.
– А что случилось? Я заснула? – я перевела взгляд на пустой стакан передо мной. – Или напилась?
– Напилась! – Зоя раздраженно махнула рукой.
Яя погладила меня по голове:
– Аи, тебе лучше? Ты нас так напугала.
– Давайте-ка еще раз: что я натворила-то?
– Выпила зелье забвения. Талант у девки, – Зоя демонстративно сообщила это Яе, но тут же повернулась ко мне и грозно спросила:
– Ты как рецепт-то составила? Чтобы так пробрало, сильно стараться надо. Еле отпоили, сидела и лыбилась, как дура!
Я начала медленно вспоминать. Как выпила зелье и почувствовала легкость. Как включила музыку и ни о чем не думала до самого утра, пока не явились ведьмы. Надо будет зелье сохранить или хоть рецепт запомнить.
– Тебе не нравится быть ведьмой? Красивой? Молодой? Или мы уж так много вреда людям делаем, что тебе жалко их?
Я покачала головой.
– Ты уже все, в своем уме? – Зоя была ядовита. – Ты вообще помнишь, что через неделю – Ивана Купала? Сегодня 30 июня, – строго сказала Зоя.
– Тогда с Днем учителя, – отреагировала я, держась за голову.
– Это еще почему? – удивилась Зоя.
– В Доминикане 30 июня – День учителя.
Яя фыркнула. Во мне внезапно проснулось целое море знаний. Они перемешивались, бурлили и выплескивались. От способов применения пиявок до…
– А в Никарагуа – День посадки деревьев!
– Откуда знаешь?
– Я же кроссвордисткой работаю… работала. Ой, а еще помню…
Зоя замахала на меня руками:
– Хватит, а то зелья твоего плеснем. Так вот. На носу ночь Ивана Купала. Поедем в деревню… Аи, ты опять куда-то отлетела?
Да, я почти не слушала. Меня вдруг обеспокоил один вопрос. Если Пан видит будущих ведьм, почему мне понадобилось столько времени? Целых пять лет прошло между двумя встречами – с Паном, который меня разбудил, и с Зоей, взявшей меня в ученицы. И почему я не рвусь навстречу своей судьбе? Может, я не настоящая ведьма, а так?..
Конечно, я задала этот вопрос своей наставнице. И вопрос ей не понравился.
– У всех по-разному этот процесс идет, – хмуро сказал она.
– Но от чего зависит?
– Видать, не слишком ты хотела становиться ведьмой, – неохотно ответила Зоя, и Яя сочувственно вздохнула. Уж она-то точно хотела.
Но ведь и я тоже хотела! Пусть и не знала ничего про настоящих ведьм, но желала быть самой умной и самой красивой. Разве нет?
– Ничего, колдовская ночь все поставит на свои места, – торжественно объявила Зоя. – Пора искать мужчин. Яя у нас специалист.
Старшая ведьма погладила младшую по голове. Яя кивнула и заулыбалась. Она была очень красивая.
– А ты почитай про демонов, пока не одолели.
Зоя грохнула передо мной старый учебник.
* * *
Среди демонов выделяются суккубы и инкубы. Слово «суккуб» имеет латинские корни и образовано от слов sub – под и cubāre – лежать. Суккуб – это демоница, соблазняющая мужчин и вызывающая у них сладострастные сны. Цель демоницы – забрать у своей жертвы жизненную энергию, вызвать зависимость, лишить способности испытывать удовлетворение с реальным человеком, довести до смерти.
А. А. Мокошкина. «Демоническая энциклопедия», 1971.
* * *
– Тебе скучно? – робко спросил Димон.
Дженни надула губы.
– Димочка, то, что ты рассказываешь – прошлый век. Ты же сам говорил: майнинг уже не тот.
Димон пожал плечами. Дженни придвинулась к нему и предложила, понизив голос:
– Можно в конкурсе поучаствовать.
– Блогеров? – улыбнулся Димон. – Или молодых исполнителей?
– Хакеров! – серьезно сказала Дженни и уточнила: – Ты же умеешь?
– Умею, – Димон солидно кивнул.
– Мне брат показал…
– У тебя есть брат? Ты не рассказывала.
– Неважно, вот, – она заклацала на Димоновой клавиатуре. Он позволил. Дженни ему очень нравилась.
Девушка потыкала пальчиком в экран. Димон присмотрелся.
– Конкурс хакеров. Ну, это как-то смешно, для школьников.
– Брат сказал, что главный приз получит тот, кто взломает сайт! У него инса-а-йдерская информа-а-ация, – гипнотически промурлыкала Дженни.
Димон заинтересовался:
– Большой приз?
– Миллион! И это только начало.
Айтишник, развалившийся в кресле, выпрямился. Намечающееся пузико вдруг куда-то исчезло, мягкие круглые щеки втянулись, глаза заблестели.
– Погоди секунду, я тут еще вот что нашла, – Дженни протянула ему мобильник.
– Это свитер? Вроде, лето еще, – рассеянно спросил Димон и вытаращил глаза. – А почему он стоит двести тыщ?
– Это не просто свитер, – возмутилась Дженни. – Это Loro Piana! Чистый кашемир!
– И кто ж его за такие деньги купит?
– Ты ничего не понимаешь! Все в курсе! Который год в топе!
По лицу Димона было ясно, что он действительно не понимает.
– Это классика, – губы Дженни задрожали.
Дима неловко погладил ее по плечу.
– Ну что ты, что ты… Ну хочешь, я тебе куплю? – голос Димона стал неуверенным.
Дженни бросилась ему на шею.
– Правда, купишь? Ты мой принц! Лучший на свете! – Дженни принялась его целовать так рьяно, что повалила на кровать.
Падая, Димон подумал, что миллиона, пожалуй, может и не хватить.
* * *
На юге считают, что ведьмы – это молодые вдовы необычайной красоты, вызывающие любовь у каждого мужчины. В средней полосе ведьмами становятся неопрятные толстые женщины средних лет, а на севере – тощие страшные старухи. В ведьмовстве могут подозревать и молодую девушку, если она обладает необычной внешностью, острым умом и сторонится односельчан. Тогда следует позвать ее в баню, чтобы выявить хвост, присущий природным ведьмам, или вбить в доме нож, чтобы забрать ее силу, или очистить огнем. Последнее допускает разное толкование – девушку могут провести через огонь или сжечь.
А. Н. Стрыга. «Ведьмоведение», 1882.
* * *
Марена стояла в дверях и смотрела на окно. Окно было родное, хорошее, чистое и еще утром на подоконнике стоял букет ромашек. Сейчас цветы мокрой кучей валялись на полу среди черепков, а на их месте красовался нож, который кто-то вогнал в дерево по самую рукоять. Мать подтолкнула девушку в спину.
– Чего ты встала, проходи!
Марена посторонилась. Мать поставила на пол ведро с молоком, подняла руки, поправить платок, да так и замерла.
– Это что ж? – не своим голосом сказала она. – Это кто ж сотворил-то? Зачем?
Марена села на лавку, не отрывая взгляда от ножа.
– Видно, ведьмой меня считают.
Мать нерешительно качнула головой:
– Да ну… Шалит кто…
– Считают. Значит, права ты была, – Марена сдвинула брови и нахмурилась.
Мать засуетилась.
– Ты это… Ты не серчай на них. Одумаются.
Марена подняла на нее мрачный взгляд.
– Ты помягче, помягче с ними, говорю ж. Они только и ждут, что ты им устроишь свистопляску…
– И устрою, – Марена с ненавистью посмотрела в окно.
Мать присела рядом и схватила дочь за руку.
– А ты возьми – и наоборот. И молчи, и как будто ничего и не было.
Она глянула в лицо Марене и торопливо добавила:
– Нашли дуру, под их дудку плясать! А ты и бровью не поведешь, так ведь?
Мара задумчиво посмотрела на нее и медленно кивнула.
За окном раздалось знакомое «и-эх!», и девушка вскочила.
– Пойду, Куке дам молока.
Она плеснула молока в кружку и выскочила за дверь.
Дурачок пил молоко, фыркая, и этим напоминал старую ведьму. Сунул Марене пустую кружку, утерся, забормотал:
– Ох, спасибо тебе, хозяюшка. Не забыла бедного Куку.
Марена нашла его взгляд.
– Хочешь отплатить?
Дурачок закивал.
– Кто возле дома сегодня крутился?
Кука поежился.
– Да не бойся, в обиду тебя не дам, – презрительно сказала Марена.
Кука шагнул поближе и зашептал в самое ухо:
– Ты о себе побеспокойся.
Марена схватила его за рубашку. Затрещала нитка.
– Кто⁈
– Ей же ей, рубашку-то за что! – дурачок отшатнулся, расправил грязноватую, в прорехах, рубашку, которой уже ничего не могло навредить.
Марена протянула руку, чтобы снова его схватить, но он ее опередил:
– Двое приходили.
– Да говори уж!
– Иван приходил и сын старосты, как там его… Василь, во.
Марена закусила губу. Кто из них? Неужто Иван?.. Кука неловко поклонился и быстро-быстро пошел прочь. А девушка осталась стоять.
* * *
Димон уже жалел, что взялся за сомнительное дело. Хакерство – это азарт и самолюбие, талант и достижения, но это еще и туманные перспективы. Что за брат посоветовал Дженни этот сайт? А если он связан с известным отделом известного учреждения? Кроме того, даже если и нет, никто не гарантировал призовой миллион. При этом Дима понимал, что ему вряд ли улыбнется удача в личной жизни, если с сайтом выйдет облом. Такая девушка, как Дженни, требовала денег. Больших денег. Это был ее «язык любви», как она выражалась. Языком любви Димона были совершенно другие вещи, но кино и книжки Дженни не интересовали.
Он пробовал дарить ей цветы, но она только кивала с кислой физиономией. Конфеты вызвали бурю, но не радости, а злости – она же на диете, как он мог забыть! Ей нравились подарки, но особые, ценные, а в таких вещах айтишник совершенно не разбирался. Конечно, она оценила шампанское, которое он принес тогда Гале на день рождения, но это просто была самая дорогая бутылка, которая нашлась в тот день в магазине. А все остальные вещи класса люкс представлялись Димону чем-то марсианским – где-то есть, но его не касаются. «Теперь касаются», – обреченно подумал Дима. Дженни хотела свитер (он напряг память, но тщетно), а еще платье (какое-то название) и туфли (вроде, на букву «Л» или «М»).
Придется хакать идиотский сайт. На самом деле, Димон сел печалиться о своей судьбе, потому что сайт никак не поддавался – хорошая защита. Дженни дала ему время и сначала вела себя очень мило, щебетала и не торопила, но теперь явно начинала терять терпение. Зло подкалывала, а потом заявила, что рассчитывала на большее, уже жалеет, что с ним связалась, и вышла из комнаты, хлопнув дверью.
Честно говоря, Димон тоже немного жалел, но Дженни была такая красивая в гневе, что он взял себя в руки и прокричал в сторону кухни, что до конца дня все будет. Дженни потеплела и даже принесла ему бутылку пива из холодильника. Пиво ли было тому причиной или просто настал нужный момент, но Дима, наконец, сообразил, что делать. И сайт сдался.
– Есть! – закричал Димон.
Дженни, сидевшая в телефоне, прибежала к нему, но вместо того, чтобы расцеловать героя, нахмурилась.
– А как доказать, что взломал ты? – быстро спросила она.
– Мы сейчас что-нибудь напишем на главной странице, – ухмыльнулся хакер. – Что ты хочешь?
Дженни задумалась, а Димон расхохотался и потянулся к клавиатуре. По белому фону побежала надпись: «Димон и Дженни были здесь».
– Ну как? – ухмыльнулся он. – Годится?
Дженни поморщилась.
– Юмор у тебя… как в детском саду. Ну ладно, годится.
Димон потянулся к ней, но она заявила, что ей нужно срочно бежать и, схватив сумочку, умчалась. Он остался сидеть с открытым ртом.
* * *
Было жарко. Я лежала на диване и думала о том, что никуда идти не хочется, разве что в Интернет – побродить по сайтам, посмотреть ролики про котиков… Или поискать информацию о волшебстве. Впрочем, я уже знала, что ничего интересного там не найду. Разве что фэнтези. Подземелья и драконы, волшебницы и феи… Приятно быть участником сказки. Жаль, что читать их теперь нет никакого смысла. Тексты, как и боги, без веры существовать не могут.
Кстати, почему из всех богов у нас сохранились только Мокошь да Иштар? Почему здесь? Ладно, Мокошь наша. Но Иштар? У нас, вроде бы, ей храмов не строили…Я засыпала и перед моими глазами одна за другой появлялись молодые (и не очень) девушки, которые выстраивались в очередь, чтобы стать ученицами Иштар. Выходит, для веры и храмов не нужно?
Внезапно все девушки, кроме одной, исчезли. Дженни? Да, эта будет верить пылко, истово. Дженни улыбнулась – перед ней появился Димон. Значит, она все-таки решила взять его в оборот? У Димона была идиотская улыбка, а призрачная Дженни протянула к нему руки и в ее сторону полетели маленькие золотые точки. С каждой минутой Димон становился все бледнее и печальнее, усыхая, как старое яблочко. Во мне вдруг вскипела злость. Сейчас я ей покажу, кто здесь ведьма! Сейчас…
Проснувшись, я немного полежала, вспомнила сон. Какова Дженни! А Иштар? Но это позже. Злость никуда не делась, и я не собиралась ей препятствовать. Наоборот!
Я бодро вскочила, настучала сообщение Гале и получила ответ. Итак, адрес есть.
Не доходя до дома Димона, я столкнулась с Дженни.
– Привет!
Дженни, погруженная в свои мысли, попыталась меня обойти. Я не дала.
– Я – Аи. Помнишь, у Гали тусовались? Ты еще такая красивая была, в черном платье.
Дженни сфокусировалась на мне.
– Привет.
– Слушай, пойдем, кофе выпьем. С чизкейком. Вон там безлактозный подают, просто супер, – я показала на веранду ближайшей кофейни.
Дженни с сомнением посмотрела на красные тенты.
– Я кофе люблю на соевом молоке, а ты?
– Ой, оно такое мерзкое. Миндальное гораздо лучше! – включилась Дженни.
– Надо попробовать, – сказала я, незаметно подталкивая девушку к веранде.
– Только я спешу! – попыталась воспротивиться Дженни.
– Да тут моментально обслуживают. О, какие у тебя туфли! Это чьи?
Дженни уселась за столик и стала снисходительно объяснять, какой производитель приделывает туфлям красную подошву. Принесли кофе, причем, у миндального молока оказался очень удачный травянисто-ореховый привкус. Нормальное молоко, ясное дело, лучше, но разочек можно и потерпеть. А Дженни даже не почувствует, что в чашке еще что-то есть. Я убрала в сумку маленький флакончик и, сказав, что мне нужно в туалет, тихо удалилась.
…Дженни очнулась за столиком кофейни. Чего это она рассиживается? Сегодня же SPA-семинар! В прошлый раз не попала, но на этот должна успеть! Обещали мыльный массаж, открытие чакр, дегустацию травяных чаев и полное перерождение.
Надо бежать.
* * *
Димона я нашла на детской площадке. Он сидел на качелях, как забытый ребенок, и держал в руке банку – не то с пивом, не то с энергетиком. Вид у него был не очень. Я плюхнулась на соседние качели, взялась за кулон-алатырь, и тот ощутимо потеплел. Тут Димон, наконец, меня заметил.
